К 105-летию со дня рождения Гельмута Шмидта.
Helmut Schmidt by Hans Schafgans. License: CC BY SA 2.0
Федеральный канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, восемь лет (1974–1982) стоявший во главе страны, имел еврейские корни. Могло ли присниться такое в страшном сне нацистским бонзам?! Однако страна узнала об этом факте биографии уже только после отставки Шмидта.
Тайна происхождения
Отец Гельмута – Густав Шмидт – приходился незаконнорожденным сыном банкиру-еврею и официантке-христианке. Его усыновила немецкая протестантская семья, носившая распространенную в Германии фамилию Шмидт. При нацистах отцу удалось выжить благодаря подделке документов. Национальное происхождение было семейной «тайной за семью печатями» аж вплоть до 1984 г., когда об этом публично поведал… друг Шмидта, экс-президент Франции Валери Жискар д’Эстен. Очевидно, с согласия Гельмута. Непонятно только, почему это должен был делать француз? Или не должен был? В любом случае понятно, что такие вещи лучше произносить самому. И в любом случае Шмидт от еврейского дедушки открещиваться не стал.
Кстати, любопытно: недавно встретил в литературе, что Шмидта почему-то просто именуют евреем, без немецкой этнической составляющей. Впрочем, литература художественная и даже фантастическая – повесть-ностальгия Александра Абердина «Три недели в Советском Союзе». Там герой в разговоре с председателем КГБ Юрием Андроповым нейтрально говорит о Шмидте, что «он социал-демократ, еврей, а не немец…», ну и далее по тексту.
Будущий канцлер родился в семье учителей в портовом Гамбурге, в рабочем районе Бармбек. Юношей побывал в «гитлерюгенде». Он выступал за команду по гребле, которую в полном составе туда записали. В автобиографических откровениях признает, что сначала очаровался «социалистическими идеалами общности», о которых без устали твердила нацистская пропаганда. Однако разочаровался быстро и на это повлияло его на четверть еврейское происхождение. Из гитлеровской «молодежки» его вскоре удалили за какие-то высказывания, расходящиеся с генеральной линией партии. Во «взрослый» нацизм (НСДАП) не вступал.
Вермахт
В 1937 г. Шмидт пошел добровольцем в армию. Во время Второй мировой войны был обер-лейтенантом, служил в зенитных частях. Повоевал и на Восточном фронте (в частности, участвовал в блокаде Ленинграда) и на Западном, где попал в плен к британцам. Снова очаровался нацистской идеологией или просто не смог не участвовать в войне не по своей воле? Туманная завеса прикрывает эту историю. Есть найденная характеристика 1942 г., где восхвалялось «безупречное национал-социалистическое поведение» Шмидта. Но фигурируют и данные о том, что он критиковал рейхсминистра авиации Геринга и переживал за судьбу покушавшихся в 1944 г. на Гитлера. Журнал Der Spiegel констатирует, что сам Шмидт обозначал 1942 г. периодом своего отхода от идей и практики нацизма, а 1944-й – временем осознания преступного характера нацистского режима. К слову, говоря о своем участии в войне, Г. Шмидт отрицал, что знал что-либо о проводимом геноциде евреев.
Как бы то ни было, Шмидт и близко не проявлял такой однозначно антинацистской позиции, как некоторые его будущие соратники, например, как социал-демократ Вилли Брандт. Но нужно и учитывать, что Гельмут был на пять лет младше Вилли, а в молодом возрасте это может существенно влиять на становление мировосприятия.
Укротитель стихии
После войны Г. Шмидт изучал экономику и политологию в Гамбургском университете и вскоре пошел в политику. Вступил в Социал-демократическую партию (СДПГ) и быстро продвигался по карьерной лестнице. В 1950–1960-х был депутатом Бундестага. В первой половине 1960-х работал сенатором по внутренним дела в Сенате города-земли Гамбурга. Обрел громкую славу во время борьбы с жутким наводнением, обрушившимся на город в 1962 г. Тогда вышла из берегов река Эльба, и огромные волны захлестнули городские улицы – пострадали не только дома и другое имущество, были и погибшие. Угрозы нависли над десятками тысяч человек. Шмидт действовал решительно, быстро и умело. Использовал для противостояния стихии все подручные средства. Даже задействовал для спасательных операций более 20 тыс. солдат, хотя это было нарушением закона. Разумные, оперативные действия позволили значительно сократить число жертв и убытки от природного катаклизма.
