Полпотовское семейство было по камбоджийским меркам не из бедных. Короче говоря, не рисом единым жили. Папа Пек Салот в деревушке Прексбаув слыл вообще камбоджийским аристократом, имея несколько голов скота, хороший дом и аж целых девять гектаров пахотной земли. К тому же семейство было не из простых, уважаемым, и связи с королевским двором Пномпеня, столицы Камбоджи, в своё время завязало прочные.
Все в округе знали, что некоторые особенно прыткие родственники Салот Сара хороводятся вокруг дворца − числятся в наложницах принца, служат при дворе и пляшут в королевском балете. Поэтому и стол в семье был соответствующий: мама Сок Нем утром кормила домочадцев китеоу − супом с лапшой, рыбой и зеленью, а в обед ставила на стол в добавление к рису не только традиционный прахок − пасту из основательно попахивающей квашеной рыбной мелочи, выдержанной на солнце, но и питательный лок-лак.
Это любимое камбоджийцами маринованное в соевом и устричном соусах мясо, чаще всего свинина, хорошо отбитая, зажаренная с чесноком и политая соусом из зелёного перца. Такой перец, острый, со смолистым привкусом, выращивали только в провинции Кампот и называли «кампотским».
Кроме чашек со свининой на столе будущего диктатора можно было заметить амок. Его Полпотова мама делала из белой рыбы и пасты карри. На пасту шли сушёный чили, чеснок, лук, стебли лимонной травы, кусочек корня галангала с нежным камфарным запахом, пара листиков каффир-лайма и соль. Все составляющие перетирали, толкли и смешивали со взбитыми яйцами, небольшим количеством креветочной пасты, кокосовым молоком и рыбным соусом. Банановые листья держали в кипятке до мягкости, укладывали в чашки, помещали на них куски рыбы, заливали её приготовленной смесью и держали на пару или водяной бане с полчаса.
Салот Сар своими крестьянскими корнями гордился, вольной сельской жизнью жил с удовольствием и, отправившись на проживание к родственникам в Пномпень, часто по ней скучал. В общем, по мнению современников, «презренный Пол Пот был милым ребёнком», таким уравновешенным, вежливым и с хорошим аппетитом.
В начале «славных» дел
Воздержанию «милый ребёнок» обучился в монастыре, где прожил несколько месяцев, поносил оранжевую робу, выучил буддийские заповеди, привык вставать в пять утра по удару гонга, после тяжёлой физической работы получать коктейль из фруктов, сгущённого молока и яиц и, согласно монастырским порядкам, после полудня о еде и не помышлять.
Он поучился в колледже, освоил французский, поступил в Техническую школу, по привычке держась в тени, ничем там себя не проявил, но очень приглянулся доброжелательностью поднимающим голову камбоджийским демократам и, получив правительственную стипендию, был отправлен продолжать учёбу во Францию.
В честь слегка ошалевшего от выпавшей удачи стипендиата и пары десятков таких же счастливцев был дан торжественный обед в китайском ресторане. Особенно хорошо шли напутствия «надежде Камбоджи» под утку по-пекински, крабовый суп и сладкую свинину по-кантонийски.
Париж не будет Парижем, если в одночасье не вскружит голову. Первый год Салот Сар ещё пытался добросовестно учиться, робко осваивая кафе и бистро, но потом вольная парижская жизнь взяла своё, и он не придумал ничего лучше, как сплотиться с другими парижскими камбоджийцами, проникнуться коммунистическими идеями, плюнуть на учёбу, завалить экзамены и профукать стипендию.
Вернувшись домой, новоявленный улыбчивый коммунист в белой рубашке и неизменных синих брюках понёс добытые знания в массы, устроившись преподавать французский язык, историю и право. Разумное, доброе и вечное он сеял добросовестно, покоряя аудиторию знанием французской поэзии, музыкальным низким голосом, и вообще числился среди лучших преподавателей.
Он прочитал труды Маркса, Сталина, Мао Цзэдуна и в свободное от увлечения коммунизмом время сделал предложение Кхьё Поннари. Эта камбоджийка работала учительницей, считалась старой девой, славилась неплохими манерами, ненавидела знать всей душой (папа сбежал с одной из камбоджийских принцесс), была старше Салот Сара на восемь лет и умела готовить.
Изысков не наблюдалось, и Кхьё жарила слегка взбитые яйца в масле, потом в это же масло закидывала мелко нарезанный чеснок, нарубленные лук и капусту, солила, обжаривала, добавляла сваренную заранее яичную лапшу.
Затем сдабривала лапшу устричным и рыбным соусами, приправляла чёрным перцем, присыпала сахаром, минут пять активно помешивала и подавала мужу на стол, пока тот репетировал речь: «Я буду руководить революционной организацией, я стану её генеральным секретарём, у меня на руках будут досье, я стану контролировать министров и смотреть, чтобы они не отходили от линии, установленной центральным комитетом в интересах народа».
