В заглавии эти понятия стоят рядом. Допустимо ли такое “соседство”? Ни в коем случае. Почему же они всё-таки рядом? Потому, что сегодня, на мой взгляд, есть угроза проникновения догматизма в Галаху.
Философские источники говорят: “Догматизм – способ мышления, оперирующий неизменными понятиями без учета новых данных, конкретных условий места и времени, т. е. игнорирующий принцип творческого развития и конкретности истины”. Подобное глубоко чуждо еврейской религии, что видно на примере Устной Торы, одной из составляющих которой является Галаха.
В еврейской религии длительное время существовал запрет на запись всего, относящегося к Устной Торе. Почему?
Как известно, предназначение Устной Торы трактовать и объяснять Тору Письменную (Пятикнижие). Известный исследователь Устной Торы Йосеф Агур со ссылкой на Йосефа Альбо (15в.) объясняет: “Письменный текст Торы (Пятикнижия – Е.Д.) не мог охватить все области жизни, все правила и заповеди, тем более, что и сама жизнь, и ее законы меняются с течением времени: возникают новые обычаи и традиции, развиваются технологии и наука. Устная Тора была предназначена для того, чтобы обеспечить возможность применения законов иудаизма (изложенных в Письменной Торе) в любое время, в любом месте и в любой жизненной ситуации”.
“Законы иудаизма” – практически и есть Галаха. Поэтому хотелось бы привести один из доводов, объясняющих запрет на запись сказанного еврейскими мудрецами, то есть всего, относящегося к Торе Устной и, соответственнно, Галахе. Это было вызвано беспокойством “по поводу того, что запись Устной Торы будет равнозначна ее кодификации, подразумевающей запрет на внесение каких либо изменений. Это подорвало бы творческий потенциал Устной Торы, ее способность к самостоятельной жизни и постоянному развитию. Все те толкования, законы, установления и решения, которые время от времени обновлялись, были бы отвергнуты, и непрерывная творческая традиция, вдыхавшая жизнь в Галаху, застыла бы и окаменела” (Йосеф Агур). А жизнь, особенно еврейская, переменчива и непредсказуема. Поэтому возникает закономерный вопрос: возможно ли действенное и позитивное “применение законов иудаизма в любое время, в любом месте и в любой жизненной ситуации” без соответствующих жизненным реалиям изменений и дополнений? Более того, стремились ли наши учителя к “окаменению” Галахи? Проведу параллель.
В еврейской религии издавна существенную роль играло наблюдение за луной. Установлен ряд законов освящения луны, еврейские месяцы начинаются в новолуние. Казалось бы, всё понятно, все известно, но… Как-то один мудрец спросил своих учеников: “Почему, когда я показываю на луну, вы смотрите на мой палец?”. По каким причинам учитель хотел, чтоб его ученики повнимательней всмотрелись в постоянно меняющую свои облики, то прячущуюся за тучами, то поражающую ярким светом луну, а не его пальцы? Полагаю, одна из причин в том, что ее проявления с одной стороны аналогичны переменчивой и непредсказуемой человеческой жизни, с другой – человеческой мысли, то смутной, ускользающей, не желающей обретать четкие, логичные формулировки, то удивляющей внезапным ярким светом озрения. То растущей, то убывающей, то принимающей вид четко определенного круга. Научить соединять жизнь и мысль воедино и есть, на мой взгляд, одна из главных задач настоящего учителя. Галаха – это мысли множества поколений еврейских мудрецов. Но от оторванной от жизни даже самой великой мысли проку мало. Поэтому не следует ограничиваться только “пальцами” великих. Они в первую очередь указатель, ориентир.
Предлагаю обратиться к наследию великого еврейского мудреца современности рава Кука, который, на мой взгляд, исчерпывающе сформулировал проблемы современного иудаизма и способы их разрешения.
“Мы позабыли о душе Торы”, – утверждал рав Кук. Является ли это “сгущением красок”? Нет.
