суббота, 10 октября 2015 г.

МУЖСКАЯ ИСТОРИЯ


СВЕТЛАНА АЛЕКСИЕВИЧ
Мужская история

– Всю жизнь руки по швам! Не смел пикнуть. Теперь расскажу…
В детстве… как себя помню… я боялся потерять папу… Пап забирали ночью, и они исчезали в никуда. Так пропал мамин родной брат Феликс… Музыкант. Его взяли за глупость… за ерунду… В магазине он громко сказал жене: «Вот уже двадцать лет советской власти, а приличных штанов в продаже нет». Сейчас пишут, что все были против… А я скажу, что народ поддерживал посадки. Взять нашу маму… У нее сидел брат, а она говорила: «С нашим Феликсом произошла ошибка. Должны разобраться. Но сажать надо, вон сколько безобразий творится вокруг». Народ поддерживал… Война! После войны я боялся вспоминать войну… Свою войну… Хотел в партию вступить – не приняли: «Какой ты коммунист, если ты был в гетто?». Молчал… молчал… Была в нашем партизанском отряде Розочка, красивая еврейская девочка, книжки с собой возила. Шестнадцать лет. Командиры спали с ней по очереди… «У нее там еще детские волосики… Ха-ха…» Розочка забеременела… Отвели подальше в лес и пристрелили, как собачку. Дети рождались, понятное дело, полный лес здоровых мужиков. Практика была такая: ребенок родится – его сразу отдают в деревню. На хутор. А кто возьмет еврейское дитя? Евреи рожать не имели права. Я вернулся с задания: «Где Розочка?» – «А тебе что? Этой нет – другую найдут». Сотни евреев, убежавших из гетто, бродили по лесам. Крестьяне их ловили, выдавали немцам за пуд муки, за килограмм сахара. Напишите… я долго молчал… Еврей всю жизнь чего-то боится. Куда бы камень не упал, но еврея заденет.
Уйти из горящего Минска мы не успели из-за бабушки… Бабушка видела немцев в 18-м году и всех убеждала, что немцы – культурная нация и мирных людей они не тронут. У них в доме квартировал немецкий офицер, каждый вечер он играл на пианино. Мама начала сомневаться: уходить – не уходить? Из-за этого пианино, конечно… Так мы потеряли много времени. Немецкие мотоциклисты въехали в город. Какие-то люди в вышитых сорочках встречали их с хлебом-солью. С радостью. Нашлось много людей, которые думали: вот пришли немцы, и начнется нормальная жизнь. Многие ненавидели Сталина и перестали это скрывать. В первые дни войны было столько нового и непонятного…
Слово «жид» я услышал в первые дни войны… Наши соседи начали стучать нам в дверь и кричать: «Все, жиды, конец вам! За Христа ответите!». Я был советский мальчик. Окончил пять классов, мне двенадцать лет. Я не мог понять, что они говорят. Почему они так говорят? Я и сейчас этого не понимаю… У нас семья была смешанная: папа – еврей, мама – русская. Мы праздновали Пасху, но особенным образом: мама говорила, что сегодня день рождения хорошего человека. Пекла пирог. А на Пейсах (когда Господь помиловал евреев) отец приносил от бабушки мацу. Но время было такое, что это никак не афишировалось… надо было молчать…
Мама пришила нам всем желтые звезды… Несколько дней никто не мог выйти из дома. Было стыдно… Я уже старый, но я помню это чувство… Как было стыдно… Всюду в городе валялись листовки: «Ликвидируйте комиссаров и жидов», «Спасите Россию от власти жидобольшевиков». Одну листовку подсунули нам под дверь… Скоро… да… Поползли слухи: американские евреи собирают золото, чтобы выкупить всех евреев и перевезти в Америку. Немцы любят порядок и не любят евреев, поэтому евреям придется пережить войну в гетто… Люди искали смысл в том, что происходит… какую-то нить… Даже ад человек хочет понять. Помню… Я хорошо помню, как мы переселялись в гетто. Тысячи евреев шли по городу… с детьми, с подушками… Я взял с собой, это смешно, свою коллекцию бабочек. Это смешно сейчас… Минчане высыпали на тротуары: одни смотрели на нас с любопытством, другие со злорадством, но некоторые стояли заплаканные. Я мало оглядывался по сторонам, я боялся увидеть кого-нибудь из знакомых мальчиков. Было стыдно… постоянное чувство стыда помню…
Мама сняла с руки обручальное кольцо, завернула в носовой платок и сказала, куда идти. Я пролез ночью под проволокой… В условленном месте меня ждала женщина, я отдал ей кольцо, а она насыпала мне муки. Утром мы увидели, что вместо муки я принес мел. Побелку. Так ушло мамино кольцо. Других дорогих вещей у нас не было… Стали пухнуть от голода… Возле гетто дежурили крестьяне с большими мешками. День и ночь. Ждали очередного погрома. Когда евреев увозили на расстрел, их впускали грабить покинутые дома. Полицаи искали дорогие вещи, а крестьяне складывали в мешки все, что находили. «Вам уже ничего не надо будет», – говорили они нам.
Однажды гетто притихло, как перед погромом. Хотя не раздалось ни одного выстрела. В тот день не стреляли… Машины… много машин… Из машин выгружались дети в хороших костюмчиках и ботиночках, женщины в белых передниках, мужчины с дорогими чемоданами. Шикарные были чемоданы! Все говорили по-немецки. Конвоиры и охранники растерялись, особенно полицаи, они не кричали, никого не били дубинками, не спускали с поводков рычащих собак. Спектакль… театр… Это было похоже на спектакль… В этот же день мы узнали, что это привезли евреев из Европы. Их стали звать «гамбургские» евреи, потому что большинство из них прибыло из Гамбурга. Они были дисциплинированные, послушные. Не хитрили, не обманывали охрану, не прятались в тайниках… они были обречены… На нас они смотрели свысока. Мы бедные, плохо одетые. Мы другие… не говорили по-немецки…
Всех их расстреляли. Десятки тысяч «гамбургских» евреев…
Этот день… все как в тумане… Как нас выгнали из дома? Как везли? Помню большое поле возле леса… Выбрали сильных мужчин и приказали им рыть две ямы. Глубокие. А мы стояли и ждали. Первыми маленьких детей побросали в одну яму… и стали закапывать… Родители не плакали и не просили. Была тишина. Почему, спросите? Я думал… Если на человека напал волк, человек же не будет его просить, умолять оставить ему жизнь. Или дикий кабан напал… Немцы заглядывали в яму и смеялись, бросали туда конфеты. Полицаи пьяные в стельку… у них полные карманы часов… Закопали детей… И приказали всем прыгать в другую яму. Стоим мама, папа, я и сестренка. Подошла наша очередь… Немец, который командовал, он понял, что мама русская, и показал рукой: «А ты иди». Папа кричит маме: «Беги!». А мама цеплялась за папу, за меня: «Я с вами». Мы все ее отталкивали… просили уйти… Мама первая прыгнула в яму…
Это все, что я помню… Пришел в сознание от того, что кто-то сильно ударил меня по ноге чем-то острым. От боли я вскрикнул. Услышал шепот: «А тут один живой». Мужики с лопатами рылись в яме и снимали с убитых сапоги, ботинки… все, что можно было снять… Помогли мне вылезти на верх. Я сел на край ямы и ждал… ждал… Шел дождь. Земля была теплая-теплая. Мне отрезали кусок хлеба: «Беги, жиденок. Может, спасешься».
Деревня была пустая… Ни одного человека, а дома целые. Хотелось есть, но попросить было не у кого. Так и ходил один. На дороге то резиновый бот валяется, то галоши… косынка… За церковью увидел обгоревших людей. Черные трупы. Пахло бензином и жареным… Убежал назад в лес. Питался грибами и ягодами. Один раз встретил старика, который заготавливал дрова. Старик дал мне два яйца. «В деревню, – предупредил, – не заходи. Мужики скрутят и сдадут в комендатуру. Недавно двух жидовочек так поймали».
Однажды заснул и проснулся от выстрела над головой. Вскочил: «Немцы?». На конях сидели молодые хлопцы. Партизаны! Они посмеялись и стали спорить между собой: «А жиденыш нам зачем? Давай…» – «Пускай командир решает». Привели меня в отряд, посадили в отдельную землянку. Поставили часового… Вызвали на допрос: «Как ты оказался в расположении отряда? Кто послал?» – «Никто меня не посылал. Я из расстрельной ямы вылез». – «А может, ты шпион?» Дали два раза по морде и кинули назад в землянку. К вечеру впихнули ко мне еще двоих молодых мужчин, тоже евреев, были они в хороших кожаных куртках. От них я узнал, что евреев в отряд без оружия не берут. Если нет оружия, то надо принести золото. Золотую вещь. У них были с собой золотые часы и портсигар – даже показали мне, – они требовали встречи с командиром. Скоро их увели. Больше я их никогда не встречал… А золотой портсигар увидел потом у нашего командира… и кожаную куртку… Меня спас папин знакомый, дядя Яша. Он был сапожник, а сапожники ценились в отряде, как врачи. Я стал ему помогать…
Первый совет дяди Яши: «Поменяй фамилию». Моя фамилия Фридман… Я стал Ломейко… Второй совет: «Молчи. А то получишь пулю в спину. За еврея никто отвечать не будет». Так оно и было… Война – это болото, легко влезть и трудно вылезти. Другая еврейская поговорка: когда дует сильный ветер, выше всего поднимается мусор. Нацистская пропаганда заразила всех, партизаны были антисемитски настроены. Нас, евреев, было в отряде одиннадцать человек… потом пять… Специально при нас заводились разговоры: «Ну какие вы вояки? Вас, как овец, ведут на убой…», «Жиды трусливые…». Я молчал. Был у меня боевой друг, отчаянный парень… Давид Гринберг… он им отвечал. Спорил. Его убили выстрелом в спину. Я знаю, кто убил. Сегодня он герой – ходит с орденами. Геройствует! Двоих евреев убили якобы за сон на посту… Еще одного за новенький парабеллум… позавидовали… Куда бежать? В гетто? Я хотел защищать Родину… отомстить за родных… А Родина? У партизанских командиров были секретные инструкции из Москвы: евреям не доверять, в отряд не брать, уничтожать. Нас считали предателями. Теперь мы об этом узнали благодаря перестройке.
Человека жалко… А как лошади умирают? Лошадь не прячется, как другие животные: собака там, кошка, корова и та убегает, лошадь стоит и ждет, когда ее убьют. Тяжелая картина… В кино кавалеристы несутся с гиком и с шашкой над головой. Бред! Фантазия! В нашем отряде одно время были кавалеристы, их быстро расформировали. Лошади не могут идти по сугробам, тем более скакать, они застревают в сугробах, а у немцев мотоциклы – двухколесные, трехколесные, зимой они ставили их на лыжи. Ездили и с хохотом расстреливали и наших лошадей, и всадников. Красивых лошадей могли пожалеть, видно, среди них было немало деревенских парней…
Приказ: сжечь хату полицая… Вместе с семьей… Семья большая: жена, трое детей, дед, баба. Ночью окружили их… забили дверь гвоздями… Облили керосином и подожгли. Кричали они там, голосили. Мальчишка лезет через окно… Один партизан хотел его пристрелить, а другой не дал. Закинули назад в костер. Мне четырнадцать лет… Я ничего не понимаю… Все, что я смог – запомнил это. И вот рассказал… Не люблю слова «герой»… героев на войне нет… Если человек взял в руки оружие, он уже не будет хорошим. У него не получится.
Помню блокаду… Немцы решили очистить свои тылы и дивизии СС бросили против партизан. Навешали фонарей на парашютах и бомбили нас день и ночь. После бомбежки – минометный обстрел. Отряд уходил небольшими группами, раненых увозили с собой, но закрывали им рот, а лошадям надевали специальные намордники. Бросали все, бросали домашний скот, а он бежал за людьми. Коровы, овечки… Приходилось расстреливать… Немцы подошли близко, так близко, что уже слышны были их голоса: «о мутер, о мутер»… запах сигарет… У каждого из нас хранился последний патрон… Но умереть никогда не опоздаешь. Ночью мы… трое нас осталось из группы прикрытия… вспороли брюхо убитым лошадям, выкинули все оттуда, и сами туда залезли. Просидели так двое суток, слышали, как немцы ходили туда-сюда. Постреливали. Наконец наступила полная тишина. Тогда мы вылезли: все в крови, в кишках… в говне… Полоумные. Ночь… луна светит…
Птицы, я вам скажу, нам тоже помогали… Сорока услышит чужого человека – обязательно закричит. Подаст сигнал. К нам они привыкли, а немцы пахли по-другому: у них одеколон, душистое мыло, сигареты, шинели из отличного солдатского сукна… и хорошо смазанные сапоги… У нас самодельный табак, обмотки, лапти из воловьей шкуры, прикрученные к ногам ремешками. У них шерстяное нательное белье… Мертвых мы раздевали до трусов! Собаки грызли их лица, руки. Даже животных втянули в войну…
Много лет прошло… полвека… А ее не забыл… эту женщину… У нее было двое детей. Маленьких. Она спрятала в погребе раненого партизана. Кто-то донес… Семью повесили посредине деревни. Детей первыми… Как она кричала! Так люди не кричат… так звери кричат… Должен ли человек идти на такие жертвы? Я не знаю. (Молчит.) Пишут сейчас о войне те, кто там не был. Я не читаю… Вы не обижайтесь, но я не читаю…
Минск освободили… Для меня война кончилась, в армию по возрасту не взяли. Пятнадцать лет. Где жить? В нашей квартире поселились чужие люди. Гнали меня: «Жид пархатый…». Ничего не хотели отдавать: ни квартиры, ни вещей. Привыкли к мысли, что евреи не вернутся никогда…
at 1 комментарий:

