РОССИЮ ПРИУЧАЮТ К НАСИЛИЮ

пропаганда вызывает апатию в обществе

Александр Белоусов

Подписаться

12 сентября в Москве была жестоко избита ведущая телеканала «Дождь» Ксения Батанова, она до сих пор в больнице с сотрясением мозга. За пару недель до этого в Пскове избили правозащитника и депутата местного облсобрания Льва Шлосберга. Вероятно, кто-то усматривает здесь политические мотивы, хотя полиция настаивает на обратном. Но речь не об этом. Речь о том, что общественная реакция на оба случая оказалась довольно слабой. Даже поверхностного сравнения с историей Олега Кашина достаточно, чтобы убедиться в этом. Вне зависимости от мотивов нападавших и тяжести нанесенных повреждений следует констатировать факт: если в 2010 году наблюдалась солидарность социума в отношении к насилию над журналистами и общественными деятелями, то к 2014 году ее и след простыл. Спустя всего 4 года мы оказались в другом обществе, гораздо более равнодушном к проявлениям жестокости. Через неделю после обоих избиений о пострадавших забыли все, кроме тех, кто был с ними лично знаком.

Если для кого-то примеры жестокости в отношении журналистов не станут достаточным доказательством апатии, в которую впало российское общество, можно привести другие. Два месяца назад случилась чудовищная авария в Московском метрополитене, унесшая жизни нескольких десятков москвичей. Кто теперь вспомнит, сколько именно их было, в какой день это случилось, кто понес наказание, а кто сухим вышел из воды? Общество недолго оплакивало погибших, ибо вскоре упал малайзийский «Боинг». Но пассажиров «Боинга» в России вообще никто не оплакивал, гораздо больше всех интересовало, кто же его сбил, и продолжает интересовать по сей день. А погибших пассажиров как будто и не было вовсе.

Единственное, к чему не были равнодушны россияне все это время, – так это к событиям на Украине. Равнодушными им не давала стать массированная пропаганда, беспрестанно вещающая об ужасах войны и жертвах среди мирного населения. Мы все помним эти чудовищные кадры. Но если справедливо, что война – ужасна, то справедливо и то, что одним из эффектов пропаганды является снижение чувствительности подверженного ей индивида к насилию как таковому, в какой бы форме оно ни проявлялось. Индивид, которому в течение нескольких месяцев ежедневно показывают сцены смерти и насилия, становится нечувствителен к ним.

У него срабатывают механизмы психологической самозащиты, в результате чего он перестает воспринимать смерть на телеэкране как нечто экстраординарное. Сколько нужно показать таких сцен за непродолжительный промежуток времени: три, пять, десять, пятнадцать? Вопрос не в количестве, а в том, что рано или поздно его эмоции уже не будут такими острыми: нервная система угнетена, она устала находиться в постоянном шоке от ужаса смерти. Длительное воздействие пропаганды снижает чувствительность ко всему, что она доносит до аудитории, в том числе и к смерти. В психологической науке это явление получило название митридатизма и митридатизации, о его возникновении под воздействием пропаганды подробно написал Жак Эллюль. Стоит признать и то, что само общество не может быть ответственным за подобную апатию, поскольку психологические процессы носят естественный характер. Их впору сравнивать с инъекцией местной анестезии: ее воздействие таково, что часть нервных окончаний общественного организма теряет чувствительность. Стоит ли удивляться, что в результате общество становится безразличным и к «меньшему» насилию, например избиению депутата или журналиста?

Кроме общей митридатизации пропаганда вызывает еще несколько эффектов, имеющих отношение к проявлениям и оценке жестокости. Например, ее туннелированное восприятие. Смысл эффекта в том, что индивид воспринимает любую жестокость исключительно в рамках заданной цепочки событий, прочие же случаи жестокости либо остаются за рамками восприятия, либо и вовсе квалифицируются по-другому. Сейчас, например, время, когда внимание общества сосредоточено на Донбассе, вся жестокость мира, в представлении россиян, творится исключительно там. А, скажем, прошлым летом вся жестокость мира концентрировалась в США, где якобы массово гибли приемные дети из России. При этом те же самые смерти приемных детей в России либо упускались из виду, либо квалифицировались как обычное бытовое насилие. Примерно так же сейчас квалифицируются избиения Батановой и Шлосберга.

Другой крайне важный эффект пропаганды – моральное оправдание жестокости к врагам. Убийство и любое насилие над врагами считается оправданным, правильным, желаемым результатом военных действий. Это еще один способ нормализации насилия, который действует наравне и вместе с митридатизацией. Увы, специфика российского устройства такова, что моральное оправдание жестокости к врагам интровертируется во внутреннюю общественную жизнь, а потому насилие в отношении любого, кто может быть квалифицирован как «враг», – либерал, журналист, белоленточник, депутат, предатель – получает общественное оправдание и даже поощрение. Вероятно, читатели и сами не раз сталкивались с этим явлением на просторах социальных сетей, где призывы к физическому воздействию на врагов России звучат непрерывно. Постфактум звучали они и в отношении Шлосберга и Батановой. Жестокость и насилие в России перестают быть чем-то экстраординарным и становятся нормой жизни, к счастью, пока в большей степени на словах.

Кстати, митридатизация и моральное оправдание жестокости к врагам имеют между собой глубокую внутреннюю связь. Тот, кто сам жесток, естественным образом равнодушен к насилию, применяемому в отношении других людей. Разве не таков внутренний психологический склад самого обыкновенного преступника? С чисто юридической точки зрения политически мотивированные россияне, поощряющие насилие вне правовых рамок, а именно таким и было насилие в отношении Шлосберга и Батановой, поощряют совершение политически мотивированных преступлений. Рассуждая дальше, можно найти и обоснования для террора внутри общества: ведь система психологической устойчивости должна была в далекие тридцатые годы каким-то образом справляться с неоправданной жестокостью государственного аппарата.

Если завтра у какого-то абстрактного майора полиции сорвет крышу, и он пойдет расстреливать людей в супермаркет «Азбука вкуса» или на очередном «Марше мира», никаким шоком для общества это не станет. Так же, как в случаях с московским метро и «Боингом», о жертвах забудут через неделю. Объективное состояние общества, угнетенного пропагандой, таково, что оно не способно вырабатывать длительные реакции на внутреннюю жестокость.

Но общая апатия выражается и в том, что безразличие переносится на менее вопиющие случаи – безразличие становится повседневной нормой общественной жизни. Примером чему служит домашний арест Евтушенкова. Первоначальная реакция на него была достаточно бурной, но общественного запала хватило всего на пару дней. Следственный комитет идеально выбрал момент для возбуждения дела. Здесь мы уже приступаем к обсуждению последствий снижения чувствительности к насилию для общества. Такое снижение является симптомом и причиной более общего состояния апатии. Отношение к насилию всегда выступало мерилом общественного здоровья, по которому можно было судить о его состоянии. Но одновременно через этот ключевой параметр можно управлять всем общественным организмом. Вот почему еще совсем недавно столь принципиальным для обеих сторон – государства и внесистемной оппозиции – стало дело узников Болотной.

Апатичное общество, обработанное пропагандой и принимающее насилие как норму, готово смиренно стерпеть любые превратности судьбы. Сходным образом и деморализованный уголовной риторикой гражданин в темной подворотне готов к любому развитию событий. Психологи и гипнотизеры называют такое состояние наведенным трансом. Оно весьма удобно для манипуляций со стороны государства, когда легко можно проводить практически любые непопулярные решения. Повышение налогов? Согласны. Ограничение свобод? Пожалуйста. Отмена выборов? Мы только за. Реакция на «ответные санкции», сужающие потребительские возможности граждан, – наглядное тому доказательство. Конечно, такие решения сопровождаются сформулированными пропагандистами мотивировками типа «не обменяем Донбасс на пармезан», начисто лишенными элементарной логики, однако почва для них подготовлена именно пониженной чувствительностью к происходящему.

