Мощная магнитная буря снова накроет Землю: как подготовиться
С 19 по 23 июня Землю накроет мощная магнитная буря, пик которой ожидается 21 июня. В этот период многие люди могут испытывать различные недомогания, такие как мигрени, обострение хронических заболеваний и перепады настроения.
Как же подготовиться к этому периоду. Специалисты рекомендуют несколько простых, но эффективных способов для минимизации влияния магнитной бури на здоровье:
👉 следите за самочувствием: в дни магнитных бурь внимательно относитесь к своему состоянию. При первых признаках недомогания, таких как головные боли или повышение давления, постарайтесь отдохнуть и, при необходимости, обратитесь к врачу;
👉 пейте больше воды: поддержание гидратации помогает организму справляться со стрессом и снижает риск головных болей;
👉 избегайте стресса: постарайтесь минимизировать эмоциональные нагрузки и избегайте конфликтных ситуаций. Практики релаксации, такие как йога и медитация, могут быть особенно полезны;
👉 соблюдайте режим сна: достаточный и качественный сон укрепляет иммунную систему и помогает организму легче переносить магнитные колебания;
👉 правильно питайтесь: ешьте легкую, но питательную пищу. Избегайте алкоголя, кофеина и тяжелых блюд, которые могут усилить неприятные симптомы;
👉 ограничьте физическую активность: в дни бурь не перегружайте организм интенсивными тренировками. Легкие физические упражнения, такие как прогулки на свежем воздухе, будут оптимальны.
Соблюдение этих рекомендаций поможет вам лучше подготовиться к предстоящей магнитной буре и снизить её негативное воздействие на здоровье.
Амит Сегаль Тонкости израильской политики в 12 рассказах Пер. с ивр. Хаима Неймарка. М.: Библиотека М. Гринберга; Книжники, 2024. — 304 с.
В политике так же, как в футболе и искусстве, экспертами выступают абсолютно все, без исключения. Радостно или злобно мы отмечаем ошибки и провалы, используем специальную терминологию, чувствуем себя явно умнее этих политиков, не говоря уж о спортсменах и всяких там художниках‑писателях.
Хотя давным‑давно уже был задан вопрос «Что есть истина?», ответ до сих пор получен только относительный: истиной мы считаем то, что нам нравится и что соответствует нашим представлениям, а все остальное для нас не совсем истина.
Книга израильского журналиста Амита Сегаля «Тонкости израильской политики» не в последнюю очередь адресована именно самонадеянным «аналитикам», которые, не слишком отличая информацию от пропагандистских клише, считают себя кладезем знаний о том, что есть истина в израильской политике. Амит Сегаль много чего повидал в этой сфере. И теперь, найдя удачный компромисс между объемом информации и структурой подачи, делится ею с нами. Порой он ироничен и безжалостен, порой шутлив и парадоксален, но всегда приводит читателя к ответственным выводам.
Человек, прочитавший книгу Сегаля, никогда не будет рассматривать политическую жизнь Израиля с характерной для русскоязычного читателя иерархической точки зрения, при которой глава государства мыслится абсолютным властителем, а все политические решения видятся плодом его желаний.
Амит Сегаль и бывший президент Израиля Реувен Ривлин во время. 15‑й Иерусалимской конференции Besheva. Февраль 2018Фото: Mark Neyman / GPO
Сегаль начинает с рассказа о формировании израильской политической системы, торопливо сочиненной Бен‑Гурионом в 1948 году. Предупредив, что «сейчас будет скучно», он в действительности излагает полную драматизма историю, последствия которой трудно переоценить. Несовершенство израильской политической системы, ее юридических и организационных моментов для дальнейшей жизни государства Сегаль объясняет решениями Бен‑Гуриона — безусловно авторитарного лидера, при этом опасающегося усиления авторитаризма, в том числе и собственного.
Страна избежала авторитаризма власти, погрязнув вместо этого в болоте других проблем. Но не факт, что, сложись как‑то иначе, это было бы лучше.
Каждая глава книги рассказывает о конкретном решении того или иного премьера, как правило принятом под давлением обстоятельств и оказавшемся судьбоносным, с далеко идущими последствиями, часто противоположными тому, что задумывалось. Главы об Осло в книге нет, но список и так внушителен: решение Голды не начинать войну, решение Бегина основать национальный лагерь, решение Рабина заключить союз с ШАС, решение Барака ликвидировать левый лагерь, решение Нетаньяху держаться правой стороны любой ценой. Вы вспоминаете эти потрясения и скандалы, а автор, не злоупотребляя политкорректностью, показывает, как именно крутятся колесики и пыхтят поршни политической машины, как она лязгает и сбоит и с каким скрипом выруливает в относительно стабильное состояние, требующее новых решений, которые тоже скажутся на всей стране и ее жителях.
Меня тут более всего зацепила глава о Голде Меир, о последствиях ее решения не начинать войну и верить политическим соглашениям больше, чем оперативным разведданным. Она отлично провела социальные программы, задавшие Израилю положительную динамику развития, но с ужасом относилась к перспективе какой‑либо акции, которую можно интерпретировать как военную провокацию. Результатом, как известно, оказалась неготовность страны к войне. Упустили момент, проворонили нападение.
Автор описывает катастрофу, едва не стоившую евреям государства, и ее последствия, в том числе обилие военных в израильской политике («раввин, профессор и генерал входят в кнессет — звучит как начало анекдота; история показывает, что именно как анекдот это неоднократно и заканчивалось»).
Голда Меир. 31 октября 1973Фото: Charles Bennett / AP Files
«Только людям, которые ненавидят войну и боятся войны, можно позволить управлять страной» — разве возразишь Голде Меир? Но жизнь показывает, что не всегда это верно. Да, хочется верить, что наши политические соседи люди адекватные, руководствующиеся разумом. Но «неважно, где вы сейчас читаете эту книгу <…> в лучшем случае полтора часа езды отделяют вас от кого‑то с ножом, винтовкой, базукой или ракетой класса “земля–земля”, и этот кто‑то стремится вас убить, прямо вот именно вас», — предупреждает автор своих израильских читателей.
Вы, конечно, поняли: эта история показалась мне наиболее злободневной, она до мелочей отразилась в сегодняшнем дне.
Автору книги об израильской политике не чужды ни юмор, ни яркие формулировки, ни определенная фамильярность в отношении канонических политических фигур. Разобраться в израильских проблемах очень непросто, но, если вы действительно этого хотите, книга Амита Сегаля станет для вас абсолютным sine qua non.
