ДОСЬЕ НА ЛЬВА ЛАНДАУ

Председатель Комитета Госбезопасности И. СЕРОВ Совершенно секретно СПРАВКА по материалам на академика ЛАНДАУ Льва Давыдовича Ландау Л.Д., 1908 года рождения, уроженец гор. Баку, еврей, беспартийный, заведующий теоретическим отделом Института физических проблем Академии наук СССР. Ландау родился в семье инженера. Отец его в 1930 году арестовывался за вредительство, о чём Ландау скрывает. В 1939 году Ландау Л.Д. арестовывался НКВД СССР за участие в антисоветской группе, но был освобожден как видный ученый в области теоретической физики. ЛАНДАУ является весьма крупным ученым в области теоретической физики с мировым именем, способным, по мнению многих специалистов, к новым открытиям в науке. Однако его научная и особенно практическая работа сводится главным образом к выполнению конкретных заданий, которые он выполняет добросовестно. По своим политическим взглядам на протяжении многих лет он представляет из себя определенно антисоветски настроенного человека, враждебно относящегося ко всей советской действительности и пребывающего, по его заявлению, на положении «учёного раба». В этом отношении Комитет госбезопасности располагает сообщениями многих агентов из его окружения и данными оперативной техники. Так, положение советской науки Ландау в 1947 году определял следующим образом: «У нас наука окончательно проституирована и в большей степени, чем за границей, там всё-таки есть какая-то свобода у учёных. Подлость – преимущество не только учёных, но и критиков, литераторов, корреспондентов газет и журналов, это проститутки и ничтожество. Им платят, и они поэтому делают, что прикажут свыше». В другой беседе он говорил: «...Науку у нас не понимают и не любят, что, впрочем, и неудивительно, так как ею руководят слесари, плотники, столяры. Нет простора научной индивидуальности. Направления в работе диктуются сверху... ...Патриотическая линия принесет нашей науке вред. Мы еще более отгораживаемся от учёных Запада и отрываемся от передовых учёных и техников». В 1948 году один из агентов по поводу разговора с Ландау сообщил следующее: «...Ландау считает, что США самая благотворительная страна. Как-то он прочёл в газетах, что какой-то американский ученый, по национальности, кажется, чех, высказал желание уехать в СССР: «Ну и дурак! – сказал Ландау, – как бы я хотел с ним поменяться». Ландау систематически отрицает приоритет русской и советской науки во многих областях, о чём неоднократно высказывался среди своего окружения. Его отношение к отечественной науке характеризуется следующим заявлением: «Я интернационалист, но меня называют космополитом. Я не разделяю науки на советскую и зарубежную. Мне совершенно безразлично, кто сделал то или иное открытие. Поэтому я не могу принять участие в том утрированном подчеркивании приоритета советской и русской науки, которое сейчас проводится». Ландау группирует вокруг себя ряд физиков-теоретиков из числа антисоветски националистически настроенных учёных еврейской национальности. К этой группе лиц относятся ученики так называемой «новой школы Ландау»: Лифшиц Е.М., Мейман Н.С. и другие. Ландау организовал и возглавил семинар физиков-теоретиков при Институте физических проблем, который посещают главным образом лица еврейской национальности, тесно связанные с Ландау. В июле – сентябре 1953 года, по донесениям агентуры, Ландау допускал клеветнические высказывания в адрес руководителей партии и правительства по поводу разоблачения вражеской деятельности Берия. Впоследствии Ландау в беседе с другим агентом сказал, что его мнение по этому вопросу было неправильным. С октября 1953 года агентурой отмечались положительные высказывания Ландау о политике КПСС и Советского правительства внутри страны и за границей. Однако и в этих случаях он утверждает, что такую политику Советское правительство якобы было вынуждено проводить, иначе Запад не поверил бы нашим мирным намерениям. Оценивая происходившие события, Ландау резко осуждал англо-французскую агрессию в Египте и политику государства Израиль в этом вопросе. Он заявил: «Насколько египтяне вызывают восхищение, настолько израильтяне являются гнусными, подлыми холуями. Всё моё сочувствие на стороне египтян полностью... ...Израильтяне меня возмущают. Я, как безродный космополит, питаю к ним полнейшее отвращение». Оценки нашей внешней политики в этом вопросе он не давал. Однако не все из его окружения придерживаются такой точки зрения. Ландау известны не только отдельные лица, высказывающие ему националистические настроения, но и, видимо, группа лиц. Об этом свидетельствует его разговор 3 ноября 1956 года с профессором Мейманом Н.С., когда в ответ на националистические высказывания последнего Ландау ему заявил: «...Ты выступаешь в защиту империализма. ...