Александр Гордон
ЖИЗНЬ И СУДЬБА
ЧУЖЕЗЕМНОГО ТРИБУНА
(отрывок из новой книги «Урожденные иноземцы», третьего тома трилогии «Безродные патриоты» и «Коренные чужаки»)
Юные годы
В 1973 году в Берлине вышла в свет книга немецкого журналиста, писателя и юриста Себастьяна Хаффнера (1907-1999) «Поражение революции: Германия, 1918-1919».
Автор приводит следующее заключение: «Евгений Левинэ – импульсивный молодой человек, обладавший дикой энергией, и в отличие от Карла Либкнехта и Розы Люксембург, вероятно, имел качества немецких Ленина и Троцкого». Упомянутый Хаффнером человек – председатель правительства Баварской советской республики в апреле 1919 года, доктор экономики, коммунист, еврей, уроженец России.
Баварская революция вспыхнула ярким красным светом на всю Германию.
Баварская советская республика была уничтожена охваченными ужасом немцами.
Томас Манн был одним из тех, кто был потрясен возможностью победы Баварской революции.
В последние часы существования Баварской советской республики он писал в своем дневнике:
«Мы говорили о том, возможно ли еще спасение европейской культуры <…> или победит киргизская идея уничтожения. Мы говорили также о типе русского еврея, вождя международного движения, этой взрывоопасной смеси еврейского интеллектуал-радикализма со славянским православным фанатизмом. Мир, который еще не утратил инстинкта самосохранения, должен с напряжением всех сил и в короткие по законам военного времени сроки принять меры против этой породы людей» (из дневников Томаса Манна, Мюнхен, май 1919 года). «Меры против этой породы людей» были действительно приняты «в короткие сроки по законам военного времени»: через месяц после победы контрреволюции председатель правительства Баварской советской республики Евгений Левинэ был осужден и расстрелян, министра народного просвещения, философа и писателя Густава Ландауэра линчевали. За три месяца до конца существования республики в Баварии офицером-аристократом был убит премьер-министр баварского социал-демократического правительства Курт Эйснер. Баварскую революцию, в отличие от Октябрьской, возглавляли евреи: Курт Эйснер, Эрнст Толлер, Эрих Мюзам, Густав Ландауэр и уроженцы России, коммунисты Евгений Левинэ и Макс Левин. В интервью «Новому левому обозрению» Дьердь Лукач поставил Евгения Левинэ в один ряд с Че Геварой.
Евгений Левинэ родился 10/23 мая 1883 года в семье богатого петербургского купца-мануфактуриста, Юлиуса (Жюля) Левинэ, итальянского еврея, дельца, чуждого политики и стремлений к общественной деятельности, и его супруги Розалии Гольдберг.
Когда отец умер, Евгению было три года. Он рос слабым и болезненным мальчиком, которого мать в течение нескольких месяцев в году лечила на заграничных курортах. Она не любила русский климат и русскую среду и увезла сына в возрасте 13 лет в Германию, где поместила в привилегированное закрытое учебное заведение в Висбадене.
Революционеры воспитываются в нежном возрасте и становятся вождями из-за детских переживаний и страданий. Стендаль в «Красном и черном» писал: «Минуты унижения создают Робеспьеров». Хотя мальчик прекрасно знал немецкий язык, он испытал стресс из-за отношения к нему детей немецких аристократов и богатых буржуа. Евгений страдал от их грубого и высокомерного отношения, антисемитизма,чувствовал себя чужим и тянулся к России.Он ушел в книги и попал под влияние поэзии и личности Генриха Гейне. В 14 лет он задумался:«Почему я люблю Россию и тоскую по ней?» Индивидуальные переживания перерабатывались у него в протест против социального неравенства и несправедливости. В интернате он столкнулся с пустыми, праздными подростками, детьми богатых людей, стремящимися к разгульной жизни. Презрение к сотоварищам превращалось в ненависть и в желание бороться за права обездоленных и угнетенных людей. В 15 лет Левинэ начал писать стихи, проникнутые состраданием к униженным и оскорбленным, бедным слоям общества. Он прочитал много произведений русской революционной поэзии и стал переводить их на немецкий язык. В возрасте 16 лет он написал стихотворение “ZumVolke” («К народу»), в котором имелись такие строфы:
Довольно терпеть тебе рабство, народ!
Довольно терпеть!
Порви свои рабские путы!
Заносчиво-нагло кичатся вокруг Богатство и знатность…
Довольно терпеть!
Сбрось свои цепи, —
Рабские путы!
Свободным должен ты стать!
Тиранию
Довольно терпеть!
В дневнике он писал о желании служить народу против тиранов и видел себя народным трибуном.Пауль Вернер (Фрелих), баварский революционер и коммунист,приводит следующую цитату из дневника Евгения Левинэ: «Я хотел бы быть спасителем народа, хотя бы и не в том смысле, в каком я представлял себе это раньше. Но не мнимым, а настоящим, который не подачкой, как римские консулы, пытается завоевать симпатии народных масс, а искренней работой на пользу народа. Я хочу с адвокатской скамьи громить врагов народа, защищать угнетенного и помочь ему осуществить свое право. И если моей наградой будут триумфы и горячие овации, я осознаю, что выполнил свой долг и послужил народу. Это—моя цель, в это я верю!» (24 мая 1896 года).
Уроки революции в России
В 1902 году Евгений закончил среднее образование и вернулся в Россию. Но пробыл в ней недолго, ибо мать испытывала страх перед Россией и Петербургом и опасалась их пагубного влияния на сына. Если в интернате его революционные настроения были книжного происхождения, новое пребывание в Петербурге приблизило Евгения к действительности и борьбе с несправедливостью. Он остро почувствовал социальное неравенство,увидел забастовки и аресты протестующих в России.Не мог он не знать и о традиционных еврейских погромах.
Уехав из Петербурга, Евгений Левинэ поступил в университет Гейдельберга на юридический факультет, но, помимо правовых наук, слушал на филологическом факультете лекции по этике, искусству и истории литературы.