Бенефициаром общественной апатии, кстати, является не только государство, но и любой другой субъект, который сумеет понять в текущий момент, что общественный механизм сопротивления сломлен и можно проводить непопулярные решения, ранее невозможные или труднореализуемые. Например, застройщики всех мастей на этом фоне могут беспрепятственно вырубать любые парковые массивы, что и наблюдается в отдельных миллионниках. Защита Химкинского леса в той бескомпромиссной форме, в которой она велась 7 лет назад, в наши дни невозможна – она просто не получит нужного отклика в обществе.

Что же дальше? Каким образом может развиваться состояние общественной апатии и к каким последствиям привести? Первый и наиболее реалистичный сценарий развития событий состоит в том, что апатия будет «заморожена» вместе со всей ситуацией вокруг Донбасса. Тлеющий конфликт, очевидно, будет сохраняться еще длительное время, а значит, пропаганда продолжит поддерживать в людях сформировавшиеся психологические эффекты. Однако рано или поздно действие пропагандистской анестезии, снижающей общую чувствительность общественного организма, закончится. И общество ждет возвращение всех накопившихся болевых симптомов. Что-то подобное происходило и в конце восьмидесятых, когда еще советское общество, отошедшее от действия советской пропаганды, начало осознавать собственное прошлое, реабилитируя репрессированных и меняя отношение к эмигрантам. Однако опыт показывает, что постпропагандистская ломка наблюдалась далеко не у всех наших граждан, в противном случае мы бы не стали свидетелями возрождения культа Сталина прямо накануне украинских событий. У части советских граждан чувствительность к насилию атрофировалась окончательно. Так же и украинские события способны атрофировать эту функцию у части россиян. Процесс восстановления будет долгим и болезненным, и это в лучшем случае.

ШОТЛАНДИЯ, УВЫ, НЕ ШНР

Наркотическая независимость

Борис Соколов, 22.09.2014

Борис Соколов. Фото с сайта www.robertamsterdam.com

Реклама

Статья

Законы продвижения

Когда Путин вторгнется в центр Украины, оптимисты скажут, что эта территория всегда была частью Российской империи и российский президент просто хочет ее интеграции в Таможенный союз. Когда Путин разбомбит Киев, оптимисты напомнят, что в городе была ужасная сталинская архитектура, а теперь есть шанс выстроить новый Софийский собор и новую Лавру взамен утраченных.

Виталий Портников

05.09.2014

Статья

Сепаратный русский мир

Самую страшную опасность для Российской Федерации Кремль как раз и усматривает в ее федерализации, то есть реальном разделении прав и обязанностей между центром и регионами. Ибо Россия с ее Чечней и Якутией, Тувой и Сибирью, Кубанью и Калмыкией, даже Москвой и Петербургом - разделенная страна, которую в нынешних границах можно удержать лишь двумя способами.

Илья Мильштейн

18.08.2014

Статья

Двусторонний закон

Раздувать сепаратизм на Украине легко и приятно. А вот смириться с требованиями крымских татар вернуть Крым на место Кремлю невмоготу. Действуя в привычном стиле запугивания общества драконовскими законами, Путин оглашает новые санкции по статье о пропаганде сепаратизма. Потому что восстановление законного статуса Крыма - это, с точки зрения Кремля, сепаратизм.

Александр Подрабинек

24.07.2014

Пожалуй, нигде в мире стремление к независимости Шотландии не было таким сильным, как в России. И примерно за две недели до дня шотландского референдума кремлевские надежды как будто обрели почву. Один из опросов показал, что число сторонников независимости Шотландии превысило число ее противников. Это вызвало нешуточную тревогу в Соединенном Королевстве и во всей Европе: в Шотландию отправился десант британских политиков, чтобы убедить шотландцев не разводиться с Лондоном. Между тем итоги голосования показали тот же 10-процентный разрыв в пользу противников независимости, который давали опросы еще в июле. Возможно, что тот опрос, который вызвал панику, в конечном счете сыграл на руку сторонникам единства страны. Их явное преимущество по предыдущим опросам грозило тем, что многие из них, уверенные в победе, просто не пошли бы на участки для голосования - и тогда сторонники отделения могли бы победить (или проиграть лишь с минимальным отрывом) благодаря более высокой явке.

Москва желала независимости Шотландии по стратегическим соображениям - в надежде на ослабление НАТО и Евросоюза. Ведь если бы Шотландия вышла из состава Соединенного Королевства, ее автоматическое членство в этих структурах не предусматривалось. И у Кремля появился бы шанс поиграть в неприсоединение или нейтралитет Шотландии. Но даже если бы независимую Шотландию благополучно приняли в ЕС И НАТО, это еще больше усложнило бы структуру этих организаций и сделало бы их еще менее управляемыми. Поведение Евросоюза и государств Североатлантического альянса в нынешнем украинском кризисе демонстрирует все трудности принятия консенсусных решений. Похоже, число членов в обеих организациях уже достигло критического уровня, и это ставит под сомнение возможность их эффективного функционирования. Ну и, конечно, Путину было бы приятно ослабить самую сильную после США страну НАТО, лишив ее значительной части запасов энергоносителей Северного моря и важных военных баз. По всей видимости, поощрение сепаратизма в странах НАТО теперь станет одной из основ стратегии Кремля. И следующая пропагандистская кампания будет разворачиваться вокруг референдума о независимости Каталонии. А дальше, возможно, придет черед Фландрии, Квебека или Северной Италии.

Но кампания Москвы в связи с референдумом о шотландской независимости преследовала и тактические цели. Шотландский плебисцит, особенно в случае победы сторонников независимости, был призван легитимизировать крымский референдум, а также совсем уж фарсовые голосования в Донецкой и Луганской областях. Путину важно было создать впечатление, что теперь в Европе перекройка границ посредством референдумов - дело обычное и что крымский и донбасские референдумы ничуть не менее свободны и демократичны, чем шотландский. А когда сторонники независимости Шотландии проиграли, один депутат Госдумы от "Справедливой России" заявил, что референдум в Крыму был честнее шотландского, поскольку на последнем референдуме были отключения света на отдельных участках - а вот в Крыму свет не отключали! Другие российские наблюдатели также сетовали на то, что шотландский референдум "не отвечает международным стандартам", поскольку подсчет голосов производился в слишком просторных помещениях. Поборники же демократии из "Донецкой народной республики" не исключили, что "власти Великобритании фальсифицировали результаты этого референдума, поскольку разница между теми, кто проголосовал за независимость и против нее, не столь значительная. Соответственно, несколько процентов могли "дорисовать" в пользу сохранения единства Великобритании".

Что тут сказать? В ходе крымского референдума свет действительно не отключали. И массовых вбросов бюллетеней не устраивали. Да и самих бюллетеней толком не считали, поскольку заранее заданные результаты вносились сразу же в протоколы избирательных комиссий. Поэтому мы никогда не узнаем, какой процент крымских избирателей и каким образом проголосовал на крымском референдуме. На донбасских же референдумах, похоже, даже и протоколов избирательных комиссий не фальсифицировали, а просто объявили явно фантастические результаты, тогда как в голосовании участвовало лишь меньшинство населения.

Между тем пример Шотландии как раз доказывает всю фарсовость как крымского, так и донбасских референдумов. В Соединенном Королевстве референдум был назначен с согласия британского правительства и парламента, в его организации участвовали как британские, так и шотландские власти, а в избирательных комиссиях были в равной мере представлены как сторонники, так и противники независимости. При этом и та и другая стороны нисколько не были ограничены в ведении агитации и никаких заявлений насчет возможной фальсификации итогов голосования не делали. Разумеется, любой непредвзятый наблюдатель, даже используя только сообщения прокремлевских СМИ, ничего подобного в подготовке и проведении крымского референдума не увидит - что еще раз доказывает его полную нелегитимность. Так что российская пропаганда, кидающая камни в шотландский референдум, рискует уподобиться человеку, живущему в стеклянном доме.

      

Борис Соколов, 22.09.2014

ВРАГИ РОССИИ

 Жду монтажера. Он должен начать работу в 9 часов. Сейчас около 11-ти. Зволнил, говорит, что проспал, но едет. Паренеь он симпатичный. Я не злюсь. Я понимаю, что такова система, климат, обычай и пр. пр., но я понимаю, что в этом частном случае - и подлинные корни всего, что происходит нынче в бывшем СССР.