ты попал в ужасную компанию, в ужасную компанию попал... ты до такой степени ослеп от национализма, что не понимаешь таких вещей... ты находишься в компании непорядочных людей, как тебя это не ужасает...» Тем не менее сам Ландау продолжает систематически встречаться с Мейманом и делиться с ним своими антисоветскими настроениями. Совершенно иначе Ландау высказывался о событиях в Венгрии. Отождествляя мятежников с венгерским народом и рабочим классом, происходящие события в Венгрии он характеризовал как «венгерскую революцию», как «очень хорошее, отраднейшее событие», где «народ-богатырь» сражается за свободу. «...Венгерская революция – это значит практически весь венгерский народ, восставший против своих поработителей, т.е. против небольшой венгерской клики, а в основном против нашей. ...Настоящие потомки великих революционеров всех времен... То, что они сейчас проявили, это заслуживает заимствования. Перед Венгрией я готов встать на колени». В разговоре 1 ноября 1956 года у себя дома с неизвестным на вопрос последнего, что и Каутецкий болтал, что сейчас будет такая же заварушка в Чехословакии, Ландау ответил: «...Это очень хорошо, по-моему». Говоря о политике Советского правительства в этом вопросе, он заявляет: «...Наши решили забрызгать себя кровью. ...У нас это преступники, управляющие страной. ...Кадар – некий соц-предатель... Он вообще как марионетка сейчас. Наши поручили, и он сидит». 12 ноября 1956 года в разговоре у себя на квартире о наших действиях в Венгрии и на вопрос собеседника, что, «если бы Ленин встал, у него бы волосы встали», Ландау ответил: «Но с другой стороны у Ленина тоже было рыльце в пуху. Вспомни кронштадтское восстание. Грязная история. Тоже рабочий класс Петрограда и моряки из Кронштадта восстали. У них были самые демократические требования, и они получили пули... фашистская система. ...Первое, что было сделано еще в октябре 1917 года – произошла передача власти. Она была полностью передана в руки партийного аппарата. Была немедленно дана установка партии: грабь награбленное и бери себе. ...Это не ошибка, в этом была идея. На этом была сделана революция». На вопрос: «Значит, эта вся идея порочна?» – Ландау ответил: «Конечно». Ранее Ландау привлекался к выполнению очень важных работ по заданию Министерства среднего машиностроения. Вместе с этим еще в 1952 году он был занят мыслью сделать как можно меньше. Об этом Ландау тогда заявлял: «Разумный человек должен стараться держаться как можно дальше от практической деятельности такого рода. Надо употребить все силы, чтобы не войти в гущу атомных дел. В то же время всякий отказ и самоотстранение от таких дел должно делаться очень осторожно. ...Ландау считает, что целью умного человека, желающего, елико возможно, счастливо прожить свою жизнь, является максимальное самоотстранение от задач, которые ставит перед собой государство, тем более, советское государство, которое построено на угнетении». Подобного рода рассуждения неоднократно фиксировались несколькими агентами. Они имели место и в январе 1953 года, когда Ландау одному из своих близких людей, учёному, сказал: «Если бы не 5-й пункт (национальность), я не занимался бы спецработой, а только наукой, от которой я сейчас отстаю. Спецработа, которую я веду, даёт мне в руки какую-то силу... ...Но отсюда далеко до того, чтобы я трудился «на благо Родины» и пр., что сквозило в твоих письмах ко мне. Такие письма ты можешь писать в ЦК, а меня избавь от этого. Ты знаешь, что мне всё равно на каком месте стоит советская физика: на первом или десятом. Я низведен до уровня «учёного раба», и это всё определяет... ...Ты призван поставить советскую физику на первое место в мире. Я тебе здесь не помощник». Такого же мнения он придерживается и в последующие годы. По этому вопросу один из агентов 9 апреля 1955 года сообщил: «В конце марта Ландау был вызван вместе с Гинзбургом В.Л. к Завенягину А.П. по поводу спецдеятельности. В разговоре с источником Ландау высказывался очень резко по адресу Зельдовича Я.Б., «от которого идут всякие пакости». Ландау сказал источнику, что он ни за что не согласится опять заниматься спецделами и что ему неприятно вести об этом разговор. По дороге в министерство Ландау предупредил Гинзбурга, чтобы он не вздумал заявлять о том, что Ландау ему нужен для предстоящей работы. Ландау рассказывал источнику после, что министр принял его весьма вежливо и любезно и держался очень хорошо. Ландау быстро убедил присутствующих в том, что ему не следует заниматься спецработой, но, как он сам выразился, не мог отказаться от предложения изредка разговаривать по этим вопросам. «На самом же деле, конечно, никаких разговоров и не будет», – сказал Ландау. Намерение Ландау отойти от участия в работах по спецтематике, в частности, связано с его стремлением, особенно в последнее время, получить возможность выехать за границу. Так, в мае месяце с.