СТАТИСТИКА ЮДОФОБИИ


Статистика антидиффамационной лиги (АДЛ -ADL)


> По словам представителей ADL, речь идет о всеобъемлющей попытке составить представление об уровне антисемитизма: опрос был проведен в 102 странах, были изучены мнения более 53 тыс человек.
>
> Целью этого опроса, как следует из названия, являлось определение уровня и динамики антисемитских тенденций в мире. Результаты исследования свидетельствуют о том, что 26% жителей планеты – то есть, более миллиарда человек – придерживаются антисемитских взглядов. При этом 70% респондентов признали, что никогда не встречали евреев лично. Лишь 54% респондентов проведенного в 100 государствах опроса слышали о Катастрофе европейского еврейства. 
>  
>
> В рамках опроса, респонденты должны были дать свою оценку 11 негативным стереотипам о евреях. Антидиффамационная лига использует эту меодику на протяжении последних 50-ти лет. Среди расхожих стереотипов: «евреи более лояльны по отношению к Израилю нежели к стране, где они проживают», «евреи обладают слишком большим влиянием в бизнесе», «евреи слишком много говорят о Холокосте», «евреи заботятся только о своих, им нет дела до остальных» и т.п. — вплоть до того, что «евреи являются причиной большинства войн» и «люди ненавидят евреев из-за того, как евреи себя ведут». Те, кто давали утвердительный ответ на шесть и более вопросов- считаются антисемитами.
> Лишь 28% всех опрошенных заявили, что все 11 стереотипов не являются справедливыми.
> Наиболее низкий уровень зафиксирован в Лаосе, где лишь 0,2% испытывают антиеврейские чувства. На Филиппинах антисемитов (3%), в Швеции (4%) и Нидерландах (5%). 
>
> Как оказалось, наибольшее число юдофобов по отношению к общему числа населения на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В этих регионах антиеврейские предрассудки демонстрируют 74% населения. А больше всего ненавистников евреев, как и следовало ожидать, проживают в Палестинской автономии (Западный берег и Газа). Там приверженцев антисемитских взглядов, согласившихся с большинством нелицеприятных и лживых стереотипов, оказалось 93%. 91% палестинцев уверенны, что евреи имеют слишком большую власть в финансовом мире, 88% считают, что евреи контролируют мировые СМИ.
> В Ираке таких 92%, в Йемене – 88%, в Алжире – 87%, Ливии – 87%, Тунисе – 86%, Кувейте – 82%, Бахрейне – 81%, Иордании – 81%, Марокко – 80%, Турции -69%. Зато Иран, который мы считаем главным врагом и главной угрозой, занимает по доле антисемитов последнее место среди мусульманских стран региона — их там «всего» 56%.
>
>  
> Второе место среди регионов мира по уровню антисемитизма занимает Восточная Европа, где юдофобами показали себя 34% населения. В России антисемитов 30%, на Украине и в Белоруссии — по 38%. В этом регионе антиеврейские мнения особенно распространен среди людей старшего поколения.
> Среди постсоветских стран более всего пропитана антисемитизмом Армения — 58%. При этом показатели соседнего Азербайджана — 37%, а Грузии — 32%. 72% армян считают, что евреев слишком много в бизнесе, а 45% уверены, что евреи слишком много говорят о том, что случилось с их народом во время Хоокоста.
> Среди стран Евросоюза, антилидером является Греция, 69% опрошенных выразили антисемитские взгляды. Скорее всего, рост антисемитизма в Греции связан с мировым финансовым кризисом и экономической нестабильностью. 
> В Западной Европе антисемитов меньше, чем в Восточной, но и там 24% населения разделяют классические антисемитские предрассудки.
> Наименее антисемитский регион мира — Австралия и Океания (14%). В Северной и Южной Америке (их посчитали вместе) антисемитов 17%, При этом в США антисемитизмом страдают 9% населения, а, например, в Венесуэле — 30%.
>  
>
> В большинстве англоязычных стран уровень антисемитизма составляет 13%, что значительно ниже, чем в среднем по планете – 23%. При этом протестантские страны оказались более лояльны к евреям и Израилю, чем те, где большинство населения составляют адепты других конфессий.
> Во Франции антисемитизмом маются целых 37% населения. 
> Примечательно, что среди индусов выявлено 19% антисемитов, среди буддистов — 17%, а среди атеистов — 21%. 
>
> Несмотря на то, что многие убеждены, что «вокруг одни евреи», 74% участников опроса заявили, что они никогда в жизни не встречали еврея живьем. 
> Данный опрос проводила компании First International Resources и Anzalone Liszt Grove Researchв период с июля 2013 года по февраль 2014. Респондентам задавались упомянутые выше 11 вопросов на 96 языках – в ходе телефонных опросов и личных интервью. Статистическая погрешность данного исследования колеблется в диапазоне от 4,4% до 3,2% – в зависимости количества интервью, проведенных в каждой из стран. 
at 1 комментарий:

ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА

Мирон Амусья: Как пахнет труп врага. К кончине бандита, которая запоздала на 35 лет

Помню, как сразу после войны пойманное начальство концентрационных немецких лагерей и особо активную их обслугу просто вешали. Жестокое было время. В целом, явно не гуманное, но в этом отношении вполне справедливое. Должно воздаваться по заслугам. Иное было бы и остаётся до сих пор несправедливым.