Настоящие враги России - воры, бездельники и пьяницы. Но так как боротся с этой публикой невозможно и перевоспитывать ее не имеет смысла - существует постоянная необходимость в во врагах вымышленных: внутри государства и за его пределами. Без страшных, грозных врагов есть опасность массового суицида при сознании своей, собственной никчемности, фатальной неспособности построить благополучное, законопослушное, процветающее государство.

 Мой монтажер, похоже, не пьет, не курит и матом ругаюсь, в основном, я. Он, возможно, далеко не худший представитель трудового народа северной державы, до сих по не осознавшей, что нет ничего сложного в мироустройстве, что Россия за пару лет пергонит по уровню жизни Швейцарию: стоит только начать работу в 9 часов, как положено, а не в 11, как хочется и можется.

 И удивительно, что в этом простом условии - хоть какая-то возможность начать жить по человечески и победить врагов и, прежде всего, самого себя, что, судя по всему, невозможно.
 Понимаю, мне возразят, что при Сталине работали по расписанию, а вождь народов даже карал каторгой нерадивых за опаздание на 20 минут, но этого говорит только о том, что даже страшный и ужасный ничего не мог поделать с традициями и привычками подвластнтого народа.

Д, БЫКОВ НЕ ВЕРИТ РЕЙТИНГАМ

гостях:Дмитрий Быковписатель, журналист

Ведущий: Ольга Журавлева

8читать#слушать32:35 $ Cкачать 7.5 МБ ;смотреть

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер, добрый день, это программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева, в гостях у нас сегодня писатель Дмитрий Быков.

Д.БЫКОВ: Здравствуй, Оля, здравствуйте всем.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вам задали много вопросов, но начать хотелось бы вот с чего, - Валерий: « Мне – 70, я родился при диктатуре, вся жизнь прошла практически за колючей проволокой коммунистов, теперь объявился новый диктатор. Неужели я не доживу, когда этот диктат в России прекратится, и не будет вокруг врагов?»

Д.БЫКОВ: Валерий, вы, безусловно, до этого доживете. Надо только помнить, что на всяком пути прогресса существует свой Леонард Стокман. Когда абсолютно инвариантная фигура, она всегда присутствует. Всегда некоторый рывок вперед оплачивается двумя шагами назад. Тут ничего не поделаешь. Вы, безусловно, доживете, только нужно, как сказала реклама, следить за сердцем и вообще следить за собой. Следи за собой - будь осторожен. Как говорил Василий Аксенов – он же увлекался очень бегом, джоггингом. Увлекался им где-то года с 78-го. М вот он бегает по Переделкино, а кто-то из писателей его спрашивает: - зачем ы бегаешь? Он говорит: Я хочу их пережить. Это нелишняя мотивация, здоровье - бог с ним, не в нем счастье.

О.ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Еще хотелось бы вашего комментария, прежде, чем мы перейдем к другим вещам.

Д.БЫКОВ: Жизнерадостным.

О.ЖУРАВЛЕВА: Может быть, жизнерадостным. Почти половина российских граждан верит в существование так называемого «мирового правительства, стремящегося контролировать планету», - выяснили социологи ВЦИОМ. 45% опрошенных считают, что «в мире существует некая организация или группа лиц, которые влияют на все мировые процессы и контролируют действия властей многих государств». Легче жить с таким представлением?

Д.БЫКОВ: 80% опрошенных, включая меня, верят, что когда дорогу перебегает черная кошка, надо все-таки три раза плюнуть через левое плечо – на всякий случай, человеку свойственны суеверия. Человеку свойственны разного рода религиозные, а чаще квази-религиозные обманки. Не будем себя обманывать – это довольно естественная вещь, и ничего в этом нет страшного. Ну, верят они, что существует «мировое правительство», будут им говорить по телевизору другое – они будут верить в другое. В СССР примерно 90% населения верило, что в Америке, в мире капитала, между людьми совершенно животные отношения, и у соседа нельзя соли попросить, - они были в этом искренне убеждены. Я помню, чтобы не обзывать никого другого, приехал Кушнер из Америки в 1988 г. Я служил в армии, у меня было увольнение, одно из немногих, я пришел к нему в гости, прошу: Расскажите, как там, неужели действительно такой вот бездуховный мир? Он на меня с сомнением посмотрел. И говорит: А наш духовный человек так вам в душу влезет, что вы не будете знать, куда деваться. Понимаете, там есть определённая культура отношений, лезть в душу не принято. Но сказать, что Америка это мир бездуховный?

Через очень небольшое время, - не хочу называть конкретные сроки, чтобы не впадать в ошибку или в соблазн, - через очень небольшое время результаты этих опросов будут абсолютно противоположны. А главное, опросы сами будут совершенно противоположные. Я очень рад, что российское население так хорошо умеет давать те ответы, которых от него ждут. Оно тем самым гениально сохраняет свою психику. Это называется вообще-то гибкостью, «flexibility». И э та гибкость очень меня радует. Потому что думает он одно, отвечает - другое, делает третье.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, вас не смущают эти постоянные крики про рейтинги?

Д.БЫКОВ: Абсолютно. Всем этим рейтингам цена копейка. Я это понял, когда за день до отставки Лужкова провели опрос, кто ему доверяет в Москве - 83%. А потом, через день после отставки Лужкова, 64% уже не доверяют. Это нормально. Как только человек низвергается, ему перестают доверять. Как только по радио или по телевизору перестают повторять глупости, - не бойтесь, пожалуйста, - они не затрагивают ума массового человека. Массовый человек думает о своих проблемах, а отвечает достаточно механически. И, слава богу, что эта коррозия затрагивает только самый верхний слой его личности. В душе он по-прежнему добрый, умный и насмешливый, - что особенно ценно. И я насмешливый.

О.ЖУРАВЛЕВА: Илья: «Как вам кажется, почему так резко изменилась риторика наших обычно воинствующих СМИ в отношении Украины? И можно ли вообще развернуть машину пропаганды вспять?»

Д.БЫКОВ: Она не изменилась. Это просто вслед за вашим самым главным, Варфоломеевым, радостно сказали, что слово «хунта» исчезло. Оно никуда не исчезло. Оно по-прежнему в лексиконе очень многих политических аналитиков. Я абсолютно уверен, что мы еще увидим фильм «666 друзей хунты», потому что число их должно нарастать. Пропаганда будет оставаться на абсолютно прежнем уровне, и уход Арама Ашотовича Габрелянова в другой личный проект, уж я не знаю, почему он не захотел работать в новом прекрасном составе, ничего не изменит габреляновские СМИ, габреляновские интонации, все будет по-прежнему.

Конечно, будет по-прежнему «хунта». Всякий, кто служит в украинских войсках, в армии, в милиции, по-прежнему будет «полицай» и «убийца собственного народа» - никуда это все не денется. Илья. Так что машину пропаганды никто и не будет разворачивать. Только теперь эта машина пропаганды будет стрелять не только по «пятой колонне», но и по так называемой «шестой колонне» - по людям, которые окопались в Кремле, - правда, их никто не видел, - и они являются нацпредателями. Они вместе с олигархами хотят остановить войну и сбросить президента. Прибавится эта риторика.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так. Теперь – об олигархах. Вы понимаете, что произошло с господином Евтушенковым?

Д.БЫКОВ: Из того спектра мнений, которые я прочитал, для меня наиболее понятны мнения тех людей, - Чичваркина в частности, и других, - которые говорят, что это такой способ пополнения государством собственных запасов. По сведениям, которые имею я от людей, которые стояли рядом и слушали, как «одна баба сказала», г-н Евтушенков не захотел делиться на тех условиях, которые ему были предложены. Допустим, 60:40, или 70:30, - я не знаю точно, просто догадываюсь, что это так.

Как всегда, Юлия Латынина отыскивает в этом известные ей какие-то интересные конспиралогические следы, - что вот он пытался сам мутить ситуацию на Украине, или наоборот, ее разрулить. Я этого всего не знаю, но для меня домашний арест Евтушенкова, хотя он и свидетельствует об известном смягчении нравов, это плохой симптом. А почему - скажу после перерыва на новости.

О.ЖУРАВЛЕВА: Совершенно верно. Никуда не уходите.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», мой собеседник - Дмитрий Быков, который сказал, что видит плохой симптом.

