пятница, 11 ноября 2016 г.
ФЕДЕРАТИВНАЯ РЕСПУБЛИКА ИЗРАИЛЬ
Отрывок из статьи
Группа энтузиастов работает над продвижением плана, включающего аннексию Иудеи и Самарии, сохранение всех существующих там еврейских поселений, предоставление израильского гражданства арабским жителям этих районов и превращение Израиля в федеративное государство из тридцати кантонов
"Нами предлагается новый подход к урегулированию израильско-палестинского конфликта. Возможность успешного преодоления противоречий между евреями и арабами Эрец-Исраэль сопряжена, по нашему мнению, с изменением государственного строя Израиля, при котором на смену принятой в нашей стране унитарной модели придет федерация, следующая образцам государственного устройства США, Канады, Швейцарии и многих других демократических государств, построенных по федеративному принципу. С практической точки зрения это предполагает административный раздел территории страны на кантоны, которые будут наделены широкими правами в решении вопросов местного самоуправления. Мы также призываем к согласованному упразднению палестинской администрации и к согласованному же распространению израильского суверенитета на всю территорию Иудеи и Самарии, с сохранением всех существующих там еврейских поселений. В рамках предлагаемого нами решения израильское гражданство будет предоставлено всем заинтересованным в его получении арабским жителям указанных территорий, так что их статус станет таким же, каким является ныне статус арабских граждан Израиля. Предлагаемая федерация не будет включать сектор Газы, и в демографическом отношении она будет характеризоваться тем, что евреи составят в ней подавляющее большинство населения, порядка двух третей граждан".
Этот текст не вызвал бы большого удивления, если бы он был составлен одной из тех правых поселенческих групп, в которых идея аннексии Иудеи и Самарии стала в последние годы достаточно популярной и которыми осознается, что аннексия невозможна без предоставления израильского гражданства жителям аннексируемых территорий. Но с манифестом, который открывает приведенная выше цитата, меня познакомил Иммануэль Шахаф, авторитетный эксперт по проблемам Юго-Восточной Азии, давно состоящий членом ЦК Партии труда и последовательно поддерживавший на праймериз в этой партии кандидатуры Амрама Мицны, Амира Переца, Ами Аялона и Шели Яхимович. И хотя в самой Аводе его идеи не пользуются поддержкой, Шахаф безусловно выражает новое настроение, о котором можно сказать, что оно распространяется в израильской политической и экспертной среде поверх традиционных партийных барьеров.
...
- Возможность политического решения, основанного на принципе "два государства для двух народов", умирает на наших глазах и, скорее всего, уже умерла, - считает Иммануэль Шахаф. – Даже при наличии у палестинского руководства реальной воли к созданию собственного государства, в чем вообще-то приходится сомневаться, с таким решением были бы сопряжены непозволительные для Израиля риски. Палестинское государство, даже при самых лучших намерениях его правительства, будет критически уязвимо для подрывной деятельности таких экстремистских группировок, как ХАМАС, "Исламский джихад" и "Исламское государство". В случае их успеха в самой непосредственной близости к жизненноважным центрам Израиля образуется зона радикализма и хаоса. О связанных с этим опасностях мы можем судить по тому, что происходит сейчас во многих странах Ближнего Востока, и было бы стратегической ошибкой привести к такому же положению вещей в двух шагах от Иерусалима, Кфар-Сабы, Тель-Авива, Нетаньи.
...
Я спрашиваю своего собеседника, ему должно быть нетрудно найти в Партии труда тех, кто поддержит его предложение об аннексии территорий, с предоставлением израильского гражданства всем их жителям.
- Увы, Авода зациклена на политическом решении по принципу "два государства", но это не значит, что она имеет реальное представление о том, как такое решение можно осуществить на практике, - отвечает Шахаф. - Я излагал свои соображения Ицхаку Герцогу и другим руководителям Аводы. Ни один из них не поддержал меня и не проявил интереса к нашему плану. Вся моя деятельность, связанная с продвижением этого плана, носит частный характер. Авода не финансирует ее, не оказывает ей организационной поддержки и вообще никак не участвует в ней.
Не означает ли это, что оптимальной политической платформой для продвижения плана аннексии территорий и федерализации Израиля в настоящее время является не Авода, а какая- то другая партия? Ликуд или Еврейский дом?
- Возможно, это действительно так. В наших мероприятиях регулярно принимают участие люди, связанные с поселенческим движением. Но в целом мне кажется, что общество открыто нашим идеям в большей степени, чем существующие политические партии. На данном этапе мы не ищем партийную платформу для продвижения своего плана, но стараемся обеспечить ему максимально широкую общественную поддержку как в правых, так и в левых кругах. Здесь я наконец спросил своего собеседника, кого он подразумевает, используя местоимение "мы" и упоминая о "наших" идеях. Шахаф сообщил, что вместе с ним над продвижением плана аннексии территорий, кантонизации и федерализации Израиля работают "несколько десятков одержимых этой идеей энтузиастов", ежемесячно проводящих семинары в иерусалимском Центре наследия Менахема Бегина. В ходе этих встреч изучаются различные модели устройства федеративных государств, их конституции, принципы распределения полномочий между отдельными административными единицами и федеральным центром. Обсуждаются демографические показатели, данные социологических исследований и итоги проводимых "одержимыми" встреч с местными политиками, иностранными дипломатами и неофициальными представителями палестинского населения. В числе заметных участников данного проекта Шахаф называет генерал-майора запаса Гершона Хакоэна (в последний период своей службы он командовал военно-учебными заведениями ЦАХАЛа и одним из его корпусов), д-ра Хаима Асу (бывший стратегический советник Ицхака Рабина, Аса вступил в 2008 году в партию Кадима), профессора Ицхака Дгани (кафедра политологии университета Бар-Илан), профессора Асада Ганема (кафедра политологии Хайфского университета). Шахаф также упоминает о том, что некоторое время назад "одержимым" было впервые предложено выступить перед членами Совета за мир и безопасность:
- Это, как вы знаете, левый форум, объединяющий многих отставных военных, и о нем можно сказать, что он, как и Партия труда, все еще зациклен на политическом решении по принципу "двух государств". Но эта зацикленность дала трещину хотя бы в том смысле, что нам было впервые предложено выступить перед членами данного форума с изложением наших тезисов. Вместе с нами в этом мероприятии участвовала Эмили Амруси, известная журналистка, бывшая в прошлом пресс-секретарем Совета поселений Иудеи и Самарии. У нее не было определенной позиции по вопросу о федерализации, но в том, что касается общего подхода, постулирующего возможность аннексии контролируемых территорий с предоставлением израильского гражданства всем их жителям, между нами не было разногласий.
Здесь я замечаю своему собеседнику, что если речь идет об аннексии, то центральным вопросом становится то, какова реальная численность арабского населения Иудеи и Самарии. Может ли она быть установлена достаточно точным образом? И если она позволяет Израилю аннексировать территории без критического риска утратить свой доминантно еврейский национальный характер, то в чем состоит специальный смысл предлагаемой "одержимыми" кантонизации и федерализации? Ведь основная масса палестинского населения согласится на аннексию и без кантонов, если ей будет гарантировано в Израиле гражданское равноправие, а та часть палестинцев, которая намертво связана с их сегодняшней администрацией, будет противиться такому решению при любых обстоятельствах – уже потому, что израильская аннексия означает для ПА упразднение.
- Интересна ваша априорная уверенность в том, что аннексия будет положительно воспринята основной массой палестинского населения, - отвечает Иммануэль Шахаф. – Именно об этом говорят результаты наших бесед с неофициальными представителями палестинцев и другие производимые нами попытки зондирования, но многим в Израиле в это трудно поверить, и нам часто приходится убеждать своих слушателей в том, что палестинцы примут израильскую аннексию, если она обеспечит им те же права, что и прочим гражданам нашей страны. Это лучшая сделка, на которую они могут рассчитывать, и большинством из них данный факт осознается достаточно трезво, особенно на фоне кровавого хаоса, который царит в настоящее время во многих местах на Ближнем Востоке.
К этой "сделке" располагают и многие объективные факторы, - продолжает Шахаф. – До 85 процентов промышленной и сельскохозяйственной продукции, производимой палестинцами в Иудее и Самарии, продается в Израиле. Число работающих палестинских жителей Иудеи и Самарии оценивается в 800 тысяч человек, из которых примерно 300 тысяч трудоустроены в Израиле или в израильских поселениях и промзонах в Иудее и Самарии. Их налоговые отчисления, переводимые Израилем палестинской администрации, составляют примерно половину бюджета ПА. Шекель является основной расчетной единицей в данном районе. Свыше 300 тысяч арабов, живущих в Восточном Иерусалиме, имеют статус постоянных жителей Израиля, предоставляющий им все социальные права израильтян, и от израильского гражданства они отказываются лишь потому, что палестинские организации не желают отделения проблемы Иерусалима от остальных составляющих израильско-палестинского конфликта. При этом уровень услуг, предоставляемых структурами ПА арабскому населению Иудеи и Самарии, крайне низок, и сама ПА находится сейчас в состоянии, близком к политическому коллапсу. Одновременно с этим мы давно уже имеем ситуацию, при которой в 160 поселениях Иудеи и Самарии живет около 400 тысяч евреев-израильтян, и это не считая примерно 300 тысяч евреев, живущих в построенных за "зеленой чертой" кварталах Иерусалима. Внешнюю и внутреннюю безопасность Иудеи и Самарии обеспечивают силы ЦАХАЛа, и безопасность самой ПА также в решающей мере обеспечивается Израилем. Иначе говоря, для превращения Израиля с Иудеей, Самарией и Иорданской долиной, но без сектора Газы, в единое федеративное государство давно уже наличествуют все предпосылки.
...Мне приходится вернуть своего собеседника к затронутому выше вопросу о численности палестинского населения Иудеи и Самарии, в оценке которой существует заметная разница между официальными статистическими данными ПА (около 2,4 млн человек) и Израильско- американской группы демографов (1,8 млн человек). Не является ли эта разница критической с точки зрения демографической допустимости аннексии контролируемых территорий?