“Душа Торы” сокрыта в аллегориях, иносказаниях Слова Б-жьего. Они заставляют призадуматься, поскольку в них лишь намек. И еврейская традиция, дабы не навязывать, не делать чем-то однозначным многогранное, многослойное неисчерпаемое Слово, в своих разъяснениях его также широко использовала никак не совместимые с догматизмом аллегорию и иносказание.
Рамбам писал: “Когда любой мудрец, познающий Г-спода, и обретший истину, намеревается преподать нечто, относящееся к этой отрасли знания, он говорит об этом не иначе как прибегая к аллегориям и загадкам. И мудрецы создали множество таких аллегорий, сделав их различными по виду и даже по роду”.
Почему они так поступали? Ведь их огромные знания и интеллект позволяли им изъясняться четко и конкретно, а нам, со ссылками на столь авторитетные имена, всё повторять за ними. Но они, на мой взгляд, хотели, чтоб их слова стали “информацией к размышлению”, а не автоматически бездумно повторяемыми догмами. Занимаясь одними повторами, мы весьма основательно обманываем их ожидания и надежды… Какое отношение это имеет к Галахе?
“Галаха – это явление человечески-историческое, она сформировалась в разные исторически-культурные эпохи под воздействием разных общественных отношений, под влиянием разных культур и т.п.”, – считает рав Пинхас Полонский.
Поэтому Галаху можно иносказательно сравнить с “пальцами” множества поколений наших учителей, создававших и совершенствовавших ее. Но разве они вкладывали в нее свою глубочайшую веру и обширнейшие познания для того, чтобы “закрыть луну”, то есть своими же руками лишить учеников-потомков собственного видения и понимания, и, значит, той “непрерывной творческой традиции, вдыхающей жизнь в Галаху”, о которой говорил известный еврейский мыслитель и философ Йосеф Альбо? Возможно ли предвидеть, все обстоятельства и перемены, все перепитии земного бытия и заранее создать однозначно соответствующие всем грядущим обстоятельствам законы?
“Великий Раши, автор классического комментария к Торе, однажды признался своему внуку Рашбаму, что если бы он мог, то постоянно менял бы свои интерпретации “в соответствии с тем буквальным смыслом, что обновляется каждый день”, – отмечает рав Адин Штейнзальц.
Поэтому, возможен ли единый неизменный веками, не реагирующий на окружающую действительность сборник Галахи? Ведь в его основе неисчислимые интерпритации законов Торы.
Поэтому еще раз упомяну запрет на запись всего, относящегося к Устной Торе. Вот как Йосеф Агур с ссылкой на Талмуд объясняет это: “Само понятие “Устная Тора”, а также то, что мудрецы постоянно проводят четкое различие между “Торой Письменной” и “Торой Устной”, – все это показывает: в прошлом Устная Тора была устной в полном смысле этого слова, и записывать ее запрещалось. По словам рабби Ишмаэля, “это (т.е. слова Письменной Торы) ты пишешь, но не пишешь галахот (т.е. Устную Тору)”. Запрет, очевидно, был четким; известно высказывание рабби Йоханана: “Записывающие галахот – все равно, что сжигающие Тору”, – пишет Йосеф Агур. “Сжигающие Тору””, то есть, превращающие ее для будущих поколений в устаревшей, отжившей прах. Полагаю, смысл такого пугающе-категорического высказывания предупреждает, что придание трактовкам и комментариям статуса незыблемости и неизменности препятствует постоянному раскрытию новых смыслов неисчерпаемой Письменной Торы и умаляет ее значимость для потомков. А зачем искать, выводить новые, соответствующие сегодняшним событиям законы, если уже есть неизменный свод законов и правил еврейской жизни? Кроме этого, подобный подход противоречит приводимому Йосефом Агуром одному из главных принципов Устной Торы. Это “принцип ее постоянного изменения и обновления, как процесса непрерывного и бесконечного, который происходил в прошлом, происходит сегодня м будет продолжаться в будущем”.
