ВЫБОРЫ В США В МЕЛКОМ МАСШТАБЕ

Сегодняшний день в мелком масштабе.          

Борис Гулько

 Замечательную метафору истории дают нам интернетные географические карты. Ведя курсор в одну сторону, вы можете увеличить масштаб и увидеть свою улицу и свой дом. Поведёте в другую сторону, и вы уместите на экране компьютера всю планету.

Историю, меняя масштаб, мы тоже видим по-разному. С июня 1941 года по май 1945 года мы можем наблюдать героический СССР, спасающий мир от коричневой чумы. Но опустите курсор на два года вниз, и обнаружите двух союзников, мировых злодеев Сталина и Гитлера, делящих между собой Европу, развязывающих войны и примеряющихся обмануть и повергнуть друг друга.

Чтобы понять сегодняшний мир, нужно уменьшить масштаб значительно. Опустимся на две тысячи лет назад и увидим могучую греко-римскую цивилизацию, создавшую науки и искусства, но увядающую из-за негодности своих языческих верований. И её духовного оппонента – иудеев. Нашу тогдашнюю численность оценивают примерно в 12 миллионов – как сейчас.

Ранним успехом евреев в той борьбе была победа восставших Хасманеев над греками-селевкидами и их еврейскими приспешниками в войне 166-160 годов до.н.э. Но хуже пошли дела в противостоянии с Римом. В войнах 68-70 и 132-136 годов еврейское государство было разгромлено, а уцелевшие евреи рассеяны по свету. Римляне яростно боролись против нашей религии. Изучение Торы, а также переход в иудаизм – обрезание для  нееврея – карались смертью. Один из самых эмоциональных моментов синагогальной службы на Йом Кипур для меня – описание казни римлянами 10-ти еврейских мудрецов: с раби Акивы «содрали кожу обоюдным гребнем... На костре, сложенным из виноградных ветвей сожгли раби Хананию бен Терадьон, положив ему на грудь мокрую шерсть, чтобы продлить мучения». «Сокрушили нас изнеженные сыны Рима, причинили нам больше зла, чем все цари земли», – произносим мы ежегодно на Йом Кипур. На 18 столетий евреи как общность утратили политическое влияние на мир.

Свирепой была борьба Рима и с еврейским дочерним предприятием. Христиан травили на арене Колизея дикими зверями. Многочисленных «мучеников» казнили самыми изощрёнными способами. Особенно известно, ввиду его художественности, истязание святого Себастьяна. Того привязали к дереву и стреляли в него из лука. Это один из излюбленных сюжетов художников Ренессанса.

Удивительным образом, Себастьян тогда выжил и позже был побит камнями. Но эта удавшаяся казнь, насколько мне известно, никого из художников не вдохновила.

Христиане всё же победили, и император Константин в начале 4-го века сделал христианство государственной религией Римской империи. На долгие 17 столетий христианская вера как идеология Западного мира оттеснила античное язычество в тень.

В начале 7-го века возник могучий соперник христианскому доминированию в мире. Ислам тоже родился из иудаизма, но имеет отличный от христианства политический характер. Если вера в Иисуса распространялась проповедями и миссионерством, то откровения Мухаммеда – огнём и мечом. За короткий срок ислам покорил себе территории от Индии до Атлантики, завоевал Пиренейский полуостров, и падение к его ногам Европы предотвратило лишь поражение арабов в битве 732 года под Пуатье во Франции.

Христианство под влиянием столь успешного ислама оставило свою евангельскую кротость и предприняло Крестовые походы в Святую землю. Предприятие это имело временные успехи, но закончилось крахом. Саладин разбил крестоносцев в битве при Хаттине в 1187 году, отвоевал у них Иерусалим и превратил там все церкви (кроме одной) в мечети.

Единственным реальным «достижением» крестоносцев стал учинённый ими, по заказу Венецианской республики, разгром главного христианского государства того времени Византии. Четвёртый крестовый поход 1202-1204 годов обогатил венецианские церкви византийскими мозаиками, а квадрига с константинопольского ипподрома перекочевала в лоджию базилики Сан-Марко. Обескровленная же Византия вскоре стала добычей турок-османов.

От нового поглощения исламом – молодой Османской империей, Европу спасли победы христианских коалиций над турками в морском сражении при Лепанто 1571-го года и в битве под Веной 1683 года.

В следующие три века истории исламских и христианских стран пересекались не столь интенсивно. Случился, правда, с середины 19 века по 1915 год, геноцид турками примерно двух миллионов армян и несколько русско-турецких войн, но это происходило на периферии христианского мира.

К нашему времени четыре цивилизации новой эры вновь сошлись в духовном и политическом конфликте. Античность в виде рождённых ей наук и искусств возродилась в христианском мире и обеспечила тому небывалый расцвет. Постепенно в Европе победил материализм, тоже идущий из древней Греции – от философов Демокрита и Эпикура. Различию в философии этих двоих была посвящена докторская диссертация Карла Маркса.

Эпикур называл наслаждение высшим благом, и успокаивал опасавшихся загробного наказания за грехи таким силлогизмом: «Смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти ещё нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет».  Подобные идеи предложил современному миру и Зигмунд Фрейд, например, в книге «По ту сторону принципа  удовольствия». Эпикурейско-фрейдистская либеральная мораль потеснила в старушке Европе христианскую и привела к торжеству на континенте прогрессивизма – современной версии античного атеистического верования.

В середине 20 века восстало из пепла Холокоста еврейство. Спустя два тысячелетия после завоевания его Гнеем Помпеем, в Земле Израиля возродилось независимое еврейское государство. Вследствие этого сначала в Америке, потом в Израиле, а сейчас даже в России вновь обрёл динамичность иудаизм и вернулся в центр еврейской духовной жизни. 

