Психологический эксперимент, доказавший, что старость - это иллюзия
Эксперимент доказал, что наше самочувствие напрямую зависит от нашего окружения и модели, которую оно навязывает.
Авраам Козлов
31.07.2022
Источник:Maxim
Когда в 1979 году психиатр Эллен Лангер затеяла этот эксперимент, у нее уже была репутация специалиста, предпочитающего подтверждать смелые теории еще более смелой практикой. Практиковалась Эллен преимущественно на пенсионерах.
Тремя годами ранее она стала автором поистине революционного для геронтологии эксперимента в доме престарелых Арден-хаус в Коннектикуте, доказав, что трепетный уход за стариками вовсе не так хорош, как принято думать, и сведет в могилу быстрее, чем иное заболевание. Эксперимент стал частью исследования синдрома выученной беспомощности.
Но миссис Лангер не намерена была останавливаться на достигнутом. Она собиралась полностью разрушить тусклый ореол старости и доказать, что мы молоды ровно настолько, насколько считаем себя молодыми.
Для нового эксперимента Эллен отобрала восемь мужчин. Средний возраст испытуемых - 75 лет. Все они должны были неделю жить в переоборудованном для научно-мирских нужд монастыре в штате Нью-Хэмпшир. Подопытные еще не знали, что именно их ждет. Все, о чем их попросили, - не брать с собой книги, журналы или фотографии, появившиеся меньше 20 лет назад.
Когда восемь мужчин зашли в дом, в которым им предстояло безвылазно провести неделю, они обомлели. Такое впечатление, будто они перенеслись в прошлое. Конкретно - в 1959 год. Черно-белый телевизор, старые пластинки, книжки на полках, календари - все возвращало их в реальность двадцатилетней давности.
Дальше - больше: участников эксперимента попросили одеваться и вести себя так, будто на дворе и правда 1959 год. А им, соответственно, не пыльные 75 лет, а задорные 55.
Поначалу казалось, что подобное невозможно. Как вычеркнуть последние 20 лет из жизни? Быстро выяснилось, что очень даже легко. Без связи с внешним миром, в котором царствовал 1979 год, мужчины начали говорить, жить и даже думать так, будто оказались в 1959-м.
Персонал обращался с ними соответственно: никаких предложений помочь донести тяжелую сумку или переставить полку. Никаких напоминаний принять таблетки или сходить в туалет. Все сами!
Неделя эксперимента дала потрясающие результаты. У большинства испытуемых улучшились осанка, гибкость, мышечная сила, зрение (на 10%!) и память. То есть все те параметры, которые не щадит возраст. Кроме того, выяснилось, что у 63% участников в конце эксперимента результаты теста IQ были выше, чем в начале.
Самое интересное: участники эксперимента помолодели внешне. Их фотографии до и после эксперимента были показаны случайным людям. Те, посмотрев на фотографии, посчитали, что на снимках "после" мужчины выглядят в среднем на три года моложе.
То есть эксперимент доказал, что наше самочувствие напрямую зависит от нашего окружения и модели, которую оно навязывает. Если ты в 70 лет будешь называть себя дедушкой, жаловаться на старость и просить перевести тебя через дорогу, ты будешь чувствовать себя как старик.
Но если, набравшись смелости, проигнорировать запрос социума на ворчливых пенсионеров и до самой смерти в 95 лет думать, что тебе все еще 45, - у тебя есть все шансы прожить не только долгую, но и здоровую, активную и счастливую жизнь.
В 2009 году Эллен Лангер написала на основе своих экспериментов бестселлер "Против часовой стрелки" (Counter Clockwise). Вот здесь ты найдешь издание на английском. Не знаешь английского? Ничего, выучи. В твоем юном возрасте это вообще раз плюнуть.
Чем нынешняя волна эмиграции отличается от других?
Представители каких профессий уехали? Куда уезжают россияне?
Нынешняя волна эмиграции - крупнейшая за последние десятилетия и точно самая крупная в XXI веке.
Александр Болотов
01.08.2022
Источник:Meduza
С 24 февраля, после того как в Украине Россия развязала войну, страну покинули, по разным оценкам, от 150 тысяч до 776 тысяч человек. Если эти цифры верны, то нынешняя волна эмиграции - крупнейшая за последние десятилетия и точно самая крупная в XXI веке. Новую волну эмиграции активно изучают социологии и активисты, в том числе проект OK Russians Мити Алешковского, который проводит опросы среди эмигрантов. О том, кто уехал, как чувствуют себя эмигранты за границей, а также как они видят свое будущее, "Медузе" рассказала участвовавший в этом исследовании научный сотрудник Александровского института Университета Хельсинки политолог и социолог Маргарита Завадская.
- Можно ли как-то охарактеризовать или одной фразой описать тех, кто уехал? Кто эти люди?
- Это очень важный вопрос, на который сейчас пытаются ответить и журналисты, и исследователи. Если опираться на данные нашего опроса, который мы провели вместе с проектом OK Russians Мити Алешковского, я бы сказала, что это upper middle class, образованные люди, у которых была возможность покинуть страну. По сути, это привилегия, а не беженство в чистом виде. Хотя признаки такого поведения тоже есть - часть опрошенных покидала страну в спешке, опасаясь преследования, люди брали первые попавшиеся билеты. Но таких, по моим наблюдениям, сильно меньше половины, 20-25% опрошенных.
На этот вопрос в целом сложно ответить, потому что сложно объективно оценить, кто является мигрантом, а кто просто временно выехал из России и собирается вернуться в ближайшее время. В том числе потому, что сами респонденты для себя на этот вопрос не ответили. Официальные данные при этом не дают четкого ответа на вопрос, так как фиксируют только факт выезда и возвращения или, например, не учитывают выезд с территории Беларуси или Казахстана.
Плюсом нашего опроса является то, что покинувшие страну люди очень контактны, охотно говорят о том, почему они уехали. Это тоже характеристика этой группы - они очень доверяют друг другу, особенно тем людям, которые разделяют схожие политические взгляды. Это их отличает от типичного российского респондента, проживающего на территории страны.
