ПУСТОТА ЕВРОВИДЕНИЯ "семь строк"

Вокруг Евровидения этого года споры, склоки, обвинения в криминале. В общем, полная музыкальная какофония. Внимательно выслушал почти всех финалистов. Голоса замечательные, но за голосами – ничего, вакуум, пустота: ни текстов, ни музыки. Бабочка из пластика зря махала крылышками. Какое-то однообразное месиво и по смыслу и по звучанию. Ни одного хита – песни, которую хотелось бы повторить за исполнителем. Тоска смертная. Представил себе Аллу Пугачеву лет тридцать назад. Да любая ее, пусть далеко не лучшая, песня была бы сегодня на сто голов выше всего того, что пришлось услышать. И не нужно обвинять меня в старомодности, в тоске по прошлому. Глупости все это. Талант он в любые времена – талант, а бездарность – всегда бездарность. Ничего не поделаешь – попса сожрала песенное искусство. Душа нынешнего человечества петь отказывается. Нет имен поэтов, нет имен композиторов. Есть ритмизованное, с обязательной подтанцовкой, шоу, а потому совершенно безразлично, кто, на самом деле, победил на  Евровидении. Победителей при общем поражении не бывает, а бывают политизированные, фальшивые игры вокруг денежного мешка.

УДАРОМ НА УДАР опыты жизни

 Месяц назад (написано это в 2005 г.) сидел в купе скоростного поезда Москва-Петербург в компании людей молодых и симпатичных. Служили они, судя по всему, в каком-то рекламном агентстве, так как почти все время пути они спорили насчет преимуществ дорожной рекламы перед телевизионной. Особенно кипятился лысоватый юноша в строгом, черном костюме.

 - От «дорожки» не отвертишься, - говорил он. – Она с тобой, но без насилия. Ты на нее не злишься, как не злишься на окрестный пейзаж. Ты к ней быстро привыкаешь и даже  любить начинаешь нежно. Отсюда и доверие.

 - Ерунда! – возражал  сидящий рядом со мной широкоплечий и круглолицый парень. – «Дорожка» идет вскользь. Ее трудно запомнить!

 Что-то они там еще говорили на эту тему, не помню уж что, потом перестали поминать работу, а заметили меня.

 Точнее, это лысоватый поклонник дорожной рекламы заметил, но о том, как он это сделал – после. Сначала немного общих соображений.

 Дело в том, что Бог и родители дали мне характерную, семитскую внешность. В любом случае, юдофобам всегда было легко определить, кто находится перед ними.

 Они и определяли. В детстве сначала бегал от кулаков ненавистников иудейского племени, потом научился давать сдачу, потом как-то подрос, и словесные баталии стали на место физическим эксцессам.

 В баталиях этих сначала занимал оборонительную позицию, нервничал, пытался доказать, что евреи тоже люди, потом убедился, что подобное совершенно бессмысленно и перешел в атаку. И, каким-то удивительным образом, юдофобы, как правило, ретировались, проглотив очередной антисемитский анекдот и утратив желание попрекать меня неугодным им происхождением.

 Нынче в России евреев совсем мало осталось. Иной раз, мне казалось, что все они обитают нынче в странном гетто, именуемом Останкинской студией телевидение. В любом случае на разноцветном экране я их видел гораздо чаще, чем на улицах Москвы и Петербурга.

 Вот и выходит, что мое появление в поездах и электричках, в автобусах и трамваях не могло остаться незамеченным. И замечали. Одна встреча в маршрутном такси меня крайне развеселила.

 Угрюмый, подвыпивший детина долго и пристально смотрел на меня, потом спросил напрямик:

 - В Израиль едем? – сделав ударения на последнем слоге слова «Израиль».

 - Как раз оттуда, - сказал я.

 Такого ответа детина не ожидал. Пауза продлилась секунд десять.

 - Ну и как там? – спросил детина без прежней агрессии

 - Нормально, - сказал я, а в ответ случайный попутчик протянул мне руку для рукопожатия и даже попробовал улыбнуться.