Воссоздание Израиля стало одним из триггеров, запустивших дремавший исламский национализм (не смотря на внутренние противоречия, ислам провозглашает своих адептов единой нацией). Впервые со времён крестоносцев, на земле, почитающейся мусульманами своей – Дар-эль-ислам – возникло неисламское государство. Это событие объединило исламский мир. Мордехай Кейдар объяснил это так: «Ислам определяет себя как религию, пришедшую в мир не для того, чтобы жить в мире с иудаизмом и христианством, религиями, ему предшествовавшими, но как универсальную религию, которая должна уничтожить их и захватить весь мир. Ислам рассматривает себя как «Дин аль Haqq», «истинная религия», а иудаизм и христианство как «Дин аль Batil», «ложные религии». Мусульмане опасаются, что возвращение еврейского народа на их землю, в города и на место их Храма представит иудаизм как динамичную, активную и истинную религию, богословскую угрозу для самого существования и raison d'etre ислама».

Возвращению в ислам динамики способствовали также произошедшие одновременно, в конце 1979 года, советская агрессия в Афганистан и мусульманская революция в Иране.

Не имея своим предшественником античную цивилизацию, мир ислама не знал и эпохи Ренессанса. Наоборот, строгое следование религиозной догме стёрло и следы влияния исламских учёных, философов, поэтов начального периода его истории.

Мусульманское общество к середине 20 века драматично отстало от Запада в области технологий. Однако процесс глобализации мировой экономики позволил ему значительно уменьшить это отставание. Так пакистанский учёный Хан, живя в Амстердаме, выкрал в немецко-британско-голландской кампании URENCO, в которой трудился, секретную документацию, и на её основе создал для Пакистана в 1998 году первую исламскую атомную бомбу. До того ядерный реактор в Ираке, разрушенный израильской авиацией в 1981 году, строили французы. Ныне несколько стран сотрудничают с Ираном в его ядерной программе.

Войны, проигранные коалицией арабских стран Израилю, поставили перед мусульманами болезненный вопрос об их состоятельности. Но выяснилось, что воевать незачем, если плод может упасть к твоим ногам сам. Европейцы готовы включить в свой прогрессивизм исламизацию, и их общество становится лёгкой добычей исламского мира, распространяющегося на Европу посредством иммиграции. Житель Германии FRITZ (реальное его имя мне не известно), в комментарии к одной из моих колонок привёл такую статистику: «За прошлый год в Германию прибыло 1,5 миллиона, в этом году — 0,5 миллиона сынов ислама. Они имеют право на воссоединение семей, а это фактор “4”, что означает в обозримое будущее 8 миллионов магомедан к дополнительно проживающим 5 миллионам. (В 70-е годы в Германию прибыло около 600.000 турков. Спустя 50 лет их число достигло 4 миллионов, т.е увеличилось в фактор “6”)».

Посредством того же метода – иммиграции – мусульмане добились значительного присутствия и влияния в Южной Америке. Исход нынешней кампании ислама по завоеванию мира решается ныне в США, имеющих, не смотря на заметное их ослабление, ещё значительные христианские общины.

Мусульмане, живо чувствующие историю, выбрали для начала похода на Америку дату 11 сентября 2001 года – 418-ю годовщину их поражения под Веной, замкнув таким образом историческую цепь. За 15 лет, прошедших после теракта 9/11, им удалось значительно продвинуться к цели. В Америке  за это время заметно выросла мусульманская община. На саудовские деньги в университетах США открылись мечети и центры изучения ислама, индоктринирующие студентов и загадочным образом сделавшие ислам, наряду с анафемой для него – гомосексуализмом и феминизмом, частью идеологии прогрессивизма. Происламскую позицию приняла либеральная медиа.

И главное достижение в исламизации Америки – президентом её на долгие 8 лет оказалась загадочная фигура Барака Обамы, сделавшего исламизацию внешней и внутренней политики страны своим приоритетом.

Время правления Обамы истекает, и происламские силы подготовили для него подходящую замену.

Чета Клинтонов – талантливые политики, хорошие ораторы, но без моральных воззрений. Другими словами – люди аморальные.

Когда рейтинг Билла Клинтона в бытность его президентом стал тонуть, он применил простую тактику – говорить и делать то, что диктует последний опрос общественного мнения. И оставил по себе в народе хорошую память.

Но одно твёрдое воззрение у четы Клинтонов есть – они корыстолюбивы.  И в их карманы – для Президентской библиотеки Клинтона, для Фонда Клинтонов, для предвыборной кампании Хиллари – текут десятки миллионов арабских денег.

Госсекретарь Клинтон 4 года руководила откровенно промусульманской внешней политикой США. При её участии в руки исламистам были отданы Ирак и Ливия, первый – уходом американской армии, вторая – приходом её. В Египте США заменили своего союзника Мубарака на террористическое Мусульманское Братство (тут случилась незадача – египтяне МБ свергли). Хиллари по 40 минут отчитывала по телефону Нетаньяху за надстройку этажа к еврейскому отельчику в Иерусалиме или за строительство там нескольких жилых домов. Главным советником и координатором при себе Хиллари уже много лет держит Хуму Абедин из высокопоставленной семьи в МБ.

Либеральная американская пресса, верная доктрине прогрессивизма, да и охочая до арабских денег, делает всё возможное, чтобы сделать Хиллари следующим президентом. Она атакует оппонента Хиллари  Дональда Трампа за его намерение прекратить нелегальную эмиграцию в Америку, а также остановить эмиграцию из стран, откуда прибывают террористы, то есть из исламских.

