САТАНОВСКИЙ ЖИВЬЁМ

https://www.youtube.com/watch?v=oSGvmwFVpIo

ТРЕЗВЫЙ ПРОГНОЗ ОЛЕГА ДЕРИПАСКА

: Трезвый  прогноз   ОЛЕГА ДЕРИПАСКА

 

ttps://www.facebook.com/video.php?v=387266548122095

(комментарии тоже интересны)

ПРОЩАЕМ - И ВОТ РЕЗУЛЬТАТ

Лидер партии МЕРЕЦ Заава Гальон требует немедленно начать расследование против главы правительства Биньямина Нетаниягу по подозрению в присвоении общественных средств, сообщила 31 января радиостанция "Решет Бет".

 Эту Гальон, вместе с ее шайкой, давно пора судить за преступную деятельность против народа еврейского и Израиля, а все прощаем, прощаем, прощаем - и вот результат.

БОМЖИК повесть для кино

Аркадий Красильщиков

БОМЖИК или

ЛУЧШИЙ ИЗ ХУДШИХ

Сценарий веселой сказки

                                                1.

Лучшего из худших зовут Артур Адамов. Порученец находит Адамова за мраморной колонной в филармонии. Артур слушает классическую музыку в исполнении симфонического оркестра. Лучший из худших чувствителен. По лицу видно, что музыку он любит и понимает.

 Порученец к музыке безразличен, но он уважает чувства лучшего из худших и ждет паузу в музыке. Дождавшись, отдает меломану конверт и сразу же удаляется под грохот литавр в оркестре.

 Нужно сказать, что и в дальнейшем Адамов часто спасается от действительности верным способом: затычки в уши, в кармане айфон. Он слушает музыку. Обычно это Моцарт.

                                                   2.        

  Загаженный голубями чердак старого дома в центре города. Именно сюда, в голубиное царство, попадает лучший из худших.

  Оглядывается - чердак пуст. Вот только голуби мешают, даже на плечи и голову садятся. Видимо, понимает птица мира, что не с мирными целями навестил их незваный гость.

 - Кыш, проклятые! - отогнав голубей, Адамов подходит к разбитому оконцу под крышей. У оконца, на сквозняке, лучший из худших приводит в порядок снайперскую винтовку Драгунова.

(СТОП! НЕ БРОСАЙТЕ ЧТЕНИЕ. ЭТА ИСТОРИЯ СОВСЕМ НЕ О ТОМ, О ЧЕМ ВЫ ПОДУМАЛИ),

 Подъезд нового дома точечной застройки в прицеле винтовки. У  подъезда бродячая собачонка поднимает лапу, затем ковыляет мимо, сопровождаемая вздохом снайпера и перекрестьем прицела.

 Здесь, в самый неподходящий момент голубь-мститель роняет увесистую каплю прямо на нос лучшему из худших, сбивая прицел.

 При этом неприятности меломана-снайпера не кончаются. Кто-то насмешливо произносит за его спиной:

 - Мальчик в сарае нашел пулемет. Больше в деревне никто не живет.

 Адамов от неожиданности чуть не роняет винтовку, оборачивается.

 Стоит за ним невзрачное существо подросткового роста и возраста. Физиономию существа назвать чистой никак нельзя и одето оно в обычное для бродяг рваньё: вот только на каждом плече по голубю и голубь на замызганной шапчонке.

- Чего это ты, дядя, затеял? – нудит чумазый гость.

 Злоумышленник действует молниеносно. Он ликвидирует  свидетеля, метнув в его сторону нож.

 Ужас! Финка вонзается в левую сторону груди существа, вспугнув голубей, и свидетель преступления, тоненько вскрикнув, падает.

 Теперь лучший из худших может спокойно, без помех продолжить начатое дело

  К подъезду дома напротив подкатывает авто престижного класса, а из подъезда, навстречу машине, выходят мужики в одинаковых черных костюмах и с одинаковым выражением на бдительных физиономиях.

 - Тебя, дядя, спросили: ты чего это затеял?

 Теперь Адамов слышит повторение вопроса у самого уха. Оставив винтовку, он реагирует мгновенно, но существо, теперь уже без ножа в груди, непостижимым образом уклоняется от удара левой, с тем же успехом лучший из худших не может достать его и правым кулаком. На то он, впрочем, и лучший, чтобы владеть всеми видами борьбы, но от разящего удара пяткой ноги существо уходит с такой же ловкостью…

 Лучший из худших ничего понять не может. Чердачный снайпер тяжело дышит, уставившись на неуловимого подростка. Хрипит:

 - Ты кто?

 - Какая разница, - нудит чумазый. – Третий раз тебя спрашиваю: ты чего затеял?

 Оказывается, Адамов вооружен не только винтовкой. Почти в упор он стреляет в зануду из пистолета с глушителем. И снова метко - незваный свидетель падает, как подкошенный. Смотрит на него убийца, не веря в успех выстрела, но чумазый не шевелится.

 Избавившись от свидетеля, Адамов успевает взять на прицел вышедшего из подъезда мужчину средних лет. Он готов спустить курок, но удар под локоть отправляет пулю в «молоко», прямо над головой цели.

 Внизу паника. Охрана, выхватывая оружие, прячет хозяина от выстрелов за машину.

 - Ты в ребенка нож кидал, - нудит со слезой и жалобой чумазый, - потом пулей. Детоубийца ты, дядя.

 Лучший из худших тупо смотрит на живого свидетеля преступления, ничего понять не может.

 А внизу автомобиль благополучно, на полной скорости, улетает от подъезда. Охрана бежит к дому, с чердака которого был готов стрелять на поражение Адамов.

 Ему теперь некогда разбираться с загадочным, неуловимым и неуязвимым существом. Нужно уходить от погони.

                                             3.

 Лестничная площадка. Внизу топот ног. У лучшего из худших есть ключ от двери одной из квартир.

 Длинный коридор пуст и запущен. Адамов бежит по коридору мимо распахнутых дверей в пустые комнаты с содранными обоями и остатками ветхой мебели.

 С балкона одной из комнат лучший из худших перебирается на крышу дома.

 И дальше погоня идет «по верхам». Причем Адамов демонстрирует великолепную физическую форму, перелетая в прыжках с крыши на крышу.

 Непонятно, правда, от кого он бежит, так как преследует лучшего из худших не охрана цели, а все тот же чумазый подросток. Кстати, и он демонстрирует отличное мастерство в прыжках и беге.

 Тем не менее, можно обойтись без подробной погони. Главное, чтобы чумазый, в конце концов, настиг Адамова.

 Лучший из худших сам загоняет себя в тупик над пропастью, где беглеца уже ждет свидетель преступления.     

 - Он твой враг? – спрашивает чумазый, невозмутимо облизывая эскимо.

 - Кто?- невольно спрашивает, восстанавливая дыхание, ошалевший злоумышленник.

 - Тот человек, внизу?

 - Ты бомж? – вместо ответа спрашивает Адамов.

 - Да какой я бомж, - улыбается всей немытой физиономией существо. – Так – Бомжик… Но ты, дядя, не ответил. Тот человек, как я понимаю, тебе не враг. Ты его вообще, первый раз увидел, а хотел убить. Вот Каин Авеля убил, так там зависть, ненависть – понятное дело, а тут полный отстой! Зачем? Почему?

 Молчит лучший из худших.

 - Ну да – деньги, - нудит Бомжик, облизывая мороженое, - профессия у тебя такая: убивать незнакомых людей за деньги. Но что такое эти рубли, доллары, евро и фунты? Мусор. Вот тебе заплатили, а ты их даже потратить не успел. Взял – и потерял. А жизнь человека! Это! Вот у той, твоей цели, детей двое и даже внучка есть. Он ее очень любит. Она, как деда увидит – сразу к нему бежит, и кричит: ДЕДА! И сразу в прыжке на шею с поцелуями… Ты, значит, и в дитё малое выстрелить хотел? В радость человеческую, в любовь? Одни слезы, дядя, одни слезы.

 Тупо слушает лучший из худших безумный, длинный и занудный этот монолог. Вдруг со сдавленным хрипом вновь набрасывается на чумазого. Без труда поднимает легкое тельце и швыряет его вниз - на булыжники двора-колодца, а потом долго смотрит на распростертое  недвижимое тело несчастного Бомжика.

                                                  

                                                   4.                     

 Кафе «Шоколадница». В небольшом помещении только представительницы слабого пола. Лучший из худших здесь выглядит, как белая ворона. Ничего не поделаешь, он любит сладкое не меньше, чем классическую музыку.

 Порученцу не нравится место встречи, но ничего не поделаешь – он подсаживается к столику Адамова

 - Базарить не будем. Почему не смог замочить? Что случилось? – спрашивает порученец.

 - Сам не знаю… Помешали… Обстоятельства, - бормочет лучший из худших.

 - Среда - последний день, - с брезгливой ненавистью смотрит на остатки пирожного Адамова порученец.

 - Сделаем, - обещает сладкоежка без особой уверенности.

                                                  5.

 Квартирует лучший из худших в доме замковой архитектуры. Тут и ров вокруг, и ограда, и подъемный мостик через ров к воротам. Размеры, понятно, скромные, но в остальном – чистая копия.

 Минует Адамов все это подобие на автомобиле. Поставив машину в гараж, направляется к одной из хозяйственных построек во дворе.

 Постройка оказывается коровником. В коровнике должна быть корова. Она и есть, а седовласый, хромой, на лице шрам, хозяин всего этого рыцарского богатства по имени Илья корову доит. Адамова он узнает по шагам

 - Как дела?

-  Плохо.

- Что так?

 - Промазал.

 - Не может быть!

 Адамов только руками разводит.

 - Это значит, Артур дорогой, что цель была добрым человеком.

