Пророчества Уинстона Черчиля.

Пророчества Уинстона Черчиля.

Эти русские непредсказуемы. Они уморили своих крестьян голодом.
Они  затопили плодороднейшие земли, чтобы делать электростанции.
Они загрязнили урожайные районы отходами от ядерной промышленности.
У них небольшая плотность населения, но и при этом они ухитрились загадить свою страну настолько, что теперь вынуждены покупать зерно.
Я думал, что умру от старости.
Но когда Россия, кормившая ранее всю Европу хлебом, стала закупать зерно,   Я понял, что умру от смеха.
Сталин захватил огромную аграрную страну и превратил её в сырьевой придаток и ядерную помойку.
Только один Ленин мог бы вывести русских из того болота, куда он сам их завёл.  Но Ленина они успешно отравили.
Через пару поколений они ещё или уже  деградируют и не смогут даже самостоятельно добывать полезные ископаемые.
Народ будет вымирать, а диктаторы и их слуги будут жить, покупая у нас предметы роскоши и продавая соседним странам концессии...                             Для русских лидеров это самый выгодный бизнес.
Так что если мы сможем предотвратить их военную агрессию, то в интересах Великобритании, да и прочих Западно-Европейских стран, сохранять СССР как можно дольше: это выгодная сырьевая база и хороший рынок сбыта     морально - устаревшей продукции.
Они уничтожают у себя кибернетику и генетику - тем лучше для нас, мы будем продавать им  семена и электронные устройства.
Кроме того, за символическую плату в Россию можно будет сбывать ядерные отходы.
Достаточно остановить советскую экспансию, и они уничтожат себя сами без каких бы то ни было активных действий с нашей стороны... ***
У. Черчилль
 *** -   ЭТО БЫЛО СКАЗАНО 65 лет ТОМУ НАЗАД...

УКРАИНА АТАКУЕТ

Subject: О коллаборационизме на совесткой стороне в 1941- 1945 гг., исключая Прибалтику, Украину, Белоруссию", Молдавию, Среднюю Азию и Казахстан, Закавказье .

http://politolog.net/russia/yapomnyuyagorzhusya-russkij-narod-pobeditel-sluzhil-gitleru-tak-zhe-ryano-kak-stalinu-foto-video/

ПАСТЕРНАК. ОПЫТ САМООТРЕЧЕНИЯ

Заметки на манжетах

(взбредающее)

  

Пастернак и его "вынужденное" еврейство. Опыт самоотречения.

lussien

January 27th, 2013

Тема эта навеяна дискуссией на Портале Евгения Михайловича Берковича и несколько пассажей в этом тексте взяты оттуда. В определенном смысле это продолжение одной из моих предыдущих статей. Сразу скажу, что к христианам я отношусь с уважением (если они не дают повода к обратному), а вот к евреям, переходящим в христианство, - без оного. Потому что причина их отступничества, как бы по-разному ни звучали объяснения, от робких оправданий до агрессивных нападок, почти всегда одна и та же: еврейское самоненавистничество. Это самоненавистничество так же многогранно и разнообразно, как само еврейство, и почти столь же старо (хотя скорее всего не старше 2000 лет). И написано про него уже достаточно много, в том числе и мною; лучшие образцы на эту тему дали Зеев Жаботинский и Теодор Лессинг. Мы - нация с покалеченной в результате тысячелетних преследований психикой, подобно тому, как была покалечена психика у выживших жертв Освенцима, только наша общееврейская травма - на уровне национального подсознания и является фоном нашего коллективного бессознательного. Примеров самоненавистничества - не счесть, от древних (Моше Сфаради, ставший в святом крещении Петром Альфонси, Иероним де-Фе, "в девичестве" Иошуа бен-Йосеф, Йосиф Пфефферкорн, Отто Вейнингер, дедушка Ходасевича Яков Брафман, прадедушка Ленина Бланк, Литвин-Эфрон, Натович, Цион....) до нынешних Тополей, Ходосов, Шамиров, Бергов, Хмельницких... Я же в данной статье ограничусь одним, но, возможно, самым ярким примером - Борисом Леонидовичем (точнее, Леоновичем, а еще точнее - Исааковичем) Пастернаком.

Читая биографии поэтов и писателей вообще часто поражаешься, из какого сора растут стихи, не ведая стыда, из каких человеческих сорняков. Но есть случаи особые, Пастернак - один из них.

Как известно, "поэт в России больше, чем поэт". Это значит, что русская культура издавна придает поэтам совершенно непомерное значение, что связано в первую очередь с тем, что в ней никогда не было ни свободного обмена политических мнений, ни свободной прессы, и большие поэты брали на себя роль политиков, пророков, глашатаев и заступников народных. Оттого и боготворят тех, кто пишет в рифму, оттого и нападки на Поэта, а тем паче его травля воспринимаются стократ острее, чем гонения и нападки на обычных смертных. Думаю, не ошибусь, что и Горин писал своего гениального "Мюнхгаузена" по мотивам ставшей легендарной травли Бориса Пастернака серой хрущевской камарильей, со словами главы ВЛКСМ Семичастного "Свинья не сделает того, что он сделал... он нагадил там, где ел" и дружного осуждамса коллегами-поэтами и писателями. Эта травля, вероятно, ускорила смерть Пастернака (хотя для поэта сталинской эпохи дожить до 70 было большим достижением), но одновременно и соорудила ему прижизненный нерукотворный памятник - такой же, а то и большей высоты (повыше александрийского столпа), чем памятники самоубийцам Цветаевой, Есенину и Маяковскому, расстрелянному ни за что Гумилеву, Мандельштаму с его антисталинскими стихами и гибелью в дальневосточном концлагере, Бродскому с его ссылкой и Ахматовой с ее хождением по мукам. При сооружении подобного памятника легенда и обстоятельства гибели играют куда бОльшую роль, чем сами стихи.

Учтем и то обстоятельство, что Сталин не только все это прекрасно понимал, но и сам в свое время баловался стишками, причем неплохими. И Пастернак был в фаворе не только у Троцкого, но и у Сталина, который знал цену своим придворным инженерам человеческих душ. И после эмиграции Бальмонта, Г. Иванова, Ходасевича, Северянина, Саши Черного, Бунина, Гиппиус, самоубийств Есенина, Маяковского и Цветаевой и ссылки-посадки Мандельштама Пастернак оставался едва ли не единственным реальным королем русской поэзии, с соответствующими этому титулу благами, терять которые он никак не желал, часто проявляя малодушие, сверхосторожность, сервильность, а иногда и трусость. Но при этом всегда находил оправдания своим поступкам, играя роль этакого надмирного мотылька, витающего в горних высях.

Врагом системы, которым он не был, Пастернака сделала сама система, уже при Хрущеве. Системе постоянно нужны были свежие оппозиционеры, чтобы было с кем бороться: раздутому репрессивному аппарату надо было оправдывать свое существование и спецпайки. Молох требовал не просто жертв, но "врагов народа". Помните фильм "О бедном гусаре замолвите слово"? Там система делает карбонариев из гусара-пьяницы и бедного артиста, которые сами и не помышляли ни о каком бунте. Не надо забывать об этом факторе и при оценке личности Бориса Пастернака.

Конечно, как всякий поэт, Пастернак был интровертом, но интровертом с мощным инстинктом самосохранения. Ведь какой еще видный поэт или писатель, еврей, не соцреалист и с родственниками за границей сумел все десятилетия сталинщины избегать ареста и репрессий?

Впрочем, я бы солгал, если бы не сказал, что при всем при этот тот же Пастернак часто проявлял и смелость, и неуступчивость, и отзывчивость. Это он однажды или дважды отказался поставить свою подпись под расстрельными письмами (хотя захотели бы - сами бы поставили и его бы не спросили) и не раз помогал и Цветаевой, и Ахматовой, и детям той и другой, и вдове Тициана Табидзе, как деньгами, так и личным заступничеством ("уму непостижимо, что я себе позволял", пишет он после смерти Сталина; правда, что касается Цветаевой, то в ее судьбе он сыграл скорее роковую роль: после их любовной переписки поэтесса явно надеялась, что Пастернак предложит ей руку и сердце и оттого так рвалась назад в Россию, где в итоге потеряла всё. И даже бечевка, на которой Цветаева повесилась, была подарена ей Пастернаком при их последней встрече). Никогда не помогал Борис Леонидович только... Вы уже догадались: евреям, причем не помогал им принципиально. Почему?