- Если смотреть по профессиям и сферам деятельности, кто уезжает активнее других?
- В первую очередь это представители IT-сферы. По нашим данным, их более 45% [от общего количества уехавших]. Нужно понимать, что это не столько айтишники, сколько представители IT-сферы, то есть это может быть и обслуживающий персонал, и те, кто работал с клиентами. Следующими примерно в равных долях идут представители культурной сферы, учителя и ученые, а также офисные сотрудники. Каждая из этих категорий занимает около 15%. Замыкают лидирующую группу журналисты: их в нашей выборке 8%.
При этом нужно понимать, что наша выборка в строгом смысле не совсем репрезентативна, мы набирали респондентов методом "снежного кома". К сожалению, сейчас это единственный способ набрать подходящих под критерии опроса людей. Кроме того, это весенние данные, которые мы после долгого анализа опубликовали только сейчас. В будущем коллеги планируют проводить панельные опросы, то есть спрашивать на протяжении долгого времени одних и тех же людей, чтобы отследить их настроение, траекторию. Следующие данные, насколько я понимаю, появятся в течение ближайшего месяца. Тогда мы лучше сможем понять, вернулись ли эти люди, переехали ли в другие страны, собираются ли возвращаться, разочаровались ли они в политике и хотят ли заниматься чем-то, связанным с Россией, в будущем.
- Сильно ли мигранты этой волны отличаются от "среднего россиянина"?
- Эта волна, очевидно, сильно моложе. Медианный возраст наших респондентов - 32 года, в то время как медианный возраст в России - это 46 лет, по нашим данным. То есть уехали люди в активном трудовом возрасте. У многих к этому моменту в жизни состоялась карьера, они начинают занимать руководящие позиции, обретают экономическую независимость. Это молодая, но не студенческая волна.
Несмотря на то что большинство уехавших - это семьи без детей, среди мигрантов женатых меньше, чем среди россиян в целом: 39% против 51%. Это можно объяснить тем, что часть из покинувших страну находится в гражданском браке или в каких-то иных партнерских отношениях. При этом только четверть респондентов имеет детей. Это в целом общемировой тренд, когда благополучные и образованные пары заводят детей позже. Кроме того, нужно понимать, что те, у кого дети есть, уже встроены в систему, они уже научились справляться с элементами государственной пропаганды на этом уровне, относятся к этому как к неизбежному злу. Интересно, что часть людей, которые переехали с детьми, как показывает наш опрос, наоборот, хотели избежать влияния на них такой пропаганды, что стало причиной переезда.
Отдельно хочется отметить, что среди мигрантов больше четверти - богатые по меркам России люди, то есть они в состоянии купить, например, автомобиль. Среди всего населения страны таких людей только 4%, что в очередной раз указывает на то, что эмиграция - это привилегия для тех, у кого есть такая, в первую очередь финансовая, возможность.
При этом нельзя сказать, что все "хорошие" россияне уехали, а "плохие", то есть поддерживающие войну, остались. Прежде всего потому, что мы даже не можем определить, какое количество россиян относится к "специальной военной операции" негативно, так как налицо фальсификация предпочтений в социологических опросах.
- Куда уезжают россияне охотнее всего?
- По нашим данным, в первую очередь это три страны: Турция (почти 25% респондентов), Грузия (23%) и Армения (15%). Конечно, выбор этих стран вызывает некоторые вопросы, так как, например, в той же Турции политический режим сложно назвать демократическим или свободным, а Грузия, к примеру, время от времени не пускает российских активистов. Но тут нужно учитывать то, что эти страны не являются конечной точкой, пунктом назначения этих мигрантов. Туда легче всего въехать из-за безвизового режима. Кроме того, многие из наших респондентов - это не политические фигуры первого ряда, поэтому ситуация депортации или какие-то проблемы с местными властями им вряд ли угрожают.
Можно подумать, что эти направления выбирают еще из-за того, что в этих странах население частично говорит по-русски, привыкло к россиянам. Но, по нашим наблюдениям, это скорее приятный бонус, а не основная причина. Кроме того, сейчас во многих чатах эмигранты обсуждают, а этично вообще говорить на русском языке в этих странах или лучше использовать английский. Большинство этих людей стыдятся своих красных паспортов и, скажем так, стараются не демонстрировать свое гражданство, принадлежность к русскоязычной культуре.
- Чем эта волна отличается от предыдущих? Можно ли тут выделить какие-то отличительные признаки?
- Первое, что бросается в глаза исследователям, - это отношение мигрантов друг к другу. Как я говорила, российские респонденты обычно не доверяют ни другим людям, ни институциям. Это типичный постсоветский синдром, его важная часть. У этой волны миграции мы такого не наблюдаем. Они доверяют друг другу, доверяют тем странам, куда они бегут. На это может влиять и то, что московская и петербургская интеллектуальная среда - это относительно небольшая группа людей, где каждый знает каждого через одно рукопожатие. Например, все столичные журналисты знакомы между собой, то же касается университетской среды и, я думаю, IT-отрасли.
Вопрос, который сразу заинтересовал меня как политолога, - насколько такое отношение влияет на связи респондентов между собой. И, как ни странно, действительно, в частности, в Грузии, российская диаспора собирается в группы, организует лектории, группы взаимопомощи. Есть огромное количество информации, которую участники разных чатов и групп передают друг другу, чтобы облегчить быт соотечественников. Они рассказывают, как снять жилье, где оформить документы, как вывести деньги с российских счетов.
Второе - это крайне политизированная прослойка общества. Даже IT-специалисты, для которых, по сути, это не бегство, а релокация, обозначают, что покинули Россию по политическим причинам. Мигранты продолжают активно интересоваться новостями, потребляя информацию в основном из интернета, через телеграм-каналы. Помимо этого, они могут черпать информацию еще и на английском языке.
