МАРК СОЛОНИН. БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА

Марк Солонин.

ПРАВИЛЬНЫЕ ОТВЕТЫ НА НЕКОРРЕКТНЫЙ ВОПРОС ПРО ЛЕНИНГРАД И БЛОКАДУ

30 января 2014, 11:37

Публике, исторические знания которой в лучшем случае достигают уровня школьной программы советских времен, был задан вопрос: "Надо ли было сдать Ленинград ради спасения жизней гражданского населения?" Вопрос изначально абсурдный. Тем не менее, коль скоро он прозвучал публично и уже вызвал большое волнение умов, то и публичный ответ становится необходимым.

1. 3 июля 1941 г. тов. Сталин выступил с известным радиообращением к подданным ("братья и сестры, к вам обращаюсь я, друзья мои..."). Содержание этого выступления не является секретом, и нам нет никакой нужды искать особые "Х-файлы". Все было названо самым прямым текстом: "Не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего... Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться". Про эвакуацию населения с территорий, на которых не должно быть оставлено "ни килограмма хлеба", не было сказано ничего.

2. Судьба Ленинграда и его жителей ничем в принципе не должна была отличаться от судьбы подмосковной деревни Петрищево. Разница лишь в масштабе: для сожжения деревни была направлена крохотная группа плохо подготовленных комсомольцев-добровольцев, а в Ленинград в качестве полномочного представителя Ставки 13 сентября 1941 г. прибыл сам тов. Меркулов - бывший и будущий министр ГБ, а на тот момент - заместитель Берии. Был разработан детализированный до уровня каждого района и каждого завода план тотального разрушения городской инфраструктуры (взрывом, поджогом, затоплением). В случае отступления Красной Армии немцы были бы избавлены от необходимости выполнять приказ Гитлера "стереть город с лица земли бомбардировкой и артобстрелом" - все было бы уже разрушено до них. С очевидными последствиями для оставленного в городе гражданского населения.

3. Возможность отступления Красной Армии от Ленинграда (обсуждение которой вызвало у целомудренных патриотов такой же ужас, как голые лошади на улице) рассматривалась Ставкой как вполне реальная. В частности, 23 октября 1941 г. Сталин направляет Военному совету Ленинградского фронта телеграмму следующего содержания: "Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград... Мы требуем от вас решительных и быстрых действий. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан, и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий". Прорваться на восток не удалось, армия и население города остались в Ленинграде и на южных подступах к нему.

4. Сама постановка вопроса: "или сдать город, или обречь его жителей на голодную смерть" - изначально ошибочна. Она загоняет спрашивающего и отвечающего в безысходный тупик, из которого не видны другие варианты развития событий. Почему-то игнорируется такая возможность как успешное наступление с целью прорыва фронта окружения. А такие попытки, многократные, кровопролитные и безуспешные предпринимались практически непрерывно. Общее количество убитых и раненых красноармейцев при этом многократно превзошло численность немецких войск, блокировавших Ленинград. Подробное рассмотрение событий этой беспримерной - даже на общем войне кошмара ВОВ - бойни выходит за рамки короткой заметки. Отметим лишь один бесспорный факт: коридор, отделявший блокированную у Ленинграда группировку от "большой земли", имел (на южном фланге) ширину не более 20-30 км.

5. Ленинград находится не на острове. И даже не на полуострове, соединенном с материком крошечной перемычкой (как Севастополь в Крыму). С юга и севера от Ленинграда - необъятные просторы суши. Немецкие войска были только на южных подступах к городу, севернее же его не было ни одного немецкого солдата, зато были две железнодорожные магистрали, связывающие Ленинград с "большой землей", причем на земле этой были порты Мурманск и Архангельск, через которые шел поток американского продовольствия. Сухопутная блокада Ленинграда стала возможной исключительно и только в результате вступления Финляндии в войну против СССР. Что же касается этой, второй советско-финской войны, то она разгорелась исключительно и только вследствие мудрой сталинской политики (мустапо).

От Сталина прежде всего зависела и возможность прекратить эту войну, что, в частности, означало снятие сухопутной блокады Ленинграда - без единого выстрела, без солдатской крови. Финляндия вступила в войну не потому, что очень захотелось пострелять, и уж тем более - не в припадке противоестественной любви социал-демократической страны к изуверскому гитлеровскому режиму. У финнов были вполне конкретные задачи: вернуть оккупированные Советским Союзом территории, обеспечить гарантии юго-восточных границ на будущее. Если бы Сталин предложил и то и другое без войны, то с вероятностью в 146 % финны такое предложение приняли бы. Однако столь странная идея (вернуть награбленное и такой ценой спасти Ленинград) Сталину и в голову не пришла; по крайней мере, не было предпринято даже малейших попыток к ведению переговоров с Финляндией на указанной выше основе.

6. С юга - немцы, с севера - финны, на западе - Финский залив, отданный противнику практически без боя. А вот на востоке - участок побережья Ладожского озера в 60 км по прямой (не считая естественные извивы береговой линии). Финская армия на Карельском перешейке остановилась на линии границы 1939 года и не сделала ни шага дальше; берег Ладоги был вполне свободен и безопасен. Транспортной блокады Ленинграда не было НИКОГДА. Были серьезные трудности, связанные с отсутствием сухопутных транспортных коридоров. С другой стороны, водный транспорт был и остается самым дешевым и эффективным, а если упрямо отрицать это, то придется признать, что Англия и Япония провоевали всю войну, находясь "в блокаде".

