США - РОССИЯ. ГОДЫ ДРУЖБЫ И ЛЮБВИ

История с распродажей картин из коллекции Эрмитажа широко известна. За бесценок большевики продавали Тициана, Рубенса, Рембрандта, Рафаэля, Веласкеса, Ботичелли, Ван Эйка, Лукаса Кранаха Младшего. Продавали коллекционное оружие, скифское золото и сасанидское серебро via

Деньги шли на индустриализацию. Всего было продано шедевров на 20 миллионов золотых рублей. Но это были только цветочки. Основные деньги были взяты совсем в другом месте.

В комментариях к одному из постов читатель задал мне вопрос – известно ли мне, когда союзники открыли Второй фронт?
Подтекст вопроса был такой – пока мы кровь проливали, воюя с Гитлером, союзники отсиживались и пришли уже на готовенькое, чтобы успеть к дележу Европы.
Вполне возможно, что в новом учебнике отечественной истории эта версия станет основной и за сомнения в ее подлинности будет грозить уголовный срок как за искажение истории, принижение великой роли нашего народа в борьбе против фашизма и пр.

На самом же деле именно союзники спасли Советский Союз от разгрома. И второй фронт (на самом деле – первый) англичане с французами открыли 3 сентября 1939 года, объявив войну Германии. В то время, как СССР выступал союзником Германии,

  

поставляя ей нефть, хлопок, зерно, бензин и другие стратегические товары, необходимые для ведения войны. И вместе с Германией воевал против Польши (несмотря на Польско-советский договор о ненападении, действовавший до 31 декабря 1945 года). И подписывал соглашения о дележе Европы, кокетливо называемые пактом Молотова-Риббентропа – на самом деле это, конечно, пакт Сталина-Гитлера.

Советский истребитель американской постройки Р-39 «Аэрокобра» (Airacobra), поставлявшийся в СССР по программе ленд-лиза, в полете. 48 из 59 сбитых немецких самолетов Александр Покрышкин записал на свой боевой счет, летая на «Аэрокобрах».

И несмотря на быстрый разгром Франции, англичане не испугались войны с Гитлером практически в одиночку. «Мы пойдем до конца, мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш остров, чего бы это нам ни стоило, мы будем сражаться на пляжах, мы будем сражаться на местах высадки, мы будем сражаться в полях, на улицах, мы будем сражаться на холмах, мы никогда не сдадимся». И в одной только Битве за Британию (9 июля – 30 октября 1940 года) англичане уничтожили более 1700 немецких самолетов. А в Битве за Атлантику, на которые оттягивались колоссальные ресурсы рейха, союзники потопили более 700 немецких подводных лодок. Подводный флот был элитой Германии – для него не жалели ничего. А каждая подводная лодка – это десятки непостроенных танков и самолетов.

Ликующие жители Софии приветствуют советских солдат, вступающих в болгарскую столицу на танках «Валентайн» (Valentine), поставлявшихся в СССР по ленд-лизу

И еще один фронт союзники открыли 26 июля 1941 года заморозив все японские активы в Соединенных Штатах и установив эмбарго на поставки нефти в Японию. Тем самым спровоцировав на войну Японию, лишившуюся 95% всей поставляемой в страну нефти. Этим они спасли Советский Союз от нападения японцев на наш Дальний Восток. Что позволило перебросить сибирские дивизии под Москву в самое тяжелое для страны время.

Союзники не пустили немцев к ближневосточной нефти, жизненно необходимой для армии рейха. Во время Курской битвы союзники высадились на Сицилии и начали Итальянскую кампанию, не позволив Гитлеру перебросить резервы в Россию. И уже в 1943 году союзники заставили Италию выйти из войны.

Советская бригада по испытаниям самолета «Харрикейн». Истребители этой модели поставлялись в СССР по ленд-лизу.

Авиация союзников методично уничтожала промышленность и инфраструктуру Германии, заставляя ее держать огромный воздушный флот в Европе, а страх перед высадкой союзников сковывал серьезные сухопутные силы.

С ноября 1941 года к американской помощи по ленд-лизу был подключен и Советский Союз. Гарриман, инструктируя делегацию от США, повторял: «Давать, давать и давать, не рассчитывая на возврат, никаких мыслей о получении чего-либо взамен».

Советские танкисты с танками М3А1 «Стюарт», в американских шлемофонах, с пистолетом-пулеметом Томпсон М1928А1 и пулеметом М1919А4. Американская техника поставлялась по ленд-лизу полностью укомплектованной — с экипировкой и даже стрелковым оружием для экипажа.

Мы получили помощи на 11 миллиардов тех еще долларов. 18 тысяч самолётов и более 11 тысяч танков. 44 тысячи джипов. Жуков о помощи союзников: «Получили 350 тысяч автомашин, да каких машин!.. У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали. Разве мы могли быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью».

На американских грузовиках мы возили нашу артиллерию. Основным шасси для легендарных «Катюш» стали американские «Студебеккеры».

Советский бронетранспортёр-разведчик M3A1 Scout Car, поставлявшийся по ленд-лизу, в бою на улицах Вены, Австрия. Машина 1-го гвардейского механизированного корпуса 3-го Украинского фронта.
Союзники затыкали своими поставками практически все дыры советской промышленности. Маленькое техническое отступление. Основание танковой башни представляет собой огромный подшипник вокруг которого находится не менее огромное зубчатое колесо. От диаметра этого подшипника напрямую зависит калибр орудия которое можно разместить в башне. Так вот, во всём Советском Союзе было всего ДВА СТАНКА которые позволяли изготавливать погон башни для орудия калибра восемьдесят пять миллиметров и выше. Танк Т-34 получил большую башню с восьмидесятипятимиллиметровой пушкой только после получения третьего станка. Ещё мы от союзников получили много броневого проката для производства танков.

Вообще к январю сорок второго года от нашей промышленности осталась ровно половина. Очень сильно пострадало производство пороха и взрывчатых веществ. От трёх заводов по выпуску алюминия остался один – самый маленький на Урале. Выпуск алюминия требует огромного количество электричества. Поэтому заводы располагались на Днепре и Волхове возле электростанций. А потом туда пришли немцы. Наша страна за время войны произвела 263 тысячи тонн алюминия, а от союзников получила 328 тысяч тонн. То есть, как минимум половина наших самолётов были из американского и канадского алюминия.

Советскому Военно-морскому флоту по ленд-лизу было поставлено более 500 боевых кораблей и катеров. В их числе 28 фрегатов, 89 тральщиков, 78 больших охотников за подводными лодками, 60 сторожевых катеров, 166 торпедных катеров, а также 43 десантных судна.