- Мы склоняемся к тому, что вторая оценка значительно ближе к истине, - отвечает Шахаф. – Но допустим худшее и попробуем ответить на ваш вопрос: является ли указанная разница критической? Население Израиля составляет в настоящее время порядка 8,5 млн человек, из которых на долю евреев и лиц, фактически принадлежащих к еврейскому национальному коллективу, не будучи евреями по галахе, приходится около 6,75 млн человек, т.е. порядка 79 процентов. Арабское население Израиля, состоящее из мусульман, христиан и друзов, насчитывает сейчас около 1,77 млн человек. Если оно увеличится вдвое, общее число граждан Израиля составит порядка 10,3 млн человек, в числе которых будет примерно 3,57 млн арабов, т.е. около 35 процентов. Но даже и в том случае, если реальное число палестинцев отражается максимальной оценкой, в случае аннексии территорий израильское население составит 10,9 млн человек, из которых арабов будет около 4,2 млн человек, немногим больше 38 процентов. Уровень рождаемости в обеих группах населения сейчас примерно одинаков, с небольшим преимуществом у евреев, и это позволяет утверждать что доля еврейского населения в Израиле не опустится ниже 60 процентов, а при благоприятном развитии событий, которое может быть обусловлено дополнительным ростом еврейской рождаемости и массовой алией, она даже и возрастет дополнительным образом.
Упоминание об алие побуждает меня задать Иммануэлю Шахафу вопрос о том, какими он и его единомышленники видят статусные характеристики будущего федеративного государства – его флаг, герб, гимн, место в нем Закона о возвращении?
- Наши предложения полностью соответствуют Декларации независимости Израиля и не меняют его статусных характеристик, - подчеркивает мой собеседник. - Флаг, герб, гимн и иные национальные символы Израиля останутся прежними. Закон о возвращении сохранит силу и не будет дополнен актом, предоставляющим право на получение израильского гражданства тем палестинским беженцам и их потомкам, которые живут за пределами Иудеи и Самарии. Живущим в этом районе беженцам нами будут предложены все возможности натурализации и социальной реабилитации, и это позволит нам настаивать на таком же решении для палестинских беженцев, живущих в арабских странах: все они должны быть натурализованы в местах своего проживания. Но если на федеральном уровне Израиль сохранит свои существующие характеристики национального государства еврейского народа, то на уровне отдельных кантонов найдется место символике, выражающей характер доминантной для каждого из них группы населения. В принципе, мы говорим о создании тридцати кантонов, в двадцати из которых будет еврейское большинство населения, в десяти – арабское. Территория Иудеи и Самарии составит при этом шесть кантонов, но называемые нами цифры носят на данном этапе ориентировочный характер. Что же до палестинской администрации, то она получит возможность преобразовать себя в нечто типа политической партии или правительства одного из кантонов.
Не приведет ли предлагаемое решение к тому, что возможность расширения еврейских поселений будет полностью блокирована в преимущественно арабских кантонах? Шахаф отвечает на это, что гарантии гражданских прав и, возможно, отдельные аспекты управления земельными ресурсами будут определяться на федеральном уровне, который будет иметь преимущество перед кантональным законодательством. Вообще, Шахаф видит в федерации, позволяющей поддерживать должный баланс между интересами местных общин и всего национального коллектива, оптимальную форму государственного устройства. Иначе говоря, он считал бы правильным "переучредить" Израиль в формате федеративного государства даже и безотносительно к вопросу об аннексии Иудеи и Самарии. При этом ему понятно, что произвести конституционную реформу такого масштаба возможно только в контексте общего политического урегулирования израильско-палестинского конфликта, поскольку во всякой иной ситуации она будет блокирована интересантами. Среди прочего, отмечает Шахаф, учреждение кантонов позволит преодолеть сегодняшнюю несправедливость в распределении земельных ресурсов внутри самого Израиля, где огромные площади находятся в юрисдикции региональных советов с очень небольшим населением – при наличии в той же местности городов, страдающих от острой нехватки земли.
Означает ли превращение Израиля в федерацию, что к существующим выборам в Кнессет и в местные органы власти добавятся выборы в кантональные органы управления?
- Совершенно верно, - подтверждает Иммануэль Шахаф. – Существующие местные органы власти, как то муниципалитеты, местные советы и региональные советы, в большинстве своем сохранятся, но будет произведено частичное перераспределение полномочий между ними и органами кантонального управления. Соответственно, каждый гражданин будет голосовать на выборах трех ступеней: в местный орган власти, в кантональный совет и в Кнессет, причем Кнессет превратится в двухпалатный парламент. Одна из его палат останется в целом такой же, каким сегодня является Кнессет, а другая будет ориентировочно состоять из 60 депутатов: по два представителя от каждого кантона.
Группа энтузиастов, представителем которой является Шахаф, подчеркивает необходимость "согласованного решения". Это подразумевает, что предлагаемый ею план – сам Шахаф чаще использует по отношению к нему слово хазон, аналог английского vision – должен получить одобрение израильского общества, палестинского населения Иудеи и Самарии, основных арабских государств и ведущих мировых держав. Ссылаясь на результаты своих бесед с западными дипломатами, Шахаф отмечает, что все они дают понять, что для их стран в конце концов будет приемлемо то решение, на которое согласятся палестинцы.
Учитывая интересы ПА, естественно предположить, что палестинцам будет непросто заявить, что они принимают израильскую аннексию, но Шахаф и его единомышленники считают, что в отсутствие иной практической перспективы постоянного урегулирования международное сообщество со временем одобрит их план, а это, в свою очередь, скажется на позиции палестинской администрации. Что же до неизбежных попыток присовокупить сектор Газы к пакету единого федеративного государства, то о них Иммануэль Шахаф отзывается так: "Такие попытки, конечно, будут предприняты, но никто не заставит правительство Израиля согласиться на решение подобного рода. Проблемы сектора Газы должны решаться отдельно от Иудеи и Самарии".
"Вести", 7.2016
ДОВ КАНТОРЕР
Источник: www.gazeta.rjews.net
|
ГИПОТЕЗЫ О СНАХ
На свете существует наука, изучающая сновидения — онейрология. Эта научная дисциплина сочетает в себе черты неврологии, психологии и даже литературы, но на главный вопрос ответа не даёт — почему же всё-таки люди видят сны? Пусть убедительного решения головоломки пока нет, зато на этот счёт есть несколько любопытных гипотез, вот некоторые из них…
Скрытые желания
Зигмунд Фрейд
Одним из первых, кто начал изучать сны, был основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд. Проанализировав сновидения сотен своих пациентов, Фрейд разработал теорию, которой и сейчас придерживаются некоторые из его последователей: сновидения — это подавленные желания и скрытые стремления людей.
Во сне, по утверждению Фрейда, люди видят то, чего хотят достичь, буквально или символически. Например, если человеку приснилось, что его мать умерла, это вовсе не значит, что он подсознательно хочет её убить — фрейдистское толкование говорит о некоем конфликте между матерью и сыном, при этом проблема имеет простое и эффективное решение, но мать об этом не знает. Таким образом, смерть матери во сне — опосредованное изображение разрешения конфликта.
Изучая сны, основатель психоаналитического метода помогал своим клиентам вытаскивать наружу столь глубоко спрятанные страхи и стремления, что они и сами не подозревали, что же скрыто в их подсознании.
Побочный эффект электрической активности мозга
Алан Хобсон
Теория Фрейда говорит о переосмыслении, которому опыт человека повергается в сновидениях. А психиатр Алан Хобсон, автор другой популярной теории, объясняющей возникновение снов, напротив, утверждает, что сны не несут в себе никакой смысловой нагрузки — это всего лишь результат случайных электрических импульсов, которые возникают в отделах мозга, отвечающих за эмоции, восприятие и воспоминания.
Свою теорию Хобсон назвал «действенно-синтетической моделью», согласно которой мозг просто пытается интерпретировать случайные сигналы, что и приводит к возникновению красочных или не очень сюжетов.
«Действенно-синтетическая модель» может также объяснить, почему некоторые люди склонны создавать художественные литературные произведения, которые по своей сути не что иное, как своего рода «сны наяву», созданные с помощью интерпретации сигналов, получаемых лимбической системой мозга от окружающего мира.
Избавление от ненужного хлама
Так называемая «теория обратного обучения» гласит, что сновидения помогают людям избавиться от некоторого количества ненужных ассоциаций и связей, которые образуются в мозге человека на протяжении всего дня. Можно сказать, что сновидения служат своего рода механизмом «вывоза мусора», очищающим голову от нежелательных и бесполезных мыслей. Это позволяет избежать перегрузки большим количеством информации, которая неизбежно поступает в мозг каждый день.
Отправка краткосрочных воспоминаний на длительное хранение
Возможно, сновидения действительно результат случайных нервных импульсов, но что если эти импульсы совсем неслучайны? Такую идею выдвинула психиатр Чжан Цзе, назвав её «теорией постоянной активации».
Чжан Цзе полагает, что мозг постоянно пропускает через себя множество воспоминаний, вне зависимости от того спит человек или бодрствует. В момент, когда краткосрочные воспоминания перемещаются на длительное хранение в отделы долгосрочной памяти, и возникают сны.
Систематизация сведений, полученных за день
Эта гипотеза прямо противоположна «теории обратного обучения»: согласно ей, сны — это процесс упорядочивания и запоминания информации.
В пользу этой идеи говорят несколько исследований, результаты которых показывают, что человек лучше запоминает сведения, полученные им непосредственно перед отходом ко сну. Как и Чжан Цзе со своей «теорией постоянной активации», апологеты этой гипотезы уверены, что сны помогают человеку осмыслить и систематизировать информацию, приобретённую им в течение дня.
Другим подтверждением этой гипотезы служат недавние исследования, в ходе которых было выявлено, что если человек засыпает вскоре после какого-либо неприятного случая, то, проснувшись, он будет отлично всё помнить, как будто это произошло лишь несколько мин назад. Поэтому если есть подозрение на психологическую травму, лучше не давать потерпевшему спать максимальное количество времени — отсутствие сновидений поможет стереть из памяти неприятные впечатления.
Видоизменённый защитный инстинкт, доставшийся человеку от животных
Некоторые учёные провели исследования, указывающие на явное сходство между поведением животных, которые притворяются «мёртвыми», чтобы избежать гибели, и состоянием человека, когда ему снятся сны.
В момент «просмотра» сновидений мозг работает точно так же, как при бодрствовании, за исключением двигательной активности тела. При этом то же самое наблюдается у животных, когда они изображают из себя труп в надежде, что хищник их не тронет. Поэтому вполне возможно, что сны достались человеку в наследство от далёких животных предков, претерпев в процессе эволюции некоторые изменения, ведь современному человеку незачем притворяться мёртвым.