Д.БЫКОВ: Плохой симптом – в домашнем аресте Владимира Евтушенкова.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы бы хотели другого ареста?

Д.БЫКОВ: Я бы не хотел никакого ареста. Вообще увлечение арестами всегда плохо в государстве. Но проблема в чем? никогда волна арестов не начинается с масс. Всегда берут тех, кого массы ненавидят. Никогда борьба, например, с писателями не начинается с попутчиков, она всегда начинается с РАППа. Помните, расправились сначала с РАППом, попутчики кричали «ура», - очень немногие смогли удержаться. А потом начали и их брать по одному. Всегда расправы начинаются с тех, кто массам ненавистен, - чтобы эти расправы получили моральную санкцию, чтобы они были одобрены.

Так и здесь. Если массовые расправы – пусть пока очень деликатные, я бы сказал, косметические, начинаются с олигархов, - ждите, дальше придут за массой. С Ивана Денисовича не начинают никогда, начинают с Цезаря Марковича. Его ненавидят и потому, что он интеллигент, и потому, что он еврей, и потому, что он сталинист. А потом Иван Денисович идет за ним следом, или Кавторанг. Это если кто не узнал, я говорю об «Одном дне Ивана Денисовича» Солженицына.

Когда с Гусинским случилась такая история, я предупреждал ровно о том же: Гусинский, на мой взгляд, фигура довольно неприятная. И то НТВ, которое он создал, - президент Путин, дай бог ему здоровья, уже почистил один раз, теперь пришла пора почистить второй как следует. И очень пора. Потому что то, что они воротят, это просто беззаконие абсолютное. Я уверен, что это произойдет. Потому что те, кто служат под самым седалищем, они первыми и падают, да с них и начнутся расправы.

Но мне бы очень хотелось, чтобы тогда, когда убирали Гусинского, люди подумали о том, что с этого начинается. Гусинский - первый, и все одобряют расправу над Гусинским. А дальше произошло «равноудаление» всех. Включая «православного олигарха» Пугачёва. Я небольшой фанат олигархов. Я просто большой противник расправ.

Допустим, Владимир Евтушенков не нравится людям, потому что он миллиардер. Но дальше придут за теми, у кого вообще есть доллары, - допустим, - представляю я себе. Всегда расправы начинаются с неприятных.

О.ЖУРАВЛЕВА: Почему так должно быть, объясните?

Д.БЫКОВ: Так должно быть просто по логике истории. Потому что, во-первых, всегда олигархи становятся первыми жертвами на новом этапе. Всегда кузнецы определенного этапа истории, - а Путин, разумеется, порождение олигархического русского капитализма, - всегда они становятся жертвой – «революция пожирает своих детей».

О.ЖУРАВЛЕВА: А что у нас сейчас за новый этап, от Евтушенкова какой начался?

Д.БЫКОВ: Начался этап расправ с олигархами ради присвоения их имущества. Это совершенно очевидно. Ну, деньги нужны.

О.ЖУРАВЛЕВА: А что, Ходорковского мало было?

Д.БЫКОВ: Во-первых, Ходорковский был давно. Ходорковский – олигарх ельцинской эпохи, один из «семибанкирщины». Евтушенков всегда отличался огромной степенью лояльности. И он при Путине совершенно не бедствовал. Более того, он был в числе тех, кто активно поддерживал не только Юрия Лужкова, но и вполне симпатизировал Путину. Сейчас происходит уже ротация людей на этом уровне, - ну, просто денег надо где-то взять. Мне кажется, что раскулачивание кулаков, расказачивание казахов, разевреивание евреев, разолигархивание олигархов…

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, здесь с деньгами началось совсем по-другому. Сначала пенсии. Сначала говорили накопительная часть, потом – базовая.

Д.БЫКОВ: Не будем вдаваться в подробности вкуса ботиночных шнурков. Это единый процесс. Процесс постепенного расказачивания и раскулачивания всех, у кого можно что-то отнять. Понятно же совершенно, что и Крым требует денег, и война требует денег, да и вообще сейчас не очень хорошо все в экономике. И, разумеется, что надо постепенно как-то разбираться с людьми, у которых деньги пока есть, и они не выведены «туда». Значит, надо их объявлять либо преступниками, либо «шестой колонной», как уже предложили Дугин и Стрелков. Ну, в Кремле же должен быть кто-то виноват, - президент таким быть не может. Значит, это люди, которые сбивают нашего президента с пути, не то он бы давно уже дошел до Брюсселя. Вот так.

О.ЖУРАВЛЕВА: А вообще как вы видите историю, что у нас называется «раскол элит»?

Д.БЫКОВ: Я не предполагаю, что мы стоим на пороге раскола элит. Меня конкретный сценарий краха никогда не заботил. Потому что Россия в этом смысле совершенно непредсказуема, - как мне однажды сказал Женя Ройзман: сидим мы тут с тобой, два не самых глупых человека, и придумываем сто версий. А Россия пойдет по 101-й. Вот это очень точное наблюдение, - конечно, он настоящий писатель.

Какую бы мы версию ни придумали, - будет ли это раскол элит, сценарий ли верхушечного переворота, низового переворота, мировая война…

О.ЖУРАВЛЕВА: То несть, вы никакой не исключаете?

Д.БЫКОВ: А мне это совершенно неважно. Я вижу вектор. Чем кончится, - ясно. И хватит с меня. Вот этот вектор я вижу. Я вижу, что силы, которые сейчас стоят во главе России, ради того, чтобы удержать свою власть и исключить любую альтернативу, дотолкали уже страну до необратимой катастрофы, - сценарий верхушечного какого-то отката назад для меня совершенно невозможен, - и сейчас задача в том, чтобы после этой катастрофы не потерять страну. Думать, какой она будет после. Вот это нам и нужно сейчас.

Ну, слушайте, какая разница? – кто в 1915 году угадал бы, что будет в 1917? Все было очень непредсказуемо. Вы могли предсказать конкретно войну с Украиной? Вот я ее предсказывал, все показывали на меня пальцем. А сейчас все говорят: ну, у Быкова так редко сбываются прогнозы. Быков счастлив был бы, если бы они редко сбывались. Но, к сожалению, они сбываются.

Сейчас этот прогноз тоже сбудется. Сбудется очень быстро. Сценарий идет катастрофическим путем. И если уж действительно никто из олигархов первого ряда не может чувствовать себя в безопасности, что уж говорить о скромных гражданах последнего разбора, о нас с вами?

А все это означает только одно: видимо, страна встала на безальтернативный катастрофический путь. Думать надо о том, как ее уберечь после этого: не допустить раскола, не допустить массового отъезда элиты за рубеж, не допустить захвата власти какими-нибудь новыми «ленинцами», которые уже пищат по-разному.

О.ЖУРАВЛЕВА: Кто это будет делать, дорогой Быков? Вы не первый и не последний говорите, что вот они депутаты, се6наторы, олигархи-разолигархи – они все умываются, что бы ни происходило. Им скажет президент, что должно быть, и они делают, как он скажет. Ни у кого нет никакой собственной линии, в конечном итоге.

Д.БЫКОВ: Это могут быть люди с наименьшим количеством моральных ограничений, вот и все. Это может быть «партия войны», это могут быть националисты, аппаратчики, которые пока сидят в тиши, и мы их не видим, - ну, какие-нибудь типа Сталина ребята.

О.ЖУРАВЛЕВА: А что, у кого-то еще амбиции сохранились?

Д.БЫКОВ: Амбиции сейчас есть у всех. Все же понимают, что все кончится довольно быстро. Все стоят на низком старте. Надо понимать, что будет после того, как страна будет ввергнута в экономическую, либо военную катастрофу – она в нее ввергнута, по сути дела, уже. И тут дело не в санкциях, а просто в отсутствии следующего хода. Люди реально не понимают, что они будут делать через полгода. Может быть, кто-то еще играет в это, может быть, кто-то в Кремле еще уверен, что он всю Европу держит на крючке. Всегда, когда кто-то держит Бога за бороду, Бог очень скоро доказывает обратное.