Один литератор, чье имя я не буду здесь называть, заявил мне, что Пастернак якобы оттого стал христианином и отталкивался от евреев, что его-де "достали" евреи из РАППа во главе с Леопольдом Авербахом, которого Пастернаку якобы хотелось обозвать "жидовской мордой", и именно поэтому, дескать, он написал Горькому: “Мне не следовало рождаться евреем”.

В желании подогнать ответ под нужный результат всегда можно найти подходящие аргументы и факты. Но в данном случае борьба с РАППом вовсе не являлась причиной, будем говорить прямо, пастернаковской юдофобии:

• РАПП занял лидирующие позиции, с которых он мог кого-то травить, примерно к 1930 году, а в 1932 году его распустили. Т.е. речь идет о коротком периоде в 2 года. Этот короткий период не мог сыграть решающей роли в становлении самоненавистнических взглядов Бориса Исааковича, которому в 1930 году исполнилось 40 лет и его мировоззрение было уже вполне сложившимся, а упомянутая цитата из письма Горькому датируется 1928 годом.
• К тому же Пастернак был близок к ЛЕФу, а это примерно та же публика, что и РАПП.
• Как пишет про РАПП Дмитрий Быков в своем знаменитом и обласканном критикой труде о Пастернаке, "отчаянно травили Булгакова и Алексея Толстого, прорабатывали Леонова и Федина, Зощенко и Заболоцкого" и даже Демьяна Бедного. Т.е. Пастернак вовсе не был какой-то белой вороной, он был одним из многих "травимых", причем все эти "травимые" из данного списка умерли в своей постели, некоторые даже в звании могущественного секретаря Союза писателей, а Авербах кончил свои дни у тюремной стенки всего через 5 лет после разгона РАППа.
  Кстати, не удивительно, что Дмитрий Быков написал свою лучшую (как считают многие) книгу именно именно о Пастернаке. Пастернак - его духовный собрат по "христианнейшей" борьбе с еврейством, в том числе - в самом себе.
• Леопольд Авербах вовсе не был верующим иудеем. Он был таким же, как сам Пастернак, левым евреем, только атеистом.
• Как пишет Вики, "Главными активистами и идеологами РАПП были писатели Д. А. Фурманов, Ю. Н. Либединский, В. М. Киршон, А. А. Фадеев, В. П. Ставский, критик В. В. Ермилов.". Изо всей этой компании только Авербух и был евреем. И, думаю, именно поэтому только про него и пишет антисемит Быков (иногда упоминая еще и Киршона, чья фамилия тоже звучит как нерусская).

В результате создается гротескно-фантасмагорическая картина, в которой, как говорилось в одной комедии, "Все жиды захватили — все телевизоры, все газеты — и влияют на гоев!". Т.е. что евреи якобы травили неевреев, и потому Пастернаку страстно хотелось от этих всесильных евреев-травителей и отравителей духовных колодцев отмежеваться. И он отмежевывался по мере сил до самой смерти. И никогда не только не скрывал этого, но, напротив, кичился этим перед всеми. Тут можно вспомнить не только признание Горькому, но и цитаты, приведенные в книге воспоминаний Гладкова “Встречи с Пастернаком” (Париж, “Имка-пресс”, 1973), к примеру, такую: “В этом вопросе я стою за полную еврейскую ассимиляцию...”. Такого же мнения и герой "Доктора Живаго" еврей Гордон, который был специально введен в роман для развития этой темы (что вызвало тихое возмущение у многих в Европе и Америке после публикации романа).

В письме своей кузине Ольге Фрейденберг 13 октября 1946 года Пастернак так излагает свой замысел романа:

"Собственно, это первая настоящая моя работа. Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как, в идеале, у Диккенса и Достоевского, - эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое. Роман пока называется "Мальчики и девочки". Я в нем свожу счеты с еврейством, со всеми видами национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства и его допущениями, будто существуют еще после падения Римской империи какие-то народы и есть возможность строить культуру на их сырой национальной сущности. Атмосфера вещи - мое христианство, в своей широте немного иное, чем квакерское и толстовское, идущее от других сторон Евангелия в придачу к нравственным".

Обратите внимание на дату - 13 октября 1946 года. Позади - не только чудовищная по жестокости война, которую Борис Пастернак пересидел в безопасном Чистополе на литфондовских харчах, в то время как миллионы евреев умирали на фронте, но и Шоа, более известное как Холокост, про который чистокровный еврей Борис Исаакович Пастернак не написал ни единого слова (!). Как, впрочем, и про войну с фашизмом. Как известно, 20 ноября 1945 года начался Нюрнбергский процесс, широко освещавшийся в советской прессе и по радио, а рассказывали на нем в том числе и о зверствах нацистов над евреями, о печах Треблинки и Освенцима, о чудовищных экспериментах докторе Менгеле и о том, как из евреев делали абажуры и мыло. Закончился этот процесс 1 октября 1946 года, а ровно через 12 дней поэт пишет кузине, что решил свести счеты с еврейством!

Так почему же пепел Клааса - пепел Освенцима и Треблинки - не стучал в его поэтическое сердце, якобы столь отзывчивое и ранимое?

Столетия гонений и жизни в диаспоре не только развили наши ум и смекалку, но и наложили не самый лучший отпечаток на наш национальный характер. Наше коллективное бессознательное забито двухтысячелетним страхом. В результате жесточайшего естественного отбора выживали в основном осторожные и приспособленцы, хотя полные ренегаты окончательно отказывались от своего еврейства и выпадали из него, иначе бы нас было сейчас не 13, а больше 100 миллионов. В определенной степени этот процесс освобождения народа от выкрестов можно считать и очищением. Моисей водил евреев по пустыне 40 лет после 210 лет рабства в Египте. Значит, нас надо было бы водить примерно 400 лет.

Самоненавистничество есть ничто иное как инстинкт самосохранения, стремление обособиться от слабого, избиваемого, унижаемого и убиваемого народа и присоединиться к его гонителям. Т.е. купить себе счастье ценой предательства.

Поэтому сначала, когда читаешь, что через 12 дней после окончания Нюрнбергского процесса и на фоне уже вовсю развернутой борьбы с "безродными космополитами", "низкопоклонниками перед Западом" и "убийцами в белых халатах", под которыми недвусмысленно имелись в виду евреи, которых в массовом порядке начали увольнять с работы и выбрасывать из трамваев, Пастернак пишет, что хочет "свести счеты с еврейством", думаешь: он что, белены объелся? Хотел завершить то, что не успел Адольф? Или он вообще не слушал радио, не читал газет и не ходил на писательские собрания, а только ковырялся в огороде и кувыркался с молодой любовницей (хотя за текущим моментом еще как следил!)? Или это он так колебался вместе с Генеральной линией партии, объявившей борьбу с расово чуждыми? Партия сказала: "Надо!", Пастернак ответил: "Есть!"?

Но по зрелом размышлении понимаешь, что именно потому он это и написал, чтобы никогда, никогда, никогда ни из него, ни из его детей не делали мыла и абажуров, не отправляли в ГУЛАГ и не обзывали жидами, христопродавцами и презренными космополитами. Пусть других третируют, убивают и сжигают, а он будет вместе с большинством, с гонителями, с убийцами с крестами, свастиками, красными звездами, потому как это намного спокойней и надежней. Это и есть основной мотив всех ассимиляторов и самоненавистников.

Кроме того, если бы Пастернак был хотя бы умным человеком (на мой взгляд, причем я считаю так уже давно, он был просто гениальным болваном, он не историк, не композитор и не философ, а просто поэт, Поэт с большой буквы, а Поэту лишний ум часто только вредит), то легко бы заметил, что никакой переход в христианство и никакая ассимиляция не спасли евреев ни от Гитлера, ни от Сталина, что бьют-то не по паспорту, а по морде! Другим евреям хотя бы Шоа вправило мозги в этом отношении. В этом смысле хрущевская травля была в какой-то мере даже справедливым возмездием, как и в сакраментальном 1937-м расстреливали отнюдь не только невинных жертв...