Как пахнет труп врага

(К кончине бандита, которая запоздала на 35 лет)

Мирон Я. Амусья


Лучше поздно, чем никогда!
Народ


Не стало Абу-Эйна
И не жалко мне его.
Увы, после смерти
он оставил кой-кого..
По старой песенке

10 декабря, в ходе очередной демонстрации левой шпаны из движения Еш Дин и их арабских хозяев-подопечных, приведшей к столкновению с израильской полицией, в мир иной отправился Зияд Абу Эйн. Он сделал это в карете скорой помощи, на пути в больницу, где выяснилось, что его убил инфаркт. Это ни на секунду не прервало поток обвинений Израиля в том, что Абу откинул копыта либо из-за отравления израильским газом или от удара оружием, т.е. от рук и действий израильской полиции.
О происшедшем сообщили все ТВ- и радиостанции Израиля, газеты. В дело вступил ООН в лице своего генсека, который потребовал выяснить, кто виноват в происшедшем. Не смог удержаться от рассмотрения столь важной проблемы и Совет Безопасности ООН, оказавшийся неспособным принять ни одной резолюции, приостанавливающей кровопролитие огромного масштаба в Сирии, и большого масштаба в Украине. Здесь, касательно Израиля, резолюция, требующая «найти и наказать» была принята при полном единогласии, без одного даже воздержавшегося, со счётом 15:0.
Как сообщили СМИ, проблемы арабо-израильских отношений будут затронуты во время встречи в Риме госсекретаря Д. Керри и министра иностранных дел России С. Лаврова, уже с 2008 хорошо известного и высоко ценимого международной общественностью специалиста по мирным инициативам. Как известно, слава его особенно выросла с февраля месяца этого года. Можно не сомневаться, что смерть Абу Эйна не будет обойдена вниманием высоких встречающихся сторон. Да и президент России не упустил случая отметить, что неурегулированный арабо-израильский конфликт стимулирует терроризм. Видно так настимулировал, что до мирового центра абсолютного спокойствия, г. Грозного, что в перманентно спокойной Чечне, докатилось.
Было бы неправильным и несправедливо с моей стороны обойти молчанием тот факт, что и некоторые израильские политики выразили беспокойство в связи с безвременной кончиной одного из Абу, и потребовали провести самое тщательное расследование. Слышал как один из них, представитель «рабочей» партии, некогда министр, М. Снэ, даже отметил, что констатация вскрытием инфаркта на фоне 80% блокировки сосудов ещё не означает, что израильские полицейские не виноваты: а вдруг именно их вмешательство спровоцировало инфаркт. Поражаешься способности некоторых евреев признавать чуть что свою вину там, где надо просто радоваться результату вмешательства Высших Сил.
Полиции, само собой разумеется, обещала не пускать дело смерти Абу Эйна на самотёк, а принять все необходимые меры, чтоб выяснить, кто и почему. Собственно, посмертное вскрытие однозначно ответило на вопрос «кто», но опустило необходимые уточнения на тему «почему» и выбора момента, который мог бы, по совокупности заслуг усопшего, наступить и заметно раньше, а именно 35 лет сему назад.
То, что у Абу Эйна были большие заслуги, видно по размаху мероприятий, связанных с его смертью. Усопшего к тому же надо было достойно похоронить, для чего Абу Мазан (тёзка в некотором роде) объявил три дня траура в «палестинской автономии», а усопше-убитого в последний путь несли шестеро военных со скорбно-грозными лицами, на которых было ясно написано «не забудем, не простим». Каждый израильтянин мог видеть кадры марширующих, хотя не приходилось мне видеть по ТВ похороны других, умерших от инфаркта. Очевидно, что не о простом трупе идёт речь — сколько их прошло за историю даже только Израиля без картинок на ТВ. Значит, он чем-то примечателен и в глазах израильских СМИ вообще и ТВ в особенности.
Эта примечательность — в его должности. Он был то ли «палестинский министр по делам израильских поселений», то ли председатель комиссии по борьбе с этими поселениями. На такую важную должность, трудно найди замену. Но помимо важного настоящего, этот Абу имел и значительнейшее прошлое. Дело в том, что в 1979 году, сейчас уже далёком, он был осуждён в США за то, что он (сам или с подельниками) подложил бомбу в урну на рынке в Тверии, городе, расположенном на берегу Тивериадского озера. Взрыв убил 2 подростков — евреев, 14ти и 16ти лет, и ранил ещё 30 человек.
Чрезмерный либерализм привёл к тому, что Абу получил вместо смертной казни пожизненное заключение, либо просто большой срок. Вышел он на свободу из израильской тюрьмы в 1985, рамках так называемой сделки Джибриля, которая предусматривала обмен тысячи ста террористов на троих пленных израильских солдат. К чему дальше привела его жизнь, мы знаем — бандит оказался в районе министерского поста. В свете его прошлых, да и нынешних заслуг странно было слышать передачи новостей, где говорилось «покойный страдал от ишемической болезни сердца». Ложь это, и предательство памяти его жертв. Не он страдал, а от него, и продолжают мучиться от ему подобных. Ишемия здесь сыграла положительную роль, сделав то, что не удосужилось 35 лет назад сделать израильское правосудие.
Вот сейчас в Иерусалиме был ряд террористических актов, в которых нападавшие арабы то убивали своих жертв ножом, то давили автомобилем, то плеснули им в лицо кислотой, то бросили кирпич на голову. В Тель-Авиве, на строительстве высотного дома срезали верёвку, которая поддерживала сидение высотного рабочего. Он упал и разбился насмерть. Представители полиции называют всё это индивидуальным террором, поскольку орудия и методы убийства различны, нападения кажутся случайными.
Позволю себе утверждать, чисто умозрительно, что это успокаивающая и дезориентирующая неправда. Едущий в машине не бросает свой автомобиль в толпу на остановке трамвая, кислотник не тащит с собой кислоту просто так, только потому, что когда-то ранее его обучили ненавидеть евреев, или он был когда-то чем-то обижен. И вот, гордый, ненависть затаил на всю жизнь, и готов, мститель, для восстановления попранных прав убить врага. Даже ценой своей, нередко молодой, жизни.
Не верю я в эту бездумную жертвенность, эдакое безумство храбрых. Ведь очень часто нападение кончается и смертью нападавшего. Значит, есть сила, которая заставляет пойти на смертельно-опасный трюк. Если это террор одиночек, то значит, что не может быть и серьёзной психологической подготовки атаки, позволяющей как-то отрешиться от собственной весьма вероятной смерти. Подозреваю, что каждого из бандитов направили «здесь и сейчас» всякие ещё живые абу эйны и их начальство. Потому не удивлюсь и попытке араба-«одиночки» буквально загрызть еврея. Уж больно сейчас другому Абу — Мазану удобен террор одиночек. Смотрите, мол, мы респектабельное будущее государство и такой же народ. А до крайности нас довели оккупанты. И мир, и счастье воцарятся с созданием двадцать второго государства для второго народа.
Отмечу, что всё время не понимаю, почему вожаки автономии (и Газы — в том числе) пользуются каким-то, своего рода — дипломатическим, иммунитетом. Например, как было бы хорошо, в первую очередь с точки зрения людских потерь, если бы каждая антитеррористическая операция начиналась с уничтожения руководства бандитов. Несомненно, это в большой мере способствовало бы военному успеху. На практике же, руководство бандитов строит себе укрытия под больницами, детскими садами, и к моменту начала операции перебирается в них. Из этого лишь следует, что удар Израиля должен быть точечным, точным и, главное, упреждающим.
Если можно превентивным ударом разнести реактор в Ираке или Сирии, методично уничтожать ракеты С-300 в той же Сирии по мере их поступления «от производителя», и по пути от Асада к Насралле, почему нельзя ликвидировать заранее верхушку — понять не могу. Что мешает превентивной ликвидации — страх перед мировым общественным мнением, опасение симметричной «охоты на лидеров» с их стороны, или опасения того, что при раннем уничтожении лидеров в стане террористов возникнет неустойчивость и, как следствие, неуправляемый хаос — я не знаю.
Ясно, что при точном превентивном ударе гибель непричастных наименее вероятна. Нет сомнения в том, что руководство бандитами из бункера малоэффективно, да и постоянная забота о собственной шкуре отвлечёт их внимание от великой цели — террористических атак на израильтян.
Страх «симметричного ответа», т.е. удара со стороны бандитов по руководству Израиля хотел бы отмести по двум причинам. Во-первых, слишком велико техническое превосходство Израиля, чтобы не иметь возможности обеспечить безопасность своих лидеров и штабов. Во-вторых, надеюсь, что они не трусы, и понимают, что высокий пост несёт не только привилегии, но и обязанности с рисками. Думаю, они знают и помнят, что во многих президентов США стреляли, а в некоторых, как известно, и попали. Однако они сохраняли в большой мере общение с публикой. Да и враги понимают, что убийство кого-либо из руководства Израиля не способно существенно дезорганизовать действия его армии. В этом одно из важных отличий регулярной армии демократической страны от бандитского сброда.
Иногда говорят о том, что ликвидация вожаков бандитов сделает ситуацию в подконтрольной ими территории хаотичной и потому более опасной. Опасности в этом не вижу, поскольку хаос приведёт к тому, что вместо сколько-то организованной силы, выступающей против Израиля, возникнут враждующие между собой шайки, в борьбу с которыми охотно выступит и мучимое ими население. Конечно, на смену одним бандитам могут прийти и другие, но зато какая радость наблюдать переходной период. Как некоторые говорили спустя значительное время после эмиграции из СССР — «И там и там плохо, но зато, какая дорога!».
Замечательную цель пропустил, кстати, Израиль совсем недавно — военный парад Хамаса по поводу их какой-то годовщины. А я смотрел на картинки военной мощи, которыми услужливо снабжало ТВ Израиля, и думал: ракету бы по трибуне сейчас. Вот это был бы достойный ответ не только на бряцание оружием, но и на тот страх, который испытывают жители обстреливаемых районов Израиля, особенно дети, за их потери, непрестанную беготню в убежище во время обстрелов, за печальную необходимость как-то прятаться при вое сирен.
Помню, как сразу после войны пойманное начальство концентрационных немецких лагерей и особо активную их обслугу просто вешали. Жестокое было время. В целом, явно не гуманное, но в этом отношении вполне справедливое. Должно воздаваться по заслугам. Иное было бы и остаётся до сих пор несправедливым.
at Комментариев нет:

РОССИЯ - "ДРУГАЯ ЕВРОПА"

Российский социум как «другая Европа»

08.10.2015
More Sharing ServicesShare|Share on facebookShare on twitterShare on emailShare on print

Россия демонстрирует миру собственную модель пути в современность, которую можно назвать традиционалистской модернизацией. Большинство россиян хотят видеть своих детей интеллигентами, 84% выступают за национализацию недр, 91% главной добродетелью видят труд, 72% недовольны тем, как работает демократия, а работа для них важнее зарплаты.
О том, чем отличается российский менталитет от европейского, посвящена работа доктора философских наук, сотрудника Института социологии РАН Андрея Андреева «Российский социум как «другая Европа» (журнал «Общественные науки и современность», №3, 2013). Мы приводим основные тезисы его работы
+++
Одна из характерных черт российского менталитета – склонность ставить интерес к работе выше того, сколько за неё платят. Широкая распространенность ориентаций этого типа стала одной из причин, по которым российское образование и российская наука устояли в ситуации экономического обвала и хронического недофинансирования.
+++
Отвечая социологам на вопрос о том, что было самым большим достижением России (СССР) в ХХ веке, россияне поставили на первое место ликвидацию неграмотности, введение массового высшего и среднего образования. Причем доля респондентов, поддержавших данную точку зрения (в целом по выборке 45%), лишь незначительно варьировалась в зависимости от рода занятий, уровня образования, возраста и материальной обеспеченности.