Книгу Амита Сегаля «Тонкости израильской политики в 12 рассказах» можно приобрести на сайте издательства «Книжники».
В нашей недельной главе у Моше случается нервный срыв. Моше скатывается на дно отчаяния, как никогда за все годы руководства народом. Послушайте, что он говорит Б‑гу: «Зачем Ты сделал зло рабу Твоему? Чем я так неугоден Тебе, что Ты взвалил на меня бремя всего этого народа? Разве я зачал этот народ, разве я родил его? Почему же Ты велишь мне: “Неси его на груди, как воспитатель несет малое дитя?” <…> Я не могу один нести весь этот народ, для меня это слишком тяжелая [ноша]! Если так Ты поступаешь со мной, то — коль скоро я Тебе угоден! — лучше убей меня сразу, лишь бы мне не видеть моей беды» (Бемидбар, 11:11–15).
Но расстроился он, казалось бы, из‑за пустяка. Из‑за того типа поведения народа, который частенько наблюдался и раньше. Народ ропщет. Люди заявляют: «Мы помним рыбу, которую мы ели в Египте даром, огурцы и дыни, зелень, лук и чеснок. А теперь наша душа иссохла. У нас перед глазами нет ничего, кроме мана!» (Бемидбар, 11:4–6).
С подобными жалобами Моше уже сталкивался, и не раз. Несколько примеров, в том числе один почти неотличимый, есть в книге Шмот: «Лучше бы нам было умереть от руки Г‑спода в земле египетской, когда сидели мы у горшка с мясом и ели хлеб досыта! А вы привели нас в эту пустыню, чтобы уморить весь народ голодом!» (Шмот, 16:3).
Однако в предыдущих случаях в словах Моше не прорывалось такое отчаяние. Когда лидеры сталкиваются с повторяющейся проблемой, их это обычно закаляет. Они учатся принимать ответные меры, адаптироваться к ситуации. У них вырабатывается стойкость, толстокожесть в хорошем смысле. Они формулируют стратегии выживания.
Почему же здесь — да и не только, а и в других сценах в книге Бемидбар — Моше среагировал, кажется, совершенно иначе?
В последующих главах возникает ощущение, что Моше недостает той непоколебимой решимости, которую он проявлял в книге Шмот. Иногда, например, в эпизоде с разведчиками, выглядит так, что он ведет себя на удивление пассивно, самоустраняется, препоручая сопротивление другим. А иногда он вроде бы теряет контроль над собой и дает волю гневу: поведение, не подобающее лидеру. Что‑то изменилось, но что именно? Что довело его до нервного срыва, до выгорания, отчаяния?
Интереснейшая догадка содержится в новаторских работах профессора Рональда Хейфеца, сооснователя и директора Центра общественного лидерства при Школе государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди (Гарвардский университет) .
Хейфец подразделяет вызовы, с которыми мы сталкиваемся, на два типа: технические и адаптивные.
«Вызов технического типа»: у тебя есть проблема, а в руках другого человека — решение. Заболев, обращаешься к врачу, он ставит диагноз и прописывает таблетки. Просто следуй инструкции — и все наладится.
«Вызовы адаптивного типа» принципиально иные. Они возникают, когда проблема отчасти заложена в тебе самом. Заболев, обращаешься к врачу, а он говорит: «Я, конечно, могу дать вам таблетку, но по‑хорошему вам придется менять образ жизни. У вас избыточный вес, вы в плохой физической форме, недосыпаете, работа у вас чересчур нервная. Пока вы не измените образ жизни, таблетки не помогут».
Лидерство адаптивного типа требуется, когда мир меняется, старые обстоятельства уходят в прошлое и проверенные методы больше не срабатывают. Не надейтесь на способы уладить все в два счета: волшебные таблетки, несложные инструкции. Нам придется измениться. Лидер не может сделать это за нас.
Книги Шмот и Бемидбар принципиально различаются тем, что в Шмот Моше призван осуществлять техническое лидерство. Сыны Израиля порабощены? Б‑г посылает знамения и чудеса, десять казней, и сыны Израиля выходят на свободу. Необходимо спастись от колесниц фараона? Моше взмахивает посохом, и Б‑г заставляет море расступиться. Проголодались? Б‑г посылает ман с небес. Хочется пить? Б‑г извергает воду из скалы. Какая бы проблема ни появилась у людей, Моше, их лидер, находит решение вместе с Б‑гом. Людям не требуется хоть сколько‑нибудь утруждаться.
В книге Бемидбар задача ставится на новых условиях. Первый этап странствия сынов Израиля завершен. Они вышли из Египта, добрались до Синая и заключили завет с Б‑гом. Теперь они направляются в Землю обетованную. Отныне Моше уготована иная роль. Он должен осуществлять не техническое, а адаптивное лидерство. Он должен добиться, чтобы народ изменился, начал поступать ответственно, научился, продолжая доверять Б‑гу, помогать себе сам, а не рассчитывать, что Б‑г все сделает за него.
Песах. Эфраим Моше Лилиен. Иллюстрация к книге «Иудея». 1900
Моше все это понимает. Потому он и отчаивается, обнаружив, что народ не изменился ни капли. Люди продолжают жаловаться на питание, почти теми же словами, как жаловались, когда еще не было откровения на горе Синай, когда они еще не заключили завет с Б‑гом, когда еще не построили своими руками Святилище, осуществив первый совместный творческий проект.
Моше должен научить людей адаптироваться к новым обстоятельствам, но чует — как становится ясно, не беспочвенно, — что они неспособны отбросить свои привычные реакции: это наследие многолетнего рабства. Они пассивны, склонны зависеть от других. Утратили способность действовать по своей инициативе.
Как мы в итоге обнаружим, должно прийти новое поколение, рожденное на воле, чтобы выработалась сила духа, необходимая для самоуправления, предпосылка подлинной свободы.
Адаптивное лидерство — дело нелегкое. Люди сопротивляются переменам. Загораживаются от них барьерами. Один такой барьер — отрицание существующих проблем. Второй — возмущенная реакция. Третий — попытки перевалить вину на других. Потому‑то адаптивное лидерство становится тяжелейшей нагрузкой на нервную систему. Многие из великих адаптивных лидеров (в том числе Авраам Линкольн, Махатма Ганди, братья Джон и Роберт Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, Анвар Садат, Ицхак Рабин) были убиты по политическим мотивам. Их величие признали только после их кончины. Только задним числом сограждане разглядели в них героев. А пока они были живы, многим казалось, что те несут с собой угрозу стабильному положению дел, всему успокоительно‑привычному.
