Освенцим. Фото: AР
У всех праздников и памятных дат свой привычный ритуал. На Новый год ставят елку, на Крещение купаются в проруби, на День благодарения жарят индюшку, на Хэллоуин дурачатся, на 8 Марта дарят цветы, в День Победы надевают ордена, на День Холокоста плачут, сочувствуют, ну и морщатся – сколько ж можно?
Международный День памяти жертв Холокоста установлен Генассамблеей ООН 13 лет назад. Отмечается он 27 января - в годовщину освобождения Красной армией в 1945 году Освенцима - крупнейшего лагеря смерти, где нацисты уничтожили около двух миллионов евреев.
Эта дата и этот повод определили содержание этого дня, его тон и пафос.
Из всего шквала выплескивающихся каждый раз в канун 27 января мероприятий, публикаций, передач, фильмов и спектаклей на титульную тему уже сложилась привычная схема с четким распределением ролей и эмоций.
Вот евреи – несчастные, бессловесные жертвы. Их - жалеть. Вот убийцы, злодеи-палачи – это нацисты, а если общее – немцы. Их - осуждать. Вот освободители - они спасли. Им – благодарность: что с нами (более распространенный вариант – с вами) было бы, если б не они! А вот мы сегодняшние, уже все: не забудем - ни первым, ни вторым; ни вторым, ни третьим.
День Катастрофы и героизма в Израиле. Фото: AFP
Лучше всего это выразил Захар Прилепин, ныне первый писатель-патриот России, заменивший в этой роли престарелого кликушу Проханова, ныне совершенного клоуна, и превзошедший его. В 2012 году тогда еще не политрук батальона армии ДНР и по совместительству телеведущий на нескольких федеральных российских каналах, певец, актер и музыкант, многократный лауреат и получатель правительственных грантов, а просто писатель, неистовый Захар в своем "Письме товарищу Сталину", написанном якобы от лица евреев под псевдонимом "Российская либеральная общественность", сформулировал перечень вечных долгов неблагодарных спасенных образно и подробно, как в манифесте.
Вот лишь одна цитата: "Ты сохранил жизнь нашему роду. Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решен. Ты положил в семь слоев русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени…"
О евреях, поскольку о них основная речь, будет подробнее несколько позже. А пока – о самой схеме.
Международный день Холокоста в Освенциме. Фото: АР
Смысл учреждения Международного дня памяти - в том, чтобы знали, чтобы помнили, чтобы ужаснулись, дабы не повторилось никогда, ни с кем… Однако нельзя же помнить все! Память избирательна: каждый выбирает из прошлого лишь то, что помогает, возвышает или хотя бы позволяет смириться с настоящим, а то, что мешает, стремится отсеять, отбросить, затушевать. Это характерно для людей, но еще в большей степени относится к странам и народам.
Отсюда сложившаяся схема ролевых стереотипов. Она хороша тем, что позволяет и быть в курсе, проявлять участие и соучастие, и – не углубляться в подробности. А в них-то и прячется черт.
О злодеях…
В схеме памяти о Холокосте это немцы. Без них ничего бы не было. Гитлер – их вождь. И, пожалуй, только они, с их дисциплинированностью
и тщательностью, могли придумать и выстроить такую совершенную машину уничтожения, с такой одержимостью идти к поставленной глобальной цели – дерзновенной по замыслу и невероятно сложной технически.
Их вина очевидна, общепризнана, в том числе и ими самими – на государственном, национальном, ментальном уровне. Они – единственные, кто покаялись. Даже австрийцы, встречавшие присоединение к рейху всенародным ликованием и влившиеся в него органично, выставляют себя жертвами, призывы к раскаянию с гневом отвергают и с готовностью голосуют за неонацистов.
Немцам не за кого спрятаться. Зато за ними спрятались все.
Селекция в Освенциме, 1944 год. Фото: AFP
И литовцы, которые расправлялись со своими евреями с энтузиазмом и изуверством, не дожидаясь немецких приказов (в Каунасе оккупационные власти даже остановили начавшийся до их прихода и бушевавший два дня погром). Литовская писательница Рута Ванагайте, издавшая два года назад книгу "Наши" - об участии своих соотечественников в Холокосте, стала изгоем в родной стране, среди друзей и даже родственников.