Судьба уготовила Борису Пастернаку испытание, схожее с тем, какое она уготовила Льву Толстому и Антону Чехову после Кишиневского погрома. Так сказать, на человечность и способность проявления реального сочувствия к жертве, когда эта жертва - еврей. Ни Толстой, ни Чехов, ни Пастернак этого испытания не выдержали.

Впрочем, Пастернак не выдерживал этого испытания ни раньше, ни позже. Многие, я думаю, знают, а те, кто не знает, сообщу, что в 1933 году Осип Мандельштам написал знаменитые антисталинские стихи:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него - то малина

И широкая грудь осетина.

Эти стихи Мандельштам читал многим знакомым, в том числе и Пастернаку, который был явно испуган и прошипел со злобой: "То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия".

Естественно, Мандельштам был арестован, на допросе раскололся и выдал тех, кому он прочел эти стихи, после чего, мучимый раскаянием, совершил попытку самоубийства. Сталин, узнав, что среди слышавших эти стихи был и Пастернак, позвонил ему. Бенедикт Сарнов в своей книге приводит целый ряд версий этого разговора, но все они мало отличаются одна от другой и основываются на пересказе самого Бориса Пастернака и его друга и биографа Николая Вильмонта, присутствовавшего при разговоре. Первым делом Сталин поинтересовался мнением Пастернака о Мандельштаме. Борис Леонидович перетрустил и ответил: "Я очень мало его знаю! Он был акмеистом, а я придерживаюсь другого литературного направления. Так что ничего о Мандельштаме сказать не могу."

- А я могу сказать, что вы очень плохой товарищ, товарищ Пастернак, - сказал Сталин и положил трубку". (Виталий Шенталинский. Рабы свободы. В лит. Архивах КГБ. М.1995. Стр.239.). По другим версиям, Сталин конце разговора, по всей видимости, еще добавил: "- Мы, старые большевики, никогда не отрекались от своих друзей. А вести с тобой посторонние разговоры мне незачем" (Н. Вильмонт. "О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли" М. 1989.) ("Говно, но мое", решил Сталин, как точно замечает Сарнов). Пристыженный самим Сталиным, Пастернак тут же позвонил сам и пытался объяснить, что его не так поняли, но попал на секретаря, Сталин к телефону не подошел.

А вот что происходило уже в послесталинскую эпоху. После того, как был реабилитирован поэт Перец Маркиш, член президиума Еврейского Антифашистского комитета, расстрелянный после зверских пыток и истязаний в 1952 году вместе со всеми другими членами президиума того же комитета,

его вдова Эстер обратилась к трем поэтам, двое из которых были Большими поэтами, с просьбой перевести стихи Маркиша с идиша на русский. Этими двумя были Анна Ахматова и Борис Пастернак. Ахматова без лишних слов взяла несколько стихов Маркиша и перевела их. Пастернак же написал вдове очень сочувственное и проникновенное письмо и тронул им вдову чрезвычайно. Нашел он и замечательные слова о ее муже. Как-никак Пастернак с его вечно мокрой от слез подушкой.

"Преклоняюсь перед непомерностью Вашего горя. Помимо своего художественного значения Маркиш был слишком необыкновенным явлением самой жизни, ее улыбкой, ее лучом, который прикосновением красоты, радующим знаком ложился всюду, куда он являлся."

Далее повествование в письме становится несколько загадочным. Когда Маркиш был еще на свободе, он посетил Пастернака и попросил его перевести свои стихи о Михоэлсе (которого Сталин прикончил без всякого процесса, похоронив с почестями). Пастернак согласился. И даже кое-что перевел. Или не перевел. Он не помнит.

Я очень хорошо помню его посещение, наш разговор и содержание подстрочника его замечательных стихов памяти Михоэлса. Но в противоположность мнению Вашего соредактора, Е. Пермяка, который пишет мне, что память у меня точнее фотографических снимков, я не только не помню своего перевода, но не помню даже, переводил ли я их. Думаю, что я только обещал и собирался, откуда и возникло это заблуждение.

После этого Пастернак предлагает вдове обратиться к кому-нибудь другому и жалуется на судьбу:

"Меня отовсюду теснят просьбами о переводах. Есть случаи, такие же высокие, достойные и страшные, как Ваш. Но если бы люди относились ко мне хорошо и внимательно, они должны были бы предостерегать и удерживать меня от переводов, а не поручать их мне. Пора мне заняться собой."

О чем он говорит? Какие случаи? Пастернак много переводил грузинских поэтов, как и поэтов прочих союзных республик, но последний такой перевод относится вроде бы к 1945 году. После этого он переводил только европейских поэтов. И тут к нему приходит вдова убитого коллеги, большого поэта. А он ей жалуется и говорит, что люди к нему относятся плохо, поскольку рекомендовали его, великого Пастернака, вдове какого-то Маркиша. Его, бедного, надо пожалеть! Потратить пару дней на перевод стихов замучанного и расстрелянного коллеги, который, по его же словам, был "необыкновенным явлением самой жизни, ее улыбкой, ее лучом, который прикосновением красоты, радующим знаком ложился всюду, куда он являлся", он никак не может. И понятно почему не может он переводить Маркиша и ни разу в жизни не переводил с идиша, языка своих предков: человек "свел счеты с еврейством", и все тут.

Такая нарочитость сродни тому факту, что его поэтический и духовный преемник Иосиф Бродский ни разу в жизни не зашел ни в одну синагогу. Хотя бы из чистого любопытства. Очевидно, человек тоже захлопнул калитку и боялся, что его "охмурят ксендзы".

На свое вынужденное еврейство, от которого он, бедный, так страдает, Пастернак жаловался отцу, сыну, кузину, кузине, а также многочисленным коллегам. Вот такая с ним приключилась страшная беда, говорил он: "вынужденное еврейство". Надоело, настрадались! Боролся сам с собой, давил в себе еврея, как Чехов - раба, все тщетно. Давишь, бывало, давишь, а потом глянешь в зеркало и видишь снова его, проклятого. Сизифов труд. Пытался выжигать каленым железом, но как выжжешь? Даже человеку, страдающему от "неправильного" пола, легче: он может поменять пол. А тут что делать? Самым логичным было бы отказаться от своего еврейского таланта, зарыть его в землю, но это уж дудки! Ренегат отказывается лишь от того, что мешает ему жить максимально комфортно, а вовсе не от того, что приносит ему деньги, славу и почитание жен и любовниц.

При этом надо учитывать, что Пастернак был весьма слабым мужчиной, очевидным подкаблучником. "Зин, ну, что что им еще почитать?" - вопрошал он на своем выступлении супругу, сидевшую в первом ряду. "Почитай, что хочешь", - отвечала та. "Мои дети любят больше всего Сталина, а потом уже меня", - говорила Зинаида Николаевна. Очевидно, именно такой и была субординация в доме. Когда вконец обнищавший и голодавший Мандельштам уезжал в ссылку в Воронеж и вместе с женой-нищенкой пришел к Пастернаку за милостыней, тот не пустил его на порог, опасаясь жены. Но дал немного денег - втайне от Зинаиды Николаевны. Другие были куда щедрее: даже Елена Сергеевна Булгакова, жена Михаила Булгакова, евреев, как известно, не жаловавшего, дала ему денег.

Итак, что же было делать Пастернаку, чтобы обороть беду - "вынужденное еврейство"?