Муж, как следует подкрепившись лапшой, беспрерывно думал о счастье народа, примерял новое имя Пол Пот и спешил на собрания, где обсуждались марксистские работы, или работал над революционной статьёй, где в пух и прах разбивал монархию, призывая выжигать её калёным железом. Заодно предлагалось выжечь и всех придворных вместе с балеринками, да и вообще всех, кто гужевался рядом с кровопийцами и жил за счёт народа.
Пол Пот, вовсю размахивая калёным железом, напрочь забыл о своих родственниках и дворцовых связях, которые обеспечили ему безоблачное и сытое детство.
Дядюшка-секретарь
Пол Пот, «брат номер один», как уже звали его сподвижники, быстро продвигался по партийной линии и вскоре распрощался с семьёй и карьерой, оставив в спутницах одну лишь революцию. Камбоджийский карбонарий мотался по партизанским лагерям, любовался вычищением классовых врагов в Китае, прошёл курсы по подготовке красных кхмеров во Вьетнаме, всласть побродил по лесным чащам, чуть не отдал богу душу, отравившись псуткнгаоук − ядовитыми «павлиньими грибами», и в сорок пять лет встал во главе коммунистов.
Когда его партия, основательно повоевав, пришла к власти, Пол Пот занял посты генерального секретаря коммунистической партии и премьер-министра так называемой Демократической Кампучии, собрался построить социализм в четыре года, окружил себя завесой секретности и, как положено приличному диктатору, стал планомерно охотиться за явными и мнимыми врагами. Вот и получилось, что к особым природным наклонностям, до поры до времени спрятанным под доброжелательностью, добавилась безграничная власть, и на свет божий выползло диво дивное, которое дало указание народу перекочевать из городов в деревни и выращивать по три тонны риса с гектара, увеличив урожай аж втрое.
Никто не обращал внимания, что для повышения урожайности недостаточно лишь революционного пыла. Но раз лидер партии сказал «надо», народ должен был дать единственно верный ответ. «Если у нас есть рис, у нас есть всё», − носился со своей идеей Пол Пот, в пылу не замечая, что люди начали пачками умирать от недоедания, непосильного труда и малярии.
Измотанным камбоджийцам партия запрещала готовить еду дома и, чтобы те не расслаблялись за семейным столом, предписывала питаться рисом и лапшой с зеленью в общественных столовых.
В трудовых лагерях, где вконец разболтавшиеся при монархии камбоджийцы должны были ударно работать на благо своей страны под суровым присмотром, им выдавали миску риса, жидкую баланду и ломтик вяленой рыбы для подкрепления. После такого сытного ужина следовало не заваливаться на соломенные циновки, а посетить политзанятие и заучить ещё несколько важных тезисов «брата номер один».
Для особенно уставших был придуман манящий лозунг: «В 1977 году будет два десерта в неделю. В 1978-м – один десерт каждые два дня. А в 1979 году сладкое будет каждый день». Следовательно, по партийному плану в 80-х камбоджийцев должна была до смерти замучить тошнота от пирожных из риса, от кокосовых бисквитов и яичного желе.
Несогласных с политикой партии и правительства забивали мотыгами или таскали в допросный центр, где была налажена система усмирения с помощью пыток и казней. Поскольку сам Пол Пот часто страдал желудком и был твёрдо уверен, что повара подсыпают ему в чашку со свининой яду, то их тоже время от времени подвергали пыткам.
Камбоджийский народ таял на глазах, но «дядюшка-секретарь», как ласково называли диктатора по недосмотру оставшиеся в живых сподвижники, продолжал бодро вести соотечественников в светлое коммунистическое завтра, пока его самого однажды не подвергли суду, а потом и не отправили на тот свет, всё-таки добравшись до полпотовской чашки.
В Камбодже (Кампучии) морских обитателей пруд пруди. Едят их во всех видах, иногда употребляя за милую душу даже с фруктами. Чтобы приобщиться к кхмерской кухне и ощутить её необычный вкус, надо приобрести или выловить пару-тройку кальмаров, разделать тушки на крупные куски и совсем недолго отваривать в подсоленной воде. Кальмары не любят кипятка и, если их проворонить, становятся жёсткими, как подошва. Для соуса камбоджийцы разбалтывают в чашке лаймовый сок вместе с горячей водой, рыбным соусом, парой щепоток сахара и очищенным от семян, мелко нарезанным перцем чили. К кальмарам подкидывают нарезанные полосками манго, нашинкованный тонкими брусочками сладкий перец и лук, мягко, но неумолимо заливают соусом, небрежно посыпают мятой и арахисом и верят в светлое будущее своей многострадальной Камбоджи.
Автор: Инна Садовская
