УДАР ПО ИРАНУ

«Американский сенат принял резолюцию, призывающую администрацию США оказать военную, дипломатическую и экономическую помощь Израилю в случае, если еврейское государство, действуя в рамках самообороны, нанесет превентивный удар по Ирану». Из СМИ

 Это, я думаю, лишнее. Еще год-другой и персам надоест жить впроголодь при режиме, который кормит их одной ненавистью к США, Израилю и евреям. На одном религиозном фанатизме долго не протянешь. Гонка за ядерным и прочим оружием разрушила СССР, тоже неизбежно случиться и с Ираном, а здесь еще и мясорубка в Сирии, куда влез Ахмадиниджад и вечная склока между суннитами и шиитами. Удар Израиля по Ирану только послужит консолидации  сил в этом, тяжело больном, государстве. Торопиться не следует, режим аятолл сам успешно занят разрушением своего же организма. Да и воюет Израиль на протяжении своей истории как-то странно. Что такое «удар в рамках самообороны» знают только за океаном. Вот скажут они, что эта самооборона кончилась – и все усилия ЦАХАЛа насмарку.… Такие дела, глядишь, сегодня-завтра  получу послание от самого Нетаниягу с уверением, что я его убедил и кабинет министров решил подождать с атакой на ядерные объекты Ирана… Горькая получилась шутка. Кто нас, обычных граждан, спрашивал, когда воевать, когда замиряться? Что при царе-Горохе, что при нынешних демократах – одна картина. Только в давние времена правители с «шашкой наголо» шли впереди войска, и это было справедливо. Ныне хранят их бетонные стены бомбоубежищ, когда рисковать своими шкурами должны мы и наши дети, а при таком положении вещей некуда нам деваться от последствий «мудрых» приказов «храбрецов» - командиров.

НОВЫЙ ТЕАТР АЛЛЫ ПУГАЧЕВОЙ

«Городской суд Петербурга признал несоответствие правил землепользования и застройки, где оговаривается строительство Театра песни Аллы Пугачевой на Васильевском острове, Генеральному плану Петербурга… Презентовать объект в Северную столицу в 2012 году приезжала сама певица. Она сообщила, что на Васильевском острове появится 70-метровое здание в форме бриллианта, спроектированное британским архитектурным бюро Populous LLC и петербургской мастерской "А-Лен". В театре предусмотрены концертный и выставочный залы, галереи, кафе, гостиница, паркинг. Инициатива вызвала неоднозначную реакцию городской общественности. В октябре 2012 года Градсовет не одобрил высоту будущего здания - как превышающую регламент 40 метров. Знатоки архитектуры назвали театр "антибриллиантом" и заговорили о его "нежизнеспособности".

  

 Градсовет Питера ошибается. Всякий объект торговли в нашем мире жизнеспособен. Ну, с песнями нынче плохо, будут номера сдавать и угощать гостей кофе с пирожными. Какие-то площади огромного здания сгодятся и на конторы. Аренда – бизнес верный. Я бы только название этого центра изменил, так как готов обменять всю эту новую, роскошную пирамиду на один-единственный шлягер Аллы Борисовны давних времен, когда все считали Л. Брежнева мелким политическим деятелем эпохи Аллы Пугачевой. Что делать, как говорила одна моя знакомая из исчезнувшего племени «челноков»: «Нет песен – торгуем нижним бельём».

ШЕДЕВР В ИНТЕРНЕТЕ 4 июня

КАК ВСЕ ПРОДУМАНО В ЭТОМ МИРЕ

Артур Карапетов

Очень трогательная история, случившаяся недавно в Израиле. Заслуживает  ИМХО отдельного Голливудского сюжета. Здесь есть все - и хеппиэнд, и  героизм воинов ЦАХАЛ, и человеческая скромность, и божественное  вмешательство ...Йони, солдат Армии обороны Израиля, был на рассвете ранен  снайпером-террористом на посту в Хевроне. Было пять тридцать утра. Все в расположении спали крепким сном, никто  не услышал выстрела. Потерявший сознание Йони истекал кровью и медленно  умирал. Единственным, кто услышал выстрел, был ефрейтор из соседнего  подразделения. Он решил посмотреть, что произошло — и подоспел вовремя. Йони был еще жив. Солдат, как мог, пытался остановить кровь и  одновременно звал на помощь. Он буквально держал жизнь товарища в своих  руках. Через какое-то время приземлился вертолет. Потребовалось не более  получаса, чтобы доставить солдата вместе со спасшим его ефрейтором в  беер-шевский госпиталь. Операция прошла успешно, и вскоре Йони лежал в  палате. Сотрудники госпиталя позвонили его родителям. Представьте себе страх  отца и матери, которым сообщили о ранении их сына! Уже через несколько  минут их машина виляла по загруженной дороге, постоянно подавая  сигналы.