Моше, с проницательностью величайшего из пророков, интуитивно понимал все это. Вот почему он отчаивался и жаждал умереть. Быть техническим лидером намного проще, чем адаптивным. Легко препоручить все Б‑гу, но не так легко осознать, что Б‑г призывает нас поступать ответственно, стать Его партнерами в деле искупления.
Конечно, Тора не ставит здесь точку. В иудаизме никогда не случается, чтобы последнее слово оставалось за отчаянием. Б‑г утешает Моше, велит собрать семьдесят старейшин, чтобы те разделили с Моше бремя руководства, и дает Моше силы для продолжения пути.
С точки зрения иудаизма адаптивное лидерство — высшая форма лидерства. Его осуществляли пророки. Они не снимали с народа ответственности за его действия, но давали ему позитивное видение будущего и надежду. Они высказывали неудобную, труднопостижимую правду, но так страстно, что их пыл и поныне находит в нас оклик, пестуя лучшие стороны нашей натуры.
И, однако, Тора с беспощадной прямотой, особенно в рассказе о кратком нервном срыве Моше, разъясняет, что адаптивное лидерство — дело нелегкое, а адаптивные лидеры навлекают на себя возмущение и критику. Возможно, эти лидеры сочтут, что потерпели неудачу. Но это заблуждение. Моше остается величайшим лидером в истории еврейского народа: ведь он почти в одиночку выковал из сынов Израиля нацию, которая никогда не сдается, никогда не поддается отчаянию.
О том, как трудно осуществлять адаптивное лидерство, проще и лаконичнее всего сказал Б‑г, обращаясь к Йеошуа, преемнику Моше: «Будь тверд и мужественен, ибо ты возглавишь этот народ, чтобы унаследовать страну, дать им которую Я клялся их предкам. Но ты должен быть тверд и воистину очень мужественен, чтобы преданно исполнять всю Тору, которую заповедал тебе Моше, раб Мой…» (Йеошуа, 1:6–7).
В первой фразе идет речь о лидерстве военачальника. Йеошуа должен был руководить народом при завоевании страны. Во втором стихе говорится о духовном лидерстве. Йеошуа должен был заботиться о том, чтобы и он сам, и народ остались верны завету, который заключили с Б‑гом. Для первой задачи, гласит стих, требуется мужество, но для второй — исключительное мужество.
Чтобы измениться, мужество необходимо непременно. С недругами бороться трудно, но с самим собой — еще труднее. Самый сложный вызов в лидерстве — помочь людям, чтобы они сами нашли в себе силы измениться.
Frankfurter Allgemeine Zeitung опубликовала произраильскую статью нобелевского лауреата по литературе Герты Мюллер под названием «Я не могу представить мир без Израиля».
В большинстве повествований о войне в Газе война начинается не там, где она началась. Война началась не в Газе. Война началась 7 октября, ровно 50 лет спустя после того, как Египет и Сирия напали на Израиль. Палестинские террористы ХАМАСа устроили невообразимую резню в Израиле. Они запечатлевали <на фото и видео> свой героизм и упивались кровавой бойней. Празднование победы продолжилось дома, в Газе, где террористы выволокли <из транспорта> подвергшихся жестокому обращению заложников и преподнесли их ликующему палестинскому населению в качестве военной добычи.
Герта Мюллер
Это жуткое ликование распространилось и на Берлин. В районе Нойкёльн на улицах танцевали, а палестинская организация «Самидун» раздавала сладости. Интернет гудел от радостных комментариев.
В результате резни погибло более 1200 человек. После пыток, изнасилований и нанесения увечий были похищены 239 человек. Эта резня ХАМАСа — полный крах цивилизации. В подобной жажде крови есть архаический ужас, который в наши дни казался мне уже невозможным. Эта резня — яркий образчик истребления посредством погромов, который евреи знали на протяжении веков. Потому это так травмировало всю страну: они ставили целью защитить себя от погромов, основав Государство Израиль, и чувствовали себя защищенными до 7 октября. Хотя ХАМАС дышит в шею Государству Израиль с 1987 года. В учредительном уставе ХАМАСа уже тогда было ясно сказано: уничтожение евреев — главная задача, а «смерть во имя Аллаха — наше самое благородное желание».
Несмотря на то, что с тех пор в их хартию вносились изменения, как видите, по сути ничего не изменилось: истребление евреев и уничтожение Израиля продолжают оставаться целью и желанием ХАМАСа. Это то же самое, что и в Иране: в Исламской Республике Иран истребление евреев также является государственной доктриной с момента ее основания, то есть с 1979 года.
Когда мы говорим о терроре ХАМАСа, мы всегда должны включать в эту тему Иран. Потому что это одни и те же принципы, по которым «старший брат» Иран финансирует, вооружает и превращает своего «младшего брата» ХАМАС в собственного приспешника.
В обоих случаях мы имеем дело с беспощадными диктатурами. И мы знаем, что диктаторы становятся тем более радикальными, чем дольше они правят. Правительство Ирана сегодня полностью состоит из сторонников жесткой линии. Государство мулл с его «революционной гвардией» представляет собой безжалостную, расширяющуюся военную диктатуру. Религия там не что иное, как камуфляж. Политический ислам означает презрение к человечеству, публичную порку, смертные приговоры и казни во имя Аллаха.
Иран одержим войной, но в то же время делает вид, что не создает ядерного оружия. Ведь основатель так называемой теократии — аятолла Хомейни — издал религиозный указ, фетву, согласно которой ядерное оружие является неисламским.
Еще в 2002 году международные инспекторы продемонстрировали, что у Ирана есть тайная программа по созданию ядерного оружия. Для разработки бомбы был нанят россиянин. Эксперт в области советского ядерного оружия много лет работал в Иране. Похоже, что Иран проводит ядерное сдерживание по примеру Северной Кореи — и это пугающая мысль. Особенно, конечно, для Израиля, но также и для всего мира.
Одержимость мулл и ХАМАСа войной доминирует надо всем, так что когда дело доходит до истребления евреев, она превосходит религиозные различия между шиитами и суннитами. Все подчинено одержимости войной. Население намеренно держат в нищете, в то время как богатство руководящего клана ХАМАСа многократно возрастает: в Катаре говорят, что Исмаэль Хания владеет миллиардами. И презрение к человечности тут безгранично. Населению почти ничего не остается, кроме мученичества. Воинственность плюс религия, помноженные на тотальную слежку.