Через некоторое время Г. Шмидт вернулся в Бундестаг, возглавлял там фракцию СДПГ, стал заместителем председателя партии. Побывал на разных министерских должностях в правительстве канцлера ФРГ в 1969–1974 гг. Вилли Брандта – руководил обороной, экономикой, финансами.
Во главе Германии
Гельмут Шмидт считался вторым человеком в партии после ее лидера В. Брандта и стал федеральным канцлером в 1974 г., когда грянул шпионский скандал. Выяснилось, что один из референтов Брандта – агент Штази. Брандт вынужден был покинуть пост. Кстати, в своей книге «Воспоминания» он делает акцент на том, что Шмидт решительно отговаривал его от этого шага.
На период правления Гельмута Шмидта пришлись два мировых экономических кризиса, но ФРГ прошла глобальные вихри лучше, чем многие другие страны. Глава государства уделял много внимания заботе о социально уязвимых слоях населения. При нем снизился уровень безработицы – появились десятки тысяч новых рабочих мест. Росли пособия по безработице, пенсии и другие выплаты. Получали льготы семьи с детьми.
Во время канцлерства Шмидта в Германии заметно увеличилось турецкое население. Турецким гастарбайтерам позволили воссоединить семьи, и многие немецкие города наполнились турками. Но после отставки Шмидт постепенно превратился в последовательного критика мультикультурного общества, полагал ошибочным разрешения на массовую миграцию выходцев из стран с иными культурами (из Азии, Африки), которые тяжело стыкуются с демократическим обществом.
Большой проблемой для Шмидта стали теракты. Боевики «Фракции Красной армии» похищали, убивали политиков, крупных чиновников, предпринимателей. Сталкивалась Германия и с палестинскими террористами. Еще до того, как Шмидт занял пост №1, в 1972 г. во время Олимпиады в Мюнхене они захватили и убили израильских спортсменов; ни дипломатическая, ни силовая попытка их освобождения не принесли результатов. После этого в Германии усилили внимание к борьбе с террором. И вот в 1977 г. представился случай продемонстрировать плоды работы. Террористы-палестинцы захватили в заложники пассажиров самолета авиакомпании «Люфтганза» и хотели обменять их на своих коллег-террористов, сидящих в тюрьмах Германии и Турции. Шмидт решился на рискованную операцию в Сомали по их освобождению. Антитеррористическое подразделение выполнило свои функции успешно, все пассажиры самолета остались живы. Известно: если бы были погибшие, канцлер ушел бы в отставку. Заявление приготовил.
В международной политике Гельмут Шмидт работал над политическим и экономическим объединением Европы. Заметно улучшил взаимоотношения с Францией и даже подружился с французским президентом Валери Жискар д Эстеном. В 1975 г. был одним из инициаторов Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе (предшественницы ОБСЕ), выработавшей Хельсинкские соглашения о сохранении послевоенных границ, правах человека и др. Активно участвовал в форумах индустриально развитых стран мира, превратившихся позднее в «Большую семерку». Выступал противником вмешательств во внутренние дела других стран.
Поддерживал довольно тесные связи с США. В 1979 г. для противостояния СССР будировал размещение в Германии американских ядерных ракет средней дальности «Першинг-2», хотя эта идея и вызывала много нареканий у немецкой общественности среди симпатиков одностороннего ядерного разоружения и даже в рядах самой СДПГ. В то же время Г. Шмидт продолжал и сформированную Брандтом «новую восточную политику», особенно в области экономики. Леонид Брежнев приезжал в Германию, а Шмидт совершил визит в Советский Союз. Известно, что они в общем понравились друг другу. Шмидт вспоминал, как пили водку стаканами. Однако к СССР он относился отрицательно, однажды крылато назвал его «Верхней Вольтой с баллистическими ракетами». А после вхождения советских войск в Афганистан солидаризировался с бойкотом московской Олимпиады-80.