В госпитале их встретил хирург, который сообщил, что опасность позади.Мать Йони рыдала, пока хирург объяснял, что, не подоспей на помощь  другой солдат, их сын был бы мертвым. Произошло чудо: парень услышал  звук выстрела, который не услышал никто другой, и оказался там, где он  больше всего был нужен.

Родители Йони пожелали немедленно увидеть спасителя их сына, чтобы  обнять его. Им объяснили: ефрейтор, узнав, что жизнь спасенного вне  опасности, попросил срочно отправить его в расположение части, что и  было сделано. Родители спросили его имя, но из-за спешки при  регистрации — Йони торопились доставить на операционный стол — имя  ефрейтора не было записано.

Дальнейшие попытки родителей отыскать спасителя их сына тоже оказались  безуспешными. Неизвестный ефрейтор из скромности не спешил рассказывать  кому бы то ни было, что произошло с ним в то утро. Потом для родителей поиски отошли на второй план — Йони выписали из  госпиталя, дали отпуск по ранению, и перед возвращением в строй он  провел какое-то время дома. Но Йони не успокоился. Вернувшись в часть, он продолжал рассылать объявления в газеты и расспрашивать всех  знакомых и незнакомых солдат. Возможно, спасший его боевой собрат уже  знал, что его разыскивают, но скромность мешала ему заявить о себе. В конце концов мать Йони сказала, что Израиль — небольшая страна, и она

 не успокоится до тех пор, пока не отыщет спасителя своего сына.

Родители Йони были владельцами небольшого продовольственного магазина в  городке возле Ашдода. Они решили поместить на двери магазина объявление  с подробным описанием всего, что произошло. Это должно бы помочь им  отыскать загадочного солдата. Как-то утром мать Йони заметила, что одна из покупательниц внимательно  вчитывается в текст объявления, а затем читает его опять и опять...

Женщина была явно взволнована. Не так давно ее сын Яир во время

 субботней побывки рассказал родителям, как он услышал во время

 утреннего дежурства выстрел и помог спасти жизнь раненого солдата из  другого подразделения. Да, да, это было в Хеброне... Она подошла к  прилавку и попросила хозяйку магазина ее выслушать. Женщины были очень взволнованы. Они созвонились с сыновьями и  предложили им попроситься в увольнительную для встречи с матерями. Родители и их сыновья были счастливы, когда в тот же вечер встретились все вместе. Мать Йони крепко расцеловала Яира за спасение жизни ее сына  и назвала его своим сыном.

– Ты спас и меня... — глотая слезы, сказала она.

Эта история получила волнующее продолжение. Улучив момент, мать Яира  отозвала в сторону свою новую «родственницу».

– Посмотри на меня. Ты меня узнаешь?

– Нет, а разве мы раньше встречались?

– Да, встречались. Это было двадцать лет назад... Теперь помнишь? Я  когда-то жила недалеко от твоего магазина, а сегодня оказалась здесь и  решила встретиться с тобой — просто для того, чтобы поблагодарить тебя  и вспомнить твое добро по отношению ко мне. Может, ты припомнишь, я  приходила в магазин за хлебом и молоком каждое утро. Однажды ты  заметила, что я была в отчаянии. Ты ласково спросила о причине моего  настроения, настолько ласково, что я не могла не открыться — я слышала  голос родного человека. У меня были тяжелые времена, очень тяжелые, к

 тому же я была беременной... и не находила иного выхода, кроме аборта.

Лицо матери Йони изменилось, кажется, она вспомнила ту давнюю встречу.

– Помнишь, — продолжала собеседница, — ты спросила моего согласия на  то, чтобы твой муж принял участие в нашей беседе. Помнишь?

На этот раз женщина кивнула головой. Она все вспомнила.

– Мы сидели втроем, и ты говорила. Я помню каждое твое слово. Ты

 говорила, что понимаешь, что у меня сейчас очень тяжелые времена, но  очень часто бывает так, что благополучие приходит через трудности, и  лучшие времена приходят через самые большие трудности. Ты говорила о  радости быть матерью, о том, что ты тоже беременна, о том, что и у тебя  непростые времена, и ты с радостью ждешь своего ребенка. Ты говорила о  том, что самое дорогое слово для еврейской матери — «има», мама. Ты так  горячо говорила о моем будущем ребенке, что я видела его на моих руках,

видела, как ласкаю и целую его. Ты одержала победу, в тот день я решила  сохранить ребенка. Б-г отплатил тебе за твое добро.

– О чем ты говоришь?