Наиболее явственно это проявляется в среде интеллигенции. Однако и в рабочих семьях почти 40% опрошенных хотели бы видеть своих детей специалистами с высшим образованием или даже с учёной степенью. Но самое интересное, что данная перспектива оказалась наиболее привлекательной и для предпринимателей: желающих увидеть своих детей руководителями фирм или менеджерами оказалось примерно вдвое меньше, чем сторонников интеллектуальной карьеры.
+++
У россиян зафиксирован очень высокий уровень положительных эмоциональных реакций на слово «будущее» (90%). Для сравнения: в динамично развивающейся и намного более благополучной Германии соответствующий показатель составил 82%. Если в Германии только четверть опрошенных верили в то, что человечество ожидает блестящее будущее, а остальные три четверти полагали, что оно будет безрадостным, то в России доля оптимистов была наполовину выше, а доля пессимистов – на треть ниже.
+++
Своеобразно россияне понимают и ряд базовых ценностей, которые принято считать «европейскими». Это относится к пониманию ими свободы. Большинство россиян считают свободу одной из главных ценностей, без которой жизнь потеряла бы смысл, даже ставят её выше материального благополучия. Однако только около трети из них воспринимают свободу «по-европейски», связывая ее реализацию с политическими правами и свободами, а почти две трети ощущают ее как «волю», то есть возможность быть самому себе хозяином.
+++
Россияне, как и все остальные европейцы, не видят никаких разумных альтернатив демократическому устройству общества. По странам Евросоюза доля граждан, удовлетворённых тем, как в их государствах работает демократия, примерно равна доле недовольных (соответственно, 41 и 40%). Но это в среднем. В некоторых странах (Испании, Ирландии, Португалии и ряде других) уровень удовлетворённости значительно выше, а в некоторых (Швеции, Великобритании, Дании, Финляндии) – значительно ниже среднего уровня.

Россия в этом плане также относится к числу недовольных, и более того – по уровню удовлетворённости существующей демократией она занимает в Европе последнее место. Если доля удовлетворённых тем, как работает демократия, россиян (28%) примерно равна доле выразивших то же мнение шведов (также 28%), британцев (31%) или датчан (32%), то процент недовольных в России значительно выше (72% против 57% в Швеции, 37% в Великобритании, 60% в Дании).
+++
В российском социуме сложились собственные представления о демократии, критерии, по которым следует судить о демократичности или недемократичности общественного строя, и эти критерии далеко не во всем совпадают с моделью, сложившейся на Западе. Россияне солидарны с европейским общественным мнением в том, что каждый человек имеет право свободно выражать и отстаивать свою точку зрения. Они вполне разделяют и тот постулат, что настоящая демократия невозможна без политической оппозиции, и были бы абсолютно против её запрета. Но главную функцию оппозиции они видят не в критике правительства, а в оказании ему помощи в работе. В России это мнение высказывают 60% даже вполне «продвинутых» представителей городского среднего класса
+++
Для россиян не слишком важны такие стандартные признаки свободного общества, как легальная возможность создания политических объединений и союзов, многопартийность, религиозные и интеллектуальные свободы, право на предпринимательскую деятельность, частную собственность и забастовки, отсутствие ограничений на передвижение, в том числе за пределы страны (эти позиции в качестве приоритетных выбирают от 7–8 до 15–17% опрошенных). Демократия для них – прежде всего социальное понятие, и потому большинство россиян считают главными её критериями реальное право на труд, жилище, охрану здоровья, пенсии и пособия по болезни, а также получение образования (эти позиции называют как самые важные признаки демократии от 40 до 70% и более опрошенных).
+++
Отсюда совершенно определённый взгляд на государство. Он противоположен западной либеральной модели, рассматривающей его лишь как арбитра, следящего за соблюдением «правил игры». В российской ментальности государство представляется как своего рода «общее дело», и логика его функционирования мыслится по аналогии с кооперативом или артелью (я даже предлагал особый термин – «артельное государство»). По мнению большинства россиян, государство призвано отстаивать интересы всего народа (а не отдельных личностей). Оно должно обеспечить своим гражданам определённый гарантированный минимум, тот же, кто хочет большего, должен добиваться всего сам.

При этом россияне – вовсе не поборники уравнительного распределения благ, какими их часто представляет либеральная публицистика (пресловутое «отнять и поделить»). Сторонниками уравнивания доходов оказываются менее половины российских респондентов. Это примерно столько же, сколько в Великобритании, и меньше, чем в Германии (59%).
+++
Экономической основой общенародной политической общности, согласно представлениям подавляющего большинства (до 84%) россиян, должна быть коллективная собственность на недра и другие природные богатства страны, которая принципиально не может передаваться в частные руки. Кроме того, государство должно активно регулировать и экономику в целом. Если в Великобритании и Германии примерно двое из каждых трёх респондентов выступают за увеличение роли частного бизнеса и лишь около четверти считают желательным расширение государственного сектора, то в России наоборот, три четверти граждан хотели бы усиления государственной экономики.
Своего рода идеал для россиян – экономическая модель НЭПа: «командные высоты» в виде крупнейших системообразующих предприятий, энергетики, транспорта, системы здравоохранения и высшего образования должны быть в руках государства, тогда как лёгкая и пищевая промышленность, сервис, торговля, отдельные учреждения образования и культуры сельское хозяйство лучше передоверить частной инициативе. Однако государственная монополия на информацию при этом отвергается: ту точку зрения, что государству должны принадлежать также газеты и телевидение, поддерживают не более трети российских граждан.

+++
Одна из самых характерных черт российского менталитета – сочетание, даже переплетение интенсивных модернизационных устремлений с традиционализмом. Российское общество прямо-таки одержимо научно-техническим прогрессом, но при этом очень привержено традициям. К примеру, в России уровень положительных эмоциональных реакций на слово «традиция» зафиксирован на уровне 97%, а в Германии – 72%
+++
В славянских странах – России и Польше подавляющее большинство опрошенных (89% россиян и 94% поляков) высказались за то, что родителей следует уважать и любить всегда, безотносительно к каким-либо обстоятельствам. В постхристианской, но исторически связанной преимущественно с католическими традициями Франции такую точку зрения поддержали только 74%. В Германии же отношение к родителям оказалось ещё более прагматичным и зависящим от ситуации: всегда любить родителей считают своим долгом 54% немцев, любить в зависимости от оценки их заслуг – 45%.
+++
Россия – единственное из ведущих государств Европы, в котором первое место среди 10 важнейших личностных качеств, которые родители хотели бы видеть в своих детях, устойчиво отводится такой традиционалистской ценности, как трудолюбие. Это качество включили в число наиболее желательных 91% россиян. Для сравнения: в славящейся добросовестным отношением к труду Германии такое же мнение высказали только четверть опрошенных, в Великобритании – несколько более трети (38%), а в Швеции… всего 4%(!).Что-то приближающееся к российскому взгляду на ценность трудолюбия можно найти, пожалуй, в США, где это качество хотели бы видеть в своих детях 60% опрошенных.

+++
Россия демонстрирует миру собственную модель пути в современность, которую можно назвать традиционалистской модернизацией. При этом российский традиционализм имеет сложный состав, в котором народные обычаи сочетаются, с одной стороны, с реминисценциями времён Российской империи, а с другой – с элементами советского прошлого.
ТОЛКОВАТЕЛЬ
at Комментариев нет:

