CЧАСТЛИВОЕ ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Письмо в Одесский горздравотдел.

"У нашего дедушки был приступ почечной колики,

мы вызвали неотложку.

Приехал в дымину пьяный врач,

сделал укол в диван,

обложил всех матом, 

сложил инструмент в мамину сумку 

и уехал.

Дедушка так смеялся, что описался и песок вышел! 

Теперь он здоров! 

Спасибо Вам за ваших докторов!" 

МУСУЛЬМАНЕ НЕСЧАСТНЫ

Говорит Jeff Foxworthy, американский комик ("Это странно – вы можете шутить над католиками, папой римским, евреями, христианами, ирландцами, итальянцами, поляками и бог знает, над кем еще, но (говорят) это бесчувственно – шутить над мусульманами. Я убежден, что чем раньше у нас всех будут одни и те же нормы и правила для всех, тем будет лучше") :  "Мусульмане несчастны!   Они несчастны в Газе… > > Они несчастны в Египте… > > Они несчастны в Ливии… > > Они несчастны в Марокко… > > Они несчастны в Иране… > > Они несчастны в Ираке… > > Они несчастны в Йемене… > > Они несчастны в Афганистане… > > Они несчастны в Пакистане… > > Они несчастны в Сирии… > > Они несчастны в Ливане … > > и в других мусульманских странах > > > > А где же они счастливы?  > > Они счастливы в США > > Они счастливы в Австралии ... > > Они счастливы в Канаде ... > > Они счастливы в Англии ... > > Они счастливы во Франции ... > > Они счастливы в Италии .... > > Они счастливы в Германии ... > > Они счастливы в Швеции .... > > Они счастливы в Норвегии ... > > Они счастливы в Голландии ... > > Они счастливы в Дании ... > > и в других неисламских странах > > > > В принципе они счастливы в любой немусульманской стране и несчастны в любой мусульманской стране > > > > И кого они в этом обвиняют? > > > > Не ислам. И никого из его вождей. Ни самих себя. > > Они обвиняют в этом страны, где они счастливы! > > Они хотят изменить эти страны так, чтобы они стали как страны, из которых они приехали и где были несчастны! > > Тогда нельзя перестать удивляться... > > Как, черт возьми, они могут быть такими глупцами? А мы позволяем им превратить наши страны в исламские. > > Мы – демократы или идиоты? > > > > 1. Если вы употребляете чистый героин, но имеете моральные претензии к алкоголю, наверное, вы мусульманин. > > 2. Если у вас есть автомат за 3 тысячи долларов и ракетная установка за 5 тысяч, а при этом вы не можете себе позволить купить ботинки, наверное, вы мусульманин. > > 3. Если у вас больше жен, чем зубов, наверное, вы мусульманин. > > 4. Если вы подтираетесь голой рукой, но свиную отбивную считаете нечистой, наверное, вы мусульманин. > > 5. Если вы считаете, что жилеты существуют лишь в двух видах - пуленепробиваемые и самоубийственные, напичканные взрывчаткой, гвоздями и шарикоподшипниками, наверное, вы мусульманин. > > 6. Если вы не можете припомнить кого-либо, кому вы еще не объявили джихад, наверное, вы мусульманин. > > 7. Если вы считаете, что телевидение опасно, а при этром постоянно носите в своей одежде взрывчатку, наверное, вы мусульманин. > > 8. Если вас поражает открытие, что мобильный телефон также может быть использован для иных целей, чем для запуска придорожной бомбы, наверное, вы мусульманин. > > 9. Если вы не имеете ничего против женщин и полагаете, что у каждого мужчины должно быть хотя бы четыре жены, наверное, вы мусульманин. > > 10. Если вы сочтете, что все то, что я здесь говорю, - оскорбительное и расистское, и не перешлете это дальше, наверное, вы мусульманин". > > > > Вот, я не мусульманин и - пересылаю Переслал: ГУН

ПРОШУ ВНИМАНИЯ!

ПОЖАЛУЙСТА, отправьте это сообщение вашим родственникам и друзьям по

ПОЖАЛУЙСТА, отправьте это сообщение вашим родственникам и друзьям по всему миру. 1. Израиль имеет Новый - 24 часовый канал новостей  на Интернете, вещающий  на английском (также французском и арабском) из Тель-Авива. Это 24-часовый новостной  канал (с позиции Израиля),  он будет соперничать с CNN, Al-Jazeera, BBC, и т.д.,  он освещает новости со всего  мира, но имеет также раздел новостей конкретно из Израиля.  Многие люди не знают о существовании этого канала, не держите его в секрете. Вот его  link: http://www.i24news.tv/en/tv/live 2. Армия обороны Израиля имеет сайт (видео) на U Tube.  Но администрация U Tube хочет удалить его, мотивируя тем, что очень мало людей посещают этот сайт. Пожалуйста, перешлите это письмо и линк, так, чтобы  многие люди могли посмотреть видео внутри сайта. И IDF (Армия обороны Израиля) будет в состоянии иметь свой голос.  Вот линк: http://www.youtube.com/user/idfnadesk

ОХ, МАРСЕЛЬ, МАРСЕЛЬ, КОГДА-ТО ФРАНЦУЗСКИЙ

They do not offer anything constructive, just destructive. We are letting this happen. 

God help us.

You Know Which City This Is?

YOU MUST SEE TO BELIEVE

Do you know which city this is?

IT IS MARSEILLE,

France's second largest city!
And do you know what is the second language spoken in Marseille?
Well, yes: it's French. The first is Arabic.

Give them Paradise and they will turn it to a garbage bin.

France is already gone.

Gaddafi said in a speech that there was no need to invade Europe,

because in 20 years Europe would be Muslim.

There was a report in the London Daily Mail (January 2014)

that 50% of all babies born in the UK either last year or 2012 were Muslim.

Украине – кранты?

11.08.2014

диалог с Юрием Фельштинским

– Юрий, вчера в передаче Виктора Топаллера «Рикошет» на нью-йоркском «Дэвидзон-радио» вы сказали, что Украине – кранты, Путин пойдет на Киев и далее на Прибалтику, и, скажем, Латвии надо включаться в боевые действия, и лучше их провести на территории Украины – так выгоднее для Латвии. Мол, все пусть перемелется на территории Украины, и Украина тоже перемелется, Украина – собственно, мелочи… Правильно я передала смысл ваших слов, хоть точно и не цитировала?