Непростые взаимоотношения сложились у Г. Шмидта с Израилем. В отличие от своего предшественника В. Брандта и всех последующих канцлеров ФРГ, он не посещал Израиль. Правда, в 1975 г. впервые состоялся визит в Западную Германию премьер-министр Израиля Ицхака Рабина. В 1981 г., как писала «Нью-Йорк таймс», во время поездки в Саудовскую Аравию Шмидт, отвечая на вопрос об арабо-израильских отношениях, заговорил о моральных обязательствах перед палестинцами, подчеркнул право палестинского народа на самоопределение, т. е. на государственность. И, что он тем более должен его признавать, как немец, живущий в разделенной стране и предъявляющий моральные претензии на право самоопределения немецкого народа. В ответном слове премьер-министр Израиля Менахем Бегин осудил Шмидта: «Мы слышим о приверженности тем, кто стремится завершить то, что немцы начали в Европе». Напомнил, что Шмидт «служил в немецкой армии, которая помогала уничтожать евреев».
Г. Шмидт дважды переизбирался канцлером – в 1976 и 1980 г. На финише своего пребывания во власти из-за экономического кризиса сократил ряд социальных пособий. Разногласия по политике безопасности и сокращению государственных расходов привели в 1982 г. к распаду правящей коалиции, а вскоре Бундестаг вынес Шмидту вотум недоверия и новым канцлером стад другой Гельмут – председатель ХДС Гельмут Коль.
Беседы о политике
Уйдя в отставку, Гельмут Шмидт написал резонансные книги о политике и воспоминания о своей жизни. Остановимся на одной из последних под названием «Наш век», вышедшей в 2010 г. Она составлена из непринужденных бесед, дискуссий Шмидта с профессором истории Колумбийского университета Фрицем Стерном, который родился в Германии, но во времена нацизма его еврейская семья вынуждена была перебраться в США. На страницах книги поднимается много проблемных вопросов истории ХХ – начала ХХI вв.
Один из главных среди них – Германия периода национал-социализма, появление фанатичной и истеричной массы, юдофобство, уничтожение людей в концлагерях. Шмидт задается трудными вопросами: «…По какой глубинной причине антисемитизм в Германии мог вылиться в многомиллионный геноцид?.. насколько можно надеяться на то, что мы, немцы, в будущем сможем избежать опасности таких психозов?.. подвержена ли немецкая нация больше этому соблазну, чем другие нации, и если да, то почему?». Экс-канцлер признается, что отнюдь не знает никакого универсального ответа. Ф. Стерн замечает, что геноцидному соблазну подверглись многие нации, однако они не позволили таким идеям реализоваться на практике.
Среди факторов успешности гитлеровской идеологии на немецкой почве Г. Шмидт видит экономическую политику нацистов, сумевших за первые годы власти трудоустроить примерно 6 млн немецких безработных, и немецкую традицию «всегда и во всём слушаться государственной власти». В результате именно такого беспрекословного подчинения власти, законопослушания тысячи немцев выполняли приказы по массовому уничтожению в концлагерях евреев. Возможно, играли свою определенную роль и личные качества самих исполнителей, но первую скрипку играли приказы вышестоящих лиц. Политик констатирует, что это всего лишь частичные объяснения, отсутствие полного объяснения его «внутренне безумно мучает».
Фриц Стерн соглашается, что в Германии «всегда не хватало традиций протеста против государства», не проявлялась солидарность с жертвами политического террора. Он считает, что Гитлер, национал-социализм и Холокост не были ни случайными, ни неизбежными. У европейского антисемитизма длительная предыстория. Но с его точки зрения пришедшие к власти нацисты сами удивлялись, «как легко им всё сходило с рук». Он говорит, например, о сжигании студентами десятков тысяч книг перед университетами, которое молча воспринималось образованным обществом. В то же время Ф. Стерн вспоминает, что были и немцы, которые обладали нравственностью и храбростью приходить к семье Стернов в гости вплоть до самого их отъезда. Отмечает и датчан, спасавших во время немецкой оккупации своих евреев. Собеседники делают акцент на том, что в такие критические моменты готовы спасать подвергающихся преследованиям, естественно, далеко не все, а только отдельные люди, которые сохранили в себе нравственные принципы.
