Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони-ка рублики,
Народ, скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.
Песня "Бублички" с автором текста евреем Яковом Ядовым – один из музыкально-песенных символов нэповского времени. НЭП – за этими тремя буквами стоит самая удивительная из всех советских эпох, с самыми несоветскими правилами игры. С разрешенными буржуа – нэпманами, с акционерными обществами, трестами и синдикатами.
Беспощадная Гражданская война, безумный "военный коммунизм" принесли массу жертв, довели Советскую Россию до экономического коллапса. Росли протестные настроения населения, пытавшегося выжить. Крестьянские восстания жестоко подавлялись, но вызывали у властей всё большее беспокойство. Кронштадтский мятеж матросов – ударной силы большевиков во время революции – стал последней каплей. Ленин понял, что для спасения большевистского режима нужны временные серьезные идеологические уступки.
В марте 1921 г. X съезд РКП(б) круто развернул экономику страны. Открыли частный сектор, использовались рыночные рычаги. Привлекался "концессионный" иностранный капитал. Пусть всё это и происходило под недремлющим оком государства. Так и появился НЭП – новая экономическая политика.
Свет в конце тоннеля?
Залп "Авроры" принес многим евреям огромные бедствия. Сначала война, погромы, сотни тысяч погибших и искалеченных, разграблениe имущества. Затем разорительная политика "военного коммунизма" со свертыванием товарно-денежных отношений, конфискацией имущества, орудий производства, поборами c населения местечек. В общем, по идеалам булгаковского Шарикова: "Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то... голова пухнет! Взять всё, да и поделить...". Вся эта советская "шариковщина" и "швондерщина" разрушила экономические устои традиционной жизни очень многих евреев, занимавшихся торговлей, ремесленничеством. Понятно, что местечки резко обнищали, были наполнены массами безработных, беженцев.
Теперь же, с приходом НЭПа, появилась надежда на свет в конце "красного" тоннеля, хотя сильны были и опасения, что всё окажется уловкой большевиков для "сдирания шкуры" с тех, кто еще не полностью обнищал или сумеет встать на ноги.
Первые годы НЭПа (1921–1924) давали повод для сдержанного оптимизма. Нарком финансов Григорий Сокольников (Гирш Бриллиант) провел важную денежную реформу: обесцененные бумажки со множеством нулей сменились новыми рублями и твердым конвертируемым червонцем, обеспеченным золотом. Возродилась частная торговля, люди вернулись к привычным занятиям. Хорошая школа выживания в царской России с ее "чертой оседлости", процентными нормами на получение образования, запретами на профессии и особенностями жесткой конкуренции теперь помогала евреям занять значительную часть предпринимательской ниши. Особенно в Украине, Белоруссии, в ряде регионов России, где евреи составили подавляющее большинство всех занятых в частной торговле. Некоторые стали владельцами мелких промышленных предприятий.
Многочисленными были и группы ремесленников, кустарей: портные, сапожники, кожевники, кузнецы, пищевики. Многие евреи переезжали из местечек в города, работали на фабриках и заводах. Традиционное тяготение к образованию давало большой процент евреев среди студентов: в РСФСР в среднем по вузам – около 11%, в Украине – около 25%. Многие добивались успеха в сферах медицины, образования, культуры, искусства, науки. В конце 1920-х гг. 13,5% научных работников в стране – евреи.
К 1926 г. около 8% государственных служащих в СССР – евреи. Если в дореволюционной России эта область была для евреев (за редкими исключениями) закрыта, то теперь они делали успешную карьерy в советских и партийных органах, в Красной армии. К тому же новый режим нуждался в образованных кадрах, особенно в условиях бойкота власти со стороны многих прежних госслужащих, массовой их эмиграции. А процент грамотных среди евреев был выше, чем у остального населения страны. Например, по данным историка Юрия Снопова, у московских евреев уровень грамотности во всех возрастных группах до 65 лет превышал 90%. А проживало евреев в 1926 г. в Москве 131 тыс. человек. Они стали второй по численности национальностью в столице.