– Скажем так, я картинку показывал по цветному телевизору, а вы ее сейчас демонстрируете по черно-белому. Ничего нового по отношению к тому, что я говорю и пишу, начиная с марта этого года, я не сказал. Я определил срок начала Третьей мировой сентябрем 2015 года и считаю, что всё, что предшествует этим событиям – в том числе и российско-украинская война, – это подготовительные операции Путина. Главная война еще впереди. Подготовительный период большой войны это март 2014 – август 2015: Украина, Белоруссия, Латвия. И да, я считаю, что единственный для мира шанс остановить Третью мировую – если считать, что у человечества бывает шанс остановить мировую войну – это встретить агрессора на территории Украины и вести войну на территории Украины, имея Украину своим союзником, а не союзником покорившей ее и подчинившей ее себе России. Конечно, я не говорил, что Украина это «мелочь», потому что Украина – европейская страна размером с Францию, и по территории и по населению.

– Вы сказали, что поставку вооружения Пентагоном в Украину надо усилить. Мол, хоть украинская армия и никакая, но в последнее время она показывает зубки, – значит, есть смысл задействовать в месиве именно ее, зачем же гробить американских солдат. Да и Обама американцев в Украину не пошлет, на фиг ему Украина. Так? Это ваши слова?

– Двинувшись на восток Украины после блицкрига в Крыму, Путин, конечно, надеялся на столь же легкую победу. Надежда ведь всегда есть у всех. И изначально казалось, особенно если судить по российскому телевидению, что всё продвигается быстро и без особых проблем. Затем как-то забуксовало: Украина дала понять, что капитулировать не собирается. А план блицкрига на материковой Украине строился на том, что Украина капитулирует еще до президентских выборов. Но Украина стала сопротивляться: как может, как умеет, без армии (которой нет), без техники (которая давно заржавела), без доктрины (какая может быть у Украины доктрина в войне с Россией?). Ну представьте себе, что Чехия, добровольно разошедшаяся со Словакией, вдруг соберет армию и пойдет войной на Словакию исправлять «историческую ошибку». Бред, да и только. Вот в этом бреду мы и оказались благодаря Путину. И реальность этого бреда состоит в том, что помощь Украине никто не начнет оказывать пока, во-первых, Россия не начнет полномасштабную агрессию; во-вторых, не начнут гибнуть тысячами украинцы; в-третьих, не начнут гибнуть сотнями и тысячами российские военнослужащие. Только после этого Украине начнут поставки по мелочам. Воздушного и морского присутствия НАТО, думаю, не будет. И солдат в Украину тоже никто не пошлет. А в остальном помогут, если Украина будет держаться и не капитулирует.

Если рассуждать хладнокровно (что очень сложно), чем дольше будет длиться противостояние российской агрессии в Украине, чем дольше Украина будет держать удар, тем больше будет времени у НАТО собраться с силами и переосмыслить тот новый мир, в котором мы оказались в марте 2014 года, после оккупации Крыма. Потому что история XXI века разделится теперь на период «до» и «после» Третьей мировой; или на «до» и «после» марта 2014 года, если мы сумеем этой войны избежать – благодаря Украине. Сейчас всё зависит только от Украины, так как российскими выстрелами разбужена сегодня только Украина. Остальные пока мирно спят.

– Значит ли это, что приведенный вами сценарий – это сценарий похорон Украины? Он действительно таков? Реален? И заведомо был ясен Западу?

– Запад в данном случае не виноват. Пока что не виноват. Пока что во всем происходившем виновата Украина. И в том, что не использовала период с 1991 года для создания действительно независимого государства, не оглядывающегося вечно на Россию; и в том, что не смогла создать стабильную политическую систему. Потому что ситуация, когда президента каждый раз избирают с перевесом в один голос и половина страны считает, что выборы несправедливые, губительна для страны. Политические амбиции лидеров естественная и ожидаемая в конкурентной борьбе вещь. Но ведь должна же быть еще и государственная мудрость, а ее никогда не было, ни у одного из политических лидеров Украины. Я помню, как спросил у Юлии Тимошенко: «Скажите, Ющенко ваш союзник?» «Скорее, соперник», – ответила Тимошенко. Это было в 2004 году, еще до начала предвыборной кампании. Это был честный ответ, я был очень признателен за него Юлии Владимировне, потому что мне эти два слова прояснили всю последующую историю Украины: что на выборах победит Ющенко, победит благодаря поддержке Тимошенко; что в благодарность он назначит ее премьер-министром; что чуть позже он снимет ее с поста, потому что она продолжает оставаться его соперником; и что на очередных выборах Тимошенко будет пытаться стать президентом и проиграет, потому что уверена в победе.

В том, что Янукович победил на выборах, Запад не виноват. В этом виновата Украина. Ну про кланы, олигархов, коррупцию я вам рассказывать не буду. В этом, кстати, Запад тоже не виноват. В этом тоже виновата Украина. И в том, что памятники Ленину и улицы Ленина везде остались, и у них сегодня собираются сторонники вхождения в СССР (именно в СССР, а не в Россию, потому что люди, которые ратуют за аншлюс с Россией, считают, что они возвращаются в старый СССР) – в этом Запад тоже не виноват. Запад виноват только в том, что не предвидел марта 2014 года и отказывался верить, что Путин – офицер КГБ, пришедший к власти по заданию КГБ для реализации внешнеполитических и внутриполитических планов КГБ. Но этого, откровенно, никто не видел (кроме меня с Литвиненко).

А теперь про похороны Украины. Представьте себе Путина. Он сегодня пребывает в абсолютной уверенности, что и Америка слаба, и Европа еле дышит, что в России всё определяет ФСБ и администрация президента (подконтрольная ФСБ, благо генерал ФСБ Сергей Иванов ею руководит) и что изголодавшиеся по орденам, новым чинам и премиям армейские генералы по приказу полководца Шойгу двинут танки, куда скажут. Как вы думаете, находясь в такой эйфории, может он считать, что Украина, которой почти никогда и на карте не было, как независимого государства, окажется преградой на пути реализации великих планов Путина по захвату человечества? Не может он так считать. Он считает, что Украину сметут за летние месяцы, пока холода не наступили. Сколько Путин готов ради этого народа положить? Да вообще его это не волнует. В Чечне положили десятки, а то и сотни тысяч людей – своих и чеченцев, и никто не требует точных подсчетов жертв. Нет такого вопроса: а сколько потеряла Россия в этой гражданской войне? Никто точно не знает. Кадыров получает деньги из Кремля и на эти деньги посылает новых чеченцев то в Грузию в 2008-м, то в Украину в 2014-м. И украинцы, по мысли Путина, тоже за деньги будут потом своих посылать в Молдавию, Беларусь и Прибалтику и далее, куда скажут. Главное, чтобы деньги были. А деньги, если всех захватить, будут. Главное – чтобы всех захватить. Такой вот у Путина калькулятор в руках.

– От кого Украине надо спасаться – от России Путина, от Запада, от мировой олигархии, которая живет и работает исключительно на свой живот, или от мирового маразма – а значит, включать мозги и лететь к чертовой матери на Марс, искать другие галактики, а вы тут, Запад и Восток, хоть за*битесь?