И украинцы, канонизировавшие убийц евреев как национальных героев: чествуют, ставят им памятники, называют в честь их улицы, помещают их в учебники, устраивают в их честь фестивали. Там книга, подобная той, что написала Ванагайте, немыслима. Даже украинские евреи, чутко улавливая патриотический дух, находят оправдания зверствам своих соотечественников в отношении своих соплеменников.
Иосиф Зисельс, председатель Ассоциации еврейских организаций Украины, в прошлом году опубликовал пост, где объяснил участие украинских националистов в убийствах украинских евреев во время войны их местью за убийство в Париже евреем Самуилом Шварцбардом Симона Петлюры в 1926 году. Чисто еврейская изобретательность. За поступок одного еврея (кстати, оправданного французским судом) - полтора миллиона мужчин, женщин, детей по прошествии 15 лет – логично и оправданно.
То же в Латвии, где прославленный летчик, путешественник и писатель Герберт Цукурс, ставший во время войны палачом Рижского гетто и ликвидированный за свои "подвиги" агентами Мосада в Уругвае, - вновь национальный герой.
И в Польше… Там, как в Литве и на Украине, расправы с евреями начинались до прихода немцев, а во время немецкой оккупации местное население массово помогало нацистам проводить "окончательное решение". Поляки, спасавшие евреев, скрывали это от своих соседей даже после войны – боялись расправы уже от них. Волна погромов и убийств евреев прокатилась по Польше и в послевоенные годы.
В Венгрии сбором и отправкой евреев в лагеря смерти и уничтожением их на месте занималась местная полиция. Списки на депортацию составляли муниципалитеты во Франции, отлавливала и содержала их в транзитных лагерях французская полиция. В Голландии – тоже, там почти никто не избежал депортации. Семью Анны Франк арестовал наряд голландской полиции, правда, с представителем гестапо.
Без немцев ничего бы не было. Но без помощи местного населения и местных властей у них бы ничего не вышло.
Как сорвалось, например, в Дании, где власти саботировали распоряжения гестапо, а местное население массово помогало евреям сбежать в нейтральную Швецию (теперь говорят – не бесплатно, но какое это имеет значение?).
И в Болгарии – союзнице гитлеровской Германии, которая по договору обязана была отдать на расправу еврейское население. Но воспротивились православная церковь и парламент. Трижды подгонялись к софийскому вокзалу эшелоны для отправки евреев в лагеря смерти, и трижды они уходили пустыми.
Но причастными оказались не только оккупированные нацистами государства и населяющие их народы. Соучаствовал весь мир, включая страны антигитлеровской коалиции.
Первоначально в планах Гитлера не было тотального уничтожения евреев – он еще оглядывался на мировое сообщество, да и задача представлялась слишком сложной. У евреев собирались просто отнять имущество и выгнать – вынудить к эмиграции. Но им некуда было бежать. Никто не хотел принимать у себя этих изгоев.
Сердобольное мировое сообщество собрало в июле 1938 года по предложению США и под эгидой Лиги наций международную конференцию по еврейской проблеме - во Франции, в городе Эвиан-ле-Бен. Участвовали 32 страны. Ни одна не согласилась принимать у себя евреев Германии, Австрии и Чехословакии (тогда шла речь только об этих трех странах, оказавшихся под властью нацистов) - тяжелое экономическое положение, высокая безработица, лишние рты и руки.
США заявили, что квота на въезд беженцев в этом году уже исчерпана. Великобритания, в чьем управлении находилась тогда Палестина, тоже отказалась увеличить квоту для евреев – 75 тысяч на пять лет: британское правительство не хотело сердить арабов.
Греция. Мемориал жертвам Холокоста, оскверненный в канун одноименного дня
Голландия согласилась обеспечить транзит в другие страны, если они найдутся. Но не нашлись. Вот если бы германские власти разрешили евреям привозить с собой капиталы и ценности – тогда еще как-то… Но власти рейха не разрешили – и вопрос отпал.
Евреи были оставлены на произвол судьбы. Впоследствии пароходы с еврейскими беженцами отправляли обратно и от берегов США, и из Палестины. Их пассажиры оказывались затем в лагерях.
Именно тогда, убедившись, что всему миру наплевать на евреев, Гитлер понял, что никто не поможет им, но и не помешает ему избавиться от ненавидимого племени, - и "окончательное решение еврейского вопроса" состоит в их физическом уничтожении. Остальное стало делом техники.