– Яир — тот самый мальчик, которому мы с тобой подарили жизнь, и это  Всевышний послал его на помощь Йони в то раннее утро, чтобы спасти его. Теперь у каждой из нас по два сына. Пусть Б-г хранит их.

ПРОЦЕДУРА рассказ

                                                        Рисунок И. Тумановой

  Перед очередной "химией" Кукину не спалось. Он не без труда натянул на иссохшее тело тренировочный костюм и спустился в холл гостиницы на набережной Тель-Авива. Егор Захарович был доволен тем, что сбежал из номера ловко, не разбудив жену – Анну Гавриловну, но это ему только казалось, потому что супруга Кукина вот уже несколько месяцев прислушивалась к каждому шагу или вздоху больного мужа. Она привычно сделала вид, что спит, а на самом деле лежала без сна и думала о том, что жизни ее тоже придет конец, как только Егора Захаровича не станет на свете.

В холле Кукин обычно занимал место у столика рядом со стеклянной витриной, выходящей к пляжу и морю. Дежурный за стойкой улыбнулся, кивнул Кукину и

поздоровался с ним на английском языке.

– Монинг, – сказал дежурный.

– Чтоб ты сдох, буржуй, – ответил ему Кукин, но тоже с улыбкой, чтобы человек на вахте не смог расшифровать смысл его недобрых слов.

Кукину как-то не везло. В школе, в институте, на работе Егор Захарович не встречал достойных лиц еврейской национальности. Все какая-то мелочь пузатая попадалась, жулики да лентяи, а сам Кукин был честным, прямым малым и трудоголиком, каких еще поискать. Себя он называл «производителем» и не без оснований, потому что за тридцать лет трудовой деятельности спустил со стапелей верфи, где он работал сменным мастером, не один десяток судов малого и среднего тоннажа. Он и дома не умел отдыхать в безделье: постоянно что-то строил, ремонтировал, приводил в порядок.

Егор Захарович не был по природе завистливым и злым человеком, а потому зоологической юдофобией, несмотря на отрицательный жизненный опыт, не страдал, но и симпатии к иудейскому племени никогда не выказывал.

Но тут произошла с ним трагедия, превратившая Кукина в вынужденного гостя Израиля. Однажды в субботу, 15 октября, это он помнил точно, почувствовал Егор Захарович  непривычную боль над левым виском. Он проглотил таблетку анальгина – боль вроде бы прошла, но в воскресенье утром она вернулась, неимоверно усилившись.

Ровно через месяц, снова в субботу, доктора поставили бедняге жуткий диагноз: опухоль мозга. Супруге Кукина сообщили, что операцию нужно провести срочнейшим образом, но при любом исходе ничего хорошего медицина не обещает.

В общем, началась у нашего героя новая горькая жизнь, которую и жизнью-то назвать трудно. «Бойня за существование», обозначил скорбную полосу своей биографии сам Егор Захарович.

Кукина прооперировали, но без особого результата, потому что опухоль успела дать метастазы. Мало того, в ходе операции невольно задели то, что задевать не надо было, а в результате Егор Захарович потерял прежнюю синхронность движений и внятную речь. Самому Кукину врачи, как это до сих пор предписано в России, врали, но Анне Гавриловне сообщили, что жить ее мужу осталось месяца два, не больше.

Начались разного рода метания: поиски знахарей, народных лекарей, ворожей и прочей недоброкачественной публики. Но тут позвонил супруге больного из Москвы хирург, оперировавший Кукина, и сказал, что для таких больных, как Егор Захарович, в Израиле открыли экспериментальную лечебную программу, и Егор Захарович, если пожелает, может ей воспользоваться. Хирург сразу же дополнил, что лечение будет бесплатным, но дорогу и проживание им придется оплатить самим.

Нужно отметить, что при любом отношении к потомкам Иакова русский человек, тайно или открыто, убежден в некоем превосходстве еврейского племени, в особом умении жить и выживать, несмотря ни на что.

Анна Гавриловна сразу решила, что в Израиле ее любимого мужа спасут от смерти. Надеждой своей она не стала делиться с Егором Захаровичем, помчалась в Москву и быстро выправила все необходимые документы.

Деньги у людей честных гостят редко, но был у Кукиных сынок – редкий пройдоха по торговой части. Отца он, при всех своих недостатках, любил нежно, а потому и взял на себя материальное обеспечение заграничного вояжа Егора Захаровича.

Все складывалось лучшим образом, но, совершенно неожиданно, сам Кукин отказался от предложенного лечения за границей России. Он сказал жене так:

– Им белые мыши нужны для опытов. Своих-то жалко. Вот и ищут лохов среди других народов. Я не собака Павлова, я – человек. Я русский человек. А потом – ты только глянь в телек! Бомбят их, почем зря, террор опять же. Никуда не поеду!