Еще одним направлением выживания, снижения безработицы стало привлечение евреев к земледелию. Однако свободные земли близ городов и местечек Украины и Белоруссии быстро закончились, и власти стали предлагать евреям переселяться на незанятые степные земли юга Украины и Крыма. Для этого в 1924 г. был создан Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся (КомЗЕТ). А в помощь ему – Общество землеустройства еврейских трудящихся (ОЗЕТ). В планах советского руководства было переселение около 100 тыс. семей. Предполагалось, что заметная концентрация евреев в одном регионе позволит создать автономную еврейскую республику. К этому, например, призывал председатель ВЦИК Михаил Калинин.
Для реализации проекта нужны были гигантские суммы. Финансовых средств, выделяемых государственной казной, было явно недостаточно. Но, как выражался известный литературный персонаж, "заграница нам поможет". "Джойнт" и специально созданная структура "Агро-Джойнт", ЕКО, ОРТ и иные еврейские благотворительные организации поддерживали еврейское сельское хозяйство. В конце 1920-х – первой половине 1930-х гг. были созданы три еврейских национальных района в Украине – Калининдорфский, Новозлатопольский, Сталиндорфский, а также Фрайдорфский и Лариндорфский районы в Крымской АССР, десятки национальных сельсоветов. В 1930 г. появился Биро-Биджанский национальный район в Дальневосточном крае (позже получивший статус Еврейской автономной области).
Однако "переселенческие" цифры оказались гораздо скромнее, чем в прожектах. Предпосылок для этого было предостаточно: нехватка свободных земель, ресурсов, сложности обустройства, висевшие в воздухе перспективы возможных межнациональных конфликтов на осваиваемых территориях, историческое отсутствие у большинства евреев местечек и городов навыков ведения сельского хозяйства. Многие явно предпочитали ремесла, торговлю, получение высшего образования, интеллектуальные профессии, государственную службу.
Палки в колеса
Несмотря на позитивные нэповские сдвиги, значительная часть еврейского населения по-прежнему балансировала на грани выживания. В первый период НЭПа часть евреев получали пособия по безработице. Затем выплаты сильно урезали. И тут снова помогла заграница. "Джойнт", другие зарубежные еврейские общественные организации и заграничные родственники серьезно поддерживали. Также "Джойнт" создавал ПТУ для еврейских рабочих и ремесленников, оказывал материальную помощь тысячам еврейских студентов. Примечательно, что "Джойнт" помогал и другим нуждающимся разных национальностей. Предоставлял американскую технику хозяйствам, содержал более 900 детских домов.
Разумеется, большевики не были бы большевиками, если бы палки в колеса частным хозяйствам не вставлялись с большей или меньшей интенсивностью и во время НЭПа. Особенно доставалось "нэпмановской буржуазии" – тем, кто применял наемный труд. Благодаря субсидиям государства и драконовской налоговой политике для частников государственная и кооперативная торговля вскоре начинают теснить частную. Периферийная налоговая политика зачастую вообще доходила до нонсенса. Однажды комиссия ЦК Компартии Белоруссии даже вынужденно признала, что налоги превысили стоимость товаров в лавках.
Торговцы, ремесленники, использовавшие чужой труд, служители культа и другие "нетрудовые элементы" были лишены избирательных и многих социальных прав. "Лишенцев" выселяли из коммунальных квартир, они не имели возможности получать пенсию, для них вводили повышенную квартплату, их дети не могли поступить в высшие и средние специальные учебные заведения и т. п. Из-за особенностей профессиональной занятости "лишенцами" стало около трети евреев, это заметно превышало соответствующие показатели у других национальностей СССР.
Над нэпманами хронически висела дамокловым мечом опасность репрессий. Рассказ "Спешное дело" Михаила Зощенко хорошо передает атмосферу времени и бытовавшие тогда в обществе страхи. Пусть и в утрированной форме.
