Мир воспринимается нами как «перпетуум-мобиле». Родители рожают ребёнка, тот вырастает, рожает своего, стареет, умирает, и так до бесконечности. Этот процесс относится и к народам. Те тоже рождаются, стареют, дряхлеют и заменяются молодыми. Немногочисленные немощные остатки некогда мощных народов, каких-нибудь хеттов или ассирийцев, ютящиеся где-то на задворках Ближнего Востока, напоминают нам о ходе времени.
Старения народов характеризуются их старческими немощами: увяданием веры и поражениями в войнах. История народа выглядит как история его болезни.
Нынешняя война России против Украины напоминает о такой истории болезни русских. Зародились русские в 882 году, когда новгородский князь варяг Олег в Древнем Киеве, убив киевских князей Аскольда и Дира, тоже варягов, объединил Новгородское и Киевское княжества в Киевскую Русь. Потом Киевская Русь разделялась, завоёвывалась, освобождалась. В 988 году приняла православие. Русские обрели веру.
В 1242 год на Русь пришло Монголо-татарское иго. Ханский ярлык дал московским князьям право на княженье. Московия постепенно превращалась в Россию. На Руси говорят: «Поскреби русского – найдёшь татарина». Самый популярный российский исторический персонаж Александр Невский сделал Россию татарской сатрапией. Она переварила татарский этнос.
Со времён великих князей московских Ивана III и Василия III поселились на Руси немцы. Эти соединили Россию с Западом. Они построили русскую царствующую династию – начиная с Петра III и Екатерины II, государственную организацию, армию, образование, аристократические дома – всяких «Ниссельроде» (один из Ниссельроде был министром иностранных дел и канцлером России), и умельцев во всех областях. Даже русскую грамматику создали немцы.
После разделов Польши в конце 18 века Россия невольно приобрела и крупнейшее в мире еврейское население. Смешение русских с евреями тормозилось религиозными регламентациями. Евреи дали России знаменитых революционеров, учёных, поэтов, художников, музыкантов, шахматистов.
К 60-м годам 19 века Россия превращалась в богатейшую страну с огромной территорией и обильным разнообразным населением. В 1861 году, с сильным запозданием, она отменила крепостное право. Произошла прогрессивная судебная реформа. Распространялось образование. Казалось, ничто на сможет остановить Россию в движении к веку её величия.
Но на её пути встал вопрос поиска духовности народа. Получив православие от Византии, Москва претендовала на наследования чести его религиозной столицы. Однако важнейшие христианские заповеди – «не убий», «возлюби ближнего своего», на Руси почему-то не прижились. Крах религиозности России предсказал её крупнейший религиозный философ Владимир Соловьёв в знаменитом пророческом стихе:
Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
Ты – третий Рим, ты – третий Рим…
Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть…
И третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.
Духовный наследник Соловьёва Александр Блок видел свой народ взросшим на азиатских корнях:
Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы, —
С раскосыми и жадными очами!
А дело азиатчины – убийства. Блок продолжал в поэме:
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Эту азиатскую ярость Блок предчувствовал бесконечной:
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Страсть к убийству, к войне, захватила российский народ в конце 19 века поначалу стремлением к убийству одного человека – царя Александра II. Убийство царя народу удалось с 10-й попытки – 1-го марта 1881 года.
Элиту России это убийство поначалу шокировало – царь был популярен. Но постепенно образованные и политически влиятельные классы России нашли веру в идеологии, включающие убийства, достойными и вполне духовными. Даже «непротивленец» Лев Толстой заявил в печати, что государственное насилие намного хуже террора, идущего «снизу», то есть признал приоритет обыденных политических убийств над властью закона.
Начало ХХ века в России стало временем торжества в российском народе социальных идеологий, включающих в себя терроризм, проще – убийства. Идеологии разнились, общими была включённость в них убийств. Профессор истории Бар-Иланского университета Анна Гейфман в своём исследовании сообщает, что рождённый в России политический терроризм уничтожил за первые 17 лет ХХ века не меньше 17 тыс. человек. Зло политического убийства на Руси стало массовым.
Блок в революционной поэме «Двенадцать», написанной после Октябрьского переворота 1917 года, воспел этот поход за смертью. 12 революционеров-убийц маршируют по Петербургу:
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —. . .
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови! . . .
Так идут державным шагом —
Позади — голодный пес,
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
Такую вот религию своего народа описал апостол российской интеллигенции, величайший её дореволюционный поэт.
