Один бедняга решил в
отчаянии отправиться в мир иной. Забрался на крышу и бросился вниз, на камни
мостовой…. Но не разбился, а вдруг полетел совершенно свободно. Самоубийца
парил над городом, и жизнь ему показалась прекрасной, наполненной смыслом. На
следующий день он решил повторить полет, залез на ту же крышу и с улыбкой
бросился вниз…. Он лежал на камнях с переломанными ногами и руками и никак не
мог понять, почему его оставил Бог.
- Он тебя не оставил, - сказал бедняге в
больнице мудрый доктор, - иначе ты бы больше не задавал вопросов. Полет, мой
милый, возможен только на краю отчаяния. Корысть и удовольствия здесь не
причем.
Старая комсомолка Раиса Лерт, обиженная на
культ личности, исказивший великие идеалы коммунизма, пишет в своей книге «Не
поминайте лихом»: «Существенно то, что самая структура нашей государственной и
общественной жизни построена так, что она часто отталкивает, выталкивает из
себя людей искренних, самоотверженных, бескорыстных, сплошь и рядом талантливых,
а выдвигает беспринципных, послушных и жадных».
Увы, не «наша» структура,
а любая структура, еще раз убедился в этом в Израиле. Честь, порядочность – не
для массового потребления. С талантом, особенно крупным, неуютно, мучительно
(зависть) и опасно. Бездарь всегда СВОЙ. Талант – ЧУЖОЙ. Всегда личность
значимая встречает сопротивление среды и это нормально. Над миром людей
властвует пошлость, подлость и
бездарность, но «без зла не будет и добра», как писал Юлий Лотман, да и
не он один.
Осень. Один на даче. На
сотни метров вокруг ни одного человека. Тишина звенящая. И невольно начинаешь
разговаривать с теми, кто не знает человеческого языка: сороке говорю, что я не
позолоченный и не блестящий, и нечего на меня пялится жадным глазом; мухе, что
зря она проснулась в такое время года, даже крота подземного уговариваю не
разрывать наш участок…. Поймал себя на том, что смысла в моей речи не меньше,
чем при разговоре с людьми.
Как горько и страшно, что
вещателем Апокалипсиса становится целый народ.
«Не стоит в смутные дни
ждать фильмов, исполненных надежды. Пока нет надежды в нашем русском мире, пока
нет ее в умах и на улицах, никакой надежды от художника дождаться нельзя. Эту
свечу нужно держать зажженной у себя в сердце. Надо хранить в себе самом этот
луч. Пока люди не научатся отыскивать волю к надежде в себе самих, наш
апокалипсис будет с нами».
Из интервью Андрея Звягинцева Валерию Кичину,
«Российская газета»
Прочел эти страшные слова талантливого
кинорежиссера и подумал, что надежда на возрождение, на победу национального
духа никак не зависит от реального бытия той или иной нации в определенный
исторический отрезок, что основа любой надежды в искренней вере в силу, стоящую
над тобой, над твоим народом, над временем, наконец.
Разве положение потомков Иакова в сороковых
годах прошлого века было лучше положения нынешнего россиянина в стране
сравнительно мирной, огромной и богатой. Не та власть, но когда в России она
была «той». «Воли к надежде» хватило
евреям, чтобы возродиться, восстать из ада Холокоста. Внутренняя
опустошенность идет от укоренившегося атеизма, как формы возвращения в
язычество. Надежда на утопию «светлого будущего» оказалась жалкой подменой
подлинной веры. Рухнула эта надежда – и нация оказалась в тупике, о котором
говорит Звягинцев.