Третье - это, конечно, объем. Понятно, что вялотекущая миграция по политическим мотивам началась еще в 2014 году, после того как начался активный конфликт между Россией и Украиной. Но эти цифры не сравнимы с тем, что мы видим после 24 февраля.
- Остаются ли у этой волны мигрантов связи с Россией? Насколько они прочные?
- К сожалению, эти вопросы нам только предстоит задать нашим респондентам, хотя это важный критерий оценки эмиграционной волны. Но исторически российские эмигранты очень хорошо и успешно интегрируются в зарубежные сообщества, российских диаспор, как правило, практически не существует. Это достаточно разрозненные, рыхлые сообщества.
Но траектории могут отличаться. Те, кто эмигрировал по экономическим причинам, скорее всего, успешно ассимилируются, осядут и не будут связывать свое будущее с Россией. Все остальные, скорее всего, будут продолжать оставаться ангажированными, тем более мы должны реалистично оценивать перспективу их трудоустройства за пределами России, особенно в данный момент. В разных странах может быть разная трудовая, миграционная политика. Это во-первых. Во-вторых, отношение к россиянам не везде самое радужное, хотя опять-таки случаев откровенной дискриминации не так уж и много, как об этом говорят российская пропаганда и Кремль.
При этом порядка четверти наших респондентов продолжают работать в России или ведут свой бизнес на территории страны. Однако многие из них планировали либо прекратить свои трудовые отношения, либо ожидают, что они прекратятся сами собой в ближайшем будущем, поскольку многие работодатели в России не хотят иметь дело с нерезидентами. Это вызвано не только политическими издержками для работодателя, но и издержками технического свойства, связанными с налогообложением, проверками и прочим.
- Насколько эмигранты хотят участвовать в российской политической жизни, влиять как-то на ситуацию, пусть и из-за рубежа?
- Благодаря открытой части нашего исследования, где мы задаем вопросы, на которые респонденты могли отвечать развернуто, можно точно сказать, что довольно часто люди связывают свое будущее с Россией. Звучат фразы, например, о том, что после возвращения эмигранты хотят восстанавливать страну после войны или каким-то образом реставрировать обрушившуюся репутацию России в международном сообществе. Это, конечно, нельзя экстраполировать на всю выборку, но такие ответы есть.
При этом, согласно тому же опросу, только 3% респондентов хотят вернуться в страну. Это не значит, что люди сошли с ума и живут в двух параллельных реальностях. Здесь речь, скорее всего, о разных горизонтах планирования. Когда мы задаем вопрос, человек в первую очередь думает о ближайшем времени. Естественно, пока возвращаться никто не планирует - люди только что бежали из страны, куда им возвращаться?
- Как себя чувствуют покинувшие родину россияне? Можно ли как-то описать их внутреннее состояние?
- В целом респонденты описывают свое психологическое состояние как негативное. Больше 70% опрошенных считают, что их жизненные условия станут хуже со временем. Если оценивать открытую часть опроса, очевидно, что люди подавлены. Мы зафиксировали огромное количество слов поддержки, слов благодарности, были и просьбы о помощи. То есть люди понимали, что участвуют в социологическом опросе, но тем не менее вместе с ответами мы получали какие-то предложения или просьбы. Но если как-то определять "среднюю температуру", я бы сказала, что это смесь отчаяния с благодарностью, что они не одни.
Я боюсь, что чувство будет и дальше усугубляться, оно в первую очередь зависит от того, что ситуация не меняется. Война продолжается, люди продолжают гибнуть, каждый день приходят какие-то ужасающие новости. И те, кто находится сейчас в Грузии, Армении, Турции, понимают, что с каждым таким событием их неопределенный статус становится еще более неопределенным. И их шансы вернуться обратно, жить как прежде исчезают на глазах.
- Называют ли респонденты какой-то срок, какое-то условие, после которого они смогут вернуться в Россию?
- Если верить информации из открытой части исследования, то люди ждут смены режима. Это не конкретная дата, а скорее какое-то идеальное состояние государства, которое респондентам сложно описать. Некоторые указывают, что для их возвращения должен уйти Владимир Путин. Такие люди не различают режим и личность президента, но это и неудивительно, все-таки в России существует персоналистская диктатура.
При этом некоторые отмечают, что даже в случае отдаления Путина от власти ситуация в стране может не измениться. Об этом настроении говорит и тот факт, что 70% респондентов не верят, что политическая обстановка в стране может измениться к лучшему.
- Могут ли мигранты перестать интересоваться тем, что происходит в России?
- Мы пока не видим динамику. Но эти люди едва ли смогут изменить своим привычкам, перестать читать новости и следить за происходящим. Эти люди очевидно уехали по политическим причинам в большинстве своем (хотя есть, конечно, и те, кто оправдывает свою экономическую релокацию политическими причинами, чтобы не выглядеть совсем циниками). Уехавшие - очень адекватные люди, у них нет потребности в отключении себя от травмирующей информации, в этом защитном механизме, в том, чтобы продолжать жить как обычно. Они уже приняли решение не жить как обычно.
- Насколько сильно эмигранты отличаются от тех, кто остался? Эти отличия со временем увеличиваются? Есть какие-то параметры, которые различают тех, кто уехал, и тех, кто остался?
- Чтобы уехать, у людей должны быть знания, воля, финансы, какие-то возможности, знакомства, социальные сети. Такое не происходит на пустом месте. Нужно отдавать себе отчет, что огромное количество людей, которые ничуть не хуже, такой возможности не имеют, и они остались. Этих людей очевидно больше, чем тех, кто уехал. Оценить количество желающих покинуть страну практически невозможно, так как социология нам здесь не поможет из-за "фальсификации предпочтений": чем более репрессивный режим, тем меньше граждан и респондентов отвечают на политически чувствительные вопросы. Если вспомнить данные "Левада-центра", это может быть до 20% по косвенным показателям - это те, кто поддерживает "Умное голосование", не поддерживает режим, войну и так далее.