Масштабы зла новой российской веры росли стремительно. В ходе Гражданской войны 1918–1922 годов, были убиты 10–17 млн человек. Это непредставимые потери. По мнению историка Леонида Млечина из его лекции, после таких потерь страна уже восстановиться не могла. Всё живое было убито. К потерям нужно добавить ещё около 2 млн эмигрировавших.
Однако уничтожение народа в следующие 31 год только интенсифицировалось. Стирались целые классы и касты общества. В коллективизацию и голодомор уничтожили здоровую часть крестьянства, в процессах «вредителей» – интеллигенцию, в большую чистку 1936–37 годов были убили цвет новой элиты и офицерства. Перед предстоящей войной обезглавили армию.
Намёк на грядущую катастрофу можно было усмотреть уже в провале финской войны осени 1939 – весны 1940 года. В войну с Германией 1941–45 годов СССР спасла от гибели огромная американская помощь, в 70 млрд долларов в пересчёте на нынешний курс. Социалист Рузвельт сочувствовал коммунистической вере большевиков и спас их.
Писатель Виктор Астафьев, воевавший и не единожды раненый, описал уничтожение народа России в ту войну: «Советская военщина — самая оголтелая, самая трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до неё на свете. Это она «победила» 1:10! Это она сбросала наш народ, как солому, в огонь — и России не стало, нет и русского народа. То, что было Россией, именуется ныне Нечерноземьем, и всё это заросло бурьяном, а остатки нашего народа убежали в город и превратились в шпану, из деревни ушедшую и в город не пришедшую».
До сих пор невозможно оценить размеры уничтожения народа в ту войну. Астафьев предполагал: «Вероятно, 47 миллионов — самая правдивая и страшная цифра».
Годы с 1953-го, со смерти тирана, до начала 90-х, были паузой в массовом убийстве народа и одновременно отмиранием в нём марксистской веры. Завершение истории СССР и крах августовского путча 1991 года, казалось, давали надежду гражданам на восстановление веры и возвращение общества к нормальности, которую Россия утратила в конце 19 века.
Увы, за прошедший век религия была утрачена безвозвратно. Когда пришла свобода от марксистской идеологии, народ избрал вождём алкоголика из первых секретарей обкома, а властными структурами стали спецслужбы со сросшимся с ними криминальным миром. Попытки возродить в стране христианство дали скромные результаты. Почему-то православие, по моим наблюдениям, увлекало больше российских евреев, чем русских. Священники, с которыми мне приходилось сталкиваться и даже переписываться, были сплошь евреи.
Поначалу здоровая часть народа, способная что-то производить, пыталась это делать. Но производителей накрыли рэкет и коррупция. Талантливым бизнесменам удалось строить успешные предприятия, но владение ими постепенно перетекло к власть предержащим. Поэтому граждане, способные что-то создавать, пользуясь своим образованием, способностями, честным трудом, в большом количестве эмигрировали. Никогда Россия не оказывалась столь бедна на таланты, как сейчас. Это ещё сильнее уменьшило шансы страны на возвращение в нормальность.
И всё же оставалась надежда со сменой поколений на возвращение России к состоянию, из которого она пустилась, начиная с убийства царя столетие с небольшим назад, в духовный поиск. Власти избрали идеей, объединяющей народ, победу в МВ2. Российская идентификация строится на фундаменте «великой победы» в мировой войне. «У нас многое не в порядке, но зато мы – народ-победитель».
Эту милитаристскую идею, насаждающуюся в последние десятилетия начиная с детских садов, разрушила нынешняя война с Украиной, с народом с общей с русскими историей, да и с очень близкой этничностью. Выяснилось, что российская армия на победы не годна. Исторически украинская армия не имела громких свершений, ни в Гражданскую войну, ни в МВ2. Но для российской армии, имеющей репутацию одной из сильнейших в мире, украинская армия оказалась непреодолимым препятствием. Репутация народа-победителя, выяснилось, оказалась фикцией.
После завершения этой войны история российского народа приблизится к завершению. Народ исчерпал себя. Остаткам его предстоит поиск нового пути, новой веры и, возможно, иной этничности. В городах России живут ныне значительное количество переселенцев из соседних народов, из среднеазиатских, кавказских и закавказских. Это, при демографическом упадке коренного населения, изменяет этническую композицию россиян.
Обещают исполниться, по крайней мере для части России, строки уже цитировавшегося стиха Владимира Соловьёва
Панмонголизм! Хоть имя дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины Божией полно.
Путь последних полутора веков оказался тупиковым. Стране предстоят поиски новой судьбы.
Двухтомник «Поиски смыслов». 136 избранных эссе, написанных с 2015 по 2019 годы.
По этому же е-мейлу можно заказать и другие книги Бориса Гулько