г. на конференцию по физике частиц высоких энергий в гор. Москву приезжал американский физик Вайскопф, который специально обсуждал с окружением Ландау меры, которые следовало бы предпринять за границей, чтобы Ландау мог поехать в Америку. В одну из личных встреч с Вайскопфом Ландау, не будучи никем на это уполномочен, передал Вайскопфу список советских учёных, которых, по его мнению, следует приглашать в Америку. В этот список он включил себя, Лифшица Е.М., Тамма И.Е., Гинзбурга В.Л. и др., непосредственно участвовавших в особо секретных работах по линии Министерства среднего машиностроения. При этом Ландау, давая на них характеристики и рассказывая, кто чем занимается, заявил Вайскопфу, что Тамм И.Е. занимался расчётами по атомной и водородной бомбе; принимал участие в этих работах и он, но в меньшей степени. Такое поведение Ландау дало возможность американцам пытаться навязывать Академии наук свое мнение при подборе советских учёных для участия в международных конференциях. В настоящее время американские и различные научные учреждения других капиталистических стран присылают массу персональных приглашений Ландау и другим лицам из числа главным образом его окружения. Намерение Ландау выехать за границу, по данным агентуры и оперативной техники, усиленно подогревается его окружением, в частности, профессором Лифшицем Е.М. Так, 30 сентября 1956 года между Ландау и Лифшицем состоялся разговор о поездке за границу (записан по техническим причинам не полностью), во время которого Лифшиц уговаривал Ландау написать письмо тов. Хрущеву, заявляя: «И тем не менее, я считаю, что нам там жилось бы лучше... но в материальном отношении тоже лучше будет...» Ландау и Лифшиц неоднократно и в последующем вели разговоры на эту тему. Так, 8 марта 1957 года между ними состоялся следующий разговор: «Лифшиц: Они боятся, что ты останешься... Ведь так ясно, что ты можешь устроиться, что называется, с легкостью необычайной в любом месте земного шара! Ландау: Я бы мог устроиться, конечно. Лифшиц: Я убежден, что ты бы мог устроиться в любой стране. Ландау: Во многих странах, но не в любой... Конечно, ты был прав, сказав, что устроенный сейчас шум мешает мне ехать». Один из наиболее близких лиц к Ландау по вопросу его поездки за границу в 1957 году сообщил: «...было бы неосторожным разрешить Ландау выехать за границу, поскольку нельзя быть уверенным, что он вернется. Он, безусловно, не привязан к семье, а привязанность к сыну не производит впечатления глубокой привязанности отца. Он мало с ним общается и больше думает о своих любовницах, чем о сыне. ...Обстоятельства, в которых он жил последние двадцать лет, и окружение, которое он себе создал, укрепили и развили в нем характерные для него всегда черты индивидуализма и сознание своей непогрешимости. Поэтому в случае выезда за границу он будет вести себя и выступать только с точки зрения своих личных интересов, вкусов и ощущений». Ландау подавляющее время находится дома, регулярно слушает передачи заграничного радио и, принимая у себя многочисленных посетителей, передает их антисоветское содержание. Основная масса разговоров его сводится к пересказам антисоветских передач и циничному обсуждению интимных отношений с различными женщинами. Так, 11 ноября 1956 года Ландау посетила неизвестная и на вопрос о зверствах мятежников в Венгрии Ландау ей рассказал: «...Кого убивали, так это эмгебешников. Они даже в плен сдавались, чтобы сохранить себе жизнь. У нас писали, что вытащили из дома какого-то раненого офицера и убили. Оказывается, дело было так: в одном доме засели четыре эмгебешника и стали стрелять из автоматов по выступавшим, убили 60 человек. Вот до них и добрались... Потом на какой-то площади наши танки обстреляли толпу и убили 600 человек. ...Революция – это благородное дело, масса детишек борется на баррикадах от 13 до 16 лет. Студенты выступают. ...Героизм венгерский заслуживает преклонения». Через агентуру и технику установлено, что Ландау считает себя «свободомыслящим» человеком, имеющим свои взгляды по вопросам внешней и внутренней политики нашего правительства. Так, например, 1 декабря 1956 года, сравнивая себя с другими учеными, Ландау заявил: «Я свободомыслящий человек, а они жалкие холуи... и прежде всего чувствую своё превосходство». Давая антисоветскую оценку действий Советского государства, Ландау выступает с резкой клеветой в адрес руководителей партии и правительства. 30 ноября 1956 года Ландау, касаясь членов правительства, говорил: «Ну, как можно верить этому? Кому, палачам верить? Вообще это позорно... Палачи же, гнусные палачи». В другом разговоре он сказал: «Наши в крови буквально по пояс. То, что сделали венгры, это считаю величайшим достижением. Они первые разбили, по-настоящему нанесли потрясающий удар по иезуитской идее в наше время. Потрясающий удар!» Ландау считает, что со времени Октябрьской революции в СССР постепенно формировалось фашистское государство. Так, 20 ноября 1956 года Ландау в разговоре с харьковским ученым И.