 - Добрых не заказывают.

 - Верно, но нет правил без исключений.

  Илья подносит Адамову кружку, полную парного молока. Лучший из худших кружку осушает, затем благодарит корову, прижавшись щекой к ее морде…

                                               6.

 Вместительный гараж на два автомобиля, но Адамова интересует новенький мотоцикл. Мотоцикл сверкает никелированными частями.

 - Работа над ошибками? – спрашивает Илья.

 - Так точно! – рапортует лучший из худших.

 - Я тебе что скажу, Артур: - все еще с порога гаража говорит хозяин замка,- раз промазал – пора завязывать.

 - Пора, - подумав, отзывается Адамов.

                                               7.

 Но вот он мчится на этом мотоцикле и тормозит на углу, в виду знакомого дома точечной застройки.

 К дому подкатывает автомобиль, распахивается подъезд, пропуская охрану…

 Адамов, закрытый шлемом, готов к старту. Вперед!

 И тут, на скорости, за его спиной оказывается бомжик. На этот раз чумазый не говорит, а действует: выхватывает из сумки на поясе лучшего из худших боевую гранату.

 - Отдай! – только и может прохрипеть лучший из худших.

 Но тщетно. Так он, без толку, проскакивает мимо подъезда, заказанной цели и охраны.

 Мощный мотор выносит Адамова и Бомжика на набережную.

 И здесь, на ходу, лучший из худших покидает мотоцикл, направляя двухколесного коня вместе с незваным седоком, в прыжке через ограждение, – прямо в воду.

 Мотоцикл не только вздыбливает черную гладь канала, но при этом взрывается с такой силой, что рядом с Адамовым падают на асфальт останки несчастного транспортного средства, а также замызганная шапчонка Бомжика.

 Шапку Адамов подбирает и поспешно ретируется с места аварии, где уже начинают тормозить машины и собираются зеваки.

                                            

                                              8.

 Худший из худших поправляет здоровье с помощью пробежки в парке. Бежит он, впрочем, в окружении охраны, но те поодаль трусят, а рядом длинноногая девица. Худший в тренинге. Охрана в черных костюмах. Порученца к бегуну пропускают. Он трусит рядом с хозяином.

- Пять минут двенадцатого, - смотрит на часы худший из худших. – Он уже пять минут выступает на Совете директоров. Как это могло произойти?

 - Сам ничего не могу понять! – только и способен, на бегу, выкрикнуть в отчаянии порученец.

- Ты, чувак, креативом не заморачиваешься. Твой лучший из худших оказался полным дерьмом, - брезгливо констатирует заказчик, - а дерьмо положено убирать и как можно быстрей. Все понял?

 Быстро, быстро, быстро кивает порученец.

 - Или убрать придется тебя, - ставит точку худший из худших, остановившись. - Пошел вон!

 Порученец исчезает.

 - Напомни, Марго, наш девиз? – обращается худший из худших на бегу к девице.

 - Все доводи до конца, - рапортует девица. – И ты – победитель!

 - Вот именно, - доволен бегун

                                                       9.

 Замок. Светелка под крышей. Лучший из худших  торопится, укладывая в большой баул вещи. Он даже отказывается от хрусталя с молоком, подданным Ильей.

 - Я тебе говорил, - напоминает Илья. – Раз промазал – пора завязывать.

 - И был прав, как всегда, - не спорит Адамов.

 - Это бегство или отпуск? – интересуется хозяин замка.

 - Бегство, дорогой мой, бегство.

 - Когда тебя ждать обратно?

 - Не знаю… Ничего не знаю… Сообщу… Маньку береги.

 - Это святое, - отзывается Илья. – Ты знаешь, Артур: мой дом – это твой дом. Твоя дорога – моя дорога.  Может нам вместе?

 - Рано, Илья, рано, - обнимает верного друга Адамов. –Я должен один.

                                                    10.

  Ночная, загородная трасса. Джип.

  В джипе за рулём лучший из худших.

  Адамов тормозит, чтобы договорится с девицей под фонарем. Девица садится рядом с ним. Интересуется местом интимной встречи:

 - К тебе, красавчик? Ко мне? Можно и здесь, в машине?

 - К тебе, - не глядя на девицу, отзывается Адамов.

 - Самое подлое ремесло – дырки делать в человеках, - нудит, оказавшись на заднем сидении, Бомжик. – Если ты не хирург, конечно. Ты, дядя, не хирург?

 - Нет, не хирург! – с раздражением отзывается Адамов.

 - Ты чего это? – удивлена девица.

 - Ничего! Сиди тихо, – шипит на нее лучший из худших.

 - Случайные связи, а еще за деньги – это плохо, очень плохо, - продолжает нудить Бомжик, – Плохо и опасно.

 - Заткнись! – орет, повернувшись, Адамов.

  Джип ведет в сторону. Лучший из худших чудом избегает столкновение с фурой, летящей навстречу по своей полосе.

 Девица визжит в страхе, а Бомжик невозмутимо нудит дальше:

 - Тебя, дядя, покупают, как убийцу. Ты покупаешь женщину. Живую душу, живое тело… Одни деньги… В твоей жизни нет ничего, кроме купли-продажи. Это ужасно!

 - Что тебе нужно? – стонет Адамов. – Что тебе от меня нужно?!

 - Понятное дело, - усмехается девица.

 - Молча сидеть! - орет лучший из худших. – Не с тобой говорят!

 - Творцом сказано, - продолжает Бомжик: - Плодитесь, размножайтесь и заполняйте собою Землю. А ты чем занят? Планету нашу опустошаешь.

 - Это я-то опустошаю? – принимается спорить Адамов. – Ты, сопляк, не был на войне, в горячих точках… Туда и вали, чумазый, с твоими проповедями.

 - Старая песня. Везде я был, - вздыхает Бомжик. – Солдатиков на свете много – все люди, как люди, а ты - убийца.

 -  Да чтобы ты понимал! – орет Адамов.

 Девица в ужасе на него смотрит.

 - Лучший друг тебя предал, так? – спрашивает Бомжик.

 - Так!

- Любимая женщина изменила?

- Да! Изменила! – кричит Адамов.

 - Все мы такие, - пробует робко пристроиться девицы.

 - Рот закрой! – снова орет на нее Адамов.

- А теперь у тебя весь мир под судом и приговором, - нудит Бомжик. – Да ты сам во всем виноват: не тому человеку верил, не ту женщину полюбил.

 - Что ты сказал? – поворачивается к Бомжику Адамов.

 Девица тоже оборачивается, но никого не видит   на заднем сидении. Ей чумазого видеть не положено.

 - Ты, парень, чего это? – съежившись, спрашивает бедная проститутка.

 - Что? Что тебе нужно?! – зло и резко поворачивается к ней Адамов.

 - Ты говорил-то с кем? – теряя на глазах былую «красоту», спрашивает девица.

 - Взял и обозвал грубо девушку, - занудно продолжает Бомжик. – Оскорбил незнакомого человека. Вот ты наркотой не балуешься, не куришь, пьешь одно молоко, любишь хорошую музыку, а ведешь себя…

 - Уйди! – стонет Адамов. – Перестань! Не хочу!

 - Останови! – визжит девица. – Псих несчастный!  Пусти меня!

 - Выпусти ее, - строг Бомжик. – Пусти девушку, тебе говорят!

 Лучший из худших тормозит у обочины.

Девица распахивает дверцу, но выходить не торопится.

- Ну, вали отсюда! – командует Адамов.

- Деньги, - напоминает девица.

- За что?

- Человек потерял рабочее время зря, - растолковывает ситуацию Бомжик. – А время – деньги. Плати.

 - Да за что платить-то!? – резко поворачивается к Бомжику лучший из худших.

 - А все просто, - улыбается чумазый. – Вот ты заплатишь, а она на холоде, вон дождик моросит, больше стоять не будет. Домой пойдет, отоспится, отогреется… Спешите делать добро. Понял!

 Адамов сам не знает почему, но пухлый бумажник достает…

Снова мчится джип по ночной трассе.

- Пойдет она домой греться… Жди… Ты, Бомжик, лох в наиве – вот ты кто? – говорит, а затем поворачивается к незваному спутнику лучший из худших.

  Но пусто на заднем сидении джипа – будто и не было там никого.

                                                 11.

Придорожный мотель.

Адамов занимает один из домиков. Располагается. Достает из баула большую бутыль с молоком. Заполняет молоком стакан, пьет, затем достает смартфон, звонит…

                                                  12.

 Замок Ильи. На связи друг лучшего из худших. Илья и сам, кстати, совсем не плох, в чем мы скоро убедимся. Он отзывается на звонок, сидя у мониторов домового наблюдения.

  - Как у тебя там? – спрашивает Адамов.

- Есть проблемы, - кратко и спокойно отзывается Илья, наблюдая на одном из экранов, как через ограду замка перебираются двое злоумышленников в черных тренингах.

 - Справишься? – спрашивает лучший из худших.

 - Жалко ребят, - следит за злоумышленниками Илья – Ну, я пошел.

 - Спокойной ночи, - напутствует его Адамов.

                                                  13.

Мотель. Лучший из худших забирается под одеяло, но лежит, в свете прикроватной лампы, с открытыми глазами – никак заснуть не может…

- Эй! – зовет Адамов.- Чумазый, ты где?

Тишина в ответ.

- Слышишь меня?

- Ну, чего тебе? – появляется на кресле в углу комнаты Бомжик.

 - Почему?... Почему  ко мне? Почему ты ко мне пристал?

 - Был случай, - неохотно отзывается чумазый.

 - Какой случай?

 - Человека ты спас.

 - Какого человека?

 - Деда хромого с коровой… Все, спокойной ночи.

                                               14.