Так что – не только немцы и их пособники. Не только Гитлер, список причастных длиннее…
Евреев принялись убивать сразу с началом войны. Массовые расстрелы начались после захвата территорий СССР, уже в августе 1941 года. Но вскоре обнаружились естественные трудности такого простого подхода: очень медленно, дорого и утомительно для персонала. Масштаб задачи не соответствовал устаревшим методам.
Нужен был новый, системный подход. Его и определили нацистские бонзы на конференции в Ванзее 20 января 1942 года. Там был дан старт созданию технологии уничтожения на промышленном уровне.
О его масштабах мировые державы – правительства США, Великобритании и СССР – узнали в декабре 1942 года. Не сделали ничего. Стратегическая авиация союзников уже бомбила Германию. С 1943-го налеты стали регулярными. Стоило разбомбить подъездные пути к лагерям смерти – это хотя бы замедлило темпы уничтожения. Но на них не упало ни одной бомбы.
Эйхман в тюрьме. Фото: ЛААМ
Маршруты бомбардировок тщательно обходили нацистские фабрики смерти. Они бесперебойно работали вплоть до 1945 года. В конце 1944-го усилиями главного
логистика Холокоста Адольфа Эйхмана пропускная способность Освенцима достигла пика.
Советское командование тоже не корректировало планы наступлений в стремлении спасти узников лагерей. Захар Прилепин врет про "семь слоев русских людей", которые укладывал Сталин на европейских полях для спасения еврейского семени. Он, конечно, укладывал, и в этих слоях были в том числе евреи его армии – 200 тысяч из 500.000 сражавшихся в ней полегло. Но судьба еврейских узников его не волновала, как и русских.
Когда 27 января 1945 года советские войска вошли в Освенцим (самый страшный лагерь – Освенцим II, Биркенау, брала часть полковника Григория Елисаветского, еврея, обратившегося к спасенным на идише), там оставалось около десяти процентов уцелевших узников – остальных немцы успели угнать в "марши смерти".
Это, конечно, не умаляет чувства благодарности. Но в День памяти следует вспомнить все.
О том, что евреи безропотно шли на убой, - мнение распространенное. Некогда его с презрением и открыто высказывал Никита Хрущев, тогда главный начальник Украины, объясняя, почему нет нужды увековечивать память погибших не в бою, а в расстрельной яме. Памятников не воздвигали, а разрушенными пользовались – за неимением плитки в то тяжелое послевоенное время тротуары в украинских городках мостили еврейскими надгробиями – надписями наружу, чтобы было смешнее.
Мнение не изменилось. Тот же попрек (но сочувственно-извиняющимся тоном) я услышал совсем недавно от украинского историка, солидного архивиста, когда два года назад приехал на место гибели семьи моего отца и увидел поросшее лесом старое кладбище и расстрельный ров, уже поднявшийся над землей и покрытый грудами битого кирпича (бабку, теток, моих двоюродных братьев и сестер убили в карьере кирпичного завода под Волочиском).
Шли? Шли! Как любые безоружные перед страшной и жестокой силой, да еще и в толпе, где преимущественно женщины, старики и дети. Как украинская молодежь, которую угоняли на принудительные работы в Германию. Как советские военнопленные – бесчисленные в начале войны.
Было около двух десятков, по крайней мере известных, восстаний в еврейских гетто и несколько в лагерях, среди них единственное успешное – в Собиборе, которое возглавил советский военнопленный, лейтенант Александр Печерский.
Только недавно умер в Киеве последний остававшийся в живых его участник - Аркадий Вайспапир, он топором зарубил двоих эсэсовцев.
Но в основном погибали покорно, и это мучало не меньше потерь. Особенно израильтян.
В еврейском государстве свой памятный день Холокоста – День Катастрофы и героизма европейского еврейства, и приурочен он к началу восстания в Варшавском гетто, когда обреченные евреи три недели сражались с эсэсовцами – немецкими, украинскими и латышскими. Разница памятных дней - и в названии, и в поводе - существенная.
Дети в Освенциме
Долгое время израильтяне стыдились Холокоста. Считали национальным позором. Они уже были смелыми и сильными хозяевами жизни – в противоположность забитым евреям изгнания. То, что произошло с их братьями во время Холокоста (у большинства оставались родственники в оккупированной Европе), было еще и моральной катастрофой, поруганием мечты.
Евреи дали себя убивать, как скот? Это оскорбление всем нам! К выжившим в Холокосте, пережившим ужасы гетто и концлагерей в Израиле относились с презрением и высокомерием, называли "мылом".