Министерство финансов США расширило санкции в отношении Ирана.
Зато украинское руководство не устает подчеркивать программу-максимум: восстановление территориальной целостности Украины в международно признанных границах 1991 года. Но страна-агрессор, с ее гигантскими, но все же не бесконечными ресурсами, с таким развитием событий будет точно несогласна – и будет пытаться достичь своей цели любой материальной и человеческой ценой.
Сергей Рахманин, член комитета Верховной рады по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки, как очень сведущий в теме российско-украинской войны человек, дает максимально трезвую, без излишнего оптимизма, но и без трагизма, текущую оценку состояния дел и прогнозы на обозримое будущее.
– Продолжается уже шестой месяц полномасштабной войны. На кого играет время: на нас или на агрессоров?
– Очень сложно сказать, потому что именно сейчас определяется, кто больше устал и у кого больше ресурсов. Есть достаточно простой способ оценить возможности: ты смотришь на страну, ее вооружение, мобилизационный ресурс, состояние экономики, и теоретически ясно, кто выиграл. Как хорошие картежники раздают карты и могут не играть – все ясно. И из этого расчета многие, даже наши западные партнеры, рассчитывали, что победа россиян будет быстрой и неумолимой. Но так не случилось.
Если говорить о долгой истории... Война длится долго и, к сожалению, может продолжаться еще дольше, а ресурс у россиян достаточно большой. Но пока они не проводят даже частичную мобилизацию, они способны поддерживать группировку в 200 тысяч, достаточно безболезненно пока для себя, у них достаточный запас оружия и боеприпасов. Современное новейшее оружие у них уничтожается, но запас железа у них создавался годами, десятилетиями, поэтому они еще могут воевать достаточно долго.
Но они выдыхаются, у них наступательный темп замедляется, и им достаточно долго не удается продвинуться ни на одном из направлений. А украинские Вооруженные силы не имеют достаточного ресурса, чтобы обеспечить полномасштабную, эффективную, убедительную наступательную операцию. Поэтому сейчас, когда идут эти позиционные бои, когда подавляющее большинство времени уходит на маневры и контрбатарейную борьбу, сейчас и будет определяться, у кого останется больше ресурсов, чтобы попытаться захватить инициативу.
На сегодня ни одна из сторон инициативой не владеет. Россияне наступают, они за последнее время хоть и медленно, но продвинулись, фактически захватили Луганскую область, продвинулись в Донецкой, идут позиционные бои, когда из рук в руки переходят населенные пункты на юге и на Харьковщине. Но сегодня нельзя говорить, что какая-то из сторон владеет инициативой. И направления главного удара тоже нет.
В течение ближайших недель, до конца лета, должно определиться, какой характер будет иметь война в дальнейшем: или какая-то из сторон перехватит инициативу и будет ее развивать, или мы будем говорить о затяжной войне, которая может длиться даже годами.
– То есть до конца лета мы будем в текущей стадии?
– Осенью это уже станет понятно. Во-первых, все ждут достаточно активных действий Украины на юге, это будет зависеть от того, насколько Украина оставит россиян без складов, и сможет ли отрезать от коммуникаций по руслу Днепра группировку россиян в Херсонской области.
А у россиян это будет зависеть от того, насколько быстро они смогут собрать корпус резерва, который сейчас активно формируется в Мулино. 3-й армейский корпус резерва они собираются к середине августа сформировать, по плану – это около 15 тысяч военнослужащих. Сейчас со всей РФ с баз хранения туда свозится техника, артиллерийские системы и тому подобное.
От того, насколько быстро им удастся сформировать этот корпус и насколько эффективным будет это усиление в зоне боевых действий, во многом и будет зависеть, какой характер будет носить война дальше. В сентябре мы в этом убедимся окончательно.
– 15 тысяч военных – это достаточное количество, чтобы что-то существенно изменить?
– Недостаточное. Но чего сплошь и рядом не хватало россиянам? У них огромная территория, ресурсы и в частности огромное население, у них огромный мобилизационный ресурс. Но Путин не хочет проводить мобилизацию, потому что это чуть ли не единственное, что может если не сломать ситуацию, то существенно расшатать ее внутри страны.
Во-вторых, даже если россияне сейчас получают все еще огромные деньги за продажу энергоносителей, мобилизация и создание трехмиллионной армии, например, – это история, которая будет потихоньку подтачивать экономику, потому что санкции ближе к концу года начнут работать более эффективно.
Исходя из этих соображений, они пока что будут удерживать эту двухсоттысячную группировку. Этого достаточно для выполнения локальных задач. Классическая простая история: российские подразделения проламывают оборону после соответствующих артобстрелов, отработки авиацией и танками, и пытаются развить наступление. Подразделения, которые два месяца находятся в состоянии боевых действий, не могут этого сделать. Для этого нужен достаточно большой свежий резерв.
На каком-то локальном участке этого (15 тысяч резерва, - ред.) будет достаточно. Пока у них таких резервов не было.
– Как может выглядеть наше контрнаступление: мы точно так будем город за городом, село за селом выжимать обратно, или уничтожать их логистику дальнобойной артиллерией, брать их в какие-то клещи или котлы и надеяться, что они либо капитулируют, или отойдут, например, со всего правобережья Херсонщины?
– Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать замыслы Генштаба. Я их не знаю, реальную картину ресурсов, резервов, которые есть у Сил обороны. Я имею примерное представление, чуть больше чем подавляющее большинство граждан Украины, но точных цифр не знаю, и, наверное, хорошо, что доступ к этой информации имеет ограниченное количество людей.
Но, исходя из общей логики, вряд ли мы сможем использовать ту же тактику, которую используют россияне. Из простых соображений. Если нам даже удастся мобилизовать большое количество людей, создать кратное превосходство для наступления, хотя бы три к одному, то мы точно не сможем создать такое преимущество в вооружении, в частности в артиллерии. Все артсистемы, от РСЗО до самоходной и прицепной артиллерии, у них все еще большой запас боеприпасов. Они в этом имеют преимущество, мы его получить не сможем. И применить ту тактику, которую применяют русские, мы наверняка не сможем.
