БОРИС СТРУГАЦКИЙ. ОТКРОВЕННО, НАЧИСТОТУ

Борис Стругацкий: «Наш народ – это нравственный шлак»

16.12.2015

Share|

В 2008 году Юрий Афанасьев выпустил книгу «Мы не рабы?», в которой анализирует причины «русской колеи» – неспособности страны стать частью европейской цивилизации. В послесловии к книге фантаст Борис Стругацкий объясняет это «низким качеством россиян» и гедонизмом правящей верхушки. И с таким набором верхов и низов Россия, даже опустившись в XIX век, может ещё существовать долго. Обрушить этот порядок может только жажда имперского реванша и проигранная война.

Мы публикуем послесловие Бориса Стругацкого к книге Юрия Афанасьева «Мы не рабы?» с небольшими сокращениями.

«Дорогой Юрий Николаевич!

Давно (с незабвенных времен «самиздата») не получал я такого удовольствия от публицистики, как при чтении вашей статьи. Я знаю, конечно, что ничего не изменит она и не заполнит ни в какой мере всепобеждающую Пустоту, но она высечет, я уверен, десятки и сотни искр из родственных душ, которые есть, которые всегда были и которые будут всегда, – потому что Мир устроен так, а не иначе!

Россия снова перед выбором: то ли всё то, что уже довольно отчетливо просматривается в окружающей нас реальности, — ордынско-византийский политический курс властвования, традиционная русская геополитика, советское мессианство, всепоглощающая коррупция и путинская зачистка политического пространства России. То ли…

Время для размышлений всегда найдется — Божьи мельницы мелят медленно. Что же касается реализации — да зависит ли здесь от нас хоть что-нибудь? Мы всего лишь наблюдатели посреди Пустоты. И если у нас получится хотя бы ПОНЯТЬ происходящее, это уже будет немало.

И он (Сталин) решил, чтобы рывок всё-таки сделать, — заменить народ.

Рывок получился, а замену народа потом нарекли «построением социализма».

Это важнейший момент в понимании того, что сделал Сталин!

Замятин и иже с ними предрекали роботизацию человечества при социализме, обращение индивидуумов в безликие номера, потерю личности они предрекали. Оказалось, что ничего этого с людьми делать не надо. Люди вполне могут оставаться людьми, они просто становятся плохими людьми — двуличными, предельно эгоистичными, запредельно пуганными, — они становятся «антиблагородными»: нравственный шлак, совсем утративший способность (и потребность) к анализу. Превращение в роботов обернулось превращением в «совок».

(Абстрактный вопрос: любой народ можно так «превратить» или только наш — с Ордой, опричниной и Империей в социальных генах?)

Обычно, когда хотят сказать о самом страшном из всего, что произошло с Советским Союзом в ХХ веке, говорят о войне и о сталинских «репрессиях». И эти жертвы — правда. Но только далеко не вся и, может быть даже, не основная правда.

Это — «разрешённая» правда. Правда, допущенная цензурой к употреблению. Истинный ужас — превращение народа в социальный шлак — никогда не обсуждался сколько-нибудь широко. Что характерно! Ибо народ у нас вечен, неприкосновенен и всегда прав. Никто и ничто — ни татаро-монголы, ни крепостное право, ни бесы-большевики — не в силах изменить природу и суть народа-богоносца. На том стоим и до сих пор, и всегда стоять будем, какие бы режимы ни вторгались в нашу историю и на какие бы отчаянные раскаяния не решалось начальство.

Анализ «революции конца 80-х — начала 90-х» у вас бескомпромиссен и даже попросту жесток. Государственных руководителей 80-х и 90-х годов роднят и делают совершенно однотипными в одинаковой мере присущие им всем два основных качества — правовой нигилизм и аморальность.

Любые решения, любые деяния властей во всё рассматриваемое время можно разбирать, перебирая по косточкам все их экономические, геополитические, патриотические и прочие соображения и обоснования, но всегда если не на поверхности, то на донышке откроются эти два родовых их качества, объясняющие все до конца. Именно они, такие качества, стали преступной основой самих властей и создали необходимую среду для криминализации всего социума.

Но снова и снова спрашиваю — себя, вас, всех: как?!!! Как можно было реализовать появившийся тогда у России «исторический шанс»?

С этим народом? С этими лидерами? С этой экономической ситуацией?

Движение, как известно, жизнь. Отсутствие жизни — смерть. Сегодняшние «Бог, Царь и Отечество» (олицетворенные Путиным) предлагают нам согласиться с тем, что общероссийская утренняя гимнастика («восставание с колен» под барабаны и фанфары) означает движение — то есть жизнь.

На самом деле продолжать такую имитацию развития означает гарантировать очень скорый конец для того культурно-исторического феномена, который пока еще известен как Россия.

Иногда мне кажется, что Путин взял за образец нынешней России царскую Россию 1913 года. Иногда мне кажется даже, что он такую Россию уже построил. Это вполне стабильное государство, населённое довольно спокойным, вполне неприхотливым народом, начальстволюбивым, неприязненным к тем, кому «больше других надо», и искренне убеждённым, что начальников не выбирают — их назначают другие начальники, и получается гораздо лучше. Государство наше по сути своей — империя, имеет имперские амбиции и склонно к расширению своей территории, хотя склонность эту отнюдь не афиширует, а использует только во внутренних пропагандистских целях.