Он активно участвовал в организациях русской колонии в Гейдельберге и был инициатором благотворительных вечеров в пользу революционеров.
Левинэ ощущал себя в Германии русским революционером на чужбине. Но ни Германия, ни Россия не могли быть родиной для подлинного революционера, ибо он прежде всего должен был быть преданным интернациональному пролетариату. В Гейдельберге Левинэ интенсивно изучал труды Маркса, Плеханова и Бебеля. Зимой 1904 года он перевелся в Берлинский университет и завязал интенсивную переписку с друзьями в России. Письма оттуда усиливали его желание вернуться в страну, в которой ожидалась революция. В августе 1905 года Евгений уехал в Россию. Уезжая, он запасся корреспондентским билетом газеты «FrankfurterVolksstimme» («Франкфуртский народный голос»). Под прикрытием удостоверения иностранного журналиста он занимается революционной деятельностью. Однако ему пришлось уйти в подполье.
Какой образ в подполье принял отпрыск богатой семьи, образованный, ассимилированный еврей Евгений Левинэ? Он приобрел паспорт на имя скупщика скота Бенциона Гринмута и всячески старался подделаться под этот тип. В разговоре с посторонними он умышленно плохо говорил по-русски, вставляя еврейские слова, на каждом шагу божился и ругал своих «конкурентов». Постороннему трудно было догадаться, что под личиной типичного мещанина из еврейского местечка в черте оседлости скрывается революционер. Будущий вождь пролетариата замаскировался под местечкового еврея и приблизился к своему народу, страдавшему от погромов. Но его сближение с еврейским народом являлось маскарадом.Еврейская внешность, типичные национальные манеры, акцент и жестикуляция- для него лишь маска, служащая делу революции.
После трехлетней подпольной деятельности, в 1908 году в Минске Левинэ арестовывает полиция. Долгие усилия и взятки приехавшей на помощь из Германии матери помогли освобождению Евгения из тюрьмы. Так он вернулся в Германию. В университете он перевелся с юридического факультета на экономический и избрал своей специальностью политическую экономию и экономическую статистику. Он защитил докторскую диссертацию по экономике. Для лучшего знакомства с пролетариатом он стал работать рабочим на сталелитейном заводе, а затем, меняя каждые два-три месяца место работы, обошел постепенно наиболее значительные фабрики и заводы Мангейма.В 1913 году Евгений Левинэ переехал в Берлин, где перешел на профсоюзную работу и одновременно читал лекции по теории социализма в клубах профессиональных союзов. Там он познакомился с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург. Их сблизила антипатриотическая и антивоенная позиция.
Новый немецкий революционер
За два года до войны Левинэ принял в Мангейме баденское подданство и теперь, как «немец», был призван на военную службу. Из-за знания русского языка на фронт его не послали, а назначили переводчиком при лагере для русских пленных в Гейдельберге. Он был цензором писем военнопленных. Умение Левинэ внушать доверие военнопленнымподсказалоначальству мысль использовать его в качестве агента для выпытывания у пленных русских штаб-офицеров военных тайн их армии. Левинэ был вызван к коменданту лагеря. Спокойно выслушав коменданта, Левинэ резко ответил:«Я социалист и шпионом никогда не буду!» и, повернувшись, не дожидаясь разрешения, вышел. После этого он был смещен с должности и отправлен в полк. Начальство, опасаясь разлагающей войска пропаганды Левинэ, быстро перемещало его из одной части в другую, с одного фронта на другой. Переброски тяжело отражались на его слабом здоровье. Совершенно больной Левинэ был освобожден от должности цензора и командирован в тыловую часть в Гейдельберге. Здесь он также преподавал в университете практический курс русского языка.В 1915 году Левинэ женился на Розе Бройдо, дочери польского раввина, ставшей коммунисткой и его помощницей в революционной работе. В 1916 году родился их сын Евгений.
Во время Первой русской революции 1905 года Евгений Левинэ примкнул к эсерам.
Работа на мангеймских фабриках, сблизившая Левинэ с городским пролетариатом, еще более связала его с марксистами. Он решил уйти от эсеров и после убийства в Москве левыми эсерами посла Германии фон Мирбаха вышел из партии и примкнул к независимым социал-демократам. Октябрьскую революцию он принял полностью. В самом начале Германской революции Евгений вступил в «Союз спартаковцев», будущую Коммунистическую партию Германии.Центральный комитет «Спартаковцев» направил его в Рейнскую область для организаторской и агитационной работы среди рабочих. Речи Левинэ пользовались большим успехом. На митинги с его участием собирались тысячные толпы. Его слушали так же внимательно, как Карла Либкнехта, а раньше—Бебеля. Левинэ быстро завоевал себе популярность, и его называли не иначе, как «наш Левинэ». Он был глубоко подавлен убийством Карла Либкнехта и Розы Люксембург. После поражения коммунистического выступления в Берлине его усиленно разыскивала полиция. Ему приходилось скрываться, как в старое время нелегальщины в царской России.В это время «убежищем для коммунистов» считалась Бавария. Ее правительство редко выдавало политических преступников, и пребывание в Баварии, не совсем легальное, было безопаснее нахождения в любой другой части Германии.
Бескровная революция
В книге о Левинэего супруга Роза Левинэ-Мейер описывала обстановку в Мюнхене, сравнивая ее с берлинской: «В Мюнхене царила совсем другая атмосфера. Хотя большинство беглецов жило под фальшивыми именами, все в этом сравнительно маленьком городе знали, что это коммунисты и, даже вожди движения.Несмотря на это,они могли показываться на улицах, столоваться в гостинице, где кельнерша знала каждого в лицо после двух посещений, читать в трамваях газету «Красное знамя», не боясь эксцессов со стороны толпы. После берлинской жизни казалось, что ты находишься в сказочной стране». Поэтому ЦК компартии Германии направил Евгения Левинэ в Баварию на партийную работу и для редактирования мюнхенской газеты “RoteFahne” («Красное Знамя»). В марте 1919 года он прибыл в Мюнхен.