Анна Гавриловна хотела сказать мужу, что нет у него выхода, что дают врачи больному сроку жизни всего шестьдесят дней, но не смогла выговорить эти жестокие слова. Она просто заплакала так горько, как не плакала никогда в жизни.

Слезы подействовали. Кукин тоже любил свою жену и согласен был на что угодно, только бы не видеть ее в горе и полном отчаянии.

Так он оказался в Израиле. На месте выяснилось, что одной процедуры больному мало. Им пришлось брать билеты до аэропорта  Бен-Гуриона еще девять раз. Русскоязычный врач, Борис Раппопорт, курировал курс  лечения, но отношения с ним у Кукина не заладились. Егору Захаровичу казалось, и не без причины, что Раппопорт совершенно безразличен к его личности и видит он в своем кабинете не живого человека, а робота, у которого почему-то отказало какое-то реле в железной черепушке и нужно этот испорченный механизм исправить. Поначалу Кукин пробовал наладить с лечащим врачом человеческий контакт, но быстро понял, что плевать Борису Раппопорту абсолютно на все, что не касалось болезни Егора Захаровича.

– Говорил я тебе? – сказал он как-то Анне Гавриловне. – Им не люди были нужны, а собаки подопытные. Все-таки дурной народ эти евреи.

– Пускай дурной, – не стала спорить с мужем Анна Гавриловна. – Только бы вылечили тебя.

Больше на тему плюсов и минусов потомков Иакова они не разговаривали. Жене Кукина еще в России дали совет помолиться за здоровье Егора Захаровича в церкви Гроба Господня, но она подумала, что на Святой земле Бог все-таки ближе к евреям, чем к другим людям, и помолиться надо бы в синагоге, а не в церкви.

Анна Гавриловна решила посоветоваться, как ей сделать это, с русскоязычной официанткой в кафе на набережной, но та ей сказала, что лучше отправиться к Стене Плача и оставить там записку с просьбой о выздоровлении Кукина.

Рискнув бросить мужа одного на пол дня, Анна Гавриловна отправилась в Иерусалим и оставила в щели между древними камнями такую записку: «Прошу тебя, Господи, умоляю, дай мужу моему, Кукину Егору Захаровичу, 1941 года рождения, сил и здоровья. Кукина Анна ».

У самого больного не было сил и времени, чтобы познакомиться с Израилем. Гостиница, дорога в клинику на такси, сама больница – вот и вся география его странствий по Еврейскому государству. В номере был телевизор с каналами из Москвы. Каналы эти Егор Захарович смотрел постоянно, и иногда ему казалось, что он никуда не уезжал из России, а просто лечится в новой больнице, по новой заграничной методике.

Лечение было сложным. Егор Захарович мучился, страдал, накачанный неведомым лекарством, и не меньше от вынужденного безделья, но жил. Прошло два месяца, четыре, восемь, прошел год…

И вот он сидел в холле гостиницы на набережной, смотрел на море, песок пляжа, чистое небо и думал о причудах своей собственной жизни. Он думал, что болезнь как будто специально загнала его в эту жаркую чужую страну с какой-то неведомой целью. Раньше он был уверен, что все в его длинной жизни давно уже сказано и выяснено, и он выполнил на этой земле все предначертанное судьбой. И вот оказалось, что это не так: что-то он еще должен себе, своим близким и этому миру.

– Море, – подумал Кукин. – Даже в Черном никогда не купался, не довелось. Раз дали путевку в Ялту, но тут заболел начальник стапеля. В реке нашей, в озере, даже в болоте плавал, а в море, в соленой водичке, не довелось.

В этот ранний час мимо витрины гостиницы спешили куда-то, молодые люди, сильные, шумные, загорелые, красивые. Такими, по крайней мере, они казались Егору Захаровичу. В глубине души он завидовал этим ребятам: их молодости, здоровью, и про себя называл прохожих тунеядцами, так как был уверен, что весь Израиль, за редким исключением, живет на американские деньги; а потому и люди вокруг, свободные от тяжкого труда, улыбчивы, веселы и даже в такой ранний час способны смеяться и радоваться друг другу.

– Это еще от климата, – подумал Кукин. – От моря теплого и соленого, где не утонешь. Хорошо устроились, черти!

 Он подумал так и вдруг решительно и без особого труда поднялся. Прежде старый гость передвигался с большим трудом, и дежурный удивился такому поведению инвалида из России. Он проводил взглядом Кукина до самого пляжа и потом, поджав губу, смотрел с удивлением, как Егор Захарович стянул с себя тренировочный костюм, в нелепых трусах стал заходить в воду.