Понятно, первое действие, лежащее на поверхности, - сменить религию. Но это он давно уже сделал и этим в атеистической стране Советов никого не впечатлишь (а пятый пункт в паспорте охраняется государством, как зеница ока). Хотя и байку выдумал, что его-де в детстве тайком крестила няня, и вроде бы даже говорил, что фактически он христианин во втором поколении, по крайней мере, именно такую версию якобы с его слов распространяла его молодая любовница Ивинская («Крещенный во втором поколении, еврей по национальности, Б.Л. (Борис Леонидович) был сторонником ассимиляции»). Хотя отец Пастернака Леон (Исаак) никогда в христианство не переходил. Кстати, когда в начале 90-х годов новый московский градоначальник - двоюродный брат царя и зоологический жидомор, великий князь Сергей Александрович, - начал массово выселять евреев из Москвы и выслал их оттуда около 30 тысяч, в основном ремесленников (многих из них еще и сажали в быстро переполнившуюся Бутырку), в том числе великого художника Исаака Левитана, то Леона Пастернака не тронули, поскольку он был академиком. Это была уже вторая волна выселений, первая произошла в 1879 году, после того, как револючионер Александр Константинович Соловьев совершил покушение на царя. Покушался Соловьев, а выслали Рабиновичей. Выселяли даже кантонистов, которым величайшим указом дозволено было жить там, где они захотят. Отслужив 25 лет в армии, по возвращении они не знали, куда им деваться, так как большинство из них в армии насильственно сделали выкрестами и заставили публично отречься от матерей и отцов. Христиане пренебрегали ими ("жид крещеный - что вор прощенный", "свинья в ермолке"), а евреи относились к ним с опаской. В промежутке между двумя этими акциями Москвой руководил либеральный генерал-губернатор В.А. Долгоруков, позволявший евреям селиться в Москве. Характерно, что в своем опусе про 200 лет вместе Солженицын жутко возмущается Долгоруковым; а вот русский апартеид для него в порядке вещей. После смещения Долгорукова великий князь С.А. Романов запустил еще и газетную травлю Долгорукова статьями типа "Москва ожидовела", "Евреи захватили все в Москве". Его родственник - великий князь Константин Романов, известный также как поэт К.Р., бывший в то время главой военно-учебных заведений России, - предложил законопроект о недопущении туда крещеных евреев. Против законопроекта выступил тогдашний министр просвещения Г.Э.Зенгер (латинист, профессор Варшавского университета) резонно заявивший, что если евреи несут военную службу в качестве нижних чинов, то нет оснований препятствовать им в достижении офицерского звания. Законопроект был отозван, Зенгер поплатился портфелем министра, а князь К.Романов издал секретный циркуляр о запрете приема крещеных евреев в военно-учебные заведения. Это, по словам историка, была уже практика расового антисемитизма. Своего рода предтеча "пятого пункта" и секретных циркуляров партии о запрете на определенные профессии.

Так или иначе, но ни семья Пастернака, ни сам он от антисемитизма практически не пострадали: при выселении их не тронули, а сам он среди немногих счастливчиков проскочил процентную норму при поступлении в гимназию и университет. Так что личному страху взяться было неоткуда. Тем не менее, он советовал Ивинской писать о его паспортных данных так: «Национальность смешанная, так и запиши». Обращаясь к евреям, он провозглашает: «Опомнитесь. Довольно. Больше не надо. Не называйтесь, как раньше. Не сбивайтесь в кучу, разойдитесь, будьте со всеми...». "И разошелся, и расходился": бросил свою еврейскую жену с маленьким сыном и ушел к нееврейской. Это было вторым актом.

Отсюда и остальные действия Бориса Леонидовича. На еврейский антифашисткий митинг после начала войны он не пошел. Когда позвали, то сначала согласился, а потом сказал, что не пойдет. Когда после войны Василий Гроссман и Илья Эренбург составляли знаменитую "Черную книгу" о зверствах нацистов, запрещенную и так никогда и не увидевшую свет ни в СССР, ни в России, Пастернак с брезгливостью отстранился. Неевреи - писатели Андрей Платонов, Всеволод Иванов, Лидия Сейфуллина, Валерия Герасимова - над ней работали, а вот еврей Пастернак нет. Неевреи Виктор Некрасов и Анатолий Кузнецов говорили и писали про Бабий Яр, а для еврея Пастернака такой темы не было.

О Холокосте у Пастернака нет ни слова, как будто его и не было. Так что отказ переводить стихи с идиша, когда это уже совершенно ничем не грозило, просто один из случаев в длинном ряду.

Борис Пастернак был великим писателем, но он вовсе не был великим человеком. Не были великими людьми ни его жена Зинаида Николаевна ("верещащий кусок мяса", по свидетельству Андрея Синявского), которую он увел у своего друга - пианиста Генриха Нейгауза,

ни его тщеславная любовница Ольга Ивинская, менявшая кавалеров чаще, чем туалеты,

о которых многие пишут взахлеб как о "великих русских женщинах". Хотя правда и то, что пока одна вдохновляла его на великие стихи, кувыркаясь с ним при свече, горевшей на столе, другая его смиренно обстирывала и обглаживала. "Высокие отношения!", как сказала бы героиня известного фильма. Что поделаешь, поэт в России - больше, чем поэт, он - бог и царь и почти что генсек. Тогдашние женщины России обожали поэтов примерно так же, как сейчас обожают эстрадных певцов и олигархов.

Ну, а был ли Пастернак антисталинистом и борцом с тиранией, как утверждает миф? И на этот вопрос придется ответить отрицательно. Пастернак, что называется, "принял революцию" и еще в 20-е написал просоветские поэмы "1905 год" и “Лейтенант Шмидт”. И отношение его к Сталину всегда было восторженно-благоговейным. Так, он дарит Сталину свои переводы грузинской лирики, а в середине 30-х пишет два стихотворения, посвященных Вождю. Вот одно из них:

Мне по душе строптивый норов

Артиста в силе: он отвык

От фраз, и прячется от взоров,

И собственных стыдится книг.

Но всем известен этот облик.

Он миг для пряток прозевал.

Назад не повернуть оглобли,

Хотя б и затаясь в подвал.

Судьбы под землю не заямить.

Как быть? Неясная сперва,

При жизни переходит в память

Его признавшая молва.

Но кто ж он? На какой арене

Стяжал он поздний опыт свой?

С кем протекли его боренья?

С самим собой, с самим собой.

Как поселенье на гольфштреме,

Он создан весь земным теплом.

В его залив вкатило время

Все, что ушло за волнолом.

Он жаждал воли и покоя,

А годы шли примерно так,

Как облака над мастерскою,

Где горбился его верстак

А в те же дни на расстоянье

За древней каменной стеной

живет не человек, — деянье:

Поступок, ростом с шар земной.

Судьба дала ему уделом

Предшествующего пробел.

Он — то, что снилось самым смелым,

Но до него никто не смел.

За этим баснословным делом

Уклад вещей остался цел.

Он не взвился небесным телом,

Не исказился, не истлел.

В собранье сказок и реликвий,

Кремлем плывущих над Москвой,

Столетья так к нему привыкли,

Как к бою башни часовой.

Но он остался человеком

И если, зайцу вперерез

Пальнет зимой по лесосекам,

Ему, как всем, ответит лес.

И этим гением поступка

Так поглощен другой, поэт,

Что тяжелеет, словно губка,

Любою из его примет.

Как в этой двухголосной фуге

Он сам ни бесконечно мал,

Он верит в знанье друг о друге

Предельно крайних двух начал.

Вот отрывки из другого:

Спасибо предтечам,

Спасибо вождям.

Не тем же, так нечем

Отплачивать нам.

И вечно, обвалом

Врываясь извне,

Великое в малом

Отдастся во мне.

И смех у завалин,

И мысль от сохи,

И Ленин, и Сталин,

И эти стихи.

Мне могут возразить, что Ахматова с Мандельштамом тоже написали в конце концов хвалебные стихи про Сталина. Однако, как писала Надежда Мандельштам, ее муж написал их, когда петля уже затягивалась на его шее, Ахматова - когда петля затягивалась на шее у ее сына. У Пастернака была совсем иная ситуация, его никто за язык не тянул, а главное, что он действительно так думал и писал это искренне.

Так, нижеследующее письмо Бориса Леонидовича Первому секретарю Союза писателей, в прошлом идеологу РАППа Александру Фадееву, палачу с писательскими погонами ("Совесть мучает. Трудно жить, Юра, с окровавленными руками", - говорил он своему другу Либединскому) было написано в разгар "Дела врачей" и кампании против "безродных космополитов" и "низкопоклонцев", через год после"Крымского дела", по которому расстреляли весь Еврейский Антифашистский комитет:

«14 марта 1953, Болшево, санаторий.

Дорогой Саша!

Когда я прочел в „Правде” твою статью „О гуманизме Сталина”, мне захотелось написать тебе. Мне подумалось, что облегчение от чувств, теснящихся во мне всю последнюю неделю, я мог бы найти в письме к тебе.

Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого величия и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа.