Поэтому наиболее логичный вариант – это как раз максимально эффективно использовать то, что есть, то что ВСУ делают на юге. Пытаются взрывать мосты, перерезать коммуникации, чтобы охватывать отдельные части российской группировки на юге, чтобы по возможности брать их в кольцо. Это значит, что можно будет окружать и уничтожать.
У нас меньше артиллерии чем у россиян, но по оценкам многих даже российских экспертов, наша артиллерия работает лучше и точнее. Наши РСЗО, Хаймарсы и MLRS, то есть М142 и М270, мы их достаточно быстро освоили и эффективно используем, хотя они в том количестве, которое пока не позволяет создать паритет с россиянами. Поэтому есть возможность выжимать их, но не за счет проламывания, как это делают россияне, не с помощью авиации, ракет, дальнобойной артиллерии, в которой у них огромное преимущество, а за счет маневров, охватов, заставлять их или отходить, или сдаваться.
– У россиян есть еще козырь в рукаве, который они могут использовать, если дела пойдут совсем не по их плану, кроме общей мобилизации?
– Если говорить о вооружении, то фактически все виды вооружения, которые у них есть, они уже использовали, абсолютно все новейшие образцы вооружения, кроме "Арматы", которая существует в нескольких экземплярах и которая вряд ли на самом деле является эффективной на поле боя. САУ "Малка", РСЗО "Торнадо-С", они начали использовать БМПТ (боевая машина поддержки танков), все свои ракеты, высокоточные боеприпасы. Единственный ресурс, который у них остался – это ядерное оружие, но я даже в страшном сне не вижу, чтобы они на это решились.
– Почему? Это же Россия. Кто или что может быть сдерживающим фактором?
– Для россиян сдерживающим фактором может быть неотвратимость наказания. Они не уверены в том, что если они применят ядерное оружие, кто-то нанесет удар в ответ, но не уверены в том, что такого не произойдет. Это одна из причин, почему они к этому виду вооружения пока серьезно не собираются прибегать.
Второе – подавляющее большинство мира воспринимает эту войну как агрессивную и захватническую, соответственно, воспринимает Россию как агрессора и захватчика. Но они все еще пытаются хотя бы у какой-то части света составить впечатление, что эта война справедливая.
Применение ядерного оружия – это та вещь, которую будет немного сложнее объяснить. Не думаю, что это сильно останавливает Путина, но это тоже является сдерживающим фактором. И еще один момент – по прогнозам многих аналитиков, части экспертов в самой России, применение ядерного оружия делает мировую войну практически неизбежной. Вряд ли Россия готова, хочет и стремится к мировой войне.
Сейчас есть очень популярная пословица, что Россия воюет против всего мира, но за весь мир воюет Украина. Очень часто проводят параллели с законом о ленд-лизе времен Второй мировой и нынешним – но тогда была коалиция государств, которая воевала против другой коалиции государств. Сегодня Украина воюет с Россией самостоятельно. Наши партнеры являются именно партнерами, а не союзниками. Они не отдают долг, они не выполняют обязанность, они делают услугу, которую могут не делать. Они не чувствуют эту войну как свою.
Рузвельт, когда начинал помогать Великобритании во время Второй мировой, когда Америка еще не была участником, все равно понимал, что это вопрос времени, воспринимал Германию и Японию как врагов, пусть и пока потенциальных, но врагов. США, при всем уважении к тому, что они делают, помощи, которую они оказывают, дипломатической, военной, политической и финансовой, пока не враг России, они с ней пока что не воюют, они помогают Украине воевать с Россией.
– Не воспринимают как врага? Хотя Россия и ее режим противоречат всем ценностям, на которых основаны США.
– Подавляющая часть американского населения действительно воспринимают позицию России как позицию агрессора, позицию врага, воспринимают Россию как угрозу ценностям, всему тому, что исповедуют США. Но они не чувствуют эту войну кожей.
Вот поляки чувствуют кожей, прибалты чувствуют кожей, начинают лучше понимать финны, даже в Германии настроения начинают меняться. Но, например, для Франции-Португалии-Испании это бесконечно далеко, для США тем более. И несмотря на то, что они играют огромную роль в мировой политике, для них это не война судного дня, это не последняя война. Пока что они помогают нам не проиграть, но еще не делают достаточно, чтобы мы выиграли, по разным причинам.
– Если для них это не вопрос жизни и смерти, прежде всего для немцев и французов, при таких условиях российский энергетический шантаж Европы может сработать? Когда общество, которое морально нас абсолютно поддерживает, предстанет перед перспективами холодной зимы, ухудшения привычного уровня жизни, и начнет давить на свою власть, чтобы "искать какой-то выход" относительно отношений с РФ?
– Такой вариант теоретически возможен, более того, смена правительств в некоторых европейских странах, которая уже произошла и произойдет в скором времени, это подчеркивает. Здесь совокупность двух факторов. Первый – внешнее влияние России, которая приложилась к тому, чтобы скомпрометировать тех политиков, которые занимают проукраинскую позицию и поддерживают Украину в борьбе с агрессором.
Второй – внутренний фактор – недовольство по крайней мере части населения ростом цен, повышением инфляции, опасениями холодной зимы и тому подобное. Понятно, что эти все вещи работают, и такой вариант возможен.
Но что является положительным моментом – если раньше заявления вроде "давайте все-таки договариваться любой ценой" меняют на "война должна все-таки закончиться миром, но мы должны готовиться к тому, что..." – и далее по тексту. Что энергосистема любой страны не может зависеть от условий поставщика. Что нельзя ставить экономику над правами человека, хотя понятно, что каждая страна должна исходить из своих национальных интересов и заботиться прежде всего о своем гражданине.