М. Лившицем говорил: «И вот тут-то большевистская партия пошла на оформление... В какой-то степени это неизбежно было. Это была идея создания фашистского государства, то есть люди, которые делают революцию, чтобы они получили за это в качестве оплаты управление государством. Это был лозунг, который был реальным и который имел грандиознейший успех. Причём он имел социалистическую часть – сбросить буржуазию и строить социализм. Но он имел и фашистскую часть, этот лозунг: взять государство в свои руки». Позднее, 30 ноября 1956 года, по этому вопросу Ландау высказался так: «Идея, которая лежит в основе компартии, – иезуитская идея. Это идея послушания начальству. Типичная, как и вся история иезуитского ордена». 12 января с.г. в разговоре с членом-корреспондентом АН СССР Шальниковым А.И. Ландау заявил: «Наша система, как я ее знаю с 1937 года, совершенно определенно есть фашистская система и она такой осталась и измениться так просто не может. Поэтому вопрос стоит о двух вещах. Во-первых, о том, в какой мере внутри этой фашистской системы могут быть улучшения... Во-вторых, я считаю, что эта система будет всё время расшатываться. Я считаю, что пока эта система существует, питать надежды на то, что она приведет к чему-то приличному, никогда нельзя было, вообще это даже смешно. Я на это не рассчитываю». В разговоре на эту тему с профессором Мейманом Н.С. Ландау сказал: «То, что Ленин был первым фашистом – это ясно». Отрицая наличие у нас социалистической системы, он в мае с.г. говорил: «Наша система – это диктатура класса чиновников, класса бюрократов. Я отвергаю, что наша система является социалистической, потому что средства производства принадлежат никак не народу, а бюрократам». По сообщению одного из агентов, являющегося приближенным для него лицом, Ландау считает, что успех демократии будет одержан лишь тогда, когда класс бюрократии будет низвергнут. В разговоре об этом он достал и читал с драматической дрожью в голосе текст выступления писателя Паустовского на собрании писателей, посвященном обсуждению романа Дудинцева. Ландау восхищался силой и храбростью выступления и сказал: «Мы с вами трусливы и не нашли бы в себе духа влепить «Дроздовым» такую звонкую пощечину». 26 января с.г. в разговоре с тем же агентом Ландау заявил: «...Подумайте сами. Сейчас вообще открылась возможность, которой я вообще не представлял себе, – возможность революции в стране как возможность. Ещё год назад казалось, что думать у нас о революции смехотворно. Но это не смехотворно. Она произойдет, это не абсурд». Ландау считает, что в Советском Союзе «создавшееся положение» долго продолжаться не может, и в связи с этим высказывает несколько предположений о том, какими путями может пойти ликвидация советской системы. В частности, 1 декабря 1956 года Ландау заявил: «Сейчас ясно, что совершится военный переворот. Это вполне реальное дело сейчас при такой малой популярности правительства и ненависти народа к правящему классу». Тогда же он говорил: «Если наша система мирным способом не может рухнуть, то третья мировая война неизбежна со всеми ужасами, которые при этом предстоят. Так что вопрос о мирной ликвидации нашей системы есть вопрос судьбы человечества по существу». Как зафиксировано оперативной техникой, в разговорах с учёными, которые его ежедневно посещают, Ландау неоднократно высказывался в разных вариантах о своих домыслах относительно неизбежности ликвидации советской системы. Так, 4 декабря 1956 года в беседе с членом-корреспондентом АН СССР Шальниковым А.И. Ландау говорил: «Я считаю так: если наша система ликвидируется без войны, – неважно, революцией или эволюцией, это безразлично, – то войны вообще не будет. Без фашизма нет войны». 23 января с.г. в разговоре с одной из приближенных к нему женщин Ландау заявил: «Наши есть фашисты с головы до ног. Они могут быть более либеральными, менее либеральными, но фашистские идеи у них. Но что я считаю чудесно, это что вот иезуитский миф гибнет». И далее: «Женщина: Я не вижу пути свержения власти. Ландау: Очень трудно дать пример. Я считаю, что сейчас у нас, по-видимому, нет подходящих генералов совершить военный переворот. Это очень легкое дело, абсолютно, сравнительно легкое. Женщина: Но будет ли это хорошо? Ландау: По-моему, да...». В личной жизни Ландау нечистоплотен, проявляет себя как человек, чуждый советской морали и нормальным условиям жизни советской семьи. Имея семью, он сожительствует со многими женщинами, периодически меняя их. Одновременно он поощрительно относится к аналогичному поведению своей жены; читает ей письма от своих любовниц и обсуждает ее интимные связи, называет ей новых лиц, могущих быть ее любовниками. Начальник 1-го спецотдела Комитета госбезопасности при Совете Министров Союза ССР Иванов 19 декабря 1957 года http://avmalgin.livejournal.com/1656826.html