Каждый плакал теми безотчетными и несознаваемыми слезами, которые текут и текут, а ты их не утираешь, отвлеченный в сторону обогнавшим тебя потоком общего горя, которое задело за тебя, проволоклось по тебе и увлажило тебе лицо и пропитало собою твою душу. <…>

Какое счастье и гордость, что из всех стран мира именно наша земля, где мы родились и которую уже и раньше любили за ее порыв и тягу к такому будущему, стала родиной чистой жизни, всемирно признанным местом осушенных слез и смытых обид!

Прощай. Будь здоров.

Твой Б. Пастернак».

Когда тиран умер, подушка поэта снова была мокра от слез, хотя навряд ли он лил их по миллионам его жертв, как и по тем, кого душили в газовых душегубках и расстреливали голыми вместе с детьми на краю обрыва. Такова уж была избирательность пастернаковской эмпатии - примерно-показательная для советского человека, воспитанного газетой "Правда".

Культ Пастернака по сей день настолько грандиозен, что после публикации этой статьи наверняка посыпятся обвинения в мой адрес: как так, своими грязными лапами посмел замахнуться на святое. Господа (и дамы)! Я ничуть не умаляю величия поэта Пастернака. Сомнения вызывает лишь его человеческая составляющая. Вагнер тоже был великим композитором, но это не мешает порядочным людям осуждать его юдофобию. Так почему для Пастернака надо делать исключение? В конце концов, главное - это правда, и не дело жертвовать ею в угоду устоявшемуся мифу. Парадного вранья и лакировки действительности я лично пережил уже столько, что меня от них тошнит. Чем поддерживать лживый миф, куда полезней разобраться в явлении еврейского самоненавистничества. И это как раз тот случай, к которому подходит девиз этого журнала - слова Джорджа Оруэлла: "Если свобода хоть что-то означает, то только право говорить людям то, что они не хотят слышать".

СТ. БЕЛКОВСКИЙ. НЕМЦОВ В РАЮ, А ОНИ - В ДЕРЬМЕ

7 АПРЕЛЯ 2015, 19:07

---

В ГОСТЯХ:

Станислав Белковскийполитолог

ВЕДУЩИЙ:

Александр Плющев

А. Плющев

― Добрый вечер. У меня в гостях сегодня Станислав Белковский. Добрый вечер.

С. Белковский

― Добрый вечер.

А. Плющев

― Политолог, хорошо известный вам человек. Сегодня 40 дней со дня гибели Бориса Немцова. Наверное, спустя это время я просто помню, я вел эфир в ту ночь и все…

С. Белковский

― И вы мне звонили.

А. Плющев

― Все были в чудовищной растерянности. Сейчас, спустя 40 дней, наверное, мы можем каждый для себя ответить на этот вопрос. С чем было связано это убийство? Это убийство лично Немцова или он стал просто подходящей жертвой в политических играх.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Чтобы стать подходящей жертвой, нужно быть очень масштабной личностью

Q

357

С. Белковский

― И то и другое. Потому что чтобы стать подходящей жертвой, нужно быть очень масштабной личностью. Вот просто так не убьют. Я бы хотел бы умереть, как Немцов. Но, к сожалению, я слишком маленький человек, чтобы заслужить такой чести. Я бы хотел Рамзана Ахматовича попросить меня о том же самом, но боюсь, Рамзан Ахматович мне скажет: старик, ты в общем никто. Зачем тебя убивать. Поэтому нет противоречий между теми версиями, которые вы высказываете. И я помню, с вами общались в тот день, когда Бориса Ефимовича убили. А сегодня я был на Москворецком мосту, где он погиб, и там многие люди обсуждали жалость к Немцову. Причем обсуждали даже милиционеры. У меня такая есть привычка, я всегда здороваюсь с полицейскими, мы всегда обсуждаем что-нибудь, потому что я считаю, что менты тоже люди. И вот у меня желания их спровоцировать на агрессию нет. И я знаю, что они в общем, зачастую разделяют наши взгляды. Просто нужно относиться к ним тоже по-человечески. Как к людям. И я хочу сказать, что какая жалость может быть к Немцову. Я категорически против идеи жалости к Немцову. Не только потому, что жалость унижает мужчину, а потому что Немцов уже живет в раю. Помните, как Окуджава сказал: как верит солдат убитый, что он проживает в раю. Немцов уже проживает в раю. А мы с вами живем в дерьме. И вот мы должны жалеть Немцова. Нет, это он должен нас пожалеть.

А. Плющев

― Возвращаясь к моему вопросу, если позволите. Хорошо, мы не противопоставляем эти версии.

С. Белковский

― Да. Потому что во всем есть частное и общее. В любом явлении.

А. Плющев

― Давайте поговорим о том, что это за политическая игра, как она вам видится. Результатом которой Немцов был принесен в жертву.

С. Белковский

― Я считаю, что это просто стремление Рамзана Ахматовича Кадырова, его окружения, я не хотел бы сейчас допускать высказываний, которые нарушили бы Уголовный кодекс и тем самым поставили бы радиостанцию в конфликт с Роскомнадзором.

А. Плющев

― Да, уж, пожалуйста, моим эфирам на это везет.

С. Белковский

― Да. Это стремление доказать, что вот так можно. Что мы крутые. Рамзан Ахматович, в общем, это и доказал. Потому что в Москве на Москворецком мосту, перед Кремлем и Владимир Владимирович Путин, который номинально и формально считается патроном Рамзана Ахматовича Кадырова, сделать с этим не может ничего. Как нам сообщают правоохранительные органы, сливающие информацию через ряд СМИ. Не удается допросить Геремеева. Хотя Чечня находится формально в составе РФ.

А. Плющев

― Даже более того, не удается с ним там встретиться.

С. Белковский

― Да. И вы знаете, я же идиот абсолютный, я много лет проповедовал идею, что Чечне нужно предоставить независимость. И только ленивый мне не говорил, что это абсолютно безумная идея. А вот сейчас просто после гибели Бориса Ефимовича не кажется ли, что эта идея не такая безумная. Я не пытаюсь себя похвалить. Я привлекаю внимание не к серьезному случаю, а к идеям.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Я бы хотел умереть, как Немцов. Но, я слишком маленький человек, чтобы заслужить такой чести

Q

357

А. Плющев

― Я боюсь, что здесь мы тоже можем натолкнуться на ту границу, которую ставит Роскомнадзор.

С. Белковский

― Я только задаю вопросы. Тут нет никаких утверждений.

А. Плющев

― Я тоже только вопрос однажды задавал. Насчет чеченского следа. Действительно те, кого взяли за это убийство, по подозрению в этом убийстве, действительно они из Чечни, один служил в батальоне «Восток».

С. Белковский

― А задержали их в Ингушетии и только по одной причине – что президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров является врагом Рамзана Кадырова. И есть версия, которой я склонен доверять, но не утверждаю, что она верна. Опять же во избежание Роскомнадзора. Что именно это покушение было организовано Рамзаном Кадыровым. Его ближайшим окружением. Именно поэтому, когда они оказались в Ингушетии, появилась возможность их задержать. Единственный человек, которого пытались задержать на территории Чечни был подорван на бомбе, как утверждается сам. Нет, конечно, я в это не верю. Его просто подорвали, чтобы лишнего не сказал.

А. Плющев

― Но сама по себе реакция Рамзана Кадырова, особенно самая первая никак не была не то чтобы похожа, понятно, что мы все можем маскировать свои чувства, особенно если большие политики, но она вообще никак не вязалась с реакцией человека, который мог заказать убийство. Уж простите.

С. Белковский

― Рамзан Ахматович Кадыров, да продлит Аллах его дни, восточный человек. Он идеально владеет искусством троллинга. Вот троллинг вообще это восточное искусство. Западные люди им не владеют.

А. Плющев

― То есть это был такой троллинг, вы считаете.

С. Белковский

― Да.

А. Плющев

― Кроме того, мы уже затронули про Руслана Геремеева, мало того, пресса пишет, что следователям удалось пообщаться с командиром батальона «Восток», но только после личного вмешательства Рамзана Кадырова.

С. Белковский

― Знаете, как Рамзан Ахматович Кадыров заваривал ворота в главное управление ФСБ по Чеченской республике.

А. Плющев

― Заваривал? Лично сварочным аппаратом.