“Шулхан Арух”
Сегодня главным сборником галахических установлений является созданный в 16 в. “Шулхан Арух”. Допустимо ли придание ему граничащих с догматизмом однозначности и незыблемости? Не говоря о том, насколько сильно изменилась жизнь, следует подчеркнуть, что даже 5 веков назад его появление было воспринято неоднозначно. Несмотря на значимость и масштабность этого сборника, имели место существенные возражения. Йосеф Агур приводит следующие. В “Шулхан Арух” отсутствовала аргументация установлений, вследствие чего “некоторые из принципа противились подобным книгам, поскольку их авторы кодифицируют Галаху и препарируют ее”. На мой взгляд, “отсутствие аргументации” сыграло отрицательную роль. Если бы она присутствовала, то было бы заметней, что сегодня не все реально и не все необходимо. Но отсутствие пояснений придает установлениям характер незыблемости. По мнению ряда оппонентов, ““Шулхан Арух” ограничивает свободу законоучителей в преподавании и принятии галахических постановлений… законоучитель не вправе некритически принимать чужое мнение… законоучители-ахароним (раввинские авторитеты последующих поколений – Е.Д.) также обязаны обращаться к источникам Галахи и Талмуду, вчитываться в них и делать выводы из прочитанного по собственному разумению… Рабби Йосеф Каро (автор Шулхан Арух – Е.Д.) упоминает сефардские обычаи, но ашкеназские ему совершенно незнакомы, и в его книге о них нет практически ничего”. Нельзя не упомянуть, что сегодня около 80% всех евреев мира – ашкеназы и лишь 20% – сефарды. Кроме того, в еврейских источниках “Шулхан Арух” называют “кодексом основных положений Устного Закона”.
Нет ли противоречия между придаваемой ему сегодня незыблемостью и тем, что заключено в самом понятии “Устный Закон”, то есть в опасности превращения многих, не соответствующих реальной жизни установлений Устного Закона в догмы? Полагаю, есть. Как утверждает один из интернет-порталов объем Шулхан Арух 9,8 Мб. Что может стать добровольным, осознаваемым стимулом исполнения такого огромного количества религиозных законов? Полагаю, только подлиная вера и то, что великий еврейских мудрец царь Соломон называл “страх Г-сподень”, боязнь хоть что-то упустить, нарушить. Полагаю, без возрождения веры, без обретения страха Г-споднего учить Галахе практически бесполезно, бессмысленно. Б-г ждет от человека не исполнения тяжкой повинности, а добровольного, осознанного желания исполнять исходящее от Него. В этом неотъемлемая составляющая изначальной свободы выбора.
Современные психологи утверждают, что главная функция человеческой логики – это исследование того, как из одних утверждений можно выводить другие. Получается, если не вдумываться в слова предшественников, не извлекать из сказанного ими нечто свое, новое, то одно из главных человеческих достоинств – логическое мышление остается невостребованным, отвергаемым, что очень сильно отталкивает мыслящих людей. Как же быть с разумом, “который Б-г излил на человека и в котором состоит последнее совершенство оного” (Рамбам)?
В очень известном и авторитетном труде Рамбама (12 в.) “Путеводитель растерянных” тот, кто занимаются только Талмудом и Галахой назван “невеждой из раввинских масс”. Нечто аналогичное спустя восемь веков высказывал и величайший современный еврейский мудрец рав Кук.
“Многие полемические замечания рава Кука направлены в адрес тех сил в иудаизме, которые мешают ему (иудаизму — Е.Д.) возвыситься до своей истинной сущности. Он порицает еврейский религиозный истеблишмент своего времени за примитивизацию религиозной жизни – явление, которое стало распространенным в еврейской общине. По мнению р. Кука, главной ошибкой религиозного истеблишмента было отрицание им светской культуры, а также ограничение религиозных знаний только лишь талмудической диалектикой и кодексами Закона – за счет тех религиозных предметов, цель которых состоит в облагораживании человеческого чувства, как, например, изучение еврейской мистики, этики и Агады. Он замечает по этому поводу: “До тех пор, пока религиозные лидеры упорно стоят на том, чтобы мы занимались только изучением Талмуда и кодексов, а не Агадой, не этикой, не Каббалой, не исследованиями, не земным знанием, – они обедняют себя, и следует продолжить борьбу против этого ограничивающего подхода””, – подчеркивал рав Бен-Цион Боксер.