М.ШЕВЧЕНКО В ЗАЩИТУ ИЛЬИ ФАРБЕРА

 Что-то непонятное происходит, на первый взгляд, с русскими юдофобами, особенно с теми, кто допущен к теле и радио эфиру. Закаленный борец с "еврейским засильем", враг Израиля и друг "Хамаса" Максим Шевченко вдруг бросился на защиту тихого еврея - Ильи Фарбера. И как бросился: отчаянно, смело...

 Все хорошо. но не забудем и оговорку "на первый взгляд". Как тут не вспомнить одного из ведущих теоретиков русского нацизма - Василия Витальевича Шульгина. Его газета "Киевлянин" мужественно защищала Менделя Бейлиса на пресловутом, позорном процессе 1913 года. Видимо, русский антисемитизм, в отличии от немецкого, всегда был несколько стыдлив, и когда дело доходило до очевидного подлога, подлости и лжи, старался "умыть руки", чтобы случайно не запачкать "святое дело" борьбы с мировым еврейством. Но читайте сами:

О.ЖУРАВЛЁВА: Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва. Особое мнение сегодня высказывает журналист Максим Шевченко. Здравствуйте, Максим. 

М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Я могу сказать, что мне сегодня удалось поразить Максима Шевченко в самое сердце – он не знал, какой приговор был вынесен сельскому учителю Илье Фарберу. И как мне кажется, реакция, ну, в общем, понятная. 

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, просто шок, честно говоря. Шок и абсолютное просто какое-то чувство беспомощности и апатии перед этой зловещей беспощадной бессмысленной юридической машиной. Понимаете, Илья Фарбер... Я помню, когда Первый канал снимал программу «Пусть говорят», то мы вызвали в студию (я участником был этой программы) всех – и местных деятелей, которые против него были. Кстати, это вся номенклатура была сельского уровня, сотрудницы разных государственных институтов. И жители, и дети приезжали, и жена, с которой он расстался ради там любви с местной руководительницей. 

В ходе программы выяснили (это стало очевидно), что мотивом преследования Фарбера со стороны ФСБ именно, которая его арестовывала по даче взятки, было то, что там были романтические отношения у этой женщины, которая была глава этого местного поселения. Она такая видная, красивая женщина (тут нет вопросов), но до Фарбера она ушла от одного из местных фсбшников, у которого был роман. 

О.ЖУРАВЛЁВА: То есть это чистый Шекспир и абсолютно личные мотивы. 

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, по крайней мере, у нас есть такая версия. Я не утверждаю окончательно, но просто в приговоре, в котором там за попытку дачи взятки при ремонте сельского клуба, на котором Фарбер не наживался точно, 100 тысяч рублей, получать 7 лет – тут кроме личного ничего быть не может. А что личного? 