«Первым европейцем» страны, как и во времена Александра Сергеевича, остаётся «правительство», или, говоря современным языком, — «правящая элита». «Европейскость» элиты сводится, по сути, к совокупности вполне разумных представлений о наличествующем народе и его неотъемлемых правах. Так, названный народ, безусловно, имеет право голосовать за тех представителей, которые определены элитой. Народ имеет право на законно приобретенную частную собственность (квартиру, автомобиль, участок земли), он может также (с некоторыми оговорками) свободно выбирать себе место жительства, а при желании пересекать государственную границу в избранном направлении.

Большинство из перечисленных представлений элиты являются порождениями сравнительно недавнего времени — каких-нибудь 60 лет назад они прозвучали бы вполне одиозно (если бы кто-нибудь вообще рискнул их озвучить). Элита вообще склонна «жить и жить давать другим», что также выглядит не совсем привычно для нашего отечества и наводит на вполне европейские мысли о том, что «прогресс, ребята, движется куда-то понемногу — ну, и слава богу!»

Как и положено быть, становой хребет Империи — чиновник, который ищет исключительно и только благорасположения начальства и более ничто в этом мире его не вдохновляет. Известно также, что основной закон нашей Империи (как и любой другой) — сохранение статус-кво, и всякое нарушение этого статус-кво встречается со всею энергией государственной неприязни. А это значит, что наша Империя — есть застой, торможение, поиск покоя. И не только среди первых Империя рискует не удержаться, но реально рискует не задержаться и среди вторых и остаться странноватым монстром — Верхней Вольтой с ядерными боеголовками.

Впрочем же, государство это (если без претензий) вполне устойчиво, перспективно и способно занимать место этак четвертое-пятое по ВВП в активно развивающемся мире.

Надёжно и надолго вытравленный дух народовольства обещает относительный покой в сумбурном нашем мире, страдающем, правда, приступами терроризма. Народ смирен и смиренномудр, и чтобы расшевелить его по-настоящему, нужны обстоятельства, покруче очередного (привычного) падения уровня жизни или 40-процентного (привычного) уровня бедности или, скажем, «роста безработицы», и, уж конечно, никак не «ускорения оттока капиталов из России». Тут понадобилась бы война, тяжёлая и беспобедная, которой элита, разумеется, постарается избежать. Так что, честно говоря, я не вижу существенной угрозы нашей стабильности — даже в надвигающемся неуклонно энергетическом кризисе (в который мы все провалимся, как в яму, в одночасье оказавшись по образу жизни своей в XIX веке, чем, впрочем, нас опять же не удивишь).

Правда, всё выглядит не так благолепно и стабильно, как хотелось бы. Кроме названной элиты, я бы сказал, элиты гедонистов, в сумрачных недрах правящего класса угадывается ещё и элита аскетов, жёстких, холодных людей, исповедующих культ Власти — неограниченной, беспощадной, бескорыстной, — власти ради власти и во имя власти (без никаких там имущественных привилегий, счетов в Швейцарии и родных детей в Оксфорде). Их, может быть, даже и меньшинство, но они — свирепее, беспощаднее и авторитетнее мягкотелых гедонистов, и не за ними ли будущее? В конце 1920-х Россия уже пережила схватку таких элит, мы знаем, кто победил тогда и во что вылилась эта победа.

К счастью, нет пока Идеи, способной оплодотворить беспощадную Власть ради власти, нет и вроде бы не предвидится, хотя проходят активную апробацию и «Россия превыше всего», и «Наша родина — Советский Союз», и даже «Православие, Самодержавие, Народность». Но — не хватает во всём этом наборе чего-то важного, чего-то исконного и новейшего одновременно — благородного безумия не хватает!

Впрочем, это дело наживное. В крайнем случае, хватит старой доброй идеи реванша — реванша за всё: за унижения перестройки, за потерю земель, за потерю престижа! Что может быть важнее престижа для имперского человека!

А теперь вопрос: кто в первую очередь не потерпит реального положения вещей — аскеты или гедонисты? Скромное, но спокойное существование во вторых рядах мировых держав или — рывок, реванш, победоносное возвращение в сверхдержаву? Выбор будет сделан на протяжении поколения.

За существование культурно-исторического феномена, который пока ещё известен как Россия, я, в общем, спокоен: время ещё не пришло.

Но боюсь, что «живи и жить давай другим» у нас не получится никогда. И «обогащайтесь!» у нас (опять, как и в 1920-х) не получится тоже. Холодные времена наступают, господа. Пора начинать ждать оттепели.

Извините, что задержался с ответом. Я теперь делаю все так унизительно медленно! Здоровья и удачных мыслей! Ваш Б. Стругацкий

Ноябрь 2008 года».

ТОЛКОВАТЕЛЬ

ВЕРА ВАРЛАМА ШАЛАМОВА

«Теология освобождения» Варлама Шаламова

17.12.2015

Share|

Несмотря на декларируемый атеизм, писатель Варлам Шаламов всегда подчёркивал положительную роль Обновленческой церкви. Его отец, священник Тихон, также после Революции примкнул к «Живой церкви» Введенского. Шаламов считал, что обновленцы могли бы привести Россию к настоящему христианству – без шовинизма, служения Мамоне и государству.