 Но это происшествие, как и ряд других, носило сравнительно мирный характер. С тем парнем в поезде все вышло не так гладко.

 Сначала он начал на меня упрямо косится, видимо соображая с чего бы такого начать, потом придумал.

 - Тут встретил Фимку нашего, Хаймовича, на разгрузке, - сказал он. – Так чего Фима? Сразу на меня груз навесил. Народ они такой, как видят русскую спину….

 Никто из остальных пассажиров в купе лысоватого не поддержал, тогда он рассказал, старый и глупый анекдот о еврейской жадности. Кто-то хихикнул из одного приличия. Дорожный юдофоб счел это существенной поддержкой и продолжил рассказ о Фиме.

 - Сука этот Хаймович, - сказал он. – Бислаева он подсадил, точно!…. У них, евреев, такая манера, за спиной…. Сегодня он тебе лыбится, а завтра…

 Ну и дальше все в таком же духе, а я делаю вид, что его не слышу. Книжечку читаю, любопытную книжечку автора Таранова под названием «Этика фальши». Я, как раз, остановился на описаниях дедовщины в годы Афганской войны. Жутковатое попалось описание. Сидел я у окна, выбираться в коридор, подальше от грязного языка лысоватого, было лень, да и не хотелось оставлять за таким типом последнее слово. Вот я и сказал громко, воспользовавшись тем, что лысоватый на секунду умолк.  

- Тут книжечка у меня интересная, - сказал я, повернув книгу к пассажирам обложкой, - писатель Таранов сочинил…. Кусочек небольшой прочту…. Вот, послушайте: « В Кундуке двое «дедов» заставили ночью «молодого» выкопать яму…. Он выкопал… «Стань в яму…» Он стал в яму…. Они засыпали его по горло землей… Одна голова торчала…. Всю ночь они на него мочились…. Утром, когда его откопали, он застрели обоих… Об этом случае по всей армии читали приказ».

 - Вот, - сказал я. –  Что там еврейская хитрость и жадность против русской жестокости и бесчеловечности.

 Отвернулся к окну. За моей спиной наступила тишина гробовая. Наконец, кто-то вскочил, визгнула дверь.

 Я знал, что из купе вынесло лысоватого. Сел прямо. Он и в самом деле стоял в коридоре, уткнувшись лбом в  стекло вагона.

 Купил я прежде пакетик с чипсами, хитрый какой-то пакетик, не удалось по извечной безрукости открыть его сразу.

 Сидящий рядом широкоплечий парень завладел хитрым пакетиком, ловко распахнул его и отдал мне это лакомство.

 - Спасибо, - сказал я.

 - Пожалуйста, - чуть улыбнулся сосед.

Вот и все история об одном из множества поединков, которые ведут евреи от рождения до смерти. Я бы не стал вспоминать об этой нехитрой истории, если бы не наши реалии в Израиле, когда вновь мы начинаем забывать, что пассивная оборона при постоянной готовности к бегству и лихорадочные поиски компромисса  - лишь вселяют в наших врагов новые силы. И только одно по-прежнему, как и тысячи лет назад, способно спасти нас от гибели и позора: не пассивная защита, а эффективное НАПАДЕНИЕ.

 Я не осуждаю робких, желающих тихо «умереть в своей постели». Каждый имеет право жить и умереть, как он считает нужным, но робкий еврей в Израиле обречен. Здесь ему не спастись. Он живет не там, где нужно, он просто ошибся адресом. На этой Святой Земле никогда не будет покоя.

 У тех, кто решит остаться, выбор невелик: если есть силы, есть оружие – дерись физически. Если нет сил поднять руку, сражайся словом, но не виляй хвостом, не обзывай сам себя захватчиком и оккупантом, не доказывай кровавым бандитам, наследникам нацистов, нелюдям, что потомки Иакова тоже люди. Дерись. Для этого было создано Еврейское государство. Не давай запугать себя числом врагов. Всех этих древних египтян, филистимлян, ассирийцев, вавилонян и прочих тоже было множество множеств. Где они все?  И не думай, что когда-нибудь злые силы рода людского оставят тебя в покое. Не отгородиться от них, не спрятаться, пока существует на нашей планете цивилизация потомков Адама и Евы…. Пока существует.