В Газе нет ни дюйма пространства для инакомыслия в сфере палестинской политики. С невероятной жестокостью ХАМАС вытеснил все иные политические движения из сектора Газа. После ухода оттуда Израиля в 2007 году членов Фатха буквально сбрасывали с 15 этажа в качестве «сдерживающего фактора». ХАМАС захватил себе весь сектор Газа и установил неоспоримую диктатуру. Неоспоримую, потому что никто, кто подвергает ее сомнению, долго не живет. Вместо системы социальной защиты населения ХАМАС построил сеть туннелей под ногами у палестинцев. Даже больницы, школы, детские сады, финансируемые международным сообществом, буквально вся Газа — это казармы, глубокое подземное государство ненависти к евреям. Бесшовное и в то же время невидимое. В Иране говорят: Израилю нужно оружие, чтобы защитить свой народ, а ХАМАС нуждается в народе, чтобы защитить свое оружие.
Эта фраза — лаконичное описание дилеммы, заключающейся в том, что в секторе Газа невозможно отделить гражданское от военного. И это относится не только к зданиям, но и к персоналу в этих зданиях: ловушка, в которую попала израильская армия, отвечая на события 7 октября. Их не заманили, а заставили. Они вынуждены защищаться и брать на себя вину, разрушая инфраструктуру с жертвами среди мирного населения. И именно этой неизбежности ХАМАС хотел и ею он пользуется.
С тех пор он управляет новостями, которые выходят в эфир во всем мире. Вид страданий тревожит нас каждый день. Но никакой военный репортер не может работать в Газе независимо. ХАМАС контролирует выбор «картинки» и управляет нашими чувствами. И наши чувства — их самое сильное оружие против Израиля. А благодаря выбору имиджевых материалов ХАМАСу удается даже представить себя единственным защитником палестинцев. И этот циничный расчет себя оправдывает.
Начиная с 7 октября я все время вспоминаю повествование об эпохе нацизма — это книга Кристофера Р. Браунинга «Обыкновенные люди». Она описывает уничтожение еврейских местечек в Польше 110-м резервным полицейским батальоном, в то время когда больших газовых камер и крематориев Освенцима еще не существовало. И это было похоже на кровожадность террористов ХАМАСа на музыкальном фестивале и в кибуцах. Всего за один июльский день 1942 года были убиты 1500 еврейских жителей деревни Юзефув. Детей и младенцев расстреливали на улицах, перед домами, стариков и больных расстреливали в кроватях. Всех остальных загнали в лес, заставили раздеться и голыми ползти по земле. Над ними издевались, их пытали, затем расстреляли и бросили лежать в этом лесу, полном крови. Убийство приобрело извращенный характер.
Книга называется именно так, «Обыкновенные люди», потому что этот резервный полицейский батальон состоял не из эсэсовцев или солдат вермахта, а из лиц, которые не были пригодны к призыву по возрасту. Итак, они пришли с обычной работы и превратились в монстров.
Лишь в 1962 году начался судебный процесс о военных преступлениях по этому делу. Судебные материалы показывают, что некоторые из мужчин «получали огромное удовольствие от всего этого». Садизм зашел так далеко, что некий молодожён-капитан привел свою жену посмотреть на резню, чтобы отпраздновать медовый месяц. Жажда крови демонстрировалась во все новых, следующих по счету местечках. А женщина в белом свадебном платье все бродила среди евреев, собранных на рыночной площади…
И она была не единственной женой, которой разрешили подобное «посещение». В судебных документах <другая дама>, жена лейтенанта говорит: «Однажды утром я сидела с мужем в саду нашего дома и завтракала, когда к нам подошел простой солдат из его взвода, встал по стойке смирно и заявил: «Господин офицер, я еще не завтракал!» Когда мой муж вопросительно посмотрел на него, он объяснил: «Я еще не убил еврея».
Можем ли мы говорить о нацистской резне в связи с 7 октября? Думаю, это следует делать хотя бы потому, что ХАМАС сам хотел пробудить память о Шоа. И хотел продемонстрировать, что Государство Израиль больше не является гарантией безопасности евреев, что это государство — мираж, оно их не спасет.
Разум запрещает нам приблизиться к слову Шоа. Но почему он должен запрещать? Ведь чувство, которое испытываешь, не даёт избежать этой пульсирующей схожести.
И что приходит на ум и вновь напоминает нацистов, так это красный треугольник с палестинского флага. В концентрационных лагерях это был символ заключенных-коммунистов. А сегодня? Сегодня мы снова можем видеть его на видеороликах ХАМАСа и на фасадах домов в Берлине. В видеороликах он используется как призыв к убийству. А на фасадах домов он отмечает цели, которые следует атаковать.
Так, над входом в техно-клуб «Про Бланк» красуется большой красный треугольник. В течение многих лет здесь танцевали сирийские беженцы и израильтяне-геи. Но сейчас ничто уже нельзя воспринимать как должное: ныне полыхает красный треугольник над входом. Рейвер из еврейской семьи, родом из Ливии и Марокко, говорит: «Политический климат пробуждает всех демонов. Для правых мы, евреи, недостаточно белые, для левых мы слишком белые. Ненависть к евреям въелась в ночную жизнь Берлина».
После 7 октября берлинская клубная жизнь буквально заглохла. Хотя 364 молодых человека, таких же как они, были убиты на техно-фестивале, клубная ассоциация прокомментировала это событие лишь несколько дней спустя. И выглядело это просто как рутина: антисемитизм и ХАМАС не упоминались.
Я прожила под диктатурой более 30 лет. И когда приехала в Западную Европу, то не могла себе представить, что демократия когда-либо может быть подвергнута такому сомнению. Я думала, что при диктатуре людей систематически отупляют. А в демократических странах вы учитесь мыслить индивидуально, потому что личность здесь имеет значение, — в отличие от диктатуры, где собственное мышление запрещено, людей «тренирует» принудительный коллектив, и личность не часть, а враг коллектива. <И теперь> я в ужасе от того, что молодые люди и студенты на Западе настолько сбиты с толку, что больше не осознают своей свободы. Похоже, они утратили способность различать демократию и диктатуру.