О том, какую роль обновленчеству отводил Варлам Шаламов, пишет историк литературы Марк Головизнин в сборнике «Варлам Шаламов в контексте мировой литературы и советской истории. Изд-во «Литера», 2013.

«Сам я лишен религиозного чувства», – писал Варлам Шаламов в автобиографических очерках, однако, и в повести «Четвертая Вологда», и в других жизнеописаниях вопросы веры в Бога и в философском, и в историческом аспектах, занимают у Шаламова одно из центральных мест. Главным учителем жизни для будущего писателя в юности был его отец, священник Тихон Николаевич Шаламов. «Отец водил меня по городу, стараясь по мере сил, научить доброму. Так, мы долго стояли у городской синагоги, и отец объяснял мне, что люди веруют в бога по-разному, и что для человека нет хуже позора, чем быть антисемитом».

Этот, достаточно личный эпизод перекликается с другими фактами биографии Т.Н.Шаламова, имевшими большой общественный резонанс в Вологде в период Первой русской революции. Тогда священник Шаламов с соборного амвона резко осудил еврейские погромы и отслужил публичную панихиду по убитому черносотенцами летом 1906 года члену Государственной Думы Герценштейну. После этого «отец был отстранен от службы в соборе и направлен в какую-то другую церковь», сообщает В.Т. Шаламов в «Четвертой Вологде».

Эта речь была откликом на драматические события, развивавшиеся после «кровавого воскресения» 9 января 1905 года в Петербурге. Тогда несколько представителей столичного духовенства во главе с Петербургским митрополитом Антонием, констатируя, что со времен реформ Петра I церковь сделалась «государственным бюрократическим учреждением, преследующим исключительно государственные цели, подали в Особое правительственное совещание записку с просьбой предоставить церкви бóльшую свободу в управлении ее делами. Для устроения церковных дел предлагалось собрать поместный собор с привлечением не только церковного начальства, но и рядовых клириков и мирян. В это же время образовался т.н. «кружок 32-х священников», ставший «Союзом Церковного обновления», одним из лидеров которого был священник Александр Введенский, будущий идеолог «обновленчества» 1920-х. Отец Тихон Шаламов был единомышленником Введенского. «Именно это движение несло дорогую сердцу отца реформу – служба на русском языке, второбрачие духовенства, борьба белого духовенства с черным монашеством, – заметил впоследствии Варлам Тихонович.

(Родители Шаламова — Тихон Николаевич и Надежда Александровна. Вологда, 1933 г.)

В марте 1917 года, после свержения самодержавия, возглавляемый Введенским «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян» выдвинул леворадикальную программу, в которой помимо церковной реформы предлагались требования демократической республики, социального равенства и братства в виде а) уничтожения сословий, б) равноправия женщин, в) абсолютной свободы мысли, слова и совести, г) обязательного бесплатного обучения в низшей школе и бесплатности школы средней и высшей, д) преподавания на родном языке. «Христианство, – по мысли идеологов «Союза», – не может быть равнодушно к социальному злу, оно требует полной христианизации всех человеческих отношений и с этой стороны освещает стремления к социальным преобразованиям социалистических партий».

В «Четвертой Вологде» В.Шаламов много пишет и о личности Александра Введенского и о русском церковном обновленчестве как движении за преодоление «цезаропапизма» – вековой зависимости от государства:

«Знаменитого столичного оратора двадцатых годов митрополита Александра Введенского я слышал много раз в антирелигиозных диспутах, которых тогда было очень много. Введенский разъезжал с лекциями по России, вербуя сторонников в обновленческую церковь, да и в Москве его проповеди в храме Христа Спасителя или диспут с Луначарским в театре – собирали неисчислимые толпы. И было что послушать.

Дважды на него совершалось покушение, дважды ему разбивали лоб камнями, как антихристу, какие-то черносотенные старушки. Радикальное крыло православной церкви, которое возглавлял Введенский, называлось «Союзом древле-апостольской церкви» (или более кратко – «Живая церковь»).

Раскрытие Шаламовым истории и идеологии послереволюционного «обновленчества» русской православной церкви позволяет констатировать немалую близость этого течения к «теологии освобождения», появивившеся в 1960-х в Латинской Америке. Примечательно, что писатель осмысливал русское «обновленчество» как раз в период конца 1960-х годов, когда «теология освобождения» в Латинской Америке набирала силу.

(Варлам Шаламов в 1960-е годы)

«Христос в понимании Введенского, – писал Шаламов, – земной революционер невиданного масштаба. Толстовскую концепцию о непротивлении злу Введенский высмеивал многократно и жестоко. Напоминал о том, что евангельскому Христу более подходит формула «не мир, но меч», а не «не противься злому насилием». Именно насилие применял Христос, изгоняя торгующих из храма». Эта же миссия Христа выделяется и теологами освобождения, доказывающими взаимообусловленность спасения души и непримиримой борьбы за земную справедливость как две стороны одного процесса.