“Рав Кук объясняет, что одна из существенных проблем современности – это односторонность в изучении Торы, когда в иешивах направляют слишком много усилий на техническое изучение иудаизма – и в результате Тора исходит из “Дома Учения” совсем не в том ракурсе, в котором народ может – и хочет! – воспринимать ее”, – отмечает рав Пинхас Полонский.
Как тут не вспомнить высказывание неповторимого Станислава Ежи Леца: “В нём ощущается какая-то огромная пустота, до краев наполненная эрудицией”.
Галаха и философия
Рамбам, о котором было сказано, что “он предотвратил раскол и упадок иудаизма” объединил Галаху и философию.
Известный исследователь трудов Рамбама профессор Ицхак Тверский объясняет: “Огромное значение и новизна Рамбама состоит не столько в его вкладе в Галаху и философию, сколько в самом сочетании философии и Галахи, при котором подчеркивается важность “досконального изучения всех вопросов” (“Илхот йесодей а-Тора”, 4,13) и ставится акцент на идейном содержании иудаизма, его духовности – в полном смысле этого слова. …Философия является интегральной – и важнейшей ее (Устной Торы) частью. Позиция Рамбама заключается в утверждении единства Торы и философии, при этом философия является важнейшей, составляющей, интегральной частью Устной Торы. Галаха и философия, вместе взятые, являют собой Устную Тору. …Рамбам стремился объединить области Галахи и философии. Не случайно в его галахических трудах часто встречаются философские построения”.
Но философские аспекты порождают мысли, рассуждения, вопросы. Порой неожиданные и непростые… С Галахой в чистом виде несопоставимо проще. Скажешь: так написано – и вроде бы дал исчерпывающий ответ. Может надо почаще вспоминать о длительном запрете на запись всего, относящегося к Устной Торе и, соответственно, одной из ее составляющих – Галахе? Ведь запрет был отменен не из-за того, что все передаваемое устно вдруг обрело статус незыблемости, а из-за опасения, что в связи с рассеянием и изгнанием много существенного и важного будет утрачено. Но это была дань обстоятельствам. Она никак не отменяла, не перечеркивала значимость творческого интеллектуального движения человеческой мысли, познающей Б-га? Но…
“Рав Кук часто возвращается к этой теме (о живой динамичной душе Торы – Е.Д.) с нескрываемой болью и страстным ожиданием духовного прорыва. В письме к одному корреспонденту он сетовал: “Тот, кто говорит об этом духовным руководителям народа, рискует прослыть наглецом и безумцем. Пробил час великого покаяния. Мелкими компромиссами ничего не поправишь… Религиозный истеблишмент… в своей борьбе с “отрицанием веры” довольствуется пустыми фикциями. Тот, кто ощущает силу в сердце, кто владеет острым пером и чьей души коснулся Б-жественный дух, должен выйти на поле брани с кличем: “Дайте нам свет””, – писал Бен-Цион Боксер.
Еврейская традиция изначально очень опасалась отсутствия”света”, позволяющего видеть новое и актуальное. С появления света началось сотворение нашего мироздания…
Рав Кук утверждал, что наличие в мире духовного прогресса религиозно необходимо, иначе диалог человечества с Б-гом теряет смысл. Поэтому хочется вновь упомянуть включающую в себя Галаху Устную Тору, в основе которой “принцип постоянного изменения и обновления”. Почему тормозится этот процесс? Может потому, что сторонникам догматизма проще и спокойней живется? Новое приходится обосновывать, оно налагает немалую ответственность, можно стать объектом довольно жесткой критики. Не всем по вкусу дополнительная “головная боль”. За отсутствие собственных мыслей и идей раввинского звания не лишают, учителей религии с работы не увольняют…
Шаббат
Хотелось бы привести пример к чему, на мой взгляд, приводит формальное, оторванное от современных реалий исполнение Галахи.