С. Белковский

― Может быть не лично и не сварочным аппаратом. Это сделали другие люди, что когда Главное управление ФСБ по Чеченской республике сделало что-то, что не устраивало Рамзана Ахматовича Кадырова, он повелел, милостиво повелеть изволил заварить ворота.

А. Плющев

― Здесь надо, наверное, напомнить слушателям, что вообще силовые структуры любого региона формально подчиняются центру. Не главе региона. И управление ФСБ видимо подчинялось тоже.

С. Белковский

― Центру конечно. И тогда по моим данным, они могут быть неверны, и да простит меня Рамзан Ахматович, хотя я мечтал бы, чтобы он сделал со мной то, что он сделал с Борисом Ефимовичем Немцовым. Потому что это абсолютно мученическая смерть, ведущая прямо в рай. Это не все понимают, но думаю, что относительная часть аудитории это понимает. Тогда первый зам. директора ФСБ РФ господин Седов позвонил первому зам. министра внутренних дел Аркадию Еделеву, который курировал Чечню. По линии МВД. И сказал, нельзя ли как-нибудь типа разрулить всю эту ситуацию. На что Еделев сказал, что я ничего не решаю, звони Рамзану. Опять же конец цитаты.

А. Плющев

― А там заварены ворота.

С. Белковский

― …ворота ФСБ федерального. О чем можно говорить. Это было несколько лет назад. А что сейчас происходит. Вот сейчас он демонстративно показывает Путину, что ты, Путин, никто. Ты заложник меня. Рамзана Ахматовича Кадырова.

А. Плющев

― А что может сделать Рамзан Кадыров в принципе.

С. Белковский

― Ничего.

А. Плющев

― Чем он опасен?

С. Белковский

― Нет, он не опасен.

А. Плющев

― Для Путина.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Кадыров сейчас демонстративно показывает Путину, что ты, Путин, никто. Ты заложник меня

Q

357

С. Белковский

― Это сентиментальное. Это как любовница, я ни в коем случае, зная трепетное отношение кавказских народов к обсуждению сексуальных тем, не имею в виду ничего конкретного. Одним из трех достижений Путина является умиротворение Кавказа. Вторым – умиротворение страны в целом, а третьим – присоединение Крыма. Аннексия Крыма. И вот нельзя отказаться от Рамзана.

А. Плющев

― Потому что отпадет одно из трех вот этих.

С. Белковский

― Совершенно верно.

А. Плющев

― Очень многие наши слушатели, зрители спрашивают, судя по вашим словам и судя по тому, что есть некоторое мнение, что есть противостояние силовиков и Кадырова.

С. Белковский

― Да, есть, конечно.

А. Плющев

― Они говорят, получается, силовики проиграли. А недавно Путин был на коллегии ФСБ, всякие слова им говорил.

С. Белковский

― Путин же может говорить любые слова. Он хорошо владеет русским языком. Как это ни смешно. Он филолог типа.

А. Плющев

― По-моему, он юрист. Мне всегда казалось.

С. Белковский

― Нет, нет, он…

А. Плющев

― Филологом является его бывшая жена.

С. Белковский

― Тем не менее, он очень склонен к филологии. Он может говорить все, что угодно. Это не имеет никакого отношения к реальности. Да, конечно, в этом противостоянии спецслужбы проиграли Рамзану Кадырову. Этого нельзя отрицать. И конечно это является оскорблением. Потому что как бы ни были коррумпированы спецслужбы, как бы они не концентрировались на собственных меркантильных проблемах, что есть одно и то же, все равно такое демонстративное унижение, вот так мордой об стол, что они уже раскрыли преступление, а им не дают обнародовать результаты этого раскрытия, конечно, это перебор.

А. Плющев

― Но, наверное, нужно будет как-то компенсировать, если так.

С. Белковский

― А как можно компенсировать?

А. Плющев

― Я не знаю, как, хотел у вас спросить. Как можно компенсировать обиженным спецслужбам.

С. Белковский

― А никак.

А. Плющев

― Проглотят?

С. Белковский

― Нет. Компенсировать нельзя никак. Потому что, условно говоря, принесение в жертву каких-то несчастных оппозиционеров жалких, которые и так никому не нужны, это не компенсация. Нужно, как говорил в знаменитой книге Фазиль Искандер, кролики, удавы, было интересно оценить ощущения от пикантного заглота двух кроликов, занимающихся любовью. Все остальное не имеет значения.

А. Плющев

― Я не знаю, какая может быть компенсация. Например, расширение полномочий. Еще что-нибудь в этом духе. Или шире уже некуда.

С. Белковский

― Формальное расширение полномочий не требуется. Потому что есть фактические полномочия, которые беспредельны. От слова «беспредел».

А. Плющев

― Хорошо, еще один вопрос, так или иначе, связанный с Немцовым. После гибели Бориса Ефимовича отечественная оппозиция несистемная сделала попытку объединиться.

С. Белковский

― Мы наблюдаем последние 25 лет. В невероятном количестве.

А. Плющев

― Ну может быть на столь трагическом фоне может быть получится.

С. Белковский

― Нет, не получится.

А. Плющев

― Почему?

С. Белковский

― Потому что объединить оппозицию мог только настоящий харизматический лидер. Каким был Борис Николаевич Ельцин. Такого масштаба лидера пока у нас нет.

А. Плющев

― Но говорят про Навального и Ходорковского.

С. Белковский

― Скажу вам так, и Навальный и Ходорковский являются весьма масштабными личностями, на мой взгляд, я неплохо знаком с обоими, ничего не преувеличиваю, не друг ни тому, ни другому. Но я неплохо с ними знаком. Да, это возможно. Но стремление огромного количества мелких людей доказать, что они крупные, мешает этому объединению.

А. Плющев

― Но каждый из них по отдельности разве не большой харизматический лидер.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Объединить оппозицию может харизматический лидер, как Ельцин. Такого масштаба лидера у нас нет

Q

357

С. Белковский

― Не такой как Борис Николаевич, но да, отчасти да. Но сейчас это не получится пока. В том числе из-за потенциального конфликта Навального с Ходорковским. Из-за выяснения отношений, кто же из них должен стать главным лидером.

А. Плющев

― Слово «пока» намекает на то, что ситуация не в окончательном тупике.

С. Белковский

― Нет, не в окончательном. Я думаю, что, в конечном счете, это удастся решить. Но сейчас. Умри, но не сейчас.

А. Плющев

― А когда?

С. Белковский

― Через пару лет. Когда закончится…

А. Плющев

― В наших исторических масштабах это вообще мгновение. Пара лет.

С. Белковский

― Конечно. Естественно. Что для господа бога-то. В гости к богу не бывает опозданий. Как сказал Владимир Семенович Высоцкий.

А. Плющев

― Другие темы затрагивают наши слушатели. В том числе Илайс, который часто пишет нам на сайт, написал и вам: как отреагирует Путин на то, что западные лидеры не приедут на празднование…

С. Белковский

― Резко негативно, это может привести к обострению войны на Украине.

А. Плющев

― Прям слушатель предугадал ответ: ждать нового обострения в Донбассе?

С. Белковский

― Возможно. Потому что Путин шантажирует мир большой войной. Практическим инструментом шантажа является постоянное возобновление войны на Украине. И это возможно. И я не утверждаю, что так будет, но это возможно.

А. Плющев

― Но каким образом это может произойти. Есть Минские соглашения, сейчас более-менее установился статус-кво, не объявляют новых санкций, рубль идет вниз, несмотря на дешевеющую нефть. Чего же плохого-то.

С. Белковский

― Вы правы. Но верна и обратная точка зрения, что главной задачей, не задачей, а целью, я неправильно сформулировал сейчас, Владимира Путина является принуждение Запада к любви. Принуждение Запада к любви возможно только в условиях постоянного эффективного шантажа войной, который подтверждается отдельными актами этой войны. Посмотрим. Владимир Путин по своему психотипу является не стратегом, а тактиком. Он все важные решения принимает в последний момент. Поэтому мы не можем прогнозировать его надолго. Посмотрим. Война возможна.