Сначала Кукин решил, что упадет, что не одолеть ему легкий накат теплой волны, но он не упал, только один раз качнулся и двинулся дальше, сохранив равновесие.

Егор Захарович плавать умел и делал это отлично, но на этот раз он только лег на спину, раскинув руки, увидел перед собой голубую бесконечность неба и замер.

Он лежал в теплой и ласковой колыбели моря, и ему вдруг показалось, что тело его ничего не весит, и нет в нем изнуряющей тяжести болезни, и он совершенно здоров, как прежде, до внезапной боли выше виска. И это внезапное ощущение здоровья и силы подарило Егору Захаровичу редчайшее ощущение полного счастья, что случается с человеком только в детстве.

 Тем временем Анну Гавриловну стало беспокоить долгое отсутствие мужа. Она оделась, спустилась вниз, но и в холле не увидела Кукина. Дежурный сразу все понял, заговорил с ней на английском языке и показал рукой в сторону моря.

Егор Захарович решил вернуться на берег. Он шел по воде уверенно, прямо, сохраняя равновесие, а на пляже, прямо на песке, сидела обессилевшая от бега Анна Гавриловна, смотрела на мужа и плакала, но то были совсем другие слезы.

     

                                                                      2008 г.
 Из книги " Рассказы о русском Израиле".

ЕЛЕНА ТОКАРЕВА ПРОТИВ ЛЕОНИДА РАДЗИХОВСКОГО

Мне по сердцу Леонид Радзиховский.  Мне  плевать под  какой «крышей» он работает. Была бы она – эта «крыша». На фоне чрезмерного множества  евреев в  русской журналистике он и не думает скрывать свои симпатии к своему народу и защищает Израиль с большим жаром, чем все прописные московские  либералы вместе взятые.  Мне нравится Радзиховский своим страхом перед русским бунтом и полной убежденностью, что ничего хорошего из любой революции в России не выйдет. Мне нравится Радзиховский  тем, что легко прочитывается между строк в его статьях. И главное – мне нравится он упрямым нежеланием «петь в хоре» и жить только проклятиями в адрес Кремля.  При этом Радзиховский никогда не стыдился быть внутренним эмигрантом и не считал себя обязанным строить светлое будущее в стране, которая никогда не считала его своим.

  Интереснейшая идеологическая дуэль недавно развернулась в России. Скажем так, дуэль между консерваторами современного разлива с поборниками модного либерализма. Демократ и либерал Елена Токарева пишет: «Радзиховский – глубоко законспирированный лучший штык Суркова ( в то время первого заместителя руководителя администрации президента Р.Ф. Прим А.К.)  Методика его проста: мешать говно с конфетами. И дело не в том, что Радзиховский - способный публицист, а остальные балабоны Суркова бездари, дело в том, что Радзиховскому верит неопределенная часть пожилых евреев, которая по-прежнему считается в России русской интеллигенцией. В этом ценность Радзиховского. Недаром он сдает «продукт вторичной переработки» в газету «Еврейское слово», где числится колумнистом. Там все попроще, покарикатурнее, без доказательств, там пальчик покажи – все сразу верят, что это член. Но сначала – «Эхо Москвы». Туда – первый слив. А уже потом – старые евреи, которым по рассылке приходит «Еврейское слово». Все читают и трясутся: завтра в России грянет гитлеризм! Теоретики и практики нечестных выборов потирают ручонки – такого парня заарканили! Гапон обкакается от зависти!»

 Все сказанное – прямое обвинение журналиста-консерватора в провокации и пособничестве нынешней власти. В ответ Радзиховский называет компанию Токаревой «демшизой». Я, как «старый еврей», многолетний сотрудник и читатель упомянутой газеты Леониду Радзиховскому верю. Точнее – верю себе, своему опыту жизни в России и в Израиле.  Мне, новый консерватизм, воспитанный историей ХХ века, и жестокая правда о любом народе гораздо ближе старой лжи о надежности и спасительной силе масс.Проще говоря, русский человек - Е. Токарева верит в добрый выбор своего народа. еврей Радзиховский в народ Токаревой не верит. У него другой опыт общения с ним и другой набор исторических событий. Токарева, судя по всему, никогда не обращала внимания на размах нацистской пропаганды в России. Радзиховского, что понятно, это задевало за живое.

 Кстати сам «замаскированный» вид издания, с которым сотрудничал колумнист, говорит о правоте Радзиховского. Газета расходится по подписке, а в ларьки не попадает.  Только мужественный человек в нынешней России решится продавать «Еврейское слово» открыто.