Г. Шмидт делится своими наблюдениями в период службы в нацистской армии в годы войны: «Простой солдат боялся попасть к русским в плен, боялся тяжелых ранений. Его мучили эти душевные тревоги, а не вопрос об исходе войны». Немцы знали, что проиграли Первую мировую войну и бытовали сомнения по итогам Второй мировой войны. Однако не возникало сомнений по исполнению приказов. Хотя и старались обходить приказы, где это получалось.
Артикулируют внимание политик и ученый на произошедшем в 1990 г. воссоединении немецких земель в составе единой страны. На взгляд Шмидта, главной фигурой в долгожданном объединении был не Гельмут Коль, а Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший. Генсек ЦК КПСС особенно. Режиму Эриха Хонеккера в ГДР было трудно противостоять политике горбачевской перестройки. Значительную роль в объединении Германии сыграла тяжелая экономическая ситуация в СССР. Экономика ГДР перестала получать от Советского Союза сырую нефть за бесценок, вскоре произошло экономическое банкротство выстроенной гэдээровской системы. Шмидт отмечает, что иногда ему было просто жалко руководителя ГДР, потому как он заблуждался в анализе экономической ситуации своей страны и «зависел от Москвы во всех своих решениях». Фриц Стерн полагает, что Советский Союз к концу 1980-х уже изрядно устал помогать ГДР, поэтому не стал мешать падению Берлинской стены. Авторы книги отмечают совершенные ошибки при воссоединении, отсутствие в то время социально-психологического единства нации, так как две части Германии за 40 лет разъединения очень существенно дистанцировались друг от друга – и политически, и социально, и экономически.
Гельмут Шмидт считает, что Запад не прогнозировал распад Советского Союза, «по меньшей мере не считал такой сценарий очень вероятным». О Михаиле Горбачеве он отзывается как о «человеке доброй воли», но во многом наивном, неискушенном политике и несведущем в вопросах экономической жизни страны. При личных встречах эта некомпетентность заметно ощущалась: руководитель Советского Союза не понимал суть экономических процессов. А от принимаемых им решений, уровня компетенции зависело качество жизни в СССР. Шмидт отмечает, что еще в царские времена в России, Российской империи все дирижировалось с самого верха: «Со времен Ивана Грозного Россией всегда правили авторитарно, ничего иного никогда не было – никаких демократических традиций, за исключением отдельных западников». Одновременно подчеркивает миролюбивость советского лидера, не подавлявшего «бархатные революции». Когда рушился блок стран просоветской ориентации, то неизбежно пролилась бы кровь, «будь тогда во главе советского Политбюро на месте Горбачева какой-нибудь реакционный идиот», а так всё прошло спокойно.
Говоря об израильско-арабском конфликте, Шмидт в рамках принципа «двух государств» осуждает Израиль за нарушение международного права – поселения израильтян «не на своих территориях»: на Западном берегу реки Иордан и в Восточном Иерусалиме. Ф. Стерн констатирует, что Израиль сегодня является единственным в регионе демократическим государством, но Шмидт непреклонен: «Международное право одинаково распространяется и на демократии, и на диктатуры». Н-да, далеко отошло от ближневосточных реалий международное право по Шмидту. Интересно, что бы он сказал сегодня, глядя на «международное право» в исполнении ХАМАСа?
Политик критически смотрит на стремление Турции вступить в ЕС. На фоне возрастающей турецкой реисламизации, при быстро увеличивающемся турецком населении и демографическом кризисе в Европе такие перспективы вызывают у него опасения. Также, если Турция окажется в ЕС, то на индустриализацию во многом аграрной страны придется направить значительную часть европейских финансовых средств.