Все понятно сейчас. Кому непонятно, того мне жалко. Естественно, что сейчас маленьких наполеончиков, готовых перехватить инициативу, страшное количество. Еще раз говорю: это могут быть леваки типа Удальцова, или сходных с Удальцовым убеждений. Это могут быть националисты, нацисты, реконструкторы-реставраторы, - самые разные, самые непредсказуемые люди.

О.ЖУРАВЛЕВА: А также преподаватели Математики средних школ.

Д.БЫКОВ: Преподаватели математики. Кто мог предположить, что Новороссия породит именно такой тип пассионариев? Например, писателей, как в Украине – это могут быть писатели. Не знаю, это могут быть любые люди с убеждениями, их сейчас довольно много. И сейчас самое главное, чтобы во власть не прошли люди с минимумом моральных ограничений. Потому что иначе репрессии царского правительства очень быстро покажутся, как и большинству советских людей, детским мигом. Значит, нужно думать о каких-то вариантах консенсуса.

О.ЖУРАВЛЕВА: Кому думать-то нужно?

Д.БЫКОВ: Нам с вами. Оля, тем, кто еще не утратил этой способности. И нас таких очень много, смею вас уверить.

О.ЖУРАВЛЕВА: И что?

Д.БЫКОВ: Ну и пытаться договариваться заранее. Потому что с властью диалог сейчас невозможен, она отрубила для этого все возможности.

О.ЖУРАВЛЕВА: Она же все уравняла. Вы говорите, что есть наполеончики, леваки.

Д.БЫКОВ: Их очень много, конечно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Где они все? Ни на одних выборах мы не видим ничего такого.

Д.БЫКОВ: Неужели вы хотите, чтобы они все сейчас подняли головы, чтобы по этой голове немедленно ударили? Посмотрите николаевское семилетие, условно 1848-1855, - чуть появится вот такусенький росточек независимой мысли, как Петрашевский, например, - без всяких оснований тут же расстрел, заменяемый каторгой. Ну, ничего еще человек не успел, рот открыть, а уже все.

Сейчас совершенно не нужно этим людям обозначаться. Эти люди сидят себе тихо, как все, между прочим, кузнецы Перестройки – тихо себе сидели в начале 80-х, и думать не думали, что до них скоро дойдет очередь. Сидели они по комсомольским всяким организациям, где быстро учились пилить собственность, - комсомол был школой менеджмента. Сидели они по кухням вроде Юрия Мамлеева, где Гейдар Джемаль и Александр Дугин были ведущими мыслителями, и Максим Шевченко. Сидели они по каким-то интеллигентским кухням где обсуждали планы вестернизации России. Они всегда тогда тоже были, но их никто не видел, кроме ГБ, - которое, кстати, заметим, тоже просмотрело почти все, как просмотрело развал СССР.

О.ЖУРАВЛЕВА: Если учесть, что сейчас профессионализм спецслужб, мне кажется, сильно упал…

Д.БЫКОВ: Да, конечно. И ни они, ни мы с вами не можем предполагать, кто окажутся эти новые люди. Задача в том, чтобы растить, во-первых, умное поколение, которое трудно будет оболванить. Заниматься этим в школах, институтах.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так его после школы тут же стараются отправить за границу.

Д.БЫКОВ: Совсем нет. Очень многие здесь. Очень многие хотят здесь жить и работать. И я абсолютно убежден, - судя по тому человеческому материалу, который я сейчас вижу, скажем. В педагогическом университете, в МГИМО, других местах – у нас растет блистательное поколение. Оно и год назад было великолепным, но то, что сейчас – это просто уровень хорошей школы типа Колмогоровской 70-х годов. В массе закрытых сред, в массе хороших семей, продуцируются великолепные дети. Посмотрите, на всех культуртрегерских мероприятиях - от лекции до какого-нибудь концерта поэтического, - яблоку некуда упасть. Россия живет почти так же бурно, как в Серебряном веке.

Только мы переживаем свой Бронзовый в 70-е, сейчас переживаем какой-то почти Чугунный, но дети талантливые по-прежнему есть. Подождите, все еще будет. И будет очень скоро. Нам надо работать на это будущее, а не копаться в этом настоящем.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот как?

Д.БЫКОВ: Боюсь, что так.

О.ЖУРАВЛЕВА: Из настоящего есть другое.

Д.БЫКОВ: Давайте копнемся.

О.ЖУРАВЛЕВА: Про Алину Кабаеву вы даже стихи написали.

Д.БЫКОВ: Потому что мне нравится, когда в Госдуме сидят люди, реально что-то сделавшие. Люди заслуженные. Кабаева все-таки на главных аренах мира представляла Россию, и представляла очень достойно. А кто все эти люди в Думе, которые являют собой ее серое аппаратное лицо? Все-таки на Кабаеву. Хоркину, еще на кого-то в Думе приятно посмотреть, - не скажу на Валуева, но тоже человек очень заслуженный, может, кому-то и приятно. Мне, по крайней мере, кажется, что человек много сделал для страны.

О.ЖУРАВЛЕВА: А это повод сидеть в парламенте?

Д.БЫКОВ: Мне кажется, это повод быть лицом страны, быть ее витриной своего рода.

О.ЖУРАВЛЕВА: А вообще парламент сейчас имеет какой-то смысл?

Д.БЫКОВ: Конечно. Парламент это витрина нации. Это олицетворение того, что у нее есть. Парламентов нужен для споров, - конечно, да. Но и для того, чтобы быть представительством достойнейших людей страны. Туда шли Искандер, Сахаров, там заседали межрегионалы, - тоже, в общем, люди, которые, наверное, не имели никакого представления о государственном устройстве. Но они представляли лицо страны. Мне кажется, что когда это лицо молодое и красивое, то как-то все-таки не так стыдно.

О.ЖУРАВЛЕВА: «Мы, дети из МГИМО, о которых вы говорите, хотим сбежать из России», - пишет нам «дорогой и далекий друг из Москвы».

Д.БЫКОВ: Ну, вы за себя говорите, друг милый. Те, кого я знаю, не хотят. А если вы хотите сбежать, то может быт Ь, это тоже не очень плохо. Потому что в России хотеть и сбежать это две большие разницы. Мне недавно один киевский друг говорил: Ты все время поговаривал об эмиграции. Я говорю: милый, «поговаривать» - это наш национальный спорт. Это вы там «поговорили», и тут же у вас Майдан. А мы поговариваем-поговариваем, а потом все как-то делается само. Я поговариваю об этом всю жизнь, но никуда сбежать не собираюсь. Так что хотеть, «поговаривать» - это нормально. Это выпуск пара. А жить надо здесь.

О.ЖУРАВЛЕВА: Сделаем перерыв и скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: Продолжаем программу. Теперь - о культуре.

Д.БЫКОВ: Давайте.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хотела бы вашего комментария о наборе в группу хорового пения профсоюзной организации аппарата Госдумы. О чем это говорит?

Д.БЫКОВ: Знаете, когда Шостаковичу один молодой композитор проиграл свой опус и спросил: ну что, хорошо? Шостакович, как обычно чеша щеку, ответил: очень - очень хорошо, гораздо лучше, чем водку пить, что я могу на это ответить? - очень- очень хорошо. Другое дело, что как бы это делает Госдуму чуть более смешной.

О.ЖУРАВЛЕВА: Куда уж более-то?

Д.БЫКОВ: Немножко компрометирует парламент. Но с другой стороны, а что плохого? А если у них не осталось других радостей? Помните, как в фильме «Чудовище»? - что делать, если это его единственное развлечение? - когда вокруг него выстраиваются мал-мала меньше. Ну, лучше все-таки это, чем кружок мягкой игрушки.

О.ЖУРАВЛЕВА: Почему? А что плохого в мягкой игрушке?

Д.БЫКОВ: А потому что еще смешнее. Представляете, они все там сидят и набивают… - прости меня, Господи. Кабаева просто не захотела в хоре петь. Я теперь понимаю.

О.ЖУРАВЛЕВА: Наверное. Тогда скажите, - идея поднять сельское хозяйство посредством запрета европейских продуктов – это мы уже видели. Теперь – поднять российский кинематограф путем запрета Голливуда.