Сегодня, как правило, величайшее, уникальное явление иудаизма, Шаббат, принято воспринимать как запрет работать. Допустимо ли подобное упрощение?
Библейская заповедь о Шаббате предписывает: “Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всю работу свою. А седьмой день – суббота Г-споду, Б-гу твоему” (“Шмот”, 20:8-10).
Это стало основой галахических запретов Шаббата. Но только ли в отказе от будничных дел его суть?
“Заповедь – это не только рамки Галахи, но и всякая подобающая реализация стремления к Б-жественности”, – утверждал рав Кук.
Еврейские мудрецы подчеркивали: “Суббота должна быть выделена тем, что в этот день прекращаются все работы. Однако устранение от работы не является самоцелью: освободившееся время и силы должны быть использованы для молитвы, изучения Торы” (“Сончино”), и прочих действий, означающих контакт с Б-гом.
У современного человека есть достаточно возможностей реализовать свое стремление к Б-жественному. И интернет в этом плане очень хороший помощник. Но есть существенная проблема: в Шаббат нельзя пользоваться электроприборами и, соответственно, компьютером. Получается, одни и те же главы Торы, комментарии, статьи и т.п., в печатном виде читать можно, а размещенные в интернете – нет. Но сегодня компьютер заменяет печатную продукцию. Разрешение на включение компьютера с целью занятия религией было бы аналогично утверждению Рамбама о том, что в Шаббат запрещено читать любую литературу, кроме той, которая связана с изучением Торы. Еврейские законы должны не ограничивать, а максимально расширять возможности постижения Учения. Где гарантия, что в Субботу будут открываться именно религиозные сайты? Разумеется, никакой гарантии этого нет и быть не может. Но есть ли гарантия, что, сидя в синагоге или просто ничего не делая, человек будет думать о Б-ге, его заповедях, их этической направленности, а не о чем-то постороннем? Тем более, если Б-гослужение ведется на непонятном ему языке или в комментариях к недельной главе звучит стандартное, общеизвестное.
Одна из хасидских историй рассказывает: “Раби Менахем-Мендл в последние годы мало с кем разговаривал. Даже с близкими редко перебрасывался словом. Не мог терпеть лжи, а кто скажет два слова, не солгавши? Однажды хасиды с удивлением заметили, что ребе говорит с деревенским евреем. Пять, десять минут, полчаса.
Закончив беседу, раби проводил гостя до ворот.
– О чем вы говорили с этим невеждой? – не без ревности спросил габай Цви-Гирш.
– О коровах, – ответил ребе.
– О коровах?!
– Я предпочитаю собеседника, говорящего о коровах и думающего о коровах, тому, кто говорит со мной о Б-re, а думает о коровах”…
Можно ли сегодня однозначно и категорично осуждать сидящего в синагоге и при этом “думающего о коровах”? А что если не только он в этом повинен?
“При обычном, традиционном подходе в иудаизме, уходящих (из религии – Е.Д.) всегда рассматривали как заблудших и ошибающихся и считали, что наша задача – исправить их с тем, чтобы они вернулись в иудаизм. Рав Кук выдвинул совершенно иную концепцию. Согласно ей – и здесь коренится одна из главных узловых точек той революции, которую он произвел в иудаизме, – причина отхода евреев от Торы состоит не только в их заблуждениях, но также и в наших (т.е. в существующей на сегодня реализации иудаизма) недостатках. И для того, чтобы вернуть в иудаизм отошедших от него евреев, нужно не “затаскивать их назад” в тот иудаизм, из которого они ушли и который не приемлют – но исправить в иудаизме существующие в нем дефекты, и тогда эти евреи сами к нему вернутся. Иными словами, рав Кук рассматривал отход евреев от иудаизма как показатель наличия дефектов в иудаизме; более того – как признак того, что созрела ситуация для исправления этих дефектов, и что история вынуждает нас, не откладывая, заняться их исправлением”, – пишет рав Пинхас Полонский.