Таким образом, выборы 8-го ноября 2016 года встают в ряд таких исторических событий, как битвы под Пуатье 732 года, при Лепанто 1571-го года, под Веной 11 сентября 1683 года, как атака на Америку 11 сентября 2001-го года. Будет решаться – продолжится ли сдача Америки процессу исламизации, в случае победы Хиллари, боюсь, уже необратимая. По сравнению с этим вопросом остальные, стоящие перед американцами на предстоящих выборах, в мелком масштабе истории, не просматриваются. 

ПРОПАЛИ ЕВРЕИ

В российской столице ломают голову над удивительным фактом: как так получилось, что в списках зачисленных на бюджетные отделения вузов и колледжей Москвы фигурируют, в основном, только кавказские фамилии и имена. Русских абитуриентов там - считанные единицы. Соответствующие документы опубликовал на своей странице в Facebook московский общественный активист Владимир Лосев.

Добавьте подпись

Кавказцы покоряют вузы и колледжи Москвы. © Коллаж BY24.ORG

По его утверждению, такая картина наблюдается практически во всех высших и средних специальных учебных заведениях Москвы. Почему именно так получилось - непонятно, однако несложно предположить, что средние баллы свидетельств об окончании 9 классов, аттестатов об общем среднем образовании и итогов ЕГЭ у юношей и девушек из национальных республик российского Кавказа действительно выше, чем в среднем по России. Злые языки при этом утверждают, что все дело в тамошней коррупции в системе образования: либо высокие баллы выпускников школ банально продаются за деньги, либо чиновники национальных регионов намеренно их завышают, чтобы улучшить показатели своей работы. Итог один: бездушная система, отбирающая абитуриентов, делает студентами тех, у кого средний балл формально выше.

Кавказцы в московском медколледже. © Фото - Владимир Лосев

- Ну что, уважаемые абитуриенты москвичи? - задает риторический вопрос Владимир Лосев. - Ваши бюджетные места в московских вузах и колледжах уже заняты. Готовьте ваши денежки для платного обучения, а за счет бюджета там будут учиться приезжие. Сами сходите на официальную страницу колледжа о зачислении и убедитесь. А что завтра таким образом будет с нашей московской медициной?

Путем недолгого изучения ссылок, опубликованных жителем Москвы, становится ясно, что он не обманул: русских фамилий в списках лишь единицы. Впрочем,не исключено, что паника господина Лосева не слишком обоснована: вдруг жители Кавказа действительно учатся в школах более старательно, чем остальные россияне?

Есть и другой вариант: поступившие абитуриенты могут быть не такими уж и приезжими. Ведь еще несколько лет назад российские социологи убедительно доказали, что в Москве представители титульного русского этноса уже давно стали национальным меньшинством. В любом случае, поступить в вузы и колледжи его молодое поколение, как минимум, в текущем году сможет лишь на платной основе.

Donald or Hillary?

Donald or Hillary?

Igor Mel’čuk

Both are rather disgusting; both are unfit to be the President. Any dirty allegation applied to one can be counterbalanced by hundred even dirtier allegations about the other. However, they are not the problem: the problem is that the Great America has fallen so low that we have to face such a (I beg your pardon!) “choice”. Which is worse? More than 80 years ago, the Great Cory­phee of all times and all peoples, Comrade Stalin, answered a similar question about the left and the right deviations in the Russian Communist Party: “Both are worrse; but ourr parrty has cut both off!” (Un)fortunately, we do not have such a possibility—we have to make a choice… Therefore, I would like to share with my reader a few considerations about the choice in such a special case.

This country will soon be making an exceptionally important, really momentous decision: contrary to most preceding presidential elections, the election 2016 will impact the destiny of the US and, consequently, of the whole world in quite an essential way. When you make such a fateful decision you have to forget all small details—factors that might well be very significant by themselves, but are quite insignificant in the light of the problems that the US will confront im­me­diately after the November election.

The main life-threatening menace hanging over the civilized world is the Islamic invasion. Our political leaders desperately try to avoid mentioning the fact, yet a real, even unofficially declared war is on (and has been for a couple dozen years), a war aiming at a complete destruc­tion of our world, in their parlance—Dar al-Harb ‘world of war’: Qur’an prescribes the total annihilation of Dar al-Harb and its conversion into Dar al-Islam ‘world of submission’. On the one side of the frontline are we, on the other—the huge Islamic universe: Arab countries; Iran; Turkey, getting more and more Islamist with each day (a NATO member!); and should I mention Bangladesh, Pakistan, Indonesia?.. Let me emphasize, though this is by no means a religious war. The fact is that Islam is not a religion, but a military-political doctrine. Islam is not battling another religion (we are not that religious!), but the Western civilization. Essentially, Islam is not different from Nazism or Communism, except for the word “Allah” so often repeated by Muslims (especially, during terror acts). But is just one word sufficient for the recognition of a doctrine as religion at our time?

War against Islam: speaking of it, we will not concentrate on Donald or Hillary, but on their party programs, since their personalities are less important. Who can be expected to fight off the Islamic hordes in a more determined way—Donald’s Republicans or Hillary’s Democrats (with admixture of moth-eaten Bernie’s partisans)? Who kissed the Saudi king hand and went out of his way speaking at the Al-Azhar university (Cairo) about questionable merits of Muslim world? Who delivered the American ambassador to Libya and the marines trying to defend him into the hands of Islamist beasts? Who infected with Muslim Brothers all upper layers of the American Government and Society? Who delivered Iraq to the Shia Iran? But, on the other hand, who  said “Ban Muslims from traveling to the USA”? Just for these words Trump is worth the presidency.