Руководители обновленческого движения «Живая церковь» провозглашали, что «Великий лозунг социальной революции «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» вполне приемлем, вполне полезен, вполне жизнеспособен и в нашей церковной революции» («Живая Церковь». 1922. №6–7). «Октябрьская революция освободила церковь от тяжкого ига помещичьего самодержавия, отделив её от государства и, таким образом предоставив ей свободу духовного развития и совершенствования».

В программе «Союза общин Древле-апостольской церкви», составленной А. Введенским, в частности утверждалось: «Поскольку в принципах Октябрьской революции нельзя не усмотреть принципы первохристианства, церковь религиозно принимает нравственную правду социального переворота и активно, доступными ей церковными методами, проводит эту правду в жизнь». В феврале 1922 года во время голода в Поволжье Александр Введенский и его сторонники обратились к верующим с воззванием «обратить церковное золото и камни в хлеб». Это воззвание вышло не позже известного декрета Советской власти об изъятии церковных ценностей. Тема обращения церковного золота в хлеб с целью спасения от голодной смерти была для В.Шаламова ещё и автобиографичной. В рассказе «Крест» главный герой – слепой священник, прототипом которого был отец писателя, поступает именно так, разрубая на куски последнюю фамильную ценность – наперсный золотой крест с распятием, чтобы продать лом в торгсине и на вырученные деньги накормить больную жену и себя.

Считая, что «коммунизм, это Евангелие, написанное атеистическим шрифтом», обновленцы, в отличие от их оппонентов – представителей патриаршей церкви «тихоновцев» и «сергиевцев» не взимали плату за церковные требы и были, по мнению Шаламова, обречены на нищету, тихоновцы, и сергиевцы как раз брали плату – на том стояли и быстро разбогатели.

(Обновленческий митрополит Введенский)

Тихон Николаевич долгое время являлся для сына безусловным идейно-нравственным авторитетом и образцом для подражания в повседневной жизни. Даже описанный Шаламовым внешний облик отца – вполне светского человека трудно вяжется с привычным представлением об обличии православного священника в рясе. Социально-политические и философские взгляды отца не только наложили глубокий отпечаток на мировоззрение будущего писателя, но, послужили первой ступенькой в восприятии Шаламовым идей социального переустройства, идей революции.

Несмотря на широкий круг знакомых с демократическими взглядами, вполне пригодными для заимствования, Тихон Шаламов выстроил свою оригинальную концепцию социального переустройства, о которой Варлам Шаламов подробно пишет.

«Отец уверял, что будущее России в руках русского священства. Священство – четверть населения России. Простой цифровой подсчет убеждал в серьезности этой проблемы. Составляя такую общественную группу, духовенство ещё не сыграло той роли, которая ему предназначалась судьбой – дав им право исповедовать и отпускать грехи всех людей – от Петербурга до глухой зырянской деревушки, от нищего до царя. Никакое другое сословие не поставлено в столь благоприятные условия.

Эта близость к народу, знание его интересов начисто снимает для разночинцев проблему «интеллигенция – народ», ибо интеллигенты духовного сословия – сами народ, и никаких тайн психологии народ для них не приносит. Это должно быть священство мирское, светское – живущее вместе с народом, а не увлечённые ложным подвигом аскеты вроде старчества, монастырей.

Монастыри это ложный путь, как и распутинские прыжки. Русское священство должно обратить внимание не на личное совершенствование, на личное спасение, а на спасение общественное, завоевание выборным путём государственных должностей и поворачивать дело в надлежащем направлении. Не истерические проповеди Иоанна Кронштадтского, не цирк Распутина, Варнавы и Питирима, а женатое, семейное священство – вот истинные вожди русского народа.

Духовенство – это такая сила, которая перевернет Россию. Славные имена выходцев из духовного сословия – знаменитых хирургов, агрономов, учёных, профессоров, ораторов, экономистов и писателей известны всей России. Они не должны терять связи со своим сословием, а сословие должно обогащаться их идеями».

Эта точка зрения разительно отличается от современного официального взгляда на роль и функции РПЦ, которая теперь становится чем угодно, но, только не «культурным сообществом, живущим вместе с народом». В то же время, концепция Т.Н.Шаламова не стыкуется и с атеистическим мировоззрением нескольких поколений русских революционеров XIX и XX веков, зачислявших духовенство как сословие в стан реакции. В отличие от них, Т.Н.Шаламов предполагал созидательную роль русского православия в революции при условии внутренних революционных преобразований самой церкви, в первую очередь, её бескомпромиссный разрыв с эксплуататорским государством, восстановление социальной активности в массах, защиту эксплуатируемых слоев.

Тихон Шаламов на собственном опыте знал, что священник для населения мог быть не только служителем культа, но, учителем, врачом и адвокатом одновременно. Однако стержнем реформы церковного устройства должен был стать широкий демократизм приходской жизни вплоть до выбора мирянами клира, что отражало бы первохристианский обычай выбора духовных руководителей общины совместно с представителями мирян и духовенства.

Предпосылки для такой реформации после падения самодержавия сложились, но, не были реализованы. Несмотря на декларированное сближение «обновленчества» и Советской власти, на деле их взаимоотношения были не столь просты. Фракционная борьба внутри ВКП(б) и победа сталинской фракции с аппаратной «вертикалью власти» наложила свой отпечаток и на взаимоотношения с церковью. Честные и открытые диспуты на темы религии, атеизма, происхождения человека и мира, столь ярко описанных Шаламовым, с 1925 года сменились на методы аппаратных махинаций – сталкивание обновленцев и сторонников патриарха Тихона, поощрение ренегатства, грубый репрессивный нажим.