Встреча
Итак, допустимо ли видеть в Шаббате только отказ от будничной деятельности? Разумеется, нет. Шаббат подразумевает напряженный интеллектуально-духовный труд. Труд, приводящий к определенному и важному для человеку результату. Почему Всевышний “освятил” этот день? Что означает святость? Известный еврейский философ Герман Коген определял “святое как сферу этической деятельности, место встречи человеческого и Б-жественного разума”. Если эта “встреча” не состоялось, то есть ничего нового и важного узнано не было, то состоялся ли Шаббат?… Итак, “этическая деятельность”, подразумевающая совершенствование человека в морально-этических сферах. Изначальное, историческое предназначение синагог способствовало этому.
“Филон Александрийский (20 г. до н.э.) рассказывает, что по субботам по всему городу открывались бесчисленные синагоги, к ним сразу же после пробуждения устремлялись толпы евреев и внимали в молчании и со священным трепетом словам одного из мудрецов, который читал им священные книги, толковал законы и обычаи предков, учил добру и пользе, наставлял их на путь истинный. Все это продолжалось “до поздних часов после полудня”. В своих проповедях мудрецы обращались к “философии предков, рассматривали законы о природе, об обязанностях людей перед Б-гом и друг другом, об исправлении нравов и об угрызениях совести”. Синагоги были школами “разума и мудрости, мужества, справедливости и морального совершенства””, – рассказывает Йосеф Агур.
Все это по сути и было “этической деятельностью”, “встречей человеческого и Б-жественного разума”. Происходящее в синагоге в Суботту было полноценным местом таких “встреч”. Еврейский мудрец, объясняющий законы, традиции, морально-этические аспекты человеческого бытия способствовал “встрече” человека и Б-га. Во многих ли синагогах сегодня происходит подобное?…
Возникает закономерный вопрос: можно ли встречу человеческого и Б-жественного разума, моральное самосовершенствование, стремление к справедливости, угрызения совести, разум, мудрость и мужество заключить в однозначно сформулированные галахические установления? Не из-за этого ли Шаббат сегодня практически сведен лишь к запрету будничных работ? Их ведь перечислить вполне реально. И на короткий период отказаться от них не так уж сложно. А как же суть и подлинное предназначение Шаббата, невыразимые словами и катастрофически теряющие свою значимость?
“Есть только миг”
Да, “только миг” и им нельзя пренебрегать, а то ведь можно утратить, упустить что-либо существенное, значимое… Упущенный миг, а потом долгие тяжкие дни сомнений и сожалений о несказанном, несделанном, о собственноручно пробитых и слишком трудно поддающихся восстановлению брешах… Что создает такие бреши в религии?
Рав Ури Шерки со ссылкой на рава Кука пишет: “… дух иудаизма вообще не может быть однозначно формализован; это субстанция развивающаяся, динамическая, неопределенная, с зыбкими границами, а та или иная ее историческая и галахическая форма суть лишь ее внешнее проявление в определенный период. …причина отхода многих людей от религии за последние двести лет состоит именно в том, что они столкнулись с современным развитием мира, с наукой, техникой, развитием экономики и социума, с новыми возможностями, и в этом столкновении религия оказалась недостаточно сильна, она не смогла удержать своих сторонников, и многие отошли от нее”.
Получается, закономерный и неизбежный прогресс оказался в роли “врага”? Так почему же не сделать из него друга, разрешив, например, включать религиозные сайты в Субботу или признать, что ряд галахических установлений не соответствуют реалиям современного мира? Пришел человек из синагоги. Чего-то то ли недопонял, то ли не объяснили. Зачем ограничивать его в вариантах поиска ответа? Устанавливать препоны его мыслям? Не напоминает ли это моральное насилие? Технический прогресс не отменить, не запретить. Делать вид, что мы не замечаем как сильно изменилась жизнь и, соответственно, способы получения информации? Но тогда любой рав окажется в роли слепца или лицемера, а это однозначное падение авторитета и значимости религии. Не потому ли рав Кук считал, что: “… наша главная проблема – это правильная разработка такой религиозной концепции, которая адекватно отвечала бы на поставленные жизнью вопросы”.