The war against Islam is inseparably linked to the defense and support of Israel, the bridge­head in our fight against Islam. But wasn’t it Hillary who for an hour bawled at Netanyahu for allowing to build a hundred apartments in Jerusalem? Whose program continues to harp on the tune “two states for two peoples”? And whose program explicitly rejects the absurd idea of creating still another powder keg of Muslim terror in the Middle East and no less explicitly protests against considering Israel as “occupier state”? The fact that Republicans have launched such a program—and Trump took an active part in pushing it through—is sufficient for an educated choice.

So much about external affairs; now a few remarks about America’s internal situation. Five central problems have to be singled out.

• Illegal immigration, which is much more and much worse than a crushing burden on the US economy: it creates additional electorate for the Democrats, perpetuating their grip on power. Even more dangerously, it irreversibly modifies the genetic pool of the American nation. The USA ceased to be a melting pot, becoming, more and more, a refuge for castaways, losers, people unable to build their lives. And who declared that he would build a wall on the American–Mexican border? It does not really matter whether Trump will be able, in case he becomes the President, to build such a wall. Just these words, uttered in a strong voice amidst collective mad­ness, where you cannot call crap crap, contribute to changing the social atmosphere and tip the scales in his favor.
• Increasing the number of people depending on welfare: more and more US citizens live on welfare and get accustomed to live on welfare. These people will always blindly vote for Democrats. Which is the typical scheme of destruction of all democracies in the past: too much caring for “helpless” minority automatically leads to unlimited growth of a parasite class, whose members quickly lose the last traces of working habits and skills. This class unavoidably becomes the majority and votes always for those who promise it more, and more, and more. This is exactly how fell the Democratic Athens in the Antiquity… Trump explicitly rejects the domin­ant policy of welfare. Could you imagine Hillary in a determined fight against social parasites?
• Undermining USA military power: Eight years of Democrat reign produced a catastrophe in the projection of American power. What did Obama and Hillary do with Iraq? With Afgha­nistan? With Libya? And with Syria? Remember, it was the Democrat Roosevelt who made gift of Eastern Europe to the monster of Stalin; another Democrat, the small-minded Carter, greeted Khomeini in Iran and practically provoked the Soviet invasion of Afghanistan; the Democrat Clinton allowed for the rise of Al-Qaeda; Obama, together with Hillary, 1) masterminded «The Arab Spring» (and it was by pure miracle that Egypt was saved from the Muslim Brothers, while Libya, Yemen and Syria continue to be flooded in blood), 2) allowed Comrade Putin to grab Crimea, go on with his crimes in Ukraine, and then to squeeze himself into the Middle-East conflict, and 3) just before the fall of the curtain, managed to essentially contribute to the creation of Daesh, a.k.a. Isis, which, in plain English, should be called New Caliphate, if it weren’t for the Democrat media, who try, by all means, to avoid calling a spade a spade. And, already a lame duck, he gave first Iraq and then Syria to the Shia Iran. Brilliant! Do we want more of such “change” and more of the “Peace”, for which the Greatest Peace-Maker Obama got—in advance—a Nobel Prize? Should Hillary courageously carry further the torch of Hussein Obama?
• Slow ruining of American economy: More taxes, more and even more federal regulations —and more and more production fleeing this country to China and Mexico. “Made in China” has completely replaced the once famous “Made in the USA”. Do we really need this?
• The uncontained growth of Federal bureaucracy: An incredible multiplication of the Federal official machine, which started already under Roosevelt and has been flourishing, without any significant opposition, under several Democrat, as well Republican, presidents, threatens the foundations of American democracy. Executive orders and more executive orders… Obama-appointed “czars”… instead of glorious American constitution we obtain the lawlessness of non-elected officials. Now, who—at least in principle—is able to change this pernicious policy? Of course, not Hillary, a faithful henchwoman of Obama’s.

And to round up my text, a couple of remarks about the presumed weaknesses of Donald’s position.  Some people write that is flirting with Putin’s Russia; there are allegations of some financial interest—if not of Trump’s himself, then of his closer advisors. But: First, Russia is less dangerous than Islam, the more so, than Russia itself is the obvious target for Islamic onslaught. Second, unlike Hillary, Donald did not sell uranium mines to Russia (putting it into a dominant position on the uranium market)  and did not bare his teeth while smiling during the proposal about “the reset button.” And third, remember: the Soviet Communist-controlled press was overjoyed when Ronald Reagan had been elected. Yes, Donald is unpredictable, in­competent, rude, conceited, ignorant, unstable—and, in one word, a buffoon. He does not at all resemble a traditional American politician, who values more than anything else his political correctness—more than the interests of his country. True, such a president represents certain risks. However, Donald the Non-Standard may—in principle—liquidate once and for all the Democrats’ political machine; he also is hell-bent on shaking up the Republican party and putting it up for a good airing. A standard Democratic president, especially as competent in machinations and deceit (as Hillary is) and corrupted to boot (again, as Hillary), does not represent any risk: it is a catastrophe for the US and the civilized world, guaranteed 100% .

… Year 1986, New York City. For the last six years, from the window of his office, Donald Trump has been observing the renovation work on the Wollmann skating rink in the Central Park. The municipality had already exceeded the budget by 13 000 000$$ and the delay by four years; yet the renovation went nowhere. Now, Donald obtains from the municipality (the Mayor being Ed Koch) the permission to do everything himself, hires a specialized Canadian company, and fulfills the necessary renovations in three months for 2,5 000 000$$. (The sum that the City decided to pay him as compensation, Donald donated to the charities.) Doesn’t Donald know how to do things?