Коль скоро мы подошли к вопросам логистики, то придется перейти на язык цифр. В сентябре 1941 года в Ленинграде было роздано 2.544 тыс. хлебных карточек. Для того, чтобы выдать на каждую из них по 800 грамм отличного хлеба, требовалось менее 1.400 тонн муки (принимая типовой для выпечки хлеба "припек" равный 33%). 800 грамм хлеба - это два нынешних батона на человека в день. О голоде, тем паче - о голодной смерти, при таком пайке говорить не приходится. Кроме хлеба (продовольствия) воюющему городу нужны были боеприпасы, горючее, медикаменты. В реальности за время блокады, с сентября 1941 по март 1943, продовольствие и "все остальное" поставлялось в город в пропорции 6 к 4. Итого: 1400 тонн муки + 900 тонн военных грузов. Можно обойтись и меньшим грузопотоком (если возить не одну только муку, но и более калорийные продукты), но остановимся на этой отметке: 2,5-3 тыс. тонн в день. Вот и вся "цена вопроса".

Три тысячи тонн грузов в день - это много? Мало? В 1940 г. через Ленинградский речной порт Северо-Западное речное пароходство перевезло 3,4 млн. тонн грузов; в среднем, если забыть о том, что бывает зима, это дает 9,3 тыс. тонн в день. К началу 1941 г. в составе СЗРП находилось 323 буксира и 960 несамоходных судов общей грузоподъемностью 420 тыс. тонн. В соответствии с постановлением ГКО от 30 августа 1941 г. наркоматам военно-морского и речного флотов предлагалось выделить для снабжения Ленинграда 25 буксиров и 75 озерных барж грузоподъемностью по 1 тыс. тонн каждая. В первую неделю высадки в Нормандии (июнь 1944 г.) союзники выгружали на берег в среднем по 17 тыс. тонн грузов (не считая сотни тысяч высаженных солдат). Эти 17 тыс. тонн выгружались не на пустынном, "необорудованном" (что особо любят подчеркнуть историки советского разлива) берегу Ладожского озера, а на очень даже оборудованном берегу: несколько лет немцы со своим известным упорством начиняли его всеми мыслимыми видами минных заграждений...

В рамках поставок по ленд-лизу в Советский Союз поступило (главным образом из США) 17,3 млн. тонн различных грузов. Трудно сказать, на какое число дней будет правильно поделить эту цифру (объем поставок весьма сильно менялся из года в год, из месяца в месяц), но порядок величин в целом понятен: 15-20-25 тыс. тонн в день. Эти тысячи тонн надо было переместить на 4500-5000 морских миль. А для снабжения Ленинграда через Ладожское озеро надо было провести баржу на расстояние от 20 миль (если проложить маршрут по кратчайшему расстоянию через т.н. "шлиссельбургскую губу") до 55 миль (если идти в Новую Ладогу). Между цифрами 55 и 5000 есть разница, и тут уже количество переходит в качество. 55 миль - это возможность пройти весь маршрут под прикрытием ночной мглы, под прикрытием истребителей. 5000 миль - это несколько недель в открытом океане, где бывают шторма в 9 баллов, где невозможно обеспечить прикрытие с воздуха, где шныряют вражеские подводные лодки, а встреча с крупным военным кораблем противника означает верную гибель. Американцы со всем этим справились. Нынешние "патриоты совка", захлебываясь в крике и пене, пытаются доказать, что сиволапые русские не могли, ну никак-никак не могли найти пару ржавых посудин, паровой буксир с трубой и провести их по Ладожскому озеру.

БЕДНАЯ, БЕДНАЯ ФРАНЦИЯ

"Министерство абсорбции вместе с другими правительственными структурами и «Сохнутом» завершает подготовку специальной программы, призванной резко увеличить поток репатриантов из Франции. Это подтвердила NEWS.israelinfo.ru советник министра абсорбции Людмила Лагуш.

По численности еврейского населения Франция занимает третье место в мире после Израиля и США, там живут около 500,000 евреев — но в последние годы они разъезжаются из страны. По оценкам, среди уезжающих преобладают состоятельные люди, которых пугает растущий уровень антисемитизма во Франции, но также и правительственная политика увеличения налогов на капитал.

По данным некоторых недавних опросов, до половины французских евреев готовы эмигрировать, а многие уже перебрались в Англию, в США или в Израиль". Их СМИ

 Рано или поздно ревет сирена тревоги, заставляя бросать свой дом и отправляться в дорогу. Сначала Бог приказал Авраму бросить все и найти пристанище в Иудее и Самарии. Но тот случай стал последним добровольным переселением. Все остальные - стали следствием насилия. Евреев гнали из родной страны, а потом изгоняли и оттуда, куда их заносил "ветер перемен". Десятилетия покоя были чудом. Бич зла работал исправно. Он и сегодня бьет до крови по спинам потомков Иакова. Зло в том же обличье, что и в прошлом веке: социализм и нацизм - сегодня не коричневый, а зеленый. Нынешние репатрианты и эмигранты из Франции - дважды беженцы. Большая их часть бежала от арабов Марокко и Алжира, как только эти страны получили независимость. Им тогда, в шестидесятые годы прошлого века, казалось, что они избавились, наконец, от ненависти слуг Аллаха. Им это только казалось. Нынешняя Европа, почти без сопротивления, становится жертвой джихада в той или иной форме. И первый враг у нацизма, теперь уже исламского, - народ Торы.  А тут еще социализм Оланда, с популистским потворством черни, плодящим бедность, антисемитизм и криминал. 