Эта риторика уже даже в марте была иной, чем сейчас, это касается даже Германии. Поэтому этот вариант возможен, но менее вероятен, чем раньше. Россия добивается прямо противоположных результатов.
– Тому, что она планировала?
– Да. Она надеялась, что будет раздор в Европейском союзе, будет постепенно все больше шагов к развалу ЕС, но она получила достаточно серьезное единство. Которого на самом деле не ожидала ни Россия, ни мы. Да, мы хотели бы большей отдачи, большей помощи, но то, что демонстрирует ЕС, это лучше, чем мы могли бы ожидать.
Именно за счет того, что безосновательная агрессия была настолько шокирующей, у "путинферштейеров" во многих странах просто не находилось аргументов, чтобы проводить эту линию. Это такое иррациональное зло в абсолюте. Швеция и Финляндия, которые, казалось, до конца будут нейтральными странами, попросились в НАТО.
Обстрел Одесского порта, комментарии, которые после этого раздавали российские чиновники, в очередной раз убеждают даже тех, кто очень хочет замириться с россиянами, что такие договоренности – это очень рискованная вещь. И вариант, о котором вы говорите, он является возможным, достаточно опасным, но менее вероятным, чем в начале агрессии.
– Российские элиты, если это слово можно применить здесь, они еще до сих пор, через полгода войны, не поняли, что такими вещами как обстрел порта после сделки, они достигают противоположного? Когда они хамят европейским политикам за чертой любой дипломатии, они не заставляют этих политиков трястись от страха, а вызывают совсем другую реакцию? Они не понимают этого, не хотят понимать, или просто действуют в рамках, которые им устанавливает один человек, который является главным decision-maker'ом, и они в этих рамках и действуют?
– Преимущество России (и в то же время ее недостаток, это как посмотреть), заключается в том, что там никаких элит и лидеров мнений уже нет, там есть один человек, который решает все. И этот человек ... я бы не сказал, что он сумасшедший, он безумный, он окончательно потерял связь с реальностью.
То, что произошло 24 февраля и как это подавалось...иногда полезно пересматривать и перечитывать определенные вещи, я пересмотрел две речи Путина, 21 и 24 февраля – это речи человека, который окончательно потерял связь с реальностью. И поэтому этот человек может не остановиться ни перед чем.
Он еще останавливается пока, по крайней мере на сегодня о реальной угрозе применения ядерного оружия речь не идет. И поэтому ему абсолютно плевать на жертвы, на страдания, на логику, на рацио, ему нужна победа любой ценой. Сколько для этого он положит людей, сил и денег, его особо не волнует, и это присуще людям, которые теряют связь с реальностью.
– Что в его понимании "победа"?
– В его понимании, насколько я могу судить: страна, которая окончательно лишена суверенитета. В какой форме – не так важно. Это может быть объединение – Украина входит в состав РФ, может быть вроде Союзного государства с Беларусью. Это может быть даже условно суверенное государство, но кадры в котором расставляет Москва и политику которой определяет Москва. То есть сама по себе форма для Путина не имеет значения, для него имеет значение, что он должен владеть этой территорией и контролировать ее.
Если бы у него получилось завоевать ее всю, он бы ее завоевал. Но поскольку это получается гораздо сложнее, то он, возможно, будет одерживать победы каким-то другим способом, в другой форме. Но то, что он не остановится, пока будет жив, чтобы достичь своей цели, для меня совершенно однозначно.
И даже если, условно говоря, у нас будет какая-то пауза, с перемирием или без него, с фиксацией каких-то политических договоренностей или без них, это будет означать, что Путин притаился, чтобы набрать немного сил и начать снова. Он не остановится, пока его не остановят или пока он не достигнет своей цели. Второе я исключаю вообще, но с первым тоже есть проблемы. Чтобы остановить Путина, усилий одной страны мало, это должно быть общее сопротивление, о котором мы только мечтаем.
– Это могут быть какие-то промежуточные победы, которые он попытается "продать" собственному населению: банальная аннексия Донбасса, Юга, сколько они его будут иметь под контролем на тот момент?
– Как тактическая, промежуточная цель это ставилось. Они постоянно переносят эту дату, они хотели выйти на админграницы Донецкой и Луганской области сначала до конца мая, потом до конца июня, потом до конца июля. Насколько я знаю, сейчас у них есть задача-минимум выйти на админграницы Донецкой и Луганской областей до конца лета. А дополнительной задачей был выход на админграницы Херсонской области.
Но на самом деле они хоть и немного, но больше теряют, чем приобретают в этой области, то у них следующая промежуточная идея: до конца лета они попытаются захватить столько, сколько смогут, затем провести на этих территориях псевдореферендумы. Вопрос о проведении референдумов совпал с единым днем голосования в РФ, 11 сентября эти референдумы должны пройти, и по их итогам они будут "включать" эти территории в состав РФ, то есть аннексировать.
Поскольку они вряд ли выйдут на границы Херсонской области даже при оптимистичных для них расчетах, и точно они не смогут захватить всю Запорожскую область, то явно из Херсонской и Запорожской области они придумают какую-то "таврическую губернию", объединят туда весь оккупированный юг, который анексируют как отдельный субъект, не привязываясь к админграницам.
– Если взглянуть на ситуацию немного глобальнее, вы видите опцию, при которой Украина и России смогут провести какие-то реальные переговоры, которые к чему-то приведут и материализуются хоть в каком-то документе, и которым мы, украинцы, будем довольны?
– В обозримом будущем, если мы говорим о месяцах или даже годе, ни один политический документ, который может быть подписан президентом Украины и главой России, вряд ли будет воспринят украинским обществом. Украинским обществом будет воспринято лишь такое соглашение, которое зафиксирует возвращение оккупированных территорий.
– Всех?
– Ну, хотя бы по состоянию на 23 февраля, но надо быть реалистами: в обозримой перспективе это сделать невозможно. Мы можем отвоевать территории, можем отвоевать достаточно много, но не все точно. И точно речь не идет пока о деоккупации Крыма, на сегодня это нереалистично.