За нэпманом Егором Горбушкиным приходит ГПУ. Вызывают по какому-то уголовному делу. "Только бы не высшая мера. Высшую меру я действительно с трудом переношу", – говорит буржуй и уходит. Родственники рыдают. Мадам Горбушкина размышляет: "Дескать, по какому делу влип мой супруг – еще пока неизвестно. Но одно ясно: какое-нибудь дело найдется. У каждого человека дела имеются, и каждый человек по краешку ходит. Но неужели же за это высшую меру могут сделать?" Брат нэпмана говорит: "На высшую меру я не надеюсь. Но скорей всего, в силу социального положения, как пить дать конфискуют имущество... Предлагаю ввиду этого ликвидировать имущество…" И уже до вечера они продали мебель, пианино, костюмы и даже часть квартиры. Вечером возвращается веселый и пьяный Горбушкин. Оказывается, вызывали его просто "для одной справки. Вроде как свидетелем". Немая сцена. Но проданному имуществу нэпман отнюдь не опечалился: "Это, – говорит, – прямо даже очень великолепно, что запродались. Все мы по краешку ходим. А оно без имущества много спокойней и благородней".
Многие писатели, поэты резко отзывались о НЭПе. Достаточно вспомнить карикатурных буржуев у Ильи Эренбурга. Или строчки Владимира Маяковского:
Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
И вылезло из-за спины РСФСР
мурло мещанина.
А в вышедшей позднее (1934 г.) кинокомедии "Веселые ребята" Григория Александрова известная сцена пирующих овец и свиней была пародией на нэпманские вечеринки.
Местечко, но без раввина
Примечательные и противоречивые тенденции присущи еврейской культуре в 1920-х. Под контролем властей развивалась светская "пролетарская" культура, литература на идише. Работали еврейские школы, высшие учебные заведения, библиотеки, профессиональные театры, клубы, музыкальные ансамбли. Создавались шедевры изобразительного искусства. Интенсивно участвовали евреи в развитии русской литературы, культуры. Некоторые из них затрагивали в своих произведениях и еврейскую тематику. Всё это служило укреплению в умонастроениях еврейского людакоммунистическoй идеологии.
Специалист по российскому и советскому еврейству историк Александр Локшин отмечает в интервью, что в это время были созданы замечательные произведения, но большинство из них было крайне идеологизировано: "Вспомнить хотя бы снятый в 1925 г. фильм „Еврейское счастье“, режиссером которого был Александр Грановский, автором сценария Исаак Бабель, а в главной роли снялся Соломон Михоэлс. Даже этот шедевр, созданный великими мастерами в сравнительно травоядную эпоху, выглядит довольно оригинально. Зритель видит традиционное местечко, но раввин и синагога не появляются в кадре ни разу, даже в сцене хупы, где мужчины и женщины вместе (!) пляшут под балдахином".
Инакомыслие же жестко подавлялось. Сионизм объявили реакционной буржуазной идеологией, иврит – сионистским языком (религиозные тексты, правда, всё же выходили). Перебрались в Эрец-Исраэль крупнейшие ивритоязычные литераторы. Негосударственные еврейские вузы закрыли. Шло сражение с иудаизмом, иешивами и хедерами. Историк С. Майзель отмечает, что местечковые комсомольцы в еврейские и революционные праздники проводили перед синагогами антирелигиозные манифестации, митинги с оскорбительными для верующих лозунгами. В некоторых закрытых синагогах размещались клубы воинствующих безбожников.
Отдельно нужно остановиться на еврейских секциях в РКП(б) – ВКП(б) во главе с Центральным бюро при ЦК. Им была отведена большая роль в советизации еврейского населения. Евсекции проводили пропаганду в местечках, контролировали еврейскую прессу, противодействовали нэпманизации. Порой они даже бежали впереди партийного паровоза, особенно в борьбе с сионизмом и ивритом.
В то же время евсекции способствовали развитию еврейской культуры на языке идиш, организации еврейского образования, созданию еврейских национальных районов, вовлечению евреев в сельское хозяйство.
Участие евреев в русскоязычной культуре трактовалось ими как следствие ассимиляторской политики в царской России. Усиление тоталитарных проявлений режима Сталина привело к тому, что евсекции обвинили в националистических перегибах. В 1930 г. их упразднили. А в годы "большого террора" многих деятелей репрессировали.
Еврейская национальная власть?