А. Плющев

― Спрашивают, лично вы считаете, что западные лидеры не приезжают сюда на празднование, поступают правильно или это неэтично.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Главная цель Владимира Путина — принуждение Запада к любви

Q

357

С. Белковский

― Правильно. Сто процентов. Потому что понимаете, Путин дискредитировал Вторую мировую войну. Он попытался позиционировать победу во Второй мировой войне как источник легитимности современного мира. Он пытался вернуться в Ялтинско-Потсдамский мир. Где есть фиксированные зоны влияния, а ключевой вопрос мира стоит тот, который задал Иосиф Сталин Папе Римскому. Сколько дивизий у Папы Римского. На что Папа Римский XII ответил через Черчилля, правда. Поскольку тогда не было социальных сетей, а если бы они были, он бы ответил Сталину напрямую. На его аккаунт в твиттере.

А. Плющев

― Личным сообщением.

С. Белковский

― Да. Передайте, пожалуйста, сыну моему Иосифу, что с моими дивизиями он встретится на небесах. И 9 ноября 1989 года произошло крушение старого мира, в котором имеют значение фиксированные зоны влияния и количество дивизий. И наступил новый мир, в котором имеют значение идеи и технологии. Потом в 2003 году наступила эра Водолея. Я сам водолей по гороскопу, я прекрасно понимаю, что это означает. Это означает абсолютный примат воздушного над материальным.

А. Плющев

― Поясните. Я совсем ничего не понимаю в гороскопах. Извините, можно для таких.

С. Белковский

― Это абсолютный примат идей и технологий над дивизией.

А. Плющев

― Понятно.

С. Белковский

― Путин пытается вернуться в старое. Этого не произойдет. Он проиграет. Вопрос – когда. По зороастрийскому гороскопу – через два года. В марте 2017 года.

А. Плющев

― Тут вас спрашивали: вы на какой гороскоп или календарь будете ссылаться, когда зороастрийский закончится. В 17-м в смысле.

С. Белковский

― Знаете тот человек, который задал этот вопрос, должен задать вопрос себе, а имеет ли он право вообще задавать мне вопросы.

А. Плющев

― Возможно, не знаю. Я его увидел на сайте «Эхо Москвы» сегодня.

С. Белковский

― Я предсказал за последние 10 лет две революции. Когда все объясняли, что их не будет. Никогда. Все объясняли, что никогда не будет революции на Украине 2004 года, и только я сказал, что она будет обязательно. И то же самое случилось в прошлом году, когда я сказал, что Виктор Федорович сбежит. Это зафиксировано во многих СМИ, здесь нет никакого блефа, любой может проверить. Пожалуйста. Задайте мне еще хамских вопросов. Я вам на них отвечу. Но не в эфире «Эхо Москвы», потому что «Эхо Москвы» не терпит хамства. Ни со стороны задающих вопросы, ни со стороны отвечающих на них.

А. Плющев

― Хорошо, я не знал, что у вас так чувствительно с календарем. Простите, ради бога.

С. Белковский

― Нет, мелкий троллинг нас не устраивает. Мы обсуждаем серьезные вопросы. Мы обсуждаем вопросы бытия и сознания.

А. Плющев

― Никогда не думал, что вопросы бытия и сознания так жестко, во всяком случае, увязаны с гороскопами и зороастрийским календарем. Простите мне мое недомыслие. Бога ради.

С. Белковский

― Прощаю.

А. Плющев

― Спасибо большое. Станислав Белковский, известный политолог у нас в эфире. Ваши вопросы +7-985-970-45-45. Мы вернемся после нашего перерыва через 5 минут, надеюсь прочитать и ваши вопросы и задать их Станиславу Белковскому уже в финальной части нашей программы.

НОВОСТИ

А. Плющев

― Свое «Особое мнение» сегодня высказывает политолог Станислав Белковский. Давайте вот к чему перейдем. Была история на прошлой неделе про Донбасс. Пресса сообщала, что якобы один из бизнесменов сказал, что ему Путин сказал на закрытой встрече насчет Порошенко и Донбасса.

С. Белковский

― Нет, понятно, что это был взаимный троллинг, я прошу прощения за использование этого очень пошлого уже на сегодняшний день термина.

А. Плющев

― То есть это реально было.

С. Белковский

― Я думаю, что реально было. Но сама фраза «если хотите Донбасс, забирайте его», естественно она не носила характера прямого конкретного предложения. Вербовочного. Это было такое раздраженное заявление. Что если вам Донбасс нужен, забирайте его.

А. Плющев

― Но не предложение.

С. Белковский

― Нет. Дескать, вот на тебе боже, что нам негоже. Не было предложения конечно.

А. Плющев

― Мы это воспринимаем как предложение или Путин это воспринял как предложение.

С. Белковский

― Нет. Путин как настоящий крутой пацан на встрече с бизнесменами должен просто показать, что вот он такой крутой, что ему даже предложили забрать Донбасс. А он сказал, какое он слово употребил. Ты обалдел.

А. Плющев

― Что-то типа.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Путин как настоящий крутой пацан должен был показать, что ему предложили забрать Донбасс

Q

357

С. Белковский

― Взбрендил. Надо же все время демонстрировать свою крутизну. То угрожаем ядерным ударом США, хотя любой эксперт вам объяснит, что это невозможно. Потому что США просто уничтожат нас в ту же секунду, и мы превратимся в радиоактивный пепел, а не они. Потому что у них ядерное оружие развивалось все эти годы, а у нас нет. И с помощью спутника они подавят…

А. Плющев

― Не разочаровывайте тех, у кого на майках смеются Искандеры.

С. Белковский

― Те, у кого на майках смеются Искандеры, к сожалению, являются либо конъюнктурщиками, либо дураками. Я готов их разочаровать. Всю свою жизнь достаточно длинную и бессмысленную, я потратил все-таки на то, чтобы не поддерживать конъюнктурщиков и дураков. Возможно, я совершил большую ошибку.

А. Плющев

― О тех, кого вы относите к конъюнктурщикам и дуракам. Во всяком случае, из того сектора введения этого патриотического воспитания. Создание патриотических надзоров-дозоров. Это слушатели наши спрашивают. К чему страну готовят?

С. Белковский

― Отлично. Я хочу всем уважаемым патриотам произнести маленькую речь. Можно?

А. Плющев

― Пожалуйста.

С. Белковский

― Не противоречит правилам…

А. Плющев

― Формату.

С. Белковский

― Вот вы же двух слов связать не можете, уважаемые патриоты. Вы «Войну и мир» не прочитали до конца. Даже до середины. Я даже не уверен, что вы знаете о существовании такого произведения. Вы почему патриоты. Я хочу процитировать стихотворение Владислава Фелициановича Ходасевича. А вы знаете, в русском языке такая странная вещь. Самые красивые имена они польские. Это очень тешит мое самолюбие, потому что мой отец был поляк этнически. Я поляк по отцу. Вот два самых красивых имени, которые существуют в русском языке это Владислав Фелицианович Ходасевич и Казимир Северинович Малевич. Они оба поляки. И Владислав Фелицианович Ходасевич на эту тему написал стихотворение. Которое посвящено его кормилице Людмиле Кузиной. Я не буду читать его целиком, потому что оно очень длинное. И рекламное время радиостанции «Эхо Москвы», конечно, стоит гораздо дороже, чем чтение Ходасевича. Но частично я его прочитаю сейчас. И это будет посвящено уважаемым патриотам. Которые еще раз повторю, не знают, сколько будет дважды два. И являются позором России. Патриот — это я. Вот я мог уехать из России 120 тысяч раз. Я мог получить работу на Западе, я знаю шесть языков. Но я этого не сделал. Я остался здесь. Я не ставлю себе это в заслугу совершенно. Потому что я этого хотел. А то, чего ты хотел нельзя ставить в заслугу. Ты же это хотел, ты это и получил. Я живу с Россией. Она моя жена типа. И вот это все ничтожество будет мне объяснять, что такое Россия.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Патриот — это я. Вот я мог уехать из России 120 тысяч раз. Но я этого не сделал. Я остался здесь

Q

357

Не матерью, но тульскою крестьянкой

Еленой Кузиной я выкормлен. Она

Свивальники мне грела над лежанкой,

Крестила на ночь от дурного сна.

Она не знала сказок и не пела,

Зато всегда держала для меня

В чугунном сундуке, обитом жестью белой,

То пряник вяземский, то мятного коня.

С. Белковский

― Дальше пропускаю середину, потому что очень большое.

И вот, Россия, «громкая держава»

Твои сосцы губами теребя,

Я вымолил мучительное право

Тебя любить и проклинать тебя.