– Сейчас от себя уже поздно спасаться. Этот поезд ушел, когда Януковича выбрали. А с марта 2014 года определено направление украинского главного удара: Россия. Другое дело, что для Украины это чисто оборонительная война, в то время как для России грядущая война – наступательная. Украина ведь на российские территории не претендует. Но для того чтобы Украину оставили в покое, нужно сменить режим в России, т.е. избавиться от Путина и его сторонников. Получается, что для победы в войне с Россией Украина должна спасти Россию от Путина. И это самый легкий и дешевый путь к военной победе над Россией.

– У вас корни – все в России? В Украине – нет? А вот, кроме путинской России и кроме «гибнущей» Украины, – реальных людей, жителей этих территорий – никого не любите, ни к кому не успели прикипеть? Вообще что для вас – страна, государство, гражданство? Может, это искусственные понятия? Стоит ли людям драть за госграницы сердца и глотки и омывать свои судьбы кровью, если они, люди, на фиг никому не нужны, даже таким, как они сами, а не только правительствам?

– Конечно, по общечеловеческой наивности мне кажется, что, если бы я управлял миром, я осчастливил бы максимальное количество людей и избежал бы максимального количества ошибок. Именно потому, что не мыслю в категориях границ, я не ввязывался бы в территориальные конфликты; из-за безразличия к религиям я избежал бы религиозных войн; а не разделяя классовых теорий, не наказывал бы бедных за их безденежье, а богатых за желание быть богатым. И подавляющее большинство населения мира, поверьте, точно такое же, как я. Суть в том, что в человеке – в любом человеке – есть хорошее и плохое начало. Примитивно рассуждая, есть люди, которых мы считаем добрыми, а есть – которых считаем злыми. Но и в злом человеке присутствует доброта (злой человек искренне может любить жену, ребенка, родителей, собаку); и в добром человеке может проявляться злоба, искры негодования и ненависти. Государственные тирании держатся на том, что с помощью имеющихся в их руках инструментов (например, власти или пропаганды) возбуждают, развивают и поддерживают в своих подданных исключительно плохое начало, и хорошее постепенно отходит на задний план и со временем исчезает. Задача любого диктатора натравить одну часть населения на другую. Ленин использовал для этого классовую теорию (богатых на бедных, горожан на сельских, бескультурных на образованных, большевиков на меньшевиков). Главное – найти линию для раскола. Ленин всегда ее находил, как и Сталин после него. Гитлер раскалывал по национальному принципу: немцы против евреев; немцы против поляков; немцы против французов; немцы против всех. Путин в этом плане не придумал ничего нового и пытается объединить опыт Ленина – Сталина и Гитлера. В Чечне бились с чеченцами; в Украине – с украинцами. Но когда доходит до противостояния США, Путину вспоминается прежде всего советский опыт, в основе которого лежит сталинизм 1923–1953 годов. Можно ли, скрестив худших диктаторов ХХ века – Гитлера и Сталина – стать супердиктатором в XXI веке? Мне кажется, что это невозможно. Никаких аргументов и доказательств в пользу того, что это невозможно, у меня нет. Но не вижу я Путина президентом государства, в состав которого входят (например) Украина, Молдавия, Белоруссия, Прибалтика и Армения – этот как минимум. Не вижу я такого «союза нерушимых республик свободных», даже когда зажмуриваюсь. Потому что единственный талант, которым обладает Путин, это гэбистская «разводка». Развести Борю с Володей, НТВ с ОРТ, Сибнефть с ЮКОСом, русских с чеченцами, чеченцев с грузинами, грузин с осетинами, Европу с Америкой (тут пока сложности), русских с украинцами, всех остальных – с русскими. Других приемов в карманах Путина нет, только «разводка».

– И что? Что вы предлагаете? Вам самому доставляет удовольствие анализировать войну, передел мира? А мирные процессы и борьбу с невежеством, тупостью войны – неинтересно? Ведь от вашего ответа тоже многое зависит. Вот представьте, Юрий: вам, Пионтковскому, Илларионову, другим сильным политологам вдруг опротивеет анализировать войну. Потому что – войну. Потому что война – дикость и к человеческой жизни новых лет уже не имеет никакого отношения. Уже даже информационные войны скоро почиют в бозе за ненадобностью и глупостью оных. Вам опротивеет, надоест журналистам, ТВ перестанет гоняться за картинками со стволами и кровью… Представляете? Таким образом, все пишущие-думающие покажут большую дулю всем правительствам вместе взятым. И, таким образом, перестанут работать на войну. Что тогда будет?

– Ой-ой-ой… Вы не хотите сказать, что войны возникают из-за того, что Фельштинский, Пионтковский и Илларионов их анализируют или даже предсказывают? Вы ведь не хотите сказать, что Путин прочитал мою статью «Третья мировая» и подумал: «А что, неплохая идея! А не рвануть ли мне действительно в материковую Украину, Белоруссию, Молдавию, Прибалтику? Не мелко ли для меня ограничиваться одним Крымом, как я изначально планировал?»

Послушайте, я вот тоже смотрю на нас троих – Илларионова, Пионтковского и себя, вывешивающих, как часы, новые и новые тексты на запрещенном в России Kasparov.ru, и на ум лезут одни пословицы да поговорки: «плетью обуха не перешибешь», «как об стенку горох», «как с гуся вода», «а Васька слушает, да ест» – это всё про Путина. Потому что ни власти, ни силы, ни даже денег у нас троих нет. Есть у каждого по компьютеру, стоящему в разных уголках земного шара, и все, что мы можем, это высказывать свою точку зрения и «вывешивать» ее в интернет, причем ни один из моих текстов в России ни в бумажном, ни в электронном виде никто не публикует, и между прочим (не знаю про Пионтковского и Илларионова, разумеется), но денег за все мои публикации мне тоже никто не платит, ни доллара, ни рубля, ни гривны. Я подозреваю, что мы занимаемся очисткой собственной совести: чтобы нам троим никто не мог сказать, что мы молчали и не предупредили мир о грозящей ему катастрофе. Мы предупредили: грядет катастрофа, давайте противостоять ей, кто как умеет; кто-то, как США и Европа, на государственном уровне, кто-то – на индивидуальном. Кто-то – с оружием в руках; кто-то – с пером. У нас троих – перья. Лучше бы, конечно, у нас были крылья. Но крыльев нет. Есть только перья.

– Ваши предложения на этот час, Юрий. Вот представьте себе, что вы руководите мировым правительством и вашему слову подчинятся все. Мое такое: отдать власть в руки программистов. Пусть они изобретут такой искусственный интеллект, за неимением человеческого, который будет способен останавливать глупые войны (а все войны как преступления с кровью – глупые, несомненно) в три счета. И пусть программисты правят, а искусственный интеллект работает. Пока искусственный ум не приведет в порядок мозги людей. Но это мое предложение. А ваше?