Подобное вполне реально. Приведу пример.
Изложенным в Пасхальной Агаде законам Седера много веков. Там говорится о четырех присуствующих на Седере сыновьях: Мудреце, Злодее, Простаке и Незнающем. Менахем Мендл Шнеерсон (20 в.)рассказал о существовании пятого сына, который вообще не явился на Пасхальный Седер. Это актуальное и, главное, честное дополнение, поскольку те, кого олицетворяет пятый сын, сегодня в большинстве.
Еще один пример такого же честного, мудрого, присущему настоящему раввину подхода к наболевшей проблеме евреев по отцу. Рав Пинхас Полонский рассказал о “сумевшем пронести иудаизм через Вторую Мировую войну и сталинские лагеря” ребе Авроме Миллере, сказавшем ему: “Законы гиюра говорят, что если нееврей, который никак не связан с еврейством, пришел делать гиюр, то мы его отговариваем от этого решения, но надо самому знать, что если пришел делать гиюр человек, у которого отец еврей, то мы такого человека не отговариваем, а помогаем ему делать гиюр. На мой вопрос о том, где это сформулировано, реб Авром еще раз подчеркнул: “Это не написано нигде, но самому понимать надо””. Что именно понимать?
“Основное правило служения Всевышнему”, – говорил р. Нахман, – “Заключается в том, чтобы всем своим существом пребывать в сегодняшнем дне и думать именно о настоящем моменте. …Все, что есть у человека – это один день и один миг: “Завтра – это уже совершенно иная Вселенная””.
Евреи по отцу
Допустимо ли сомневаться в установлениях Талмуда? Рав Адин Штейнзальц дает неожиданный для одних и нежеланный для других ответ: “Высказывание сомнений не только разрешается, но и поощряется: на этом построен сам Талмуд, на этом построено и его изучение. Талмуд, вероятно, единственная в мировой культуре священная книга, которая позволяет и даже призывает сомневаться в любом своем утверждении. …Вера в непрерывное творческое самообновление мира объясняет также, почему во всех талмудических дебатах главную роль играет вопрошающее сомнение”. Если честно, то в одном талмудическом установлении есть, и не только у меня, очень сильные сомнения. Речь идет о проблеме евреев по отцу. Сколько можно возвращаться к ней? И Талмуд, и Галаха
Ответ на вопрос: “Почему определение еврейства устанавливается по матери, а не по отцу? Кто и зачем придумал этот закон?” известный израильский раввин Ашер Кушнир начал так: “Не знаю, что Вам ответить. Ведь если для Вас это не вопрос, а шок жизни, когда вдруг выяснилось, что Вы или Ваши дети не евреи, – нет на это ответа. В особенности для тех, кто всю жизнь не только считал себя евреем, но и страдал как еврей, – никакие объяснения не будут убедительны”. Так что же делать?
Главный атрибут Б-га и, соответственно, еврейской религии – справедливый суд. Справедливо ли человеку, считающему себя евреем, живущему, как еврей, не избавившемуся от типично еврейской фамилии и потому сполна вкусившему все “прелести” отношения к евреям выносить приговор: ты – не еврей? Неужели убежденные атеисты, откровенно насмехающиеся над непонятной и чуждой еврейской религией, тщательно скрывающие свое еврейство, крещеные и демонстративно осеняющие себя крестными знамениями перед иконами остаются евреями, а тот, кто ощущает себя евреем – евреем не является?