1. PS. By the way, the name Donald means (in Old Gaelic) ‘Ruler of the World’.

Dear Igor,

(I choose to write my comments in English – not because I mastered it so brilliantly, but because it seems more adequate for discussing American issues.)

First of all, I am very pleased that you and I agree about the main problem we are facing today: namely, how to deal with Islam. Not with Islamism, or radical Islam, or Islamic terrorism, or jihad – with Islam, because all of the above follows from Islam, just as logically as Pythagorean Theorem follows from Euclidean axioms. You are absolutely right that Islam is not a religion – at least not a religion in the spirit of the First Amendment. And the biggest challenge we are facing (not just America, but the whole non-Islamic world) is inability to see what we are facing: the attack on our civilization, call it Western, or Judeo-Christian — or just civilization, as I would prefer.

Donald Trump was not my first choice; at the primaries, I voted for Ben Carson (even though it was clear that he had no chances to win), to a large extent because he, of all the candidates, seemed to best understand Islam: recall how he was ostracized for saying that he is against electing a (hypothetical) Muslim as American president. I think his endorsement of Trump is important. And when everybody was laughing at Trump when he, in his usual clumsy style, said that we should ban Muslims from entering the US ‘until we find out what’s going on’, in some peculiar way he was right: it’s time for us, the Westerners, to figure what’s ‘going on’ with Islam. It wasn’t a problem until about a century ago: Christian Europe didn’t have any trouble seeing it through. So, what happened since — was the loss of common sense a necessary byproduct of technological and societal progress?

To your five major challenges facing America I would add one more (and maybe rate it as second in importance): rolling back political correctness. The problem is actually much deeper then original political correctness, which began as almost funny game: don’t say those words, say these words instead. Now it’s far more serious, nowhere more than on college campuses. The uttered words became internalized, and as a result we have a generation that believes that the number of sexes is anywhere between three and six (we can laugh it off); that global warming is as established a fact as roundness of Earth (this is more serious); that any criticism of Islam is bigotry (and this one is really suicidal). And if anybody who can turn this idiocy around, it’s Donald Trump — which brings us to him once again.

In your opening paragraph you called our both candidates terrible — and then you made very convincing case for Donald Trump, who, as you argue, would do better job in six out of six of your most important issues. So, what else do you want from a political candidate? You would like him to be nice, intelligent and pleasant? I understand, I would prefer it too. But we are choosing not a guest at a dinner table, and not a partner for a hiking trip. We are electing the American president, and this election – as you correctly pointed out – is so important that maybe this one time we should ignore our like-don’t like emotions and concentrate on who can turn the country around.

And one final point. This election is not the usual fight between two political parties: it’s Trump and the American people against everybody else. Donald Trump is attacked not only by the usual leftist crowd, but by the Republican establishment, by the media — indeed, by almost all the established media, including the traditional Republican allies like WSJ, The Weekly Standard, National Review. Nothing unusual when the leftists label a Republican – any Republican — as racist, sexist, bigot, misogynist, homophobe, etc.; but I don’t remember when conservative commentators called the Republican candidate buffoon, showman, ignoramus, clown, con man, and even sociopath. And the fact that Trump, against all odds, not only secured the Republican nomination, but now has a very good chance to become President, is truly remarkable. It looks like the majority of American people still can see through the lies, propaganda and demagoguery. And I do believe that Donald Trump can make America great again — so let’s try to help him.

ОЛИМПИАДА.РУССКИЕ СТРАСТИ

, 14 августа 2016

---

Азбука для неграмотных. Ответ Виктору Шендеровичу

АВТОРАлексей Осинобозреватель

Благодарю Виктора Анатольевича за интерес к моему скромному тексту, и уж особенно за желание оппонировать мне, но я все хотел бы отметить несколько моментов.

Иногда некоторые вещи кажутся очень простыми, но простота эта из разряда той, что хуже воровства. Вы — человек, наблюдающий за спортом со стороны, и некоторых вещей можете не знать. Например, быть не в курсе того обстоятельства, что упомянутый в моем тексте Майкл Фелпс, невзирая на все свои великие достижения, сам отбывал трехмесячную дисквалификацию за употребление запрещенных препаратов. Его поймали во внесоревновательный период на курении марихуаны, и по законам ВАДА он был неподсуден по данной статье, однако марихуана все же считается допингом, а стало быть, кристально чистым Фелпс не является. Возможно, вы найдете ответ на вопрос, с какой стати этот человек выступает моралистом?

МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ

БЛОГИ

Виктор Шендеровичжурналист

Азы для отстающихПопавшийся на обмане, да еще не один раз, приобретает плохую репутацию, и другие дети, встретившись с таким бякой в общей песочнице, вправе отвернуться от него и не захотеть с ним играть…

5 723 6 236622 710.08

Кроме того, и он и Лилли Кинг, которая устроила этот гнусный перформанс, благодушно терпят присутствие в сборной СВОЕЙ страны таких персонажей как Лашон Мерит, Тайсон Гэй и Джастин Гэтлин, которые, как и Ефимова отбывали дисквалификации за применение допинга. С Гэтлином Фелпс даже делает селфи в обнимочку, вместо того, чтобы подлый обманщик «ощутил свою руку повисшей в воздухе». Кстати, вы ошиблись. Это не Юлию Ефимову дважды ловили на применении допинга, а как раз Гэтлина. По идее за это полагается пожизненная дисквалификация, однако этот фрукт сейчас находится в Рио, в отличии от тех же Елены Исинбаевой, Сергея Шубенкова, а теперь и Дарьи Клишиной.