 Моё семейство живет на окраине Ашдода. Пляж, разговоры на двух языках: иврите и русском, а в последнее время все чаще слышен язык Рабле и Бальака.  

-Бедная, бедная Франция, - думаю я, как только слышу французскую речь на пляже Ашдода.

ПАМЯТНИК ТЕЛЕФОНУ - АВТОМАТУ

«И так захочешь теплоты,

Не полюбившейся когда-то,

Что переждать не сможешь ты

Трёх человек у автомата.

Вот как захочешь теплоты..»

Замечательные слова из песни Вероники Тушновой и Марка Минкова. Нынешним влюбленным не нужно ждать  своей очереди у промерзшей будки с выбитыми стеклами и вечно не работающим телефоном-автоматом. У нынешних есть сотовая связь разных качеств. Перед нынешними влюбленными нет искусственных преград. Но я бы поставил памятник тому телефону-автомату и той очереди из трех, обязательно из трех, человек.  Молодые не поймут все величие этого монумента, как вряд ли понимают, почему Дон Кихот совершил столько подвигов во имя придуманной им самим избранницы  сердца. Кстати, «рыцарь печального образа» вполне мог бы атаковать  ту несчастную будку на семи ветрах, приняв ее за злого, равнодушного великана. Помню, что мне казался жизненно важным тот звонок. Я должен был позвонить немедленно и сказать ей ВСЕ. Мне казалось, что в тот день и в тот час решалась моя жизнь. Вот накручу диск с родным номером – и все: я счастлив навеки. Но ближний автомат не работает, бегу под моросящим дождем к другому через два квартала за ужасом оторванной трубки, бегу к третьему – очередь. Жду, переминаясь с ноги на ногу, и ненавижу каждого человека в той веренице людей под дождем. Мне кажется, что говорят они за скрипящей дверцей глупости, чепуху и слишком долго не покидают будку.

 - Сволочи! – думаю я. – От дождя, небось, прячутся, а ты тут мучайся.

 Подходит моя очередь. Сжимаю в кулаке теплую от чужой руки трубку и вдруг обнаруживаю, что в горстке моей мелочи нет нужных двух копеек. Высовываюсь из автомата, прошу помочь, стою с протянутой рукой. Умоляю прохожих составить двухкопеечное счастье моей жизни. Я готов отдать рубль за две копейки. Что там рубль – пол жизни. Старушка с ветхим зонтиком, вздохнув тяжко, подаёт мне «милостыню». Я и сейчас помню, как она выглядела. Помню дурацкую шляпку горшком, штопанную шерстяную кофту и разношенные боты. Я готов был поцеловать у той старушки руку, подавшую мне две копейки… Снимаю трубку, просовываю в щель своё сокровище, кручу диск. Вот сейчас, сейчас я скажу ей всё. Номер занят. Вредная, болтливая тетка живет в той коммунальной квартире, куда я звоню. Она постоянно «висит» на телефоне. Накручиваю диск еще раз и еще – занято. Я вынужден освободить автомат для следующего в очереди. Я жду, когда он решит свою проблему – и вдруг вижу ту, кому я звонил только что. Они идет мне навстречу.

 - Привет! – говорю я.

 - Кому звонишь? – спрашивает она.

 - Да так, - говорю,- одному знакомому.

 - Ну, звони, - разрешает она.

 - Успею, - говорю я.

 Потом я иду рядом с ней, не в силах сказать то, что намеревался сказать по телефону. Она направляется в магазин за хлебом и молоком. Мне не нужны продукты. Я жду ее у магазина и молча провожаю к дому в Манежном переулке.

 - Я позвоню, - прощаясь, говорю я.

 - Звони, - великодушно разрешает она.

 Тот телефон-автомат на углу Кирочной и Маяковского на этот раз пуст. Проходя мимо, я пинаю ногой ни в чем не повинную будку, но потом, сменив гнев на милость, решаю подождать у автомата, когда она вернутся домой, откроет дверь, направится к своей комнате по коридору, а тут мой звонок. Она поднимет трубку и услышит все, что я ей должен сказать. Звоню, прижимая к уху холодную трубку. Все точно рассчитано.

 - Слушаю, - говорит она.

 Я молчу.

 - Кто вам нужен? – сердится она.

Помедлив, я вешаю трубку на рычаг и стою, оцепенев, в будке до тех пор, пока в стекло не начинают стучать монетой…

 Нет, я все-таки поставил бы памятник телефону-автомату, как один из памятников нашей молодости, причем именно на том углу, на углу Кирочной и улицы Маяковского. Пусть нынешние "крутые ребята" смотрят и нам завидуют.

О ЛЕКАРСТВЕННЫХ КОРНЯХ

ГРОМООТВОД

  В ходе последней Ливанской войны все чаще раздавались отчаянные призывы к Израилю сражаться с помощью рогаток и бранных слов. Призывы эти звучали на фоне утверждений, что по мере войны ненависть к евреям увеличивается многократно. Подразумевалось, что во всех своих неминуемых бедах они сами и будут виноваты.