Хозяину замка не до сна. Гостей встречать нужно.

 А гости ловко, отмычкой, справляются с дверью в замок. В полной темноте попадают они в холл. Крадутся к лестнице на второй этаж. И тут вспыхивают все возможные лампы а холле.

 Пожилой слуга сидит в кресле за спиной незваных госте, и спрашивает обалдевших злоумышленников:

 - Кого ищем, ребята?

«Ребята» реагируют мгновенно. Они готовы пристрелить Илью, но здесь свет вновь гаснет. Злоумышленники палят в сторону, где только что сидел слуга. Один из них включает мощный фонарь. Луч света шарит по пустому холлу. Илью «ребята» не видят, но голос его слышат:

 - Повторно, гости дорогие, спрашиваю: вам кто нужен?

 - Постоялец твой? – хрипит один из «гостей».

 - Так нет его. Уехал.

 - Куда?... Ты выйди, поговорим.

                                                15.

 - Не знаю, не сказал, - спокойно отзывается Илья. Он снова сидит у мониторов в дальней комнате замка и наблюдает за «ребятами».

 - Ты, дед, где? – хрипит второй злоумышленник.

 - Так здесь, близко, - отзывается Илья. – Вы идите, ребята, домой идите, подальше от греха. Пять секунд даю на сборы.

                                                16.

 Холл. Пошептавшись, «гости» решают не искушать судьбу.

                                                17.

  Илья видит их на экране монитора. У стены гости вновь советуются, даже спорят ожесточенно, и все-таки возвращаются к дому.

 И вот они уже на крыльце и тогда хозяин замка, вздохнув тяжко, жмет на одну из кнопок.

 Крыльцо уходит из под ног злоумышленников – и летят они вниз в некое, подземное помещение для незваных гостей.

                                                  18.

      Падают в темноте, но на что-то мягкое. И здесь снова играет со светом Илья. Под железной плитой, закрывшей подземелье, вспыхивает яркая лампа.

 При свете поднимаются на ноги злоумышленники и видят, что попали они в некий, мрачный каземат, похожий на тюремную камеру: койки в два ряда, стол,  табурет, в одном углу параша, а в другом, прикованный цепями к стене, скелет.

 Один из злоумышленников, при виде скелета, начинает тихо выть от ужаса. Другой дает ему затрещину и вытаскивает из кармана мобильник. Он уже готов доложить начальству о происшествие, но останавливает нетерпеливого спокойный голос Ильи.

 - Звони, звони, - разрешает он. – Если хочешь живым отсюда выйти, скажешь, что дом весь прошмонали. Хозяина нет – сбежал в неизвестном направлении, а вы следуете по месту прописки. Все понял?

 Тупо смотрит на скелет злоумышленник с мобильником в руке.

                                                  19.

 Утро. Подходит Адамов к окну домика мотеля – за окном стоянка, а на стоянке один-единственный джип – его персональное, транспортное средство.

 Тихо, спокойно, природа вокруг недвижима, но тут видит лучший из худших, как к его машине быстро подходит Бомжик, без труда открывает дверцу, садится за руль и на скорости рвет с места.

 Однако, отъезжает недалеко: жуткий взрыв, а потом огонь превращают джип Адамова в груду пылающего, черного металлолома.

 Выскакивает из домика лучший из худших, бежит к тому, что прежде было его автомобилем.

 И видит Бомжика на переднем сидении, с вырванным из основания рулем в руках, посреди все еще горящих остатков машины.

 Чумазый поворачивается к подоспевшему Адамову  и говорит сердито:

 - Телевизор, дядя, смотреть нужно – сериалы полицейские и про сотовую связь забыть, если ты в бегах. Все понял?

                                               20.

 Подземелье. Сидят на койке в печали злоумышленники и слушают голос хозяина замка:

 - Был я каскадером, в тридцати фильмах снялся, а потом тяжкая травма позвоночника. Год в больнице… Жена ушла – зачем ей инвалид?… Решил, что хватит небо коптить… А тут пеший солдатик  меня спас, подлечил, дал крышу и работу. Так и живем 15 лет, а вы хотите, чтобы я своего спасителя, друга единственного продал и предал?

 - Да ладно, дед, - спорит с ним шустрый злоумышленник. –Одним чудилой больше, одним меньше.

 - Никак нельзя.

 - А чего тогда?

 - Чего, чего? Конец света.

 - Как это?

 - У каждого свой свет, - бормочет Илья. – И свой конец света.

 Тут, со скрипом, малый лифт спускается к незваным гостям. На полке нехитрое угощение и две кружки с молоком.

 Один из злоумышленников брезгливо смотрит на содержимое кружки. Интересуется:

 - А покрепче ничего нет?

 - Не держим, - сухо отзывается слуга. – Стволы свои в шахту положите, а то и молочка больше не будет.

                                                  21.                               

Худший из худших на этот раз в спортивном зале вертит маховики тренажера.  и слушает доклад порученца.

 - Так рвануло, за версту слышно было. Был человечек – и весь вышел.

 - Ты его труп видел? – цедит сквозь зубы худший из худших.

 Длинноногая девица заботливо вытирает его потный лоб полотенцем.

 - Какой труп – одни головешки.

 Здесь гудит маршем сотовый. Девица подает аппарат худшему из худших. Оставив маховики и педали, хозяин выслушивает сообщение и реагирует на него крайне агрессивно. Похоже, он своими руками решает прикончить порученца.

 - Всё доводи до конца! – хрипит худший из худших. – Только тогда ты – победитель!

                                                   22.

«Безлошадный» Артур Адамов выходит к трассе. Поднимает руку, но легковых машин немного, а те, что есть, проносятся мимо.

Тормозит потрепанный ПАЗик. Шофер молча пропускает Адамова в кабину. Пассажиров в салоне немного. Лучший из худших, заняв свободное сидение, устраивается у окна, баул помещает рядом. Разглядывает пейзаж придорожный, но на звук голоса Бомжика поворачивается

 - Звал? – спрашивает тот.

 - Положим, звал, - не спорит Адамов.

 - Что скажу? Тебе просто скучно жить, - нудит чумазый. - А тут – ты убиваешь, тебя убивают. Чистый Шекспир…Мешок-то убери.

Лучший из худших освобождает место и Бомжик садится рядом с ним.

 - Нет, я понимаю, когда ты мне работать мешал, - говорит Адамов. – Но меня-то самого, зачем спас?

 - Так долгов за тобой, - вытаскивает потрепанный блокнот Бомжик. – Рано тебе, дядя, помирать.

 - Каких долгов? – не понимает лучший из худших.

 - Понятное дело – не денежных, - брезгливо оттопыривает губу Бомжик. – Это всё пустяки. Душевных долгов, дорогой мой, душевных. Пора отдавать… Вот у меня тут списочек…

 Бомжик вынужден отвлечься на пронзительный гудок автомобиля. Черный седан обгоняет ПАЗик и лихо, с разворота, тормозит, закрыв автобусу дорогу.

 - Опять по мою душу, - вздыхает Адамов.

 - Палить не вздумай – люди кругом, - напутствует лучшего из худших Бомжик.

 - Да пошел ты! – злится Адамов, но при этом обнаруживает, что рядом с ним никого нет.

 Под дулом пистолета шофер открывает двери своей колымаги. В автобус поднимается один из преследователей. Его, и в самом деле, интересует только Адамов.

 - Выходи! - приказывает он лучшему из худших.

 Адамов послушно, прихватив, однако, свой баул, выбирается из автобуса на глазах испуганных пассажиров.

 - Трогай! – орет на шофера преследователь.

 Шофер не сразу заводит мотор, но ПАЗик, наконец, трогается с места, а лучшего из худших ведут к седану под дулом револьвера.

 - Хорошая у вас машина, - хвалит автомобиль Адамов. – Сразу видно - японской сборки.

 - Давай, давай, - поторапливает его вооруженный бандит.

 Не зря наш герой – лучший из худших. Он и без пальбы легко справляется с преследователями. Описывать этот поединок нет нужды. Каскадеры справятся без подсказки автора.

 И вот уже все трое преследователей вяло шевелятся в придорожной пыли.

 А лучший из худших, вытряхнув из седана обалдевшего шофера, сам садится на его место и покидает на скорости  место боя.

                                                  23.

 При обгоне ПАЗика он сдержаться не может, победно салютует шоферу и пассажирам автобуса, прилипшим к окнам.

 - Гордыня, дядя, – смертный    грех, - сердито нудит Бомжик, вновь появившись рядом с Артуром. – Ну, побил дурней малохольных, чего заносится?

 - Ты там насчет долгов? – напоминает лучший из худших.

 Бомжик вновь достает блокнот.

 - У меня тут по номерам, - сообщает он Адамову.

 - Начнем с первого, - разрешает лучший из худших.

 - Так, - бормочет Бомжик, неожиданно вооружившись очками в тяжелой оправе. – Как сестренку твою младшенькую зовут, помнишь?

 Удивившись этому вопросу, поворачивается к Бомжику Адамов.

 - Чего уставился? Ты что, дядя, с дуба рухнул? Так я напомню. Звать ее Анной, Аннушкой. И было твоей сестричке всего девять лет, когда ты, гад паршивый, ее бросил, определил в детский дом – и забыл начисто, будто и нет в этом мире у тебя родной кровинушки, - тут Бомжик очки стаскивает и глаз влажный трет грязным кулачком.

 - Мне всего 17 лет было, когда родители погибли, - бормочет Адамов. – Что я мог?

 - 17, а потом 20, а потом 25, а потом 30, а сегодня – 35, - нудит Бомжик. – Ты это брось! Не отмажешься… Ладно, хватит… Живет твоя сестричка в деревне Бабаево, улица Краснофлотская, дом 5. Есть муж, детей семеро, пятеро приемных. Все понял?