Колонна американских военных грузовиков, осуществляющих перевозки по ленд-лизу в СССР, стоит на дороге в восточном Иране

Союзники поставили нам в полтора раза больше автомобилей, чем произвел весь Советский Союз за годы войны. Мы не производили в военные годы свои локомотивы – американцы поставили нам 1900 паровозов и 66 дизель-электровозов. Американцы поставили нам в 10 раз больше вагонов, чем мы произвели их за военное время. Треть всей взрывчатки – это помощь союзников. Поставки удвоили наше производство и кобальта и утроили производство олова. Американская тушенка спасла от голодной смерти сотни тысяч наших людей – мы получили четыре с половиной МИЛЛИОНА тонн продовольствия. via

Рота американских танков М3с «Генерал Ли», поставлявшихся в СССР по ленд-лизу, выдвигается к переднему краю обороны советской 6-й гвардейской армии. Июль 1943 г.

И все это мы получили практически бесплатно. За уничтоженную в ходе боёв военную технику США возмещения не требовали. Закон о ленд-лизе предусматривал оплату только гражданских поставок: железнодорожного транспорта, электростанций, пароходов, грузовиков и прочего оборудования, находившегося у стран-получателей по состоянию на 2 сентября 1945 года. Американцы несколько раз уменьшали стоимость долга – в итоге к 2006 году Россия погасила свои долги за ленд-лиз, частично оплатив 722 млн $, или около 7 %. При этом сегодняшний доллар «легче» доллара 1945 года примерно в 11 раз

"АДОЛЬФ ГИТЛЕР" В ГАЗЕ

Владимир Резник

April 2 at 5:17pm · Netanya ·

В секторе Газа открылся большой супер-магазин!!! Шокировало его название- Адольф Гитлер!!! Вы не ошиблись- в честь Адольфа Гитлера. Более того, силами руководства автономии он умудрился попасть на страницы Википедии. По словам посетителей-палестинцев, им нравится этот магазин также потому, что он назван в честь человека, который «больше всех остальных ненавидел и уничтожал евреев». Магазин пользуется огромным спросом среди местного населения. Вдумайтесь. Чего тогда стоят слова руководителей и жителей сектора Газа о мире, толерантности и гуманизме, после такого святотатства и маразма? Тень Гитлера все чаще и чаще появляется среди безграмотного населения сектора Газа. Но никто не задумывается, что однажды это уже было, когда прозвучали слова: "Наше несчастье заключается в том, что мы выбрали неправильную религию, — однажды пожаловался Гитлер своему личному архитектору Альберту Шпееру (Albert Speer). — Почему это должно было быть христианство с его покорностью и вялостью?» С точки зрения Гитлера, ислам был Männerreligion — религией настоящих мужчин. «Воины ислама» отправлялись в воинский рай, «настоящий земной рай» с гуриями и реками вина. По мнению Гитлера, это в гораздо большей степени соответствовало «германскому темпераменту», чем «еврейская мерзость и поповская болтовня» христианства. В течение многих десятилетий историки рассматривали гитлеровский Пивной путч 1923 года как попытку повторить Марш на Рим Муссолини 1922 года. Однако автор книги «Ататюрк в воображении нацистов» (Atatürk in the Nazi Imagination) Штефан Ирих (Stefan Ihrig) не разделяет эту точку зрения. Гитлер также опирался на пример Турции — и не только на марш молодых турецких революционеров на Константинополь 1908 года, в результате которого было свергнуто правительство. После 1917 года обанкротившаяся, разбитая и многонациональная Османская империя уменьшилась до довольно сильного «туранского» государства. В начале 1920-х годов новая Турция стала первой «ревизионистской» страной, которая отказалась от участия в поствоенной системе, вернув себе потерянные территории на сирийском побережье и контроль над проливом Дарданеллы. Гитлер, как пишет г-н Ириг, считал Турцию моделью «процветающего и völkisch (этнонационалистического) современного государства».
В 1920-х и 1930-х годах в нацистской литературе Турцию называли другом и предтечей. В 1922 году, к примеру, нацистская еженедельная газета Völkischer Beobachter назвала Мустафу Кемаля Ататюрка «настоящим мужчиной», воплощением «героического духа» и Führerprinzip (принципа фюрера или лидера), который подразумевал абсолютное, безоговорочное подчинение. Подчинение Ататюрком ислама государству предвосхитило стратегию Гитлера в отношении христианства. Нацисты утверждали, что Турция стала сильнее, истребив армян и выслав со своих территорий греков. «Кто сегодня вспоминает об истреблении армян», — спрашивал Гитлер в августе 1939 года.
Это был не первый случай Türkenfieber или турецкой лихорадки в Германии. Турция оказалась втянутой в Первую мировую войну не случайно, а потому что к этому ее подтолкнула Германия: она готовила турецких офицеров, поставляла Турции оружие и поссорила ее с Британией и Францией. Гитлер хотел повторить эксперимент кайзера в попытке добиться лучших результатов. К 1936 году Германия поставляла половину импорта Турции и покупала половину ее экспорта, в первую очередь хромовую руду, необходимую для производства стали. Но Ататюрк, как пишет г-н Ирих, решил подстраховаться и уклонился от тесной дружбы. После смерти Ататюрка в 1938 году его преемник Исмет Инёню (Ismet Inönü) попытался наладить хорошие отношения со всеми державами. В 1939 году Турция подписала договор о взаимной обороне с Великобританией, но уже в 1941 году она также подписала Договор о дружбе с Германией, укрепив южный фланг Гитлера перед его нападением на Россию. Инёню намекнул, что Турция вступит в войну, если Германия сможет завоевать Кавказ. В книге «Ислам и война нацистской Германии» (Islam and Nazi Germany’s War) Дэвид Мотадел (David Motadel) пишет, что во Второй мировой войне мусульмане сражались по обе стороны. Но только между нацистами и исламистами была политически-духовная связь. Обе эти группы ненавидели евреев, большевиков и либеральную демократию. Обе они стремились добиться того, что Мишель Фуко (Michel Foucault), писавший об Иранской революции 1979 года, позже назовет духовно-политическим «преображением мира» через «сражение». Халиф, как объяснял исламист Заки Али (Zaki Ali), был «фюрером верующих». «Созданный евреями, возглавленный евреями, большевизм является естественным врагом ислама», — написал Магомед Сабри (Mahomed Sabry), берлинский пропагандист Мусульманского братства в книге «Ислам, иудаизм, большевизм» (Islam, Judaism, Bolshevism), которую министерство пропаганды Рейха рекомендовало изучить всем журналистам.
К концу 1941 года Германия уже контролировала многочисленное мусульманское население на юго-востоке Европы и в Северной Африке. Чтобы помочь в «освободительной борьбе ислама», министерство пропаганды приказывало журналистам превозносить «исламский мир, как культурный фактор», избегать критики ислама и заменять слово «антиеврейский» на «антисемитский». В апреле 1942 года Гитлер стал первым европейским лидером, заявившим о том, что ислам «неспособен на терроризм». И, как всегда, довольно трудно сказать, задавал ли Гитлер тон или же он просто пытался усилить одержимость своего народа.
Подобно Ататюрку, Гитлер считал турецкий ренессанс расовым, а не религиозным. Немцы турецкого и иранского происхождения были освобождены от действия Нюренбергских расовых законов, между тем расовый статус немецких арабов остался чрезвычайно неопределенным даже после сентября 1943 года, когда мусульманам предоставили право вступать в нацистскую партию. В ходе войны балканских мусульман также добавили к списку «расово ценных народов Европы». Лидер палестинских арабов Хадж Амин аль-Хусейни (Haj Amin al-Husseini), великий муфтий Иерусалима, завербовал несколько тысяч этих «германских мусульман» в качестве первых добровольцев негерманского происхождения для службы в СС. Советские заключенные тюркского происхождения также пошли на службу добровольцами. В ноябре 1944 года Гиммлер и муфтий создали в Дрездене школу военных имамов под эгидой СС.
Хадж Амин аль-Хусейни, основатель палестинского национализма, известен тем, что он пытался убедить нацистов расширить рамки их геноцида евреев на Палестинский мандат. В 1941 году муфтий встретился с Гитлером и Гиммлером в Берлине и попросил нацистов пообещать ему, что, когда Вермахт вытеснит британцев из Палестины, Германия установит там арабский режим и поможет с «удалением» евреев. Гитлер ответил, что Рейх не станет вмешиваться в дела королевства муфтия иначе как для достижения общей цели — для «истребления евреев, проживающих на арабских территориях». Муфтий обосновался в Берлине, подружился с Адольфом Эйхманом (Adolf Eichmann) и убедил правительства Румынии, Венгрии и Болгарии отказаться от планов по переселению евреев в Палестину. Позже около 400 евреев из этих стран отправились в лагеря смерти.
Мотадел очень живо описывает отношения муфтия с нацистами, однако он также упоминает о других одиозных и удивительных персонажах той истории. Среди них можно назвать Зеки Кирама (Zeki Kiram), офицера Османской империи, ставшего учеником Рашида Риды (Rashid Rida), основателя Мусульманского братства, а также Иоганна фон Леерса (Johann von Leers), нацистского профессора, принявшего ислам и ставшего Омаром Амином (Omar Amin), антисемитским публицистом в Египте Насера.
Конец некоторых мусульманских нацистов оказался чрезвычайно печальным. Другие сохранили свои должности, а затем на пенсии консультировали Саудовскую Аравию. Самые известные мусульманские коллаборационисты бежали. Опасаясь мусульманских бунтов, союзники не стали судить муфтия как военного преступника: он умер в Бейруте в 1974 году, когда в политическом смысле его уже обошел его молодой кузен Мухаммед Абдул Рауф аль-Кудва аль-Хусейни (Mohammed Abdul Raouf al-Qudwa al-Husseini), известный как Ясер Арафат (Yasser Arafat). Между тем, в Мюнхене выжившие добровольцы СС вместе с беженцами из Советского Союза основали послевоенное первое исламское сообщество в Германии, а его лидерами стали бывший имам Вермахта и бывший верховный имам Восточного мусульманского подразделения СС. Ужас в том, что сегодня этот забытый призрак снова оживает и чувствует себя на Ближнем Востоке достаточно комфортно....