Интересны размышления Шмидта об актуальной проблеме отсутствия у политиков исторического мышления: «Сегодняшнее поколение политиков сравнительно мало интересуется историей. По крайней мере, в Германии. Полагаю, что и в Америке с этим ненамного лучше». Ф. Стерн согласен: антиисторичность американцев заложена в особенностях американской истории, в сидении за двумя морями-океанами, которые защищали. При таком положении было естественным быть изоляционистами.
А вот этическое воспитание народных масс, по мнению Г. Шмидта, не удел политиков, а задача общества, в особенности учителей, священников, философов. Политики же «лучше бы проводили квалифицированную налоговую и образовательную политику и создавали бы условия максимального равенства в обществе. Политические лидеры, одновременно выступающие культурными вожаками, всегда вызывали у меня подозрения». Ау, «зеленые»!
Обобщение исторического опыта ХХ и начала ХХI-го столетия наглядно показывает, с точки зрения Г. Шмидта, что плоха отнюдь не только модель социализма советского образца, но и модель чистого капитализма. Не случайно сегодня большинство западноевропейских стран нашли выход в построении сильных социальных государств.
С сигаретой в руке
Жизнь после власти… Покинув пост канцлера, Шмидт еще некоторое время оставался в большой политике, работал в Бундестаге. Вместе с Валери Жискар д‘Эстеном он инициировал создание Европейского центробанка и введение единой европейской валюты. Стал соиздателем еженедельника Die Zeit, который тогда еще был одной из наиболее авторитетных газет Германии, а ныне превратился в левацкий боевой листок. Помимо написания книг, часто выступал на телевидении по вопросам немецкой и мировой политики, был советником канцлера Герхарда Шрёдера. В последние годы жизни скончавшийся в 2015 г. Шмидт во многом заметно неадекватно воспринимал политическую реальность. Так, например, он критиковал исключение России из «Большой восьмерки», введенные против России санкции, политику США в российском вопросе.
Интересен и внеполитический портрет Г. Шмидта. Жил он весьма скромно. В этом можно удостовериться, посетив его небольшой дом в Гамбурге, открытый для экскурсий. Со своей супругой Ханнелоре Гельмут прожил в браке 68 лет. У них было двое детей. Через два года после смерти супруги он объявил, что его новой избранницей стала Рут Лоах, младше его на 14 лет, которая много лет работала его секретарем. Шмидту в это время было 93 года. Бывший канцлер славился игрой на фортепиано, исполнял произведения классиков, дружил с известными политиками (например, с экс-госсекретарем США Генри Киссинджером), восхищался австрийско-британским философом, евреем Карлом Поппером. Неотъемлемая часть шмидтовского образа – сигарета в руке. Страстный курильщик, он неоднократно нарушал закон о запрете курения в общественных местах. Более того, курил даже во время ток-шоу и телеинтервью. Даже пользовавшаяся популярностью его еженедельная рубрика на последней полосе Die Zeit называлась «Разговор за сигаретой».
В историю Германии Гельмут Шмидт вошел как один из лучших антикризисных менеджеров, в мировую историю – как один из лидеров, влиявших на политическое лицо Европы и планеты, внесших большой вклад в европейскую интеграцию. Он получил множество премий, наград. Известно, что даже многие политические противники относились к нему с уважением.
Интересно, отразилось бы негативно знание о еврейских корнях Шмидта на его политической карьере, уровне популярности в тогдашней послевоенной Германии? Очевидно, он полагал, что отразилось бы, потому как опасался раскрывать тайну даже целых четыре десятилетия после падения нацистского режима и всё то время пока был в канцлерском кресле. Но позднейшее признание и неоднократно сделанные им в своих телеинтервью на политической пенсии напоминания немцам об убийстве 6 млн евреев не помешало ему побеждать в социологических опросах. В последние годы жизни Шмидт неоднократно признавался самым любимым политиком послевоенной Германии, моральным авторитетом, одним из наиболее уважаемых людей в стране. «Гельмут Шмидт был великим государственным деятелем – до последней своей сигареты», – сказал о нем президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер.
Автор: Александр КУМБАРГ
«Еврейская панорама»