– На этот час, как вы предлагаете, у меня есть предложение, даже два. Они вызваны в том числе моими теплыми чувствами к киевлянам и Киеву, где я неоднократно бывал: перестать выплачивать России долги, в том числе за газ (потому что украинцы России уже ничего не должны), и любой ценой включить в Киеве только что отключенную горячую воду. Потому что без горячей воды войну можно только проиграть.

Интервьюировала Наталья Голованова 

НЕТАНИЯГУ. ОН ИГРАЕТ, КАК УМЕЕТ.

 

Автор: Роман Янушевский

Неумолимое перемирие, или Итоги операции "Несокрушимая скала"

Вот и наступило неумолимое перемирие, которого так не хотело подавляющее большинство израильтян. ХАМАС и его союзники не разгромлены, нет однозначной победы, а потому исход нынешнего конфликта можно трактовать по-разному. Например, ХАМАС предсказуемо объявил его своей победой.

На премьер-министра Биньямина Нетаниягу посыпались все шишки, так как его считают виновным в подобном исходе операции "Несокрушимая скала". Некоторые иронизируют, что несокрушимой скалой оказались как раз исламисты. И это несмотря на то, что армейское командование утверждает, что занять сектор Газа — это вопрос десяти дней.

Но давайте отложим эмоции в сторону и попробуем хладнокровно разобраться в ситуации. Выложим на стол все возможные варианты решения проблемы обстрелов, включая самые дикие, часть из которых озвучены нашими читателями в комментариях под материалами на сайте 9 Канала, и попробуем над ними поразмыслить. Итак, как можно решить вопрос терроризма в Газе?

1. Полное уничтожение населения Газы ("сбросить ядерную бомбу") и превращение территории сектора в большую парковку. Как вариант — в озеро или залив. Такие предложения бросают диванные бойцы-тапкозакидатели. Абсолютно несерьезный и нереальный вариант. Вспомните китайскую сказку, где юноша, убивший дракона, сам прекратился в дракона. Исламисты только мечтают, чтобы мы реализовали их дичайшие заблуждения на наш счет. Я уверен, евреи не хотят и не могут стать нацией убийц. В Газе, помимо боевиков, живут и многие сотни тысяч мирных граждан. Да, многие нас не любят. Да, они оболванены антиизраильской пропагандой. Но тут следует перевоспитывать. В общем, отбрасываем.

2. Изгнание населения Газы в Синай или в другие арабские страны.См. первый пункт. Ни одна страна не согласится их принять, включая, в первую очередь, Египет. И опять же, израильтяне не готовы это взять на себя. Мир немного изменился с 1948 года, когда такое еще могло сойти с рук. Это уничтожит и развалит израильское общество. Это негуманно по отношению невинным людям из числа палестинцев в Газе. Отбрасываем.

3. Возвращение Газы под израильский контроль, проведение тотальной зачистки — выявление и уничтожение террористов, строительство поселений. Боюсь, момент для этого варианта упущен. Если Израиль так поступит, он практически наверняка столкнется с международными санкциями, которые для такого маленького и зависящего от других стран государства будет очень тяжелым ударом. И нынешняя не совсем дружелюбная к нам американская администрация будет в первых рядах. Возможно, когда-либо в будущем это и станет вариантом, но не сейчас. Отбрасываем.

4. Захват Газы, проведение капитальной зачистки — выявление и уничтожение террористов, выведение израильских войск по завершении операции. Звучит неплохо. К этому варианту склоняется большинство израильтян. Но тут есть несколько тонкостей, которые почему-то игнорируются. ХАМАС просто мечтает, чтобы Израиль именно так поступил. А не повод ли это задуматься, почему? Это террористическая организация, которой приходится по какому-то недоразумению или злому року заботиться о мирном населении. Они видят свое предназначение в другом — бескомпромиссной борьбе с Израилем до полного его уничтожения. Свержение власти ХАМАСа в Газе только обрадует его лидеров. Ведь тогда все встанет на свои места — появится та самая оккупация, о которой твердят арабские пропагандисты, а главная ноша будет снята с плеч исламистов. То есть, больше никакой ответственности, террористы займутся тем, что они умеют — террор. Захватить Газу и искоренить палестинские террористические организации — это две абсолютно разные вещи. С 2006 года ХАМАС готовится к тому, чтобы Израиль захватил сектор, а они перешли в подполье и начали партизанскую войну. Они будут прятаться среди мирного населения и притворяться им, чтобы наносить удары из-за угла. Мы перебьем лидеров ХАМАСа, и тогда поднимут голову другие группировки, и мы уже будем плохо понимать, с кем конкретно воюем. Обнаружено 32 туннеля. А сколько их под городом Газа? В туннельной войне не смогли победить даже США во Вьетнаме, вы надеетесь, что победим мы? Когда наши ребята начнут гибнуть по 64 человека не в месяц, а в неделю, это повлияет на всех нас. Жертв среди мирного населения станет больше, а значит, во всем мире начнет расти недовольство против наших действий, и они потеряют всякую легитимацию. И тогда в какой-то момент Израилю придется уйти — под давлением других государств, либо от большого количества потерь. В любом случае это будет уже настоящее, неоспоримое поражение. А еще нам понадобится оставить после себя в Газе какую-то власть, а это вовсе не так просто, как кажется. К тому же, не забывайте про стоимость этой операции, которая будет оплачиваться из нашего с вами кармана. 5-6 миллиардов в месяц, а сколько это будет выходить в год? По словам Амоса Ядлина, подобная операция займет не меньше двух лет. Вот и считайте. К тому же, Белый дом на словах-то за нас, а фактически вовсе не на нашей стороне. Судя по всему, израильское руководство поставило очень скромные цели в нынешней операции именно из-за мощного американского давления. Да, мы видим лишь верхушку айсберга. То, что нам продемонстрировали —прекращение рейсов американских компаний на двое суток, вызвавшее цепную реакцию — это сущая мелочь. К сожалению, сейчас мы слишком зависимы от нашего главного союзника — более, чем когда-либо. С нами могут перестать работать банки и кредитные компании, нам могут заморозить перевод военной и экономической помощи, свернуть совместные военные и научные проекты, перестать пользоваться правом вето в Совете Безопасности ООН. И это действительно станет для Израиля катастрофой. Волей одного человека — президента США — можно подорвать израильскую экономику и уничтожить государство Израиль. Было бы желание. Барак Обама, как показывают его действия, настроен, скорее, на умиротворение мусульманского мира, чем на безоговорочную поддержку главного ближневосточного союзника США. В общем, вариант капитального наведения порядка в Газе возможен, но при одном условии — американская администрация должна быть полностью на нашей стороне, чего не было в этот раз.