ЕВРЕИ. КНИГА ГЛУПОСТИ

Бытует неверное мнение, что глупость одномерна, она или есть, или её нет. Как сыр в представлении директора красноярского гастронома, о котором мне рассказывал когда-то мой друг гроссмейстер Лёва Псахис. Тот, сейчас уже мифологический директор считал, что сыр – он и есть сыр. А разные предрассудки, что бывает сыр такой, сякой, голландский, пошехонский, прочие – это декадентство и выдумки. Так и глупость – у неё сортов не меньше, чем у сыра.
История мира – это история несчастий. Каждое несчастье имеет причину. И общий знаменатель этим причинам, если исключить несчастия природные – глупость. Таким образом, история мира – это история глупости, её многочисленных разновидностей.
Современная история глупости евреев, той, что уничтожила наше государство и развеяла нас по свету, началась с нелепой гражданской войны за царский престол в Иудее между братьями Аристобулом II и Гирканом II в 67 году до н.э. Гиракан позвал на помощь римского полководца Помпея с его войском. В 63 году до н.э. Помпей захватил Иерусалим и превратил Иудею в протекторат Римской империи.
Евреям пришлось платить Риму большие налоги. Восстание против этого тяжкого бремени началось в 68 году н.э. Войска римского полководца Веспасиана осадили Иерусалим, в котором оказалось, сообщает Иосиф Флавий, примерно 1 200 000 евреев, собравшихся на праздник.
Имея значительную армию, евреи могли дать бой римлянам. Они могли капитулировать и согласиться платить налоги – римляне были согласны на мир. Могли также попытаться отсидеться за мощными стенами, защищавшими город. Евреи решили, вместо этого, соединить вместе всю свою глупость. Они поделились на три армии – две – армии войны, и одна – мира, и устроили в осаждённом городе гражданскую войну. Экстремисты – сикарии – сожгли склады с продовольствием, и осаждённые умерли от голода. Выжившие 100 тысяч были проданы в рабство.
Не так давно евреи вновь пережили подобную ситуацию. В начале войны за независимость сионисты-ревизионисты диаспоры загрузили огромный корабль Альталена целым арсеналом оружия и отправили его сражавшимся евреям Израиля. Лидер Эцеля –военной организации ревизионистов –Менахем Бегин предложил 80% прибывшего оружия армии евреев-социалистов. Однако 22 июня 1948 года по приказу лидера социалистов Бен Гуриона корабль Альталена был уничтожен артиллерией вместе с грузом оружия и 16-ю человек команды (среди них 14 выживших в нацистских концлагерях). Бегин в речи по радио назвал Бен Гуриона «этот дурак, этот идиот», факт обстрела Альталены охарактеризовал как«преступление, глупость и слепоту». Однако он запретил своим бойцам открывать огонь по солдатам Бен Гуриона «ни при каких обстоятельствах»: «Не будет гражданской войны, когда враг стоит у ворот!» Урок гибельной Иудейской войны 68-70 годов оказался усвоенным.
Так же сравнительно бескровно были реализованы вызывавшие горячие протесты проекты вождей евреев – Ословский, разрушение Гуш Катифа. Иногда, правда, израильтяне жалуются на дороговизну, забывая, что сами уничтожили замечательные хозяйства Газы, дававшие 15% сельскохозяйственной продукции Израиля, и что каждая семья ежегодно выплачивает из своего кармана многие тысячи за это членовредительство собственной страны. Спокойно воспринимают евреи и ракеты из Газы, которую теперь не контролирует армия Израиля. Израильтяне приспособились к последствиям глупости своих лидеров.
Длинная череда глупостей разрушила некогда могучую Российскую империю. А.Ф.Керенский писал: «Из всех грехов последних двух царей их самым большим грехом перед Россией был фанатичный, зачастую маниакальный антисемитизм». Бессмысленный антисемитизм царей – черта оседлости, рекрутирование в армию 12-летних еврейских мальчиков – сделали страну презираемой евреями мира. Это стало косвенной причиной двух неудачных войн, приведших к революции.
Первой – против Турции в 1876-77 годах. России для войны катастрофично не хватило финансов. Семья Ротшильдов, контролировавшая банковское дело в Европе, не соглашалась вести с Россией никаких дел. Займы было получать неоткуда.
Но когда русская армия все же подошла к Константинополю, и вековая мечта о контроле над Босфором и Дарданеллами казалась осуществимой, Британия ввела в Мраморное море эскадру броненосцев и спасла Турцию. Денег на войну с Англией Россия не имела.
У. И. Гладстоун, исторический соперник премьер министра Англии того времени Бенджамина Дизраэли объяснял протурецкие и антирусские сантименты создателя консервативной партии Англии, определившие его политику тем, что «хоть он и был крещён, его еврейские чувства наиболее радикальны и наиболее реальны…».
Подобные причины предопределили катастрофу России и в японской войне 1904-05 годов. Влиятельнейший американский банкир Джейкоб Шифф, возмущённый еврейскими погромами в России, поощряемыми и покрываемыми царским правительством, заблокировал какие-либо военные займы царскому правительству, и наоборот, обеспечил такие займы для Японии. За это он был удостоен высших японских наград: ордена Священного сокровища
После организованного правительством России кровавого навета – «дела Бейлиса», тянувшегося с 1911 по 1913 год, какой еврей не смотрел на революцию как на освобождение? Хотя эта надежда тоже оказалось грандиозной глупостью.
Вообще, ХХ век оказался веком монументальной глупости. Из стран, добровольно вступивших в Первую мировую войну, в проигрыше оказались все. Дурацкий Версальский мирный договор, завершивший её, подложил под мир мину неизбежной Второй мировой. Как страны готовились к ней?
СССР заключил союз со своим потенциальным противником Германией, поставлял ей стратегические материалы, в которых та нуждалась. Помогал немцам обойти ограничения Версальского договора, готовя в своих академиях офицеров и на своих аэродромах лётчиков для Вермахта. Да ещё незадолго до начала боёв сам расстрелял около 30 000 своих маршалов, генералов и офицеров. Подвалило Советам счастье – перешли к ним более 22 тысяч польских офицеров – естественных союзников. По единогласному решению Политбюро поляков вывезли в леса и расстреляли.
Германия, в свою очередь, избавилась перед войной от своих наиболее квалифицированных граждан – евреев, способных создать для неё оружие победы. Во время Первой мировой нобелевский лауреат Франц Габор изобрёл для германской армии химическое оружие. Во время Второй мировой великие еврейские учёные калибра Габора уже создавали оружие врагам Рейха.
Так что сражались в той войне на востоке две армии, ведомые – одна дебилами, другая – идиотами. Обычная история.
Несчастье, надвигающееся на мир сегодня, отличается от всех предыдущих, включая Вторую мировую –тотальностью. Люди, разработавшие ядерное оружие и понявшие масштабы угрозы жизни на Земле, которую они создали, такие, как академик А.Д.Сахаров, взывали к сильным мира сего, и призыв их был услышан. Было запрещено испытание ядерного оружия в трёх сферах – кроме подземных. Конфликты между СССР и США, грозившие ядерной катастрофой, такие, как кубинский 1962 года, гасились. Была создана международная система контроля за нераспространением ядерного оружия. Преодолевшие запреты и создавшие атомные бомбы Индия, Пакистан и Северная Корея не имеют мотивов к самоубийственной войне. А ядерные программы стран с лидерами, способными на безумные шаги – Ирака и Сирии – были своевременно уничтожены Израилем.
И вот это хрупкое балансирование в мире, технологически способном к саморазрушению, нарушено. Президент США открыл дорогу к атомной бомбе исламистским радикалам Ирана, «любящим смерть» так, как мы любим жизнь. Обсуждая политическую борьбу вокруг договора с Ираном – кто в Конгрессе США за, кто против, кто из раввинов поддерживает договор, кто – нет, глупость заявлений госсекретаря Керри, зловещие угрозы несогласным Обамы – мы начинаем забывать, что речь идёт о ядерной катастрофе, о многих миллионах жертв, о разрушении природы, об угрозе жизни на Земле.
Принято сводить проблему иранской бомбы, на которую мир во главе с Обамой дал согласие, к угрозе уничтожения Израиля. Это мир принимает. Но как расплатились за свою глупость русский царь в подвале дома в Екатеринбурге и немецкий фюрер в своём бункере в Берлине, мир может также жестоко расплатиться за лицензию на бомбу, которую вручает Иранским муллам.
Планы, которые строят вожди, как правило, не осуществляются. Сталин, заключая договор с Гитлером, не планировал немецкие танки под Москвой в октябре 1941-го. А Гитлер не мог себе представить май 1945-го в Берлине. О чём будут жалеть политики и влияющие на них бизнесмены Европы, рвущиеся к выгодным сделкам в Иране, в последние моменты своей жизни, наблюдая взрастающий в небе над их головой ядерный гриб?
Людям свойственно верить, что плохие времена миновали. После окончания Первой мировой войны народы объявили «войну всем войнам». Потому-то Франция и Англия не нашли в себе решимости предотвратить ремилитаризацию Германии во второй половине 30-х годов. Распад СССР, казалось, покончил с угрозой ядерного уничтожения нашего мира. Народы расслабились. Оказалось – рано.
Возможно, ядерную программу Ирана не поздно будет остановить в январе 2017 года, когда сменится обитатель Белого дома. Среди кандидатов-республиканцев есть рациональные люди, осознающие угрозу нашему миру. Но преодолеет ли кто из них глупость большинства избирателей, дважды вручавших президентство Обаме? Не доверятся ли американцы вновь глупцу или злодею?
Система всеобщей демократии, при которой неучи, ни в чём не разбирающиеся, не способные заработать себе на кусок хлеба, раз в четыре года участвуют в решении судеб мира, несёт такую угрозу. Бернард Шоу ещё сто лет назад заметил, что «Демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели».
Соперничество за право быть республиканским кандидатом на выборах 2016 года напоминает соревнование «Клуба весёлых и находчивых». Удачная шутка в дебатах определяет изменение рейтинга кандидата в президенты. Народ рассматривает президента страны как главного развлекателя. Крупный экономист и мудрый человек Томас Соуэлл сокрушается: «Губернаторы с превосходнымидостижениями Боб Джиндализ Луизианы и Скотт Вокер из Висконсина мало известны на национальной сцене. И мелкие укусы в так называемых «дебатах» существенного избирателям не расскажут».
Боб Джиндал, готовясь к президентской избирательной кампании, опубликовал серию статей с предложениями: что, он считает, требуется сделать в экономике, в образовании и прочем. Какая доля процента избирателей интересовалась этимистатьями? Скотт Вокеркак губернатор – выиграл бой у профсоюзов, обиравших его штат. Это – небольшое шоу по сравнению с ярким зрелищем предвыборной кампании Доналда Трампа, грозящего построить вдоль границы с Мексикой стену до небес и выкинуть из страны 11 миллионов нелегалов.
Ведущий обозреватель WP Джордж Вилл назвал статью о предвыборной кампании: «Трамп погружает собственную партию в хаос». Что означает: следующим президентом может опять стать представитель деградировавшей демократической партии, поддерживающей линию Обамы относительно Ирана.
И в этом случае спасти мир от ядерной катастрофы, к которой его готовят Иран и его сегодняшний союзник в Белом доме, окажутся способными только израильтяне. Для этого они должны найти оптимальный момент, составить идеальный план и подобрать наилучших исполнителей для военной акции. Израильтянам в прошлом удавались гениальные операции, такие, как Шестидневная война, разрушение иракского реактора, операция на Энтеббе. Можно признать, что Всевышний, когда евреи просили Его в ежедневной молитве Амида «Удели нам от своего знания, понимания и разума» –слышал их.
Многообразны пути совершения глупостей. Но верное решение может быть единственным и очень трудным. Вопрос – завершится ли Книга истории человечества как Книга человеческой глупости– находится в равновесии. Уже написанные главы не обнадёживают. Но есть надежда, что нынешние лидеры Израиля найдут трудное решение и предотвратят катастрофу.
at Комментариев нет:

ПРЕДАТЕЛИ И ПАТРИАРХИ житейская история


В сговоре с дочкой отнимет квартиру

Наталья Матвеева перепечаталa из ki-bella.livejournal.com )
Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Вчера ужинали со старой подругой. Чуть постарше меня, успешно реализовавшая карьеру, как принято говорить. Имеет дочь осьмнадцати лет, все прилагающиеся к "успешности ништяки и пончики. Даже мужчину завела, и у них — та-дам!!! — все серьезно.

Единственная, но большая ложка дегтя в этой приторно сладкой бочке простого мещанского счастья — ее папочка.