Примерно с середины 1920-х гг. в СССР поднялась новая волна антисемитизма. После большевистской революции среди значительной части населения активно бытовал стереотип, что революция еврейская. Кивали на евреев, занимавших высокие должности в различных структурах власти, в ВЧК, в Красной армии. При этом не хотели замечать, что советская власть очень существенно ударила по огромной массе евреев – по религиозным верованиям, по частной собственности, материальному положению, социальному статусy и т. д. Не хотели видеть, что уже только в 1918–1922 гг. около 200 тыс. евреев эмигрировали подальше от этой власти. В том числе и многие представители дореволюционной еврейской элиты – интеллигенция, общественные деятели, предприниматели: Хаим Нахман Бялик, Семен Дубнов, Александр и Альфред Гинцбурги, Семен Франк, Даниил Пасманик, Александр Изгоев, Максим Винавер, Илья Бикерман, Григорий Ландау, Оскар Грузенберг и другие. Некоторые из них были высланы из страны. Эмиграция продолжалась и в дальнейшем. Российский историк Олег Будницкий, исследовавший эту тему, отмечает, что после православных евреи составили вторую по численности религиозно-этническую группу российской эмиграции.
Будницкий цитирует известного еврейского общественного деятеля Алексея Гольденвейзера, эмигрировавшего в 1921 г. от "красного" режима в Германию, который резонно подчеркивал: "Советская власть – власть русского еврейства! Но ведь большевики на глазах у всех разрушили и разрушают все национальные институты еврейской жизни – всё, что удалось сохранить под гнетом царизма и что начало так пышно расцветать в кратковременную эпоху Временного правительства. Они уничтожили общины… они разрушили сеть еврейских филантропических организаций, они преследуют раввинат и ограбили синагоги… древнееврейский язык был объявлен запретным и все конфессиональные школы закрыты. Что же – всё это могла сделать еврейская национальная власть?"
Разделяет эту позицию и другой известный эмигрант, публицист, меньшевик Григорий Аронсон, входивший в Союз русских евреев в Нью-Йорке: "Нет оснований замалчивать тот факт, что в октябрьском перевороте приняла активное участие группа евреев-большевиков, примкнувших к Ленину, и что они, в качестве его ближайших сотрудников, сыграли печальную роль в уничтожении зачатков демократической государственности… нельзя не упомянуть о деятельности многочисленных евреев-большевиков, работавших на местах в качестве второстепенных агентов диктатуры и причинивших неисчислимые несчастья населению страны, в том числе и еврейскому населению. Следует, однако, констатировать, что все эти лица еврейского происхождения не имели ничего общего с еврейской общественностью, отрицали существование еврейства как нации и всячески отрекались от своей принадлежности к еврейству".
В 1920-е антисемитизм получил новый импульс, так как продолжала возрастать интеграция части "национального меньшинства" в советский строй. Заманенный ГПУ в СССР монархист, публицист Василий Шульгин затем в книге "Три столицы" описывал "засилие евреев" в Киеве, Ленинграде и Москве: "Наша задача состоит в том, чтобы заставить людей понять наконец: без „панов“ жить нельзя… Как только вырезали своих русских панов, так сейчас же их место заняли другие паны – „из жидов“. Природа не терпит пустоты… Но что такое – „паны“? „Паны“ – это класс, который ведет страну. Во все времена и во всех человеческих обществах так было, есть и будет".
"Всегда еврей легко везде заметен"
Лилось на мельницу антисемитизма и заметное участие евреев в воинствующей антирелигиозной пропаганде, и неадекватные переименования в честь евреев ряда городов. Хотя, разумеется, и в пропагандистских кампаниях участвовали не только евреи, и названия городов заменялись не только их именами. Но, как обычно, за некоторых "швондеров" и неевреев отдувался весь еврейский народ СССР.
Прибавились к прежним обвинениям и новые. В условиях обозначившегося имущественного расслоения в стране очень мозолили глаза успехи нэпманов (здесь и советская пропаганда постаралась). К образу большевика-еврея добавился образ жирующего нэпмана-еврея. У одних антисемитизм развивался на почве ненависти к большевикам, у других – на почве ненависти к антибольшевикам, у третьих – банально вызывался конкуренцией за места на социальной лестнице. Разнонаправленные струи сливались в один широкий антисемитский поток.