 Позволю себе возразить с помощью новой «математической формулы»: постоянная величина увеличиться не может. Ну, посудите сами, что может быть прибавлено к гекатомбе грехов жестоковыйного народа? Ну, разрушили они Южный Бейрут или Газу на пути к мировому господству. Тоже мне – велика прибавка к ненависти. Нет, юдофобия, - есть величина постоянная.  Мало того, смею утверждать, что величина эта благотворна для человечества, и, как это не парадоксально, для самих евреев.

 Дело здесь не в пресловутом «козле отпущения», а в том, почему без этого «козла» «двуногие без перьев» существовать не в состоянии.  Впрочем, есть нечто унизительное в привычном зверином сравнении. Вернее всего, народ еврейский выполняет службу громоотвода. Вот скапливается в атмосфере критическая масса зависти, ненависти и злобы – нужна разрядка, удар молнии. Тут и еврей – фигура привычная, высокая, стойкая, способная пропускать через себя, как показывает история,  удар любой разрушительной силы.

 Сколько раз слышал: «Это так страшно, их много, это сила необоримая. Может быть, за ними правда?». Ерунда – за множеством нет и быть не может правды. Правда за одиночеством, за личностью, за пророками и героями. За человеческим множеством нет, как правило, ничего, кроме безумия массового психоза, направленного на разрушение своей собственной природы.

 Какое это спасение для рода людского, для масс, для толпы, как угодно – простая мысль, что во всем виноваты потомки Иакова, как носители абсолютного зла. Идея эта спасает от безумия, от сознания своей фатальной никчемности, невезучести, обреченности. Она спасает от жестокости взгляда внутрь себя самого. Взгляда беспощадного и страшного, чреватого самоубийством. Спасает от непереносимой боли покаяния.  Как проста, как беспечна, как скучна, как однолинейна и как спасительна жизнь, в которой ты лично ни в чем не виновен. Все, начиная с распятия Христа до распада СССР – дело рук евреев.

 Над этой особенностью юдофобов часто смеялись, как над откровенной нелепостью и глупостью, не задумываясь над спасительной функцией антисемитизма. Не следует смеяться. Они, евреи, и в самом деле норовят выпить всю воду в мире, съесть весь хлеб и превратить все народы мира, включая китайский, японский и маори, в своих рабов. При такой постановке вопроса из истории исчезают мучительные загадки, в дребезги разлетается зеркало, поставленное перед физиономией антисемита. Мало того, за юдофобией так легко спрятать мизантропию:  зависть и лютую ненависть к людям вообще. 

 Еврея, учитывая все это, надо беречь пуще глаза. Он – сокровище, он единственное лекарство от комплекса неполноценности. Наивные люди полагают, что нет ничего страшного в исчезновении жестоковыйного племени, что на место еврея с легкостью можно будет поставить другой народ. Ошибка! Обвинительное заключение нужно ковать веками, тысячелетиями, мифы создаются не по заказу. Потомки Иакова занимают именно то место, на которое они поставлены, и место это принадлежит только им.

 Чтобы делал Гитлер без еврея? На кого бы обрушили свою ненависть слуги Аллаха, во главе с нынешним фюрером – президентам Ирана, чем бы они наполнили тоску своей никчемной жизни? Чем бы тешили амбиции земных царей? Какой идеей подчинила бы себе элита подвластный плебс?

 Нет, место древнего народа, никому не может принадлежать. Может быть, и по этой причине он пережил многих своих ненавистников? Ненависть берегла евреев вернее любви. Может быть, нет в мире людей более надежной закалки, чем юдофобия? Может быть, провидение  и хранит народ еврейский, чтобы на пресловутом «еврейском вопросе» испытывать другие народы.

 Как тут не вспомнить М.И. Булгакова и его хрестоматийное: «Люди как люди, только квартирный вопрос их испорти». Квартирный ли? Вернее всего – еврейский.

  Так что, исключим из нашего лексикона все эти панические вопли про ненависть к жестоковыйному племени, захватывающую шар земной, про цунами юдофобии. Не евреям впадать в панику при виде «девятого вала» антисемитизма.

 Когда-нибудь, через тысячелетия, некие существа, заселившие землю, попытаются понять, почему погибла столь развитая цивилизация человекообразных существ и сделают вывод, что разрушил эту цивилизацию некий вирус, под названием ненависть. К кому именно ненависть, уточнить эти существа не смогут. Да и какая разница к кому.

О ГЕРЦЕ ФРАНКЕ

 Я не был на похоронах Герца Франка - и я все еще не могу поверить, что нет его на этом свете.

 Случается, когда сценарий вовсе не является основой фильма, а снятый материал выстраивается по каким-то своим, возникшим в ходе работы, законам. Особенно часто это происходит в кино документальном. Мало того, видимо, именно этот метод наиболее плодотворен. История одного из фильмов Франка тому доказательство.

 Камера летит над землей, над прекрасной землей, девственной и возделанной людьми. Это подмостки. Эта сцена. Сейчас на ней появится человек….

Я где-то прочел, что искусство существует для того чтобы заполнить пустоту между жизнью и смертью. Чем талантливей человек, тем активнее он эту пустоту заполняет. Жизнь моя была пуста тем утром, и вот она полна до краев. Полна лентой Герца Франка. Смотрел фильм этот и думал: а вдруг и сама жизнь наша, к которой мы относимся с такой трагической серьезностью, жизнь - с ее войнами и созиданием, с пошлостью и творчеством, с грехами и добродетелью - всего лишь репетиция какой-то другой, неведомой, настоящей жизни, спектакля, который людям еще предстоит сыграть. Прав был, конечно, Шекспир, но, может быть, с одной поправкой: жизнь - это не просто театр. Это репетиция в театре.