Она годов так с девяностых думала, что папочки у нее нет. Он тогда умудрился прозреть и посмотреть на мир широко открытыми глазами. Плюнул на жену, некстати болевшую раком, на дочку, и пошел нести миру свет своего разума.

Поначалу вроде как успешно нес, у него даже последователи какие-то были, потом то ли злые люди наветами карьеру испортили, то ли еще чего — но он свалил во глубину сибирских руд. Или лесов.

А вот совсем недавно вернулся. К дочери. Воспылал к ней любовью, понял, что зря когда то бросил кровиночку. И она — та-дам опять!!!! — приняла. Потому что старый уж очень (под восемьдесят, сама она ну оооочень поздний ребенок).Потому что как он будет один, отец как никак. Потому что где ему жить? Потому что совесть...

Поначалу папенька там был тише воды ниже травы. Стонал и умирал, хотя на вид дед еще огогогого какой крепкий. Многих молодых переживет. Потом постепенно прижился, осмелел. Начал о дочери, о внучке заботится.

Понимаете, оказалось что он — Патриарх. Именно так, Патриарх. Вернулся в лоно семьи, которая сама, без него, свой истинный путь не нашла. Взял за них ответственность — пусть будут благодарны.

По этой причине, объявил он, никакого мужика левого в доме не потерпит. Пока сам жив — он глава семьи, единственный. Так что кавалера непутевая дочка может посылать далеко и надолго.

Папеньку проигнорировали, списав высказывания на старческий маразм. Типа, бывает такое, когда телом крепок, а разумом скорбен. Типа, попрыгает, да забудет. Дел у него много — покушать, погулять, паству, опять-таки, набирать новую — среди соседских бабуль дедок бооольшим успехом пользуется, особливо когда глаголом клеймит современные разврат и бл**ство.

Да только в этом вопросе папенька оказался весьма памятлив. Увидев, что дочурка расставаться с мужиком не намерена, а напротив, домой его приглашать повадилась — это при живом то Патриархе! — начал открытые военные действия.

Нет, он не начал гадить в ботинки и стучать по батареям, когда непутевая дочка с кавалером мирно почивали или пили чай.

Он просто объявил ей: — что, дура, не видишь? На бабки твои, на квартиру покушается!

Дура отмахнулась — и бабок (что в прямом, что в переносном смысле), у товарища кавалера имеется в достатке, и жилье у него собственное.

Дедок нажал посильнее — на дочку твою он зарится, сообщил Патриарх.

Непутевая дама и это пропустила мимо ушей.

-Лен, он с ней словом-двумя максимум перекинулся! — рассказывала Марина. — Он ей в папы не набивается, у нее возраст такой, что ей «второй папа» даром не нужен. Ну, есть он и есть — у нее своя жизнь, она в мою не лезет!

Видя неудачу, дедуля поди скрипнул зубами, потому как пошел ва-банк. Объявил, что с дочкой -то мужик уже давно в сговоре, еще немного и все, кирдык тебе, дуре. Куды, курица, смотришь? Прикопают тебя в лесочке, будут в твоей хате жить, с твоих тарелок есть, над тобой, чувырлой, в кулаки хихикать.

— Яда то для матери уже припасла? — спросил он у внучки во время тихого семейного ужина.

Та чуть не подавилась и намекнула дедушке, что ему пора таблеточки попить — типа, помогает. На что дедушка на нее кинулся с кулаками и криками, что он-то всееее видит. Причем в это «всееее» подробности входили, что могли бы сделать честь сценаристу крутой порнухи.

Теперь в доме ад, тлен и печаль. Рукоприкладства дедок себе больше не позволяет, держится ровно. Когда намеками, а когда и открытым текстом напоминает дочке, что жить той осталось как раз до того момента, когда парочка душегубов подходящий лесок для могилки выкопает. Правда, внучку еще шпыняет, доводит частенько. Как отрывается. Девчонка теперь из дома с матерью выходит, чтобы вернуться домой — мать ждет.

Что с головой у Патриарха совсем не то — причем давненько — это понятно даже пьяному ежику, нализавшемуся неразведенной жидкости для костра на спирту, приправленной ароматизатором «земляничка». Только к психиатру его насильно не затащишь. А карательно-принудительной психиатрии у нас вроде как нет. Да и повода ее применить дед не дает.

У него только словесный понос — но использует его мастерски. А вот чтобы газ открыть и забыть, или воду, да так, чтобы затопить всех соседей до первого этажа — этого нет. И адрес он свой прекрасно помнит, и день недели, и в пространстве чудесно ориентируется. И даже значение слово «деменция» понимает, вроде как.

Вот так и живут. Вроде как и весело — жизнь бурлит и бьет ключом, гаечным, по голове. А Маринка почему-то дерганная и нервная стала — потому что такой дедок у кого хошь всю кровь свернет тихой сапою.

Зато она человек хороший — престарелого папеньку, который их когда то бросил, пригрела. Дочерний долго выполнила. Только спасибо от него за это — не дождется.
at Комментариев нет:

ПИСЬМА СВЕТЛАНЕ АЛЕКСИЕВИЧ

"Мы вдесятером насиловали немецкую двенадцатилетнюю девочку. Боялись только, чтобы наши медсестры не узнали – стыдно". Из запрещенной книги Алексиевич

Писательница Светлана Алексиевич опросила более 800 женщин-фронтовичек. Их воспоминания вошли в книгу "У войны не женское лицо". После того как книга была опубликована, писательнице стали приходить письма и от мужчин-фронтовиков. Добавить в книгу их не удалось – вмешалась цензура. "ГОРДОН"публикует отрывки из писем к Алексиевич, не вошедшие в книгу.

Алексиевич: На войне не бывает хороших людей
Алексиевич: На войне не бывает хороших людей 
Фото:alexievich.info

Мария ВАСИЛЬЕВА
Светлана Алексиевич родилась в Станиславе (нынешний Ивано-Франковск. – "ГОРДОН"). Работала учителем истории и немецкого языка, журналистом, в 1983 году стала членом Союза писателей СССР. Автор книг "У войны не женское лицо", "Зачарованные смертью", "Цинковые мальчики", "Чернобыльская молитва". Эксперты считают Алексиевич блестящим мастером художественно-документальной прозы.  
Книга "У войны не женское лицо", написанная в 1985 году, стала своеобразным репортажем с фронта. Обычно в книгах о войне говорится о героических подвигах, которые совершают мужчины. Между тем в боевых действиях советской армии принимали участие более миллиона женщин, столько же – в подполье и в партизанских отрядах. Они были летчицами и снайперами, пулеметчицами и зенитчицами. После войны многим из них пришлось скрывать факт пребывания на фронте, поскольку считалось, что женщины в армии вели себя легкомысленно в отношениях с мужчинами.
"Мужчины говорили о подвигах, о движении фронтов и военачальниках, а женщины говорили о другом – о том, как страшно первый раз убить, идти после боя по полю, где лежат убитые... Они лежат рассыпанные, как картошка. Все молодые, и жалко всех – и немцев, и своих русских солдат. После войны у женщин была еще одна война. Они прятали свои военные книжки, свои справки о ранениях – потому что надо было снова научиться улыбаться, ходить на высоких каблуках и выходить замуж. А мужчины забыли о своих боевых подругах, предали их. Украли у них Победу. Не разделили", – написала в предисловии к книге Алексиевич.
Она опросила более 800 воевавших женщин, практически все их интервью вошли в книгу. После ее опубликования к писательнице хлынул поток писем, в которых не только женщины, но и мужчины-фронтовики описывали происходившее с ними во время войны. Часть отрывков из писем читателей, которые не вошли в книгу по соображениям цензуры, напечатал в День Победы сайт "БУКНИК". "Нам казалось, что слова правды послужат не только данью памяти всем, кому не повезло жить в то страшное время, но и станут противоядием от новой лжи, трескучих слов и фальшивого патриотизма, которых сегодня даже больше, чем в годы моей юности. Нам хотелось бы, чтобы люди, которые кричат: "Если надо – повторим!", прочитали, как сами фронтовики описывали свой военный опыт. Честное слово, они не хотели повторять", – написал в предисловии писатель, главный редактор сайта Сергей Кузнецов. 
Если три дня ты рядом с человеком, даже чужим, все равно к нему привыкаешь, его уже сложно убить
Читаю свой старый дневник...
Пытаюсь вспомнить человека, каким я была, когда писала книгу. Того человека уже нет, и даже нет страны, в которой мы тогда жили. А это ее защищали и во имя ее умирали в сорок первом — сорок пятом. За окном уже все другое: новое тысячелетие, новые войны, новые идеи, новое оружие и совершенно неожиданным образом изменившийся русский (точнее, русско-советский) человек.
Фото: bigpicture.ru
Я вспоминаю тех девчонок с благодарностью...Фото: bigpicture.ru

Началась горбачевская перестройка... Мою книгу сходу напечатали, у нее был удивительный тираж — два миллиона экземпляров. То было время, когда происходило много потрясающих вещей, мы опять куда-то яростно рванули. Опять — в будущее. Мы еще не знали (или забыли), что революция — это всегда иллюзия, особенно в нашей истории. Но это будет потом, а тогда я стала получать ежедневно десятки писем, мои папки разбухали. Люди захотели говорить... Договорить... Они стали свободнее и откровеннее. У меня не оставалось сомнений, что я обречена бесконечно дописывать свои книги. Не переписывать, а дописывать. Поставишь точку, а она тут же превращается в многоточие...
* * *
Я думаю о том, что, наверное, сегодня задавала бы другие вопросы и услышала бы другие ответы. И написала бы другую книгу, не совсем другую, но все-таки другую. Документы (с которыми я имею дело) — живые свидетельства, не застывают, как охладевшая глина. Не немеют. Они движутся вместе с нами. О чем бы я больше расспрашивала сейчас? Что хотела бы добавить? Меня бы очень интересовал... подыскиваю слово... биологический человек, а не только человек времени и идеи. Я попыталась бы заглянуть глубже в человеческую природу, во тьму, в подсознание.
Я написала бы о том, как пришла к бывшей партизанке... Грузная, но еще красивая женщина — и она мне рассказывала, как их группа (она старшая и двое подростков) вышли в разведку и случайно захватили в плен четверых немцев. Долго с ними кружили по лесу. Но к вечеру третьего дня их окружили. Ясно, что с пленными они уже не прорвутся, не уйдут, и тут решение — их надо убить. Подростки убить не смогут: уже три дня они ходят по лесу вместе, а если три дня ты рядом с человеком, даже чужим, все равно к нему привыкаешь, он приближается — уже знаешь, как он ест, как он спит, какие у него глаза, руки. Нет, подростки не смогут. Это ей понятно. Значит, убить должна она. И вот она вспоминала, как их убивала. Пришлось обманывать и тех, и других. С одним немцем пошла якобы за водой и выстрелила сзади. В затылок. Другого за хворостом повела... Меня потрясло, как спокойно она об этом рассказывала.
Фото: hranive.ru
Шли мы растерянные, обманутые, никому уже не верящие Фото: hranive.ru