По мере укрепления термидорианских тенденций в партии, обновленцы с их социальной активностью, исканиями «христианского коммунизма» становились для власти хроническим источником раздражения. В 30-е годы Сталин медленно, но верно настраивался на диалог со сторонниками патриарха Тихона, при условии, разумеется, их полного послушания. Это соглашение было реализовано в годы войны, а к 1946 году все храмы, принадлежащие ранее обновленцам, были переданы московскому патриархату.

ТОЛКОВАТЕЛЬ

КАК В ИНДИИ ОСТАНОВИЛИ ТЕРРОР ИСЛАМА

Как в Индии остановили мусульманский террор!!!

Талмуд учит, что чтобы быть понятым, нужно разговаривать на языке, понятном собеседнику. Не нам самим (либерализм, демократия, толерантность, гуманизм и прочий пустой для арабского уха вздор), а им. Но их система категорий и жизненных ценностей совершенно иная. Не учитывать это — преступление само по себе. Нельзя не вспомнить опыт Индии, за неделю остановившей разгулявшийся у них однажды мусульманский террор. Индийцы начали хоронить убитых террористов на секретных кладбищах в безымянных могилах, завернув их трупы в свиные шкуры. Террор прекратился мгновенно. Дело в том, что арабы верят, что за гибель при убийстве “неверного” они отправляются прямо в рай, а свиная шкура этому безвозвратно препятствует. И желающих умирать без получения рая не нашлось. Совершенно неважно, что думали сами индийцы о действенности свиных шкур для предотвращения попадания убитых террористов в их рай. Для индийцев было единственно важно лишь то, что думали об этом мусульмане. А мы разводим “прогрессивность” и в нашей безграничной глупости наделяем (только в наших головах) наших убийц нашим же типом мышления и платим за наше непонимание нашими жизнями. Мы не верим в столь безграничную глупость нашего правительства, но, похоже, оно само верит в возможность бесконечной лжи своему народу, покупая этой ложью возможность своего бездействия.

БУХГАЛТЕРЫ СМЕРТИ

Крупнейший английский философ 19 века Дж.С.Милл писал, что в основе каждого государства должно быть «нечто установленное, нечто постоянное, что неоспоримо; нечто, что по всеобщему согласию имеет право быть в основании, и защищено от посягательств». Идея хороша. Однако ничего постоянного, не поддающегося деформации, в природе не существует. Надежда на такую основу – иллюзия. Сейчас через процесс отказа от своих базовых принципов проходит вся Западная цивилизация.

Новые времена в христианском мире начались сто лет назад Первой мировой войной. Людям – многим миллионам мужчин – было разрешено и приказано вспарывать животы штыками, душить отравляющими газами, убивать любым способом анонимов, ничего плохого никому не сделавших. Эта война стала началом ломки базиса, на котором покоился Западный мир – христианской морали.

Во время и после той войны два народа – русские и немцы – кардинально поменяли свою основу, о которой писал Милл. Отринутой стала Библия, формализовавшая десятью заповедями мораль. Русские и немцы постановили, что в запрете на убийство ничего абсолютного нет.

Тут дело не в конкретной идеологии. Замены христианских основ морали у немцев и русских различались. У немцев этой заменой стала форма националистического язычества, у русских – материалистическая квазинаука. И группы людей, которых убивали те два народа, не были похожи. Общее для обеих стран: когда государственная идеология отменяет базовую мораль, разрешая и понуждая убивать – широкие народные массы принимают новую мораль всем сердцем.

Десятки миллионов жертв коммунизма требовали многих миллионов доносчиков, «следователей», конвоиров, охранников, исполнителей и воспевателей убийств, согласного с террором народа. Историк Даниэль Гольдхаген в своих книгах показывает, что подавляющее большинство немцев и немок охотно участвовали в свершении Холокоста. Изменение моральных норм обществ оказалось делом несложным.

Сын церковного старосты Адольф Эйхман в родной Австрии работал бухгалтером. Вступив в СС, перед войной он занимался организацией эмиграции евреев из Рейха. После Ванзейской конференции 20 января 1942 года, принявшей программу «окончательного решения еврейского вопроса», на которой Эйхман был секретарём, он в невысоком звании подполковника был переброшен в сектор уничтожения евреев. Эйхман заведовал отделом гестапо, занимавшимся депортацией нас в концлагеря. Работа почти бухгалтерская: расписания, сметы, графики. В августе 1944 Эйхман представил Гиммлеру доклад о проделанной работе – об уничтожении 4 миллионов евреев. В последнем слове перед казнью, 1 июня 1962 года, провозгласив славу Германии, Эйхман объяснил: « Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени».

Понятно, Эйхман лгал – правила войны запрещают убивать мирное население. Но он следовал морали, возложенной на него обществом. В его – крайнем случае – эта новая мораль должна была полностью соответствовать природе его души.