Есть одна хасидская мудрость: ты можешь сотворить множество добрых дел, но если в твою голову закралась хоть одна корыстная мысль, собери все свои добрые дела в ящик и забрось его в ад.

Тщеславие многих художников еще и в торопливости, в стремлении побыстрее добиться результата. Я и сам такой. Фильм Франка возник, как бы без замысла снять фильм. Десять лет, присутствуя на репетициях в "Гешере", не думал он о ленте, а был просто благодарен театру за радость, за награду быть свидетелем. Да и сами люди "Гешера" не думали, не помышляли ни о каком фильме. Может быть, поэтому я и не заметил в ленте Франка ни одной тщеславной мысли.

"Репетиция – любовь моя" - так назвал свою замечательную книгу Анатолий Эфрос. Репетиция. Не спектакль. Почему так? Почему это событие – репетиция - так существенно? Может быть, и потому, что в ходе репетиции художник не ждет аплодисментов, не вглядывается в зрительный зал. Он далек от оценки того, что делает. Он свободен. И эта свобода дает уникальный шанс прикоснуться к самым истокам мастерства.

Герц Франк сделал фильм о репетициях в театре "Гешер" совершенно свободно, без тени корысти, будто на одном вдохновении. Он рискнул взять материалом восхитительный хаос рутинной работы и сумел организовать его так, что сами репетиции и то, что вокруг них происходит, стали одним целым. Это документ, но я смотрел новый фильм Герца как картину игровую, художественную, совершенно забывая о том "мусоре", из которого растет поэзия кино.

Главную "роль" в фильме исполнил Евгений Арье, и это справедливо, без него не было бы театра "Гешер". Но и актеры в ленте Франка никак не статисты, они тоже подлинные герои картины. Арье невозможно отделить, оторвать от артистов его театра. Он лепит спектакль с помощью своих актеров, а они лепят самого режиссера своей индивидуальностью, своим талантом. И все же каждый большой художник создает свой мир и живет в этом мире по собственным законам и правилам. Видя вдохновение на лице Жени Арье в фильме "Вечная репетиция", наблюдая за мучительным и радостным процессом рождения спектакля, я вспоминал живую игру чувств на лице ребенка в старом фильме Франка "Старше на 10 минут.

Родство душ – это еще и родство приемов творчества. Режиссерский почерк Арье явно тяготеет к кинематографу. Герц Франк признался, что некоторые эпизоды фильма ему даже не пришлось монтировать. Фильм словно подтвердил эту современнейшую особенность "старого" психологического театра – его кинематографичность.

Репатриация смешала языки - русский, иврит, английский, - но вавилонскую башню театра Арье и его актеры все-таки построили. Театр многоязычен, и фильм Франка получился таким. Правда, сюда нужно прибавить еще один язык - язык Латвии, земли, где родился Герц.

Музыка – язык общий и для театра, и фильма "Вечная репетиция". Язык композитора Ави Биньямина. Удивительно, что музыка, созданная для сцены, совершенно органична и в фильме.

Как капли расплавленного металла стремятся слиться в одно целое, так иной раз большие мастера находят друг друга в родстве душ и таланта. В результате появляется новое, удивительное событие в искусстве.

Очень повезло Евгению Арье в том, что есть на свете Герц Франк с его камерой, но и к Герцу Франку пришла удача встречи с Арье и его театром. Счеты здесь неуместны. Я смотрел фильм Герца и совершенно по-новому воспринимал знакомые спектакли, видел то, что прежде осталось незамеченным. Кино и театр слились в одно новое целое – с качеством высокой пробы.

Мне довелось когда-то бывать на репетициях в театре Георгия Товстоногова и Анатолия Эфроса. Тогда думал с досадой, что ничего не останется от этого уникального чуда сотворения жизни на сцене. Лента "Вечная репетиция" как будто перечеркнула эту несправедливость. Театр больше не должен быть в обиде на кино.

Время неумолимо и безжалостно. Искусство театра мимолетно, как поднятая сквозняком пыль на сцене, как затихающий звук аплодисментов, как сама тайна полной апатии или вдохновенного выброса энергии творчества. Спектакли, снятые на пленку, перестают быть театром и превращаются в фильм.

В фильме Герцу Франку удалось "остановить мгновение". Он дал портрет не только театра "Гешер", но театра вообще, со времен античности, со времен Шекспира. Камера режиссера утрачивает обычную оптику, словно Герц сердцем видит то, что происходит перед ним. Он соучастник, действующее лицо репетиций и спектаклей "Гешера".

Сам Франк в фильме говорит об этом так: "Сидя недалеко от Арье, я незаметно продолжал снимать. Уже после съемки записал в дневнике: "Дисциплина визуального мышления – вот что нужно документалисту! Каждый кадр, даже легкая панорама, остановка... должны идти от чувства, от мысли".

Становясь участником репетиции, Герц приобрел абсолютную власть над своим материалом. Он мог с ним делать все что угодно. Он мог радоваться вместе с актерами, умирать от тревоги, мучиться в предчувствии провала. Вот эта сила чувственной камеры, присущая Франку, что заметно практически во всех его фильмах, и делает картину о "Гешере" бесспорным событием в мире кино.