ЕВРЕИ США - ОТРЕЗАННЫЙ ЛОМОТЬ

theme

Евреи США – отрезанный ломоть

07.04.2016

Отношение американских евреев к Израилю продолжает ухудшаться. Одни призывают спасать Израиль от самого себя, другие уверены, что об Израиле пора забыть, чтобы заняться другими. Но, возможно, дело просто в том, что американские евреи все чаще ощущают себя больше американцами, нежели евреями.

Отношения между американским еврейским сообществом и Израилем, по сути, сводятся к сакраментальному «Кто виноват?». Чаще всего вину за это принято возлагать на Израиль. Считается, что нарушения прав палестинцев, строительство поселений и другие моменты, вызывающие критику со стороны мирового сообщества, отвратили либерально настроенных американских евреев от Израиля. И как только Израиль осознает свою вину, признает ошибки и исправится, положение может измениться. Так ли это на самом деле, попытался объяснить специалист Центра ближневосточных исследований Эллиот Абрамс на примере сразу двух недавно вышедших книг, посвященных этому вопросу.

Одна из них – «Беспокойство в Племени. Конфликт американских евреев вокруг Израиля», написанная профессором Северо-Восточного университета Довом Ваксманом. Другая – «Звезда и полосы. История внешней политики американских евреев», ее автор – известный специалист по международным отношениям Майкл Барнетт, в настоящее время работающий в Джорджтаунском университете.

Монография Ваксмана – типичный пример того, как либеральное еврейское сообщество смотрит на Израиль. Делая краткий обзор взглядов американских евреев на Израиль в предыдущие десятилетия, Ваксман приходит к выводу, что время идеализма прошло. С его точки зрения, раньше американские евреи были очарованы Израилем, теперь же деятельность правозащитных групп – в том числе чисто еврейских – раскрыла им глаза на правду. При этом, по его мнению, Израиль не должен удивляться и обижаться на эту реакцию, так как, прежде всего, критики движимы заботой и сочувствием по отношению к еврейскому государству. Они надеются, как заключает уже Абрамс, «спасти Израиль от самого себя». Абрамс не скрывает, что считает такое объяснение продиктованным в большей степени идеологией, чем фактами, и уделяет заметно больше внимания построениям Барнетта.

В своей книге «Звезда и полосы…» Барнетт старается разобраться, что побуждает американских евреев оценивать Израиль так или иначе. Он обращает внимание, что вплоть до конца 1960-х годов евреи в Америке в принципе почти не обращали внимания на Израиль. По мнению Барнетта, связано это было, прежде всего, с тем, что наиболее влиятельными американскими еврейскими организациями руководили тогда потомки немецких евреев. Немецкие же евреи традиционно и последовательно выступали против сионистского проекта. Парадоксально, но даже трагедия европейского и немецкого еврейства в годы Второй мировой войны не оказались убедительным контраргументом против старых предубеждений. Положение стало меняться в конце 1960-х – повлияли на это «чудо» Шестидневной войны и постепенное осознание Холокоста как одного из главных пунктов еврейской идентичности. Кумулятивный эффект от этих факторов и превратил симпатии к Израилю в важную часть мировоззрения американского еврейства. Сам Абрамс согласен с этими оценками и уверен, что на это также сильно повлияла борьба советских евреев за право репатриации, горячо поддерживаемая американским еврейством.