Имитация угрозы
Антти Ревонусуо
Теория о защитном инстинкте отлично вписывается в идею именитого финского философа и невролога Антти Ревонусуо. Он предположил, что биологическая функция снов состоит в моделировании различных опасных ситуаций для отработки и «репетиции» реакций организма. Человек, который в своих сновидениях часто встречается с какими-либо угрозами, в случае возникновения реальной опасности будет действовать более уверенно, так как ситуация ему уже «знакома». Такие тренировки, по словам Ревонусуо, благосклонно влияют на выживаемость конкретной человеческой особи и вида в целом.
У этой гипотезы есть один существенный недостаток: она не объясняет, почему иногда человеку снятся позитивные сны, не несущие в себе никакой угрозы или предупреждения.
Решение проблемы
Дейдра Барретт
Эта гипотеза, разработанная профессором психологии Гарвардского университета Дейдрой Барретт, похожа на идею, выдвинутую финским учёным Антти Ревонсуо.
Профессор Барретт считает, что сны служат человеку своего рода театром, на сцене которого можно найти ответы на многие вопросы и решения некоторых проблем, при этом во сне мозг работает эффективнее, потому что способен быстрее образовывать новые ассоциативные связи. Дейдра делает выводы на основе своих исследований, в ходе которых было выявлено, что если человеку перед сном поставить определённую задачу, то после пробуждения он решает её быстрее тех, кого просто попросили её решить, не давая при этом возможности «подсмотреть» ответ во сне.
Теория естественного отбора мыслей
Марк Блечнер
Идея решения проблем посредством снов близка к так называемой теории естественного отбора мыслей, разработанной психологом Марком Блечнером. Вот как он описывает сновидения:
«Сновидение — это поток случайных образов, некоторые из которых мозг выбирает и сохраняет, чтобы использовать в дальнейшем. Сны состоят из множества вариантов чувств, эмоций, мыслей и некоторых других высших психических функций, часть из которых проходит своего рода естественный отбор и попадает на хранение в память».
Психолог Ричард Коутс в свою очередь уверен, что во сне мозг моделирует различные ситуации, чтобы выбрать наиболее подходящие эмоциональные реакции. Именно поэтому утром люди обычно не переживают по поводу тревожных и страшных историй, увиденных во сне, — мозг даёт понять, что таким образом он всего лишь «репетирует».
Сглаживание негативных переживаний посредством символических ассоциаций
Эрнест Хартман
Сторонники этой теории убеждены, что сон — это не поток случайных образов или имитация различных эмоциональных реакций, а скорее терапевтический сеанс.
Один из создателей так называемой Современной Теории Сновидений, психиатр и исследователь природы сна Эрнест Хартман пишет:
«Если у человека преобладает какая-либо яркая эмоция, его сны отличаются простотой, если не сказать примитивностью. Например, пережившим какую-либо психологическую травму часто снится что-то вроде: „Я лежал на пляже, но вдруг меня смыла огромная волна“. Это достаточно распространённый вариант: во сне человек видит не конкретное событие, а односложную эмоцию, например, страх. Если же засыпающего тревожат сразу несколько вещей, то его сны будут иметь более сложную структуру. Чем выше эмоциональное возбуждение человека, тем ярче будут сны, которые он увидит».
Хартман полагает, что сны — это эволюционный механизм, посредством которого мозг сглаживает негативные последствия психологических травм, предъявляя их человеку во сне в виде неких символов и ассоциативных образов.
Источник: www.softmixer.com
|
ЕВРЕЙ В ОДЕССЕ
Свободолюбивый город у Чёрного моря. Так уж получилось, что среди народов, столь плодотворно трудившихся в организации и строительстве южного города-порта красавицы Одессы, были и евреи.
Одесса щедро и рачительно одарила всех, в том числе и потомков древнего библейского племени. И самое главное, дала возможность вкусить элементы cвободы в той самой империи, которую поэт категорически назвал «страной господ, страной рабов»…
Согласно первой переписи основателя города, Дерибаса, в тогдашней Одессе среди жителей-мещан значилось 106 русских, 213 украинцев, 224 грека и 240 евреев. Право жительства в черте оседлости в Новороссии евреям было дано за четверть века (как минимум) до начала строительства города, еще с середины восемнадцатого столетия. Начало еврейской общине положили шесть евреев-ремесленников с семьями, которые жили еще в турецкой крепости Хаджибей. В 1794 году (год основания) еврейское население Одессы составляло десять процентов всех тамошних жителей.
К началу девятнадцатого века уже «возникли основные структуры, необходимые для постоянной деятельности еврейской общины», где можно было «жить новой жизнью, свободной от цепей традиций, и заниматься торговлей» (Пинхас Минковский, одесский кантор). В Одессе одними из первых появились мигранты из Волыни, Подолья, Белоруссии, из сельскохозяйственных поселений Херсонской губернии. А в двадцатые годы девятнадцатого века в город начали прибывать и просвещенные галицкие, а потом и немецкие евреи.
Приезжающие поселялись по своему выбору и возможностям везде: в центре, на Молдаванке и Пересыпи. Уже при графе Воронцове в город переехали на постоянное жительство богатые австрийские евреи, а также ремесленники и образованные специалисты – врачи, аптекари, адвокаты и купцы. Евреи занимали ведущее положение в торговле (хлопком, шерстью, шелком, солью), в ремесленном производстве, особенно по обслуживанию солдат гарнизона крепости, оптовой торговлей зерна и банковскими операциями.
Участие одесских евреев в местном управлении – привилегия, впервые данная в 1783 году евреям Белоруссии, – в Одессе поощрялось и даже приветствовалось из столичного Санкт-Петербурга.
Одесская еврейская община стала одной из крупнейших, ее даже считали «самой современной в черте оседлости», наиболее «окультуренной» в Европе и наиболее полно отразившей опыт жизни евреев Российской империи. В 1985 году вышла книга американского профессора Стивена Ципперштейна «Евреи Одессы» (история культуры, 1794-1881 годы) – скрупулезное научное исследование, первый фундаментальный труд по истории одесского еврейства. Спустя десять лет книгу перевели на русский язык и выпустили в издательстве «Гешарим» (Москва–Иерусалим). Эта работа охватывает только первое столетие с момента зарождения города. Именно на этот период и приходится расцвет «Южной Пальмиры» Российской империи, которой, как и в средневековье, например, в Испании, евреи способствовали процветанию.
Второе столетие существования города – уже сложное, малооригинальное, запутанное время: реакция, погромы, войны, «революционные» преобразования, террор, традиционная несвобода и закат юной столицы Черноморья.
А начиналась Одесса с того, что для быстрого развития и выхода на берега южного (для России) Черного моря столичные и местные власти привлекали сюда, создавая благоприятные условия, свободные поселения и экономические приманки-выгоды… Преимущества от участия в экономической, социальной и культурной жизни были во все времена предпочтительнее разного рода запрещений и ограничений - извечный довод филосемитской политики во всем мире.
ЭПОХА ОДЕССЫ.
Все начиналось при Екатерине, которая всячески (и открыто, и секретно) способствовала колонизации юго-запада России. К евреям относились нетрадиционно - с симпатией и теплотой, а они даже называли основателя города Дерибаса одним из своих. Эти добрые либеральные отношения были исключительными в черте оседлости и продолжались примерно до шестидесятых годов девятнадцатого века. Впоследствии уже Александр II обещал даровать всем евреям России такие же преимущества, какие имелись у их одесских собратьев, и все еврейские общины империи должны были стать похожими на «образцовую». Однако это были только обещания - восторги весьма скромными реформами императора быстро улетучились.
Новый город на берегу моря сулил богатые «экономические возможности и смену моделей религиозного поведения» (Стивен Ципперштейн). Религиозные отправления там имели тенденцию к ослаблению, а еврейские традиции соблюдались нестрого и несерьезно, что стало так же причиной будущего известного выражения: «На семь верст от Одессы полыхает ад». Приверженцы идеи еврейского просвещения – маскилим – стали лидерами общины и играли главенствующую роль в еврейских делах, что не имело ничего подобного во всей имперской черте оседлости. Ортодоксальные евреи однако полагали, что маскилим «делают первый шаг по пути ассимиляции» (Й.Телушкин), и в чем-то были недалеки от истины.
Хасидизм в молодой Одессе не был особенно популярен, а некоторыми заумными и ассимилированными, далекими от проблем «вечного» народа евреями даже считался «наиболее крайней и законченной формой искажения иудаизма, отражающую всю глубину средневековой деградации». Однако и в Одессе к концу девятнадцатого века наметилось бурное оживление этого движения, которое Й.Айзенберг называл «одним из ведущих направлений в развитии религиозной мысли нашего народа за последние двести лет».
Одесская синагогинальная реформа проводилась сразу же вслед за германской. Первая современная синагога нового образца – Бродская – была трансформирована в стиле мавританской архитектуры. Там же на исходе девятнадцатого века появился и орган - эталон еврейского богослужения в городе. В синагоге служил более шестидесяти лет (1841-1903 годы) Нисан Блюменталь. В главной синагоге, открытой в первые годы существования города, в 1795 году, кантором служил уроженец Умани Бецалель Шульзингер, певец классической канторской музыки.
В одесской тюремной больнице честно прослужил главврачом 45 лет(!) еврей Григорий Розен, который дослужился до звания генерал-майора, что было в российских условиях явлением уникальным и, наверное, единственным. Впервые в тюремной практике он использовал в работе медсестер и акушерок, а его сын, Василий, работал в еврейской больнице города, которая, начавшись примерно с десятка коек, уже в 1879 году предоставила места и для 337 христиан. Василий Розен, кстати, был еще и первым президентом сионистского общества «Кадима» («Вперед на Восток»). Внук Г. Розена сегодня живет в США. А среди провизоров города известность получил В.Клефнер.
Еще в 1873 году в Одессе был основан Еврейский приют имени Кагане, куда принимали всех, независимо от происхождения и вероисповедания. В этом же году еврейское население города составило уже более четверти общего числа, а к концу девятнадцатого века – 35 процентов.