Кто прибыл в Баварию? Об этом можно узнать из свидетельства Федора Степуна, соученика Евгения по университету Гейдельберга, доктора философии истории, впоследствии профессора исследований русской культуры в университете Мюнхена: «По своим взглядам, он был гуманитарным атеистом, имел типичную еврейскую внешность с почти аристократическим длинным лицом, красивыми меланхолическими глазами. <…> Во время нашей дружбы он проявил себя необыкновенно мягким, даже сентиментальным молодым человеком, писавшим стихи об осеннем дожде, барабанившем по крышам домов рабочих».
Куда прибыл Евгений Левинэ?
В 1919 году в Баварии проживало 7 миллионов человек.
По числу жителей она занимала второе место среди германских государств после Пруссии.
За несколько дней до его появления на Баварской земле, в Мюнхене был убит премьер-министр Баварского правительства Курт Эйснер, еврей, берлинский журналист, выпускник философского факультета университета Марбурга.
Житель Мюнхена и свидетель этих событий, Лион Фейхтвангер, встретил Эйснера в рабочем квартале города и заметил, как пожилой житель Мюнхена просил своих товарищей, рабочих металлургических заводов, молиться за здоровье «нашего Эйснера». Низкорослый, худой, лысый интеллигент в помятых брюках и пиджаке, носивший очки без оправы, стекла которых шатались и могли в любой момент выпасть, прервав его речь, не житель Баварии, обладавший типичной еврейской внешностью, он покорил сердца десятков тысяч баварцев и стал премьер-министром республики, свергнув короля Людвига III из династии Виттельсбахов, правившей страной в течение 700 лет. Во время революции не погиб ни один человек. Еврей победил короля. Еврей и социалист Эйснер сверг реакционный режим одного из правителей Германии, осуществив мечту Генриха Гейне. Он мечтал создать режим, который бы отверг германский милитаризм и тевтономанию. Пацифист, не проливший ни одной капли крови, верил в победу своего дела, но был приговорен к неудаче: бескровные революции были обречены на поражение.
Курт Эйснер был членом социал-демократической партии, затем лидером Независимой социал-демократической партии, председателем мюнхенского совета рабочих, крестьян и солдат.Он призвал к всеобщей забастовке и привел большую толпу в здание парламента, где объявил о создании в Баварии социалистической республики. Эйснер привлек на свою сторону рабочих, крестьян и солдат, захватил власть, став премьер-министром. После отречения короля ЛюдвигаIII парламент провозгласил создание Баварской республики. Эйснер разъяснил, что эта революция отличается от большевистской, ибо частная собственность будет защищена новым правительством. Он заявил, что его программа будет основана на демократии, пацифизме и антимилитаризме. Эйснера поддержали 6000 рабочих фабрики боеприпасов в Мюнхене, владельцем которой был оружейник-капиталист Густав Крупп. Город был перевалочным пунктом для войск, выводившихся с Западного фронта. Большая часть пятидесяти тысяч солдат поддержали революцию Эйснера.
«Мы были мечтателями, идеалистами, поэтами – говорил Эйснер, — но в течение четырех с половиной лет (во время Первой мировой войны. – А. Г.) мы, идеалисты и мечтатели, оказались правыми (выступив против войны. – А. Г.), в то время как другие хладнокровные и практичные признаются сейчас, что потратили четыре с половиной года на самообман». Вначале режим Эйснера («не большевистский и не буржуазный») полностью принимало большинство жителей Мюнхена и деревенских районов, населенных католиками и консерваторами. Старый правительственный механизм сотрудничал с режимом Эйснера. Однако стремление Эйснера сохранить независимость Баварии даже ценой выхода из империи сделало ему немало врагов. Он считал, что нужно порвать с германским прошлым. Обвиняя Германию в развязывании войны, он надеялся добиться лучших условий и меньшей контрибуции для Баварии в будущих переговорах с союзниками-победителями. Он был убежден, что и остальные германские государства должны признать свою вину в прошедшей войне. Он требовал от держав Антанты поверить в новое обличье немецкого народа: «Народ не виноват в преступлениях прошлого. Единственная его вина в том, что он дал лжи увести его с прямой дороги. Мы свободны и потому способны говорить правду. По этой причине мы можем требовать, чтобы к нам относились с симпатией». Когда помощники Эйснера обнаружили в государственном архиве Баварии документы, изобличавшие Германию в развязывании войны, в поощрении агрессивности Австрии, он, не колеблясь, опубликовал эти разоблачения.
Публикации возмутили новое центральное правительство страны. Консерваторы и антисемиты сочли эти публикации изменой. Началась пропагандистская атака на «еврейскую республику».
Когда Эйснер говорил о том, что «мы были мечтателями, идеалистами, поэтами», он имел в виду своих соратников-евреев, министров Баварского правительства, поэтов Эриха Мюзама и Эрнеста Толлера, философа и литературного критика Густава Ландауэра. Это было правительство евреев, отвечавшее стандартам Платона, — «философы-цари». Евреи как бы сошли со страниц «Протоколов сионских мудрецов», чтобы подтвердить юдофобский тезис об еврейском управлении делами и судьбами неевреев.
Эйснер был необычным социалистическим вождем. Его преемник на посту главы правительства республиканской Баварии Эрнст Толлер так характеризует своего товарища:
«Эйснер, остававшийся бедным всю свою жизнь, чистым и непритязательным, был маленьким худым человеком со светло-пепельными волосами, спадавшими в беспорядке на затылок, с бородой, похожей на мелкий колючий кустарник, спадавшей ему на грудь. Его близорукие глаза удивленно глядели поверх пенсне, которое плохо держалось на кончике носа, а его маленькие заботливые руки, обладавшие женской тонкостью, не отвечали на дружеские или враждебные пожатия, жест, скрывающий его робость в человеческих отношениях». Эйснер не был революционером. Эриху Мюзаму, которого он встретил в 1917 году, он заявил, что является последователем Жореса. Мюзам же считал его близким сторонником реформистского марксизма Эдуарда Бернштейна.