Д.БЫКОВ: Слушайте, ну что поделать, если этот кинематограф никакими другими способами не поднимается? Ну, давайте действительно уберем всю конкуренцию. Конечно, между нами говоря, Голливуд давно уже никаких ценностей не транслирует. Эпоха большого стиля Голливуда уже закончилась. То, что сейчас идет – это демонстрация профессионализма, денег, спецэффектов. Последний фильм, о котором стоило говорить, на мой взгляд, был «Жизнь Пи». Все равно серьезный Голливуд сюда не проникает. Серьезные фильмы идут минимальным тиражом. А очередной какой-нибудь плохой триллер? - ну, хорошо, давайте запретим.

Я вообще считаю, что чем быстрее мы запретим вообще все, - ну, переводы иностранных книг, - тем быстрее санкции коснутся реально каждого. И люди начнут понимать, что они выключили себя из мирового процесса. В том числе, культурного. Ну, давайте это сделаем, давайте у нас будет действительно одна шестая часть суши, обнесенная такой великой духовной стеной.

О.ЖУРАВЛЕВА: Так уже так пробовали, мы так уже жили.

Д.БЫКОВ: Во-первых, в 70-е годы «пробовали» плохо. Это все-таки проникало. 70-е годы было очень интересное время. Я как раз 29 сентября – приходите все, это будет довольно занятно, - я буду с Татьяной Яновной Друбич, любимой своей актрисой, буду в ЦДЛ вспоминать это время, мы будем говорить о 70-х годах, - когда я рос, она росла, - приходите, будет довольно забавно 29-го. Это я не ради рекламы, а просто чтобы отослать к этому разговору, потому что здесь мы многого не успеем сказать.

70-е годы были удивительное явление. Это была теплица, - как у Гаршина в "Аttalea princeps", - в которой росла эта пальма. Потом эта пальма разнесла теплицу. Под «пальмой» я разумею советское искусство, советскую общественную мысль. И оказалось, что это могло существовать только в абсолютно замкнутом обществе. Вот у нас опять будет такое общество. Это, в общем, не самое плохое, что может быть. Которая

Когда американский фильм проникал сюда - было огромным событием. И на какую-нибудь чушь вроде «Смерть среди айсбергов» очередь три раза опоясывала кинотеатр «Звездный» чтобы эту балду посмотреть. Когда перевод американской книги – вроде, например. «Что-то случилось» Хеллера, - становился обязательным событием, все читали, и это был действительно великий роман. Когда сюда проникало только лучшее и очень немногочисленное, вроде Воннегута или Стайера. Вот, может быть, имеет смысл пожить в этой обстановке.

Тем более, что чем более замкнуто будет… - если кому-то жаль остального мира, - что Голливуд сразу накроется, или что Америка сразу вся покончит с собой, - хочу вас успокоить.

О.ЖУРАВЛЕВА: Могут накрыться наши кинотеатры.

Д.БЫКОВ: Ничего не произойдет. Весь мир без России очень спокойно обойдется. Потому что Россия после Серебряного века и после, может быть, культуры 70-х – после Трифонова и Петрушевской, - ничего исключительного в духовную жизнь человечества не внесла. Театр был довольно провинциален, кинематограф никаков. Угроз очень много. Уверенности, что поднимаемся с колен, очень много. Но это «поднятие с колен» сопровождается такой деградацией…

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, неужели ничего не было за 20 лет?

Д.БЫКОВ: Тургенев устами одного своего героя, Потугина, сказал: «Если бы мы перестали существовать, мир бы этого не заметил, потому что мы ему не предложили даже английской булавки». Конечно, это преувеличение, это говорит отрицательный герой. Но Россия кроме Олимпиады в Сочи никакого мощного вклада в международную культуру за последнее время не внесла. Даже фильм «Возвращение» это повторение задов Тарковского. Ну, нет ничего такого, о чем можно было бы говорить: это русский стиль, это русская жизнь.

А что принципиально? «Русский стиль» - это Украина. Тут мы показали всему миру действительно «русский стиль». Всегда надо судить об истории по брендам. Бренд «вежливые люди» - появился. Надо смотреть, в какой области этот бренд. Появился ряд других брендов, типа «она утонула». Но сказать, что Россия что-то внесла в мировую культуру, мировой контекст за последнее время, нельзя.

Поэтому давайте действительно пока вырежем себя из мирового культурного процесса, раз они нас не хотят ценить. И посмотрим, что будет здесь у нас, чем быстрее будет нарастать этот гротеск, - а он должен превысить 70-е. В 70-е все-таки были щелки. Мы не должны пускать на экран ни одного европейского фильма – из-за европейских санкций, ни одного американского. Мы должны перейти на полное «чучхе». Идеи Чу-Чхе, если кто-то не знает, это идеи самообеспечения. Своими силами. Вот такая Северная Корея размером в одну шестую часть суши. Можно это? Можно.

Не будет никто покупать нефть, - будем питаться нефтью. Из нефти многое, что можно делать – сливочное масло можно делать, например.

О.ЖУРАВЛЕВА: Икорку.

Д.БЫКОВ: Икорку можно делать. Попытаться построить такое абсолютно изолированное сообщество. Оно рванет быстрее, чем открытое, и может быть, это к лучшему?

О.ЖУРАВЛЕВА: Чем хуже – тем лучше?

Д.БЫКОВ: нет, так бы я не сказал. Я бы сказал: чем быстрее, тем спасительнее. Потому что кое-что успеет не перегнить.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вот эта прекрасная молодёжь?

Д.БЫКОВ: Да, эта прекрасная молодёжь. Если ее оставить в условиях этой духовной изоляции, до нее быстрее начнет доходить, что, в сущности, происходит. Не читать американских книжек, не смотреть американских фильмов, - ну, там транслируются чуждые ценности, потому что в этих фильмах говорят, что любовь это лучше, чем ненависть, что дружба это надежнее, чем вражда, что человек вообще рожден быть копией бога, его образом и подобием. Это все абсолютная ложь и растление: человек рожден ненавидеть и беречь свои ресурсы. Вот и давайте этим ограничимся, и посмотрим, что у нас будет.

Я лично против лицемерия. «Весь мир всегда ненавидел Россию, потому что она такая большая» - так говорит крупнейший мыслитель нашего времени Николай Троицкий, - «они все равно никогда нас не полюбят». Исходя из этого давайте их возненавидим и от них закуклимся. Я клянусь вам, что после этого очень скоро над нами воссияет солнце свободы.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да что вы?

Д.БЫКОВ: Конечно.

О.ЖУРАВЛЕВА: А если солнце свободы над нами воссияет после закукливания…

Д.БЫКОВ: Вы хотите спросить, будет ли ему над чем сиять?

О.ЖУРАВЛЕВА: Да.

Д.БЫКОВ: Будет, будет. «Русская идея» должна реализоваться. Дайте им сделать то, что они хотят.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, вот это и будет «русская изоляция»?

Д.БЫКОВ: Да, - изоляция, ненависть, истребление своих. Дайте им сделать то, чего они хотят. К этому сводятся сейчас все изводы пассионарности, - это все, о чем они говорят.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но Путин, даже если он в 18-м году еще раз выдвинется. И это будет длиться, - но он не будет жить вечно.

Д.БЫКОВ: Что мы с вами знаем про 18-й год?

О.ЖУРАВЛЕВА: Ничего абсолютно.

Д.БЫКОВ: Какое отношение все происходящее имеет отношение к Путину?

О.ЖУРАВЛЕВА: А он тоже бренд, кстати.

Д.БЫКОВ: История русская отрицает роль личности. Он был демократом в команде Собчака, он был сторонником Ельцина, его рассматривали как кандидатуру от олигархов, - потом олигархи жестоко раскаивались, человек в России делает то, что ему диктует история. Он не есть ее субъект, он объект ее. Она им действует. Хрущев был ярый сталинист, а потом разоблачитель Сталина. И любой бы на его месте был. Собчак был абсолютно номенклатурная фигура, хотя очень интеллигентная, а потом стал символом борьбы за свободу. То есть, человек меняется от времени и зависимости. При чем тут Путин, дай бог ему здоровья и долгих лет жизни?

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, это не зависит от его роли?