ИСЛАМ ИЗБАВЛЯЕТСЯ ОТ ЕВРЕЕВ

 Интересная картина вырисовывается. Народ жестоковыйный был рассеян по всему миру, но всегда мечтал собраться вновь вокруг Иерусалима. Сионизм светский усилил идею исхода, поднял бедноту, дал  идеологическое обоснование перемене места жительства, обеспечил, с помощью социалистических идей и здравого смысла, энтузиазм в труде, и стремление к  воинской победе.

 Тем не менее, официальная доктрина образованного Еврейского государства вступила в противоречие  с подлинными причинами исхода. Израиль, начиная с 1948 года, стал прирастать не только репатриантами, но беженцами и эмигрантами.

 Официальная пропаганда старалась замолчать эту особенность. Во-первых, была настоятельная необходимость «душевно» облегчить невзгоды новоприбывших а, во-вторых, исключалась сама возможность конфликта со странами исхода. Инерция борьбы за репатриацию полностью затмила ВИНУ стран исхода за ВЫНУЖДЕННОЕ переселение евреев.

 Исключение составила Германия, но государство это, после Холокоста, само подписало себе суровый приговор. Все остальные страны будто сняли с себя вину за преследование евреев, словно искупили смертный грех тем, что открыли перед детьми Иакова железные двери пыточной камеры.

 В результате, мир забыл о жесточайшей проблеме еврейских беженцев, но «свято место пусто не бывает» - на месте подлинной трагедии сразу возник фарс беженцев арабских, чье бегство было, как правило, обычным следствием паники и принуждения самих же арабских лидеров. Собственно, и беженцами этих арабов  назвать нельзя. Бежать можно к чужому народу, к чужой земле. Арабы "бежали" к арабам и туда, где жили их предки. Арабы Израиля РЕПАТРИИРОВАЛИСЬ точно так же, как и евреи.

 Цифры красноречивее слов. Принято считать, что в ходе Войны за независимость Израиль покинуло 300 тысяч арабов, но сегодня на территории Еврейского государство проживает и благоденствует 1 миллион 500 тысяч граждан арабской национальности. Израиль  и не думал сделать свою невидную на глобусе территорию свободной от слуг Аллаха. Арабам удалось избавиться от своих евреев.

 На этом фоне странно выглядит сама проблема "беженцев" – арабов.  Другое дело – евреи. Обратимся снова к цифрам. До 1948 года в странах ислама проживало около полутора миллионов потомков Иакова. В Ираке – 140 тысяч, в Йемене – 60 тысяч, в Сирии – 35 тысяч, в Ливане – 5 тысяч, в Египте – 90 тысяч, в Ливии – 60 тысяч, в Алжире – 150 тысяч, в Тунисе –120 тысяч, в Марокко – 300 тысяч, более 200 тысяч в Иране и Турции.

 Конечно, часть евреев из этих стран перебралась в Израиль по соображениям идеологическим, сионистским, но большинство переселенцев мы можем  с полным правом назвать не только репатриантами, но и беженцами. Евреи из стран ислама бежали от преследований, бесправия, нищеты и насильственной смерти.

 Факты – вещь упрямая. Саудовская Аравия стала страной, полностью решившей «еврейский вопрос» на своей территории. В этой стране законодательно запрещено проживание евреев. Кстати, и  самый большой «друг» Израиля среди арабских стран – Иордания – тоже давно и законодательно избавилась от своих евреев. Не живут евреи в Ливии, меньше ста евреев все еще находятся в границах Египта и Сирии. В Ираке насчитывается 17 евреев!….