Позиция Эйснера в отношении независимости Баварии разжигала антисемитизм, ибо била по поверженной Германии, на которую ее автор возлагал ответственность за ее несчастья. Эйснер был верен политике осуждения Германии за развязывание Первой мировой войны. В речи на социалистическом конгрессе в Швейцарии он говорил о долге Германии помочь в восстановлении разрушенного района боев на севере Франции. Этим он восстановил своих противников против себя еще больше. Когда он возвратился в Баварию, к нему приставили телохранителя.
В феврале 1919 года начались бои между баварскими сепаратистами и отрядами центрального правительства. 21 февраля 1919 года, после поражения его партии на выборах, когда Эйснер шел пешком к зданию недавно избранного Баварского парламента, чтобы заявить о своей отставке с поста премьер-министра, ему выстрелили в спину. Напавший на него на Променаденштрассе человек был лейтенантом Баварского пехотного лейб-полка, двадцатидвухлетним графом Антоном Арко Валлеем. Эйснер умер мгновенно. Перед убийством Валлей говорил: «Эйснер – большевик, еврей. Он не немец, он не чувствует немецкого. Он подрывает патриотические мысли и чувства. Он предал эту страну». Подоплека убийства заключалась в ненависти к евреям, бушевавшей в Германии. Однако в случае Валлея ненависть была намного сильнее обычной. Молодой граф был ранее изгнан из донацистской организации «Общества Туле» за то, что скрыл, что его мать еврейка (она принадлежала к влиятельной семье еврейских банкиров Оппенгейм). В этом убийстве еврейский вопрос достиг необычайно высокой температуры эмоций. Убийца опасался презрения германских националистов гораздо больше, чем правосудия. Валлей хотел смыть «позор» своего еврейского происхождения еврейской кровью Эйснера. Еврейское происхождение убитого и убийцы еще больше увеличивало драматизм случившегося. Социал-демократический режим Эйснера пал.
Баварская советская республика
По книге Розы Левинэ, накануне объявления новой социалистической республики, 4 апреля,военный министр правительства Баварии, пролетарий, столяр Шнеппенхорст, вскоре перешедший на сторону контрреволюционеров, «приветствовал» будущего главу правительства, Евгения Левинэ, так:
«Дайте этому еврею по башке!»
«Коммунисты сошли с ума! Только потому, что без них решили объявить советскую республику, они ее не хотят поддерживать!».
Левинэ нужна была не просто советская республика, а диктатура пролетариата и большинство в советах у коммунистов.
7 апреля 1919 года была провозглашена Баварская советская республика во главе с лидером независимых социал-демократов, поэтом Эрнстом Толлером. На заседании коммунистов, где обсуждалось их партнерство в правительстве с независимыми социал-демократами Левинэ сказал: «Мы заключим эту колеблющуюся, нежную невесту— независимых (социал-демократов. — А. Г.) — в свои крепкие коммунистические объятия и позаботимся о том, чтобы из этого брака вышла могучая коммунистическая партия». Одно из условий Левинэ при формировании Советского правительства было «немедленный захват банков пролетарской красной гвардией».Для Левинэ любой конкурент был врагом, с которым он готов был вступить в смертельную схватку. Толлер был против жесткой коммунистической линии. Роза Левинэ назвала его «баварским Лениным», но «баварским Лениным» был ее муж.
Вот его требования:
- Диктатура пролетариата, сознающего свои классовые интересы.
- Принятие построения советов путем выборов по предприятиям и профессиям.
- Обобществление промышленных предприятий, банков и крупных поместий.
- Изменение бюрократической государственной машины и местного самоуправления в смысле передачи всего административного аппарата в руки советов рабочих и крестьянских депутатов.
- Введение всеобщей трудовой повинности для буржуазии.
- Полное переустройство всей системы судопроизводства на революционных началах.
- Изменение жилищного права на революционно-социалистической основе.
- Отделение церкви от государства.
- Немедленное революционизирование школ и университетов.
- Социализация прессы.
- Образование красной армии для охраны советской республики.
- Заключение союза с советскими республиками России и Венгрии.
Часть этих условий была принята правительством независимыхсоциал-демократов вместе с социалистами большинства и анархистами. Но это пока была республика без правления коммунистов.
Тем временем войска свергнутого баварского правительства Иоганна Гофмана двигались на революционный Мюнхен. Коммунисты во главе с Левинэ выступили с обращением к пролетариату: «Свергните центральный совет (то есть правительство. – А. Г.) и Толлера. Теперь не время для политической фразеологии. Предстоит упорная борьба!». После шести дней на посту президента республики, 14 апреля Эрнст Толлер ушел в отставку, и коммунисты, Евгений Левинэ, Макс Левин, Пауль Вернер и другие захватили власть.На помощь Левинэ в Мюнхен прибыли большевики из России, пассажиры ленинского «пломбированного вагона», евреи Товий Аксельрод и Александр (Шая Зеликович) Абрамович, с которыми Евгений познакомился во время полугодичной работы в информационном отделе советского полпредства в Берлине. Это были специалисты по произведению мировой революции.
Пацифиста Эйснера сначала сменил пацифист Толлер.
В заявлении Толлера об отставке, которое было прочитано вслух, говорилось:
«Теперешнее правительство я рассматриваю как несчастье для трудящегося народа Баварии. Его вожди представляют, по моему мнению, опасность для идеи советов. Неспособные ничего строить, они все разрушают самым бессмысленным образом. Поддерживать их—означало бы, с моей точки зрения, нанести вред революции и Советской республике. Самое ужасное это то, что трудящийся народ находится в полном неведении относительно действительного характера событий». Под красными знаменами республики не было места мечтателям-пацифистам. Обосновывая уход в отставку, Толлер сказал: «Я считаю, что настоящее правительство является катастрофой для трудящихся масс». «Правительство-катастрофу» Баварской советской республики возглавил Евгений Левинэ.
Житель Мюнхена того времени, Лион Фейхтвангер, свидетель революционных событий, напечатал в 1920 году роман «1918».