 Вернемся к Токаревой. Главное в ее обширной статье - понятное желание противопоставить народ России к фашистским отморозкам, как явного меньшинства даже в среде маргиналов: «Как все такие малые группы, националисты активны. Среди них множество сумасшедших, со справками, у которых несколько раз в год наступает обострение. Они дрочат на телевизор ежечасно. В сортир ходят со своими газетками со свастиками. На груди, как Максим Калашников, носят майки с изображением Гитлера. И почему-то…никогда не попадают в тюрьму за «разжигалку». Почему бы это? Какие удостоверения они носят в карманах своих камуфляжных штанов».

 Ну, во - первых, в тюрьму они попадают и часто, а то и не доходят до тюрьмы, как в случае с «дальневосточными партизанами»,  а во-вторых, не этим отморозкам прочит Радзиховский власть, а вполне легальным националистам и реваншистам, которых предостаточно и в Думе и в правительстве России.  Токарева, надо думать, не правильно поняла публициста, а точнее – не захотела понять. Вот точная цитата из статьи, которая так взволновала либералов - западников России: «Итак – не о Чубайсе речь. И уж тем более не о Квачкове-Миронове и прочих борцах с «еврейской оккупацией». Разоблачители «либерального фашизма» - обыкновенные нацисты… Речь ТОЛЬКО ОБ ОБЩЕСТВЕ. Это оно бодро выносит приговор – себе, стране «с названьем кратким Русь. «Я уверен, что присяжные – точный слепок общества. Оно, общество, в котором мы живем – вот такое. Легко прощающее террористов – «своих террористов». Да чего там «прощать»! Восхищаются. Что ж – всякий народ, всякое общество заслуживает своих героев. Наше общество не видит в политических убийствах ничего плохого, кроме хорошего – если, конечно, убивают тех, а не этих. Или этих, а не тех … Вкусы и оценки меняются. А вот «право на убийство» остается – базовый элемент политической культуры. Культуры ненависти и агрессии».

 Токарева убеждена, что есть огромная разница между ОБЩЕСТВОМ и погромщиками со свастикой. Радзиховский уверен, что разница эта успешно стирается, до полной невидимости, чему есть много доказательств.  Журналиста настораживают своеобразные народные референдумы. Он пишет: «Не помню НИ ОДНОГО СЛУЧАЯ за все годы, чтобы при ТВ-голосовании националисты проиграли по любому вопросу». 

 Послушаем Токареву: ««Суд истории» с неуравновешенным Кургиняном и назидательным Сванидзе – персонажами, которые умеют вызвать неприязнь даже у деревянного человека: «И в том, что точно так же (как на суде присяжных) голосуют на «суде истории» Сванидзе. За Сталина, сталинизм – 80%, против – 20 %», - пишет Радзиховский, доказывая свои взгляды».

 Кстати, на одной из последних программ 5-го канала по поводу позорного пакта «Риббентроп – Молотов 91 % зрителей сочли Сталина гением в политике. Оговоримся, что на стороне Сванидзе-Млечина выступило чуть больше половины зрителей в студии, но даже это «победное» соотношение крайне тревожно. И не списать этот чудовищный 91% на то, что не те, мол, в России пригретые властью демократы – не те лица, не те таланты - как считает Токарева. От отвращения к ним, мол, зритель и голосует за Сталина, догадываясь, что демократы эти тоже «подстава Кремля». Но совсем недавно состоялось еще одно всенародное телевизионное голосование «Имя Россия», без ведущих семитского облика, где тоже только подтасовкой удалось переместить людоеда Сталина с первого на третье место по рейтингу.

 Какой еще «референдум» нужен Е. Токаревой? А вот какой: ««Вы, Леня, приведите примеры репрезентативного социологического опроса по поводу сталинизма-коммунизма и предполагаемого возвращения к этой модели устройства общества. Опрос должен быть честным, с хорошо проартикулированными вопросами: мол, за украденную картофелину – десять лет. Лагеря на северах. За опоздание на работу на заводе расстрел на месте. Неработающих – на севера, в лагеря. И так далее. И вы получите несколько другие результаты, чем при телевизионном голосовании».

 В Германии 77 лет назад народ голосовал вовсе не за трупы немецких солдат под Сталинградом, не за эрзацы вместо масла и даже не за геноцид евреев. Вот за национализм, работу и «сильную руку» голосовал – это точно. Все остальное пришло потом. Большевики взяли власть, обещая подарить народу мир и землю. Кровавый передел собственности, Гулаг, непрерывные войны, нищета и бесправие – все это пришло следом.

 Радзиховский вовсе не приписывает русскому народу склонность к фатальному мазохизму. Он просто считает, что народу, сознание которого веками калечили тоталитарной идеологией, еще рано распоряжаться своей, собственной судьбой, в том числе и потому, что  покаянная оценка пережитого страной ужаса не принята большинством россиян, а без этой оценки движения вперед быть не может, только назад, вспять. Вот и все.