Евреи стали очень заметны в новосоздаваемом обществе. Здесь вспоминается Игорь Губерман:
Всегда еврей легко везде заметен,
Еврея слышно сразу от порога,
Евреев очень мало на планете,
но каждого еврея – очень много.
Резкое изменение положения части евреев вызывало у многих окружающих зависть, злобу.
Внесло свой вклад в антисемитизм и разыгрывание Сталиным "национальной карты" в ристалищах против внутрипартийной "объединенной оппозиции", лидерами которой были евреи – Троцкий, Зиновьев, Каменев. Часть сталинских агитаторов откровенно акцентировали на митингах, что во главе оппозиционеров стоят евреи, повышая градус антисемитских настроений в обществе. Во время разгона оппозиционной демонстрации 7 ноября 1927 г. иные сторонники Сталина, не стесняясь, выкрикивали: "Бей жидов-оппозиционеров!"
Постепенно антисемитизм в стране принял такой размах и зачастую такую антисоветскую направленность, что мимо него не могла проехать партийная машина. После выметания из высших эшелонов власти многих евреев Сталин не хотел перегибать палку, нарушать общественный статус-кво, а также беспокоить нужные ему левые круги на Западе. Развернулась кампания по борьбе с антисемитизмом: выступления партийных деятелей, пресса, книги, кино, театр, лекции, поездки рабочих в еврейские земледельческие колонии…
Нет денег – пусть не строят
"Спросили раз меня: „Вы любите ли НЭП?“ – „Люблю, – ответил я, – когда он не нелеп“", – писал Маяковский. НЭП принес российским евреям и новые позитивные возможности, и новые проблемы. Он позволил поднять разрушенную экономику, но надежды на капиталистическую эволюцию большевизма оказались миражом. Миллионер Александр Иванович Корейко в "Золотом теленке" Ильфа и Петрова уже знает, что "открытая борьба за обогащение в советской стране немыслима… возможна только подземная торговля, основанная на строжайшей тайне". Но в жизни всё сложнее, и многие не были такими реалистами.
Уже в 1927–1928 гг. советская власть, устав от своих идеологических отступлений, перешла в контратаку на НЭП. В конце 1920-х происходит его фактический закат, а в 1931-м он полностью ликвидируется. Запрещена частная торговля, отбирается имущество, следуют аресты, высылки "классово чуждых элементов" с семьями.
Ильф-петровский зицпредседатель Фунт, хронически сидящий в тюрьме за чужие махинации, сладостно вспоминает о былом и переживает о настоящем: "…как я сидел при НЭПе! Как я сидел при НЭПе! Это были лучшие дни моей жизни. За четыре года я провел на свободе не больше трех месяцев… А теперь я хожу и не узнаю нашего Черноморска
Где это всё? Где частный капитал? Где первое общество взаимного кредита? Где, спрашиваю я вас, второе общество взаимного кредита? Где товарищество на вере? Где акционерные компании со смешанным капиталом? Где это всё? Безобразие!"
Шутки шутками, но свертывание НЭПа привело к новому жестокому кризису для многих евреев, для традиционного еврейского местечка. Снова возросла безработица, бедность. А многие бывшие нэпманы в 1937–1938 гг. были репрессированы.
Короткий миг НЭПа "между прошлым и будущим" советской истории промелькнул очень быстро. От него остались интереснейшие мемуары, яркая художественная литература, смешные и грустные анекдоты. Например, такой.
Рабиновича вызвали в ЧК.
– Товарищ Рабинович, мы строим социализм, но у нас денежные трудности, и мы рассчитываем на вас. Наверняка у вас где-то припрятано золото. Его нужно сдать.
– Я должен спросить жену.
На следующий день его снова вызвали.
– Что же сказала ваша жена, товарищ Рабинович?
– Она таки сказала: "Если нет денег, то пусть не строят. У меня нет денег – так я ведь не строю".
Источник: "Еврейская панорама"
