“Старая добрая Англия”
Замысловатое многогранное полотно еврейской истории Англии, а затем и Великобритании до викторианских времен вобрало в себя разные периоды и множество событий. Чего только там не было! Картина часто менялась в одну или другую сторону. Сложные (запутанные) отношения с королями и обществом, некоторые привилегии, но часто и тяжелое бремя налогов. Антиеврейские предрассудки, кровавые наветы и другие абсурдные обвинения, погромы, преследования, казни, но и периодически филосемитизм, интерес к еврейской культуре, нормальные коммуникации с нееврейскими соседями и сравнительная религиозная терпимость. Изгнание при короле Эдуарде I в XIII в., начало возвращения в XVII в. при лорде-протекторе Оливере Кромвеле, разноцветные полосы XVIII столетия…
Шестьдесят с лишним лет правила Великобританией королева Виктория (1837-1901), и в основном с этой эпохой ассоциируется известное выражение “старая добрая Англия”. Это был золотой век Британской империи, время ее расцвета и особенного могущества, позитивных перемен во многих сферах жизни общества. Совершенствование парламентаризма, продолжение промышленной революции, развитие науки, культуры, ощущение порядка и стабильности, прочные традиции…
Конечно, немало в этой фразе и романтизированного представления о прошлом. Далеко не все и не для всех там было добрым, но сделано было много и положительных вещей. Добрым и в заметной степени поступательным этот исторический отрезок стал и для британских евреев. Добрым в коллективной еврейской памяти остался образ королевы Виктории.
Влияние семьи
Уже с детства Виктория была вовлечена в общение с евреями. Она и ее мать, герцогиня Кентская, часто навещали город-порт Рамсгит на берегу Северного моря. Королевская семья отдыхала в тамошнем поместье крупного финансиста, филантропа Мозеса Монтефиоре. Юной принцессе разрешалось играть на песке с местными детьми. Среди них был и, как минимум, один еврейский ребенок ее возраста.
Кроме того, в юности королева, вероятно, пребывала под благотворным влиянием двух своих дядей-герцогов: Сассекского и Кембриджского, проявлявших большой интерес к еврейским делам, даже посетивших Большую синагогу в Лондоне. Кембриджский был покровителем Еврейского сиротского приюта. Сассекский глубоко интересовался еврейской литературой, которую изучал у еврейских учителей, обладал великолепной еврейской библиотекой, был покровителем Еврейской больницы. В благодарность за внимание к еврейской книге еврейская община назвала в его честь свое первое литературное учреждение - Сассекс-холл. Благосклонно относился к евреям и отец королевы, герцог Кентский. В особо теплых тонах отзывался он о финансисте, филантропе Бенджамине Голдсмиде.
“За труды его на пользу оскорбленных”
К Монтефиоре королева относилась как к личному другу. Вскоре после восшествия 18-летней Виктории на престол он нанес визит во дворец, и ему напомнили о его гостеприимстве, о тех счастливых днях в Рамсгите. Придя к власти, Виктория сразу же пожаловала Монтефиоре рыцарское звание за его заслуги на посту шерифа Лондона и благотворительную деятельность, хотя некоторые советники и отговаривали ее от такой затеи с аристократическим титулом для еврея.
В 1840 г. в Дамаске заключили в тюрьму и подвергли пыткам группу евреев. Там убили священника-капуцина и его слугу. И капуцины не нашли ничего лучше, как обвинить в кровавом навете евреев. Но Монтефиоре удалось освободить единоверцев и получить фирман султана Османской империи о запрете кровавых наветов против евреев в его державе. А королева Виктория пожаловала Монтефиоре право иметь особый герб (что подчеркивало в Британии статус, принадлежность к знати) “за труды его на пользу оскорбленных и преследуемых братьев его и всей вообще нации”. Вдумаемся: королева наградила еврея за его усилия на благо евреев.
В 1846 г. Монтефиоре добивался улучшения положения евреев в России, и королева снова наградила его, на этот раз титулом баронета - за действия по защите еврейских общин и благотворительную работу (а первый еврей, получивший в 1841 г. титул баронета, - финансист Исаак Лион Голдсмид, активно выступавший за эмансипацию евреев).
Королева и Ротшильды
Известными еврейскими деятелями того времени была очень влиятельная в финансовых кругах династия банкиров и финансистов Ротшильдов. Ее представители сотрудничали с британским правительством, королева Виктория обращалась к ним для финансирования различных государственных проектов. Так, лондонский банк Натана Майера Ротшильда, 1-го барона Ротшильда, финансировал покупку правительством у Египта акций Суэцкого канала, деятельность Британской южноафриканской торговой компании.