 Молчит Адамов.

                                                  24.

Деревня. Дом Анны.

- Где же ты был? Где был, Павлуша, дорогой мой! – причитает сестра Адамова. – Как же так? Где же ты был?

 - Армия, война, - бормочет лучший из худших. – Разное потом…Ты извини.

 Время позднее. Сестра демонстрирует гостю спящих детей. Сначала приоткрывает дверь в спальню девочек.

 - Маша, Соня, Гульнара и Катя… А здесь мальчики, - Анна приоткрывает дверь в соседнюю комнату.  - Гриша, Васята и Павел.

 - Это какой Павел? – спрашивает Адамов.

 - У окна, на топчане.

 - А твои-то кто?

 - Все мои, - хмурится Анна.

                                                   25.

 Потом они сидят на кухне: Анна, Адамов и муж Анны – Сергей. Чай пьют.

 - Да я участковым, девятый год, - рассказывает Сергей. – Один на пять деревень… Народу нынче мало, особо зимой, но всякое бывает… Вот и дети… Первого хотел в приют отнесть, да Катя не дала. Так и вышло за все годы - пятеро.

 - Сама детдомовская, - наливает брату чай Катя. – Знаю, что почем… Ты расскажи, Паш, где работаешь?

 - Бизнес, - сдержан Адамов, давно заметивший, что попал он в бедный дом к совсем уж небогатым людям. – Я тут, Кать, деньжат тебе привез…

 - У нас все есть, нам не надо, - решительно останавливает Адамова Сергей.

 Звонок на сотовый. Участковый вытаскивает «трубу», выслушивает сообщение, поднимается.

 - Они? – с тревогой спрашивает Анна.

 - Надо ехать, - тянет наверх молнию куртки Сергей.

 - О, Господи! – только и может произнести Катя.

Здесь, за этим столом в деревенском доме, вновь оказывается Бомжик.

 - Чего расселся? – хмурясь, смотрит он на Адамова. – Иди с ним. Раз приехал – значит иди – и всё!

                                                  26.

 Адамов подсаживается к Сергею в потрепанную «Ниву».

 - Зря ты, - говорит участковый. – Чего вдруг?

 - Сам говорил – один на пять деревень. Теперь нас двое.

 - В армии хоть служил? – косится на гостя Сергей.

- Два года – призыв, три по контракту. Спецназ, Чечня, - докладывает Адамов.

 - Ладно, едем… только не высовывайся, сиди в машине, - заводит мотор своей колымаги Сергей.

                                                 27.

  Ночная, ухабистая дорога. Один только разговор между ними нужно отметить.

 - Катя про тебя часто вспоминала, - рассказывает Сергей. – Говорила, что хороший, что любит, родная кровь, и всякое такое… А я ей, что же он такой хороший за все эти годы ни разу?… А тут, значит, объявился… Женатый?

 - Нет, пока.

 - Один живешь?

 - Один.

 -  Нельзя человеку жить одному… Плохо это.

 - Хуже некуда, - не спорит Адамов.

                                                28.

 На рассвете подкатывают они к месту событий, к окраине невидной деревеньки.

 Сергей тормозит, увидев два микроавтобуса ОМОНа и нескольких человек у одного из них.

 - Сиди здесь, - говорит Адамову Сергей. – И не рыпайся.

 - Как прикажешь, - отзывается лучший из худших.

 Участковый, выбравшись из машины, подходит к омоновцам.

 О чем они говорят  слышать нам необязательно.

 В одиночестве топает Сергей к двухэтажному дому на выселках.

 Подходит к одному из окон, стучит по стеклу костяшками пальцев, потом идет к двери.

 - Ахмет! – кричит он. – Это я – участковый – Егоров. Гостям твоим скажи, что дом окружен. Ты детей своих пожалей… Гости-то пусть выходят по одному. Куда им деваться?

 Сергей успевает отпрянуть в сторону. Дверь прошивает автоматная очередь. Гости Ахмета не намерены сдаваться…

                                                    29.

Адамов в машине слышит выстрелы, потом и Бомжик появляется за его спиной.

 -Ну? – спрашивает чумазый. – Кого ждем?

 - Так не велено, - отзывается лучший из худших. – Сказано – сидеть здесь и не рыпаться.

 - Сказано ему, - нудит Бомжик. – Как в безоружных людей палить – он первый, а как в  честную драку, так не велено.

 - Чего там происходит? – вздыхает Адамов.

 - Женщины и дети в доме, еще бандиты особо опасные, - говорит Бомжик. – Работа нужна ювелирная, а он сидит пень пнем. А ну пошел!

                                              30.

 И слушает Бомжика Адамов, и на глазах удивленных офицеров у микроавтобуса направляется к осажденному дому.

 Идет лучший из худших открыто на глазах омоновцев, окруживших дом.

 - Ложись! – орет ему от стены коттеджа Сергей.

 И во время. Очередь из дома заставляет лучшего из худших изменить маршрут…

 И вот он рядом с Сергеем. Участковый снова рвет связки:

 - Ахмет! Детей пожалей! Ты меня слышишь?!

В ответ взрослое молчание и детский плач.

 - Давай, за мной! – отдышавшись, говорит Адамов.

 - Ты чего командуешь? – недоволен участковый. – Сказано было – не рыпайся.

 - Как знаешь, - пригнувшись, уходит вдоль стены лучший из худших.

 Подумав, Сергей следует  за ним.

 Глухая, фасадная сторона  дома.

 - Помоги, - просит у Сергея Адамов.

 Участковый подставляет лучшему из худших сцепленные в замок руки, потом плечи. Адамов подтягивается наверх, цепляясь за карниз. Рывок – и он у оконца на втором этаже дома.

 Через мутное стекло видит Адамов бандита с автоматом у другого окна и стучит по стеклу.

 Бандит бьёт по звуку из автомата, затем крадется к разбитому очередью оконцу и осторожно выглядывает наружу.

 Адамову только это и нужно. Удар ребром ладони по шее – и бандит больше не представляет опасности. Освободив оконце от бесчувственного тела, лучший из худших оккупирует второй этаж коттеджа.

                                                31.

 Само собой, попасть на первый не представляет труда. Адамов и здесь обходится без кровопролития. И вот уже оба нехороших человека лежат без движения по разным сторонам комнаты.

 Сначала Адамов освобождает заложников: семейную пару и хнычущих детишек, затем впускает в дом участкового.

 - Ну, ты даешь! – говорит Сергей, увидев поверженных бандитов. – Порядок! – кричит он ОМОНу, высунувшись из окна, но вот здесь один из бандитов открывает глаза и даже находит силы извлечь пистолет и прицелиться в участкового.

 Приходит время Адамову выполнить главную свою работ: в броске он валит Сергея на пол, усеянный гильзами и осколками разбитых стекол, тем самым лучший из худших спасает мужа сестры от неизбежной пули.

 А бандита только и хватает на один выстрел – и снова он в отрубе.

                                                   32.

 Двор у дома участкового. Отца и гостя встречают все его обитатели

 - Ань! Твой братан меня от смерти спас. Спецназ в натуре. Герой он у тебя, – докладывает жене Сергей.

 Крепко обнимает Анна Адамова. Так крепко его еще никто никогда в жизни не обнимал.

 Нет силы в ногах у лучшего из худших, садится он на шатучую колоду для колки дров  и попадает в объятья всех семерых детишек сестры. Орава эта валит лучшего из худших на землю. И лежит под этой великолепной семеркой Адамов – поверженный и счастливый.

 Здесь, за спинами визжащей ребятни, появляется Бомжик.

 - Такие дела, - нудит он. –  Понял, дядя, что к чему. А ты все деньги, деньги…

                                                33.

 И вот они идут пешком по дороге, вдоль берега широкой и тихой реки.

 - Ну что? - спрашивает у Бомжика лучший из худших. – Теперь можно и домой?

 - Да ты чего, дядя? Какой тебе дом? Нет у тебя дома?

 - Как это? – Адамов в неумении.

 - А так. Ты гость, а не хозяин. У доброго человека квартируешь? – останавливает лучшего из худших Бомжик. – Сам вспомнишь или тебе напомнить? Звони! – и Бомжик протягивает Адамову что-то, вроде  телефона спутниковой связи.

                                               34.

  Замок Ильи. Он на связи, причем громкой.

 - Кончай все, Илюша, как договорились, - говорит Адамов. – Не дадут они тебе покоя. Ты уж извини.

 - А Маня как? – спрашивает, нимало не удивившись, хозяин замка.

 - Бери с собой.

 - Понял… Свидимся когда? – интересуется Илья.

 - Я тебя найду, - обещает Адамов.

                                             35.

 Подземелье, где все еще сидят злоумышленники, но потолок над ними уходит в сторону, а сверху сползает лестница к солнечному свету и облачкам на небе.

 Торопятся незваные гости уйти подальше от замка, но тут на крыльцо выходит Илья с большой бутылью, полной молока.

 - Ребята! – кричит он. – Возьмите на дорожку!

 Не оборачиваясь, дают деру злоумышленники. Так быстро они не бегали никогда в жизни…

                                            36.

  Илья выводит из сарая корову.

 - Идем, Маня, - говорит он. – Не горюй. Летом – трава, зимой – сено. Проживем.

 Удаляются они от дома на сотню метров, но, спохватившись, останавливается старый каскадер, достает из кармана нехитрый приборчик и, повернувшись к замку, нажимает на кнопку.

 Сильный взрыв будто поднимает замок над землей. Потом огонь, все пожирающий, довершает акт разрушения.

 И на фоне огня этого уходят, куда подальше, седой Илья и корова Маня. Попрощаемся с ними до конца этой истории, чтобы только в финале  продолжить знакомство.