Я, допустим, допускаю, что в Осташковский район в последнее время приезжают разные начальники отдыхать. И Селигер там, и все такое. И местные фсбшники просто отморозились настолько, что им сам черт не брат. А чего? Они сидят в центре Тверской области, понимаете, там рядом какие-то бывшие стратегические регионы, какие-то там бывшие ракеты, полигоны и все такое прочее. Они там, как бы, сейчас чувствуют себя при деле, потому что к ним приезжает большое начальство, у них там стреляет глухарей, тетеревов, ловит щук. Им, как говорится, вообще закон не писан. 

И посадить человека на 7,5 лет строгого режима за то, что он учил детей... В приговоре нет ни о том, что он шпион, ни о том, что это особо крупное хищение, ни о том, что он какой-то злодей, пристававший к детям. 

Вот в той программе просто видно было: номенклатура против него, начальники разного масштаба, а народ за него, ему очень симпатизировал народ. Ну, говорили «Ну да, ну, странный там он...» Как бы, с детьми у него были инновационные педагогические разные приемы, там, урок страха, например, дети в закрытой комнате, чего-то какие-то инсценировки. Как бы, непривычно было людям там в деревне, понятно. Но все относились к нему как к человеку, который, безусловно, любит детей и с ними работает не для того, чтобы нажиться, а от чистого сердца, от души, потому что любит Россию, любит детей и как, знаете, такой интеллигент-народник в XIX веке пошел в народ, потому что у него, как бы, свербела душа. И на пути к народу его как и в XIX веке останавливают жандармы. 

«Знаете, нас венчали не в церкви» - это вот про Фарбера. Это помните такой был фильм потрясающий про то, как учитель-народник полюбил девушку дворянскую, и там песня на стихи Окуджавы прекрасная «Нас венчали не в церкви»? Это вот абсолютно такая же история. То есть мы вернулись в XIX век. Пока государство имитирует из себя империю какую-то, изображает и заигрывает с символами монархии, жандармы... Но те-то жандармы XIX века – это были культурные люди, которые в сауны с девками не ходили, водку не пили, понимаете, с приезжими сенаторами, губернаторами и разными начальниками 3-го отделения. Трудно представить себе Александра Христофоровича Бенкендорфа при всех его минусах, который приезжает и, там не знаю, развлекается, понимаете, как у нас теперь любят развлекаться начальники. 

И честно говоря, Герцен описывает в «Былом и думах», когда он был в Новгороде, когда там пожаловались, что во время аракчеевского сыска так называемого, когда убили любовницу Аракчеева, как там шел такой, жестокий сыск. И как он довел это до Петербурга, до 3-го отделения и там люди распорядились и наказали тех, кто забивал людей до смерти, запытывал. 

Кто накажет тех, кто забил до смерти прилюдно при всей стране Илью Фарбера, забил до смерти? 7,5 лет хрупкому человеку! Строго режима! Это убийство просто перед всей страной. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Максим, у вас есть ответ? 

М.ШЕВЧЕНКО: Я вам дал ответ. Я считаю, это беспощадная... 

О.ЖУРАВЛЁВА: Мы просто говорим о том, что у нас есть вертикаль, которая всюду распространяет свои щупальца. 

М.ШЕВЧЕНКО: Нет вертикали. Нет вертикали. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Где же она? 

М.ШЕВЧЕНКО: Это беспощадная, безжалостная, бесчеловечная система, которая лишена закона, которая лишена человечности, которая лишена всего кроме инстинкта рвать, кусать, грызть и уничтожать. Все то, что, как им кажется, стоит на их дороге. Я не вижу рационального объяснения. 

За 100 тысяч... Ну, не знаю. Ну, хотите наказать? Ну, допустим, он виновен, вот такое предположим, по-человечески. Ну, 3 месяца тюрьмы ему дайте. Ну, если он виновен. Ну, предположим, Фарбер, на самом деле, хотел дать там при ремонте клуба что-то. Ну, полгода дайте. Но 7,5 лет! Ну, это безумие в чистом виде. 

То есть ни Первый канал, когда вся студия была за Фарбера и вся страна была за Фарбера, судя по рейтингам той программы, ни публикации в прессе, ни общественное мнение для них не указ. Просто гнут свое. Ну, кто-то разберется с этим? Ну, не знаю там, Бортников, ну, разберитесь с вашими этими псами, которые просто уже в Тверской области стали людей вот так вот рвать. 

Почему его арестовывали сотрудники ФСБ? Почему? Почему не Следственный комитет, не милиция, не прокуратура? Какое отношение ФСБ имеет к ремонту сельского клуба? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Много вопросов, я согласна с вами. 