Он пытался описать состояние Толлера в момент отставки. Главному герою романа, благородному поборнику справедливости, руководителю революции в Баварии Томасу Вендту (его прототип – Эрнст Толлер) не удается удержать людей «от озверения», и он добровольно отдает власть коммунистам. Левинэ становится первым номером правительства республики. Он объявляет о захвате одиннадцати заложников и посылает радиотелеграмму Ленину об объявлении «подлинной пролетарской диктатуры» в Баварской советской республике.
27 апреля 1919 года Ленин прислал новому коммунистическому руководству Баварии следующую телеграмму: «Благодарим за приветствие и со своей стороны приветствуем Советскую республику в Баварии от всей души. Очень просим вас сообщать чаще и конкретнее, какие меры вы провели для борьбы с буржуазными палачами Шейдеманами (Шейдеман – канцлер Германии. — А. Г.) и КО, создали ли Советы рабочих и прислуги по участкам города, вооружили ли рабочих, разоружили ли буржуазию, использовали ли склады одежды и других продуктов для немедленной и широкой помощи рабочим, а особенно батракам и мелким крестьянам, экспроприировали ли фабрики и богатства капиталистов в Мюнхене, а равно капиталистические земледельческие хозяйствав его окрестностях, отменили ли ипотеки и арендную плату для мелких крестьян, удвоили или утроили плату батракам и чернорабочим, конфисковали ли всю бумагу и все типографии для печатания популярных листовок и газет для массы, ввели ли шестичасовый рабочий день с двух- или трехчасовымизанятиями по управлению, уплотнили ли буржуазию в Мюнхене для немедленного вселения рабочих в богатые квартиры, взяли ли в свои руки банки, взяли ли заложников из буржуазии, ввели ли более высокий продовольственный паек для рабочих, чем для буржуазии, мобилизовали ли рабочих поголовно и для обороны, и для идейной пропаганды в окрестных деревнях? Самое спешное и широкое проведение таких и подобных мер при самодеятельности рабочих, батрацких и особо от них мелкокрестьянских Советов должно укрепить ваше положение. Необходимо обложить буржуазию чрезвычайным налогом и дать рабочим, батракам и мелким крестьянам сразу и во что бы то ни стало фактическое улучшение их положения. Лучшие приветы и пожелания успеха».
Баварское советское правительство не успело реализовать ленинскую программу ограбления Мюнхена и разрушения и так подорванной долгой войной экономики Баварии. Но все же баварские советские министры в чем-то поступили по-ленински: банки были национализированы, квартиры у богатых были отняты и переданы бедным, 10 тысяч ружей были розданы рабочим по приказу Левинэ, заложники были взяты и расстреляны.
Конец иностранного коммунара
Министр-президент правительства Баварии в изгнании Иоганн Гофман, войска которого осаждали Мюнхен, отдал приказ распространить листовки, осуждавшие руководство Советской республики следующего содержания:«К населению Мюнхена!Внезапно и жестоко разбились надежды коммунистических и полукоммунистических мечтателей, которые в своем заносчивом фанатизме обещали, что с объявлением Советской республики наступит царство социальной свободы и справедливости. Вместо бескорыстных, благородных людей руководящие посты в правительстве заняли насильники и отчасти преступные личности. Многие дома были сожжены, и значительные суммы денег исчезли навсегда. Аресты производились без всякого разбора. Правительство бесцеремонно вмешивалось в дело снабжения населения продуктами питания. Существование целого класса маленьких людей было поставлено на карту. Мюнхен был отрезан от остального мира. Подвоз припасов остановился. Жизнь грудных детей, больных и слабых подвергалась серьезной опасности. Уголь стал редкостью на кухне бедняка. Через три недели над всей хозяйственной и духовной жизнью Мюнхена тяготел давящий гнет. Революционный трибунал преследовал граждан за каждое свободное слово, направленное против постыдного хозяйничания иностранного сброда. Заложников зверски убивали». «Иностранный сброд» — это, конечно, евреи.
Левинэ не был обеспокоен мыслями о голодающих детях. «Что случится — спрашивал он – если в течение нескольких недель в Мюнхене будет меньше молока? В любом случае большинство его идет детям буржуазии. Мы не заинтересованы в том, чтобы они выжили. Не будет вреда, если они умрут – они бы выросли врагами пролетариата».«Гуманитарный атеист», «сентиментальный молодой человек», по словам однокашника Степуна, Евгений Левинэ стал превращаться в негуманного верующего коммуниста и кровавого правителя. Приближался его конец.
Роза Левинэ вспоминает:
«Через некоторое время Левинэ стал про себя тихо декламировать русскую народную песню:
Ты скажи моей молодой вдове,
Что женился я на другой жене,
Обвенчался я со смертью раннею.
И когда я, не владея больше собой, заплакала, голос Левинэ тоже задрожал».Евгений Левинэ часто любил повторять и сказал в своем последнем слове: «Мы, коммунисты, все покойники в отпуске, и я это вполне осознаю. Я не знаю, продлится ли еще мой отпуск, или мне уже пора отправиться к Карлу Либкнехту и Розе Люксембург». 3 мая фрейкоры захватили Мюнхен. 5 мая были ликвидированы последние очаги сопротивления революционеров.
Лион Фейхтвангер посвятил главу «Из истории города Мюнхена» в романе «Успех» революции. Глава начинается так:
«В те годы одним из самых излюбленных способов опровержения доводов политического противника было убийство. В Германии к этому средству прибегали преимущественно приверженцы правых партий, не владевшие так искусно, как вожди левых, духовным оружием».