 Повторим, Израиль стал мощным магнитом, поднявший людей с насиженного места, но процент репатриантов на родину предков был гораздо ниже процента вынужденных беженцев даже в начале 50-х годов. Арабские страны превратились в "юденфрай": территорию, свободную от евреев.

 Каким образом им это удалось? Вот только один факт: 6 августа 1949 года в синагоге Дамаска была взорвана бомба. Погибло 12 человек, сотни были ранены. Через три года все  евреи Сирии оказались в Израиле. Те, конечно, кому удалось выжить и не попасть в тюрьму. 

 Что заставило евреев Египта взяться за посох странствий доступно рассказал бывший президент этой страны – Анвар Аль- Садат. 25 апреля 1972 года он произнес речь перед офицерами египетской армии. Перед вами цитата их этой речи: «Самое лучшее дело, которое совершил наш пророк Мухаммед, мир и благословение Господнее над ним, - это изгнание евреев со всего аравийского полуострова…. Я торжественно обещаю вам, что в следующую годовщину и на этом самом месте мы будем отмечать по воле Господа и с Божьей помощью, не только освобождение нашей земли, но и поражение чванства и высокомерия Израиля, так как им придется вернуться к условиям, предписанным в нашей священной книге: « И воздвигнуто было над ними унижение и бедность…» От этого мы не отречемся».

 После войны Судного дня этот президент Египта утратил воинский пыл, прельстился американскими деньгами, нарушил свою же клятву, заключив мир с Израилем, и был убит за это теми же офицерами, кому обещал поставить на колени еврейский народ.

 Тем не менее, главное обещание своему народу руководители Египта выполнили. Евреи на берегах Нила больше не живут.

 Для нас же главный момент в приведенной цитате очевиден. Евреям было и прежде дозволено жить рядом со слугами Аллаха только в  нищете и униженности.

 Так завещал пророк Мухаммед, если верить Корану. А Корану приходится верить, слишком много там указаний на правоту Садата.

  Верно, дети Ицхака в исламском мире до поры до времени не уничтожались и не изгонялись в массовом порядке, как это было в христианских государствах, но только в том случае, когда евреи были покорны «предписаниям  священной книги ислама». 

  В другой «священной» книге нацизма «Майн кампф» - Гитлер не оставил евреям даже права на жизнь, так как справедливо, и на опыте европейской цивилизации, не верил, что евреи способны существовать в рубище и со склоненной головой. За Анваром Садатом стоял иной опыт.

 В итоге, беженцев из Германии было совсем немного. Им просто не дали сбежать. Страны ислама не успели построить свои лагеря смерти. Но в том и другом случае: дело не в переделе земли и собственности, не в территориальных захватах. Дело в принципе. Арабам, как и нацистам, не нужна земля евреев и накопленные ими богатства. Дело в самом видении исламистами справедливого мироустройства, прописанного в Коране.

 Прейгер и Телушкин в книге «Почему евреи?» пишут: «Ислам был второй религией, порожденной иудаизмом. Однако, поскольку его основателем был нееврей, и зародился он не из  еврейской секты, его столкновение с иудаизмом было гораздо менее жестоким, чем столкновения христианства с иудаизмом».

 Это верно, но со значительными поправками. Еврей в христианском мире все-таки мог при особом искусстве и настойчивости «примкнуть к большинству населения», как-то выжить и даже достичь богатства и власти. В странах ислама, на фоне общей отсталости и нищеты, еврей всегда оставался там, куда его определил покойный Садат: в унижении и бедности. И только в этом состоянии он и имел право на жизнь.

 Отсюда и проблема беженцев – евреев, о которой напрочь забыло мировое сообщество. Забыло по  причине очевидной: евреи – беженцы вовсе не стремятся обратно  в «унижение и бедность».  «Беженцы» – арабы не прочь вернуться к могилам своих далеких предков, чтобы воспользоваться всем, что сумело построить Еврейское государство, и не только воспользоваться, но  разграбить, и разрушить это государство, унизив народ еврейский не только по приказу Аллаха, но и по причине полной неспособности к созиданию и творчеству во имя жизни.  