М.ШЕВЧЕНКО: Вопросов два, собственно говоря. Почему его арестовывали ФСБ и почему дали такой приговор? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Максим Шевченко, журналист со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлёва. Наш телефон для связи  +7 985 970-45-45. Мы уходим на небольшой перерыв. Никуда не уходите – мы скоро вернемся. 

РЕКЛАМА 

О.ЖУРАВЛЁВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, наш гость – Максим Шевченко и мы продолжаем. 

М.ШЕВЧЕНКО: Я хочу договорить эту тему, если позволите еще несколько. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Да, да. 

М.ШЕВЧЕНКО: Я просто считаю, что эта ситуация позорит реально тех людей, в том числе и из ФСБ, которые кладут свои жизни, борясь с терроризмом. Понятно, что в Осташковском районе Тверской области с терроризмом бороться не надо совершенно, что там совершенно по другим мотивам сидит такая толпа еще с советского времени, нерасформировавшаяся, в таком масштабе. 

Но просто у меня вопрос. Нас сейчас слушают, наверняка, честные, порядочные, благородные офицеры, которые, на самом деле, защищают свою родину в рамках ФСБ. Вы как к этому приговору относитесь, к тому, что ваши коллеги, скорее всего, повинны в том, что человеку дали 7,5 лет, учителю, приехавшему в деревню (я ясно формулирую?), не связанному (по крайней мере, в суде этого не было) ни с иностранными разведками, ни с терроризмом, ни со злостными злодеяниями, за то, что там было не учтено 100 тысяч по обвинению местного бизнесмена, очень загадочного тоже бизнеса, 7,5 лет. Я считаю, это просто позорит, понимаете, эту службу, которая призвана защищать родину. Такие приговоры явно наносят удар по безопасности нашей страны. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Согласна. Насчет безопасности абсолютно согласна. Но мне кажется, что есть еще несколько сфер, потому что, как пишет нам Игорь, предприниматель из Петербурга, «посадил его не фсбшник, а тот самый суд, в который нас постоянно посылает президент». 

М.ШЕВЧЕНКО: Но арестовывали-то его ФСБ, вели-то дело ФСБ. На каком основании? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Это понятно. Но когда судья получает такое дело, судья, будучи живым человеком, профессионалом, юристом, он выносит, в конце концов, этот приговор. Это значит, либо ему угрожают все те же самые люди, которые организовали это дело, по вашему мнению. 

М.ШЕВЧЕНКО: Либо это такая гоголевская ситуация. Провинциальный городок, знаете ли, все живут под городничим. Здесь Земляника, здесь, понимаете ли, почтмейстер, здесь Бобчинский и Добчинский. И все, как говорится, заодно. Где-то есть некий городничий или не городничий, а кто-то, кто дал приказ, там не знаю, купцам бороды остричь, понимаете, как там у Гоголя «Высечь», да? И вот это вот... Ну, просто это Салтыков-Щедрин и Гоголь, но только безнадежные абсолютно. Тогда была надежда, страна менялась. Сейчас надежды нет. Вот, честно говорю. 

О.ЖУРАВЛЁВА: У вас тоже нет надежды? 

М.ШЕВЧЕНКО: Вот с этим приговором она просто исчезает, потому что я не знаю, как систему. Я только считаю, что внутри себя (вот, еще раз говорю), мне кажется, ФСБ должна публично с этим разобраться, почему арестовывали сотрудники, почему они вели дело по взятке в сельском клубе и правда ли там, на самом деле, замешаны личные отношения – не поделили женщину, из-за которой человека упекли в тюрьму? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Фрогги пишет «А давайте отобьем учителя от извергов? И как это сделать?» У нас вообще на вашей памяти были случаи, когда общественное возмущение помогало в каком-то из судебных, скажем, дел? Я вот чего-то не вспомню. 

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, я считаю, что спонтанная реакция людей на приговор Навальному, в частности, конечно, повлияла на решение прокуроров в какой-то мере опротестовать арест в зале суда и держать Навального на свободе как кандидата в мэры до вступления приговора в силу. Поэтому другие какие-то моменты, когда общественное недовольство... Не знаю. Трудно сказать, честно вам скажу. Но, конечно, эта история с Ильей Фарбером – это совсем невинная жертва, это просто вот... Ну, это просто уже... Он даже вне политики. Просто... Слов нет. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Давайте еще о непонятно, политических или не политических событиях. Но вот Дыбенко считает, что... 