Но связывали королеву и Ротшильдов не только деловые взаимоотношения. Виктория поддерживала тесные дружеские контакты с семьей Ротшильдов. Например, в 1890 г. она посетила замок, который построил банкир Альфред Ротшильд, и в том же году побывала в поместье барона Фердинанда де Ротшильда, посадив дерево на его территории. Банкир, филантроп Лайонел Натан Ротшильд дружил с супругом Виктории, принцем-консортом Альбертом Саксен-Кобург-Готским. Министр же иностранных дел королевы (а в будущем и премьер-министр) Арчибальд Филипп Примроуз, 5-й граф Роузбери, был женат на интересовавшейся политикой Ханне де Ротшильд.
Любимый премьер Виктории
А вот британский государственный деятель, писатель Бенджамин Дизраэли (в детстве был крещен, но гордился своим еврейским происхождением), произносивший громкие резонансные спичи в парламенте, поначалу вовсе не был в фаворе у Виктории. Королева настороженно относилась к нему из-за разногласий по внешнеторговой политике и ряду других вопросов. Ей также не импонировали его критические высказывания о премьер-министре Роберте Пиле.
Когда в 1852 г. ее величество утверждала правительственный кабинет консерваторов Эдварда Смита-Стэнли, 14-го графа Дерби, и поднялся вопрос о Дизраэли, Виктория не желала видеть его министром, но Бенджамин к тому времени обладал столь большим авторитетом в Консервативной партии, что Дерби просто обязан был включить его в состав правительства. Он рассматривал для Дизраэли портфель министра внутренних или иностранных дел, однако королева решительно возражала, а с Дизраэли вообще не пожелала встречаться. В итоге пришли к трудному компромиссу: министр финансов (канцлер казначейства) под гарантии премьера Дерби.
Одновременно Дизраэли стал и лидером большинства в Палате общин и в этом качестве должен был регулярно писать королеве письма, рассказывая о ходе дебатов в парламенте. Обычно чтение таких писем для королевы было занятием весьма скучным. Но ведь Дизраэли был талантливым прозаиком, и его эпистолярное творчество покорило Викторию. Он понял, что именно может понравиться королевской особе, и писал живым, образным языком. Позже Дизраэли понравился и ее мужу, принцу-консорту Альберту, который также изначально был не лучшего мнения о Дизраэли.
В 1861 г. королева пригласила Дизраэли с женой погостить пару дней в Виндзорском замке - своей резиденции. В то время он был лидером оппозиции. Приглашение супруги было особым жестом внимания Виктории. Многих министров правительства приглашали без жен. Когда через два года проходило бракосочетание наследника престола принца Уэльского, то по указанию королевы Дизраэли пригласили на церемонию. И снова с женой.
Кстати, в роли лидера оппозиции Дизраэли отстаивал и требование политических прав для британских евреев. Известен он и своими палестинофильскими взглядами.
В 1868 г. он уже премьер-министр, но ненадолго. В том же году победу на выборах одержали соперники консерваторов - Либеральная партия, и власть сменилась. Однако в 1874 г. Бенджамин Дизраэли во второй раз возглавил кабинет. Он выступал за социальные реформы, улучшение положения рабочих, боролся за престиж и интересы Великобритании на внешнеполитической арене. И это при его деятельном участии произошло в 1876 г. провозглашение королевы Виктории императрицей Индии.
Дизраэли стал любимым премьер-министром Виктории, добился такого личного влияния на нее, какого не достигал ни один премьер правительства при Виктории со времен лорда Мельбурна в конце 1830-х - начале 1840-х гг. Когда его спрашивали, как ему удается находить общий язык с королевой, он раскрывал “тайну”: “Я отношусь к ней как к женщине, а не как к королеве”. Виктория пожаловала Дизраэли титул графа и орден Подвязки - высший рыцарский орден Британии.
Еврейские корни?
Бытует версия, что британская королевская семья имеет еврейские корни. Виктория полагала, что британские монархи - потомки царя Давида. Четырем ее сыновьям сделали обрезание (некоторые британские историки ведут начало этой традиции от короля Георга I из XVIII в.). Один из них, Альберт Эдуард, стал в будущем королем Великобритании Эдуардом VII.