5. Пассивная оборона. Игнорирование обстрелов, разворачивание "Железных куполов" вокруг Газы для перехвата летящих ракет, сохранение подразделений ЦАХАЛа возле границы для ликвидации возможных диверсионных групп из не обнаруженных пока туннелей. Такой вариант грозит серьезными финансовыми затратами, моральным упадком и психологическими проблемами для жителей юга, а то и центра страны, нанесением удара по туристической отрасли, что влияет на всю экономику Израиля, размыванием израильского потенциала сдерживания, что может спровоцировать наших недругов на действия на других границах, растущим недовольством бездействием правительства. Слишком нервно и затратно, а главное — губительно для израильтян. Вариант, но очень плохой.

6. И остается нам последний вариант, который использовал Нетаниягу.Введение войск на ограниченный период и только по краям сектора, ликвидация непосредственной угрозы для Израиля — подземных туннелей и нанесение военного удара по позициям боевиков, уничтожение объектов их террористической инфраструктуры — складов, мастерских, штабов, ракетных установок. Физическая ликвидация полевых командиров, отвечающих за непосредственное совершение терактов. Исмаил Хания, Халед Машаль и Махмуд аз-Захар — личности пренеприятные, но их пока оставляют в живых, чтобы было кому подписывать соглашение о прекращении огня, а затем осаживать молодых и строптивых боевиков, желающих обстрелять Израиль.

Ну и несколько слов напоследок. Противостояние ХАМАСа с Израилем относится к так называемым асимметричным конфликтам, когда государству противостоит некая террористическая группировка или организация.

Таких конфликтов сейчас большинство, силы в них неравны, а их исход неоднозначен. Это изматывающие войны, в которых редко бывают однозначные победы. В них, скорее, проигрывают обе стороны.

Просто потому, что террористическая группировка не связана никакими правилами и условностями, она может вести огонь из больниц и школ, прячась среди мирного населения. И мировое сообщество ничего не сможет с ним сделать, потому что рычагов влияния на террористов мало.

В то же время государство связано многими условностями, например, своими же законами, а также международным законодательством — соглашениями, под которыми поставило свою подпись.

Регулярная армия не может действовать против гражданских. То есть, может, конечно, но это чревато серьезными моральными дилеммами, а также покалеченными судьбами самих солдат.

Вот такой конфликт и у Израиля с ХАМАСом. Сбросить власть ХАМАСа просто, это как раз не проблема. Но подобную проблему надо скорее решать комплексно — на нескольких уровнях. Физическое блокирование группировки, чтобы не дать ей возможность пополнить ресурсы и оружие, а потому вопрос о снятии блокады на повестке дня не стоит. Выработка соглашений с государствами, негласно поддерживающими эту группировку, чтобы они отказались от поддержки или сократили ее. Создание некой политической формулы, которая поставит ХАМАС в узкие рамки, ограничив его военную деятельность. Поддержка гражданского населения сектора, чтобы избежать гуманитарных кризисов. И я бы добавил еще — постоянное психологическое воздействие или ведение разъяснительной деятельности с мирным населением.

Да, вариант ликвидации всех значимых лидеров ХАМАСа и основательной зачистки Газы выглядит очень соблазнительно. Видимо, это оптимальный для всех израильтян вариант. Потому что невнятный исход третьей подряд контртеррористической операции деморализует израильтян и ставит жирный знак вопроса напротив сочетания "израильский потенциал сдерживания", воодушевляя тех наших противников, кто пока не рискует вступать в прямое противостояние с еврейским государством. И ХАМАС не успокоится на достигнутом, увидев Израиль со связанными руками. Поэтому рано или поздно в секторе Газа придется проводить зачистку - скорее рано, чем поздно.

Но в данных условиях, к сожалению, этот вариант невозможен. Его следует готовить заранее, тайно договорившись с лидерами большой "семерки" и России, убедив их в необходимости подобной операции, чтобы нам изначально дали "зеленый свет" именно на изгнание ХАМАСа, а не простое проведение операции.

Вероятно, для этого придется ждать смены президента в США в надежде на то, что у руля там встанет более дружественный лидер. Хотя бы потому, что нам потребуется мощная финансовая и политическая поддержка нашего союзника. В одиночку Израилю такую операцию не потянуть.

Так что, к сожалению, будем ждать лучших времен. А пока Нетаниягу сделал лучшее, что можно было в сложившейся ситуации. Потому не стреляйте в пианиста. Он играет, как умеет.

СЕАНС СТРИПТИЗА рассказ

Он ко мне часто приходит: раз в год, не реже. Я его не зову, я о нем не думаю и не хочу думать, а он приходит и приходит. Вот уже два десятка лет тихо переступает через порог квартиры, не зная, что квартира эта уже давно мне не принадлежит. Он рад мне добрыми глазами и еще более доброй, застенчивой улыбкой. Большой такой человек с маленькой женой на сносях. Я думаю с раздражением, что доброта слишком часто соседствует с бедностью…. Я безуспешно гоню молодого человека, у меня нет никакого желания вновь и вновь огорчать его отказом, но приходится.

 Он хочет поселиться в моей, питерской квартире. В нелепой, тесной квартирке, но в центре Петербурга. Квартира эта была когда-то всего лишь комнатой в коммуналке, затем, спасибо советской власти, превратилась в отдельные квадратные метры с длинным коридором, двумя маленькими комнатами и кухней со столиком на двух едоков.

Мама умерла в марте 1981 года, в темном, застойном году.  Отец мой покинул семейное гнездо. Я давно уже живу в Москве. Питерская квартира становится источником дохода. Начало девяностых прошлого века и разорение страны идет полным ходом. С кинематографом  зарез. Дошел до унизительного промысла: стал «бомбить» на дорогах столицы. Пустая квартира, как нам тогда казалось, должна стать палочкой-выручалочкой…

 Стоп! Хватит! Он ушел. Когда вновь появится, тогда и продолжу.

Человек так устроен: какую мерзость не совершит – всегда найдет оправдание самому подлому своему поступку. Да что там человек! Целые страны  стремятся черные страницы своей истории отбелить начисто. Ложь о себе самом, о своем времени, о своем народе – дело обычное. Правда утомительна, тяжела и ведет к расстройству и физического, и психического здоровья… Совесть проклятая – неподкупный гонец этой правды. Гонец непрошенный и незваный… Слышу, как он стучит в дверь, а следом тот молодой человек на пороге с женой на сносях. Совесть ухмыляется, злорадно потирая руки, а молодой человек переступает через  порог с доброй и застенчивой улыбкой.

 Он радушен. Она сердита. Ей, беременной, стыдно ходить по людям в поисках крыши над головой. Это так нормально. Мне нравится жена молодого человека, и он мне кажется простым, понятным и родным гостем. Сразу понимаю, что именно этой паре я просто обязан, должен сдать свою квартиру, все еще полную запахов моего детства.