                                           

                                             37.

 Гремит по рельсам товарняк. Ворота одного из пустых вагонов распахнуты. Сидят на пороге, свесив ноги к промельку насыпи, Адамов и Бомжик.

 - Не горюй, дядя, - утешает лучшего из худших Бомжик. – Мы с тобой теперь оба без постоянного места жительства. Чем плохо? Нет дома лучше дороги, пока ноги человека носят.

 - Какой я тебе дядя? – злится Адамов.

 - А кто ты мне? – удивлен чумазый.

- Никто! – орет лучший из  худших. – Ты – это я! Я – это ты!

- Обрадовался, - качает лохматой башкой Бомжик. – Разбежался… Ты – это ты, а я - совсем другое дело… Ладно, что там у нас дальше? -  он вытаскивает из кармана знакомый блокнот. – Так… Настю Перепелкину помнишь?

 - Какую Настю?

 - Город Верхний Ям, май 2000 года, - и Бомжик показывает Адамову фотографию, на которой лучший из худших, совсем молодой и красивый, обнимает симпатичную девицу.

 - Ну, было дело, – вспоминает Адамов. – У меня тогда этих Насть…

  - Бабник ты, - прячет блокнот и фотографию Бомжик. – Вам, кобелям, всё по барабану, а девушку ты оставил в положении. Теперь твоему сыночку 14 годков. Бедствуют они вместе с мамой… Нет, все-таки ты, дядя, редкая сволочь.

                                                  38.

 Город Верхний Ям. Рынок на юге: яркий, сочный, шумный.

 Адамов идет вдоль фруктового ряда. В поисках он.

 - Тебе чего, красавец?

 - Настю, - останавливается лучший из худших.

 - А меня не хочешь? – смеется хозяйка персиков и яблок.

 Адамов руками разводит.

 - Тогда груши возьми. Одну съешь – целый день веселый ходишь… О! Идет твоя Настя, принимай!

 Настя оказывается дородной, высокой дамой с начесом крашеных волос и тащит она в крепких руках ящик с фруктами.

- Здравствуй, Настя! – говорит Адамов.

 - Привет! - небрежно отзывается Настя, минуя Адамова. И, только поставив ящик на место, смотрит на лучшего из худших. – Чего тебе?

 -  Помнишь меня? Я Павел… Адамов.

 - Ну, вижу, что Павел. Дальше что? – возвращается к переборке фруктов Настя.

 - Надо поговорить.

 Вновь смотрит на гостя Настя.

- А ты мало изменился, Паша… Хорошо живешь?

 - По - разному, - отзывается лучший из худших.

 - А я, сам видишь, - вздыхает Настя. – Ничего… Мне бы похудеть кил на десять, буду не хуже некоторых… Ладно, сейчас не до тебя, ты приходи вечером, адрес сказать?

 - Я помню, - кивает Адамов.

                                             

                                                 39.

 До вечера как-то дожить нужно в чужом городе. Лучший из худших занимает столик в кафе у большого окна на улицу. Пьет молоко и заедает пиццей. Он не один, а с Бомжиком.

 - Ты бы ее видел, - говорит Адамов. – Сама себя толще. Фруктами торгует. Тоска!

 - Товар свежий?

 -  Одну грушу съел – весь день веселый, - усмехается Адамов.

 - Ну, и чего тебе еще надо?

 - Да ее не обнять, и голос – труба, - жалуется лучший из худших. – Я ее поначалу даже не узнал.

- Ладно, - отмахивается Бомжик, - Главное, она тебя узнала. О сыне спросил?

 - Нет еще… Вечером иду в гости… Втравил ты меня, чумазый, в историю…

 - Сам виноват, - нудит Бомжик. – Случайные связи опасны.

 - Все случайны, - отмахивается Адамов. – Других не бывает.

 - А я как же? – удивлен чумазый.

 Тем временем, у окна в кафе резко останавливается, увидев Адамова, порученец. Стоит, смотрит на лучшего из худших, глазам свои не верит.

 - Ну вот, - говорит Бомжику, не отрываясь от вида на улицу и порученца, Адамов. – Опять по мою душу.

 Но нет никого рядом с ним – исчез чумазый.

                

                                              

                                                 40.

 Выходит из кафе Адамов. Ждет его на другой стороне улочки порученец. Быстрым шагом топает лучший из худших, потом и вовсе переходит на трусцу.

 Спешит за ним порученец, не теряя из вида. Вот эта парочка несется по склону вниз, к морю, пугая прохожих. Вот мчится мимо порта, а там и берег моря, пустой пляж, уставленный топчанами. Каждый из топчанов, как барьер. Адамов минует их лихо, а вот порученец спотыкается и падает.

 Видит это лучший из худших. Останавливается, ждет, восстанавливая дыхание. Надоедает ему игра в догонялки.

 Порученец поднимается, но не рискует особым сближением.

 - Ну, чего тебе? – спрашивает Адамов. – Ты меня видел раз в жизни. Я тебе ничего плохого не сделал. Ты за что меня убить хочешь?

 - Так нет выбора, - тяжко вздыхает порученец. – Или я тебя, или меня… Такой расклад.

 - Ладно, тогда, стреляй, - разрешает Адамов. Судя по всему, он даже не думает защищаться.

 Не торопясь достает пистолет порученец, целится, стреляет – и метко.

 Падает на песок пляжа лучший из худших– грудь в крови, в ногах судорога – и все – нет нашего героя.

 Подходит к нему порученец, достает свой сотовый, снимает на фото убитого. Один щелчок, второй, третий.

 - Извини, - снова тяжко вздохнув, говорит он. – Такой расклад.

 Не сразу прячет свой айфон порученец, давит по панели пальчиком, отсылая фотографии.

                                                 41.

 Бассейн. Худший из худших снова укрепляет здоровье. Рядом с ним плывет длинноногая девица. Гудит маршем сотовый. Девица выбирается из бассейна, включает аппарат, подносит панель к подплывшему к бортику хозяину.

 Худший из худших видит поверженного, в крови, Адамова. Он доволен.

 - Все доводи до конца! – напоминает он свой девиз длинноногой девице.

 - И ты – победитель! – радостно вторит та.

                                                  42.

 Пляж. К поверженному Адамову подходит Бомжик, останавливается над ним.

 - Разлегся, дядя, - сердится он. – Решил, значит, отдохнуть… Вставай!

 Нехотя открывает глаза Адамов, садится на топчан. Бомжик отряхивает ладонью кровь с его груди. Один взмах – и чист лучший из худших.

 - С воскрешением тебя, - поздравляет «расстрелянного» Бомжик. – Пошли – купнемся на радостях.

                                                  43.

Плывут они рядышком.

 - Хорошо бежал, красиво, - говорит Бомжик. – Чего остановился?

 - Устал я, чумазый, - отзывается Адамов. – Жизнь надоела…. Честное пионерское.

 - Врешь, - нудит Бомжик. – Хитренький какой. Придумал уйти от ответственности. Не выйдет.

                                                  44.

          Потом, уже на берегу, в ходе одевания – продолжение разговора.

- Рано, пионер, мы еще повоюем, - не согласен с лучшим из худших Бомжик. – Мы самосуд не признаем. Нельзя без суда и следствия. Вот, если бы тебя под суд, тогда можно и к стеночке, но мы смертную казнь не признаем. Мы – гуманисты. Так что, живи – и мучайся.

                                                  45.

Двор, в окружении невысоких строений. Здесь и жизнь вся. Кто-то белье развешивает, кто-то машину чинит, «квартет» забивает «козла», мальчишки мяч гоняют.

 У одного из столов, уставленного доброй закуской, Настя принимает Адамова.

 - Выпьешь?

 - Не пью… Молока, если можно.

 - Можно, - ласково смотрит на Адамова Настя. – И не куришь?

 - Нет.

 - Какой молодец! Ты, значит, старую любовь вспомнил? Тебя сердце ко мне привело. Так?

 - Вроде того, - не спорит Адамов.

 - Старая любовь! – почти кричит Настя. – И пусть он знает!

 - Кто?

 - Мужик мой – Женечка, - шепчет Настя, прижавшись к лучшему из худших. - Нашел себе девку молодую. И думает – я не вижу. Пусть теперь знает.

 Тихо, тихо, бочком идет к дому огненно рыжий мальчик с папкой для нот и футляром.

 - Борька! – останавливает его Настя. – Иди сюда.

 Мальчик нехотя подходит. Вид у него несчастный.

 - Сынок мой! – с гордостью сообщает Адамову Настя. – Сыграй, Боренька, дяде.

 - Мам, - молит мальчик.

 - Играй!

 Бедный подросток нехотя достает скрипку и начинает водить смычком по струнам. Играет он плохо – и сам знает это, но мать довольна.

 - Вырастет - концерты давать будет в столицах мира, - сообщает она лучшему из худших. Маму-старушку прокормит.

 - Я пойду? – опускает скрипку мальчик.

 - Иди, иди, - разрешает сыну Настя.

 Адамов смотрит вслед подростку.

 - Сколько Боре лет? – спрашивает он.

 - Двенадцать.

 - Как двенадцать?

 - Так… Сколько есть – все его…. А вот и папаша таланта нашего ковыляет, мужик мой, пропади он пропадом.

 Подходит к столу рыжий, маленький человек с портфелем.

 - Знакомься, - говорит рыжему Настя. – Полюбовник мой старый. Когда у нас с тобой было, Павлуша?

 - В миллениум, - нехотя отзывается Адамов. – В мае месяце.

 - Вот видишь! Сколько лет прошло, а не забыл человек старую любовь, вернулся… Не пьет, между прочим, и не курит и к девкам молодым не пристает.