Те, кто был на войне, вспоминают, что гражданский человек превращается в военного за три дня. Почему достаточно всего трех дней? Или это тоже миф? Скорее всего. Человек там — куда незнакомее и непонятнее.
Во всех письмах я читала: "Я вам не все рассказала тогда, потому что другое было время. Мы привыкли о многом молчать..."; "Не все вам доверила. Еще недавно об этом стыдно было говорить...", "Знаю приговор врачей: у меня страшный диагноз... Хочу рассказать всю правду...".
А недавно пришло такое письмо: "Нам, старикам, трудно жить... Но не из-за маленьких и унизительных пенсий мы страдаем. Больше всего ранит то, что мы изгнаны из большого прошлого в невыносимо маленькое настоящее. Уже никто нас не зовет выступать в школы, в музеи, уже мы не нужны. Нас уже нет, а мы еще живы. Страшно пережить свое время...". Я по-прежнему их люблю. Не люблю их время, а их люблю.
В последний день перед пленом перебило обе ноги, лежала и под себя мочилась. Не знаю, какими силами уползла ночью к партизанам
* * *
Все может стать литературой... Больше всего меня заинтересовал в моих архивах блокнот, где я записывала те эпизоды, которые вычеркнула цензура. А также — мои разговоры с цензором. Там же я нашла страницы, которые выбросила сама. Моя самоцензура, мой собственный запрет. И мое объяснение — почему я это выбросила? Многое из того и другого уже восстановлено в книге, но эти несколько страниц хочу дать отдельно — это уже тоже документ. Мой путь...
Из того, что выбросила цензура
"Я ночью сейчас проснусь... Как будто кто-то, ну... плачет рядом... Я — на войне...
Мы отступаем... За Смоленском какая-то женщина выносит мне свое платье, я успеваю переодеться. Иду одна... Одна среди мужчин... То я была в брюках, а то иду в летнем платье. У меня вдруг начались эти дела... Женские... Раньше начались, наверное, от волнений. От переживаний, от обиды. Где ты тут что найдешь? Под кустами, в канавах, в лесу на пнях спали. Столько нас было, что места в лесу всем не хватало. Шли мы растерянные, обманутые, никому уже не верящие... Где наша авиация, где наши танки? То, что летает, ползает, гремит, — все немецкое.
Такая я попала в плен... В последний день перед пленом перебило еще обе ноги... Лежала и под себя мочилась... Не знаю, какими силами уползла ночью. Уползла к партизанам... Мне жалко тех, кто эту книгу прочитает и кто ее не прочитает...".
Страшно пережить свое время Фото: hranive.ru
Страшно пережить свое время Фото: hranive.ru

* * *
"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан... Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет... Не дотянет до утра... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: "Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену...". Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."
* * *
"Под Керчью... Ночью под обстрелом шли мы на барже. Загорелась носовая часть... И от огня... Огонь полез по палубе... Взорвались боеприпасы... Мощный взрыв! Взрыв такой силы, что баржа накренилась на правый бок и начала тонуть. А берег уже недалеко, мы понимаем, что берег где-то рядом, и солдаты кинулись в воду. С берега застучали минометы... Крики, стоны, мат... Я хорошо плавала, я хотела хотя бы одного спасти... Хотя бы одного раненого...
Это же вода, а не земля — человек погибнет сразу. Вода... Слышу — кто-то рядом то вынырнет наверх, то опять под воду уйдет. Наверх — под воду. Я улучила момент, схватила его... Что-то холодное, скользкое... Я решила, что это раненый, а одежду с него сорвало взрывом. Потому, что я сама голая... В белье осталась... Темнотища. Глаз выколи. Вокруг: "Э-эх! Ай-я-я!" И мат...
Добралась я с ним как-то до берега... В небе как раз в этот миг вспыхнула ракета, и я увидела, что притянула на себе большую раненую рыбу. Рыба большая, с человеческий рост. Белуга... Она умирает... Я упала возле нее и заломила такой трехэтажный мат. Заплакала от обиды... И от того, что все страдают..." 
Фото: hranive.ru
Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре посреди деревни Фото: hranive.ru

* * *
"Выходили из окружения... Куда ни кинемся — везде немцы. Решаем: утром будем прорываться с боем. Все равно погибнем, так лучше погибнем достойно. В бою. У нас было три девушки. Они приходили ночью к каждому, кто мог... Не все, конечно, были способны. Нервы, сами понимаете. Такое дело... Каждый готовился умереть...
Вырвались утром единицы... Мало... Ну, человек семь, а было пятьдесят. Посекли немцы пулеметами... Я вспоминаю тех девчонок с благодарностью. Ни одной утром не нашел среди живых... Никогда не встретил..."
* * *
Из разговора с цензором:
– Кто пойдет после таких книг воевать? Вы унижаете женщину примитивным натурализмом. Женщину-героиню. Развенчиваете. Делаете ее обыкновенной женщиной. Самкой. А они у нас — святые.
– Наш героизм стерильный, он не хочет считаться ни с физиологией, ни с биологией. Ему не веришь. А испытывался не только дух, но и тело. Материальная оболочка.
– Откуда у вас эти мысли? Чужие мысли. Не советские. Вы смеетесь над теми, кто в братских могилах. Ремарка начитались... У нас ремаркизм не пройдет. Советская женщина — не животное...
Ни в каком самом страшном фильме я не видела, как крысы уходят перед артобстрелом из города
* * *
"Кто-то нас выдал... Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда. Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.
С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается. Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга..."
Фото: hranive.ru
Под Сталинградом было столько убитых, что лошади их уже не боялись Фото: hranive.ru

* * *
"Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза... Зрачки...
Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре посреди деревни..."
* * *
"Я не запомнила в войну ни кошек, ни собак, помню крыс. Большие... С желто-синими глазами... Их было видимо-невидимо. Когда я поправилась после ранения, из госпиталя меня направили назад в мою часть. Часть стояла в окопах под Сталинградом. Командир приказал: "Отведите ее в девичью землянку". Я вошла в землянку и первым делом удивилась, что там нет никаких вещей. Пустые постели из хвойных веток, и все. Меня не предупредили... Я оставила в землянке свой рюкзак и вышла, когда вернулась через полчаса, рюкзак свой не нашла. Никаких следов вещей, ни расчески, ни карандаша.
Оказалось, что все мигом сожрали крысы... А утром мне показали обгрызенные руки у тяжелораненых...
Ни в каком самом страшном фильме я не видела, как крысы уходят перед артобстрелом из города. Это не в Сталинграде... Уже было под Вязьмой... Утром по городу шли стада крыс, они уходили в поля. Они чуяли смерть. Их были тысячи... Черные, серые... Люди в ужасе смотрели на это зловещее зрелище и жались к домам. И ровно в то время, когда они скрылись с наших глаз, начался обстрел. Налетели самолеты. Вместо домов и подвалов остался каменный песок..."
* * *
"Под Сталинградом было столько убитых, что лошади их уже не боялись. Обычно боятся. Лошадь никогда не наступит на мертвого человека. Своих убитых мы собрали, а немцы валялись всюду. Замерзшие... Ледяные... Я, шофер, возила ящики с артиллерийскими снарядами, я слышала, как под колесами трещали их черепа... Кости... И я была счастлива..."
* * *
Из разговора с цензором:
– Да, нам тяжело далась Победа, но вы должны искать героические примеры. Их сотни. А вы показываете грязь войны. Нижнее белье. У вас наша Победа страшная... Чего вы добиваетесь?
– Правды.
– А вы думаете, что правда – это то, что в жизни. То, что на улице. Под ногами. Для вас она такая низкая. Земная. Нет, правда – это то, о чем мы мечтаем. Какими мы хотим быть!
Фото: iveinternet.ru
Я до Берлина с армией дошла Фото: iveinternet.ru

* * *
"Наступаем... Первые немецкие поселки... Мы — молодые. Сильные. Четыре года без женщин. В погребах — вино. Закуска. Ловили немецких девушек и...
Десять человек насиловали одну... Женщин не хватало, население бежало от советской армии, брали юных. Девочек... Двенадцать-тринадцать лет... Если она плакала, били, что-нибудь заталкивали в рот. Ей больно, а нам смешно. Я сейчас не понимаю, как я мог... Мальчик из интеллигентной семьи... Но это был я...
Единственное, чего мы боялись, чтобы наши девушки об этом не узнали. Наши медсестры. Перед ними было стыдно..."
* * *
"Попали в окружение... Скитались по лесам, по болотам. Ели листья, ели кору деревьев. Какие-то корни. Нас было пятеро, один совсем мальчишка, только призвали в армию. Ночью мне сосед шепчет: 
– Мальчишка полуживой, все равно умрет. Ты понимаешь... 
– Ты о чем? 
– Человеческое мясо съедобное. Мне один зэк рассказывал... Они из лагеря бежали через сибирский лес. Специально взяли с собой мальчишку... Так спаслись...
Ударить сил не хватило. Назавтра мы встретили партизан..."
Тетя Настя повесилась на черной яблоне в своем саду. А дети стояли возле нее и просили есть
* * *
"Партизаны днем приехали на конях в деревню. Вывели из дома старосту и его сына. Секли их по голове железными палками, пока они не упали. И на земле добивали. Я сидела у окна... Я все видела... Среди партизан был мой старший брат... Когда он вошел в наш дом и хотел меня обнять: "Сестренка!!", – я закричала: "Не подходи! Не подходи! Ты – убийца!". А потом онемела. Месяц не разговаривала. Брат погиб... А что было бы, останься он жив? И если бы домой вернулся..."
Фото: hranive.ru
Днем мы боялись немцев и полицаев, а ночью — партизан Фото: hranive.ru