«Эпоха Одессы», по определению еврейских историков литературы, охватывает период с 1880 года до Первой мировой войны. С 1860 года происходит русификация еврейской общины города вместо имевших ранее космополитических тенденций. И именно в Одессе евреи для удовлетворения своих культурных, экономических и коммерческих запросов смело вышли к нееврейскому миру, несмотря на имевшиеся различия, стремление к накопительству, предпринимательство, соперничество (особенно, в торговле зерном между ними и греками), настроения некоторых сограждан и сегрегационные каноны. Главным для евреев стало приспособление к духу и атмосфере одесского свободного делового сотрудничества.
Одесса всегда бурлила, баламутилась, хохмилась, балагурилась - с самого рождения. Рассказывают, что очередной генерал-губернатор Новороссийского края после поражения России в войне 1853-56 годов «напугал» веселых одесситов, среди которых было довольно много оппозиционно настроенных и неуемных: «Одесса шумит, я сделаю из нее… Саратов».Очевидно, в последнем было тогда больше, чем в окраинной «деревне Одесса», тихих, спокойных, верноподданных империи граждан.
СРЕДИ БАНДИТОВ.
Одесса зарождалась, когда бандитизм Российской империи уже существовал. На отдаленные от столиц берега Черного моря приходили беглые люди; тут служили и солдаты, среди которых нередко встречались мародеры, бродяги и просто отпетые уголовники - грабители, бывшие каторжане, убийцы, авантюристы, фальшивомонетчики, воры, «халамидники» (базарные жулики), контрабандисты, корсары (пираты), аферисты, шулеры… В эти края попадали и люди с неудачной, несложившейся судьбой, которые, стремясь выжить, часто попадали в цепкие руки уголовного мира. Портовый город, как и все подобные города, развивался параллельно с подпольными притонами разврата, публичными домами и целой индустрией древнейшей на земле профессии.
Евреев называли «людьми воздуха», так как они веками занимались только «воздушной», разрешенной им деятельностью. Но они также занимали видное место среди многотысячной уголовной публики Одессы. Даже очень видное и активное. На это их толкали и бедность, и любовь к острым ощущениям. Известный одесский вор Лев Беркович был сыном богатого купца. А у единственного еврея-декабриста Григория Переца, получившего высочайшим приказом дворянское звание, сын Петр был вором-домушником, уголовным «авторитетом», который был убит в 1859 году при попытке к побегу. В городе «работал» скупщик краденного «по-крупному» и вор по-совместительству Исаак Перельман. Один из его сыновей пошел по стопам отца, а два других... учились в Сорбонне (Франция). Промышляли в Одессе вор-карманник международного масштаба М.Розенберг, аферист Гофман и «пальтовый» вор Розенфельд, «работавший» по ресторанам и кафе города, а также «на выезде» - в Москве, Петербурге, во Франции и Скандинавии.
Главой двухтысячной армии налетчиков был молодой человек с полуанархистскими замашками Мишка «Япончик» (М.Винницкий). Он стал «королем» одесских бандитов в первых десятилетиях двадцатого века. (Один из четырех его братьев поселился в Бруклине, Нью-Йорк, в период последней еврейской иммиграции, в начале семидесятых годов). Во время захвата власти большевиками из молодчиков «Япончика» и под командой последнего был сформирован 54-й полк имени Ленина (комиссар полка - А.Фельдман) в составе 3-й Советской украинской армии.
Эпопея плохо управляемого бандитского воинского соединения и их командира быстро завершилась. «Япончика» вероломно убили. А вот еще один «авторитет» блатного мира Одессы - Хаим Вайсман, аферист, шпион, провокатор, содержатель публичного дома, «воспитавший» своих сыновей Семена и Александра в лучших традициях южно-морских малин. Яркой кометой пронеслась и известная артистичная воровка Сонька «Золотая ручка» (Софья Блювштейн). Она не была рождена в Одессе, но ее авантюристическому характеру была очень близка атмосфера баламутно-неприхотливого одесского криминального мира и доверчивого общества, где она предпочитала «работать» и блистать.
В шестидесятые годы девятнадцатого века евреям приписывали и создание рынка «белых рабынь», в который было практически вовлечено только несколько заблудших личностей. Одним из торговцев «живым товаром» был одесский мещанин Герш Гольдфарб, известны и активные сутенеры Э.Гольдштейн и И.Кернер.
Одесские градоначальники в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков были архивзяточниками и расхитителями городских средств – это вам не Дюк, Ланжерон или Воронцов – первые руководители города. Особенно выделялся генерал Толмачев (1908-11 гг.), отстраненный от власти самим реформатором Столыпиным. Генерал был, вообще, и моральным уродом, и черносотенцем, и откровенным вымогателем-взяточником. Ему, кстати, помогал заниматься поборами в синагогах, молельных домах и у ювелиров редактор «Одесской почты» еврей А.Финкель.
Погромы и беспорядки в городе имели место и в 1821, 1858 и 1859 годах по разным причинам: тут и извечная религиозная вражда отдельных групп, и конкуренция, и простое невежество. К чести городских властей все волнения и бунты мгновенно пресекались и прекращались. Наиболее большим и злобным погромом, нанесшим значительный ущерб в 1,5 миллиона рублей, стал погром 1871 года, но уже без активного и быстрого вмешательства и пресечения власть предержащими. С этого момента выступления «трудящихся масс» стали частью имперской политики и обычным рядовым явлением. А столичная газета «Санкт-Петербургские ведомости» даже считала погромы неизбежными, своеобразной «реакцией на жестокую(!) еврейскую эксплуатацию неевреев и накопления ими (евреями – М.С.) огромных капиталов»… Как будто эксплуатировали и накопляли капиталы одни только евреи! Как будто и не существовала огромная армия еврейской бедноты, которая не имела возможности хоронить своих родных и близких не только в гробах, но даже в саванах!
Сегодня явственно видится, что Одесса и бурная жизнь ее подполья (особенно бандитско-криминальная грань) стала макетом российского государства начала и первых десятилетий двадцатого века, когда победителями переворотов или «революций» стали самые кровожадные, самые «непримиримые» и самые коварные интриганы и злодеи.
«ЕВРЕЙСКАЯ СТОЛИЦА».
Одесса стала не только крупнейшим городом юго-запада империи, но и ее главным культурным центром (если хотите, столицей) евреев. Тут выходили несколько еврейских газет и журналов, в которых сотрудничали многие известные журналисты-публицисты, писатели, литераторы, историки… В Одессу переехал и там работал в 1881-1917 годах крупный писатель, основоположник еврейской литературы Менделе Мойхер-Сфорим (С.Я.Абрамович).
В 1886 году в тридцатилетнем возрасте в Одессе поселился и будущий духовный вождь общества «Бней Моше» Ахад-Гаам (Ашер Гинзберг), один из зачинателей еврейского национального движения, выдающийся публицист, писатель и мыслитель, который оказал большое влияние на творчество поэта Хаима-Нахмана Бялика и сионистского лидера Хаима Вейцмана.
Из Одессы вышел и Владимир Жаботинский, поэт, журналист, дипломат, общественный деятель, оратор и воин - второй видный лидер сионизма после Теодора Герцля. Одесситами были глава палестинофильского движения Лев Пинскер, образованный врач, автор известной работы «Автоэмансипация», и его заместитель, талмудически образованный еврей Моше Лейб Лилиенталь, считавший Одессу «новым городом».
Единственная в России газета на идише в девятнадцатом веке как приложение к первой ивритской газете «Гамелиц» называлась «Кол мевасер» («Голос сообщающий») и выпускалась в Одессе Александром Цедербаумом. Там же выходило – с мая 1860 года – первое в империи еврейское издание на русском языке – газета «Рассвет» (редактор Осип Рабинович), в которой, в частности, открыто писалось кириллицей, что «нечего бояться яркости дневного света… и только через самоуважение мы (евреи – М.С.) приобретем уважение окружающих». Редактор одесской газеты «День» писал в 1879 году, что Одесса представляет собой «нервный центр всего русского еврейства, оказывая свое влияние на всю страну».
Одесса, конечно, не потянула на статус «города – матери Израиля», но из всех городов черты оседлости она больше всего напоминала «противоречивый индивидуалистический современный столичный город, который… вскоре заменит типичные европейские еврейские общины». В этом городе «евреев ценили как раз по тем самым причинам, по которым их деятельность подавлялась и ограничивалась в других русских городах» (С.Ципперштейн).
Прогрессивные еврейские институты Одессы и, в частности, новая светская еврейская школа, основанная в 1826 году, во главе с директором Бецалелем Штерн стала воистину образцовыми в огромной империи. Посланник тогдашнего российского министра народного просвещения С.Уварова инспектор Макс Лиллиенталь отмечал, что выпускников еврейской школы в Одессе готовят к серьезной реальной жизни: к владению французским, итальянским, немецким, к знаниям в области математики и бухгалтерского учета. А выдающийся русский хирург с мировым именем Н. И. Пирогов, чья профессиональная и общественная деятельность проходила в Одессе, очень верно подметил, что евреи всегда смотрели на образование детей как на священный долг. Творили на переходе столетий в Одессе и известные живописцы иудейского происхождения Ю.Бершадский, Е.Буковецкий, Л.Пастернак, С.Кишиневский и другие.
В Одессе чудодействовал организатор музыкальной спецшколы П.С.Столярский, профессор консерватории, основатель нового скрипичного класса. К музыке евреи (особенно одесские) всегда относились с восхищением, восторженно. А одесситы весьма настойчиво обучали своих питомцев и игре на скрипке да на других инструментах, что, в конце концов, не могло не наводнить страну, Европу и всю планету своими музыкальными дарованиями и гениями. Отсюда вышли и Давид Ойстрах, и Эмиль Гилельс, и профессор М.Вайман - все выдающиеся скрипачи - и создатель советского джаза Леонид Утесов, и многие другие.
Как верно отметил уже упоминавшийся профессор С.Ципперштейн: «Одесса была единственным местом в России, где евреи стремились стать стопроцентными европейцами… и подражали своим нееврейским соседям», город по праву занял центральное место в русско-еврейской культурной жизни «еще в девятнадцатом веке». Забегая несколько вперед, в новый век, отметим, что на берегах Черноморья и родилась та могучая южно-западная (одесская) литературная школа, из гавани которой в первые десятилетия двадцатого века и вышли в плавание поэты Э.Багрицкий, С.Кирсанов, В.Инбер, писатель-гигант И.Бабель и другие, заполнившие просторы одной шестой части суши. В неуютный период войн, переворотов, террора и ломок «трагически создало время российской культурой крещенных еврусских – особое племя евреев, с Россией сращенных». Так в поэтической формуле очень точно подметил автор «Последнего идеалиста», поэт советского периода Е.Евтушенко в самом конце двадцатого века. Конечно, поэт имел в виду не только «одесское чудо» - активный всплеск литературного моря всей красной империи, сменившей империю Романовых.
ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕВОРОТА.
Октябрьский переворот семнадцатого года в империи вообще-то был уголовным не только по сути, но и по содержанию. Тогда фактически и начался красный беспредел, в котором в Одессе участвовали около пятнадцати тысяч криминалов разных ориентаций и три тысячи солдат-грабителей развалившейся царской армии.
Всем местным и присланным по назначению «революционерам» (в том числе и евреям) была уготована соответственная роль в развернувшемся «народном» спектакле длинною более семидесяти лет. Роли часто менялись или совсем видоизменялись. Укажем некоторых наиболее активных евреев: новым комиссаром «народной милиции» (1917 год) стал Н.Шорштейн, комиссаром города – Я.Либерман, временным городским головой - Б.Фридман, руководителем реорганизации одесской тюрьмы для нужд «революции» – Мильман, в среде красногвардейцев выделялся Гольдман…
Зато атаман «против всех» Н.Григорьев придерживался универсальной формулы: «Бей жидов и коммунистов!». Последние его не очень жаловали: чего ждать от бандита-антисемита?! В интернациональном составе следователей ревтрибуналов выделялись местные и приезжие «принципиальные» евреи. Своей непримиримостью отличалась и чекистка-садистка по имени Дора. Начальник иностранного отдела ГПУ Пискер и его подчиненные совмещали основную революционо-бандитскую деятельность с контрабандой, вымогательством и просто воровством.
Евреи, как это не парадоксально, сохранились, благодаря… советской власти, которая в паспортах своих граждан так долго и любовно сохраняла знаменитую пятую графу – указатель национальности. А кроме этого ничего специфически еврейского у этих евреев уже фактически не было. Разве что - невидимая и неистребимая еврейская душа.
Графа «национальность» - результат «мудрой» нацполитики самого «великого» государства – всеобщей тюрьмы, осуществившей на деле ветхий римский лозунг «Разделяй и властвуй!». Лишь незначительная часть окультуренных одесских евреев, подавшись на удочку «революционных» устремлений и обещаний, наивных романтиков, сломя перегретую голову, бросилась «искать правду» и устанавливать новый, справедливый режим. Были честно-заблудшие активисты – были и нелюди с садистскими уклонами, которые по «работе» в красных чрезвычайках заслужили проклятие и презрение. Часть сразу же по возможности – ушла в иммиграцию…
Но основная масса одесских евреев, испытав и увидев бандитские замашки новой власти, была запугана и инертна, хотя внутренне не принимала советские сомнительные идеи, как, впрочем, и большинство населения взбаламученной империи – оригинальности было маловато. Особенно в конце двадцатых и тридцатых годов, когда чувством страха власть пыталась подменить совесть, честь и просто человеческую порядочность – этих основных моральных постулатов иудаизма, да и всех религий.
После победного окончания Второй мировой войны, в которой евреи бывшего Союза вместе со всем народом героически участвовали в смертельной схватке с фашизмом, а Одесса стала первым, мужественно и героически-отчаянно сопротивлявшимся более двух месяцев городом, наступил мир и время надежд и «больших ожиданий».
За годы войны еврейских жителей в Одессе значительно поубавилось. Многие остались навсегда на жарких полях сражений. Десятки тысяч были уничтожены нацистами в период оккупации города (только за один день 17 октября 1941 года было повешено и убито четыре тысячи евреев, а спустя неделю (23 октября) наступил «Черный день» «еврейской Одессы» – массовое уничтожение около ста тысяч мирных граждан: стариков, женщин и детей. Экзекуции еврейского населения проводились в пригородах Одессы, в районе Первомайска, сел Ахметовка, Богдановка и других местах. Часть эвакуированных никуда так и не доехала, а из добравшихся до места не все вернулись в город, продолжая вдали любить и вспоминать милые их сердцу берега Черноморья. Теперь уже наступили времена «социалистических» гонений и преследований, расстрелов и убийств, «дела врачей» - своеобразной расплатой за верность или даже возможность сомнения…
Концентрация или насыщенность евреями жителей приморского города достигла в двадцатом веке «критической массы», что привело к объевреиванию одесситов-неевреев – с одной стороны и к ославяниванию евреев – с другой. Что бы ни говорили, но советско-социалистической системе удалось-таки что-то сделать и из потомков гомо советикуса. Остались, правда, злополучные корни происхождения да очень сомнительные размеры и форма носа. Правда, некоторые носы и на славянских лицах тоже настораживали и наводили на серьезные раздумья…
КОНЕЦ ДВАДЦАТОГО ВЕКА И ИММИГРАЦИЯ.
Одесса и стала Одессой именно благодаря удачному сочетанию славянских и европейских народов с древнем иудейским племенем из Ближнего Востока. Причем в разумной, верной пропорции сплава металлов, когда каждый составляющий компонент имеет свое полезно-необходимое значение. Евреи сыграли незаменимую роль, практически слившись и растворившись в сообществе одесситов, придав ему своеобразный шарм, определенные черты портовой деловитости, солнечной легкости, жизнерадостности и мягкого южного юмора.
Иммиграция на Запад, начавшаяся в конце шестидесятых, явилась своеобразным открытием клапана для власти и реальной возможностью приобретения простого человеческого достоинства для евреев бывшего Союза, в том числе и для евреев-одесситов. Некоторые задержались, заблудились. Остались еще половинки, четвертинки, осьмушки… Остался и феномен старой Одессы. Это почти конец истории одесских евреев. Мы говорим «почти», так как среди 3-5% (по разным источникам) оставшихся сегодня намечено некоторое оживление: открытие центров, синагог, проведение всевозможных симпозиумов и другая активность, напрочь забытая в советские годы, когда устанавливались пресловутые процентные нормы, особенно при поступлении в вузы, на работу и многочисленые ограничения и даже преследования экономических «преступников».
С отъездом большого количества евреев Одесса не пропала, но сильно видоизменилась и почти потеряла свое лицо, свой шарм и душу, можно сказать, утратила престижность и привлекателыьность. Гости, приезжая туда, все трудней находят былую приветливость, благожелательность, легкость, юмор, которые так были так характерны для одесситов. А именно остроумием, любовью к анекдотам и всяким хохмам, радушием всегда отличался чудесный город у моря. Ведь недаром местные шутники утверждали, что российсике евреи всегда делились на одесских и... местечковых.
Одесса ныне очутилась на территории «иностранного» государства, а Россия лишилась своей юмористической столицы. Может быть, поэтому сегодня встает вопрос о создании нового российского искусственного центра юмора где-нибудь в другом месте, например, среди чукчей, анекдотами о которых пытаются возместить анекдоты о «рабиновичах», так облегчающих нелегкую жизнь.
Одесса щедро и рачительно одарила всех, в том числе и потомков древнего библейского племени. И самое главное, дала возможность вкусить элементы cвободы в той самой империи, которую поэт категорически назвал «страной господ, страной рабов»…
Согласно первой переписи основателя города, Дерибаса, в тогдашней Одессе среди жителей-мещан значилось 106 русских, 213 украинцев, 224 грека и 240 евреев. Право жительства в черте оседлости в Новороссии евреям было дано за четверть века (как минимум) до начала строительства города, еще с середины восемнадцатого столетия. Начало еврейской общине положили шесть евреев-ремесленников с семьями, которые жили еще в турецкой крепости Хаджибей. В 1794 году (год основания) еврейское население Одессы составляло десять процентов всех тамошних жителей.
К началу девятнадцатого века уже «возникли основные структуры, необходимые для постоянной деятельности еврейской общины», где можно было «жить новой жизнью, свободной от цепей традиций, и заниматься торговлей» (Пинхас Минковский, одесский кантор). В Одессе одними из первых появились мигранты из Волыни, Подолья, Белоруссии, из сельскохозяйственных поселений Херсонской губернии. А в двадцатые годы девятнадцатого века в город начали прибывать и просвещенные галицкие, а потом и немецкие евреи.
Приезжающие поселялись по своему выбору и возможностям везде: в центре, на Молдаванке и Пересыпи. Уже при графе Воронцове в город переехали на постоянное жительство богатые австрийские евреи, а также ремесленники и образованные специалисты – врачи, аптекари, адвокаты и купцы. Евреи занимали ведущее положение в торговле (хлопком, шерстью, шелком, солью), в ремесленном производстве, особенно по обслуживанию солдат гарнизона крепости, оптовой торговлей зерна и банковскими операциями.
Участие одесских евреев в местном управлении – привилегия, впервые данная в 1783 году евреям Белоруссии, – в Одессе поощрялось и даже приветствовалось из столичного Санкт-Петербурга.
Одесская еврейская община стала одной из крупнейших, ее даже считали «самой современной в черте оседлости», наиболее «окультуренной» в Европе и наиболее полно отразившей опыт жизни евреев Российской империи. В 1985 году вышла книга американского профессора Стивена Ципперштейна «Евреи Одессы» (история культуры, 1794-1881 годы) – скрупулезное научное исследование, первый фундаментальный труд по истории одесского еврейства. Спустя десять лет книгу перевели на русский язык и выпустили в издательстве «Гешарим» (Москва–Иерусалим). Эта работа охватывает только первое столетие с момента зарождения города. Именно на этот период и приходится расцвет «Южной Пальмиры» Российской империи, которой, как и в средневековье, например, в Испании, евреи способствовали процветанию.
Второе столетие существования города – уже сложное, малооригинальное, запутанное время: реакция, погромы, войны, «революционные» преобразования, террор, традиционная несвобода и закат юной столицы Черноморья.
А начиналась Одесса с того, что для быстрого развития и выхода на берега южного (для России) Черного моря столичные и местные власти привлекали сюда, создавая благоприятные условия, свободные поселения и экономические приманки-выгоды… Преимущества от участия в экономической, социальной и культурной жизни были во все времена предпочтительнее разного рода запрещений и ограничений - извечный довод филосемитской политики во всем мире.
ЭПОХА ОДЕССЫ.