 Но это все лирика. Я должен спросить, сколько он может платить за аренду. Мне стыдно назвать цену, которую я намерен получить с этого молодого человека и его жены. По душе и сердцу я не имею права брать с бездомного бедняка деньги. Моя «пещера» пуста и такие, как он, имеют полное право разжечь в ней огонь. Но это, увы, снова лирика, годная для невозможного светлого будущего, а не для лихих времен, куда переместилась в те годы Россия, и я, увы, вместе с ней.

 Время – вот еще один старательный лекарь больной совести. Скольких палачей, грабителей, насильников оно вылечило. Сколько чудовищных деяний оправдало. Такие были времена – вечная песня для хороших и плохих учеников дьявола. Я не хотел, я был вынужден, мне приказали. Ты всегда осуждал это. Ты бичевал трусливых и слабых, не способных переступить через высокий порог, а сам споткнулся и упал на гладком месте… Может быть, потому и споткнулся, что последствия твоего малодушия не показались тебе чрезмерными. Ну, не снимет эта пара квартиру в центре города, повезет снять на окраине: не в Петербурге, а в тоскливом, чужом Ленинграде…

 Но деньги, деньги! О чем бы не подумал, заговорил человек – все заканчивается гнусным лейтмотивом – числом прописью.

 Он мнется. Он косится на свою хмурую половину. Я понимаю – ему тоже стыдно. Он стыдится своей бедности, как я своей жадности. Мы с ним в тупике.

 Стоп! Но я никогда не был жаден. Может быть, расчетлив,  по необходимости, когда житейские обстоятельства заставляли и так далее. Но, кто знает, может быть, эта расчетливость еще хуже жадности. Жадность проста и однозначна. От жадины и ожидать нечего. Помню рассказ моего брата-геолога.  Появился в таёжной палатке его партии новенький, и сразу, с полога, заявил, что он жаден от природы и убедительно просит ничего у него не просить. Он не пьет, не курит и лишнего при себе не держит. Жадность честна и очевидна.  Расчетливость коварна, как всякая бухгалтерская выкладка. Человек, наверно, никогда не научится жить по инстинкту души и сердца. В каждом из нас сидит эта сволочь – бухгалтер с допотопным арифмометром, а то и с деревянными счетами.  Он сидит в тяжелых очках, за шатучим столом, шлепает нижней губой, жмет на кнопки или перебрасывает костяшки и считает, считает, считает… Не человек, а сплошные черные нарукавники из сатина, хранящие рукава поношенного пиджака от потертости.

 Оправдываю себя  тем, что исполняю чужую волю. Это не я, это моя половина  заведомо  ненавидит гостя с женой на сносях. Она сразу называет неподъемную для него цену. Это ее алчность гонит беднягу вон… А я? Что я? Моя совесть чиста. Я всего лишь исполнитель чужой, недоброй воли… Все так, но вновь неизвестно, что хуже: эта чужая, недобрая воля или рабья готовность ей следовать.

 Ну, здравствуй! Ты опять? Ладно, в ход идет последний резерв: да что же это он все время улыбается. Похоже, не сердце мое завоевать хочет, а опустошить кошелёк. Он, наверняка, такой же, как все: хитер и корыстен…  В конце концов, у меня свои дети, почему я должен их обкрадывать ради чужого, еще не родившегося ребенка…

 Была когда-то идея: найти в Питере этого молодого человека. Узнать, что все у него в порядке, детей уже трое и есть свой, просторный дом за городом, где-нибудь в Комарово или Репино. Я бы, все-таки, покаялся, сказал бы, что совершил ошибку, о которой жалею и попросил в ответ о пустяке: больше не приходить ко мне, никогда не приходить. Я был почти готов к этому разговору, а потом подумал: вдруг он утратил свою добрую и застенчивую улыбку. А что, если жизнь его сложилась совсем не так, как мне хочется? И он отправит меня куда подольше и скажет, что будет приходить ко мне еще чаще.

 Да что же это я расчувствовался. Упрямо и тупо, чуть ли не с рождения, принимаешь желаемое за действительное. Как последний дурак носишься с ретушью, замазывая то, что замазывать не только глупо, но и опасно.

 Строгая жена молодого человека сухо и даже небрежно произносит сумму, которую они могут платить за квартиру, пропитанную запахами моего детства. Деньги ничтожные, по тем временам, совсем жалкие деньги.

 Я молчу. Я знаю, что готов на преступление, что я не сдам этой паре квартиру, но я чего-то жду. Наверно, чуда, какого-то внезапного поворота событий. И все наладится, все закончится лучшим образом.

 Первым начинает говорить молодой человек. Он жалуется на невозможность платить больше, напоминает, что скоро станет отцом …  Еще про начальника конторы, где он работает, говорит зачем-то…

 - Хватит! – прерывает молодого человека жена. – Перестань! Кому это интересно… Я же тебе говорила… Зря это все… Идем!

 Я не знаю, как загладить свою вину, как облегчить совесть. Я предлагаю гостям кофе, чай, воду, но всё - отныне командует жена молодого человека: строгая, маленькая женщина на сносях. Ей отвратителен хозяин этой нелепой квартиры и жаль времени и сил, потраченных на дорогу.

 Они уходят, чтобы с того дня приходить ко мне постоянно: каждый год, а то и еще чаще.

 Что дальше? Дальше, как мне хочется думать, я был наказан за грех  послушания и глупой жадности. Первыми в квартире моей поместились две девицы – сестры - тихие проститутки. На родине, кажется в Ярославле, у них остались мужья и дети, а сестрички решили подработать в северной столице, чтобы пополнить семейный бюджет. Такие наступили времена.

 Через год сестры успешно этот бюджет пополнили и настолько, что смогли снять не мою жалкую квартирку, а трехкомнатные апартаменты с  камином и высокими окнами на Невский проспект.

 Шел 1994 год. Я уже знал твердо, что скоро покину Россию. Держали на месте суетные дела и долги.  Пришлось снова сдать за дорого чужим людям мои запахи детства. На этот раз сдавать приходилось в спешке. Я должен был срочно возвращаться в Москву по какому-то пустому делу. Тип с лиловой рожей, в потертом красном пиджаке, отдал мне деньги, а я ему вручил ключи от родительского гнезда.

 Через шесть месяцев соседи расскажут, что квартиру свою я сдал бандитам и устроили они в ней настоящий бордель, малину и приют наркоманов. В этом я и сам убедился, как только переступил порог своей недвижимости, в которой больше не осталось запахов детства.

 Я продал квартиру, как теперь кажется, за гроши, но тогда эти деньги помогли нам уехать и как-то обжиться на новом месте. Но мне все кажется, что сдай я свои метры той симпатичной паре:  бедным, честным людям - и сегодня я бы смог вернуться, хотя бы в на время, в Питер, и открыть старую дверь своим ключом.  