Евгений Арье сотворил чудо театра. Герц Франк сотворил чудо летописи этого коллектива, виртуозно владея удивительным инструментом кинематографа. Он решительно сломал дистанцию между зрителем и сценой. Удалил то, что должно быть на горизонте, и приблизил то, что необходимо видеть во всей полноте.

Вот сцена из "Раба". Я видел ее в театре и не смог разглядеть главного. В фильме Франка никакой «обнаженки». Вот они рядом – прекрасные, юные тела артистов, но ты видишь одну лишь любовь и красоту. Думаю, что под прессом абсолютно доступной порнографии и нескрываемой чувственности, под гнетом массовой культуры мы утратили возможность доброты и целомудрия при виде обнаженных тел. Утратили то, что веками воспитывали в человечестве классические торсы античности, полотна Рубенса, Боттичелли, Рембрандта, Гойи, Делакруа…

Театры, как люди, рождаются, стареют и умирают. Сила кинематографа в том, что таким фильмам как "Вечная репетиция" Герца Франка ни старость, ни смерть не угрожают. А значит, и всему этому феномену под названием "Гешер" он подарил бессмертие. И в данном случае, мне кажется, это дороже денег, дороже всех наград на свете.

В рецензиях принято, даже при всех восторгах, отмечать некоторые недостатки, просчеты в работе. Вот вы, мол, конечно, молодцы, но я тоже не лыком шит и право имею. Возможно, и в фильме Герца Франка кто-то найдет сучки и задоринки. Творцов всегда мало – судей хватает. Я лично думаю, что любовь к книге, картине, фильму, спектаклю - как любовь к человеку. Она просто обязана быть слепой во имя зрячего сердца.

ОЛЕГ БОРИСОВ И ДОКТОР ЖИВАГО

 Чем была  антисоветчина в СССР –  обычной правдой о себе и о своем времени. Помню, как простояв минут сорок в покорной очереди, купил пять кило картофеля, потом долго мыл его в раковине. Черной грязи отскреб от клубней треть веса, еще треть картошки оказалась гнилой, оставшуюся бульбу удалось спасти. Вот тогда я подумал: « Какой к лешему Солженицын с его ужасами ГУЛАГа. Мы живем в подобном кошмаре каждый день, каждую минуту, только, привыкнув, перестаем воспринимать реальность такой, какой бы увидели ее глаза нормального человека. Мелочи жизни. В мелочах этих было все. Читаю дневник великого актера Олега Борисова:

«Январь 1974 г. Я захожу в скрипучий допотопный лифт с узкой кабинкой на двоих, который должен поднять меня на четвертый этаж. Шахта обнесена клетью, двери в шахту — тяжелые, затворить их плавно еще никому не удавалось. Нужно ударить ими так, как бьют по темени обухом. Чтобы другая, свободная рука придерживала еще двери самой кабинки. В противном случае они могут набить тебе шишку — так уж они устроены. Каждый удар металлической двери (а сделать их нужно два-три, чтобы лифт пошел) разносится по всему дому. Лифт работает с тяжелой одышкой — как инфарктник. Находясь дома, ты можешь легко высчитать, какой этаж он проходит, на каком остановился. В работе его шестеренок есть своя мелодия — нужно только вслушаться! Так, когда он проходит третий этаж, мне всегда слышится кварта и еще одна писклявая нотка: «Широка стра...» — и всё! Снова лязг. Застревает лифт часто. В этом случае пассажир должен стучать по металлической клети кулаками, и тогда ему на помощь придут все находящиеся в доме жильцы — взаимовыручка налажена, так как следующим в шахте можешь оказаться ты. Я не знаю, когда был изобретен первый лифт, но мне кажется, что его установили именно в нашем подъезде. Было дело, я в нем тоже «сидел». В доме — никого, и несколько часов пришлось ждать, пока придет монтер (в лифте есть специальная кнопка, чтобы его вызывать). Меня охватило такое же отчаяние, как и любовника Жанны Моро в фильме «Лифт на эшафот». Замечательный фильм! Но там хоть маячила эта красотка, была какая-то романтика, а тут исписанные гвоздем стены и... тоска! Сегодня я легко отделался. Только начав подъем, кабинка остановилась между первым и вторым этажами. Я без труда выломал дверь и элегантно выпрыгнул из шахты».

По силе антисоветчины могу привести рядом лучшую, на мой взгляд, страницу из «Доктора Живаго». Олегу Ивановичу Борисову удалось в тот момент вырваться из лифта. Доктора Живаго погубил трамвай, который двигался с тем же чудовищным напряжением, как и лифт в доме актера.

«Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастия. То застрявшая колесами в желобах рельсов телега задерживала его, преграждая ему дорогу. То под полом вагона или на крыше портилась изоляция, происходило короткое замыкание и с треском что-то перегорало.

Вагоновожатый часто с гаечными ключами в руках выходил с передней площадки остановившегося вагона и, обойдя его кругом, углублялся, опустившись на корточки, в починку машинных его частей между колесами и задней площадкой.