Все начиналось при Екатерине, которая всячески (и открыто, и секретно) способствовала колонизации юго-запада России. К евреям относились нетрадиционно - с симпатией и теплотой, а они даже называли основателя города Дерибаса одним из своих. Эти добрые либеральные отношения были исключительными в черте оседлости и продолжались примерно до шестидесятых годов девятнадцатого века. Впоследствии уже Александр II обещал даровать всем евреям России такие же преимущества, какие имелись у их одесских собратьев, и все еврейские общины империи должны были стать похожими на «образцовую». Однако это были только обещания - восторги весьма скромными реформами императора быстро улетучились.
Новый город на берегу моря сулил богатые «экономические возможности и смену моделей религиозного поведения» (Стивен Ципперштейн). Религиозные отправления там имели тенденцию к ослаблению, а еврейские традиции соблюдались нестрого и несерьезно, что стало так же причиной будущего известного выражения: «На семь верст от Одессы полыхает ад». Приверженцы идеи еврейского просвещения – маскилим – стали лидерами общины и играли главенствующую роль в еврейских делах, что не имело ничего подобного во всей имперской черте оседлости. Ортодоксальные евреи однако полагали, что маскилим «делают первый шаг по пути ассимиляции» (Й.Телушкин), и в чем-то были недалеки от истины.
Хасидизм в молодой Одессе не был особенно популярен, а некоторыми заумными и ассимилированными, далекими от проблем «вечного» народа евреями даже считался «наиболее крайней и законченной формой искажения иудаизма, отражающую всю глубину средневековой деградации». Однако и в Одессе к концу девятнадцатого века наметилось бурное оживление этого движения, которое Й.Айзенберг называл «одним из ведущих направлений в развитии религиозной мысли нашего народа за последние двести лет».
Одесская синагогинальная реформа проводилась сразу же вслед за германской. Первая современная синагога нового образца – Бродская – была трансформирована в стиле мавританской архитектуры. Там же на исходе девятнадцатого века появился и орган - эталон еврейского богослужения в городе. В синагоге служил более шестидесяти лет (1841-1903 годы) Нисан Блюменталь. В главной синагоге, открытой в первые годы существования города, в 1795 году, кантором служил уроженец Умани Бецалель Шульзингер, певец классической канторской музыки.
В одесской тюремной больнице честно прослужил главврачом 45 лет(!) еврей Григорий Розен, который дослужился до звания генерал-майора, что было в российских условиях явлением уникальным и, наверное, единственным. Впервые в тюремной практике он использовал в работе медсестер и акушерок, а его сын, Василий, работал в еврейской больнице города, которая, начавшись примерно с десятка коек, уже в 1879 году предоставила места и для 337 христиан. Василий Розен, кстати, был еще и первым президентом сионистского общества «Кадима» («Вперед на Восток»). Внук Г. Розена сегодня живет в США. А среди провизоров города известность получил В.Клефнер.
Еще в 1873 году в Одессе был основан Еврейский приют имени Кагане, куда принимали всех, независимо от происхождения и вероисповедания. В этом же году еврейское население города составило уже более четверти общего числа, а к концу девятнадцатого века – 35 процентов.
«Эпоха Одессы», по определению еврейских историков литературы, охватывает период с 1880 года до Первой мировой войны. С 1860 года происходит русификация еврейской общины города вместо имевших ранее космополитических тенденций. И именно в Одессе евреи для удовлетворения своих культурных, экономических и коммерческих запросов смело вышли к нееврейскому миру, несмотря на имевшиеся различия, стремление к накопительству, предпринимательство, соперничество (особенно, в торговле зерном между ними и греками), настроения некоторых сограждан и сегрегационные каноны. Главным для евреев стало приспособление к духу и атмосфере одесского свободного делового сотрудничества.
Одесса всегда бурлила, баламутилась, хохмилась, балагурилась - с самого рождения. Рассказывают, что очередной генерал-губернатор Новороссийского края после поражения России в войне 1853-56 годов «напугал» веселых одесситов, среди которых было довольно много оппозиционно настроенных и неуемных: «Одесса шумит, я сделаю из нее… Саратов».Очевидно, в последнем было тогда больше, чем в окраинной «деревне Одесса», тихих, спокойных, верноподданных империи граждан.
СРЕДИ БАНДИТОВ.
Одесса зарождалась, когда бандитизм Российской империи уже существовал. На отдаленные от столиц берега Черного моря приходили беглые люди; тут служили и солдаты, среди которых нередко встречались мародеры, бродяги и просто отпетые уголовники - грабители, бывшие каторжане, убийцы, авантюристы, фальшивомонетчики, воры, «халамидники» (базарные жулики), контрабандисты, корсары (пираты), аферисты, шулеры… В эти края попадали и люди с неудачной, несложившейся судьбой, которые, стремясь выжить, часто попадали в цепкие руки уголовного мира. Портовый город, как и все подобные города, развивался параллельно с подпольными притонами разврата, публичными домами и целой индустрией древнейшей на земле профессии.
Евреев называли «людьми воздуха», так как они веками занимались только «воздушной», разрешенной им деятельностью. Но они также занимали видное место среди многотысячной уголовной публики Одессы. Даже очень видное и активное. На это их толкали и бедность, и любовь к острым ощущениям. Известный одесский вор Лев Беркович был сыном богатого купца. А у единственного еврея-декабриста Григория Переца, получившего высочайшим приказом дворянское звание, сын Петр был вором-домушником, уголовным «авторитетом», который был убит в 1859 году при попытке к побегу. В городе «работал» скупщик краденного «по-крупному» и вор по-совместительству Исаак Перельман. Один из его сыновей пошел по стопам отца, а два других... учились в Сорбонне (Франция). Промышляли в Одессе вор-карманник международного масштаба М.Розенберг, аферист Гофман и «пальтовый» вор Розенфельд, «работавший» по ресторанам и кафе города, а также «на выезде» - в Москве, Петербурге, во Франции и Скандинавии.
Главой двухтысячной армии налетчиков был молодой человек с полуанархистскими замашками Мишка «Япончик» (М.Винницкий). Он стал «королем» одесских бандитов в первых десятилетиях двадцатого века. (Один из четырех его братьев поселился в Бруклине, Нью-Йорк, в период последней еврейской иммиграции, в начале семидесятых годов). Во время захвата власти большевиками из молодчиков «Япончика» и под командой последнего был сформирован 54-й полк имени Ленина (комиссар полка - А.Фельдман) в составе 3-й Советской украинской армии.
Эпопея плохо управляемого бандитского воинского соединения и их командира быстро завершилась. «Япончика» вероломно убили. А вот еще один «авторитет» блатного мира Одессы - Хаим Вайсман, аферист, шпион, провокатор, содержатель публичного дома, «воспитавший» своих сыновей Семена и Александра в лучших традициях южно-морских малин. Яркой кометой пронеслась и известная артистичная воровка Сонька «Золотая ручка» (Софья Блювштейн). Она не была рождена в Одессе, но ее авантюристическому характеру была очень близка атмосфера баламутно-неприхотливого одесского криминального мира и доверчивого общества, где она предпочитала «работать» и блистать.
В шестидесятые годы девятнадцатого века евреям приписывали и создание рынка «белых рабынь», в который было практически вовлечено только несколько заблудших личностей. Одним из торговцев «живым товаром» был одесский мещанин Герш Гольдфарб, известны и активные сутенеры Э.Гольдштейн и И.Кернер.
Одесские градоначальники в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков были архивзяточниками и расхитителями городских средств – это вам не Дюк, Ланжерон или Воронцов – первые руководители города. Особенно выделялся генерал Толмачев (1908-11 гг.), отстраненный от власти самим реформатором Столыпиным. Генерал был, вообще, и моральным уродом, и черносотенцем, и откровенным вымогателем-взяточником. Ему, кстати, помогал заниматься поборами в синагогах, молельных домах и у ювелиров редактор «Одесской почты» еврей А.Финкель.
Погромы и беспорядки в городе имели место и в 1821, 1858 и 1859 годах по разным причинам: тут и извечная религиозная вражда отдельных групп, и конкуренция, и простое невежество. К чести городских властей все волнения и бунты мгновенно пресекались и прекращались. Наиболее большим и злобным погромом, нанесшим значительный ущерб в 1,5 миллиона рублей, стал погром 1871 года, но уже без активного и быстрого вмешательства и пресечения власть предержащими. С этого момента выступления «трудящихся масс» стали частью имперской политики и обычным рядовым явлением. А столичная газета «Санкт-Петербургские ведомости» даже считала погромы неизбежными, своеобразной «реакцией на жестокую(!) еврейскую эксплуатацию неевреев и накопления ими (евреями – М.С.) огромных капиталов»… Как будто эксплуатировали и накопляли капиталы одни только евреи! Как будто и не существовала огромная армия еврейской бедноты, которая не имела возможности хоронить своих родных и близких не только в гробах, но даже в саванах!
Сегодня явственно видится, что Одесса и бурная жизнь ее подполья (особенно бандитско-криминальная грань) стала макетом российского государства начала и первых десятилетий двадцатого века, когда победителями переворотов или «революций» стали самые кровожадные, самые «непримиримые» и самые коварные интриганы и злодеи.
«ЕВРЕЙСКАЯ СТОЛИЦА».
Одесса стала не только крупнейшим городом юго-запада империи, но и ее главным культурным центром (если хотите, столицей) евреев. Тут выходили несколько еврейских газет и журналов, в которых сотрудничали многие известные журналисты-публицисты, писатели, литераторы, историки… В Одессу переехал и там работал в 1881-1917 годах крупный писатель, основоположник еврейской литературы Менделе Мойхер-Сфорим (С.Я.Абрамович).
В 1886 году в тридцатилетнем возрасте в Одессе поселился и будущий духовный вождь общества «Бней Моше» Ахад-Гаам (Ашер Гинзберг), один из зачинателей еврейского национального движения, выдающийся публицист, писатель и мыслитель, который оказал большое влияние на творчество поэта Хаима-Нахмана Бялика и сионистского лидера Хаима Вейцмана.
Из Одессы вышел и Владимир Жаботинский, поэт, журналист, дипломат, общественный деятель, оратор и воин - второй видный лидер сионизма после Теодора Герцля. Одесситами были глава палестинофильского движения Лев Пинскер, образованный врач, автор известной работы «Автоэмансипация», и его заместитель, талмудически образованный еврей Моше Лейб Лилиенталь, считавший Одессу «новым городом».