Тем не менее, как считает Барнетт, отношение американских евреев к Израилю изменилось вместе с их осознанием своей миссии. Они ушли от идеи, что главной заботой каждого члена общины должна быть защита евреев от внешних угроз и благополучие общины. В Америке большинство евреев склонилось к взглядам реформистского иудаизма, где более важен принцип «тикун олам», то есть идея исправления мира. Обычно это интерпретируется как борьба за глобальную социальную справедливость и против любой дискриминации – взамен только поддержки «своих». Как объясняет Барнетт, значительная часть американских евреев не поддерживает Израиль просто потому, что не фокусируется на нем. Они считают, что Израиль – сильное государство, способное за себя постоять, а в мире достаточно тех, кому гораздо хуже и кому надо помочь, чтобы сделать этот мир лучше. В конце концов, как утверждает Барнетт, сейчас лишь 3,5% евреев проживает в авторитарных странах. Значит, за остальные 96,5% можно особенно не беспокоиться.

Представляя эти взгляды, впрочем, сам Абрамс подчеркивает, что объяснений Барнетта недостаточно. В конце концов, для того чтобы считать, что жителям Израиля не угрожает никакой опасности, когда в Сирии и на Синайском полуострове действует ИГИЛ, а на улицах израильских городов на евреев нападают террористы с ножами, надо иметь особую фокусировку зрения. При этом, согласно приводимой Абрамсом статистике, лишь 40% американских евреев, несмотря на различные программы поддержки, хотя бы раз съездили в Израиль. Среди членов еврейских общин других стран этот показатель заметно выше (среди австралийских евреев он равен 80%, французских – 70%, а у британских доходит до 95%).

Анализируя эти и многие другие данные, Абрамс приходит к выводу, что проблема падающей поддержки Израиля среди американских евреев не в политике государства Израиль, а в том, что еврейство перестает быть большой ценностью для заметной части американских евреев. Такие вопросы, как внутриконфессиональные браки и поддержание религии, волнует все меньшее число американских евреев. По данным статистики, почти 60% браков, которые заключают сейчас американские евреи, регистрируются с нееврейским супругом, а среди детей смешанных пар процент выбравших еврейских супругов еще меньше. При этом лишь 20% из заключивших брак с нееврейским супругом заявили о намерении воспитывать своих детей как евреев. Число тех, кто заявляет о себе как о религиозных евреях, также уменьшается. При этом, подчеркивает Абрамс, процент поддержки Израиля среди религиозных евреев, выросших в еврейских семьях, по-прежнему остается высоким. Иными словами, вопрос не в Израиле, а в том, что американские евреи перестают чувствовать себя евреями. Они в гораздо большей степени просто американские граждане, исповедующие иудаизм.

Абрамс воздерживается от оценок происходящих процессов. Выводит лишь, что американские евреи не являются заведомой опорой Израиля в США и, скорее всего, никогда ею не станут, даже если Израиль пойдет навстречу всем требованиям пропалестинских активистов и превратится в агнца.

Эссе Эллиота Абрамса опубликовано на ресурсе Mosaic magazine

Станислав Кувалдин

А.К. Думаю, что в массе своей сытое американское еврейство всегда относилось к Израилю с определенной дозой высокомерия и покровительства, а то и враждебно. Уверен, еще один президент, вроде Обамы, и они потеряют напрочь чувство безопасности и вспомнят, где их настоящий дом.

ПОДПОЛКОВНИК ДВУХ АРМИЙ

history

Подполковник двух армий

07.04.2016

Он прорывался к блокадному Ленинграду, переправлялся с боями через Днепр, в передовых частях Советской армии входил в Берлин. Талантливый инженер, директор танкового завода – его ждало блестящее будущее, так жёстко и стремительно оборванное арестом, судом и лагерями. Но потом пришла новая жизнь – в молодом еврейском государстве, где инженерный гений Аркадия Тимора превратил советскую танковую армаду в молниеносную израильскую бронетехнику.

Тяжелый гусеничный бронетранспортер «Ахзарит» я впервые увидел, наверное, году в 2002-м, во время операции «Защитная стена».
– Смотри, как похож на советский танк без башни, – сказал я сослуживцу.
– Так это и есть – советский танк без башни, – рассмеялся товарищ в ответ.
– Да ладно, – не поверил я, – откуда бы ему здесь взяться?
Деталей мой собеседник не знал, да и армейская суета быстро отвлекла нас от начатой было темы. Лишь спустя несколько лет мне стали известны подробности этой удивительной истории. Превращение советской военной техники в израильскую напрямую связано с необыкновенной судьбой Аркадия Тимора (Кацевмана).

***

В последние дни апреля 1945 года в числе передовых частей Советской армии, вступивших в Берлин, вошел, грохоча металлическими гусеницами по мостовым германской столицы, полк самоходных орудий под командованием 25-летнего подполковника Аркадия Кацевмана. Выпускник Наро-Фоминского танкового училища начинал войну в июне 1941-го в составе 14-й танковой дивизии. Первое ранение, полученное уже на третий день войны, подлечил прямо там же, в полевом госпитале. Затем были сражения под Смоленском, прорыв из окружения под Ярцевом через Соловьевскую переправу на Днепре – из почти десятитысячной дивизии уцелело тогда лишь несколько сотен человек, от 300 танков осталось лишь 10.

Потом, уже в составе 122-й танковой бригады Аркадий Кацевман участвовал в безуспешных попытках прорваться к осажденному Ленинграду. В бою возле поселка Синявино получил сразу два тяжелых ранения. На этот раз его еле спасли. А один из осколков, застрявших возле самого сердца, хирург так и не решился удалить. И снова возвратился он в свою бригаду, и вновь был ранен. Опять вернулся, на этот раз в 18-й танковый полк, получил следующее ранение уже под Таураге, на западе Литвы, и несмотря на это, всё равно вскоре продолжил службу.