М.ШЕВЧЕНКО: Вы сказали, что еще прокурор там что-то намекал на то, что он еврей, правильно я понимаю? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Да, там были такие вещи. 

М.ШЕВЧЕНКО: А что прокурор сказал? Напомните. 

О.ЖУРАВЛЁВА: Что люди национальности Фарбера не бывают бескорыстны. 

М.ШЕВЧЕНКО: Тогда вопрос к Юрию Чайке. Господин Чайка, вы как считаете, что сотрудник прокуратуры публично... Эти слова в протоколе есть, да? 

О.ЖУРАВЛЁВА: Многие об этом сообщают. 

М.ШЕВЧЕНКО: Намекает на свое пристрастное отношение к подсудимому, то, что подсудимый принадлежит к национальности Фарбера, которая не нравится прокурору. Это нормально, господин Чайка? 

О.ЖУРАВЛЁВА: А вообще у нас как быть с неправосудными решениями? Мы часто сталкиваемся с тем, что решения выглядят неправосудными. У нас хоть одного судью привлекли к ответственности? По-моему, такой традиции нет. 

М.ШЕВЧЕНКО: Не, ну, судью нельзя привлекать к ответственности. Тут есть, Оль, нюанс. Если начать привлекать к ответственности судей, вот именно к ответственности за приговоры, то суд вообще исчезнет как таковой. 

О.ЖУРАВЛЁВА: А он сейчас есть? 

М.ШЕВЧЕНКО: Это должна коллегия судей выносить внутри себя решения по судебному приговору, по квалификации. Но тут тоже есть нюанс. Даже коллегия судей не может отменить приговор, к сожалению. Только вышестоящая инстанция. 

О.ЖУРАВЛЁВА: В вышестоящую инстанцию будет подано, естественно. 

М.ШЕВЧЕНКО: Если это перевести на уровень коллегиального решения, то суд исчезнет как суд, тогда будет последний удар по независимости суда. Тут тоже есть палка о двух концах. Поэтому, ну, все равно, как говорится, здесь, мне кажется, просто надо с этим делом подробно разбираться. 

О.ЖУРАВЛЁВА: «Может ли быть нормальной жизнь в стране, где спецслужбы и силовики бесконтрольны и мафиозны?» Ну, мне кажется, Демос... 

М.ШЕВЧЕНКО: Я не знаю, мафиозны они или нет. Но еще раз говорю, ну, Первый канал на всю страну обсуждал, почему его арестовывали, и дан был ответ. Но всем плевать. Всем плевать на то, что там журналисты говорят, то, что Верховный суд, понимаете, там говорит. Пока им сверху начальник какой-нибудь не даст сигнал, они не пошевелятся. 

О.ЖУРАВЛЁВА: То есть, на самом деле, если написать прошение государыне-императрице или царю-батюшке, то есть шанс эту историю повернуть обратно? Другого шанса нет в стране? 

М.ШЕВЧЕНКО: Я думаю, что да.

ЧТО ЗА СНОУДЕНОМ?

Белый дом с его секретными службами и Путин, пригревший беглеца, даже не подозревают, какого джина они впустили из бутылки. В истории с Эдвардом Сноуденом есть одна темная сторона, о которой пока говорят с понятной робостью. Если ЦРУ сумело организовать слежку за всем населением планеты на электронном уровне, то почему бы не заняться этим частным лицам: мощной, богатой, талантливой    мафиозной компании. Далее – шантаж финансовых воротил и высокопоставленных лиц по всему миру. У всех у них рыльце в пушку. Впереди, вернее всего, не скандал с отдельным бывшим агентом, а столкновение с мощной, подпольной организацией, в руках у которой могут оказаться рычаги управления миром. Фантастика? Не думаю. Интернет, сотовая связь могут из блага превратиться в залог катастрофы. Так уж человек устроен, с тех пор, как он догадался, что дубиной можно поразить не только дикого зверя, но и огреть по черепу себе подобного. Смогут ли власть имущие отказаться от достижений прогресса? Никогда. Изобретут новые  средства защиты? Но на всякий замок рано или поздно найдется отмычка. Политики перестанут лгать, интриговать, предавать? Это невозможно по определению.  Ангел прогресса готов уступить место дьяволу мщения.   В общем, человечество на пороге нового витка истории. . Бедняга – Сноуден только тихий звоночек, что этот виток начинает неумолимо раскручиваться.