Абсурдно, что гомосексуалы и люди нетрадиционной ориентации выходят на демонстрации в поддержку ХАМАСа, как это было 4 ноября в Берлине. Ни для кого не секрет, что не только ХАМАС, но вся палестинская культура презирает и наказывает ЛГБТ. Радужный флаг в секторе Газа невообразим. Санкционный список ХАМАСа для геев варьируется от 100 ударов плетью до смертного приговора. В опросе 2014 года на палестинских территориях 99% респондентов заявили, что гомосексуальность морально неприемлема. Наиболее внятно и язвительно это прокомментировал блогер Дэвид Лезервуд в сети X: «Демонстрация геев за Палестину — это все равно что демонстрация куриц за Kentucky Fried Chicken».
Мне также интересно, понимают ли студенты ряда американских университетов, что именно они делают, скандируя: «Мы все — ХАМАС», или даже: «Возлюбленный ХАМАС бомбит Тель-Авив», или: «Назад в 1948 год». Это все еще беспристрастность или уже идиотизм, когда резня 7 октября на этих демонстрациях даже не упоминается? И это просто позорно, когда 7 октября интерпретируется как… израильская инсценировка. Или когда не звучит ни слова об освобождении заложников, а война Израиля в секторе Газа изображается как произвольная захватническая война на уничтожение со стороны колониальной державы.
Неужели умы молодых людей заполнены только клипами из ТикТока? Такие термины, как «последователь», «влиятельный человек» и «активист» больше не кажутся мне безобидными. Эти гладкие интернет-термины означают бизнес. Ведь все они существовали и до интернета. И я <мысленно> переношу их в прошлое. И вдруг они становятся твердыми, как металл, и предельно ясными. Потому что, будучи оторваны от интернета, все эти «фолловеры», «инфлуэнсеры» и «активисты» будто бы перенеслись сюда из кадров фашистской или коммунистической диктатуры. В любом случае их гибкость — лишь иллюзия: я же знаю, что слова делают буквально то, что означают. А они поощряют оппортунизм и послушание в коллективе и диктуют исключение личной ответственности за то, что делает коллектив.
Я бы сочла закономерным, если бы среди нынешних демонстрантов не было тех, кто несколько месяцев назад протестовал против притеснений в Иране под лозунгом «Женщины, жизнь, свобода». Но меня ужасает, что те же самые демонстранты сегодня проявляют солидарность с ХАМАСом. Мне кажется, они не понимают глубокого контраста содержания. И мне интересно, почему их не волнует тот факт, что ХАМАС не допустит даже самой малейшей демонстрации в защиту прав женщин. И что 7 октября изнасилованных женщин выставляли напоказ в качестве военных трофеев…
В кампусе университета в Вашингтоне протестующие играют в групповую игру под названием «Народный трибунал». Представителей университета судят ради развлечения. А потом следуют приговоры, и все хором кричат: «На виселицу», или: «Гильотина». Раздаются аплодисменты и смех. Они называют свой лагерь «Площадью Мученика».
В форме таких хеппенингов люди в составе коллектива с чистой совестью празднуют свою безграничную глупость. Интересно, чему сегодня учат в университетах?
Мне кажется, после 7 октября антисемитизм распространился по коллективному щелчку пальцев, как если бы ХАМАС был инфлуэнсером, а студенты — его фолловерами. В медиа влиятельных лиц и их подписчиков учитываются только короткие клики: «открытие глаз», проявление живых эмоций. Здесь работает тот же трюк, что и в рекламе.
Принимает ли соблазнение масс — причина катастрофы XX века — некий новый оборот? Ведь медийному миру чужды сложное содержание, нюансы, связи и противоречия, компромиссы.
Это отразилось в дурацком протесте интернет-деятелей против фестиваля короткометражных фильмов в Оберхаузене — старейшего фестиваля короткометражных фильмов, который в этом году отмечает свое 70-летие.
Многие великие режиссеры начинали здесь свою карьеру: Милош Форман, Роман Полански, Мартин Скорсезе, Иштван Сабо и Аньес Варда. Через две недели после начала «празднования» ХАМАСа на улицах Берлина директор фестиваля Ларс Хенрик Гасс написал: «В марте 2022 года полмиллиона человек вышли на улицы в знак протеста против вторжения России в Украину. Это было важно. Пожалуйста, позвольте нам послать сигнал, по крайней мере, такой же сильный. Покажите миру, что сторонники ХАМАСа и ненавистники евреев из Нойкёльна находятся в меньшинстве. Давайте все вместе! Пожалуйста!”
Однако в интернете последовала враждебная реакция. Некая анонимная группа обвинила директора фестиваля в «демонизации» солидарности с Палестиной. Она заверила, что «побудит международное киносообщество пересмотреть свое участие в фестивале».
Это был завуалированный призыв к бойкоту, которому последовали многие кинематографисты и отказались от своих обязательств. Ларс Хенрик Гасс справедливо утверждает, что ныне мы переживаем отчетливый регресс в сфере политических дебатов. Вместо политического мышления налицо эзотерическое понимание политики. За этим стоит стремление к свободе от противоречий и принуждение к подчинению. На арт-сцене также невозможно стало провести различие между защитой права Израиля на существование и критикой его правительства.
Вот почему даже не стоит вопрос, является ли глобальное возмущение по поводу многочисленных смертей и страданий в секторе Газа частью стратегии ХАМАСа. Он глух и слеп к страданиям своего народа. Почему бы иначе он обстреливал пограничный переход Керем Шалом, куда прибывает большая часть <гуманитарной> помощи? Почему бы иначе он обстреливал строительную площадку импровизированного порта, куда также скоро должна прибыть гуманитарная помощь? Ни одного слова сострадания к народу Газы не слышно от господ Синвара и Хании. Вместо стремления к миру — лишь максимальные требования, которые, как они знают, Израиль не сможет выполнить. ХАМАС делает ставку на перманентную войну с Израилем. Только война является гарантией их дальнейшего существования. ХАМАС также надеется любой ценой изолировать Израиль на международном уровне.
В романе Томаса Манна «Доктор Фаустус» говорится, что национал-социализм «сделал невыносимым все немецкое в мире». У меня сложилось впечатление, что стратегия ХАМАСа и его сторонников в том, чтобы сделать все израильское и все еврейское нетерпимым для мира. ХАМАС желает сохранить антисемитизм как устойчивое глобальное настроение. Вот почему он хочет дать новую интерпретацию Холокосту. Преследование нацистами и спасительный побег <евреев> в Палестину должны быть поставлены под вопрос, — а значит, в итоге, и само право Израиля на существование.