  Кто те, единственные, неповторимые и талантливые борцы – настоящие демократы, за которых русский народ проголосует? На этот вопрос Токарева не отвечает. Не хочет она вспоминать, что при полной, телевизионной поддержке «Царя Бориса» со свитой, только прямая фальсификация выборов в 1996 году оставила у власти Бориса Ельцина.    Понятно, что «банду Ельцина» народ давно уже отдал «под суд», но причем здесь далекие от политического и финансового криминала Гарри Каспаров, Людмила Алексеева или Лев Понамарев. Нет, должен огорчить Елену Токареву, настоящие выборы в России не сулят поборникам «свободы, равенства и братства» ничего хорошего и в будущем. Дело здесь не в достоинствах той или иной личности, а в самой идеологии свободы и демократии, которая никак не хочет пускать глубокие корни на просторах великой северной державы.

 Есть еще одна особенность телевидения, как зеркала любого, повторю, любого народа.  О художественных вкусах будущих избирателей и говорить как-то не приходится. Высочайшие рейтинги получают самые пошлые, самые глупые, самые жестокие телепродукты. Один этот факт может навести на очень невеселые мысли о морали масс и политике.

 Радзиховский не пророчит России фашизм, как кальку с немецкого нацизма. Он знает, что, к счастью, народ русский при всем преклонении перед «сильной рукой» все-таки не способен полюбить безоглядно плетку в этой руке. Он пьет пиво, чаще всего в одиночку, а, не раскачиваясь из стороны в сторону в толпе единомышленников. Ненависть к порядку и полное отсутствие единства в рядах националистов делают невозможным приход копии  фюрера к власти в России. Журналист пишет совсем о другом: «Вот какую картинку я вижу. Не Освенцим, не Гулаг, даже не погром…Просто беспробудно-коричневый БАРДАК, с таким ядреным запахом. Ну и с кулаками – при случае. Ну-с, повальное бегство мозгов (отнюдь не «еврейских»), встречный рык «исламофашистов» в национальных республиках, маленькие неприятности, типа «национальных конфликтов» и… «И много-много радости детишкам принесла». Впрочем, нефть продавать будем, голода не ждем, а Бомба и Ракеты при нас и останутся. Это – «фашизм»? Ну, зачем же так обзываться… Что это такое с моей точки зрения я уже имел честь доложить. А можно и короче. Это – СВОБОДА!» Я бы поправил Радзиховского: не свобода, а ее отечественный суррогат – ВОЛЯ.

 Возможно, я совсем зря упрекаю Е. Токареву в упрямой вере в святость народных масс. Можно допустить, что она не хуже Радзиховского знает, с каким читателем и народом имеет дело. Вот отрывок из одного выступления Токаревой: «Раньше журналист рисковал жизнью, как акробат на проволоке - на глазах у публики. Он был кумиром толпы. Сейчас социологические исследования констатируют: пятьдесят процентов российского населения страдает особым видом кретинизма - не может прочитать длинный текст, проанализировать и сделать выводы. Стоит ли метать бисер перед этой толпой?» Я привел текст трехлетней давности. Остается поправить проценты и согласится, что тот же читатель и есть будущий избиратель. А то, что за любую форму фашизма голосуют, по преимуществу, дебилы и психопаты  - доказано историей.

 И совершенно зря Токарева обвиняет Радзиховского в сотрудничестве с властями.  Мне все больше начинает казаться, что нынешняя «демшиза» в России полезнее Кремлю, чем неверие таких, как Радзиховский, в свободное волеизлияние народных масс, и  наличие СМИ, «выпускающих пар», вроде радио «Эхо Москвы». «Демшиза» демонстрирует Западу наличие оппозиции  в стране, а на самом деле ее не существует.  Есть обычные диссиденты старого российского разлива – и только. Отсюда и  упрямые, демонстративные избиения немногочисленных демонстрантов на Триумфальной площади – так громче и наглядней.

 Скажут, но был же великим народ, свергнувший власть коммунистов у Белого дома. Ошибка – август 1991 года был обычным хлебным бунтом и следствием поражения в двух локальных войнах. Ельцин пообещал накормить Россию. Он и накормил. Оказалось, в итоге, что сытый народ не о демократии тоскует западного образца, а о прошлом, мнимом величии мирового пугала.