Единственная в России газета на идише в девятнадцатом веке как приложение к первой ивритской газете «Гамелиц» называлась «Кол мевасер» («Голос сообщающий») и выпускалась в Одессе Александром Цедербаумом. Там же выходило – с мая 1860 года – первое в империи еврейское издание на русском языке – газета «Рассвет» (редактор Осип Рабинович), в которой, в частности, открыто писалось кириллицей, что «нечего бояться яркости дневного света… и только через самоуважение мы (евреи – М.С.) приобретем уважение окружающих». Редактор одесской газеты «День» писал в 1879 году, что Одесса представляет собой «нервный центр всего русского еврейства, оказывая свое влияние на всю страну».
Одесса, конечно, не потянула на статус «города – матери Израиля», но из всех городов черты оседлости она больше всего напоминала «противоречивый индивидуалистический современный столичный город, который… вскоре заменит типичные европейские еврейские общины». В этом городе «евреев ценили как раз по тем самым причинам, по которым их деятельность подавлялась и ограничивалась в других русских городах» (С.Ципперштейн).
Прогрессивные еврейские институты Одессы и, в частности, новая светская еврейская школа, основанная в 1826 году, во главе с директором Бецалелем Штерн стала воистину образцовыми в огромной империи. Посланник тогдашнего российского министра народного просвещения С.Уварова инспектор Макс Лиллиенталь отмечал, что выпускников еврейской школы в Одессе готовят к серьезной реальной жизни: к владению французским, итальянским, немецким, к знаниям в области математики и бухгалтерского учета. А выдающийся русский хирург с мировым именем Н. И. Пирогов, чья профессиональная и общественная деятельность проходила в Одессе, очень верно подметил, что евреи всегда смотрели на образование детей как на священный долг. Творили на переходе столетий в Одессе и известные живописцы иудейского происхождения Ю.Бершадский, Е.Буковецкий, Л.Пастернак, С.Кишиневский и другие.
В Одессе чудодействовал организатор музыкальной спецшколы П.С.Столярский, профессор консерватории, основатель нового скрипичного класса. К музыке евреи (особенно одесские) всегда относились с восхищением, восторженно. А одесситы весьма настойчиво обучали своих питомцев и игре на скрипке да на других инструментах, что, в конце концов, не могло не наводнить страну, Европу и всю планету своими музыкальными дарованиями и гениями. Отсюда вышли и Давид Ойстрах, и Эмиль Гилельс, и профессор М.Вайман - все выдающиеся скрипачи - и создатель советского джаза Леонид Утесов, и многие другие.
Как верно отметил уже упоминавшийся профессор С.Ципперштейн: «Одесса была единственным местом в России, где евреи стремились стать стопроцентными европейцами… и подражали своим нееврейским соседям», город по праву занял центральное место в русско-еврейской культурной жизни «еще в девятнадцатом веке». Забегая несколько вперед, в новый век, отметим, что на берегах Черноморья и родилась та могучая южно-западная (одесская) литературная школа, из гавани которой в первые десятилетия двадцатого века и вышли в плавание поэты Э.Багрицкий, С.Кирсанов, В.Инбер, писатель-гигант И.Бабель и другие, заполнившие просторы одной шестой части суши. В неуютный период войн, переворотов, террора и ломок «трагически создало время российской культурой крещенных еврусских – особое племя евреев, с Россией сращенных». Так в поэтической формуле очень точно подметил автор «Последнего идеалиста», поэт советского периода Е.Евтушенко в самом конце двадцатого века. Конечно, поэт имел в виду не только «одесское чудо» - активный всплеск литературного моря всей красной империи, сменившей империю Романовых.
ПОСЛЕ ОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕВОРОТА.
Октябрьский переворот семнадцатого года в империи вообще-то был уголовным не только по сути, но и по содержанию. Тогда фактически и начался красный беспредел, в котором в Одессе участвовали около пятнадцати тысяч криминалов разных ориентаций и три тысячи солдат-грабителей развалившейся царской армии.
Всем местным и присланным по назначению «революционерам» (в том числе и евреям) была уготована соответственная роль в развернувшемся «народном» спектакле длинною более семидесяти лет. Роли часто менялись или совсем видоизменялись. Укажем некоторых наиболее активных евреев: новым комиссаром «народной милиции» (1917 год) стал Н.Шорштейн, комиссаром города – Я.Либерман, временным городским головой - Б.Фридман, руководителем реорганизации одесской тюрьмы для нужд «революции» – Мильман, в среде красногвардейцев выделялся Гольдман…
Зато атаман «против всех» Н.Григорьев придерживался универсальной формулы: «Бей жидов и коммунистов!». Последние его не очень жаловали: чего ждать от бандита-антисемита?! В интернациональном составе следователей ревтрибуналов выделялись местные и приезжие «принципиальные» евреи. Своей непримиримостью отличалась и чекистка-садистка по имени Дора. Начальник иностранного отдела ГПУ Пискер и его подчиненные совмещали основную революционо-бандитскую деятельность с контрабандой, вымогательством и просто воровством.
Евреи, как это не парадоксально, сохранились, благодаря… советской власти, которая в паспортах своих граждан так долго и любовно сохраняла знаменитую пятую графу – указатель национальности. А кроме этого ничего специфически еврейского у этих евреев уже фактически не было. Разве что - невидимая и неистребимая еврейская душа.
Графа «национальность» - результат «мудрой» нацполитики самого «великого» государства – всеобщей тюрьмы, осуществившей на деле ветхий римский лозунг «Разделяй и властвуй!». Лишь незначительная часть окультуренных одесских евреев, подавшись на удочку «революционных» устремлений и обещаний, наивных романтиков, сломя перегретую голову, бросилась «искать правду» и устанавливать новый, справедливый режим. Были честно-заблудшие активисты – были и нелюди с садистскими уклонами, которые по «работе» в красных чрезвычайках заслужили проклятие и презрение. Часть сразу же по возможности – ушла в иммиграцию…
Но основная масса одесских евреев, испытав и увидев бандитские замашки новой власти, была запугана и инертна, хотя внутренне не принимала советские сомнительные идеи, как, впрочем, и большинство населения взбаламученной империи – оригинальности было маловато. Особенно в конце двадцатых и тридцатых годов, когда чувством страха власть пыталась подменить совесть, честь и просто человеческую порядочность – этих основных моральных постулатов иудаизма, да и всех религий.
После победного окончания Второй мировой войны, в которой евреи бывшего Союза вместе со всем народом героически участвовали в смертельной схватке с фашизмом, а Одесса стала первым, мужественно и героически-отчаянно сопротивлявшимся более двух месяцев городом, наступил мир и время надежд и «больших ожиданий».
За годы войны еврейских жителей в Одессе значительно поубавилось. Многие остались навсегда на жарких полях сражений. Десятки тысяч были уничтожены нацистами в период оккупации города (только за один день 17 октября 1941 года было повешено и убито четыре тысячи евреев, а спустя неделю (23 октября) наступил «Черный день» «еврейской Одессы» – массовое уничтожение около ста тысяч мирных граждан: стариков, женщин и детей. Экзекуции еврейского населения проводились в пригородах Одессы, в районе Первомайска, сел Ахметовка, Богдановка и других местах. Часть эвакуированных никуда так и не доехала, а из добравшихся до места не все вернулись в город, продолжая вдали любить и вспоминать милые их сердцу берега Черноморья. Теперь уже наступили времена «социалистических» гонений и преследований, расстрелов и убийств, «дела врачей» - своеобразной расплатой за верность или даже возможность сомнения…
Концентрация или насыщенность евреями жителей приморского города достигла в двадцатом веке «критической массы», что привело к объевреиванию одесситов-неевреев – с одной стороны и к ославяниванию евреев – с другой. Что бы ни говорили, но советско-социалистической системе удалось-таки что-то сделать и из потомков гомо советикуса. Остались, правда, злополучные корни происхождения да очень сомнительные размеры и форма носа. Правда, некоторые носы и на славянских лицах тоже настораживали и наводили на серьезные раздумья…
КОНЕЦ ДВАДЦАТОГО ВЕКА И ИММИГРАЦИЯ.
Одесса и стала Одессой именно благодаря удачному сочетанию славянских и европейских народов с древнем иудейским племенем из Ближнего Востока. Причем в разумной, верной пропорции сплава металлов, когда каждый составляющий компонент имеет свое полезно-необходимое значение. Евреи сыграли незаменимую роль, практически слившись и растворившись в сообществе одесситов, придав ему своеобразный шарм, определенные черты портовой деловитости, солнечной легкости, жизнерадостности и мягкого южного юмора.
Иммиграция на Запад, начавшаяся в конце шестидесятых, явилась своеобразным открытием клапана для власти и реальной возможностью приобретения простого человеческого достоинства для евреев бывшего Союза, в том числе и для евреев-одесситов. Некоторые задержались, заблудились. Остались еще половинки, четвертинки, осьмушки… Остался и феномен старой Одессы. Это почти конец истории одесских евреев. Мы говорим «почти», так как среди 3-5% (по разным источникам) оставшихся сегодня намечено некоторое оживление: открытие центров, синагог, проведение всевозможных симпозиумов и другая активность, напрочь забытая в советские годы, когда устанавливались пресловутые процентные нормы, особенно при поступлении в вузы, на работу и многочисленые ограничения и даже преследования экономических «преступников».
С отъездом большого количества евреев Одесса не пропала, но сильно видоизменилась и почти потеряла свое лицо, свой шарм и душу, можно сказать, утратила престижность и привлекателыьность. Гости, приезжая туда, все трудней находят былую приветливость, благожелательность, легкость, юмор, которые так были так характерны для одесситов. А именно остроумием, любовью к анекдотам и всяким хохмам, радушием всегда отличался чудесный город у моря. Ведь недаром местные шутники утверждали, что российсике евреи всегда делились на одесских и... местечковых.
Одесса ныне очутилась на территории «иностранного» государства, а Россия лишилась своей юмористической столицы. Может быть, поэтому сегодня встает вопрос о создании нового российского искусственного центра юмора где-нибудь в другом месте, например, среди чукчей, анекдотами о которых пытаются возместить анекдоты о «рабиновичах», так облегчающих нелегкую жизнь.