 Рыжий внимательно, оценивающе смотрит на лучшего из худших. Осмотром он доволен.

 - Давайте, Павел, отойдем, - говорит он мирно. – Есть разговор.

  Мужчины отходят в тихое место, если не считать криков футболистов и ударов по мячу.

 - Вы откуда к нам? – спрашивает рыжий. – Где живете?

 - Да, можно сказать – нигде, - честно признается Адамов. – Сгорел мой дом.

 - Это хорошо, - рад рыжий. – Понимаете, Павел, когда мы были молодые, мне казалась, что душа у нас одна, но прошли годы – и вижу – разные у нас души. Настя торгует, а я, хоть и бухгалтер по профессии, а душу имею лирическую и поэтическую. Как вместе жить?

 - Проблема, - согласен Адамов

 - Вот! – рад рыжий. – Надо разводиться. Но как? Она сказала, что моей принцессе все волосья вырвет. И вырвет – я её знаю… А тут вы! Я домишко наш делить не собираюсь. Он не новый, но крепкий. Живите!… Могу и деньжат немного подбросить. Сына нежно люблю, алименты платить буду исправно.

 - Алименты, говоришь? – смотрит мимо рыжего Адамов. – А другого сынка у твоей Насти нет.

 - Откуда? – удивлен бухгалтер.

 -А этому, рыжему вашему, который скрипку мучил, 12 лет?

 - Ну, - ничего не понимает бухгалтер. – В июне родился.

 - Не сходится! – рад безмерно Адамов и уходит, не прощаясь,

 - Паша! Павел! – торопится за ним тот. – 100 тысяч! Могу 150…. Больше никак.

 Останавливается Адамов. Без особых усилий приподнимает рыжего над землей, но ставит на место.

 - Врешь, - говорит он. – Одна у вас душа. Настя твоя фруктами торгует, а ты, сволочь, – Настей. Выходит – у нее душа лучше твоей. Вот и живите вместе.

 И понимает рыжий, что торговаться и останавливать гостя после таких слов бессмысленно.

                                                  46.

Нехитрый вокзал провинциального городка. По пустому перрону бредет невеселый Адамов, но оживляется, увидев у облупленной кирпичной стены Бомжика.

 - Убью! – ускоряет ход лучший из худших.

 - Чего это ты? - отступает сконфуженный чумазый.

 - Убью! – бежит за ним Адамов.

 И эту погоню можно раскрутить с приключениями: скачками  и гримасами, а закончить в старом, заброшенном паровозном депо. От бывшего спецназовца не убежишь. Удар в спину – падает Бомжик. Адамов над ним.

 - Бабник я?! Да! Сволочь?! Бедствуют, говорил?

 - Да откуда мне было знать, - вяло защищается Бомжик. – Ну, ошибся в дате.

 - Ты на целый год ошибся! – орет Адамов. – На год! Сынок - рыжий, папа - рыжий. Я здесь мимо.

 - Ладно, пусти, чего навалился? - освобождается Бомжик. 

И вот они рядом сидят на черной, огромной, мятой паровозной трубе.

 - Ты не потому завелся, что я ошибся, а потому что теперь нет у тебя сыночка, - вздохнув, говорит Бомжик.

 - Может и так, - соглашается Адамов.

 В паузе слышно невнятное, простуженное объявление о прибытии поезда.

 - Ну, пошли, что ли? - поднимается чумазый. - Пора.

 - Пошли, - не спорит лучший из худших.

                                             47.

 На этот раз Адамов путешествует с комфортом. Сидит он у окна, в пустом купе скорого поезда. Рассматривает глянцевый журнал и слушает, по обыкновению, музыку.

 На картинке глянцевого журнала благодать: домик под черепичной крышей с каминной трубой. У домика от реки луг заливной. На лугу корова пасется, а по реке кораблик плывет под белым парусом.

 Тем временем поезд трогается, оставляя в прошлом приморский городок Верхний Ям. Скрипят двери, и в купе входит порученец.

 - Добрый день! Едем, значит, - располагается новый пассажир напротив Адамова. Поначалу видит он только журнал. Достает из чемодана бутылку коньяка и коробку конфет. – Познакомимся, сосед?

 - Спасибо, но я не пью, – говорит Адамов, откладывая журнал.

 - Так! – произносит, запинаясь, порученец. – Это как?

 - Так получилось, - говорит лучший из худших.

 - Нет! – поднимается порученец. – Так не бывает.

 - Всё бывает, - утешает его Адамов.

 Порученец молча выходит из купе в коридор. Лучший из худших, захватив коньяк и конфеты, следует за ним.

                                              48.

 - Ладно тебе, - говорит Адамов. – Ну, промахнулся, бывает… Значит, не время мне в морг… Да куда ты?

 Быстро уходит порученец от Адамова по коридору. Тамбур. Здесь снова настигает его лучший из худших: в одной руке - коньяк, в другой - коробка с конфетами.

 - Нет! – в истерике вопит порученец.

 - Да, - улыбается Адамов.

 Дрожащей рукой вытаскивает порученец пистолет. Он готов вторично пристрелить Адамова, но лучшему из худших это не нравится: удар ногой – и бедный стрелок безоружен.

 - Нехорошо, - с укоризной говорит ему Адамов. -  Я ж тебе сказал, что не время.

 Порученец лихорадочно шарит дрожащими пальцами за спиной, находит ручку, распахивает дверь в грохот колес и придорожную природу.

 - Да куда ты? – пробует остановить его Адамов, но поздно.

 На полном ходу, в отчаянном прыжке, покидает порученец вагон, летит под откос.

 - Опять шалим? – говорит Бомжик, швыряя вслед порученцу его чемодан, а пинком ноги отправляет туда же пистолет.

 - Так он сам, - пробует оправдаться Адамов.

 - Ладно, давай, что там у тебя? – чумазый забирает у Адамова конфеты, ловко открывает коробку, пробует. – Вкусно, шоколадные.

                                             49.

  - Люблю сладкое, - сообщает он Адамову уже в купе.

 - Что толку? – внимательно смотрит на Бомжика Адамов. – Ходишь ты за мной… Пасешь, но на всех-то таких, как я, чумазых не хватит.

 - Это так, - не спорит Бомжик. – В том-то и вся проблема, но чья-то она - не твоя… А мы продолжим. Марью Ивановну помнишь – учительницу твою по географии?

 Кивает Адамов, а Бомжик нудит дальше:

 - Как ты, гад паршивый, над ней измывался: кнопки подкладывал, мел мокрый подсовывал, лягушку дохлую  в портфель училке, а  хамил как. Сколько ты лет жизни у бедной женщины украл. Было такое? – доедает конфеты Бомжик.

 - Ну, было, - не спорит Адамов.

                                             50.

 Школа. Коридор пуст. Стоит у окна лучший их худших. Стоит он напротив двери, на которой табличка: КАБИНЕТ ГЕОГРАФИИ.

 Весело там, судя по звукам, за этой дверью. И вот она распахивается, и в коридор вылетает пожилая учительница вся в слезах и нервной дрожи. Увидев лучшего из худших, узнает его и отступает на шаг.

 - Адамов? Ты зачем?

 - По делу, Марь Иванна. Опять шалят?

 - Еще хуже, чем вы, - вытирает слезы учительница. – Уходить мне пора из школы, а куда? Этот Мухоедов совсем…

 Адамов, молча, открывает дверь и входит в кабинет.

                                             51.

 Встречают лучшего из худших бурным весельем. Школьники великовозрастные заняты своим делом: одни лупят друг друга, другие музыку слушают, третьи электроникой балуются, только один очкастый мальчик зачем-то, в печали, вертит большой глобус.

 Адамов смотрит на стул у стола учителя. Поверхность стула ему не нравится. Берет он тощий портфель у школьника в первом ряду, кладет на стул, садится, смотрит на лихое собрание в классе. Адамов терпелив и постепенно в кабинете наступает тревожная тишина.

 - Я тоже когда-то мазал клеем стул Марьи Иванны, был грех, - миролюбиво говорит Адамов. – Клеем «Момент» мазал.

 В ответ один из школьников, с глумливой ухмылкой, протягивает лучшему из худших свой айфон.

 - Это вас!

 Адамов прижимает сотовый к уху.

 - Да, - говорит он. – На месте. Здесь шайка негодяев издевается на старушкой-учительницей… Как что?.. Пороть буду… Не всех, конечно, только отпетых, - одной рукой Адамов сжимает в кулаке айфон так, что он превращается в труху, а труху эту лучший из худших демонстративно пускает по «ветру»  (это так: для демонстрации силы), другой вытаскивает из петель брючный ремень. Он у него внушительный, с тяжелой пряжкой.

 Самые трусливые пробуют покинуть кабинет, но Адамов успевает метнуться к двери и закрыть ее на ключ.

 - Мухоедов! – командует он. – Ко мне!

                                           52.

 Бедная учительница стоит на прежнем месте и, в ужасе, слушает вопли, доносящиеся из класса.

 Пробует открыть дверь в кабинет – тщетно, но здесь створки сами распахиваются. Из класса, на ходу натягивая штаны,  выскакивает Мухоедов.

 - Вася! Что случилось? – интересуется учительница.

 Поротый, глянув на нее безумным глазом, бросается наутек…  Мария Ивановна пытается проникнуть в класс, но дверь вновь закрыта.

                                       

                                            53.

 Уходят от школы Адамов и Бомжик.

 - Мракобесие какое-то, - сердится чумазый. – Чего надумал: детей сечь. Они тебе не крепостные на конюшне. Телесные наказания давно отменены. Тоже мне воспитатель нашелся!

 - Ты прав, - не спорит Адамов. – Но, кто знает, если бы меня тогда, 20 лет назад, хоть раз выпороли, я бы здесь сегодня и не стоял.