Именно поэтому, я настаиваю на том, что устроившие Ефимовой обструкцию — лицемерные скоты, потому, что порядочные люди, понимая сложность допинговой темы, молчат, или же произносят свои гневные спичи в адрес ВСЕХ «обманщиков», а не только выбранных по известному критерию. Так что дело не в запахе мочи, а в том, кому она на радостях ударила в голову.

Да, кстати, начинаться стыдиться полезно с себя самого. Каждому ведь есть за что стыдиться, а рассказывать почему и за что надо стыдиться другим – дело довольно опасное. Моралист всегда под ударом.

О ЕВРЕЙСКОЙ ЖИЗНИ В РОССИИ

• Aug. 13th, 2016 at 6:50 PM

Открытое заявление Председателю Владивостокской еврейской общины Максиму Кривелевич и членам Совета

«Горе пастырям Израилевым, которые пасли самих себя!»
Иезекииль 34:2

Я обращаюсь к Вам, председателю еврейской Владивостокской общины и членам Совета, со следующим заявлением и требованием. Объясните раввину Варакину, что опаздывать на утренние субботние молитвы для раввина недопустимо! Как мне сказали – Варакин опаздывает постоянно и систематически, бывали случаи, когда он опаздывал на утреннюю субботнюю молитву на два часа! Объясните раввину Варакину, что такая с его стороны неорганизованность и халатное отношение к своим прямым обязанностям есть прямое нарушение Божественных заповедей о человеческой добросовестности и ответственности духовного наставника перед народом Израиля! На лицо явное непонимание сути своей учительской миссии и вопиющая безответственность как перед Владельцем этой планеты и Богом Израиля, так и перед Его народом!

Дополнительно сообщаю.

13 августа 2016 года я к 10 часам утра пришёл на утреннюю субботнюю молитву в иудейскую синагогу по улице прапорщика Комарова 5 города Владивостока. Отреставрированное по высшему запросу и классу здание, шикарный зал, но!… вы не поверите... раввин Варакин опоздал на сорок минут... он зашёл в зал и не извинившись начал своим ослиным голоском читать и петь что-то на иврите, по прошествии я подошёл к нему и сказал, что неплохо было б при опоздании на службу, за которую дети Израиля платят деньги, объяснять братьям по вере причины опоздания и извиняться за оное собравшимся его ожидавшим в зале синагоги (кстати, в довольно большом зале находились не более шести стариков и один молодой человек в кепке с козырьком, как мне сказали, он учится на раввина).

Сообщаю, и этим я был просто шокирован, во Владивостоке более миллиона жителей, а в синагоге в субботу собралось только шесть человек пожилого возраста, кстати, ещё в 2000 году по субботам на утреннюю молитву в еврейский Центр приходило никак не меньше тридцати человек.

Далее. На моё категоричное заявление раввин Шимон Варакин и не думал реагировать воспитанным культурным разумным образом! Он начал нервничать, перебивать и откровенно дёргаться))) Мне даже пришлось его успокаивать. При этом, он и не собирался признавать свою недобросовестность и безответственность перед собранием, но! в самых лучших традициях КГБ подверг меня достаточно резкому и бестактному допросу – кто я, фамилия, цели посещения и прочее... Я же не собирался подвергать свой моральный и психологический субботний покой расстройству и давлению с его стороны и ответил, что после общей трапезы я сам к нему подойду и отвечу на все интересующие его вопросы, или в любое другое удобное для него время. Сказав сие я вслед за стариками в кипах пошёл на общую открытую для всех в синагоге субботнюю трапезу. Но! Этот косоглазый раввин Шимон Варакин (он действительно косоглаз) догнал меня со своим помощником Илизировым и охранником-мусульманином и заявил в полнейшем нервном расстройстве, чтобы я немедленно убирался из синагоги... Я не стал спорить и ушёл... !!!!!!!! Что это? Объясните мне? Такое происходит только в Хабаде или во всех иудейских синагогах?

Полнейший раввинский беспредел))) Во что превращены синагоги и народ Израиля? Полнейшее унижение и угнетение людей! Разве раввины хозяева в синагогах?! Или хозяевами синагог в объективном и действительном плане являются еврейские городские общины и их Советы и Председатели?! Как я вижу – эти толстолобые и толстобрюхие раввины варакины (Варакин очень толстобрюх – как натуральный православный поп) – вообще потеряли страх перед Властителем планеты.

Председатель общины Кривелевич и члены Совета, незамедлительно примите меры!

PS:

Я известил Варакина о своём обращении через фб, а он в ответ заблокировался))) Ответьте мне, как такое возможно?))) Совершено очевидно, что этот товарищ не на своём месте...