Злополучный вагон преграждал движение по всей линии. Улицу запружали уже остановленные им трамваи и новые, прибывающие и постепенно накапливающиеся. Их хвост достигал уже Манежа и растягивался дальше. Пассажиры из задних вагонов переходили в передний, по неисправности которого всё это происходило, думая этим переходом что-то выгадать. В это жаркое утро в набитом битком трамвае было тесно и душно. Над толпой перебегающих по мостовой пассажиров от Никитских ворот ползла, всё выше к небу подымавшаяся, черно-лиловая туча. Надвигалась гроза…Доктор почувствовал приступ обессиливающей дурноты. Преодолевая слабость, он поднялся со скамьи и рывками вверх и вниз за ремни оконницы стал пробовать открыть окно вагона. Оно не поддавалось его усилиям. Доктору кричали, что рама привинчена к косякам наглухо, но, борясь с припадком и охваченный какою-то тревогою, он не относил этих криков к себе и не вникал в них. Он продолжал попытки и снова тремя движениями вверх, вниз и на себя рванул раму и вдруг ощутил небывалую, непоправимую боль внутри, и понял, что сорвал что-то в себе, что он наделал что-то роковое и что всё пропало. В это время вагон пришел в движение, но проехав совсем немного по Пресне, остановился. Нечеловеческим усилием воли, шатаясь и едва пробиваясь сквозь сгрудившийся затор стоящих в проходе между скамейками, Юрий Андреевич достиг задней площадки. Его не пропускали, на него огрызались. Ему показалось, что приток воздуха освежил его, что, может быть, еще не всё потеряно, что ему стало лучше. Он стал протискиваться через толпу на задней площадке, вызывая новую ругань, пинки и озлобление. Не обращая внимания на окрики, он прорвался сквозь толчею, ступил со ступеньки стоящего трамвая на мостовую, сделал шаг, другой, третий, рухнул на камни и больше не вставал».

 Не исключено, что именно в этом, неисправном вагоне ехал пассажир, купивший недавно пять кило грязной, гнилой картошки. Этот пассажир, оставшись в живых и добравшись до дома, мог застрять в клетке лифта, из которой чудом через десятилетия удалось выбраться Олегу Борисову. Так мы жили.

РОССИЯ. НАЦИЗМ ПОД ЗАПРЕТОМ?

"Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая выступила за введение поправок, устанавливающих уголовную ответственность за реабилитацию нацизма. Свое предложение депутат от «Единой России» высказала на заседании патриотической платформы партии 31 января".

 Наивные люди решат, наверно, что теперь в России начнется очистка страны от свастик, призывов "бить жидов", будет поставлен заслон перед валом погромной, коричневой "литературы". Глядишь, даже ревизия Холокоста попадет под запрет. Да ничего подобного! В России под "реабилитацией нацизма" подразумевают попытки честного и глубокого анализа исторического прошлого. Победу в ВОВ должны будут прославлять одни фанфары. Другие инструменты попадут под запрет - вот и все. Дума России со значительной частью своего народа бороться не собирается.

ОДНИ СЛЕЗЫ. О НАС

Это о нас

Поездка на телеге, запряженной лошадью, в теплый летний день была

несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими

красками с в...ысоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на

пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не

запирались никогда.

Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок.

Никому не могло придти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас.

Часами мы мастерили тележки и самокаты из досок и подшипников со

свалки, а когда впервые неслись с горы, вспоминали, что забыли

приделать тормоза.

После того, как мы въезжали в колючие кусты несколько раз, мы

разбирались с этой проблемой. Мы уходили из дома утром и играли весь

день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари, там, где они

были. Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не

было! Трудно представить.

Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на

кого не подавал в суд. Бывало всякое.

Виноваты были только мы, и никто другой. Помните? Мы дрались до крови

и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания.

Мы ели пирожные, мороженое, пили лимонад, но никто от этого не

толстел, потому что мы все время носились и играли. Из одной бутылки

пили несколько человек, и никто от этого не умер. У нас не было

игровых приставок, компьютеров, 165 каналов спутникового телевидения,

компакт-дисков, сотовых телефонов, Интернета, мы неслись смотреть

мультфильм всей толпой в ближайший дом: ведь видиков тоже не было!

Зато у нас были друзья. Мы выходили из дома и находили их. Мы катались

на великах, пускали спички по весенним ручьям, сидели на лавочке, на

заборе или в школьном дворе и болтали о чем хотели.

Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок или

просто заходили и виделись с ними. Помните? Без спросу! Сами!

Одни в этом жестоком и опасном мире! Без охраны! Как мы вообще выжили?

Мы придумывали игры с палками и консервными банками, мы воровали

яблоки в садах и ели вишни с косточками, и косточки не прорастали у

нас в животе.

Каждый хоть раз записался на футбол, хоккей или волейбол, но не все

попали в команду. Те, кто не попали, научились справляться с

разочарованием. Некоторые ученики не были так сообразительны, как

остальные, поэтому они оставались на второй год. Контрольные и

экзамены не подразделялись на 10 уровней, и оценки включали 5 баллов

теоретически, и 3 балла на самом деле.

На переменах мы обливали друг друга водой из старых многоразовых шприцев!

Наши поступки были нашими собственными. Мы были готовы к последствиям.

Прятаться было не за кого. Понятия о том, что можно откупиться от

ментов или откосить от армии, практически не существовало. Родители

тех лет обычно принимали сторону закона -- можете себе представить!?

Это поколение породило огромное количество людей, которые могут

рисковать, решать проблемы и создавать нечто, чего до этого не было,

просто не существовало.