  Именно этим «возвращением арабских беженцев Палестины» и озабоченно мировое сообщество, во главе с проарабским, нефтяным лобби.

 О сотнях тысячах беженцах – евреев - ООН и прочие «гуманитарные» организации предпочитают не вспоминать.

 Причина проста. Израиль принял беженцев, как своих граждан. При всех недостатках и даже пороках абсорбции, беженцы, рано или поздно, переставали чувствовать себя таковыми.

 Арабы поступили иначе: они создали чудовищные лагеря, где несчастные переселенцы до сих пор существуют в нищете и бесправии, как граждане, даже не второго, а третьего сорта.

 Лагеря, так называемых, «палестинских беженцев» – это искусственные образования, в которых целенаправленно и последовательно плодится и тренируется армия террора. Подобные лагеря нужны арабскому миру, как сгустки вопиющей, но старательно организованной, бедности, источника ненависти к Еврейскому государству.

  Видел такие лагеря в Газе, Иордании и должен сказать, что само их существование – есть провокация на зло. Ликвидация этих лагерей должна входить составной частью борьбы  цивилизованных государств с мировым террором. Абсорбция арабов среди арабов – вот единственный путь решение проблемы этих «беженцев». Территории и денег у наших соседей на это хватит. Было бы желание.

 Настаивая на возвращении  беженцев в Израиль, арабский мир ( да и не только он) прекрасно понимает, что подобное равнозначно самоубийству еврейского государства. Но в этом и состоит  цель арабов. Не получилось в ходе многочисленных войн, добьемся старой цели иными способами.

 Союзников у подстрекателей к самоубийству достаточно и внутри Израиля. Проблема поселений, в конце концов, это законная попытка  жить среди арабов по новым законам: без  унижения и бедности.

  Понятно, что для властей территорий  поселения – кость в горле.

 Но почему и среди евреев – израильтян есть, и даже во множестве, враги поселений? Вот это понять трудно. Оставим спор о том, кому принадлежит Иудея и Самария. Важно иное, если евреи уступят арабам, и примут в Израиле новую волну беженцев - поселенцев с территорий, то потерпят, тем самым, самое большое поражение за всю историю существования Еврейского государства.

 Однажды Израиль пошел на это, приняв поселенцев – евреев из Синая. Арабам, потерпевшим поражение в войне, удалось отстоять свой позорный, нацистский принцип: территория ислама должна быть свободна от евреев. Еврейского города Ямит больше не существует на карте мира.

 От Иудеи и Самарии, давно ставшей "юденфрай", – всего один шаг до новой, чудовищной волны еврейских беженцев из самого Израиля. И это при том, что отступать евреям с узкой полосы Средиземноморского пляжа, в общем-то, некуда.

 Выходит,  мировому сообществу самое время заняться проблемой еврейских беженцев: сотнями тысяч евреев изгнанных из стран ислама, и ограбленных в странах исхода. Сотнями тысяч вынужденных беженцев в прошлом и миллионами в будущем. Тех, вполне возможных беженцев, которые сегодня все еще упрямо  стойко противостоят чуме исламского террора, готового поставить мир на грань всеобщей катастрофы.

АТЕИЗМ И КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ. Корней Чуковский и Михаил Пришвин.

Делаю различие между верой в Бога и верой Богу. Я не могу похвастаться тем, что в Бога верю, но моя вера в его Закон, в слова им сказанные, незыблема.  Ничего не поделаешь  - парадокс этот существует в моем сознании. И нет у меня  выбора. Человек обязан, даже обречен во что-то и кому-то верить. Верить людям, даже персонам значительным, «громким» не могу. При внимательном и подробном анализе очевидна сомнительность или вторичность их умозаключений.