Писатель продолжил: «Вступившие затем в Мюнхен консервативные правительственные войска убили во имя так называемого «освобождения города», по официальным данным, 547 человек. Социалисты объявили эту цифру преуменьшенной. По их сведениям, число убитых колебалось между 812 и 1748. Правительственных солдат пало 38. Кроме того, по официальным данным, во время боев в Мюнхене погибло от «несчастных случаев» 184 человека из числа гражданского населения. Большое число расстрелянных, убитых и погибших от «несчастных случаев» было еще и ограблено». Возможно, данные, опубликованные Фейхтвангером,не были точными. Одно было ясно:баварский средний класс, не только крайние националисты, был напуган революцией и ответил жестоким антисемитским террором на зарождавшийсякрасный террор «чужаков», на их экспроприацию капиталистической собственности. Страх потери имущества породил ненависть: евреи подняли руку не только на Баварию, замышляя, отделить ее от Германии, — они желали отнять у немцев их благополучие. Левинэ был вождем коммунистов, покусившимся на частную собственность. Эйснер и Толлер были против кровопролития и насилия. Левинэ был идейным коммунистом, то есть насильником и разрушителем. Им были недовольны буржуа, рабочие и даже соратники.
Ландауэр писал Левинэ: «>…> Я вижу ваши труды и с сожалением вынужден констатировать, что в экономической и интеллектуальной области вы не справляетесь. <…> Я горько сожалею, что сегодня пропагандируется лишь малая часть моего дела, дела пыла и порыва, культуры и просвещения». После подавления революции Левинэскрывался, но контрреволюционерам было важно его найти и уничтожить. За его поимку объявили крупную денежную премию. Примерно через десять дней после полного разгрома революционных отрядов Левинэ был арестован.
Левинэ был обречен.
Из смертного приговора Левинэ:
«Провозглашение Советской республики было восстанием против существующего законного правительства. <…>Левинэ взял на себя всю ответственность за этот образ действий, который представляет собой преступление, именуемое государственной изменой. Левинэ был чужестранцем, проникшим в Баварию, государственно-правовые отношения которой его ни в какой мере не касались. Он преследовал свои цели, совершенно не считаясь с благом населения в целом, хотя он знал, что стране настоятельно необходим внутренний мир. При своей высокой умственной одаренности он в полной мере предвидел последствия своих поступков. Если кто-нибудь таким образом распоряжается судьбой народа, то можно считать твердо установленным, что его образ действий проистекает из бесчестного образа мыслей. На этом основании обвиняемому было отказано в признании смягчающих обстоятельств. Наоборот, суд считает строжайшее наказание настоятельным требованием справедливости. На изложенных основаниях, согласно ст. 3 закона о военном положении, суд приговаривает обвиняемого к смерти». Смертный приговор был объявлен 3 июня и приведен в исполнение 5 июня 1919 года. Перед смертью Левинэ крикнул: «Да здравствует мировая революция!». Ему было 36 лет. Он «обвенчался со смертью раннею».
В последнем слове Левинэ ответил на главные обвинения прокурора:
«Я лично хотел бы еще возразить по поводу упрека, сделанного собственно не прокуратурой, а извне, но к которому отчасти присоединился и прокурор, упрека в том, что это все были «чужие». Я прекрасно знаю, что я по своему происхождению—русский, я— еврей, я—не из Баварии. Как же мог я осмелиться принять пост, о котором защитник сказал, что он равен посту министра-президента (премьер-министра. – А. Г.)?<…> Если я принял предложенный мне пост, то только потому, что полагал, что я в силу своей прежней деятельности в состоянии ориентироваться в хозяйственных вопросах, и еще потому, что считал себя лично вправе и вменял себе даже в обязанность, пока нет никого другого, этот пост занять. Пока я его занимал, я обязан был выполнять свой долг перед немецким и международным пролетариатом и коммунистической революцией».
При руководстве Эйснера и Толлера Баварская революция была бескровной. Приход к власти Левинэ привел ее в кровавую фазу. Он совершал мировую революцию на благо «международного пролетариата». Баварская советская республика просуществовала две недели. За это время в Мюнхене были закрыты газеты, не работал телеграф и телефонные линии, был захвачен железнодорожный вокзал и блокированы подъездные пути, что привело к нехватке продовольствия в городе. Отели превратились в оружейные склады, стачки парализовали работу предприятий, в городе шли бои.
Советская власть в Баварии как явление потрясла немецкое общество и, прежде всего, — Баварию и Мюнхен. Революция, происшедшая после проигранной Первой мировой войны, испугала многих немцев. Анархия, кровопролитие, паралич хозяйства, ликвидация частной собственности, резкая поляризация общества и кроваво-красный призрак Советской России оттолкнули баварцев от социалистической революции и ее вершителей, большинство которых было евреями.Если революция ноября 1918 года в Берлине воспринималась как немецкая, в Баварской революции обвиняли евреев.Воздух был насыщен антисемитизмом.Американский историкКристофер Браунинг в книге «Происхождение окончательного решения: эволюция еврейской политики нацистов» (2004) писал: «С политической точки зрения многим людям было очень легко сосредоточить свое внимание на евреях. Еврей стал символом левого политика, капиталиста-эксплуататора, разного рода авангардного эксперимента в культуре, секуляризации – всего того, что вызывало неприятие у довольно широкой консервативной части политического спектра. Еврей стал идеальным политическим раздражителем».
В мюнхенских газетах называли руководство Советской республики «бандой сумасшедших, фантастов, фанатиков и преступников» и «тщеславными чужаками-агитаторами». Поэтесса и писательница Изольда Курц, писавшая репортажи о мюнхенских событиях, называла коммунистов Левинэ, Левина и Аксельрода «террористической группой». Макс Левин, доктор биологии, ближайший помощник Левинэ, коммунист из России, так же, как и Евгений Левинэ, заброшенный в Баварию для совершения мировой перманентной революции, был настроен по-большевистски. Будущий военный комиссар правительства Баварии Левин говорил: «Если К. Эйснер не возьмет курс на революцию и не защитит этот курс от Ауэра (Эрхард Ауэр – социал-демократ, министр внутренних дел правительства Эйснера. – А. Г.) и сторонников, то мы сбросим кабинет Эйснера, и кровопролитие не будет для нас преградой». Курц характеризовала Левинэкак «самого опасного, самого беспощадного и, вероятно, самого значительного среди вождей». Аксельрода она именовала «ужасом всех банков». Аксельрод занимался «национализацией» банков. Со ссылкой на опыт большевистской революции он потребовал немедленной конфискации всех ценностей, хранившихся в банках, и взлома банковских ячеек, владельцы которых не открыли их добровольно. Это было ограбление банков и их клиентов. Аксельрод как последователь теории перманентной мировой революции верил в повсеместную победу большевиков.