У нас была свобода выбора, право на риск и неудачу, ответственность, и

мы как-то просто научились пользоваться всем этим. Если вы один из

этого поколения, я вас поздравляю. Нам повезло, что наше детство и

юность закончились до того, как правительство купило у молодежи

свободу в обмен на <<ролики>>, <<мобилы>>, фабрику звезд и классные

сухарики...

С их общего согласия... Для их же собственного блага...

На самом деле в мире не семь чудес света, а гораздо больше. Просто мы

с вами к ним привыкли и порой даже не замечаем. Ну, разве не чудо

первое советское средство после бритья? Помните? Кусочки газеты?

А такое чудо, как тюнинг автомобиля <<Москвич-412>>? Помните?

5-копеечные монеты по периметру лобового стекла, меховой руль,

эпоксидная ручка коробки передач с розочкой и, естественно,

милицейская фуражка на заднем стекле.

А резинка от трусов -- это же тоже чудо! Ведь она прекрасно держит как

трусы, так и колготки и варежки!

Пирожок с повидлом -- ну разве не чудо? Никогда не угадаешь, с какой

стороны повидло вылезет!

Еще одно необъяснимое чудо -- поднимите, пожалуйста, руки те, у кого

был нормальный учитель труда... а не инопланетянин?

А такое чудо, как авоська с мясом за форточкой? Помните: полез

доставать -- пельмени упали!

А вот этот вот чудесный мамин развод: <<Я тебе сейчас покупаю, но это

тебе на день рождения>>?!

Или вот эта волшебная бабушкина фраза на прощание: <<Только банки верните!>>

А холодильник <<Днепр>> помните, вот с такой вот ручкой? Это же

однорукий бандит! Дергаешь ручку -- вываливаются банки.

А, кстати, что до сих пор лежит в холодильниках на дверце сбоку?

Нет, не яйца. И не кетчуп. На дверце сбоку лежат... лекарства!

Бесплатная медицина -- это тоже чудо. Врач один, а очереди две -- одна

по талонам, а вторая по записи. А еще и третья была -- <<Я только

спрошу!>>

Да, сколько еще их было, этих чудес света...

Маленькое окошко из кухни в ванную -- что там смотреть, объясните?

Обувная ложка-лошадка...

Зубной порошок -- чистит как зубы, так и серебро...

Писающий мальчик на двери туалета...

Телевизор <<Рубин>> -- берешь пассатижи и тын-тын-тын!

Плавки с якорьком... помните?!

Молоко в треугольных пакетах!

А вы говорите: <<Семь чудес света!>>

Мы раньше много чего делали такого, что сейчас и в голову не взбредет

делать. Более того, если ты сегодня хоть раз сделаешь то, что тогда

делал постоянно -- тебя не поймут, а могут и за сумасшедшего принять.

Ну вот, например, помните, автоматы с газированной водой. Там еще был

стакан граненый -- один на всех. Сегодня никому и в голову не придет

пить из общего стакана! (Сегодня его украдут через пять секунд после

установки автомата, ровно за три секунды до того, как утащат и сам

автомат...) А раньше ведь все пили из этих стаканов...

Обычное дело! И ведь никто не боялся подхватить какую-нибудь заразу...

Кстати, эти стаканы использовали для своих дел местные пьяницы. И,

представьте себе, вы только представьте это -- они ВОЗВРАЩАЛИ стакан на

место! Не верите? А тогда было -- обычное дело!

А люди, вешающие простыню на стену, выключающие свет и бормочущие

что-то себе под нос в темноте? Секта? Нет! Раньше в каждом доме

проходила церемония, которая называлась -- задержите дыхание --

диафильм! Помните это чудо?! У кого сейчас работает проектор

диафильмов?

Дым валит, едкий запах по всей квартире. Дощечка такая с письменами.

Что вам представляется? Индийский великий жрец Арамонетригал? На самом

деле это -- вы-жи-га-ние. Миллионы советских детей выжигали открытки

мамам на 8 Марта: <<Мамочка, поздравляю с Международным женским днем.

Желаю тебе мирного неба над головой, а твоему сыну -- велосипед>>.

А еще все сидели в ванной, причем на опущенном стульчаке, причем в

темноте -- и светил там только красный фонарь... Догадались?.. Печатали

фотографии. Вся наша жизнь на этих черно-белых фотографиях,

отпечатанных собственными руками, а не бездушным дядькой из <<Кодака>>.

Ну, вы же помните.

Да, это мы были такими, а вот такими мы стали:

1. По ошибке ты печатаешь свой пароль системного доступа на микроволновке.

2. У тебя список из 15 номеров, чтобы связаться со своей семьей,

которая состоит из 3 человек.

3. Ты отправляешь e-mail своему коллеге, что сидит в соседней комнате.

4. Ты потерял контакт со своими друзьями или семьей, потому что у них

нет адреса электронной почты.

5. После рабочего дня ты возвращаешься домой и отвечаешь по телефону

так, словно ты еще на работе.

7. Ты впадаешь в состояние паники, если вышел из дома без мобильного

телефона, и ты возвращаешься за ним.

8. Ты просыпаешься утром и первая вещь, которую ты делаешь --

подсоединяешься к Интернету, даже до того, как выпьешь кофе.

9. Ты склоняешь голову набок, чтобы улыбнуться : -- )