К этому времени Аркадий уже знал, что от его огромной семьи, жившей до войны в местечке Дубоссары, что на левом берегу Днестра, никого больше не осталось: мать, сестры, брат, дед с бабкой и еще около полусотни родственников вместе с почти двадцатью тысячами других евреев были расстреляны нацистами и их приспешниками из местных жителей. Отец, репрессированный накануне войны, в июле 1941-го был отправлен «искупать свою вину перед Родиной» почти на верную смерть – минером, и погиб весной 1943-го под Ржевом. «Все ждали писем, вестей из дома, – вспоминал Аркадий потом, – а я не ждал, мне было не от кого. Танк стал для меня единственным домом…»

В Берлине полк молодого офицера расположился практически в самом центре города, прямо на его главной площади – Александерплац. Глядя на испуганных и голодных жителей Берлина, детей, жавшихся по углам и, видно, потерявших своих родителей, Аркадий придумал свою особую «месть» народу, отнявшему у него всю семью. По его приказу две полковые полевые кухни начали круглосуточно варить суп. Жителям Берлина объявили, что «дети, женщины и старики могут прийти и поесть, не предъявляя никаких документов». Единственное условие состояло в том, что каждому из пришедших сообщали: командир части, которой принадлежат эти кухни, – еврей… Несколько дней спустя подполковник Аркадий Кацевман стал также инициатором создания приюта для беспризорных берлинских детей.

***

Незадолго до конца войны, проходя через Польшу, под Старгардом освобождали узников нацистского концлагеря. Одна из заключенных, польская девушка по имени Галина, не в силах сдержать радости, бросилась на шею молодому офицеру. Так они познакомились, а вскоре после войны и поженились. Оставшийся служить в оккупированной Германии подполковник Кацевман был назначен начальником танковой школы в Дрездене. Там у них с Галиной родился единственный сын. Там же Кацевман впервые встретил людей из «Моссад ле-Алия Бет» – организации, занимавшейся нелегальной иммиграцией евреев в подмандатную тогда еще Палестину, а заодно и готовившей военную базу для создания Армии обороны Израиля. Евреи – офицеры Советской армии интересовали их особенно.

В Германии Кацевман познакомился с легендарным создателем израильских разведслужб Шаулем Авигуром и его не менее выдающимся помощником Цви Нецером. Они много говорили о Холокосте и необходимости создания собственного еврейского государства. Однако те беседы успехом для сионистов не увенчались – в тот момент подполковник Кацевман не поддался на их уговоры. Хотя, возможно, и передал им какие-то материалы, касающиеся современной бронетехники. Тем не менее в 1948-м, после провозглашения государства Израиль, когда 14 знакомых ему офицеров-евреев обратились к советскому правительству с просьбой отправить их на помощь армии только что созданного государства, Кацевман тоже захотел присоединиться к ним. Дальновидная жена едва сумела удержать его от этого шага. И вскоре офицеры-энтузиасты, неверно оценившие нюансы политической конъюнктуры, бесследно исчезли и, как позже выяснилось, были расстреляны.

Очередь самого Кацевмана подошла в 1956-м. К тому времени жил он в Каунасе и возглавлял завод по модернизации танков и бронетехники. Его обвинили в антисоветской пропаганде и дали, с учётом боевых заслуг, «всего» 12 лет. И тут Галина вспомнила о своем польском гражданстве. Трудно сказать точно, как ей это удалось – не исключено, что свою роль сыграли и связи в польском правительстве того самого Цви Нецера, к тому времени официально занимавшего дипломатические посты в израильском посольстве в Москве, а по сути, представлявшего в Восточной Европе «Натив», – но после почти четырех лет каторжных работ, в 1959-м, Кацевман был освобожден и вместе с семьёй выехал из СССР в Польшу. Год спустя семья переехала в Израиль.

***

После репатриации Аркадий, следуя израильской моде того времени, сменил свою диаспорную фамилию Кацевман, говорящую о его принадлежности к колену священнослужителей, на ивритскую Тимор, происходящую от названия упомянутого в библейском тексте храмового украшения. Но к полученному при рождении и смененному во время учебы в танковом училище имени Абрам так и не вернулся, остался Аркадием.

Он был сразу принят на работу в Армию обороны Израиля в качестве гражданского специалиста – инженера по технической поддержке бронетехники и направил свои знания и опыт для укрепления обороны еврейского государства. Американское военное эмбарго, арабский бойкот и бюджетный дефицит вынуждали Израиль использовать любую оказавшуюся под рукой военную технику, включая и устаревшее оборудование. Аркадий Тимор занимался восстановлением для армии американских «Шерманов», легких французских AMX-13, британских «Центурионов» и другой бронетехники.

Однако настоящий поворот, вновь в корне перевернувший судьбу Аркадия, случился в Шестидневную войну. В ходе молниеносной войны Израиль захватил в числе прочих военных трофеев почти тысячу советских танков Т-54 и Т-55, брошенных египтянами и сирийцами. Около двух сотен из них были полностью исправны, а среди остальных имелось множество лишь с незначительными повреждениями. При виде приближающихся израильтян египтяне и сирийцы обычно в панике разбегались, не успев даже сдвинуть с места поставленную Советским Союзом технику.

И вот командование израильской армии задумалось, что делать со всем этим приобретенным добром. Профессиональное мнение Аркадия Тимора оказалось решающим: кто, как не он, детально знакомый с советской военной техникой, был способен адаптировать эти танки для использования в израильской армии. В отремонтированных трофейных машинах Тимор установил дизельный двигательGeneral Motors, заменил пулеметы и радиооборудование, у части танков также сменили пушку. Не подлежавшие ремонту машины пошли на запасные детали, а недостающие части сначала закупали через Финляндию, а впоследствии даже научились производить в Израиле. Новые танки стали называться «Тиранами». Из Т-54 получился «Тиран-4», а из Т-55, соответственно, «Тиран-5». Аркадий Тимор, получивший звание подполковника израильской армии, заработал неофициальное прозвище «Отец тиранов».

К 1969 году на базе трофейных советских танков и бронетранспортеров уже была сформирована отдельная танковая бригада. А четырьмя годами позже и целая дивизия. Генерал-майор Яаков Лапидот, ставший впоследствии её командующим, вспоминал, как Аркадий Тимор с горящими глазами носился на своём джипе из мастерских на полигон и обратно, испытывая свои танки и как инженер, и как боевой офицер.