Эта манипуляция доходит до утверждения, что немецкое чествование памяти о Холокосте служит «культурным оружием» для легитимизации западно-белого «проекта заселения» Израиля. Такая антиисторическая и циничная подмена отношений между преступником и жертвой призвана предотвратить понимание различий между Шоа и колониализмом. Ведь учитывая эти сложные конструкции Израиль больше не следует рассматривать как единственную демократию на Ближнем Востоке, а, скорее, как образцовое колониальное государство, как вечного агрессора, в отношении которого оправдана слепая ненависть и даже стремление к его уничтожению.
Израильский поэт Иеуда Амихай говорил, что любовное стихотворение на иврите всегда посвящено войне. Часто оно и написано, кстати, на войне. Фрагменты его собственного стихотворения «Песни Земли Сиона и Иерусалима» напоминают о войне Судного дня:
Помятые мужчины несут память о семьях своих
В горбах ранцев, на ремнях, в портупеях,
В вещмешках душ и в тяжёлых пузырях глаз.
Когда Пауль Целан в 1969 году посетил Израиль, Амихай перевел его стихи и прочитал их на иврите. Встретились два человека, которым довелось спастись в огне Холокоста. Когда его родители бежали из Вюрцбурга, Иеуду Амихая звали Людвигом Пфойфером.
Визит в Израиль потряс Целана. Он встретил здесь школьных друзей из Черновиц: в отличие от его убитых родителей, они смогли сбежать в Палестину. После этого визита и незадолго до гибели в водах Сены Пауль Целан писал Иеуде Амихаю: «Дорогой Иеуда Амихай, позвольте мне повторить слово, которое спонтанно пришло мне на язык в разговоре с вами: я не могу представить себе мир без Израиля; и я не хочу представлять себе мир без Израиля».
В своей знаменитой книге «Закат Европы» Освальд Шпенглер заметил, что «количество форм исторических явлений ограничено, типы эпох, ситуаций и личностей повторяются». Нынешние европейские события действительно кажутся подобием происходивших столетие назад, в 20-х годах прошлого века.
Тогда в Германии, Испании, Италии адепты традиционного марксизма — тогдашние левые — проповедовали отказ от традиционных ценностей семьи, религии, частной собственности, индивидуальной свободы в пользу «мировой революции». Огромные массы людей такая идеология и практика не устраивала и раздражала, поскольку разрушала основы их жизни. На фоне экономических проблем тогдашней Европы это раздражение вылилось в мощную правую реакцию. Коммунисты успешно раскачали общество вплоть до появления в Европе фашизма и нацизма.
Здание греческого президентского дворца после массовых протестов в мае 2013 года. АфиныAP Photo / Petros Giannakouris
Современные левые исповедуют неомарксизм в различных его модификациях. Классическая классовая борьба заменена на борьбу неких «угнетенных» социальных конструктов за культурное и социальное доминирование. Результатом должен стать тотальный контроль партийной бюрократии над всеми сферами жизни, включая экономическую, — эдакий неоразвитой социализм с трансгендерным лицом. Оставляя теоретические новации в стороне, это все тот же инструмент управления массами и политического контроля, каким его задумали отцы-основатели. За прошедшее столетие технологии пропаганды и управления значительно усовершенствовались, но пока все-таки дают сбои. Реакция не заставляет себя ждать.
6 июня состоялись выборы в Европарламент. Если исходить из того, как преподносят результаты этих выборов мейнстримные СМИ, Европа погружается во мрак фашизма, «коричневая» волна реакции захлестнула алтарь демократии и прогресса. Дело в том, что правые партии по всему континенту значительно укрепили свои позиции, тогда как леволиберальные уменьшили представительство в Европарламенте.
Темные европейские массы, видимо, не хотят идти в светлое будущее и тормозят прогресс. Современная левая повестка кажется им слишком агрессивной и, скажем прямо, не совсем нормальной. Когда несовершеннолетним, желающим «сменить свою гендерную идентичность», в школах рекламируют прием препаратов, тормозящих половое созревание, да, это вызывает раздражение у их «недостаточно сознательных» родителей. Ощутимое ухудшение экономической ситуации, преподносимое как «необходимая жертва» ради экологии будущего и торжества демократии во всем мире, также не вызывает должного энтузиазма у «отсталых» масс населения. Да и огромное число мигрантов, не желающих следовать репрессивным нормам культурного европейского империализма, а желающих получать социальные пособия, продавать наркотики, жечь покрышки и требовать установления европейского халифата, — что, видимо, должно привести к торжеству социалистического мультикультурализма, — не находит симпатии у «реакционной» части населения европейских стран.
В либеральной Европе за последние 10-15 лет люди хорошо приучились держать язык за зубами. Уже никого не удивляет, если за политически «неправильный» пост в соцсетях граждане подвергаются публичному шельмованию и даже судебному преследованию, теряют или не могут получить работу. Главные мировые СМИ в круглосуточном режиме транслируют ультралиберальную политическую повестку, ведут все более грубую пропаганду, в которой клеймят «отвратительных реакционеров» и стращают аудиторию ультраправыми фашистами, гомофобами, врагами демократии, разрушителями европейских ценностей, исламофобами и антисемитами, агентами Кремля, аморальным Дональдом Трампом, а в последнее время и ультраправыми сионистами-нацистами — изгоями международного права, адвокатами и пособниками геноцида в мирной Газе. Учитывая громадный политический, административный и информационный ресурс европейских «либералов», результаты, достигнутые внесистемными партиями на выборах в Европарламент, действительно впечатляют.
ЛГБТ-марш в поддержку палестинцев в Берлине. Июль 2019
После объявления предварительных итогов выборов по всей Европе были организованы многотысячные марши и демонстрации, протестующие против этих итогов с лозунгами типа «Фашизм — это смерть».
«Подъем националистов и демагогов представляет опасность для нашего народа и для всей Европы», — заявил Эммануэль Макрон. Сопредседатель правящей социал-демократической партии Германии Ларс Клингбель в прямом эфире обозвал сторонников консервативной «Альтернативы для Германии» нацистами. Во Франции министр в правительстве Макрона Жеральд Дарманен также приравнял партию «Национальное объединение» к нацистам и заявил, что сотрудничество с ней для любой французской партии станет «новым Мюнхенским пактом», легитимизирующим фашистский режим.
