"ЕВРЕЙСКИЕ СКАЗКИ" НАУМА САГАЛОВСКОГО

"Eврейские народные сказки" Наума Сагаловского Автор о себе:   родился в 1935-м году, инженер - теплоэнергетик, ныне на пенсии, эмигрировал из Киева в 1979-м, живу в пригороде Чикаго, автор 4-х книжек стихов и многих публикаций. Старший инженер человеческих душ. Лауреат квартальных премий.  Сергей Довлатов  об авторе:  «Умение шутить, даже зло, издевательски шутить в собственный адрес - прекраснейшая, благороднейшая черта неистребимого еврейства. Спрашивается, кто придумал еврейские анекдоты? Вот именно...» Александр Генис:   «Поэтом третьей волны был Наум Сагаловский. Открыл его Довлатов и гордился им больше, чем всеми своими сотрудниками вместе взятыми… Как водится, Сагаловский разительно отличался от своих стихов. Вежливый, глубоко порядочный киевский инженер с оперным баритоном, он придумал себе маску ранимого наглеца.» КУРОЧКА РЭБЭ Была у рэбэ курочка, ой, курочка была, нивроку, как снегурочка – кругом белым-бела! Как песня, задушевная, росла врагам назло, нежирная, кошерная, примерно два кило. Свежа, подобно персику, хоть ножки отрубай! Метель ей пела песенку спи, курочка, бай-бай!.. Притом, совсем не дурочка, без лишних мелодрам носила яйца курочка для рэбэ по утрам. А тот, как под копирочку, с утра, когда вставал, в яичке делал дырочку и тут же выпивал. Но вдруг случилась паника: кошерный, как маца, наш рэбэ утром раненько не смог разбить яйца!.. Уменья много всякого, и силой не иссяк, и так его, и сяк его, об стол и об косяк! С яйцом никак не справятся ни тесть – на что уж дюж, ни рэбэцн-красавица, ни дети – восемь душ, то молотком, то гвоздиком колотят мал-мала! Позвали мышку с хвостиком – и та не помогла. А тёща рэбэ – Сурочка – сказала мышке: "Цыц! Зачем нам носит курочка небьющихся яиц? Мы что – играем в жмурочки? Большой тебе поклон! Сварю-ка я с той курочки жаркое и бульон". Ой, курочка, ой, белая, твой век – не сладкий торт, ой, что же ты наделала – себе гэбрахт дым тойт!.. И ах это, и ох это, и в доме кутерьма, потом позвали шохета, и курочки нэма! Ой, где же ты, волшебная? Как ветром унесло. Нежирная, кошерная, примерно два кило... Пошла на мясо курочка – всё то, что дал ей Бог: и крылышки, и шкурочка, и шейка, и пупок. Вот так и разбиваются невинные сердца, и слёзы проливаются, а всё – из-за яйца. Короче, съели курочку – таков её удел. А рэбэ дали пулочку, чтоб он не похудел... Но где же, – будет спрошено, – несчастное яйцо? Лежит оно, заброшено куда-то под крыльцо, забыто, не расколото... Уже прошли года, а что оно из золота – никто не догада... ---------------------------------------------------------------------- СКАЗКА ПРО РЕДЬКУ Посеяли редьку Исаак и Абрам, чтоб кушать на завтрак её по утрам, поскольку профессор Иван Костромин заметил, что редька – сплошной витамин, с подсолнечным маслом её натереть, понюхать – и можно потом умереть! Выросла редька. Абрам и Исаак вытащить редьку не могут никак. Оба, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Моня! – кричат. – Приходи, помоги!” Моня Фильштейн – ого-го голова! Моне что редька, что лес, что дрова – всё, лишь о чём вы подумать могли Моня достанет хоть из-под земли! Тоже до редьки по-своему лаком, Моня тотчас – за Абрама с Исааком, те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Маня! – кричат. – Приходи, помоги!” Маня Гуревич приятна собой, Маня за Моней – как дым за трубой! Строятся, будто за редькой в погоню, ну-ка, товарищи! Маня за Моню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Фаня! – кричат. – Приходи, помоги!” Фаня Лапидус добра и полна, в сельском хозяйстве не смыслит она, но редьку попробовать Фаня непрочь, надо помочь – значит, надо помочь! Строятся, будто