Старшая же дочь королевы, тоже Виктория, стала германской императрицей. Известно, что еще будучи кронпринцессой, она выступала против антисемитского движения в Германии, относилась с презрением к его идеологу, придворному проповеднику Штеккеру, считая, что его нельзя допускать в круг порядочных людей, и публично заявляла, что не переносит его присутствие.
Снос политических заборов
Великобритания викторианской эпохи - это постепенное удаление религиозных заборов, ранее воздвигнутых на пути соискателей ряда профессий. Еще в начале XIX столетия в христианской стране даже христиане, не принадлежавшие к государственной англиканской церкви (католики, методисты и другие), не могли занимать большинство государственных должностей. Снесены эти преграды были только в 1820-е гг.
С евреями, разумеется, все обстояло намного тяжелее. Британия, которую приняла Виктория, оставалась для них страной множественных заборов. По закону еврея могли избрать в тот или иной орган, а вот дальше начиналось “самое интересное”. Те, кто стремился занимать должности в государственных учреждениях, в муниципалитетах, в учебных заведениях, должны были подписывать присягу, завершавшуюся словами: “добровольно и искренне в истинной вере христианина”. Это делало невозможным для евреев принятие присяги и, следовательно, лишало их возможности претендовать на большинство государственных постов. Еврейские деятели при поддержке части британского общества вели трудную борьбу за эмансипацию.
Например, для евреев была закрыта должность олдермена (члена муниципального совета). Понадобилось дважды избрать олдерменом банкира, активного деятеля еврейской общины Дэвида Саломонса, прежде чем законодатели все же зашевелились и в 1847 г. приняли закон, разрешавший евреям занимать муниципальные посты после присяги, текст которой не противоречил их религиозным убеждениям. А в 1855 г., когда Саломонс стал первым евреем лордом-мэром Лондона, понадобился специальный акт парламента для утверждения его права на должность.
Банкир Лайонел Натан Ротшильд и тот же Саломонс неоднократно избирались в Палату общин, однако из-за отказа принять присягу не могли участвовать в заседаниях. Только в 1858 г., после принятия закона, позволившего палате изменить в случаях с евреями текст присяги, исключив слова о вере христианина, они смогли приступить к выполнению своих обязанностей.
В Палате лордов евреи по-прежнему не могли быть представлены. Лишь в 1866 г. для обеих палат парламента ввели единую формулировку присяги, в которой не говорилось о христианской вере. Первым евреем, избранным в Палату лордов, оказался банкир сэр Натаниэл Майер Ротшильд, ставший пэром в 1885 г. Затем появились еще два еврея-пэра - Пирбрайт и Уондсворт. Пирбрайт занял пост парламентского секретаря Совета по торговле, а позже заместителя министра по делам колоний. Всего, по некоторым данным, за викторианский период депутатами палат общин и лордов стали семь евреев.
Видный бизнесмен и филантроп, крупная фигура в еврейской общине Бенджамин Сэмюэл Филлипс был лордом-мэром Лондона в 1865-1866 гг. Он собрал значительные средства для фонда борьбы с холерой и за свои заслуги был посвящен Викторией в рыцари. Лордом-мэром Лондона позднее избирался и его сын, сэр Джордж Фодель-Филлипс. Некрещеный еврей сэр Джордж Джессел стал первым евреем на высоких судебных постах в Великобритании, был королевским советником, теоретиком права, депутатом Палаты общин с 1868 г., входил в Тайный совет - влиятельный государственный орган, консультировавший монархиню по вопросам управления.
В 1871 г. парламент устранил религиозные требования для студентов университетов. Постепенно, шаг за шагом, преодолевая препоны, евреи Великобритании получили полные гражданские права, ограничения “по религии” остались в прошлом.
Новое лицо общины
Существенные изменения при викторианском правлении произошли в еврейской общине страны. Вторая половина XIX в. стала периодом ее значительного роста. Британские исследователи Энн Коуэн и Роджер Коуэн полагают, что в 1837 г., когда Виктория стала королевой, в Британии проживало около 30 тыс. евреев, а к концу столетия их число увеличилось примерно в семь раз. Большинство евреев проживало в Лондоне, но были общины и в других крупных городах. Браки с представителями других конфессий оставались редкими.