 Тяжко вздыхает Бомжик, вытаскивая  из вечной своей котомки усы и броду.                        

 - Это еще зачем? – удивлен лучший из худших.

 - Узнаешь, - гримирует, на ходу, лучшего из худших Бомжик. – Не парься, дядя. Любовь не вздохи на скамейке и не поцелуи при луне.

                                              

                                                 54.

 Совсем небольшой зал суда пуст, если не считать Бомжика, Адамова, судьи, секретаря и семейной пары, которой, судя по дальнейшему, предстоит развод.

 Судье скучно и противно, но должность обязывает. Он бубнит, уставившись в дело на столе.

 - Гражданка Сидорова Алевтина, почему вы отказываетесь дать развод вашему мужу Сидорову Геннадию Петровичу?

 - Бездельник он, - отвечает хмурая Сидорова. – Пьянь и гулена. Алиментов не дождешься.

 - Узнал? – шепчет на ухо Адамову Бомжик. – Вот она – обманщица - изменщица, любовь твоя единственная. Смотри, слушай.

 Тем временем, разводящиеся продолжают прения.

 - Сама ты! - говорит Сидоров Геннадий. – Гражданин судья, живём мы вот уже 15 лет, так за это время борщ не научилась варить. Я вам скажу, как интеллигентный человек, лучше в петлю, чем с такой бабой жить.

 - Узнал предателя – лучшего друга? – снова шепчет на ухо Адамову Бомжик.

 - Пошли, чумазый, отсюда! – пробует подняться лучший из худших.

 - Нет, погоди! – останавливает Адамова Бомжик. – Пусть еще поговорят.

 - 15 лет вместе, - вздыхает судья. – У вас сын, столько прожито, сломать легче, чем наладить.

 - Нет уж, - подходит к судье Сидоров. – Она в Интернете по мужикам ходит. У нее в скайпе семь кобелей переговорных. Могу доказать. И до меня она жила, как хотела.

 - Врешь! – со слезой возражает женщина. – Я девушкой была.

 - Девушкой!? - возмущен Сидоров. – А этот, твой козел-зазноба – Адамов Артурчик!?

 Вот здесь лучший из худших не выдерживает. За козла он намерен ответить. Бомжик пробует Адамова остановить, но как-то неуверенно.

 Судья меньше всего ожидал такого продолжения процесса, секретарша и вовсе завопила тоненько:

 - Дежурный!

 Адамов набрасывается на «лучшего друга» с кулаками. Сидоров от неожиданности забывает о защите, но приходит в себя. Мужик он крепкий и в схватке не намерен отступать.

 Бомжик, не без удовольствия, наблюдает за поединком.

 А тут еще и гражданка Сидорова с визгом бросается на лучшего из худших. Привычка в драке вцепиться в волосы берет своё – в руке у Сидоровой оказывается борода Адамова. От неожиданности все трое застывают на месте.

 - Артур! – радостно объявляет женщина. – Артурчик!

                                             55.

 Камера в полицейском участке. Сидит на жестком Адамов, рядом с ним Бомжик.

 - Сколько раз тебе говорил, - нудит чумазый. – Думай прежде, потом лезь в драку… А хорош твой лучший друг и любимая девушка. Стоило страдать, всему миру мстить, и за винтарь браться!

 - Ну, тебя к черту! – зол Адамов.

 - А что теперь? – продолжает нудить Бомжик. – 15 суток, а то и срок могут впаять… Нет, 15 суток общественно-полезных работ в самый раз. Сколько от тебя вреда было. Теперь хоть немного пользы.

                                            56.

 Бульвар в центре города. Польза от Адамова такая: работает он грузчиком при шофере мусороуборочной машины. К железным бакам крепит лучший из худших захваты от крана. Сам в наушниках – вновь слушает Моцарта, командует:

 - Давай!

 Уплывает бак в кузов, а тут и гражданка Сидорова с визитом. И ласково:

 - Здравствуй! Здравствуй Артурчик! Как же я обрадовалась, когда тебя увидела…

 Угрюмо молчит лучший из худших, а тут снова висят над ним захваты для очередного бака.

 - Какой ты стал, - продолжает первая любовь Адамова. – Был солдатик задохлый, а стал мужчина холеный… Красавчик!

 - Уйди! – крепит захваты на очередной бак лучший их худших.

 - Да я тебе пирожков принесла и чекушечку, - пробует вручить пакет Адамову гражданка Сидорова.

 Пакет он берет, но при этом, размахнувшись, отправляет его в мусорный бак, готовый к подъему.

 - Вот гад! А я за него на суде!… Стой! – кричит шоферу Сидорова и в бак, уже подвешенный, лезет, карабкается…

 - Жадная женщина, - говорит появившийся Бомжик. – Скажи водиле, что перекур. Дело есть.

                                              57.

 И вот сидят они рядышком, на скамейке.

 - Работа на свежем воздухе – кило здоровья, - хвалит Адамова Бомжик. – Порозовел даже… Но хватит. У нас с тобой дел невпроворот. Нам пора на волю, - и чумазый вытаскивает из котомки свой блокнотик.

 - Так, третьим, значит, номером, что у нас… Ты в Хренова – Крючка, он же Гунявый, стрелял?... Стрелял… Ладно, этот Хренов сам был еще тот гад и убийца, но пуля навылет, потом рикошет – и в Васю Булкина – хорошего человека, а у Васи жена – Ева и двое детей малолетних. Бедствуют теперь. Все понял?

 - Опять врешь? – подозрителен Адамов.

 - Нет, - покачивает головой Бомжик. – На этот раз все точно.

 Топает мимо них злая гражданка Сидорова с выловленным пакетом и показывает на прощание Адамову кулак.

 - Она была такая! - смотрит вслед гражданке Адамов. – Богиня!

 - Молодость слепа, дядя, - нудит Бомжик. – Зрелость зряча, но поздно, поздно… А другу юности ты благодарен должен быть – пожизненно. Он тебя разом избавил от язвы, чумы и холеры.

                                                  58.

 Над огромным мегаполисом полет: тихо, спокойно, как на воздушном шаре, а внизу муравейники и ульи домов, дороги, улицы, забитые железом машин, дымные трубы разных предприятий.

 Но вдруг – холмы в лесах, пруды, луг зеленый, березовая роща.

 Красоту эту пробует перенести на бумагу группа подростков с мольбертами. Поправляет их старания женщина молодая и, конечно же, красивая. Это Ева. Поправляет и говорит при этом  так:

 - Мир Божий… Почему? Да потому, что все на нашей Земле сотворил Великий Художник: и льды Антарктиды, и пустыни Африки, бурные моря, океаны и наше тихое чудо… И нас, кстати, с вами.

 Нехитрое откровение это слышит Адамов. Он живописью не занимается, просто сидит на лавке у пруда, недалеко от юных живописцев. Рядом с лучшим из худших двое малышей – погодков - мальчик и девочка. Малыши тоже заняты рисованием, но в альбомах и фломастерами.

 - И мы с вами творцы, - продолжает женщина. – Именно по этой причине, потому что сотворил нас Великий Художник по образу своему и подобию.

 Подростки, занятые доказательством своего подобия, без особого интереса слушают Еву, чего не скажешь о лучшем из худших. Он весь внимание.

 Идиллию нарушает большой, черный автомобиль. Останавливается он на стоянке у пруда. Распахиваются дверцы и вместе с грохотом попсы из машины вылетают четверо парней атлетического сложения.

 Веселые такие ребята, судя по всему под шафе. Нужен им пруд. В беге ничего по пути не замечают. Слишком ретивый сбивает на землю мольберт одной из художниц. По пути атлеты стаскивают с себя одежду, швыряют на скамейку, рядом с Адамовым.

 - Стереги, мужик, на пиво дам! – обещает лучшему из худших ретивый атлет.

 Другой красавец зачем-то щелкает по лбу малыша и доводит его до слез.

 И вот все четверо с разбегу ныряют в пруд. Все – прежний мир разрушен. И это очень не нравится Адамову.

 Юные художники больше не занимаются живописью. Да и Ева в полной растерянности. Смотрит на  лучшего из худших.

 Несет Адамов к грохочущей черной машине с распахнутыми дверцами ворох одежды атлетов.

 Одежду швыряет на заднее сидение, сам садится за руль и, прежде всего, выключает музыку.

 Тишина заставляет атлетов насторожиться. Не видят они «сторожа», не видят и свою одежду.

 Адамов за рулем черной машине.  Заводит мотор лучший из худших. Рядом Бомжик.

 - Не советую, - нудит он. – За угон срок полагается. Остановишь – побьют. Эти ребята-акробаты из цирка шутить не будут

 Но Адамов трогается с места. Бегут к машине мокрые атлеты в плавках.

 - Стой!!

 Не торопясь, ведем Адамов машину по аллее. Останавливается метров через триста. В том месте, откуда уже не увидишь пруд и художников на берегу. Зато он видит в зеркале заднего вида несущихся к машине атлетов.

 - Я тебя предупреждал, - нудит Бомжик, тяжко вздыхает и тает на глазах вместе со вздохом.

 А лучший из худших выходит из машины навстречу атлетам. Странное поведение Адамова заставляет парней остановиться.

 - Ты чего, мужик?!

 - Музыка ваша дрянь – это раз, - спокойно говорит Адамов. – Людям мешать не нужно – это два, детей обижать нельзя – это три.

 Трое парней, забравшись в машину, начинают одеваться. Четвертому, самому ретивому - отповедь Адамова совсем не нравится. Идет он на лучшего из худших. Тот и не думает сопротивляться. Правый кулак атлета находит солнечное сплетение Адамова, левый – челюсть. Отлетает к дереву лучший из худших, падает. Атлет, похоже, намерен его добить, но друзья останавливают злого приятеля.

