ПЕЧАЛЬ, ПОЛНАЯ ЖИЗНИ
О книге Леонида Хаита
«Присоединились к большинству»
В каждом государстве множество стран или
планет, как угодно. Вот Леонид Хаит и я, смею думать и надеяться, граждане
одной планеты, а потому мне было очень интересно читать его книгу, скромно
обозначенную, как «устные рассказы, записанные на бумаге».
Где-то там существовала власть, живущая во лжи
и ложью, творящая свои неправые дела, но рядом с ней существовала планета, где
жили своей, особой жизнью Сергей Параджанов и Юрий Любимов, Зиновий Герд и
Александр Володин…. Население этой страны не было чрезмерным, но одним своим
присутствием люди эти давали надежду, что память об ушедшем времени не
исчезнет, сохранится.
Кто теперь, кроме специалистов-историков
поминает всех этих сусловых, демичевых, брежневых, андроповых, а перечисленные
мной таланты, и многие, многие другие художники, живы, даже если давно ушли в
мир теней. Он переиграли злую, неправедную власть. Книги, театр, телевидение,
кино – все это помнит о подлинных сокровищах ушедших времен. Помнит о том, о
чем надо помнить, о чем смертельно опасно забывать.
Вот и книга Леонида Хаита написана и о
«примкнувших к большинству», потому что большая часть его героев отмечена этим
невеселым определением, но, главное, о людях, застрявших в живой жизни,
благодаря своему яркому, неповторимому таланту.
Я не говорю о бессмертии – оно невозможно.
Говорю об удивительной особенности людей искусства на долгие годы продлевать
свое существование на земле, где по-прежнему люди не разучилась сопереживать,
плакать и смеяться. Свою знаменитую книгу мемуаров Сомерсет Моэм назвал точно:
«Подводя итоги». Есть, конечно, за этой точностью и печаль неизбежной точки, но
есть и удивительная возможность многоточия, когда за скромными каплями чернил на бумаге скрывается
и вызов времени, вызов своей неизбежной немощи, да и зов к новой жизни.
Работа самого Хаита была и чудом сказки, и праздником
одновременно. Его спектакли в обычном кукольном театре и новаторские поиски в
своем коллективе «Люди и куклы» - были, как раз, теми форпостами сопротивления
тоске и мраку российского застоя тех лет.
Впрочем, все чаще поминаю парадокс, когда
безмозглое, тупое сопротивление всему
яркому и живому, против своей воли, стало своего рода толчком, провокацией,
приведшей к неизбежному рождению лучшего в российском искусстве тех лет. И это
лучшее было на голову выше того, что появляется сегодня без идеологических
прописей и диктата цензуры.
Есть еще один герой в книге Хаита. Это время,
поиски себя самого в новом времени и в новой стране после репатриации. Автор
пишет об этом без раздражения и усталости, спасаясь, по давнему еврейскому
обычаю, за ширмой юмора:
« - Папа, мне сказали в школе, что я еврей.
Это правда?
- Конечно. Я тоже еврей. И мама тоже.
- Ну, а что же мне делать с моим языком? Он
же у меня русский, - и я высунул свой язык», - читаем мы в начале книги Хаита,
а вот цитата из финальной ее части: «Моя вина, мое горе, моя беда заключаются в
том, что я так и не сумел овладеть ивритом. Чем невосполнимо ограничил круг
своего общения, возможности диалога с коллегами, возможностью читать книги,
пьесы, следить за культурным процессом своего государства».
Хотел бы утешить Леонида Хаита: такой «штучный
товар» мировой культуры, как Герц Франк с детства знает иврит, но это никак не
помогло ему преуспеть в стране своего сознательного, и по любви, выбора.
Видимо, дело здесь не в языке, а в чем-то гораздо более существенном.
Насколько я знаю автора книги, ему свойственны
две особенности: мужество быть евреем и мужество быть порядочным человеком. Не
думаю, что эти качества так уж способствуют вхождению в «культурный процесс»,
происходящий сегодня в Израиле.
Да и что такое сам «культурный процесс»? Это
люди, его создающие, его направляющие, его основа. Таким человеком был Леонид
Хаит. Таким он и остается, потому что книга мастера – это еще одно прямое доказательство
непрерывности отмеченного процесса.
Прочтите книгу Леонида Хаита. Это печальная и
веселая книга. Книга об интереснейших событиях и замечательных людях. Это книга
о нашем прошлом и, кто знает, может быть, о нашем будущем. Есть в ней сила
художественного осмысления и сила документа, есть и магия спора, диспута.
Не всегда был согласен с оценками автора того
или иного художника в искусстве, но несогласие это не вызывало раздражения и
желания книгу отложить. Наверно, потому что сам стиль книги Хаита необыкновенно
далек от злости, мести, сведении счетов. Автор написал очень добрую и искреннюю
книгу, и уже одно это - гарантия, что ждет ее замечательная судьба.
2007 г.