Д.БЫКОВ: Абсолютно, что зависело от Бориса Годунова? Просто мстили ему за Грозного, вот и все.

О.ЖУРАВЛЕВА: Другой вариант - что-то северная Корея никак не рванет. А почему мы должны рвануть? - вас спрашивают.

Д.БЫКОВ: Ну, если ему не хочется, чтобы рванула, значит, не рванет.

О.ЖУРАВЛЕВА: Рванет, потому что хочется?

Д.БЫКОВ: Нет. Дело в том, что о процессах, идущих в Северной Корее, мы все знаем очень мало. Во-вторых, у Северной Кореи другая национальная традиция, и Северная Корея никогда не жила ни в условиях «оттепели», ни в условиях цивилизации и свободы. В-третьих, мы понятия не имеем, что будет в Северной Корее год спустя. Мы этого действительно не знаем.

Но самое главное, что Россия это не Северная Корея, вот и все различие. Корни другие, люди другие. У России был. Конечно, опыт самоизоляции – и в 30-е годы, и в 70-е. Но хочу вам напомнить, что именно в 30-е годы Эйзенштейн снимал в Америке и в Мексике. Ильф и Петров писали «Одноэтажную Америку», Сталин вызывал начальников «Мосфильма», чтобы они поспешно устроили американскую технику съемки. То есть, американцы продвигались сюда очень широко – бежали сюда от Великой депрессии, делали здесь индустриализацию. В 70-е годы были постоянные контакты. То есть, абсолютного закукливания не было никогда.

Давайте сделаем сейчас так, как хочет режиссер с характерной фамилий «Кара» - кстати, неплохо начинавший, и Говорухин. Осуществим их намерения. И просто посмотрим, что будет.

Я всегда за изоляцию, я всегда за то, чтобы додумывать до конца. Давайте додумаем это до конца, хватит уже этого лицемерия. И посмотрим, сколько просуществует Россия - а-ля Северная Корея.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы готовы это наблюдать изнутри?

Д.БЫКОВ: Я готов не просто это наблюдать, я готов в этом участвовать. Я готов отказаться от перевода американского романа, который я сейчас перевожу – кстати, Джесси Булл, хороший писатель. Я готов перестать читать переводную литературу. Я почти не хочу в кино на иностранные фильмы. Я готов каждый день пересматривать «Цитадель» и «Солнечный удар». Я абсолютно уверен, что вообще аскеза всегда в духовном смысле очень благотворна. Давайте все это сделаем, через год, братцы, вы не узнаете родину.

О.ЖУРАВЛЕВА: Дмитрий Быков со своим «Особым мнением». Всего доброго.

"ЕВРЕИ ПРИКОНЧАТ СЕБЯ САМИ"

Лет 13 тому араб-стороитель, гражданин Израиля, сказал мне, что Арафат торопится и совершенно зря устроил террор самоубийц, сплачивая израильтян на борьбу с врагом. Раис, утверждал строитель, спешит, так как стар. Мы готовы ждать: евреи сами прикончат свое собственное государство.

 Каждый раз, когда узнаю о новом демарше "судей израильских", вспоминаю это пророчество. На этот раз БАГАЦ распорядился закрыть лагерь для нелегальных эмигрантов в Негеве. Как бороться с этим очередным идиотизмом леваков и либеральных фашистов? Прикрыть, давно разоблачивший себя, подрывной институт или в принудительном порядке переселить его членов в южный Тель-Авив, поближе к Центральной автобусной станции? Не знаю. Но знаю точно, что вреда БАГАЦ приносит Израилю гораздо больше, чем ХАМАС и Хисбалла вместе взятые. 

ЧЕРНЫЙ ОБЕЛИСК

Черный обелиск, или История об антисоветском памятнике Этот рассказ должен был появиться месяц назад, к 70-ой годовщине уничтожения Минского гетто. Я тянул с публикацией: старался отыскать фотографии тех, благодаря кому возник Черный обелиск; тех, кто стоял стеной, когда его пытались снести; тех, кто навек уезжая, приходил сюда прощаться с городом, чтобы отсюда отправиться на вокзал. Я тянул, пытаясь найти подход к одному из из самых горьких минских памятников… Ведь остальные — просто монументы, а этот — разверстая могила. Я тянул, пока не понял, что говорить нужно от первого лица. Потому что весь город прошел через Яму, и у каждого минчанина она своя. Даже у тех, кто этого не знает или не хочет знать. Мне трудно назвать этот рассказ историйкой — это история. Кажется, Яма была всегда. В 60-х мы с мамой, испуганно косясь, обходили ее стороной на пути к шляпнице, тете Циле — ее крошечный домик стоял на месте «Брестской крепости», что на Танковой. В 70-х Яма раскрывала страшный свой зев, когда вечерами я спешил мимо нее в дом на несуществующем нынче Зеленом переулке: там для недавних учеников «Парната» читал лекции об искусстве незабвенный Кирилл Зеленой. Скорее всего, и раньше, до 60-х, существовала моя Яма — куда ей было деться! Первый митинг на Яме прошел в 1971 году. С тех пор — ежегодно. Детская память рисует место, которого боялись взрослые — со склонами, уходящими вглубь земли, и дном, терявшимся в темноте. Взрослых пугала не только пролитая здесь кровь, но и стоявший внизу памятник с непонятной надписью на запрещенном еврейском языке. Никто толком не знал, иврит это или идиш, зато все знали, что место это связано с отъездами в Израиль. Мои родные — что еврейские, что русские — на Яму не ходили. И их образованные друзья — врачи, музыканты, преподаватели — тоже. В Израиль никто из них не собирался, а карьеру можно было испортить запросто. К Яме шли те, кому нечего было терять: «отъезжанты», «отказники» и беспартийный еврейский пролетариат: столяры-слесари, сапожники-портные, парикмахеры-сантехники. С ними советская власть ничего поделать не могла. Цветы под конвоем. Так и получилось, что Черный обелиск, помещенный в сердце Ямы, стал антисоветским памятником. Его не показывали по телевизору, о нем не писали в газетах и не упоминали в путеводителях… Вообще нигде не упоминали! Его не однажды пытались снести — под разными предлогами, но всегда, чтобы улучшить. Улучшить хотели надпись — убрать из нее этот самый то ли идиш, то ли иврит. Это был, пожалуй, единственный случай, когда советской власти не удалось реализовать свое желание:и памятник, и надпись отстояли. Кто? Эти самые столяры-слесари и иже с ними. Легендарные минские полковники Овсищер, Альшанский и Давидович, восставшие против государственного антисемитизма и разжалованные в рядовые. Благодаря всем этим людям, в начале 80-х, когда я впервые попал на Яму, прочел на Черном обелиске те же слова, что были начертаны там изначально. Их же можно прочесть и сегодня. Светлая память на вечные времена пяти тысячам евреев, погибшим от рук лютых врагов человечества — фашистско-немецких злодеев 2 марта 1942 года Против фашистско-немецких злодеев советская власть ничего не имела, а вот евреи ей были не по душе. Всего-то и нужно было, заменить их на абстрактных советских граждан. Но евреи не хотели быть советскими гражданами, они хотели быть евреями и потому уезжали в Израиль. История Черного обелиска — это история исхода евреев из Беларуси. Идея воздвигнуть монумент узникам Минского гетто родилась в 1945 году, когда вернувшиеся с войны солдаты узнали, что их родные убиты и тела их брошены в старый песчаный карьер. Карьер стали звать Ямой — с большой буквы. Еврейская колонна Минского гетто. Они еще живы… К 1947 году всем миром были собраны деньги на памятник, и известный городской камнетес Мордух Спришен из надгробья со старого еврейского кладбища на Сухой вырезал мраморный обелиск. Надпись для него на идише написал поэт Хаим Мальтинский. Через годы, вспоминая о нем в книге «Толькi б яурэi былi!», его друг Рыгор Бородулин скажет: «Як прыходiць дзядзька Хаiм, сустракаем дружным хаем». Видно, хорошим человеком был идишистский поэт. Мальтинский прошел войну до Берлина, был награжден орденами и медалями, в бою потерял ногу. И вот он, надев боевые награды, пошел согласовывать надпись на памятнике в Главлит — так в СССР называлось цензурное ведомство. Цензоры сидели в Доме правительства на шестом этаже. Лифт не работал. Когда одноногий фронтовик добрался до нужного кабинета, от боли и усталости чуть не плакал. Цензор прочел текст и, как ожидалось, разрешения не дал. Спорить было бесполезно. Перед тем, как уйти, Мальтинский произнес всего одну фразу: «У меня там лежат мать, жена и семилетний сын». И произошло чудо: цензор, тоже фронтовик, подписал разрешение. Мордух Спришен с разрешением на изготовление памятника. С таким трудом добытая бумага окажется плохой защитой: через несколько лет Мальтинского разыщут в Биробиджане, куда он уедет работать в издательство. Его приговорят к десяти годам лагерей «за попытку продать американцам Дальний Восток и часть Сибири». От Владивостока до Якутска — ни больше ни меньше! Камнетес Спришен будет осужден за коллекцию пластинок советской фирмы «Мелодия» с еврейскими песнями. Тоже на десять лет. Такой будет цена, которую создатели заплатят за памятник. Первый в СССР памятник убитым евреям. В 70-х и 80-х «антисоветская» Яма будет стоять посреди города, как крепость, окруженная врагом. Советская власть будет бороться с ней не на жизнь, а на смерть. И проиграет: Советского Союза не станет, а Яма останется. Впрочем, победа окажется пирровой — с развалом СССР уедут почти все, кому она была нужна. О чем думают бывшие узники гетто, глядя в объективы фотоаппаратов? *** Несколько лет назад меня попросили провести экскурсию для джазового ансамбля De Phazz. Автобус катил по Проспекту, а я рассказывал — об удивительном нашем Вавилоне, где переплелись множество культур; о бесчисленных войнах, пожарах и разрушениях; о коммунистах и фашистах; о начале всемирной революции и убийце президента Кеннеди… Музыканты только что отыграли концерт и были уставшими: они смотрели в окно, за которым скользил зимний город, и время от времени вежливо кивали головами. Неожиданно один из них спросил: А евреям памятники у вас есть? Есть, — ответил я и рассказал о Яме. Можно туда поехать? — попросил музыкант. Просьба была неожиданной. Еще более странной ее делало то, что мой собеседник был негром. После некоторых колебаний я изменил маршрут. Мы подъехали к Яме и музыкант, собрав в охапку цветы, подаренные зрителями, сошел по ступеням к памятнику. В темноте на фоне снега черный человек казался призраком. Он положил цветы на камень и молча застыл рядом. Черный человек у Черного обелиска. Я спросил, зачем ему еврейский памятник. И услышал удивительную историю. Предки странного гостя попали в США из Эфиопии, и среди них бытовала легенда о том, что они… евреи. Одно из затерянных израильских колен. Наверное у меня на лице промелькнуло недоверие, мой собеседник на мгновение запнулся, а потом сказал: Легенду трудно проверить, легче поверить, что ты еврей. С этими словами он протянул мне фотоаппарат и попросил сфотографировать его на фоне Черного обелиска. Михаил Володин Журналист, писатель и минский дозорный