Переслал: Galina Sukhenko
|
УТОПИИ БОРИСА СТРУГАЦКОГО
Борис Стругацкий был одним из ярких писателей-шестидесятников. Но если быть до конца точным – писателей-двадцатников. Творчество Бориса и его брата Аркадия – это отсыл к прогрессизму 1920-х, и даже троцкизму. В нынешнем мире ему было неуютно, он творчески угасал. Борис оставил несколько прогнозов в отношении будущего России с вэлфером и застоем…
Семейство Стругацких вообще всегда жило не в своём мире. Отец Натан Залманович Стругацкий, поначалу бундовец, затем меньшевик, после Революции – большевик, комиссар: брошен партией сначала на «хозяйство», а в 1937-м исключён из партии и фактически сослан доживать в музей. Всегда приходилось приспосабливаться под обстоятельства, что его сильно угнетало и в конце концов привело к преждевременной смерти от гриппа в 1942-м. Мать Александра Ивановна Литвинчёва, из зажиточных малороссийских крестьян, подавала большие надежды, как филолог, но вынуждена была ограничиться ролью школьной учительницы.
Старший брат Аркадий хотел быть астрономом, а стал военным переводчиком. Младший, Борис, мечтал быть физиком-ядерщиком, а стал астрономом.
Государство всегда решало за них, кем им быть. Но писателями быть не запретило. Писательство для них стало отдушиной, утопией. И в писательстве они отыгрывались за нереализованные мечты – свои и социума. Их творчество в доперестроечную пору называли «мечтой о социализме с человеческим лицом». Но это слишком широкое понятие, Борис Стругацкий, когда разрешили говорить открыто, сужал его до узкой полоски российской истории – 1920-х годов, которое казалось ему идеалом.
Борис Стругацкий. 1960-е годы. Фото: Лидия Камионко
Есть в СССР и в России одна особенность: как только человек начинает мечтать о «социализме для человека», вторым шагом он впадает в троцкизм (точнее – в левый уклон). Пожалуй, духовным отцом братьев Стругацких можно назвать Андрея Платонова, тоже «левого уклониста» и «утописта».
Но лично Борис Стругацкий вынужден был играть не свою роль не только в большом социуме, но и в своём малом. В одном из интервью он признавался, что в их романах всегда есть патриархальная система взаимоотношений между старшим и опекаемым младшим. И этот уклад был воспринят не только от «левого уклона» (в любом коллективе должен быть комиссар, выводимый потом братьями в своих книгах в виде неких Прогрессоров), но и от семьи. «Был царь, бог, командир, полководец, орёл, великий и могучий утёс – Аркадий. И был маленький, преданный, готовый и согласный на всё ради старшего, покорный, никогда не бунтующий младший брат Борис. Младший брат звал старшего «Аркашенька», старший брат звал младшего «Барбос», – признавался Борис Стругацкий.
Позже, в мире «реформирующейся России» Борису было неуютно существовать не только потому, что его обманули с эпохой, но и без собственного Прогрессора – Аркадия. О своей скорой смерти Борис Натанович Стругацкий в последние годы говорил не раз (в 2006-м он был госпитализирован с инфарктом, и с тех пор так и не оправился) и, как убеждённый атеист, мрачно предрекал: «Навсегда, значит — пока жив. Потом не будет ничего. Совсем ничего. Увы». Прах его брата, Аркадия, был развеян с вертолёта в 1991-м. Какое приказание поступить со своим телом отдал Борис, пока неизвестно. Но идея сильнее материи, плоти, хорошо бы посыпать голову пеплом Бориса Натановича, но не нужно: и без этого он будет жить в наших сердцах. Троцкистов, «левых уклонистов», Прогрессистов, утопистов – хоть как назови: в сердцах тех, кто считает время и место своего нынешнего бытия чужим и неправильным.
Аркадий (слева) и Борис (справа) Стругацкие. 1973 год. Фото: РИА "Новости"
Бориса Стругацкого очень часто спрашивали, что он думает о будущем. Человеку, создававшему Утопии в книгах, всегда было неловко отвечать на этот вопрос. Словно он боялся спугнуть произнесённым конструируемую им реальную Утопию. Но иногда давал волю что-то предсказать. Год от года его прогнозы становились мрачнее и туманнее. Было видно, что он разочаровался в человечеству. Будь его воля, он бы сдал такое человечество в музей (желательно, в Кунсткамеру).
Вот его видение будущего в журнале «Огонёк», №52 за 1989 год (хотя сама беседа проходила в июле 89-го):
«Наверное, выскажу мысль еретическую. Но я совсем не уверен, что культура преобразует общество. Общество преобразуют производительные силы. Здесь я выступаю как самый заскорузлый марксист. Другой движущей силы я в обществе не вижу. Культура – ну что ж… Это один из элементов общественной жизни. Важный элемент. Может быть, самый ценный. Но не преобразующий, а, скорее, преобразующийся вместе с обществом. «Здравый смысл» достижим и без культуры. Можно накормить народ, одеть народ, образовать народ, всё это уже осуществлено во многих странах.
Хотя нынче мы от коммунизма дальше, чем кто-либо. Потому что коммунизм – это квинтэссенция нормального бытия. Проповедь национальной розни, которую ведут сейчас, к ужасу моему, некоторые деятели культуры, тем опаснее, чем авторитетнее, масштабнее фигуры этих писателей, художников; чем ценнее и существеннее их вклад в искусство и культуру. Реакционные идеи лучших национальных художников страшнее, чем давление власти. Власть можно сменить».
Борис Стругацкий — участник форума фантастов России. 1999 год. Фото: ИТАР-ТАСС
А это его интервью состоялось на радио «Свобода» в конце 2009 года. Тут он мрачнее, и больше ничего не хочет ни от власти, ни от народа. Пусть всё идёт своим чередом, для России это – привычное существование:
«Все социальные проблемы в какой-то степени отодвинулись на второй план. На улицах не стреляют – и большое вам за это спасибо! Не меняется руководство каждые две недели – и большое вам за это спасибо! Не ссоримся мы ни с кем по-серьёзному, по-настоящему, с большой опасностью войны – и большое вам за это спасибо!
У меня такое ощущение от того, что я слышу, читаю, вижу: неохота никому бузить. Всегда есть, конечно, какие-то мелкие группировки, но они составляют лишь малую часть населения, никакой существенной роли не играют и легко подавляются ОМОНом. А широкие массы настроены миролюбиво и пассивно. Каждый устраивает собственное гнездышко, как может.
И источник всех социальных недовольств – там, где государство еще не сумело обеспечить людей самым необходимым. Не тем, что соответствует уровню технологий, уровню XXI века – нет, Господь с ним – самое необходимое ещё не обеспечено! А это, мне кажется, реальная задача. Она может быть решена даже нами, даже с нашим уровнем бюрократизации, с нашим уровнем коррупции. Такое вот развитие событий не противоречит никаким намерениям и целям элит, поэтому элиты сопротивляться не будут. Наоборот, они будут всячески подстегивать этот, скажем так, маленький прогресс, прогресс для тех, кому совсем плохо. А остальные будут выживать по мере сил и возможностей, удовлетворяясь тем, что у них есть.
Мы въехали в застой, если говорить привычными словами. Россия попыталась выйти на путь демократии. Путь демократии – это всегда путь бурного социального и экономического развития. На этом пути ей оказалось неуютно, она быстренько вернулась в тоталитаризм или, как минимум, в авторитаризм. А авторитаризм – это тупик, это застой. И вот мы снова в застое».
Борис Стругацкий, 2004 год. Фото: ИТАР-ТАСС
В 2011-м Борис Стругацкий говорит всё о том же – о беге России по кругу, о её возвращении в своё органическое существование – полуфеодализм.
«Мне кажется иногда, что Путин хотел бы построить Россию 1913 года. И ему это, пожалуй, удалось. Если отвлечься от ужасающей зажатости и несвободы наших олигархов и среднего класса, то очень похоже.
Страна и не думала «ошибаться с выбором». Страна сделала выбор, самый естественный и единственно возможный при нашем полуфеодальном менталитете: она вернулась в «совок». Как известно, всякая деформация остаточна, поэтому возвращение получилось неполным и оставляет вполне реальную надежду на новую попытку прорваться, наконец, в будущее (распрощаться с феодализмом)».
В 2012-м Борис Стругацкий впервые, начиная с конца 1980-х, когда он ещё надеялся на скорый приход «социализма с человеческим лицом», произносит слово «вэлфер» (точнее, его синоним – «халява»). Он понимает, что идея социальной справедливости – главная для большинства человечества, а энергичное меньшинство может позаботиться о себе само. Да, энергичным в таком мире существовать неприятно. Но это единственная возможность вообще сохраниться этому меньшинству физически. Фактически – откупиться от большинства, чтобы жить самому:
«И вот торжество Закона Халявы состоялось. Ещё, конечно, остаются страны и народы, «добывающие хлеб свой в поте лица своего», миллиарды всё еще пребывают в этом первобытном состоянии, но без малого треть мира уже может кормить тех, кто задержался в прошлом, кормить пока ещё скромно, но уже бесплатно. Процесс пошёл, и пошли рушиться старозаветные принципы, век назад ещё казавшиеся нерушимыми: «кто не работает, тот не ест», «живи своим трудом, а не чужим добром», «век живи – век трудись». Еще чего? Зачем? «Пусть трактор работает, – он железный» «Дал Бог работу, да отнял чёрт охоту»…И выясняется вдруг, что проще дать им всем какой ни на есть жратвы, каких ни на есть развлечений, чем искать им рабочие места, делать их образованными и вообще – человекоподобными. Проще. Бесхлопотнее. И в конечном итоге – дешевле. И можно заняться более перспективными делами.
Закон Халявы следовало бы переформулировать так: возможный максимум потребления при полном отсутствии усилий для его получения. Это смотрится, как социальный тупик: миллиарды людей утрачивают необходимость трудиться, жизнь их теряет смысл и цель, и чудовищный груз Прогресса ложится на плечи подавляющего меньшинства: это либо Потребители Высокого Уровня («потребители власти», «карьеры», «почестей», «славы»), либо люди нового типа, – для которых сам труд становится источником наслаждения и радости («Потребители Радостей Труда»).
Спите спокойно, Борис Натанович. Вам есть кому оставить своё Большое Дело.
Источник: www.softmixer.com
|
Подписаться на:
Сообщения (Atom)