Одно из первых боевых применений трофейной техники случилось в ошеломительной по своей дерзости операции «Равив» (изморось, ивр.), проведенной в ходе Войны на истощение осенью 1969 года. Шесть Т-55 и три БТР-50, выкрашенные в цвета египетской армии, переправленные десантным флотом на египетскую сторону Суэцкого залива, в течение 10 часов прошли 45 километров по тылам территории противника, разрушая военную инфраструктуру и укрепления, после чего вернулись обратно, прихватив множество техники и документации. Захваченные врасплох египтяне потеряли две станции РЛС, два боевых корабля, около сотни военных машин, десятки единиц артиллерии и порядка полутора сотен солдат. С израильской стороны при отступлении погибло 4 бойца спецназа. На израильской базе «Рас Седр» в Синае бойцов с нетерпением ожидал Аркадий Тимор. В захваченных документах, в числе прочих материалов на русском языке, он обнаружил имя одного из отправленных СССР в Египет военных советников – своего товарища по танковому училищу…

После Войны Судного дня стараниями Аркадия Тимора к трофейным танкам добавились ещё две сотни Т-62, переделанных в «Тиран-6». Советская бронетехника оставалась на вооружении израильской армии до 1980-х годов. Затем часть была распродана, несколько сотен танков переведена в резерв, а оставшиеся переоборудованы: с них сняли башню, добавили броню и получили те самые тяжелые бронетранспортеры «Ахзарит», которые я и увидел во время операции «Защитная стена» уже 2002-м. С дополнительными 17 тоннами брони к 27 тоннам корпуса БТРы «Ахзарит» благодаря своей защищенности стали чрезвычайно эффективны для ведения боя в городских условиях против применяющих РПГ противников. Около 500 подобных машин по-прежнему остаются на вооружении израильской армии.

В конце 80-х подполковник Аркадий Тимор ушел на пенсию. К этому времени он успел принять участие и в разработке знаменитого израильского танка «Меркава». Он опубликовал множество статей и книг, вел передачи на радио, возглавлял израильский Совет ветеранов Великой Отечественной войны. Одной из его последних инициатив стала организация в Израиле музея «Еврейских воинов во Второй мировой войне». «В одной только Советской армии, – любил напоминать Тимор, –около полумиллиона евреев воевало с нацистами, двести тысяч из них не вернулось. Мы обязаны это помнить!»

Музей открылся в 2014 году рядом с музеем израильских танковых войск в Латруне. К сожалению, сам этот удивительно энергичный человек не успел стать свидетелем успеха своего последнего проекта. В 2005 году подполковник двух армий, кавалер многих орденов и медалей, инженер, поэт, художник и писатель Аркадий Тимор (Кацевман) скончался.

Александр Непомнящий

О ЗИНЕ ДИЗЕНГОФ

Меир Дизенгоф (1861-1936), основатель и первый мэр Тель-Авива, которого часто называли "хозяином города", вряд ли нуждается в особом представлении. Но вот о том, что, кроме хозяина, у Тель-Авива была еще и хозяйка - сегодня помнят немногие. А, между тем, история этой женщины заслуживает того, чтобы ее рассказали…

Маленькая Зина Дизенгоф

Тель-Авив занял 104 место в рейтинге городов по уровню жизни

24.02.2016

Жизнь Меира Янкелевича или, если угодно, Михаила Яковлевича Дизенгофа – это вообще сюжет для романа, такого же авантюрного и безумного, как и город, который он создал. Уроженец бессарабского местечка Акимовичи, сын владельца небольшой кожевенной фабрики, он после переезда с родителями в Кишинев сумел сдать экзамены экстерном на аттестат зрелости, поступил на службу в царскую армию и – невиданное дело для еврея! – в 20 лет стал офицером и в этом качестве оказался в 1881 году в Житомире.

Здесь он в силу самой противоречивости своей натуры сделал два несовместимых друг с другом шага, во многом определивших его дальнейшую судьбу. Во-первых, стал членом кружка "Народная воля" и занялся революционной деятельностью. А во-вторых, сдружился с городским раввином Шломо Бренером. А у Житомирского раввина, само собой, была дочка. Правда, звали ее не Ента, а Зина, но дальше все похоже: она была "такая тонкая, как шелковая лента; такая нежная, как севрская посуда; такая умная, как целый том Талмуда". Читатель уже догадался, что произошло дальше: Меир и Зина (она же в ивритском произношении Цина) полюбили друг друга.

Но стоп, читатель!

Если Меиру-Мише Дизенгофу шел в то время 22-й год, то Зине было… только 11. И если бы между ними что-нибудь в то время произошло, то в наши дни это бы назвали педофилией. Да и тогда, понятное дело, столь ранняя любовь совсем не одобрялась.

Может быть, именно для того, чтобы сублимировать возникшее у него противоестественное чувство к ребенку, наш Михаил Яковлевич оставляет службу и спешно уезжает в Одессу, чтобы целиком отдать себя революции. Последствия не заставляют себя долго ждать: в 1885 году его арестовывают.

В тюрьме с ним происходит душевный переворот, который происходил затем со многими евреями: теперь он видит свое жизненное предназначение в служении еврейскому народу. И в 1886 году, сразу после освобождения, едет в Кишинев, где основывает местное отделение общества "Ховевей Цион" ("Возлюбившие Сион"). Но по пути как бы ненароком заглядывает в Житомир, в дом рава Бренера, и снова сталкивается с Зиной. Теперь ей уже 15, она чудо как хороша, и Меир ей явно нравится…

Но он снова одергивает себя: нет, еще не время. Не время.

Затем Меир уезжает в Париж – учится в Сорбонне на инженера-химика, а затем проходит стажировку на стекольном заводе. В 1891 году он возвращается в Россию и снова появляется в Житомире. На этот раз ему удается объясниться с уже вполне взрослой Зиной-Хаей. Он делает ей предложение, но раввина Шломо Бренера такой брак дочери, похоже, явно не устраивает. Влюбленным надо бы договориться, как им действовать дальше, но тут Меир уезжает в Палестину: барон Ротшильд пригласил его стать директором завода по производству бутылок для разлива вина с его виноделен.

Так Меир Дизенгоф появляется в Тантуре и буквально с нуля создает стекольный завод. Он как-то с ходу, мгновенно овладевает арабским языком и становится своим среди местных арабов – что значительно облегчает ему работу по налаживанию производства. В числе его близких друзей оказывается и местный шейх, а арабы, однажды заглянув в его лабораторию, начинают называть его не иначе, как доктор – у кого же еще, как не у доктора может оказаться столько склянок с разными жидкостями и порошками.

Поэтому, когда у шейха заболела единственная и любимая дочь Фатима, он обратился с мольбой к Дизенгофу с просьбой ее вылечить. Что именно сделал с девушкой Михаил Яковлевич неизвестно, но спустя несколько дней она и в самом деле пошла на поправку – может быть, просто благодаря молодости.

Но еще через пару недель Фатима призналась отцу, что без памяти влюбилась в еврейского "доктора". Шейх, как уже было сказано, безумно любил дочь, а потому вызвал Дизенгофа и сказал, что готов ради Фатимы на все – в том числе, на то, что объявить его своим зятем и наследником своего огромного состояния. Дизенгоф любезно поблагодарил друга за это предложение, но ответил, что у него уже есть невеста в России, а у них, евреев, не принято иметь двух жен.