* * *
"Утром каратели подожгли нашу деревню... Спаслись только те люди, которые убежали в лес. Убежали без ничего, с пустыми руками, даже хлеба с собой не взяли. Ни яиц, ни сала. Ночью тетя Настя, наша соседка, била свою девочку, потому что та все время плакала. С тетей Настей было пятеро ее детей. Юлечка, моя подружка, сама слабенькая. Она всегда болела... И четыре мальчика, все маленькие, и все тоже просили есть. И тетя Настя сошла с ума: "У-у-у... У-у-у..." А ночью я услышала... Юлечка просила: "Мамочка, ты меня не топи. Я не буду... Я больше есточки просить у тебя не буду. Не буду...".
Утром Юлечки я уже не увидела... Никто ее не нашел... Тетя Настя... Когда мы вернулись в деревню на угольки... Деревня сгорела... Тетя Настя повесилась на черной яблоне в своем саду. А дети стояли возле нее и просили есть...".
* * *
Из разговора с цензором:
– Это – ложь! Это клевета на нашего солдата, освободившего пол-Европы. На наших партизан. На наш народ-герой. Нам не нужна ваша маленькая история, нам нужна большая история. История Победы. Вы никого не любите! Вы не любите наши великие идеи. Идеи Маркса и Ленина.
– Да, я не люблю великие идеи. Я люблю маленького человека...
Маленький мальчик выбежал к нам откуда-то из-под земли и кричал: "Убейте мою мамку, она немца любила!"
Из того, что выбросила я сама
"Нас окружили... С нами политрук Лунин... Он зачитал приказ, что советские солдаты врагу не сдаются. У нас, как сказал товарищ Сталин, пленных нет, а есть предатели. Ребята достали пистолеты... Политрук приказал: "Не надо. Живите, хлопцы, вы — молодые". А сам застрелился...
А когда мы вернулись, мы уже наступали... Помню маленького мальчика. Он выбежал к нам откуда-то из-под земли, из погреба, и кричал: "Убейте мою мамку... Убейте! Она немца любила..." У него были круглые от страха глаза. За ним бежала черная старуха. Вся в черном. Бежала и крестилась: "Не слушайте дитя. Дитя сбожеволило..."
Фото: stihi.ru
Утром каратели подожгли нашу деревню... Спаслись только те люди, которые убежали в лес Фото: stihi.ru

* * *
"Вызвали меня в школу... Со мной разговаривала учительница, вернувшаяся из эвакуации:
– Я хочу перевести вашего сына в другой класс. В моем классе – самые лучшие ученики.
– Но у моего сына одни "пятерки".
– Это не важно. Мальчик жил под немцами.
– Да, нам было трудно.
– Я не об этом. Все, кто был в оккупации... Эти люди под подозрением. Вот и вы...
– Что? Я не понимаю...
– Мы не уверены в его правильном развитии. Вот он заикается...
– Я знаю. Это у него от страха. Его избил немецкий офицер, который жил у нас на квартире.
– Вот видите... Сами признаетесь... Вы жили рядом с врагом...
– А кто этого врага допустил до самой Москвы? Кто нас здесь оставил с нашими детьми?
Со мной – истерика... Два дня боялась, что учительница донесет на меня. Но она оставила сына в своем классе..."
Вернулась в деревню с двумя орденами Славы и медалями, а мать выгнала меня – четыре года была на фронте, с мужчинами
* * *
"Днем мы боялись немцев и полицаев, а ночью — партизан. У меня последнюю коровку партизаны забрали, остался у нас один кот. Партизаны голодные, злые. Повели мою коровку, а я – за ними... Километров десять шла. Молила – отдайте. Трое детей в хате ждали... Попробуй найди в войну хорошего человека...
Свой на своего шел. Дети кулаков вернулись из ссылки. Родители их погибли, и они служили немецкой власти. Мстили. Один застрелил в хате старого учителя. Нашего соседа. Тот когда-то донес на его отца, раскулачивал. Был ярый коммунист.
Немцы сначала распустили колхозы, дали людям землю. Люди вздохнули после Сталина. Мы платили оброк... Аккуратно платили... А потом стали нас жечь. Нас и дома наши. Скотину угоняли, а людей жгли.
Ой, доченька, я слов боюсь. Слова страшные... Я добром спасалась, никому не хотела зла. Всех жалела..."
Фото: fototelegraf.ru
На войне как на войне. Это вам не театр Фото: fototelegraf.ru

* * *
"Я до Берлина с армией дошла...
Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: "Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младшие сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами..."
Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах..."
* * *
"На войне как на войне. Это вам не театр...
Выстроили на поляне отряд, мы стали кольцом. А посередине — Миша К. и Коля М., наши ребята. Миша был смелый разведчик, на гармошке играл. Никто лучше Коли не пел...
Приговор читали долго: в такой-то деревне потребовали две бутылки самогона, а ночью... двух девочек... А в такой-то деревне... У крестьянина... забрали пальто и швейную машинку, которую тут же пропили... У соседей... Приговариваются к расстрелу...
Кто будет расстреливать? Отряд молчит... Кто? Молчим... Командир сам привел приговор в исполнение..."
После войны боялась долго рожать. Родила, когда успокоилась. Через семь лет
* * *
"Я была пулеметчицей. Я столько убила...
После войны боялась долго рожать. Родила, когда успокоилась. Через семь лет...
Но я до сих пор ничего не простила. И не прощу... Я радовалась, когда видела пленных немцев. Я радовалась, что на них жалко было смотреть: на ногах портянки вместо сапог, на голове портянки... Их ведут через деревню, они просят: "Мать, дай хлэба... Хлэба..." Меня поражало, что крестьяне выходили из хат и давали им, кто кусок хлеба, кто картошину. Мальчишки бежали за колонной и бросали камни... А женщины плакали...
Мне кажется, что я прожила две жизни: одну — мужскую, вторую — женскую..."
Фото: hranive.ru
Я радовалась, когда видела пленных немцев Фото: hranive.ru

* * *
"После войны... После войны человеческая жизнь ничего не стоила. Дам один пример... Еду после работы в автобусе, вдруг начались крики: "Держите вора! Держите вора! Моя сумочка..." Автобус остановился... Сразу – толкучка. Молодой офицер выводит на улицу мальчишку, кладет его руку себе на колено и – бах! ломает ее пополам. Вскакивает назад... И мы едем... Никто не заступился за мальчишку, не позвал милиционера. Не вызвали врача. А у офицера вся грудь в боевых наградах... Я стала выходить на своей остановке, он соскочил и подал мне руку: "Проходите, девушка..." Такой галантный...Эх, да это еще война... Все — военные люди..."
* * *
"Пришла Красная армия... Нам разрешили раскапывать могилы, где наших людей постреляли. По нашим обычаям надо быть в белом — в белом платке, в белой сорочке. Люди шли с деревень все в белом и с белыми простынями... С белыми вышитыми полотенцами...
Копали... Кто что нашел-признал, то и забрал. Кто руку на тачке везет, кто на подводе голову... Человек долго целый в земле не лежит, они все перемешались друг с другом. С землей...
Я сестру не нашла, показалось мне, что один кусочек платья – это ее, что-то знакомое... Дед тоже сказал – заберем, будет что хоронить. Тот кусочек платья мы в гробик и положили...
На отца получили бумажку "пропал без вести". Другие что-то получали за тех, кто погиб, а нас с мамой в сельсовете напугали: "Вам никакой помощи не положено. А, может, он живет припеваючи с немецкой фрау. Враг народа".
Еще война не кончилась, а эшелоны уже пошли в Магадан. Эшелоны с победителями
Я стала искать отца при Хрущеве. Через сорок лет. Ответили мне при Горбачеве: "В списках не значится..." Но откликнулся его однополчанин, и я узнала, что погиб отец геройски. Под Могилевом бросился с гранатой под танк...
Жаль, что моя мама не дожила до этой вести. Она умерла с клеймом жены врага народа. Предателя. И таких, как она, было много. Не дожила она... Я сходила к ней на могилку с письмом. Прочитала..."
Фото: newsvo.ru
Знаете, как трудно убить человека.  Фото: newsvo.ru

* * *
"Многие из нас верили... Мы думали, что после войны все изменится... Сталин поверит своему народу. Но еще война не кончилась, а эшелоны уже пошли в Магадан. Эшелоны с победителями... Арестовали тех, кто был в плену, выжил в немецких лагерях, кого увезли немцы на работу — всех, кто видел Европу. Мог рассказать, как там живет народ. Без коммунистов. Какие там дома и какие дороги. О том, что нигде нет колхозов...
После Победы все замолчали. Молчали и боялись, как до войны..."
* * *
"Мы уходим... А кто там следом? 
Я – учитель истории... На моей памяти учебник истории переписывали три раза. Я учила по трем разным учебникам... Что после нас останется? Спросите нас, пока мы живы. Не придумывайте потом нас. Спросите...
Знаете, как трудно убить человека. Я работала в подполье. Через полгода получила задание — устроиться официанткой в офицерскую столовую... Молодая, красивая... Меня взяли. Я должна была насыпать яд в котел супа и в тот же день уйти к партизанам. А уже я к ним привыкла, они враги, но каждый день ты их видишь, они тебе говорят: "Данке шон... Данке шон..." Это – трудно...
Убить трудно...
Я всю жизнь преподавала историю, но я знала, что ни об одном историческом событии мы не знаем всего, до конца. Всех пережитых чувств.
Всей правды..."
***
У меня была своя война… Я прошла длинный путь вместе со своими героинями. Как и они, долго не верила, что у нашей Победы два лица – одно прекрасное, а другое страшное, все в рубцах – невыносимо смотреть. "В рукопашной, убивая человека, заглядывают ему в глаза. Это не бомбы сбрасывать или стрелять из окопа", – рассказывали мне. Слушать человека, как он убивал и умирал, то же самое – смотришь в глаза…
at Комментариев нет:
Подписаться на: Сообщения (Atom)
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..