Иная история другого бухгалтера – лондонского банковского служащего Николаса Винтона. 23-го декабря 1938 года он с другом вместо Швейцарских Альп почти случайно оказался в Праге. Винтона попросили помочь вывезти из Чехословакии еврейских детей. Никки взялся за дело.

В Англии в это время функционировала организация, добившаяся разрешения ввозить в страну еврейских детей из Германии и аннексированной ею Австрии. Детьми из Чехословакии эта организация заниматься отказалась. Спасением детей занялся Винтон.

Организационная работа оказалась почти как у Эйхмана: Никки составил списки (около двух тысяч имён), обеспечил транспорт и нашёл места для прибывающих детей. Напечатав на листах бумаги «Британский Комитет Помощи Беженцам, Детская Секция», Винтон разослал на этих бланках запросы по всем мыслимым адресам: кто готов принять еврейского ребёнка из Чехословакии? Согласных нашлось достаточно.

15 марта 1939 года Прага оказалась оккупированной, но немцы не препятствовали вывозу детей. Николас Винтон спас 669 жизней.

3 сентября 1939 года должен был быть отправлен самый большой транспорт – 250 детей. Дети уже были в вагонах. Их ждали в 250 семьях. Но в этот момент Англия объявила войну Германии…

Винтон совершил подвиг. Подвиг не звонкий: он не прыгал в ночь на парашюте, не перекусывал щипцами колючую проволоку. Всего лишь составил списки, нашёл адреса, отправил письма… Что поместило двух бухгалтеров из двух цивилизованных стран, занимавшихся своим бухгалтерским делом, на разные края человечества – одного среди чудовищнейших злодеев, другого – среди праведников? Уверен – рационального ответа на этот вопрос нет. Объяснение нужно искать в мистике.

Читали ли вы книгу выдающегося раввина современности Адина Штайнзальца «Роза о тринадцати лепестках»? Если нет – очень советую. Рав разъясняет, что «физический мир, в котором мы живем и который воспринимают наши органы чувств, – всего лишь часть невообразимо огромной системы миров. Большинство их духовны по своей природе…  они существуют в других областях пространства – точнее было бы сказать, что они существуют в других измерениях бытия… происходит настолько глубокое взаимопроникновение и взаимодействие различных миров, что они становятся как бы составными частями друг друга… каждый из них служит отражением другого… – сам отражается в ином мире, стоящем выше или ниже его, – изменяясь, преобразуясь и даже искажаясь под влиянием такого взаимодействия».

Мир, в котором мы находимся, называемый каббалой «миром действия», – «всего лишь часть общей системы мироздания, включающей в себя четыре различных мира… именуемых, по нисходящей, – «излучение», «творение», «созидание» и «действие»… Существа, населяющие мир созидания (следующий к нашему) и функционирующие в нем так же, как мы – в мире действия, обычно называют ангелами».

Симметрично к названным мирам святости находятся противоположные миры: «существуют возможности контактов между нашим миром и мирами, расположенными под ним, которые называются «сферами зла», «мирами клипы»… в которых имеются свои иерархические системы зла, одна над другой (вернее, одна под другой), причем зло становится все более сильным и очевидным на каждом последующем уровне…  хотя сам по себе мир действия – мир нейтральный, в определенном смысле он принадлежит мирам зла…»

Из картины, представленной равом, становится понятным, что все духовные явления в нашем «мире действия» связаны или с высшими «мирами святости», или с низшими «сферами зла». Духовные системы нацизма, коммунизма, многочисленные исламские течения – «Мусульманские братья», «Аль-Каеда», «ИГ» и прочие – принадлежат, очевидно, к сферам зла. И поэтому из представлений каббалы становится ясным, что обречены на неудачу попытки найти с ними компромисс. Такой компромисс окажется также принадлежащим сферам зла. Подписавшие «Мюнхенский сговор», «Ословский аккорд», «Иранский ядерный договор» переместились в эти сферы.

Душа человека может находиться в нейтральном мире «клипа но’га», и разными своими импульсами связываться с разными духовными мирами. Так, в известном фильме «Пианист» нацист, восхищённый игрой еврея на рояле, спасает того. Любовь к музыке связала нациста в этом его действии с миром святости. Хотя другие его импульсы могли быть из «сфер зла».

Наверное, корень иных душ находится априорно не в нашем мире, а в мирах святости или зла. Иной человек рождается святым, другой злодеем. Последним был рождён, например, Иван Грозный, который ребёнком, пишет историк, развлекался тем, что забирался на башню Кремля и сбрасывал оттуда вниз кошек и собак.

Но душа человека может соединиться со «сферами зла» и под влиянием общества. Это происходит в периоды, когда деформируется духовная основа общества, о пагубности чего предупреждал Дж.С.Милл.

Вернёмся к нашим бухгалтерам. То, что мы читаем о личности Эйхмана вне его службы, не ужасает. После войны, рискуя, он вернулся из Аргентины в Европу, чтобы выручить свою семью. По поверхностной оценке Ханны Арендт, «Эйхман не был чудовищем или какой-то психопатологической личностью. Он был ужасно, невероятно нормальным человеком…» Только организовал убийство 4 миллионов евреев…

Корень его души, или его ангел (вероятно, это разные названия одного и того же, трудно определяемого) вёл Эйхмана в 1932 году в члены СС, затем, по ступеням карьеры, в руководители уничтожения евреев. Этот его ангел поднялся в наш мир из глубин сфер зла.