 - Хватит! А то убьешь! Поехали!

 Машет рукой злой, садится в машину. Под грохот попсы улетает черный автомобиль.

 А лучший из худших подползает к дереву, садится, прислонившись спиной к стволу, платком вытирает кровь.

 Бежит к нему Ева, ее дети и кто-то из юных художников.

 - Зачем вы так? – склонившись над ним, спрашивает Ева.

 - Сам не знаю, - с трудом поднимается на ноги Адамов. – Бьют меня что-то в последнее время… К чему бы?

                                              59

  На этот раз худший из худших охраной здоровья не занимается, а посещает, в сопровождении длинноногой девицы, сильно нездорового порученца.

 Лежит тот в отдельной палате. Нога и рука в гипсе.

 - Ты в него стрелял? – хмурится худший из худших.

 - Стрелял.

 - И попал?

 - Попал – прямо в сердце.

 - А он живой?

 - Живой.

 - Как так?

 - Так…Говорит, ходит… Меня узнал.

 - А это что? – худший из худших показывает фотографию поверженного Адамова на экране айфона.

 - Он сам…убитый, - заверяет порученец.

 - А теперь живой?

 - Живой… Воскрес, значит.

 - Так не бывает! – кричит худший из худших.

 - Ага! – не спорит порученец.

- Плохо, - говорит худший их худших.

 - Наш девиз: «Доводи все до конца. И ты – победитель!» - напоминает девица.

 - Вот именно, - согласен худший из худших. – Никому ничего нельзя поручить. Вокруг одни лохи, лентяи и кретины! Все сам делать должен, все сам, все сам!

                                            60.

Та же красота на окраине мегаполиса. Ева ведет велосипед, и дети ее заняты тем же. Все они не едут, потому что у Адамова нет велосипеда.

 - Не согласен, - говорит лучший из худших. – Не всех Великий Художник сотворил. Меня, к примеру, черт с рогами.

 - Вы такой плохой? – смотрит на Адамова Ева.

 - Хуже некуда.

 - Жаль, но это неправда… Вы этих хулиганов не испугались. Их четверо, а вы – один, а потом черт с рогами ничего не творит, а только ломает и портит – такая у него работа.

 Садится Ева на велосипед. Погодки тоже в седле – и уносятся они по тропе, оставив Адамова одного.

                                           61.

 Лучший из худших на берегу пруда. Стоит в одних трусах.

 - Ты чего это? – говорит, раздеваясь, Бомжик. – Ты этих акробатов мог в лапшу. Зачем подставился?

 - Надоело! – орет на него Адамов. – Все надоело! … Пойду топиться.

 - Пошли, - не спорит Бомжик.

 - Все, чумазый, я – ноль: дома нет, семьи нет, работы нет. Один ты в наличии. Как жить? – почти кричит Адамов.

 - С нуля, - советует Бомжик. – Это, я тебе скажу, самое то – начать жизнь с нуля.

 - Нравится  мне эта Ева, - тихо признается Адамов. – А узнает она, кто я такой … И вообще…

 - Ты больше не будешь, - утешает лучшего из худших Бомжик.

 - Какая разница! Нет, хватит! Все не в масть, все в муку… И ты тут! – уходит к пруду Адамов

 - Куда без меня? – говорит ему в спину Бомжик. – Надо еще помучиться, а потом… по-моему, ты ей тоже понравился, даже очень.

 - Врешь, чумазый! – поворачивается к нему Адамов.

 - Когда я тебе врал? - натягивает рваные свои штаны на худющие ноги Бомжик.

                                                62.

 В любовной лихорадке не так важны места, где будут сказаны главные слова: в театральной мастерской, где Ева расписывает декорации к спектаклю, снова в парке, на палубе речного трамвая, в супермаркете…

 Не исключено так же, что все эти объекты пойдут в «размытом» виде, как несущественный фон. В «фокусе» Адамов Ева и дети. Стоп! А слова-то зачем. Достаточно этих - четверых. И музыки, куда без неё?

                                             63.

 Театральная мастерская. Помогает Адамов работать Еве.

 В супермаркете он стережет малышей, а потом и держит их на руках – сразу двоих.

 И на прогулочном катере они все вместе.

 В парке вся компания на велосипедах при свете дня.

 Только ночью они рядом: Адамов и Ева. Пусть и ночь будет молчаливой.

                                            64.   

Но в дневной сцене никак без слов не обойтись. Ресторан. Стол убран празднично: шампанское, цветы и фрукты. Адамов почти во фраке, но молчалив и серьезен. И Еве тоже не до веселья.

 - Кто ты? – спрашивает она. – Как странно: я о тебе почти ничего не знаю.

 - Я сам о себе ничего не знаю, - говорит Адамов. – Раньше, вроде, знал, а теперь… Я, наверно, лучший из худших.

  Звучит медленная музыка. Они танцуют в пустом зале.

 - В каждом человеке каждой твари по паре, - говорит Ева. – И в тебе и во мне. Главное – кто кого сборет.

 Упрямо молчит лучший из худших.

 - Я понимаю, - говорит Ева. – Это прощание. Мы прощаемся.

 - Да, - отвечает Адамов.

 - Но почему?

 - Я люблю тебя, - отвечает Адамов. – Я очень тебя люблю.

 - Тогда почему? Ну да: я старая, некрасивая, у меня дети.

 - Нет! – почти кричит Адамов.

 - Ты уйдешь, но я не пойду за тобой, - говорит Ева. – Ты это понял?

 - Да, - односложен Адамов.

 Музыка заканчивается. Лучший из худших оставляет Еву одну посреди зала и уходит…. Спохватившись, возвращается к столику, расплачивается, затем снова направляется к выходу из ресторана.

 Ева стоит там, где оставил ее лучший из худших.

                                              65.

 Дорога через поле пшеницы. Идут по этой, пыльной дороге Адамов и Бомжик. Выглядит лучший из худших скверно: топает босиком, обносился вконец, от «почти фрака» одни лохмотья, к плечу палка, на палке узелок. В общем, дошел человек до ручки – чистый калика перехожий.

 - Какой год так топаем? – интересуется  Бомжик.

 - Второй, - нехотя отзывается Адамов.

 - Ну, и куда идем? – спрашивает Бомжик.

 Адамов только свободной рукой машет.

 - Обидел ты женщину, - продолжает Бомжик. – Хорошую женщину. Обнимал, целовался – и бросил. Гад ты все-таки.

 Адамов останавливается. Он даже не кричит, вопит дико:

 - Да я же ее мужа убил! Отца детей! Как теперь?!

 - Кого убил-то?

 - Да этого, Булкина! Ты же сам говорил!

 - Ничего я такого не говорил, - нудит Бомжик. – Сказал, что рикошет был… Ну, поцарапало человечка… Он потом сам Еву кинул, нашел себе молодую… Ты куда?

 Откуда ушел, туда и бежит лучший из худших. Так быстро бежит, как ни один человек до него не бегал.

                                              66.

 Адамов звонит в дверь. Он все еще босиком и в тех же лохмотьях.

 Дверь открывается. На пороге Ева, за Евой ее малыши.

 Женщина молчит, а дети, с визгом, бросаются на шею гостю.

 Лучший из худших прижимает их к себе. По грязным щекам Адамова текут слезы.

                                             67.

 Пруд – нам знакомый. А в нем весело плещутся все четверо: Ева, Адамов и малыши.

 Лучший из худших первым выбирается на берег, потому что видит на скамеечке Бомжика.

  - Теперь венчание, - говорит тот. – Красиво и благолепно!

 - Это еще зачем? – недоволен Адамов. – Брось, чумазый… Я ни в какого Бога не верю.

 - Это как? - удивлен Бомжик. – Бога нет, а я есть… Так не бывает. Дурак ты, Паша.

 - Ты тут с кем говорил? – выходит из воды Ева.

 - Да так, - отзывается Адамов. – Сам с собой.

                                        68.

Небольшая церковка на окраине мегаполиса. Здесь и венчаются эти двое. Все, как положено по чину.

 В свидетелях: сестра Адамова, участковый и все их дети, Настя, ее рыжий мужик и сынок-скрипач, даже супруги Сидоровы здесь… Все гости в полном согласии и рады счастью новобрачных.

                                        69.

 Вот только худший из худших не рад. Он и длинноногая девица на крыше дома – как раз напротив церквушки, где происходит венчание.

 Девица распаковывает футляр со снайперской винтовкой. Худший из худших пристраивается с оружие к ограде.

 Берет на прицел вход в церковь. Как раз, во время: веселая компания покидает храм.

 - Все доводи до конца! – радостно сообщает миру длинноногая девица. – И ты – победитель!

 Скользит прицел по свидетелям венчания, находит грудь, потом и лоб лучшего их худших.

  Снайпер готов спустить курок, но тут толкают его под локоть.

 - Ты чего это, дядя, надумал? – нудит Бомжик.

 - Ты кто? – в ужасе отступает к длинноногой девице худший из худших.

 - Дед Пихто, - сердится чумазый, вырывает из рук злоумышленника винтовку и неуловимым движением, легко свернув ее ствол в узел, отдает винтовку тихо скулящей девице.

 - Спрячь! – предельно строг Бомжик. – И больше никому не показывай.

                                         70.

 Луг зеленый. На лугу корова-Маня пасется. Сидит под деревом, прямо на травке, Илья. Задумчив седой старик. Сидит, опершись на кнут.

 А по лугу идут к нему четверо: Ева, Адамов и малыши – погодки.

 Видит их Илья, поднимается.

 - Вот и порядок, - говорит он. – Вот и всё.

Из книги "Повести для кино". Торонто 2015г.