Никак не уходит из памяти следующий эпизод. Молодой, цветущий председатель совета общины выставил из зала, в котором начиналось годовое отчетное собрание, активно сотрудничающую с общиной, достаточно пожилую “негалахическую еврейку”, объяснив, что ее присутствие на собрании – нарушение еврейского закона. Поэтому она не может находиться в зале, но может посидеть на стуле за дверью. И ушел главный еврей нашего города проводить безупречно “законное” собрание и не видел слез в глазах женщины, которая почти на 40 лет старше его. Ни тени смущения, сомнения, сочувствия. Никакой реакции на пытавшихся урезонить его… Так было ли благом столь ревностное исполнение Галахи?
Сказано в Талмуде: “Три признака есть у этого народа (то есть у сынов Израиля): они сострадательны, стыдливы и готовы бескорыстно помочь”. Интересно, какое из этих качеств продемонстрировал наш общинный лидер? А может все вместе сразу? Уж очень гордо и самоуверенно действовал он. Как человек с чувством праведно исполненного долга. Но допустимо ли, чтоб еврейские законы порождали подобное?
Что необходимо, чтоб их соблюдение было позитивно и плодотворно, а не оскорбительно и несправедливо? Исполнительность, пунктуальность, преданность источнику закона? Полагаю, в первую очередь понимание сути порождающей эти законы еврейской религии, то есть подлинные знания, а не поверхностные, ограниченные соответствующей первому классу средней школы способностью читать, слышать и запоминать.
Разумеется, есть гиюр и он должен, по мнению ряда авторитетых раввинов, быть для евреев по отцу упрощенным, но опять-таки возникает ощущение несправедливости. Гиюр означает процедуру принятия еврейства, готовность исполнять еврейские законы. Но чем сегодня преобладающее число галахических евреев отличается от негалахических? Как справедливо утверждает рав Адин Штейнзальц: “…при создавшемся положении вещей лишь представители незначительной части народа могут быть названы евреями в полном смысле слова”… Так может попытаться поискать пути разрешения весьма серьезной проблемы?
(Окончание следует)
А чем прославился Бени Ганц? — Провалом операции по спасению 40 еврейских поселенцев 19 октября 2000 года. Как начгенштаба АОИ, Ганц руководил военной операцией «Несокрушимая скала», проведённой с 7 июля по 26 августа 2014 года. В результате самой длительной контртеррористической операции должна была быть уничтожена военная инфраструктура ХАМАСа. После нанесения «сокрушительного» удара ценой потери 60 солдат и офицеров ЦАХАЛа, ХАМАС в ноябре 2018 года выпустил по Израилю за сутки более 500 ракет, а в мае 2019 – более 700. Причем, ракеты имели значительно улучшенные характеристики по дальности и по точности стрельбы. Аялон запомнился, прежде всего, бездоказательными обвинениями сначала еврейских подростков в поджоге дома в арабской деревне, а потом – солдата Азария.
Но одновременно он несет ответственность и за то, что вокруг него нет никого, кто бы мог его заменить, а ведь он человек немолодой и, по-видимому, не такой здоровый, как, например, его друзья Трамп и Путин. Нетаниягу не только не подготовил себе достойную замену, но ещё и слишком навязчиво подчеркивает свою незаменимость. Это, несомненно, его минус и, к сожалению, не единственный.
Нетаньягу утверждает, что он правый и только правый. Но именно правые возмущаются тем, что «солдатам ЦАХАЛя приказывают не высовываться из-за бетонных ограждений». А ведь это точка зрения не правых, а левых, — поставить бетонные ограждения или залить бетон в подземный туннель и, таким образом, решить проблему безопасности.
Нетаниягу не упускает случая, чтобы подчеркнуть свою роль в принятии президентом Трампом решения по выходу из ядерного соглашения 2015 года с Ираном. Однако отказ Трампа от ядерного соглашения JCPOA был обусловлен не доводами Нетаниягу и стремлением Трампа его поддержать, а интересами обеспечения национальной и внутренней безопасности США, которой угрожают аятоллы Ирана. Кроме того, соглашение 2015 года только откладывает осуществление ядерной программы Ирана.