В это самое время Зина-Хая и в самом деле спешила к любимому (с разрешения или без разрешения отца - история умалчивает, но, скорее всего, верно последнее), и в 1893 году влюбленные встретились в Александрии, где тут же встали под хупу. Так что в Палестину Дизенгоф вернулся женатым человеком. Более того – его молодая жена ждала ребенка!

Зина и Меир Дизенгоф

Дела между тем у директора стекольного завода дела шли хуже некуда. Тантурский песок не подходил для производства бутылок. Из-за его социалистических убеждений у него крайне напряглись отношения с бароном Рошильдом, обвинявшим его в сговоре с рабочими. А вскоре, вдобавок к прочим бедам, началась эпидемия малярии.

Но самое страшное заключалось в том, что малярией заболела и его Зина. Это на пятом месяце беременности! По совету врачей Дизенгоф увозит жену в Париж – под наблюдение тамошних специалистов. В 1894 году Зина рожает девочку, но ребенок заражен вирусом малярии и спустя два месяца умирает. А затем врачи объявляют супругам Дизенгоф страшный вердикт: вирус сказался на фертильной функции роженицы, и у них больше не будет детей.

Сраженный этим известием Дизенгоф возвращается в Эрец-Исраэль. Он решает заглянуть в гости к своему другу-шейху и не узнает его: кажется, что тот за это время постарел на все десять лет. Шейх рассказывает ему, что вскоре после его отказа взять Фатиму в жены, она снова заболела и умерла – вероятнее всего, зачахла от неразделенной любви, и теперь жизнь потеряла для него всякий смысл.

Отношения с Ротшильдом, который видит в Дизенгофе виновника закрытия стекольного завода и тайного коммуниста, напрягаются до предела, так что Зина и Меир вынуждены уехать, точнее, бежать из Палестины в Одессу.

Здесь Дизенгоф начинает заниматься коммерцией, а Зина-Хая превращает их дом в самый известный салон в городе: здесь собирается весь цвет одесской еврейской интеллигенции, включая поэта Хаима-Нахмана Бялика, историка Семена Дубнова, Ахад ха-Ама, Хаима Равницкого – всех и не перечислишь.

К этому времени Герцль уже написал свой "Альтнойланд" и развернул знамя политического сионизма, и имя Дизенгофа значится в списке делегатов 5-ого и 6-ого Сионистских конгрессов. На последнем он оказывается в числе решительных противников плана создания еврейского государства в Уганде вместо Палестины, но еще до этого, в 1904 году, создает общество "Геула" для покупки земли и капиталовложений в Эрец-Исраэль.

В 1905 году Дизенгофы возвращаются в Израиль, а в 1909 году основывают вместе с друзьями недалеко от Яффо поселок Ахузат-Байт – будущий Тель-Авив. Меир Дизенгоф избирается главой поселкового совета. Затем, после начала Первой мировой войны, когда турки выселяют всех жителей нового города, он возглавляет эмиграционный комитет, а в 1918 году возвращается в Тель-Авив и устраивает торжественную встречу английскому генералу Алленби и называет в его честь одну из главных улиц города.

Дом семьи Дизенгоф, а также памятник основателю Тель-Авива на коне

С этого времени (официально с 1921 года) и вплоть до конца жизни Меир Дизенгоф становится бессменным мэром Тель-Авива и превращает его в самый быстроразвивающийся город страны. Он привлекает в Тель-Авив лучших немецких архитекторов, делает его мировой столицей стиля баухауз, развивает инфраструктуру города, создает в нем порт и железную дорогу.

Но если своим внешним обликом Тель-Авив обязан Меиру Дизенгофу, то самим духом и характером именно Зине. Точнее, теперь уже Цине.

Именно Цина Дизенгоф мечтала сделать Тель-Авив центром новой еврейской культуры – и эта мечта в итоге воплотилась в жизнь. Именно она уговорила поселиться здесь почти всю еврейскую богему тех лет, способствовала созданию ряда знаменитых тель-авивских кафе, а дом Дизенгофов на проспекте Ротшильда был, как и до того в Одессе, самым модным светским салоном во всей подмандатной Палестине.

Попутно она занималась развитием городского образования, и она же убедила актеров еврейского театра "Габима" (одним из создателей которого был Е. Вахтангов) не возвращаться с гастролей в Россию, а остаться в Тель-Авиве. В 1928 году великий актер и режиссер Алексей Дикий ставит здесь на иврите спектакли "Золотоискатели" и "Корона Давида" – и с этого начинается история главного театра Израиля. Думается, теперь читатель понял, почему эту женщину называли "хозяйкой города".

В 1930 году Цина Дизенгоф умирает, и в ее похоронах принимают участие тысячи людей. Смерть жены становится для Меира Дизенгофа страшным ударом. Ради увековечивания ее имени он объявляет, что передает их дом в дар городу в качестве Музея искусств, а сам перебирается в две комнаты на верхнем этаже, где и живет до самой смерти в 1936 году. В 1948 году именно в этом доме была зачитана Декларация Независимости Израиля, а сейчас в нем расположен музей города.

Кстати, немногие знают и о том, что самая знаменитая площадь Тель-Авива – площадь Дизенгоф на одноименной улице – названа именно в честь Цины, а не Меира Дизенгофа.

Площадь Дизенгоф

А вот и современный шарж на эту тему.

Меир Дизенгоф с женой // художник Дэнни Керман

 

Источник: http://jewishnews.com.ua/...

НОЙ ОТОБРАЖЕННЫЙ

Брейгель Ян I (Бархатный) (1568 Брюссель - 1625 Антверпен).

 Ной собирает животных для ковчега. 1613 

  

Корнелиса Пауль де Вос. Звери из Ноева ковчега 

Музей Гетти (J. Paul Getty Museum):

Брейгель Ян I (Бархатный) (1568 Брюссель - 1625 Антверпен).

 Ной собирает животных для ковчега. 1613 

«Строительство Ноева ковчега», анонимный французский мастер, ок.1675.

Музей изобразительных искусств (Будапешт). 

Ноев ковчег. Давид Давидович Бурлюк (1882-1967). 1954 г.

Бумага, тушь, кисть, карандаш, 

Праведный Ной выпускает из ковчега голубя на землю.

Гравюра Гюстава Доре 

Эдвард Хикс. Ноев Ковчег 

 

Ной впускает животных по паре в ковчег («История Ноя» Быт. 7, 8-9)

Собор Святого Марка. Венеция XI в.  