Все это продолжалось вплоть до 1960 года, когда агенты Мосада выследили и выкрали в Аргентине Адольфа Эйхмана, доставили связанного, как барана, в Израиль – и поставили перед публичным судом в Иерусалиме. Только тогда, в ходе допросов главного палача, свидетелей и экспертов, гордые до высокомерия израильтяне поняли, что на самом деле происходило с их братьями в Европе, раскаялись и ужаснулись.
Позже выяснилось, что не только скорбели. Я интервьюировал писателя и ученого, профессора Михаэля Бар-Зоара, первым раскопавшего эту историю.
Сразу после войны, вернее в самом конце ее, возникли независимо друг от друга не связанные друг с другом три группы еврейский мстителей.
Одна состояла из бойцов Еврейской бригады британской армии. В нее входили выдающиеся личности, которые затем составили цвет израильской армии. Среди них – будущий командующий танковыми войсками во время Шестидневной войны, создатель уникальной системы танкового боя и израильского танка "Меркава" Исраэль Таль, один из первых начальников генштаба ЦАХАЛа Хаим Ласков, будущий начальник военной разведки и командующий Северным военным округом Меир Зореа.
Под видом офицеров британской военной полиции они колесили по оккупированной Германии, отлавливая офицеров СС, нацистских функционеров, причастных к уничтожению евреев, наведывались по ночам к ним в дома, выводили в лес – и убивали.
У них были подробные списки нацистских палачей. Не исключено, что помогал им будущий президент Израиля, в то время полковник английской военной разведки в британской оккупационной зоне Хаим Герцог.
Вторая состояла из еврейских партизан, действовавших в Восточной Европе. Ее возглавлял Алекс Гатмон. Эти мочили нацистов со свойственной партизанам жестокостью – иногда просто душили.
Самой страшной была группа во главе с Аббой Ковнером – еврейским поэтом, возглавившим восстание в Вильнюсском гетто, а потом командиром еврейского партизанского отряда.
Создав после войны организацию мстителей, он сначала сосредоточил свое внимание на индивидуальном уничтожении высокопоставленных нацистов: они гибли в автомобильных и производственных авариях, умирали в больницах, выпадали из окон. Но затем Абба загорелся идеей тотальной мести: за шесть миллионов евреев должны были погибнуть шесть миллионов немцев.
Яд для них изготовили в единственном научном институте в Палестине – ныне Институт Вейцмана в Реховоте. По слухам, к этому тоже имел отношение кто-то из будущих президентов будущего государства Израиль – то ли Эфраим Кацир, то ли первый президент Израиля Хаим Вейцман, профессор химии, вообще-то слывший среди отцов-основателей либералом.
Мешки с ядом Абба пронес на корабль, следующий в Германию. Кто-то его выдал. Перед арестом он успел сбросить яд за борт – бедные рыбки.
Английская военная полиция допрашивала его, но о яде у них сведений не было. Они полагали, что он собирается устраивать теракты в британской зоне Германии. Посадили в тюрьму в Каире.
Оставшиеся на свободе мстители все же доставили яд в Германию. Но отравлять водопровод не стали.
- Нас не волновало, что погибнут невиновные, женщины, дети, ведь они тоже не жалели наших женщин и детей, - сказал позже один из них. - Но в Гамбурге и Нюрнберге уже было много семей американских военнослужащих. Они пострадать не должны были. Только из-за этого пришлось отказаться.
Отказались, но не совсем. В крупнейшем лагере для военнопленных эсэсовцев под Нюрнбергом, где содержалось 36 тысяч заключенных, они все-таки обмазали ядом буханки с хлебом. До сих пор неизвестно точное количество жертв – говорят, несколько сот.
Слава Богу, что глобальный план сорвался. Случись эта трагедия – возможно, еврейского государства не было бы. Лучшей их местью нацистам стало создание Израиля.
Это все о жертвах. И – о схеме, по которой принято сейчас вспоминать Холокост. А заодно о том, почему у израильтян память о нем иная, чем у вспоминающих о трагедии за его пределами, даже евреев.
Мы знаем, что гарантия нашей жизни и существования нашего народа только в том, что мы сами определяем свою судьбу и в состоянии защитить себя. Отсюда можно переходить к современным политическим реалиям и к объяснению того, почему Израиль отказывается сточить зубы и идти на уступки по требованию остального мира, полагаясь на кого-либо.
Это с нами уже было, и это был Холокост.