КИТАЙ ГОТОВИТСЯ К ВОЙНЕ

Китай все же готовит полномасштабную войну с Россией!

Китайская народная республика форсированными темпами строит дороги на границе с Россией. Коммуникации понадобятся Поднебесной для быстрой переброски войск в случае вооруженного конфликта с РФ. Наша страна, по мнению экспертов, не способна дать отпор страдающему от перенаселения южному соседу и может потерять Дальний Восток и Сибирь.
В уезде Цзяинь провинции Хэйлунцзян интенсивно идет прокладка двух автотрасс 114-километрового участка Хэйхэ Цзяинь и 103-километровой автодороги Суйбинь Цзяинь. Об этом пишет Свободная пресса. Открытие движения на всей протяженности этих автотрасс планируется 1 октября этого года. Также у границ с РФ начато строительство ряда автодорог второго класса. Собеседник «СП», которого издание именует «экспертом по проблемам Китая», Александр Аладдин уверен – это подготовка к войне. Ранее Аладдин обращался в Конституционный суд с просьбой пересмотреть соглашение с Китаем о передаче Китаю островов на Амуре. Он считает, что это угроза стратегической безопасности Хабаровска, Дальнего Востока и самой России в будущем.В направление к границам России Китай уже ведет строительство широкополосных дорог на бетонной основе, чтобы они выдерживали нагрузку при переброске тяжелой техники и вооружения, – заявил Аладдин в интервью «Свободной прессе».
– С вводом в эксплуатацию этой транспортной инфраструктуры, Китай сможетбеспрепятственно перебрасывать войска и технику вдоль всей границы с Россией, и вести наступательные операции по стратегически важным направлениям».Отдать южному соседу острова на Амуре было стратегической ошибкой, уверен собеседник «СП».При начале военных действий китайская армия будет в Хабаровске через два – три часа, потому часть острова Большой Уссурийский принадлежит Китаю, а другая часть России с выходом в центр Хабаровска, – говорит Аладдин. – Раньше на острове был укрепрайон, в случае военных действий он прикрывал город, теперь его нет, он ликвидирован. Город остался без прикрытия, при взятии города будет взят железнодорожный мост на Амуре и перерезана железная и автомобильная дороги, Дальний Восток будет отрезан от России.
Дальнейшая его судьба будет решена Китаем в считанные недели. Россия помочь ничем практически не сможет, у неё нет сил и возможностей. Армия развалена и деморализована.
Вооружение по большей части пришло в негодность, нового нет или поступает в войска в ограниченном количестве.
После модернизации армии от неё ничего не осталось, кроме 85 необученных бригад. Массовое сокращение армии, офицерского состава оставили Дальний Восток и Восточную Сибирь без силового прикрытия от внешнего врага.
Китай готовится к войне и с каждым годом наращивает свой военный бюджет, говорит эксперт. Сейчас он равен 78 миллиардам долларов, а «скрытая его часть может составлять еще 30-40 процентов от этой суммы». Армия и флот КНР оснащены самым современным вооружением, в случае войны китайцы смогут поставить под ружье более 200 миллионов солдат. После ряда терактов, которые уничтожат энергетическую систему на востоке России и ввергнут население в панику, начнутся крупномасштабные боевые действия.
Начало крупномасштабной наступательной операций вдоль всей сухопутной границы и высадка десанта на севере России завершится полной, быстрой победой Китая и отторжением территории России до Урала. После того как вся территория до Урала будет захвачена, россияне будут депортированы за Урал или уничтожены. Победителей не судят», – пророчит Александр Аладдин.
Сотрудничество России и Китая в экономической сфере он также считает подготовкой к захвату Сибири и Дальнего востока.
«Россия предоставит сырьевую базу Дальнего Востока и Восточной Сибири китайцам. Соглашение предполагает совместную разработку российских месторождений, но перерабатывающие и производящие предприятия будут строиться на китайской территории.
Китайцы нам построят пункты пропуска на границе, мосты, дороги к месторождениям и займутся их разработкой, кирпичные заводы, жилье. Это всё делается для того чтоб вывозить наше сырье в Китай и там перерабатывать. С военной точки зрения это всё надо для оккупации территории, чтоб быстрее прошли войска и боевая техника в глубь России.
Китаю отданы месторождения золота и серебра, стратегического сырья вольфрама, молибдена, меди, ванадия. Это всё вернется в Россию в виде танков, самолетов, ракет. Жилье, построенное китайцами, пригодится для их же граждан. Потому что Китай приходит сюда основательно и навсегда», – уверяет Аладдин.С этой версией согласен и руководитель аналитического отдела Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
В строительстве дороги именно вдоль российско-китайской границы сильно прослеживается ее специализация как рокады то есть дороги, параллельной линии фронта, говорит он. Китай, действительно, сильно заинтересован во вторжении на наш Дальний Восток просто по объективным обстоятельствам. Дело в том, что Китай не сможет выжить, не расширяя своей территории
По мнению эксперта, КНР постарается обойтись без силового конфликта и сделать все мирным путем. Но в случае кризисной ситуации, начнет войну не раздумывая. Цитирует блогеров и свободную прессу ELISE.COM.UA dle 10.2 скачать ,