Токарева упрекает правительство Путина в том, что Кремль держит под контролем и даже плодит националистические группировки, чтобы держать в страхе общество. Должен уверить уважаемого публициста, что контроль этот, если и имеет место, то выглядит несколько странно, потому что более последовательных и жестоких врагов нынешнего режима, чем неонацисты, нет в России. Путина и Медведева они уже давно считают тайными евреями и масонами, ставленниками «мировой закулисы». Мало того, русский нацизм уже начинает бороться с режимом с помощью автоматов, а не только погромами инородцев с бейсбольными битами и ножами. Верно – всякая провокационная деятельность властей рано или поздно становится бумерангом, но без массовой народной поддержки все эти, якобы, ставленники нынешней власти, не смогли бы просуществовать и недели.

 Дело не в том, что администрация Кремля «создает и контролирует» «коричневых», а в том, что она ВЫНУЖДЕНА это делать по заказу того же избирателя. Пустить на самотек националистов в России еще опасней, чем устраивать с ними закулисные игры. Токарева же, вместо того, чтобы увидеть всю сложность этой проблемы только и делает, что упрощает ее до полного примитива под диктовку той же «демшизы»: за свободные выборы – хорошие люди, за контролируемые – плохие, провокаторы, агенты и прочее.

 Елена Токарева – человек «коренной национальности», хотя и «замазанный» «подозрительными» семейными связями. Фашизм она ненавидит искренне, всей душой и не верит в приход коричневых, но можно понять, что у части еврейских публицистов в России, далеко не у одного Радзиховского, есть основания совсем иначе оценивать шансы прихода черносотенцев к власти. Исторический опыт, как «пепел» стучит в сердце. Вот что пишет  Илья Мильштейн. (От истерики в тексте, перемешанной с юмором, мурашки бегут по коже) : « «ЗАВТРА придут к власти фашисты или ПОСЛЕЗАВТРА. После БОЛЬШОГО ВЗРЫВА или МЕДЛЕННОГО ГНИЕНИЯ, но мы все умрем. Под руинами этой ПОГАНОЙ ВЛАСТИ, лучше которой СЕГОДНЯ ничего быть не может. И завтра, и послезавтра, и во веки веков аминь. Последний ЕВРЕЙ в этой гребаной стране, я хочу их дождаться и проверить СПРАВЕДЛИВОСТЬ своих социологических предчувствий и выкладок».  «Демшиза» в этот ужас упрямо не верит. Тем не менее, не склонен считать нынешних российских оппозиционеров сумасшедшими, как и противников «свободных выборов» в России - провокаторами. Первые, как мне кажется, все еще живут прекрасными иллюзиями 19 века или кормятся из сытой кормушки либералов Запада. Вторые - открыто заявляют о своем недоверии и неприязни к таким понятиям, как НАРОД.  Опыт ХХ века кое-чему научил их. Режимы Гитлера и Сталина – были, по-настоящему, народными режимами. И тот, и другой не лишились власти в результате народного же волеизъявления или восстания покоренного населения. Гитлер проиграл войну, Сталин просто отдал концы.

 Должен признаться Е. Токаревой, что и моя вера, вера еврея в свой народ, совсем не распространяется на убежденность в его политической дальнозоркости. Еврейский обыватель также склонен верить демагогам и шулерам от власти. Устойчивое, воспитанное в тысячелетиях чадолюбие и жизнелюбие, не позволяют потомкам Иакова фанатично верить проповедникам ненависти, но это не значит, что они гарантированы от ошибок на демократическом пути, порой фатальных ошибок, как доказывает опыт истории того же Еврейского государства.

  Какое нам, в Израиле, дело до всех этих, российских разборок? Буду прям – сравнительно открытый мир сегодня – гарант не только роста экономики  государства и благополучия его граждан, но и существования Еврейского государства. В случае победы любых националистов в России мир вновь станет закрытым, новый «железный занавес» неизбежен и арабский экстремизм получит всестороннюю поддержку, как это уже было в истории  отношений  СССР и Израиля.

 Национализм Медведева – Путина сегодня - не больше, чем риторика, при полном понимании силы реваншистских настроений в своем народе. Вот почему их давно же «вычислили» русские нацисты. Имперские притязания (Южная Осетия, Абхазия, «газовые войны» с Украиной и Белоруссией) – тоже вынужденная подачка тем же - националистическим силам. Рукопожатия с террористами,  торговля оружием с арабами, АЭС в Бушере, которую никак не могут запустить, – все это те же вынужденные пассы в сторону избирателя. Путин и Медведев знают страну, которой правят, гораздо лучше своих врагов – либералов. Эта пара тоже, по мере сил и возможностей, старается быть народной властью. Я согласен с большей          частью упреков в адрес «чекистского режима», но убежден, что лучшей власти в ближайшие десятилетия России ждать не приходится. Что случится в обозримом будущем - знать нет могу. Знаю точно, что шах умрет, ишак подохнет, и Ходжа Насреддин тоже скончается.  
                                                                                       2010 г.