Сам Европарламент, являющийся законодательным органом, а не политическим объединением, перед выборами выпустил пропагандистское агитационное видео, в котором пожилая француженка, пострадавшая от Холокоста, рассказывает внуку о своем ужасном опыте на фоне военной кинохроники; затем, уже на фоне рассказа очевидца событий 1968 года, мы видим, как по Праге идут советские танки; затем следует фрагмент о Румынии времен репрессий Чаушеску; затем снова фрагмент с сыном жертв Холокоста в Голландии; затем фрагмент о Латвии времен распада СССР… В конце концов европейцев призывают правильно распорядиться своим голосом, чтобы «судьбу Европы не решили другие».
Подобное пропагандистское рагу показательно и печально. Собранные в один ряд исторические квазианалогии с современной политической ситуацией не просто сильно хромают, — евробюрократия и идеологически, и концептуально именно что родственна партийной бюрократии времен советского «развитого социализма», а нацисты в Германии были, как известно, партией национал-социалистической.
Реальная ситуация сильно отличается от рисуемой СМИ «мрачно-коричневой» картины. Правящие европейские «либеральные» политики, конечно, обеспокоены падающей эффективностью привычных пропагандистских клише, но за власть держатся уверенно и лишиться ее не намерены. Они как раз отдают себе отчет в происходящем, были к этому готовы и скоординированно предпринимают соответствующие шаги.
На примере «рискованного» решения Макрона распустить французский парламент и назначить новые выборы из-за провальных результатов на выборах в Европарламент эксперт по правым европейским партиям из Лондонской школы экономики Марта Лоример отмечает два элемента стратегии правящих элит. Первое — представить политическую ситуацию как драматическую борьбу здоровых сил в обществе с экстремизмом. Это продолжение и нагнетание пропагандистской кампании в СМИ с использованием уличного протестного активизма, чтобы подтолкнуть электорат к голосованию за «умеренных демократов» в противовес «фашистам». И это мы уже видим. Однако главная ставка делается на другое.
Голосование в Европарламент — это прежде всего выражение недовольства существующей властью. И уже во вторую очередь голосование за правых. Ведь внесистемные ультралевые партии также усилили свои позиции: так, в Германии несколько мест неожиданно получили какие-то совсем «ультрафиолетовые», а не обычные «зеленые». Интересно в этом смысле и голосование в Венгрии, где правящая правая партия президента Орбана потеряла голоса, а правоцентристская антиорбановская — голоса набрала. В Словакии, где к власти недавно пришли правые и на правого премьер-министра Фицо было совершено покушение, на выборах также неожиданно победили левые.
Итак, Макрон не рискует, а намеренно создает ситуацию, когда во французском парламенте может оказаться правое большинство и Марин Ле Пен станет премьер-министром. Во Франции есть даже специальный политический термин для ситуации, когда президент и премьер-министр относятся к разным партиям: «сожительство». При таком «сожительстве» Марин Ле Пен просто разделит с Макроном бремя власти в смысле ответственности за очередные непопулярные решения, но на принятие решений фактически повлиять не сможет. В результате к президентским выборам поддержка правых должна будет значительно снизиться. Немецкий эксперт Катя Хойер отмечает: у Шольца просто нет такой возможности, иначе он поступил бы точно так же.
Лидеры Национального объединения Марин Ле Пен и ЖОРДАН БАРДЕЛЛа празднуют победу на выборах в европарламент во франции. июнь 2024Facebook
Подобным процессам уже дан старт и в самом Европарламенте. Премьер-министр Италии Мелони, совсем недавно называемая не иначе как «наследницей Муссолини», после 18 месяцев нахождения у власти оказалась вполне правоцентристским, а не радикальным политиком. И Урсула фон дер Ляйен, чья коалиция выступила лучше, чем ожидалось, и заняла дополнительные 9 мест, получив уверенное большинство в Европарламенте, заявила, что будет сотрудничать с партией Мелони. Это, несомненно, лучший способ снизить популярность Мелони в Италии.
Сама Мелони по поводу сотрудничества с фон дер Ляйен заявила следующее: «Помимо того, что я лидер «Братьев Италии», я также лидер европейских консерваторов, которые хотят сыграть решающую роль в изменении курса европейской политики».
Греческое слово «демократия», которым достаточно произвольно пользуются правящие бюрократы, состоит из «демос» («народ») и «кратос» («власть»). Означает «народовластие». Европейский «демос» находится в серьезном антагонизме с «кратосом», заседающим в Страсбурге, Брюсселе и Люксембурге. Интересы Европы в представлении значительной части населения европейских стран и в интерпретации евробюрократии сильно расходятся, но объяснить это расхождение в рамках стандартного противопоставления «левых» и «правых» партийных ярлыков сегодня невозможно.
Еще одним фактором, ослабляющим реальное политическое влияние новых правых, является борьба между самими правыми партиями. Причем нередко это борьба за «привилегию» считаться менее радикальной партией, чем другая правая.
Пример тому — изгнание из правой коалиции в Европарламенте немецкой «Альтернативы для Германии» после череды медиаскандалов и антифашистских маршей в Германии, — которые, как видим, на поддержке партии никак не сказались, если даже не увеличили ее популярность.
Таким образом, номинально правоцентристская коалиция Урсулы фон дер Ляйен не только сохранила, но и укрепила большинство в Европарламенте. Ряд либеральных партий места потерял. Несколько радикальных левых партий — приобрели. Ряд правых партий серьезно укрепился, но говорить о правом большинстве не приходится. Наоборот, тенденция указывает на тяготение правых к бюрократическому мейнстриму. Вдобавок правые серьезно разобщены.
О перспективах правых партий в случае их прихода к власти на будущих национальных выборах в Германии и Франции можно судить по ситуации в Великобритании.
Премьер-министр Италии Джорджа Мелони и председатель Еврокомиссии Урсула фон Дер ЛяйенRoberto Monaldo/LaPresse
После выхода из ЕС и череды консервативных правительств на протяжении 14 лет (а каждое из них обещало решить вопрос неконтролируемой миграции и прочие проблемы, вытекающие из агрессивной левой повестки), сделано не было ровным счетом ничего. Если говорить о нелегальной миграции, то количество таких мигрантов в Великобритании многократно возросло и достигло миллиона человек. Как заметил популярный консервативный публицист Даглас Мюррей, «совершенно непонятно, для чего Риши Сунак вскарабкался на скользкий столб английской политики, попутно загнав нож в спину Лиз Трасс, как она до того загнала нож в спину Бориса Джонсона, и так далее. Неужели это было сделано для того, чтобы Риши Сунак смог выступить с мощной инициативой запрета на курение электронных сигарет?..»