Социально и профессионально Николас Винтон принадлежал к тому же слою общества, что и Эйхман. Также являлся христианином, хоть по крови был евреем. Но его ангел, как проявилось зимой 1938-39 годов, пришёл в наш мир из сфер святости.

Ныне поражённый мир наблюдает удивительный феномен: многочисленные молодые арабы и арабки жертвуют жизнью за возможность пырнуть ножом старика-еврея или женщину –  зеркальное отражение понятия подвига из мира традиционной морали, опрокинутое в мир зла.

При этом, так как святость проявляется в мире действия зачастую через евреев – через наши духовные поиски, через наше богослужение, то проявление сфер зла в нашем мире также часто направлено против евреев. Так было и во времена нацизма, и коммунизма, и, ныне, агрессивного исламизма.

Евреи всегда понимали это. В ежевечерней молитве мы просим Всевышнего: «Защити нас от Сатаны (это, очевидно, какое-то концентрированное проявление сил зла), который перед нами и позади нас». Поэтому не должно надеяться на химеры «мирного процесса», «двух государств для двух народов». Соглашения со злом – также в сферах зла.

Сферы зла – метафизическая реальность. Это надо понимать и быть готовыми противостоять этим сферам, как противостояли им, когда более успешно, когда менее – наши предки во все времена. Выбора нет – такова структура миров.

Борис Гулько

Источник: http://rishonim.info/2015...

НЕЛЬЗЯ НЕ МАТЕРИТЬСЯ

Позвонил мой хороший знакомый, очень известный литератор:

- Ты, конечно, напишешь о трагедии в Париже?.. Что?.. Почему ты материшься? Что я такого сказал?!

Я попытался объяснить, почему матерюсь... Ну, невозможно талдычить одно и то же! Невозможно! Вот фрагмент текста, который я написал еще до нашествия-вторжения в Европу, которое сегодня именуют «проблемой беженцев». Написал после убийства в том же Париже (!) в этом же году (!) журналистов Charlie Hebdo. Чем год начался, тем и заканчивается, не находите? Хотя еще полтора месяца прожить надо...

«... самое омерзительное в этой истории - лицемерие политиков и всей этой нечисти, которая разводила, пестовала, крышевала, защищала наглеющую с каждым днем все больше и больше, сволочь.

Не надо хлопать себя ушами по щекам и лить крокодиловы слезы – это ваша работа. Кровь парижан на ваших руках. Как и кровь сотен других людей, погибших от рук возлюбленной вами сволочи. Мультикультуралисты, мать вашу...

Зверье осатанело окончательно. Естественно, при нашем всегдашнем попустительстве. Рев стоит на весь мир: «Смерть неверным псам! Франция будет жить по законам шариата! Пощады не будет, потому что мы – самые сильные!». Все правильно, ребята. Вы, действительно, самые сильные. Потому что вы – буйные дегенераты, а мы трусливые импотенты. И, естественно, в этой схватке шизофреника с дистрофиком победа будет за вами. Мракобесы отлично научились использовать демократию для безнаказанного уничтожения мира исламским фашизмом. И не важно где, на бостонском мрафоне или в редакции парижского журнала. Мы позволяем им маршировать по нашим улицам, орать, крушить, убивать, насиловать.

Мы не в состоянии бороться. Например, принять закон о лишении гражданства и депортации. Орешь, что страна должна жить по шариату; выходишь на демонстрации в поддержку убийц-фанатиков; проповедуешь ненависть к западной цивилизации; призываешь к джихаду – вон! Мечети, в которых ведется подобная агитация, подлежат немедленному разрушению. Для замешанных в терактах – смертная казнь. Утопия, да?..

Вообще надо сказать, что трагедия во Франции добавила в наш мир скрытых, до сего времени, идиотов. Примерно, как оккупация Россией Украины. Когда ты говоришь, что Франция доигралась со своим антисемитизмом и попустительством выродкам, что в последние годы бегство евреев из страны приняло панический характер, что израильский город Нетания говорит теперь по-французски, раздается жуткий визг: «Прекратите злорадствовать! Как вам не стыдно?!» 

Социалисты носились (и носятся!) с обнаглевшими исламистами, загадившими страну, как с писаной торбой – это их электорат, Франция не смогла и не захотела защитить своих евреев, и получила вполне предсказуемый результат - рав Кахане писал, что все попытки скормить крокодилу своего соседа не только подлы и безнравственны, но и глупы: сожрав отданного на растерзание, он приползет за тобой. Так что утрите сопли...»

И еще одно. Уже из сегодняшнего дня. «Орел наш дон Рэба» шлет из Кремля телеграмму в Париж, призывая совместно бороться с проклятыми террористами. Как это мило! И мы уже слышим голоса закупленных Лубянкой западных журналистов и политиков: «Мы должны объединиться, несмотря на все разногласия! Ведь объединились же мы для борьбы с Гитлером?!» Пральна! Давно пора. Долой санкции, черт с ней с Украиной и Сирией, побоку взрывы домов и самолетов, заказные убийства, полный беспредел, братание с Хизбаллой и Хамасом, поставки оружия бандитам! Объединяйтесь быстрей с террористами для борьбы с террористами. Докажите, что вы полные идиоты.