Возможны ли вообще такие договоренности? Теоретически да. Когда они могут появиться, что может и должно быть под них подоплекой? Если действительно какая-то из сторон перехватит инициативу. И тут вопрос не только в военном деле.
Война, особенно война на истощение, если она будет, требует определенных ресурсов, экономических, финансовых, энергетических. Никто, кроме президента доподлинно не знает, не просто сколько у нас уничтожено электростанций, нефтебаз, железных дорог, автодорог и др., а и как быстро мы сможем это восстановить. Не просто сколько у нас осталось горючего, а сколько мы сможем получить и по какой цене. Сколько у нас денег и какая у нас будет инфляция и сколько нам могут денег дать.
И может быть ситуация, когда будут преобладать не столько военные вещи, а сугубо экономические, когда будет понятно, что нужно получить какую-то паузу, передышку, наверное, это будет тяжело воспринято, но с точки зрения главы государства логично – пойти на фиксацию того, что происходит в данный момент. Подчеркиваю – никоим образом, и я уверен, что президент Зеленский на такое никогда в жизни не пойдет – не давать согласие на клочок украинской земли. Но какое-то условное перемирие, чтобы получить паузу – оно возможно.
Или другой вариант – если действительно окажется, что замысел наших военных будет удачным, что мы накопили достаточно ресурсов, даже того ограниченного запаса вооружений, который мы получили от партнеров, будет достаточно для контрнаступления, и россияне могут испугаться, что у них просто развалится фронт – а такое хоть и маловероятно, но возможно, – они тоже могут пойти на какие-то уступки нам и потребовать какого-то перемирия.
То есть при условии, если одна из сторон перехватит инициативу, но не будет достаточного ресурса, чтобы развивать этот успех – тогда передышка возможна, и она может завершиться подписанием какой-то бумаги, которая не будет международно-правовым актом, это будет политическая договоренность, политически обязывающая для сторон, которые не факт, что будут этих обязательств долго придерживаться.
– Вы сказали, что Путин не остановится, пока будет жив. Нам всем бы хотелось, чтобы светлый день его смерти как можно скорее наступил, но главное для нас то: что будет потом, на следующий день? Придет условный Патрушев, тут любую фамилию можно подставить, и будет продолжаться все то же, что сейчас? Или в России могут таки начаться какие-то дезинтеграционные процессы в любой форме?
– Дезинтеграционные процессы в России могут произойти только в случае ощутимого военного поражения. Очень хотелось бы, чтобы это произошло, но на сегодня объективных причин об этом говорить нет.
Я не питаю никаких иллюзий, что курс России существенно, кардинально изменится, даже если Путин отойдет, окажется в аду по каким-либо причинам. Это улица с двусторонним движением: Россия такая, потому что у нее такой президент. С другой стороны – президент у нее такой, какая и страна, на такого президента есть запрос, иначе он бы так долго не был президентом.
Но если Путина не будет, то кто бы ни рассматривался в его преемники, в России начнется борьба за власть. И центр принятия решений станет вынужденно коллективным. Нет на сегодня фигуры, которая бы однозначно и единодушно воспринималась населением и псевдоэлитами как равноценная замена Путину.
– Будет какое-то "политбюро"или " семибоярщина"?
– Будет какое-то время, дни или недели, на усушку-утруску, формирование новой системы власти или корректировку существующей системы власти. Эта система была выстроена под одного человека. Если человека нет, она не развалится, но будет притормаживать. И, соответственно, им будет немного не до этого.
В тот момент, когда будет меняться власть, вряд ли Россия будет вести активные наступательные действия. У коллективного Запада, в первую очередь у США, появятся дополнительные возможности влиять, договариваться. С Путиным все варианты напугать или договориться уже использованы. Любой новый человек – это новый шанс, новые возможности.
Россия останется агрессором, опасным соседом, но, возможно, она станет менее опасной, более сговорчивой. Теоретически люди, которым как минимум не нравится война, в России есть, я бы не сказал, что их много, но они есть. При конкретном Путине они опасаются эти мысли выражать.
При абстрактном любом, кто придет на его место, даже условные Патрушев или Шойгу, шансов на то, что они по крайней мере постараются организовывать какие-то протесты гораздо больше. Смена власти – это всегда шанс, даже если речь идет о человеке такого же дьявольского нрава, как Путин. Но любой, кто будет на месте Путина, будет слабее Путина, это совершенно очевидно.
Агентство Fitch подтвердило кредитный рейтинг Израиля.
Неевреи-антисионисты не новость. Особенно в России. Ещё вождь международного пролетариата В.И. Ленин видел в сионизме форму буржуазного национализма и иронизировал в переписке с М. Горьким: "...коммунисты мечтают об уничтожении всех государств, а сионисты - прибавить ещё одно государство к уже существующим". Продолжатели дела Ильича действовали целеустремлённо, так что к концу двадцатых годов прошлого века в СССР со всеми сионистскими организациями, как, впрочем, и с сионистами-организаторами, было покончено. Организации закрыты, а организаторы расстреляны или посажены в лагеря.
После "шестидневной", когда Давид с прямо-таки библейской мощью в очередной раз сокрушил Голиафа, антиизраильские, антисионистские настроения в советской политике, как, впрочем, и в политике стран-сателлитов, младших братьев по светлому будущему, набирают силу. Все эти страны, за исключением Румынии, разрывают с Израилем дипотношения, а в их СМИ слово сионист становится синонимом словам расист, фашист, оккупант. Особенно зверствует Польша, где в начале семидесятых антисионизм и антисемитизм слились воедино и за короткое время "Исхода" от 300 тысячной еврейской общины осталось менее 3 тысяч. Но это — нееврейский антисионизм. Которым, повторяю, мало кого удивишь. Удивительно, что и среди потомков Авраама были и есть противники идей Теодора Герцля. Некий феномен: евреи-антисионисты. Кто они? Сначала немного истории.