 Дело здесь не в моей гордыне или, не дай Бог, мизантропии автора. Я и сам себе не склонен верить в первую очередь. И точно знаю, что величайшие несчастья человеческого рода, именуемые массовым психозом, напрямую связаны с готовностью толп идти на убой по зову себе подобного существа, наделенного гипнотическими способностями убийцы, пошляка и шарлатана.

 Человек не имеет права быть авторитетом. Человек – авторитет - мгновенно становится идолом, а люди, поверившие ему, язычниками – идолопоклонниками. Моисей – Моше был рупором Бога. Все остальные лидеры масс в еврейской истории, да и не только еврейской, – люди грешные, чьи поступки издавна и открыто существуют на весах добра и зла.

 Культ личности глубоко чужд человеку, верящему одному лишь Богу, но близок и понятен атеисту. Вера в миф непосредственно связано с культом личности, с атеизмом и социализмом.

 Мне возразят: разве вера в пришествие Машиаха – это не миф. Нет, не миф, просто потому, что это вера в неизбежность победы добра в каждом живом существе на земле, вера, не требующая насилия одного человека над другим. Вера, требующая только одного: самой веры и таланта ждать

 Я бы хотел проиллюстрировать сказанное близким русскоязычному читателю примером.

 Два замечательных писателя: Корней Чуковский и Михаил Пришвин. Оба чудом сохранили себя в сталинской мясорубке. Оба безмерно обогатили отечественную словесность. И Пришвин, и Чуковский считались, и не без оснований, глубоко порядочными, интеллигентными, в полном смысле этого слова, людьми. Но Михаил Михайлович Пришвин был глубоко верующим человеком, а Корней Иванович Чуковский с молодых лет верил в догматы социализма и считал себя атеистом, о чем и заявлял неоднократно.

 Передо мной два дневника: дневник Пришвина, и дневник Чуковского. Идет 1930 год. Страшный год раскулачивания, создания колхозов, возвращения в рабовладельческий строй, где государство становится полновластным хозяином своих подданных.

 Как оценивает эти события человек веры в слова Бога – Михаил Пришвин 1 февраля указанного года: «Долго не понимал значения ожесточенной травли «кулаков» и ненависти к ним в то время, когда государственная власть, можно сказать, испепелила все их достояние. Теперь только ясно понял причину злости: все они даровитые люди и единственные организаторы прежнего производства, которыми до сих пор, через 12 лет, мы живем в значительной степени. Все эти люди, достигая своего, не знали счета рабочим часам своего дня. И так работают все организаторы производства в стране. Ныне работают все по часам, а без часов, не помня живота своего, не за страх, а за совесть, только очень немногие».

 В июне 1930 года атеист и социалист Чуковский отмечает в своем дневнике: «Через десять лет вся тысячелетняя крестьянская Русь будет совершенно иной, переродится магически – и у нее настанет такая счастливая жизнь, о которой народники даже не смели мечтать, и все это благодаря колхозам».  Однажды Чуковский написал Маршаку: «Могли погибнуть ты и я, но, к счастью, есть на свете у нас могучие друзья, которым имя — дети!» Корней Иванович лукавил. Спасли его и Маршака не только дети.

   Нужно отметить, что с годами, особенно в конце жизни, Корней Иванович Чуковский осознал всю дьявольскую природу русского социализма, но и в тридцатом году он был взрослым, сорокавосьмилетним дядей, а не наивным юношей со взглядом горящим.

 Вера в колхозы и не в слова Творца напрямую связана с верой в праведный гений человека. В том же году Чуковский пишет: « Вечером был у Тынянова. Говорил ему свои мысли о колхозах. Он говорит: я думаю тоже. Я историк. И восхищаюсь Сталиным, как историк. В историческом аспекте Сталин как автор колхозов, величайший из гениев, перестраивающих мир».

 Пройдут годы, возросшая нищета, голодомор в Украине, террор ОГПУ, разгром оппозиции, «Кировский поток», но Корней Чуковский записывает в своем дневнике 22 апреля 1936 года: «Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов, Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его – просто видеть – для всех нас было счастьем…. Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались нашей радостью».