БЫКОВ О ДОВЛАТОВЕ

Меня упрекнули, что совершенно зря приписываю Д.Быкову неприязнь к творчеству С.Довлатова. Он, мол, замечательный, талантливый исследователь и критик мировой литературы и на такое не способен. Оказывается, способен, да еще как! Читайте - это даже не критика - это вагон дерьма на могилу несчастного автора "Заповедника" только за то, что не был он выкрестом и либералом. К КОМПРОМИСС Д. БЫКОВ ."Раньше я относился к Довлатову спокойно, и массовый психоз вокруг него был мне непонятен. Сегодня я отношусь к нему прохладно — более ярких эмоций он вызвать не может, — а к его неумеренным поклонникам — с отвращением. В принципе, писатель за поклонников не отвечает (или отвечает в очень малой степени), но случай Довлатова — особый. Он легитимизировал и наделил нешуточным самомнением целый класс людей, и людей чрезвычайно противных, шумных. Именно эти люди, заслышав критику в адрес своего кумира, немедленно набрасываются на критика с визгом «Это зависть!» или «А ты кто такой?». В принципе, их нервозность понятна. Они сознают, что Довлатов был и остается в статусе полуклассика, весьма шатком, и статус этот у него появился не благодаря качеству текстов, а благодаря энтузиазму определенной читательской группы, сильно выросшей за последнее время. Эта публика — суррогат советской интеллигенции, то, что от нее осталось после девяностых, когда лучшие уехали, а остальные деклассировались. В двадцатые годы у нас шли сходные процессы, и самым популярным писателем был тогда Малашкин (не путать с Малышкиным), или скромный, отнюдь не бездарный бытописатель Пантелеймон Романов, или эмигрант-порнограф Каллиников (он пишется именно так, не беспокойтесь). Бабеля как раз считали настоящим порнографом, а Зощенко — грубоватым юмористом, пишущим на потребу невзыскательного пролетария и пошлого мещанина. Довлатов, в принципе, безвреден, поскольку утоляет потребность обывателя в высоком, а удовлетворять ее обязательно надо: лучше пусть читают Асадова, чем слушают «Ласковый май» или, не дай бог, впадают в фошызм. Нужны, однако, люди, которые бы напоминали обывателю, что удовлетворение его потребностей не есть главная задача литературы; что байка — дембельская, морская или эротическая — не высший жанр прозы; что теплохладность, как мы помним, никогда не была христианской добродетелью! («О, если бы ты был холоден и горяч! Но поскольку ты тепл, то изблюю».) В прозе Довлатова нет ни стилистических, ни фабульных открытий; ни оглушительных, переворачивающих сознание трагедий, ни высокой комедии, ни безжалостной точности, ни сколько-нибудь убедительного мифа. Это среднесоветская (почему и популярная именно в постсоветской России) хроника скуки и раздражения — двух главных довлатовских эмоций, — охва­тывающих обывательскую душу. Ни тебе порывов и прорывов, ни отчаянного самобичевания, ни даже подлинного разрушения, серный запах которого обдает читателя с каждой страницы Венедикта Ерофеева; Довлатов и саморазрушаться по-ерофеевски не может — за каждым запоем следует очередной «Компромисс». Собственно, таких компромиссов у Довлатова чем дальше, тем больше; характерная черта второсортных, слабых талантов — их неуклонная деградация. «Зона» написана на уровне хорошего шестидесятнического реализма, и появиться в печати ей помешал только стойкий советский запрет на описание собственной пенитенциарной системы: это дозволялось только своим, в ограниченном количестве и с непременным исправлением в финале, лучше бы со свадьбой. Кстати, и «Зона» поражает тем, что нет в ней ни шаламовского вопрошания о человеческой природе, ни солженицынской точности в деталях (Солженицын так описывает голод, что редкий читатель удержится от срочного поглощения куска черного хлеба с солью): это именно байки о тюряге и казарме, которые имеют широкое хождение среди русских читателей. Довлатов внушил этому русскому читателю, что каждый рассказчик таких баек, в меру веселых, в меру страшноватых (никогда не жутких!), и сам может написать нечто подобное — никакие аховые способности для этого не нужны, трави знай. Но следующие тексты Довлатова — особенно последние, написанные уже на Западе, — поражают падением и того весьма скромного таланта, какой у него был: брайтонские байки скучнее зековских и армейских. «Иностранка» — пример неудачной попытки угодить самому невзыскательному читателю: это написано так претенциозно и при этом так плохо, что даже люди, отказывающие Довлатову в культовом статусе, читают этот текст с чувством легкого стыда за нелюбимого автора. Оба «Соло» — на ундервуде и на IBM — опять-таки демонстрируют вырождение жанра: байка уже не прикидывается новеллой, поскольку для новеллы требуется и тщательно прописанный контекст, и острая фабула, и внезапная развязка, — нет, читателю предлагается обычный похмельный треп, и какая читателю разница, что каждое слово в этом трепе начинается с новой буквы, ни разу не повторяясь? Ну а повторялась бы она, — что, проза Довлатова стала бы музыкальнее или глубже? Его своеобразная епитимья, по выражению Андрея Арьева, — ни разу не начинать слова в одном предложении с двух одинаковых букв — могла создать у самого Довлатова ощущение творческого поиска и даже интеллектуального труда; но читателю от этого ни жарко, ни холодно. Довлатов не напрягает ни себя, ни читателя: это идеальное отпускное чтение, и вред от него, в общем, только один. Это чтение завышает читательскую самооценку. Читатель не просто думает, что он читает литературу (тогда как он читает полную самоповторов брайтонскую беллетристику, ласкающую вечно напряженные эмигрантские нервы), — нет, он получает своеобразную легитимацию собственного бытия. Оказывается, его «обывательская лужа», как называл это Блок, может быть предметом словесности! Его запои (никогда не слишком долгие), конфликты с начальством, трусливые измены себе и жене — все это проза, страдания, жизнь, причем вполне достойная увековечения! Оказывается, похмельное страдание — тоже страдание, и родственное чувство к брату — тоже великое чувство, и ежедневная внутренняя борьба жадности и скуки, и жажда