Левин сумел скрыться от баварского правосудия. В Австрии он познакомился с другим беглецом и неудачным революционером-евреем, бывшим главой правительства Венгерской советской республики Белой Куном. Левин был потрясен и очарован личностью Куна. Он писал сестре: «Какой прекрасный человек Бела Кун! Это революционер огромной энергии, товарищ с искренней и открытой душой ребенка, одним словом, русский человек <…>. Я в Белу Куна влюбился по уши. Его как-то сразу, экспромтом начинаешь любить, обменявшись с ним лишь парою слов. Удивительный человек. Как будто природа его создала только для того, чтобы в зеркале этого создания любоваться самой собой». «Прекрасный человек» Бела Кун — жестокий крымский палач, расстрелянный в СССР в 1938 году.
Английский историк и кинорежиссер Лоуренс Рис в книге «Нацисты: предостережение истории» (1997) писал:
«Была еще одна, более зловещая причина, по которой Баварская советская республика произвела такое устойчивое впечатление на сознание правых. Большинство лидеров этого переворота было евреями. Это способствовало обострению предубеждения, что за всем злом и несправедливостью в Германии стоят евреи».
Журналист и писатель Себастьян Хаффнер в книге «Рассказ немца» (2002) приводит свидетельство солдата фрейкоров, «свободных корпусов», одного из карателей революций в Берлине и Мюнхене:
«Не без некоторого добродушного сочувствия тот говорил о жертвах, которые сотнями пали на поле боя или были «застрелены при попытке к бегству». «Это был цвет рабочей молодежи, — молвил он задумчиво и меланхолично; очевидно, такова была формула, под знаком которой события отпечатались в его мозгу — Это был цвет рабочей молодежи, — повторил он, — прекрасные, храбрые парни, не то что в Мюнхене в 1919 году: там были мерзавцы, евреи и бездельники. К ним я не испытывал ни капли сочувствия». Большинство еврейских вождей не было баварцами, а некоторые были иностранцами, чужаками, русскими евреями, стремившимися завезти в Германию ненавистную большевистскую революцию. На Левинэ смотрели с ненавистью как на чужака, осмелившегося захватить власть в их стране и навязать им иностранное, большевистское правление. Чужестранцы, евреи убили заложников, среди которых были немецкие аристократы, члены «Общества Туле».
Мюнхен — колыбель коричневой чумы
Членом «Общества Туле» был и убийца Эйснера граф Арко Валлей — до того момента, когда обнаружилось «позорное» еврейское происхождение его матери. Убитые баварскими революционерами члены «Общества Туле» были немецкими националистами, превозносившими происхождение «арийской расы»и считавшими немцев «расой господ». «Общество» было создано в 1918 году в Мюнхене. Члены «Общества Туле» были ярыми противниками баварских революционеров и предшественниками национал-социалистической партии. Их девиз: «Помни, что ты немец! Держи свою кровь в чистоте!». Они исповедовали крайний национализм, мистицизм, антисемитизм, концепцию германского расового превосходства и были проповедниками пангерманской идеи о новом могущественном германском рейхе. И вот, в колыбели «Общества Туле», в Мюнхене, в центре крайнего германского национализма «евреи», «чужаки», «большевики» замахнулись на «честь германской нации». Они хотели отнять Баварию у Германии и отдать ее под власть «еврейского большевизма». Выступление баварских социалистов и коммунистов зажгло пожар немецкого национализма и увеличило число сторонников в борьбе за немецкий характер Веймарской республики и ее превращение в новую империю германской нации.
В 1919 году философ-неомарксист еврейского происхождения Эрнст Блох жил в Мюнхене, где наблюдал взлет и падение Баварской советской республики. Пять лет спустя он написал эссе «Сила Гитлера». Свыше 100 тысяч жителей Мюнхена провожали гроб с телом Эйснера. По радио было передано обращение Баварского рабочего и солдатского совета к пролетариям всех стран сплотиться для защиты революции. Среди провожавших Эйснера в последний путь шла депутация ветеранов, в которой участвовал Адольф Гитлер. Позже Гитлер напишет: «Смерть Эйснера только ускорила ход событий и привела к советской диктатуре, то есть, лучше сказать, к временной диктатуре евреев, чего зачинщики революции добивались как своей конечной цели во всей Германии» («Моя борьба», 1925 год).После прихода к власти в Баварии коммунистов и евреев Гитлер сделал выбор — национальный социализм.Чернь, среди которой вращался Гитлер, перешла на сторону правых. Блох почувствовал эту тенденцию: «После прохождения кульминации событий те же люди, которые участвовали в бесконечных массовых процессиях на похоронах Эйснера, призывали к уничтожению вождей социалистов. С невероятной быстротой советские звезды были заменены на знаменах свастиками. С невероятной быстротой революционный трибунал, созданный Эйснером, поставил Евгения Левинэ перед расстрельной командой». Баварский сброд легко сменил красное знамя на знамя национальное. Антисемитизм, прочно укоренившийся в Германии, получил живое свидетельство «еврейской опасности» в восстании пришельцев-евреев, чужаков, анархистов, коммунистов и сепаратистов против немецких патриотов.
Все евреи, руководившие Баварской республикой, умерли не своей смертью:
Курт Эйснер был убит правым экстремистом в 1918 году, Густав Ландауэр был растерзан карателями в 1919 году, Евгений Левинэ был расстрелян по приказу Баварского трибунала в 1919 году, Эрих Мюзам был забит до смерти в нацистском концлагере в 1934 году, Макс Левин и Товий Аксельрод бежали в Россию и были расстреляны там в 1937 и 1938 годах соответственно, Эрнст Толлер покончил с собой в 1939 году.