Перед предстоящими очередными выборами консервативный электорат в Великобритании во власти апатии и фатализма.
Серьезнейшей проблемой новых правых является отсутствие позитивной идеи, способной объединить европейцев. Ведь традиционная правая идея — национализм — нежизнеспособна в современных реалиях и условиях экономической глобализации, не говоря о ее тяжелом историческом «шлейфе». Строить политику исключительно на противостоянии левой повестке — бесперспективно, это означает обрекать себя на роль вечной «реакции», тогда как инициатива будет за оппонентом.
Вернемся к Дагласу Мюррею. Организованную Гуверовским институтом беседу с Питером Робинсоном о политической ситуации в США и Европе он неожиданно завершил следующим образом: «Я был, как вы знаете, достаточно пессимистичен относительно будущего Европы. То, что я увидел в Израиле, изменило меня. Ответ молодых израильтян на то, что произошло 7 октября… Я слышал от израильтян старшего поколения, что молодежь стала слабее, мягче, и все, чего они хотят, это тусоваться в Тель-Авиве, ходить по клубам и тому подобное. Но когда для этого поколения наступил момент истины — момент испытания 7 октября — они поднялись. Я увидел настоящий героизм и величие. Я видел их вблизи, на фронте. Как они теряют товарищей, идут с передовой на похороны и сразу обратно, на передовую. Это удивительные молодые люди и девушки. Они понимают нечто чрезвычайно важное. Жизнь не просто дана тебе. Жизнь — это то, за что ты должен бороться. Если ты хочешь ходить в клуб в Тель-Авиве, жить хорошей жизнью, ты должен за это воевать, или кто-то другой должен воевать за тебя. Сегодня я верю, что молодежь в Европе, Америке, Британии очень быстро придет в себя. Что-то произойдет. Я уверен, что в течение моей жизни случится нечто, что поставит нашу молодежь, народы Европы, Америки и Британии, перед реальностью, подобной той, с которой столкнулись молодые израильтяне 7 октября. Это изменит Европу. 7 октября эпоха нарциссизма, глупости и безответственности на Западе закончилась. Чем быстрее мы это поймем и объясним это нашей молодежи, тем лучше. Жизнь — серьезная вещь».
Звучит несколько пафосно, но Даглас Мюррей — один из ведущих современных правых интеллектуалов, и он выражает тут характерное настроение. Неоконсерваторы говорят об иудео-христианской основе европейской цивилизации. Правые европейские политики безоговорочно поддерживают Израиль в войне с ХАМАСом и заявляют, что война Израиля — это война в том числе за будущее Европы.
Британский писатель и журналист Даглас Мюррей
Риторикой дело не ограничивается. Посмотрим на наиболее одиозную «Альтернативу для Германии», регулярно обвиняемую левыми в неонацизме и антисемитизме.
В Бундестаге АдГ выступает с произраильскими законодательными инициативами. Так, в 2019 году она разработала законопроект по запрету движения BDS в Германии. В законопроекте АдГ уточняет, что «движение BDS возникло из антисемитских и антисионистских инициатив арабских групп, которые действовали задолго до создания Государства Израиль и имели тесные и дружеские контакты с нацистским правительством Германии с 1933 по 1945 год». В ответ же на инициативу «ультраправых экстремистов» и «исламофобов» в Бундестаг было внесено другое, «умеренное» предложение. В результате немецкий парламент официально «осудил» движение BDS, но не запретил его. В дальнейшем, реагируя на «экстремизм» АдГ, 1400 «либеральных» деятелей немецкой культуры и искусства выступили с инициативой… запрета запрещать BDS.
Далее АдГ внесла в Бундестаг законопроект о запрете деятельности в Германии «Хезболлы», включая запрет на фандрайзинг, арест банковских счетов и т.д. Законопроект парламентом рассмотрен не был, а был передан в министерство внутренних дел.
Делегации АдГ регулярно посещают Израиль, в том числе Иудею и Самарию, поддерживают тесные контакты с активистами поселенческого движения.
Представитель АдГ в Европарламенте Йоахим Кухс заявил, что «вместе с нашими друзьями из просионистских групп мы продолжим разоблачать финансирование Евросоюзом антиизраильских НКО»: речь о предполагаемом вмешательстве ЕС во внутриполитическую борьбу в Израиле и финансировании протестов против Нетаньяху.
В ответ на обвинения в нацизме и антисемитизме АдГ формально учредила «еврейское крыло» партии. Входят в него в основном евреи-выходцы из бывшего СССР, что дает левым еще один повод обвинить АдГ: на сей раз в том, что члены партии — агентура Кремля.
Предвыборный плакат партии “Альтернатива для Германии”(AfD) с надписью “Остановите исламизацию”. Берлин. Сентябрь 2017Odd Andersen/AFP via Getty Images
Итак, портрет типичного члена АдГ по версии либеральных СМИ: ультрамахровый антисемит-фашист реакционного сионистского толка, пособник геноцида в Газе, завербованный лично Путиным. Как в анекдоте: позвольте представиться, милые дамы: майор Чингачгук Абрам Аронович.
Подытожим. По итогам выборов в Европарламент реальная политическая власть в ЕС остается в руках евробюрократии во главе с председателем Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен. Успех новых правых партий является скорее следствием недовольства европейцев результатами текущей политики, чем выражением специфически правых политических предпочтений. Евробюрократия без особого труда нейтрализует или абсорбирует правую «волну», какими бы позорными ярлыками ее ни клеймили. Параллельно можно ожидать усиления леволиберальной риторики и пропаганды, в том числе антисионистской.
Население Европы при этом на пропаганду обращает мало внимания. Антисемитизм, или антисионизм, или «поддержка Палестины» не является на сегодня повесткой, способной дать какие-то дивиденды на выборах в Европе, но является фактором внутренней политики из страха перед исламистским активизмом и терроризмом и также является неотъемлемым элементом леволиберальной идеологии.
Если говорить об Израиле, ему результаты выборов в Европарламент могут быть скорее приятны, чем полезны. Если же говорить о населении Европы, ему от таких выборов ни холодно ни жарко: ни глобальное потепление, ни рост цен на энергоносители не способны остановить закат Европы в ручном режиме. Нужно ждать выборов в США. Или еще чего-нибудь, от чего «европейцы быстро придут в себя».
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..