начать новую жизнь, и разрывание между женой и любовницей — все это можно воспеть, да как изящно! Беда, однако, в том, что Довлатов не только пытается дотянуть анекдот до уровня литературы, но и серьезные, трагические вещи низводит до анекдота: какую серьезную прозу можно было бы сделать из истории с перепутанными покойниками или со съездом лагерников! Но Довлатов как от огня бежит от сильных эмоций и серьезных мыслей — от того, что делает литературу литературой. Что в нем по-настоящему трогательно, так это то, что он на свой счет и не обольщался. Но он и не поднимался до высот подлинной, отчаянной ненависти к себе: все — на уровне обычного кокетства. Да, вот я такой, непутевый, часто пьяный, небритый, нехороший. Но ведь я все понимаю про себя! И лучше пить, чем делать советскую карьеру и печатать советскую лживую прозу (что Довлатов тоже постоянно пытался сделать, но, к счастью, получилось только раз — в «Юности»). Довлатов — типичный писатель с записной книжкой, заносящий туда чужие анекдоты, понравившиеся остроты и комические положения. Но хорошему писателю, честно говоря, записная книжка не обязательна (единственное известное мне исключение — Чехов, выдумывавший так много сюжетов, что был риск их забыть; да и то — в зрелые годы он без этого подспорья обходился). То, что хорошо, — и так запомнится, а мелочами не стоит отягощать ни память, ни литературу. Довлатов же — именно коллекционер мелочей, и потому его прозу так приятно перечитывать: она забывается. Впрочем, в памяти и по втором прочтении задерживаются несколько бородатых острот и общее ощущение похмельной тоски, компенсируемое, впрочем, самоуважением. Пью, а не в партию вступаю! Тому, кто знает контекст петербургской — ленинградской — прозы семидесятых, восхищение Довлатовым смешно. Понятно чувство Валерия Попова, сказавшего однажды: «При жизни Довлатов на меня снизу вверх смотрел, а после смерти зазнался». В одной этой фразе больше цинизма и юмора, чем во всей прозе Довлатова (и зря Попов взялся писать его биографию для ЖЗЛ — несоответствие масштабов и ролей слишком очевидно: не Попову бы писать про Довлатова, — но Довлатов умер на самом рубеже девяностых, не успев вместе со всей советской литературой пережить страшный кризис безвременья). Тем, кто знает о фантастической изобретательности, музыкальности и свободе Житинского, кто помнит сентиментальность и жестокость Попова, отчаяние безумного Рида Грачева, страшноватые притчи Нины Катерли, да хоть бы и лаконизм Веры Пановой, у которой Довлатов служил секретарем и многому научился, — смешны разговоры о феномене Довлатова. В своем поколении он был из крепких середняков. А уж на фоне петербургского андеграунда с его ненаигранным, подлинным безумием он симпатичен именно нормальностью, — но нормальность хороша в человеческих отношениях. А в литературе она превращается в посредственность — которая и ласкает слух верного слушателя довлатовских баек. Все это уже, впрочем, довольно убедительно изложил Веллер — рассказчик куда более виртуозный, сочинивший, однако, помимо «Легенд Невского проспекта» несколько томов серьезной новеллистики и три отважных экспериментальных романа. Но Веллер требует от читателя диалога, сотворчества, усилия, — а Довлатова можно почитывать, лежа в гамаке, на верхней полке либо на пляжном полотенце. Читатель, конечно, нипочем не отдаст своего главного наслаждения — слезной радости от самоидентификации, от ненавязчивого отождествления с героями Довлатова, у которых не бывает ни подлинных трагедий, ни захватывающих радостей, ни интеллектуальных озарений. Посредственности становятся страшно агрессивны, защищая своих кумиров. Сам Довлатов, конечно, в этом мало виноват, — повторяю, чтобы не обидеть его тень. Он свое место в литературе сознавал. Но и сознаваясь в этом — кокетничал, надеялся на опровержение: что вы, вы настоящий, вы лучший! И этот хор обывателей, по-моему, — самая горькая участь, которой может сподобиться писатель в России". А что его Воннегут похвалил, так ведь писатель любит хвалить тех, кто слабей. С посредственностями надо дружить. Они люди опасные, когда их много."  Журнал "Русский пионер" А.К. Что мне лично отвратительно в Д.Быкове - это его поза величия судьи, знатока истины в конечной инстанции. Он точно знает, какой народ хорош, а какой -плох, какая вера праведна, а какая нет, какая страна имеет право быть на карте мира, а какой там не место. Знает Дмитрий Львович и о том, кто классик современной и мировой литературы, а кто только к ней примазывается. Об одном только не догадывается Д.Быков, что сам он прозаик весьма посредственный и в классики современный Гаврила русской поэзии не попадет никогда. Статья же его о Довлатове полна завистливой злобы, копания в грязном, нижнем белье писателя и ненависти, даже не  покойному собрату по перу, а к армии его преданных читателей. То есть, и здесь Быков знает, что фанаты его,например, творчества - люди хорошие, а поклонники Довлатова - плохие.  Мне же кажется, что дело здесь не в извечной толкотне на Парнасе, а в том, что Д.Быков - характерный образец очевидного вырождения современной русской, творческой элиты. Боюсь, что не только русской. Привожу один из комментариев к статье Быков: "Дмитрий Львович вступил в тот возраст, когда неудачливые романисты и поэты начинают ревниво зачищать пространство вокруг себя. Ах да, поскольку он ещё как бы литературовед, педагог и даже где-то историк, скоро (после Бродского и Довлатова) будем читать тексты о посредственности, например, коллективного Белинского, Ушинского и Ключевского... В добрый час!" От себя хочу добавить: Быков,- несомненно профессор. Профессор-БИБЛИОТЕКАРЬ. Прекрасно знающий русскую литературу и язык, что позволяет ему являться большим специалистом по риторической казуистике. Что позволяет ему своё беспонтовое мнение о писателях, людях, странах облачать в форме красивого, редкого по правильности, русского языка. Но это мнение остается совершенно беспонтовым, мелким и неумным. Если бы не его медийная популярность, то на эту его статью о Довлатове никто и не взглянул бы". .