Ортодоксы. Евреи изначально, на протяжении 2000 лет мечтали о возвращении на родину. В молитве "Амида", читаемой три раза в день, они просят: "Собери нас вместе с четырёх концов земли в страну нашу". И, тем не менее, зародившееся в 19-м веке желание потомков Авраама "вернуться к Сиону" встретило наибольшее сопротивление именно в религиозной среде. Последователи ортодоксального, а особенно ультраортодоксального иудаизма считали, а некоторые считают до сих пор, что такое возвращение (отсюда и название сионизм) должно стать результатом не каких-то практических действий самих евреев, но произойти исключительно по Божественной воле. Через посланца Б-га — Мессию. Раввины, которые поддерживали Т. Герцля (Ц. Калишер, Э. Гутмахер и др.) и активно участвовали в сионистском движении, составляли в то время явное меньшинство.
Духовный вождь еврейского антисионизма в начале прошлого века раввин Ш. Гирш, с одной стороны, был убеждён, что "...еврейский народ нигде не найдёт свой стол и лампу, кроме как в Святой земле", но, с другой, считал, что Эрец-Исраэль и созданное в нём еврейское государство будут даны евреям только свыше, как орудие для выполнения заветов Торы. Кроме того, по его мнению, сионистское движение, считавшее, что историческая родина важнее страны проживания, дают антисемитам повод для сохранения дискриминации евреев.
Постепенно, шаг за шагом, разрыв между сионистами и подавляющим большинством ортодоксов перерастает в настоящий конфликт. В начале 20-го века руководители крупнейших ортодоксальных общин во многих странах (особенно в Германии, Польше, России) резко осудили планы Т. Герцля, а некоторые, например, в Голландии, даже запретили евреям под страхом херема (отлучения от общины) вступать в сионистские организации. Именно тогда возникла организация, противодействующая сионистам с позиции ортодоксального иудаизма, — Агудат Исраэль.
Однако, несмотря на антисионизм духовных лидеров ортодоксии, в тридцатые годы прошлого века антисемитизм в Европе усиливается. Настроения меняются. Многие ортодоксы переселяются в Эрец-Исраэль. Более того. В 1947 году они активно поддержали образование еврейского государства, правда, с оговоркой, что оно будет жить по законам Торы.
Реформисты. Резко антисионистские позиции занимали в конце 19-го — начале 20 века и многие представители реформизма в иудаизме. Особенно в США. Они считали, что евреи "...не нация, а религиозное сообщество..." и потому "...не ожидают возвращения в Палестину". После образования Израиля "Американский совет за иудаизм", объединяющий антисионистски настроенных евреев-реформистов, выступил с шокирующим заявлением: "Государство Израиль не является ни государством евреев, ни родиной еврейского народа. Для американцев еврейского вероисповедования — это иностранное государство". "Возвращению к Сиону" они противопоставили свой лозунг: "Америка — наш Сион".
Другие антисионисты. Активную позицию среди евреев-антисионистов в начале прошлого века занимали также "автономисты" и, если так можно выразиться, "территориалисты". Первые противопоставляли переселению в Эрец-Исраэль национально-культурную автономию в странах проживания. Вторые считали, что образование еврейского государства возможно не только в Палестине, но и на других территориях, предложенных для этой цели международным сообществом. И, наконец, именно антисионизм был важной составной частью политики бундовцев (еврейских социалистов), которых Г. Плеханов остроумно назвал "сионистами, боящимися морской болезни".
Антисионисты сегодня. Но вернёмся в 21-ый век. Что представляют из себя антисионисты в наши дни? Прежде всего, это члены небольшой (2-3 тысячи человек) отколовшейся от "Агудат Исраэль", ультраортодоксальной группировки "Натурей карта" с центрами в Израиле, Нью-Йорке и Лондоне. Надо сказать, что "натурей картовцы" не сидят спокойно в ожидании прихода Мессии. Вовсе нет. Они скандально известны как резко антиизраильскими высказываниями, так и антиизраильскими действиями. Например, один из лидеров группировки раввин Моше Гирш был советником Ясира Арафата, а сейчас хочет стать советником правительства Хамаз. А раввин Давид Вайс, почётный гость президента Ирана Ахмадинеджада на международной конференции по отрицанию Холокоста, прямо заявил "Мы бескомпромиссны в нашем требовании распустить (милое словечко нашёл раввин вместо арабского "уничтожить" Л.М.) безбожное государство, именующее себя Израиль. Поразительно, но члены "Натурей карта" в случае образования палестинского государства хотят жить на его территории.
Из других антисионистов наиболее заметны в наши дни сатмарские хасиды (последователи антисиониста раввина Иоэль Тейтельбаума из Сатмара) и уже упомянутая организация реформистов "Американский Совет за Иудаизм". Как видите, антисионизм оказался точкой, где сошлись крайне правые и крайне левые.
Еврейский антисионизм, как ни парадоксально звучит это словосочетание, имеет право на существование. Как религиозный, так и нерелигиозный. Он не страшен. Страшно и отвратительно, когда антисионизм сливается с антисемитизмом. Когда фашиствующие арабские режимы используют религиозных фанатиков из "Натурей карта" для легимитизации отрицания Холокоста или варварских планов: "...стереть сионистское образование с карты мира". Известный американский телеведущий Виктор Топаллер правильно сказал: "...эти подонки будут прокляты и Б-гом, и людьми".
Источник: МАСТЕРСКАЯ
ДВОРЕЦ СЪЕЗДОВ КПСС, УКРАЩАЮЩИЙ МОСКОВСКИЙ КРЕМЛЬ ПО СЕЙ ДЕНЬ, БЫЛ СОДРАН С ДВОРЦА СЪЕЗДОВ ФАШИСТСКОЙ ПАРТИИ МУССОЛИНИ. НУ ПРОСТО ОДИН В ОДИН!