за редькой в погоню – Фаня за Маню, Маня за Моню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Феня! – кричат. – Приходи, помоги!” Феня Рахимова – интеллигент, врач-терапевт, у неё пациент. Прочь пациента, а ну его в баню! Ну-ка, товарищи! Феня за Фаню, Фаня за Маню, Маня за Моню, строятся, будто за редькой в погоню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Сеня! – кричат. – Приходи, помоги!” У Сени Шапиро – живот впереди, но пальца, пардон, ему в рот не клади! И я его даже намёком не раню! Сеня за Феню, Феня за Фаню, Фаня за Маню, Маня за Моню, строятся, будто за редькой в погоню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Соня! – кричат. – Приходи, помоги!” В Соне Балясной – сто пять килограмм, значит – её не сложить пополам. Скажем спасибо такому везенью! Ну-ка, товарищи! Соня за Сеню (и я его даже намёком не раню!), Сеня за Феню, Феня за Фаню, Фаня за Маню, Маня за Моню, строятся, будто за редькой в погоню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, берутся за редьку в четыре руки, тянут-потянут, аж кости гудят, а редька в земле – ни вперёд, ни назад! Перед глазами – цветные круги… ”Эй, Федька! – кричат. – Приходи, помоги!” Федька Егоров – а гой, а бандит, странно, что Федька в тюрьме не сидит. Помощь товарищей – Федьке на кой? Федька за редьку берётся рукой. Скажем спасибо такому везенью! Соня за Сеню, Сеня за Феню, Феня за Фаню, Фаня за Маню, Маня за Моню, а ну его в баню, Моня опять – за Абрама с Исааком (каждый до редьки по-своему лаком!), те же, нивроку, здоровьем крепки, вмиг опускают четыре руки, оба с надеждою смотрят на Федьку, Федька напрягся – и вытащил редьку!.. Радости было – на весь огород! ”Славная редька!” – ликует народ. Я эту редьку попробовал сам, помнится – масло текло по усам. Это мне накрепко в душу запало – текло по усам, только в рот не попало… ---------------------------------------------------------------------- КРАСНАЯ КИПОЧКА Возле леса, возле речки жил один еврей в местечке со своей супругой Ривой, жил, как Бог ему судил, и у этой пары дома подрастал сыночек Сёма, он всегда, зимой и летом, в красной кипочке ходил. В красной кипочке шелковой, сам начитанный, толковый, материнскою любовью и вниманием согрет. Ой, дэр татэ мыди бэйнэр, ой, а ингэлэ а шэйнэр, то-есть, форменный красавец, хоть пиши с него портрет. А за лесом, на опушке, в однобедрумной избушке, у глухого буерака, где растёт чертополох, проживала Баба Роза – жертва остеохондроза, по анкете, между прочим – Роза Львовна Шляпентох. Ой, у бабушки-старушки ни укропа, ни петрушки, никаких деликатесов, только хлебушка кусок. Были гуси, были шкварки, а теперь – одни припарки, всё, как в песне: здравствуй, поле, я твой тонкий колосок! Но зато у Мамы Ривы – куры, гуси, вишни, сливы, гоголь-моголь для сыночка – он на всё горазд и спор: в красной кипочке гуляет и на скрипочке играет, и не просто "Чижик-пыжик" – гамму ля-бемоль-мажор! И когда утихла гамма, говорит сыночку мама: "Надо бабушку уважить, как ведётся на Руси. Положи смычок на полку и бери, сынок, кошёлку и кошерные продукты Бабе Розе отнеси". А в кошёлку Мама Рива уложила всё красиво: фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот. Вот идёт по лесу Сёма, и тропа ему знакома. Помощь бабушке-старушке – вот его священный долг! В красной кипочке из шёлка он идёт, в руке кошёлка, ничего не замечает, а ему навстречу – Волк. Волк Иванович Свиридов – из матёрых инвалидов, пострадал уже однажды, обмануть его хитро: он был ранен в ягодицу, потому что съел девицу в красной шапочке из сказки Шарля, кажется, Перро. Волк сперва стоит на стрёме, а потом подходит к Сёме, говорит: "Шолом Алейхем! Что за шухер? Тихо, ша! Ты куда идёшь, пар...