 Корней Чуковский – старик. 21 марта 1953 года, после смерти вождя народов, он записывает в дневнике: «Вторым говорил Всеволод Иванов. Он подробно описал встречу Сталина с писателями на квартире Горького – это было очень поэтично и взволнованно. Именно во время этой встречи Сталин произнес бессмертные слова об «инженерах человеческих душ».

 Вернемся к Пришвину, к его ясному и точному видению своего времени, повторим, видению религиозного человека: «… существуют лица у нас, везде и всюду, столь убежденные, что никакая сила не может остановить их. Мой собеседник, думая о них, сказал: « А  с о ц и а л и з м  у нас растет:. После он оговорился: « Я не знаю, впрочем, социализм ли из этого выйдет». «Может быть, фашизм?» - спросил я. «Может быть». ».

 Записано это в том же, 1930 году, когда Гитлер еще не пришел к власти, а СССР не превратился в страну одних охранников и заключенных, в державу ГУЛАГа.

 Вера Богу не позволила Михаилу Пришвину верить большевикам. Атеизм вызвал искренний восторг умного и талантливого писателя - Корнея Ивановича Чуковского, возможность впадать в эйфорию при виде усатого людоеда.

 Михаил Михайлович Пришвин не был человеком церковных традиций, его вера в Бога была далека от догмы и фанатизма. Я могу поставить рядом две дневниковые записи этого замечательного писателя: «Вещь может быть, конечно, талантливой и без юмора, но юмор есть признак таланта, и почти безошибочно можно сказать, что автор вещи смешной талантливый человек» В том же, необыкновенно тяжелом 1951 году, Пришвин пишет: «Улыбка – это единственное, чего не хватает в Евангелии». Надо думать, и всего того, что следует за улыбкой человека. Но это уже другая тема, вернемся к нашей.

 У Корнея Ивановича Чуковского с юмором был полный порядок, как и с талантом, но вот и он был безумен вместе со своим временем. Безумен, потому что, будучи человеком скромнейшим, помнящим всю жизнь о заветах А.П. Чехова, все-таки верил, что есть у потомков Адама право на проповедь истины в конечной инстанции, и нет и быть не может над этой «истиной» Божьего суда и Божьего слова.

 Все, написанное выше, имеет прямое отношения к нынешним проблемам Израиля, к проказе социализма и невежественного атеизма, пожирающей корни Еврейского государства, его мораль, его обороноспособность.

 Все верно: своему возникновению Израиль обязан во многом социализму (правда с еврейским лицом) и людям, отвернувшимся от Создателя, в том числе и потому, что Он не смог предотвратить Холокост. Но история мира полна парадоксов. Собственно – парадокс, как правило, становится нормой на любом ее витке. И вот прежний цемент становится прахом, металл старых убеждений безнадежно ржавеет. И то, что казалось прежде несокрушимым и верным, становится своей собственной противоположностью.

 Сегодня пережитки социализма в жизни Израиля и тупое богоборчество грозят разрушить Еврейское государство, сделать его беззащитным перед агрессией соседей.

 Я знаю, что сразу же обрушится на мою голову гнев ряда читателей, испытывал гнев этот не однажды. С пеной на губах мне напомнят все грехи «пейсатых», продажность некоторых религиозных партий, фанатизм идиотов от религии…. Невольно мои оппоненты станут приводить свои выводы, основываясь на пороках людского племени, с чем я и не собираюсь спорить, но разговор-то в этих заметках был затеян совсем о другом.

 Я и не собираюсь всех евреев звать в синагогу. Сам бываю там крайне редко, но верю я только словам Всевышнего, сказанным нашим предкам у горы Синай, верю Книге, написанной Гением и не верю самовлюбленному и корыстному бреду, который несут израильские социалисты и атеисты всех мастей последние годы, старательно разрушая с помощью этого бреда свое собственное государство. В этой статье я и попытался напомнить читателям о некоторых «русскоязычных» фактах, на которых и зиждется моя вера.