В том дивном подвиге, в том счастье песнопений,

Которому служу я в каждый миг,

Учитель мой — твой чудотворный гений,

И поприще — волшебный твой язык.

И пред твоими слабыми сынами

Еще и тем гордиться я могу,

Что чудный дар, завещанный веками,

Любовней и ревнивей берегу.

Года идут. Грядущего не надо,

Минувшее в душе пережжено,

Но тайная жива еще отрада,

Что есть и мне прибежище одно:

Там, где на сердце, съеденном червями,

Любовь ко мне нетленно затая,

Спит рядом с царскими, ходынскими гостями

Елена Кузина, кормилица моя.

С. Белковский

― Вот я хотел бы посмотреть на одного так называемого патриота, который вообще бы понял, что сейчас произошло. Спасибо.

А. Плющев

― Спасибо и вам. Если позволите, продолжим. После столь высокой ноты может быть не о столь высоких идеях. Хотя с другой стороны почему нет. Тут же у нас последнее время уже давно идут споры о Сталине. И последние опросы показывают, что улучшается к нему отношение. Сегодня в эту дискуссию неожиданно влилось и духовенство.

С. Белковский

― Митрополит Илларион чего-то сморозил. Что он сказал?

А. Плющев

― Он сказал, что вообще неплохо бы отрезвиться сторонникам Сталина. И поехать для этого в места массовых расстрелов.

С. Белковский

― Я очень скептически отношусь к РПЦ московского патриархата, но в данном случае не могу не согласиться полностью с уважаемым митрополитом Илларионом Алфеевым. Конечно, ребята, отправляйтесь в ГУЛАГ. Ну даже не отправляйтесь, а просто почитайте Шаламова, Солженицына, чего-нибудь уже научитесь делать. Ну что же вы восхваляете человека, который вас уничтожал. Это совсем уже никуда.

А. Плющев

― Может быть нравится людям, когда их уничтожают ради высокой цели. Они думают, что не их будут уничтожать.

С. Белковский

― Это мазохизм русского народа. Который хочет, чтобы его уничтожали. Потому что главная идея русского народа, как она сформировалась исторически, это отделение себя от государства. Государство строгий учитель, который бьет тебя указкой. Если ты не будешь бит указкой, ты не сможешь выучить урок. Вот это абсолютно идея русского народа. Но свободу ты приобретаешь не в государстве, не в демократии, не в каких-то электоральных процедурах, не в том, что ты можешь влиять на формирование власти, а в том, что ты под подушкой читаешь «Архипелаг ГУЛАГ». Днем ходишь на партсобрания и говоришь, да, все замечательно, а ночью читаешь под подушкой «Архипелаг ГУЛАГ». И когда это противоречие будет снято, когда мы поймем, что все-таки нужна демократия, что мы Европа, что да, мы были под монгольской оккупацией, и эта монгольская оккупация несколько задержалась. К сожалению. Это она формально только длилась 250 лет, а фактически она длится по сей день. И я естественно не имею в виду ничего плохого в отношении монголов. Это не является этническим выпадом. Прошу прощения, если кто-то меня неправильно понял. Но иго должно закончиться. И когда оно закончится, мы станем Европой, которой мы являемся по генезису своему, да вот… что говорит Владимир Владимирович Путин, крещение, это же Европа. Тогда судьба России кардинально изменится. Но соблазн эксплуатировать монгольские технологии для абсолютного унижения тотального русского народа и воспроизводства этой системы власти, которая существует сегодня в стране, слишком велик. Потому что так удобно править страной. Удобно и это воспроизводится по сей день.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Главная идея русского народа, как она сформировалась исторически, это отделение себя от государства

Q

357

А. Плющев

― Про монгольские технологии точнее я так скажу, захватнические, кочевнические…

С. Белковский

― Вот Альфред Рейнгольдович Кох, прошу прощения, известный общественный и политический деятель, мне объяснил однажды, что вообще Монголия это лучшая страна мира. Я в этом не уверен, там никогда не был. Но вопреки мнению Альфреда Рейнгольдовича Коха я бы предположил, что абсолютный уход России из-под монгольского ига не только возможен, но необходим в ближайшее время.

А. Плющев

― Тут вас спрашивали наши слушатели, как вы относитесь к идее маркировки спектаклей и различных постановок с целью предупреждения глубоко верующих чувствительных людей различных конфессий о том, что данная постановка может оскорбить их религиозные чувства.

С. Белковский

― Я бы хотел узнать, сколько из этих верующих читали Евангелие. Как читал его я. Считали ли они себя песчиночкой из господнего решета. Который переносит ветер и устанавливает на то место, которое они должны занимать. Или они чего-то там такое Первого канала понасмотрелись. Который является абсолютно антихристианским по сути. Вот понимаете, кроме того, я очень хорошо знаком с русским театром. В отличие от всех этих патриотов. Я видел спектакли лучших русских режиссеров. Мне повезло, это не является моей заслугой, безусловно. Просто так сложилось. Кроме того, я участвовал в студенческой мафии, которая занималась распределением билетов в Театр на Таганке. В конце 80-х годов прошлого века. А достать билеты в Театр на Таганке было невозможно. Это было абсолютно сакрально. Это была валюта. И, к сожалению, поскольку я не принадлежал к хорошей семье, у меня не было связей, я приезжал в Театр на Таганке в кассу на Верхнюю Радищевскую улицу, дом 26, в шесть утра. Первым поездом метро. И получал эти билеты без пятнадцати семь. Я отстаивал эту очередь, занимал оборону у кассы театра на Таганке, сколько получается, 13 часов. Уважаемые патриоты, вы чего-нибудь такое делали когда-нибудь, блин. Я знаю спектакли Георгия Товстоногова, Юрия Любимого, Анатолия Эфроса. Я все знаю про русский театр. И сейчас мне вся эта шваль будет объяснять, что нужна какая-то маркировка. Блин. Кехман мне будет объяснять, отрастивший специально бороду для того, чтобы стать патриотом. Вот он без бороды был не патриот, с бородой стал патриот. И я никакого Кехмана не признаю. Я понимаю, что я маленький человек, что у меня никаких прав, но я гражданин РФ. И Кехман не будет меня учить жизни. Это я его научу. Потому что он ничего не знает про русскую культуру, а я знаю почти все.

А. Плющев

― Еще один вопрос по сегодняшней повестке. Ожидаемое решение, с Пономарева сняли неприкосновенность.

С. Белковский

― Слава богу, я Илью Вадимович неплохо знаю, мы с ним знакомы много лет. Я считаю, что он абсолютно честно получил депутатский мандат. Он провел кампанию в Новосибирске. Просто не все понимают, электоральная система так устроена, что побеждают те, кто проводят кампанию в своем регионе. Это не автоматически достается мандат. И, кроме того, партия «Справедливая Россия», которая прекращает свое существование и дай ей бог здоровья, туды ее в качель.

А. Плющев

― Прекращает? То есть еще не прошедшее время.

С. Белковский

― Свое политическое существование прекращает. Она приобрела столь важный ценный результат на выборах 2011 года благодаря тому, что ей удалось позиционироваться как реально оппозиционная рукопожатная партия. То есть как наша партия, как партия «Эхо Москвы» грубо говоря, и канала «Дождь». И это сделали не Миронов, абсолютно ничтожный и пустой человек, и не Левичев, являющийся ничтожеством в кубе, а это сделали именно депутаты, которые олицетворяли эту оппозиционность. Илья Пономарев, отец и сын Гудковы, Оксана Дмитриева и так далее. Поэтому они привели эту партию к успеху. Поэтому то, что с Пономарева сняли неприкосновенность и увольняют его из думы, только окончательно гармонизирует эту несчастную думу как абсолютно сборище уродов, в котором единственным положительным событием последнего времени является свадьба Марии Максаковой, с которой я весьма поздравляю.

С. БЕЛКОВСКИЙ: Увольнение Пономарева только окончательно гармонизирует эту несчастную думу как абсолютно сборище уродов

Q

357

А. Плющев

― Про ее мужа не успели поговорить со Станиславом Белковским. Спасибо большое. Политолог Белковский был у нас сегодня в программе «Особое мнение».

С. Белковский

― Спасибо. Всего доброго.