ый, и чего несёшь из хаты?" И ему на это Сёма отвечает, не спеша: "Мне смешны твои угрозы! Я несу для Бабозы фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот". В предвкушенье пищи сладкой облизнулся Волк украдкой, говорит он: "Бабе Розе эти яства – не нужны. Я всю жизнь по лесу рыщу, обожаю вашу пищу – фаршированную рыбу и особо – деруны. А компот, в конечном счёте – посильней, чем "Фауст" Гёте, так что нечего мне баки забивать своей мурой". "Ни за что я злому Волку не отдам свою кошёлку!" – отвечает Волку Сёма – в красной кипочке герой. "Ты, приятель, из аидов, ну, а я – из инвалидов, мне положена диета на гусином на жиру! Что ж ты, красная ермолка, обижаешь злого Волка? Я сейчас пойду и с ходу твою бабушку сожру. Не пойми меня превратно – понесёшь тогда обратно фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот". "Ты мне бабушку не трогай – покараю мерой строгой!" – красной кипочкой качая, Сёма Волку говорит. "Что ж я, вместо Бабы Розы должен есть кору с берёзы?" – очень нагло отвечает этот злобный инвалид и помчался на опушку кушать бабушку-старушку, по анкете, между прочим, Розу Львовну Шляпентох. Волк – он тоже знанье копит, у него громадный опыт поедания старушек всех народов и эпох! В это время Роза Львовна (так зовут её условно) на трёхногом табурете восседает у окна. В однобедрумной избушке нет ни крошки, ни горбушки, оттого-то Баба Роза, как собака, голодна. Принести ей должен внучек много разных вкусных штучек – фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот. А пока что Баба Роза – в состоянии психоза: голод, знаете, не тётка, всё померкло, мир умолк, головная боль, икота… Вдруг стучится в двери кто-то. "Кто там?" – спрашивает Роза, а в ответ ей: "Это Волк!" "Удивительное дело – я б сейчас и Волка съела!" – так подумала старушка, открывает Волку дверь – он сидит в смиренной позе, говорит он Бабе Розе: "Ты меня бы в дом пустила. Не пугайся – чай, не зверь". А в мозгу у злого Волка бьётся мысль такого толка: "Мол, сожру её, старушку, буду к мольбам глух и нем, сам оденусь Бабой Розой, и с такой метаморфозой стану ждать внучонка Сёму, и его я тоже съем. Съем и красную ермолку, и с продуктами кошёлку – фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот". "Ходят, бабка, злые слухи, что помрём мы с голодухи, – Волк своею гнусной мордой Бабе Розе тычет в бок. – Ты была бы человеком – поскребла бы по сусекам, может быть, чего нашла бы, испекли бы колобок". Но старушка Роза Львовна смотрит прямо, дышит ровно. Ой, сегодня будет кто-то Бабе Розе на обед! Вот она подходит к Волку и берёт его за холку, а потом как рот разинет – ам! И всё, и Волка нет!.. Волк как пища – безыскусный, некошерный и невкусный, если нет альтернативы – утоляет аппетит, возникает сытость, дрёма… Зохен вэй, а где же Сёма? Сёма всё ещё по лесу в красной кипочке бежит. Он бежит, роняя слёзы, и несёт для Бабы Розы фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот. Cёма ёжится с опаской – он знаком с народной сказкой, где несложная интрига разрешается в конце: вот приходит он в избушку, Волк уже сожрал старушку и лежит под одеялом в бабы-розином чепце, и пойдут, пойдут вопросы, как назойливые осы – почему глаза большие? почему большой живот? почему большие уши?.. Ой, спасите наши души! Сколько можно этой сказкой без конца дурить народ? Но глядит – жива старушка! Где моя большая кружка? В нашей сказке, кроме Волка, всем героям повезло! Здесь пора остановиться. Будем петь и веселиться алэ соным афцалухес, то-есть – всем врагам назло! Прекратим глотать лекарства, будем есть сплошные яства – фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, деруны на постном масле и, конечно же, компот…