Произошли и глубокие социальные изменения. Если ранее евреи преимущественно были рабочими или занимались маргинальными профессиями при небольшом представительстве в элите, то в викторианскую пору они все чаще становились представителями среднего класса, осваивали новые профессии. Многие работали в торговле, финансах, в сфере производства одежды. Некоторые переехали в более благополучные районы Лондона или поселились в фешенебельных пригородах.
Весомый акцент община делала на образование и благотворительность. Семьи Ротшильдов, Монтефиоре, Мокатта помогали школам, больницам, общественным учреждениям. Издавались газеты на идише и иврите, развивалась национальная культура. Еврейские писатели Бенджамин Дизраэли и Грейс Агилар, поэтесса Эми Леви поднимали в своих произведениях вопросы веры, традиций, еврейской истории, национальной идентичности. Джозеф Джейкобс прославился как исследователь еврейского фольклора, историк, журналист и литературный критик.
В религиозной жизни определенное распространение получил реформистский иудаизм, центром которого стала основанная в начале 1840-х Западно-лондонская синагога. Главный же раввин Великобритании (ортодоксальных общин) Натан Маркус Адлер стремился к консолидации общины. В 1870 г. ашкеназские религиозные организации Лондона создали союз - Объединенную синагогу.
Община сохраняла национальную культуру и религию, но многие евреи стремились более активно ассимилироваться в английскую среду.
С начала 1880-х возникла новая реальность - массовый приток евреев в страну. В конце XIX в. Британия занимала второе место после США по количеству евреев, эмигрировавших сюда из России и других стран Восточной Европы. Люди спасались от погромов, гонений, дискриминации. Особую толерантную репутацию приобрел Лондон - огромный город с многонациональным, разноконфессиональным населением и редкими случаями насилия на почве антисемитизма.
Иммигранты выделялись языком, привычками, одеждой, а многие и бедностью. В британской политике возник “вопрос об иностранцах”. Некоторые евреи, уже укорененные в стране, опасались, что бедные новички, говорившие на идише, могут нанести ущерб общественному восприятию ассимилированных британских евреев и достигнутых ими успехов. Действительно, образ евреев в британском обществе на какое-то время снова начал меняться, что породило новые сложности интеграции. После правления Виктории иммиграция была быстро ограничена новыми законами.
“Любезный пример самой королевы”
Королеве Виктории был совершенно чужд антисемитизм. В ее окружении было немало друзей-евреев. Она демонстрировала уважение и почтение как британским евреям, так и еврейским общинам по всему миру. Да, в викторианское время парламент не спешил предоставлять евреям полное равноправие, а возможности монархии были ограничены конституционным строем. Но положение постепенно улучшалось, предрассудки отбрасывались - медленно, но верно. И влияние королевы здесь несомненно.
Антисемитизм в Великобритании, конечно, не исчез полностью. Он проявлялся и в быту, и в культуре, в том числе в литературе и театре. Но его уровень был существенно ниже, чем во Франции, Германии или России.
Подводя итоги викторианской эпохи, лондонское издание Jewish Chronicle писало в 1901 г., что среди миллионов подданных королевы Виктории “не было более страстно преданных сторонников ее престола, чем представители еврейской расы”. Причиной этого называлось предоставление евреям политического, гражданского и социального равенства. Газета подчеркивала, что викторианская эмансипация была таковой во многом благодаря “любезному примеру самой королевы”, чьими принципами были свобода, терпимость, справедливость и ненависть к угнетению.
Викторианская эпоха стала временем мощной интеграции евреев в британское общество, коренных позитивных изменений их правового и социального положения. Евреи внесли заметный вклад в политику, культуру, литературу и общественную жизнь страны. И это происходило в то время, когда во многих других государствах они подвергались жестокой дискриминации.
После истории с дамасским кровавым наветом британский исследователь Александр Маккол посвятил королеве работу, в которой писал: “Ваше Величество преподали народам урок милосердия, взяв древний народ Божий под особую защиту”. Влияние Виктории выходило далеко за пределы Британской империи и отражалось на процессах еврейской эмансипации во многих странах.
Британские евреи отвечали преданностью империи и ее идеалам. В 1897 г. в Большой синагоге Лондона состоялось богослужение, посвященное бриллиантовому юбилею Виктории - 60-летию ее правления. “Молитва за королеву” стала частью синагогальной литургии.
И в наши дни память о Виктории жива. Как пишет израильский блогер Хана Резник Пинто в The Times of Israel: “У меня даже портрет королевы Виктории висит на кухне…”.
Источник: ЕВРЕЙСКАЯ ПАНОРАМА