 И главное, навсегда бы отделался от визитов той пары: молодого человека с доброй, застенчивой улыбкой и его жены на сносях.

ПРОХАНОВ. РОССИЯ - СВЕТ. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - ТЬМА.

Здравствуй, холодная война!

Александр Проханов

7 августа 2014 

Запад обрушил на наши головы каскады тьмы. И теперь мы понимаем в полную меру, что значит посткрымский период российской истории. Санкции, дискриминационные списки, отказ в технологиях, эмбарго. С нами не хотят сотрудничать в военной и антитеррористической областях. Наших артистов не пускают на заграничную эстраду, отказывают в концертных залах. "Дело ЮКОСа". "Дело Литвиненко". Диффамация нашей Родины, наших политиков, культурных деятелей колоссальна. Запад представляет нас империей тьмы, империей всемирных катастроф. Всё чаще на Западе говорят, что начинается "холодная война".

"Холодная война" предполагает горячие вспышки. В этих условиях, которые продлятся не день и не два, нашим политикам предстоит проявить длинную волю. А нашему народу — долгое дыхание. В ответ на эти напасти Россия предпринимает беспрецедентные темпы модернизации оборонного комплекса, резко ускоряет «вторую индустриализацию» страны.

Я видел на стапелях знаменитого Северодвинского "Севмаша" замечательный "Наутилус" "Юрий Долгорукий", который вступил в боевой состав Северного флота. В Тульском КБ приборостроения видел восхитительные "Панцири", которые способны на малых высотах поражать армады крылатых ракет. На оборонном заводе Волгограда я видел бесподобные "Искандеры". Во время недавней поездки в Комсомольск­на­Амуре на авиастроительном заводе я видел истребитель пятого поколения. А на судостроительном заводе, который, казалось бы, приказал долго жить, видел, как строятся новые фрегаты, видел поступившую туда на модернизацию подводную атомную лодку.

Однако оборонные усилия не могут до конца обеспечить нам безопасность. Особым атакам подвергается народное сознание русских. В него вонзаются клинья. Нас хотят перессорить друг с другом. Возродить давнишнюю распрю "красных" и "белых", православных и мусульман, верующих и неверующих, богатых и бедных. И эти зоны, эти трещины, куда вонзаются клинья раскола, мы должны тщательно охранять. Мы не должны поддаться на эти великие искушения и на великие напасти.

Сегодня, как никогда, важна консолидация всего народа вокруг русской идеи, вокруг государственной идеи, вокруг наших патриотических лидеров, вокруг президента. Он действует в обстоятельствах, которых ещё вчера не было, о которых, быть может, не подозревает никто из нас. Ему сегодня крайне сложно. На него навалились огромные грузы и огромное бремя. Поэтому еще раз — консолидация, терпение, длинная воля вождей и долгое свободное дыхание нашего великого народа. Нам не привыкать сражаться, не привыкать выдерживать огромное давление истории. Вся русская история — сопротивление мировой тьме. Русская победа — это одоление этой тьмы.

Советский Союз, обладавший гигантской военной мощью, чья армия была способна достичь Пиренеев и Бискайского залива в течение двух­трех суток — распался без единого выстрела. Наш человек оказался нестойким, зыбким, дряблым. Он искусился на великие соблазны, не пошел защищать свою Родину и отдал ее на разграбление и погибель.

Это не должно повториться. Российский гражданин должен обладать целостностью сознания, крепостью воли и духа. Должен верить в высшие смыслы и в высшие ценности, ради которых стоит сражаться и умирать. Эти ценности, высшие смыслы даруются нам верой, даруются религией. Они даруются нашим гражданам великим традиционным исламом. Эти смыслы и ценности даруются нам божественным православием. Каждый алтарь, каждый храм, каждая вновь возведенная обитель — это система обороны, это опорный пункт, который отражает от нашей Родины потоки тьмы, атаки ненависти и негодования. Ибо каждая молитва, каждый выход в небеса возвращает нам потоки света, который омывает души отдельного человека или корпорации, или завода, или гарнизона, или любой, даже самой маленькой, государственной ячейки, наполняя ее высшим смыслом. Ракетно­ядерный щит заслоняет нас, обеспечивая целостность и суверенитет нашим великим пространствам. Покров Богородицы заслоняет нас божественным куполом, сквозь который да не проникнет тьма, что посылается на Россию силами мирового зла.

Мы присоединили Крым. А вместе с Крымом присоединили Херсонес. Этот удивительный храм, этот удивительный град, окруженный розами, среди лазурного сияния моря. Здесь "во дни оны" свершилось крещение Руси. Князь Владимир воспринял светоносную энергию, светоносную красоту и божественный замысел, именуемый православием. И от него, Владимира, этот свет хлынул на весь великий Евразийский континент. Присоединение Херсонеса к России является символическим вторым крещением Руси. И второй индустриализации России сопутствует вторая христианизация.

Россия, которая находится под натиском страшных сил, опирается на две твердыни, на две мощи: на оборонные заводы и алтари. В них — гарантия нашего суверенитета и нашей безопасности.

Читать Проханова нужно, чтобы точно оценивать степень общенародного, националистического психоза в России и возможность, в результате, перехода холодной войны в горячую, столь желанную параноику из газетки "Завтра".

ВОЮЮТ ВСЕ

Киркоров, Меладзе, Басков и Борис Моисеев отказались выступать в Крыму

По словам антерпренеров, звезды собирают на Украине аншлаги и не хотят терять зрителей: "У того же Киркорова и Меладзе в Киеве по два концерта подряд. Видимо, они решили не играть на нервах украинских поклонников". Украинские звезды тоже не спешат выступать в Крыму. Как стало известно, отменили концерты Ани Лорак, Светлана Лобода и Тина Кароль. Напомним, в этом году полуостров лишился двух крупных фестивалей - "КаZантипа" (проходил в Поповке с 2001 года) и Koktebel Jazz (в Коктебеле с 2003 года). Первый, по словам его президента Никиты Маршунока, переехал на грузинский курорт Анаклия (пройдет там 20-30 августа) из-за коррупции крымской власти. Второй, по словам его организаторов, перебрался в Одесскую область и частично в Киев - из-за присоединения Крыма к России: "Новыми локациями Koktebel Jazz с 11 по 15 сентября станут песчаные пляжи Затоки и знаменитая Аккерманская крепость в Белгород-Днестровском. Там выступят: Джамала, "Друга Рiка", Brazzaville, Zdob Si Zdub, "Даха Браха" и другие". Взамен Россия организовала в Коктебеле Koktebel Jazz Party, который пройдет в тех же числах - 12-15 сентября, а организатором его стал российский телеведущий Дмитрий Киселев, позиционирующий новое мероприятие как продолжение оригинального Koktebel Jazz и заявляющий, что это уже будет 12-й сезон. Кроме того, культурная жизнь Крыма состоит из концертов Григория Лепса по шесть раз в месяц, выставки русских шалей, выступлениями Стаса Михайлова, Валерия Леонтьева, группы "Наутилус Помпилиус", Стаса Пьехи и других, отмечает издание.