Ной выпускает голубя из ковчега
Фрагмент мозаики к. XII — нач. XIII вв. Венеция, Собор Святого Марка 

  

 Марк Шагал. Ноев ковчег.1966

Ноев ковчег (Noah's Ark). Марк Шагал. 1955–1956 гг. 65x50

 
Ноев ковчег.
 Андрей Петрович Рябушкин (1861-1904). 1882 г.
 Государственный Русский музей, Санкт-Петербург 

Сошествие Ноя с Арарата.
 Иван Айвазовский. 1889 г. Холст, масло.
 Национальная галерея Армении, Ереван, Армения 

Мозаика из Собора Святого Марка. Ной и семья выходят из ковчега .

Йозеф Антон Кох, Пейзаж с жертвоприношением Ноя, 1803 г.

На заднем плане видна гора с ковчегом на вершине. 

Ной проклинает Хама.
 Ксенофонтов Иван Степанович (1817-1875). Холст, масло
 Бурятский республиканский художественный музей им. Ц. С. Сампилова

 

 Генеалогическое древо Ноя после всемирного потопа.

Карта Дж.Хильтона, 1749 год 

Источник: http://www.liveinternet.r...

БРИГАДА ЦАНХАНИМ

Бригада Цанханим - израильская элитная высокомобильная парашютно-десантная регулярная бригада, укомплектованная добровольцами и считающаяся самой боеспособной из регулярных пехотных бригад. Бригада определяется как десантируемая, аэромобильная и является единственной бригадой ЦАХАЛ, передвигающейся на вездеходах, и специализированой мобильной технике.

 

Эти особенности определяют цели и характер задач, которые ставятся бригаде. Многие операции, в которых принимали участие силы бригады, носили характер специальных операций.

Бригада достигла высочайшей репутации в Израиле, пользуется большой популярностью среди призывников (конкурс доходит до 5 человек на место), и является важной ступенькой в карьере многих офицеров.

Выходцами из "Цанханим" были 5 начальников Генштаба ЦАХАЛ и 3 министра обороны. Бригада была сформирована в 1954-1956 годах слиянием нескольких частей специального назначения. Бригада "Цанханим" относится к Центральному округу и входит в состав 98-й резервной воздушно-десантной дивизии, комплектуемой резервистами, прошедшими действительную службу в бригаде.

В течение нескольких лет перед шестидневной войной бойцы бригады осуществляют ряд рейдов на лагеря террористов в Иордании и Ливане. В шестидневной войне 1967 года прославились парашютисты-резервисты, взявшие старый город Иерусалима, применялось десантирование с вертолетов, но в этой войне бригада "Цанханим" сражалась как обычное пехотное подразделение. В составе 84-й дивизии под командованием Исраэля Таля бригада вступила в первый сухопутный бой этой войны, штурмуя укрепления Рафиаха.

В боях за укрепления вокруг Рафиаха парашютисты оторвались от батальона танков поддержки, скованных египетскими ИС-3, и попали в окружение. Начался ожесточенный бой. Когда я говорил по радио с командиром бригады, - рассказывал впоследствии Таль, - я понял, что он одной рукой стрелял из пулемета, держа микрофон в другой руке. После подхода резервов и разблокирования бригады, на поле боя было найдено около 1 500 убитых египетских солдат. Бригада с приданными частями потеряла 70 человек убитыми. Такие потери рассматривались израильтянами, как сражение "любой ценой". Затем бригада занимала Газу и участвовала в боях в северном Синае. В ходе этих боев командир бригады Рафаэль Эйтан был тяжело ранен в голову.

В очередном конфликте - войне "Судного дня" - парашютистов ожидали совершенно иные задачи. Большинство их воевало в качестве обычных мотомеханизированных частей во взаимодействии с танками в ходе одного из самых крупных современных танковых сражений 14 октября 1973 г.

21 октября 1973 года силами 31-й воздушно-десантной бригады (два батальона) был высажен вертолетный десант. Цель - захват горы Хермон вместе с сохранившимся там разведывательным оборудованием. Одновременно должна была пойти в атаку бригада "Голани". В 14.00 батальон израильских парашютистов высадился из вертолетов и начал наступление вдоль горной цепи на сирийские позиции. Одновременно три батальона из бригады "Голани" наступали в скалистом труднопроходимом районе в направлении вершины Хермона. Пришлось отбивать многочисленные контратаки сирийцев.

Израильтяне потеряли много людей ранеными от огня снайперов, а бронетранспортеры пострадали от сирийских противотанковых ракет. Территория переходила из рук в руки, был ранен командир бригады "Голани". К рассвету после тяжелых боев оборона сирийцев рухнула. В это же время на вершине Хермона высадился второй батальон парашютистов, что окончательно предопределило исход сражения в пользу израильтян.



Служба в бригаде добровольная и требует прохождения двухдневной серии интенсивных отборочных физических и психологических тестов (гибуш), проверяющих, помимо физической подготовки, силу воли, инициативность и способность к импровизации, сплочённость и ответственность за товарищей в групповой работе. Гибуш является также отборочным экзаменом для спецподразделений "Дувдеван" и "Маглан".

На службу в бригаде претендуют обычно в четыре-пять раз больше призывников, чем требуется. Большинство отсеивается или непосредственно во время отборочных тестов, или позднее, в течение исключительно тяжелого обучения, включающего физподготовку, крав мага, освоение различных воинских специальностей, длительные марш-броски с высокой нагрузкой и транспортировкой "раненых" на носилках, недели тренировок на выживание, десантирование с парашютами и высадку с вертолетов, отработку боя на застроенной территории и т.д. Период обучения бойцов бригады длится год, и состоит из 4 месяцев учебной части, 3 месяцев учений уровня рота-батальон и отработки высадки с вертолетов, парашютного курса, 3 месяцев ротной рутинной оперативной деятельности (отработки тактики боя в заселённых местах, тактика боя в застройках, домах, штурм заданных объектов и захват целей). В конце боевой подготовки, проходит 90-километровый сверх-марофонский марш-бросок за право получения крапового берета. В заключительной стадии подготовки, бойцы проходят 2 месяца итоговых бригадных учений, включающих в себя все навыки, приобретённые бойцом в течение его годовой боевой подготовки.

Знаками отличия бригады являются краповый берет с кокардой пехоты и красные ботинки, все солдаты и офицеры носят нагрудный знак парашютиста - "крылышки". На эмблеме части (таг яхида) изображен крылатый змей на красном фоне. Эмблема носит название шфифон. Десантникам разрешено носить гимнастёрку навыпуск как часть парадно-выходной формы.

Источник: http://grimnir74.livejour...