Баварская революция и созданная Эйснером «еврейская республика» вдохновили правых. 5 января 1919 года, в конце существования Баварской республики под руководством Эйснера в пивной Штернекерброй в Мюнхене была создана национал-социалистическая рабочая партия. Она была образована в результате слияния «Политического рабочего союза» Карла Харрера и «Комитета независимых рабочих» Антона Дрекслера. Оба были членами «Общества Туле». 12 сентября 1919 года Адольф Гитлер, в то время ефрейтор 1-го резервного батальона 2-го Баварского пехотного полка, вышел из армии и стал членом новой партии.
Левинэ страдал из-за своего еврейского происхождения в детстве, в богатых немецких пансионах. Он, сначала подсознательно, а затем сознательно перерабатывал детские обиды и унижения антисемитского содержания в картины несправедливого угнетения всех людей низкого социального положения. Одержимый идеей исправления немецкого общества, находившийся в момент революции в Баварии только два месяца, не знавший страну, в которой очутился, Левинэ решился на захват власти в одном из главных германских государств во имя мирового пролетариата. Отношение Левинэ к еврейскому вопросу было основано на указаниях Ленина. В 1913 году тот писал: «Кто бы прямо или косвенно ни выдвигал лозунг о еврейской «национальной культуре», он является (каковы бы ни были его, быть может, хорошие намерения) врагом пролетариата, сторонником старого мира и кастовой позиции евреев, соучастников раввинов и буржуазии».
Философия Левинэ состояла в том, что существование евреев как народа– фантазия, появившаяся на основе исковерканной социально-экономической системы и являющаяся карикатурой истории, ее уродливым ночным кошмаром, а еврейская проблема решится путем исправления общества с помощью диктатуры пролетариата.
Тогда еврей станет экс-евреем, обычным человеком. Не только Левинэ, но и тысячи высоко интеллигентных, хорошо образованных евреев верили в эту теорию и поступали согласно ее принципам. Они ненавидели свое еврейство и боролись за революцию как за высоко моральное средство избавиться от еврейства на «законных основаниях». Они видели в революции уникальный метод избавления от еврейства вообще и своего еврейства в частности. Это избавление было, по их мнению, благородным способом освобождения человечества от эксплуатации, подавления и унижения, в результате чего «еврейское обособление» исчезнет. Но страшный конец Баварской революции вырвал из глубины души Левинэ его предсмертное разочарование обществом.
В последние часы жизни он ясно увидел причину поражения:
он — чужестранец, русский, еврей, не баварец, замахнувшийся на управление чужой страной.
Баварская революция окончилась полной неудачей, но ее поражение не осталось без последствий. Оно вдохновило на создание национал-социалистической партии. Напуганные революцией германские националисты Мюнхена вступили в борьбу за превращение Веймарской республики в Третью империю германской нации. Коричневый ядовитый туман, исходивший от арийцев «Общества Туле» в Мюнхене, через 14 лет стал воздухом, которым дышали Германия и Европа в течение 12 лет.
В 1919 году Евгений Левинэ предстал перед соратниками и противниками как цельная личность и убежденный революционер. Однако его облик вождя революции рождался в сомнениях, колебаниях и мечтаниях. Для Левинэ характерен дуализм. Он метался между Россией и Германией, между благополучной жизнью буржуа и авантюризмом вершителя судеб людей, между «сентиментальностью» поэта (по свидетельству Степуна) и несгибаемостью вождя, между защитой интересов местных жителей и верностью международному пролетариату, между статусом семьянина, отца семейства, и положением вождя всеобщей революции, принадлежащего только ей, между поэзией и войной, между игрой в выходца из еврейского местечка и пафосом универсального реформатора жизни человечества, между «гуманитарным атеизмом» (мнение Степуна) и религией диктатуры пролетариата. Образ Евгения Левинэ – земной и возвышенный. Он человечен и фанатичен.Левинэ — гуманист и палач, строитель и разрушитель, друг трудящихся и авантюрист, уничтожающий экономику, доктором которой он являлся, широко образованный человек и узко направленный экстремист. Коммунистический вождь Баварской революции Евгений Левинэ, выходец из еврейской семьи, сын Германиии Россиипрожил 36 лет. Он родился и погиб в водовороте революционных событий, не сделавших, вопреки его ожиданиям, жизнь лучше.
- Я посвятил вождям Баварской республики также очерки «Конец революционера» — о Курте Эйснере – в книге «Безродные патриоты» и «Шестидневный президент» — об Эрнсте Толлере- в книге «Коренные чужаки».
Библиография
- G. Aly. “Why the Germans? Why the Jews?” Picador, New York, 2015.
2.E. Bloch. “Hitler’s Force” (April 1924). German History in Documents and Images, Volume 6, Weimar Germany, 1918/1919-1933. Max Weber Stiftung. Foundation German Humanities Institute Abroad. Washington DC, 2018.
- C. Browning. “The Origins of the Final Solution: The Evolution of Nazi Jewish Policy”, September 1939 – March 1942, Lincoln: University of Nebraska Press, 2004.
- S.Haffner. “Failure of a Revolution. Germany 1918-1919”. Plunkett Lake Press, 2013.
- I. Kurz. “Aus den Tagen der MünchenerRäterepublik” // NeueFreiePresse. 11. Juli 1919. Nr. 19712. S. 1—3; ibid. 11. Juli 1919. Nr. 19713. S. 1—3.
- R.Leviné-Meyer. “Leviné: The Life of a Revolutionary”. Saxon House, New York, 1973.
- T. Mann. “Diaries 1918-1939”. H. N. Abrams. New York, 1982.
- L.Rees. “The Nazis: A warning from History”, BBC Books, 1997.
- А. Ю. Ватлин. «Финансовая политика советских властей Баварии в 1919 году». С.37-46. Вопросы истории. №7-2014.
- В. И. Ленин. «Сочинения». Том 29, стр. 298 – 299. Издательство политической литературы, Москва, 1969.
11.Л. Фейхтвангер.«Успех. Три года из истории одной провинции». Издательство «Картя Молдовеняскэ», Кишинев, 1970.
- С. Хаффнер. «Рассказ немца: 1914-1933». Издательство Харголь. 2002 (на иврите).