Автор: Victor Topaller

ЦЕЛИКОВСКАЯ. ЕЕ НЕ ЛЮБИЛ СТАЛИН

---

Очерки. ЛЮДМИЛА ЦЕЛИКОВСКАЯ - народная актриса, которую не любил Сталин

Людмила Целиковская - актриса, завоевавшая всесоюзную славу У каждого поколения свои кумиры. В послевоенные годы самой яркой звездой на небосклоне всесоюзной любви сияла очаровательная и неподражаемая Людмила Целиковская. Несмотря на зрительское признание, расположением у Сталина она не пользовалась, а это значит, что прокладывать путь в театр и кино было совсем непросто. Но талантливой актрисе было все ни по чем: начав свое триумфальное шествие с роли Шурочки Мурашовой в "Сердцах четырех", она вписала свое имя в золотую хронику советского кинематографа!       Людмила Целиковская: в детстве и в молодости   В светлый образ Людмилы Целиковской были влюблены все без исключения: как только на экране появились первые фильмы с ее участием, женщины тотчас увидели в ней кумира, а мужчины - объект обожания. Легендарная лента "Сердца четырех", снятая еще до начала войны, так и не вышла в прокат в страшные для Советского Союза годы. Однако актриса, успевшая заявить о себе, стала получать приглашения на съемки. Было очевидно, фронтовикам нужен светлый женский образ, и потому бесстрашная Людмила Целиковская, не жалея сил, снималась в фильмах военных лент, принимала участие во фронтовых выступлениях.       Портрет Людмилы Целиковской   Специально для Целиковской Валентин Катаев написал сценарий фильма "Воздушный извозчик". Экранизацию по праву можно назвать легендарной, ведь для солдат на передовой этот фильм стал настоящей отрадой. На съемках "Воздушного извозчика" Целиковская познакомилась со своим третьим по счету мужем - звездой российского кино, актером Михаилом Жаровым, который был старше ее на 20 лет. Первые два брака сложились неудачно, но эта история захлестнула Людмилу с головой. Оба были несвободны на момент знакомства, но приняли решение быть вместе. Брак с Михаилом можно было бы назвать удачным, если бы не одно "но": Людмила мечтала стать матерью, и поэтому, встретив молодого и привлекательного Каро Алабяна, в которого влюбилась безгранично, решила в четвертый раз выйти замуж.       Людмила Целиковская и Михаил Жаров - самая красивая пара советского кино       Людмила Целиковская с сыном Сашей   Брак с известным архитектором Алабяном стал огромным испытанием для Людмилы Целиковской. После рождения сына казалось, что жизнь наладилось: семья жила спокойно и обеспечено, Людмила стала очень ответственной матерью, занималась воспитанием ребенка. Но, спустя несколько лет, Каро впал в немилость Берии, вынужден был уехать в Ереван, а Людмила с матерью и сыном оказались выселенными на улицу. Несмотря на всенародное признание, актерская карьера Людмилы продвигалась сложно. Триумф в фильме "Иван Грозный" не принес актрисе ощутимых дивидендов, кроме народной любви. Сталин наградил весь актерский состав именной премией, лишив награды лишь Людмилу. Вердикт был однозначен, главнокомандующему не понравился живой характер царицы.       Людмила Целиковская       Людмила Целиковская - актриса театра им. Вахтангова       Людмила Целиковская и Юрий Любимов   Однако самым страшным испытанием для Людмилы Целиковской стала не холодность правительства, а болезнь сына. У Саши диагностировали редкую форму полиомиелита. Забросив работу, заботливая мать посвятила всю себя лечению. Титаническими усилиями им удалось победить недуг, парень вырос абсолютно здоровым.       Людмила Целиковская в фильме 'Повесть о настоящем человеке'       Людмила Целиковская в фильме 'Повесть о настоящем человеке'       Людмила Целиковская в фильме 'Иван Грозный'       Людмила Целиковская в фильме 'Иван Грозный'       Людмила Целиковская в фильме 'Беспокойное хозяйство'       Людмила Целиковская   Каро Алабян со временем все-таки смог вернуться в столицу, но вскоре умер от рака легких. В жизни Людмилы случился последний, пятый, брак с режиссером театра на Таганке Юрием Любимовым. Они прожили 20 лет, все эти годы сражаясь с пренебрежительным отношением со стороны театрального бомонда. Целиковскую перестали снимать, спектакли, написанные Любимовым, запрещали. Ситуация напряжения и постоянных ссор выматывала актрису, безработица означала забвение, которого она, конечно же, боялась. Они развелись в 1980 году, а, спустя 12 лет, великая актриса ушла из жизни.       Людмила Целиковская в фильме 'Попрыгунья'       Людмила Целиковская в фильме 'Попрыгунья'   Людмила Целиховская долго оставалась непризнанной актрисой, звание народной артистки получила лишь в 1963 году. Источник: http://www.liveinternet.r...

СВАНИДЗЕ. ФИЛЬМ О ЧЕХОВЕ

Исторические Хроники с Николаем Сванидзе

 

 

 

Источник: https://www.youtube.com/w...