ВИТАЛИЙ КОРОТИЧ - ПЕЧАЛЬНЫЙ ПРОГНОЗ

http://www.svoboda.org/content/transcript/25362274.html

• 
  

Михаил Соколов:  Сегодня в нашей московской студии Виталий Коротич, известный украинский писатель, в то же время довольно часто живущий в Москве. Мы говорим о том, что может случиться в отношениях России и Украины, как налаживать диалог между общественностью двух стран. У нас на линии будут наши корреспонденты в Киеве Елена Фанайлова и Кристина Горелик, которые нам расскажут, как проходит конгресс, организованный Михаилом Ходорковским. Он называется "Украина – Россия: диалог". Мы начнем  разговор с Виталием Алексеевичем. Вопрос очень простой для выяснения: Крым – он чей?

 

Виталий Коротич: Божий. Географически он известно чей. Политически, государственно сейчас российский, украинский. Честно говоря, есть в Европе некоторое количество стран, которые никем не признаны, – Абхазия, Северный Кипр, Косово, еще что-то. Это единственный послевоенный случай, когда кусок одной страны был втянут в другую. Поэтому это казус, который еще своего имени, кроме традиционных – аннексия и так далее, не имеет. Поэтому, говоря о том, чей Крым, давайте подождем.

 

Михаил Соколов:   На ваш взгляд, Украине его можно вернуть? Мир ведь не признает захват Крыма.

 

Виталий Коротич: Думаю, нет. Кипр не может вернуть северную часть, Грузия пока не может вернуть Абхазию, Сербия мечтает вернуть себе Косово. Это должен быть большой геополитический сдвиг для того, чтобы все эти куски разорванных стран возвращались куда-то. Сейчас, думаю, нет.

 

Михаил Соколов:   Как вы думаете, что будет с миропорядком, если завтра, не дай бог, начнется настоящая война на востоке Украины, война России и Украины? Мы видели вчера учения российских войск, которые фактически сорвали контртеррористическую операцию против сепаратистов, вот эти танки и БТР, на которых уже написано "Миротворческие силы", возьмут и поедут туда в Донбасс.

 

Виталий Коротич: Не дай бог. Я бы с ума сошел.

 

Михаил Соколов:    Вы нам нужны, не надо.

 

Виталий Коротич: Если говорить серьезно, то и вам, и мне, и всем нашим слушателям с нормально устроенной психикой невозможно поверить в то, что Россия начнет войну с Украиной. Такого не было никогда в истории.

 

Михаил Соколов:    Если бы мы узнали полгода назад, что какие-то "зеленые человечки", российский спецназ высадится в Крыму и обеспечит так  называемый референдум, так называемое голосование и фактически произойдет с Крымом эта аннексия, мы бы тоже, наверное, сказали: да ладно, зачем нас пугать, ничего этого не будет.

 

Виталий Коротич: Вы знаете, вот этот взрыв прошел, и мы его не, чтобы проглотили, но он проскользнул лихо. Сейчас это уже за якорь зацепилось. Я сужу даже по тону тех писем, тех  интернет-сообщений, которые я получаю, люди по-настоящему встревожены. Слово "война" стало очень часто употребляемо – это очень страшное слово. И раз его употребляют люди так часто и с таким ужасным предчувствием, мне кажется, это слово должны слышать и те, кто может за него ответить.

 

Михаил Соколов:    Вы думаете, предположим, возникнет такая ситуация, Украина, украинская армия, украинские вооруженные формирования разнообразные, национальная гвардия, они реально будут сопротивляться или они так же, как в Крыму, решат, что не надо применять оружие и отступят?

 

Виталий Коротич: Я думаю, что будут. Я думаю, что это будет уже настоящая война и поэтому, я думаю, что она не может произойти. Если в Крыму это был какой-то, по крайней мере, для разведчиков это звучало иначе, там был какой-то взрыв, хлопок, внезапность была в этом, то сегодня это медленно нарастающая шизофрения. В Украине, я думаю, движение сопротивления будет очень мощным.

 

Михаил Соколов:   Лена, скажите, пожалуйста, эти темы войны и мира как у вас обсуждаются?

 

Елена Фанайлова: Сейчас мы слушаем с Татьяной Евгеньевной, лица наши искажаются в печали от того, что невозможно в этом жить. Люди в таком нервном напряжении, как мы живем с этими мыслями, я, честно говоря, как бывший врач с трудом понимаю. Конечно, мы все живем в ситуации большого драматизма, настоящей травмы, о чем сегодня сказала Людмила Улицкая, которая в ПЕН-Центре занималась организацией это мероприятия. Конечно, мы сидим на конференции и одновременно смотрим на своих интернет-приборах, что в это время происходит на востоке Украины, и у всех начинается нервный смех, и у русской стороны, и у украинской. Ребята, что мы делаем, как мы можем говорить о каком-то налаживании мирных контекстов.

 

Михаил Соколов:    Если кто-то подбивает вертолеты из противотанкового гранатомета.

 

Елена Фанайлова: Совершенно верно, когда вертолеты, кажется пересекают границу Украины. Ровно вчера с 7 до 9 вечера у нас были такие настроения. Я сейчас попрошу Татьяну Евгеньевну выступить, потому что она вчера закончила первую панель про общество российское и общество украинское очень правильными словами, очень правильными вопросами: украинцы, расскажите нам о себе. Потому что первый день я бы назвала днем взаимного недоверия. Панель, которая была связана с информационной войной, превратилась не в аналитическую панель, к чему призывал Владимир Корсунский или Георгий Сатаров, которые были разочарованы  тем, что люди набросились друг на друга и вместо того, чтобы обсуждать общего врага, а этот враг – ложь, и он инструмент этой войны, люди начали почему-то спорить друг  с другом.

 

Михаил Соколов:    Это привычное дело поссориться публично.

 

Елена Фанайлова: Я разочарована коллегами с обеих сторон. Как журналист я огорчена этим всем.

 

Михаил Соколов:    А как поэт вы напишете стихи.

 

Елена Фанайлова: Не уверена, Михаил,  все-таки в ситуации войны во мне просыпается офицер запаса – врач.

 

Михаил Соколов:    Тогда будем лечить оба народа. 

Татьяна Ворожейкина к нам подключается об ответственности элит?

 

Татьяна Ворожейкина: Я как раз, мне вчера пришлось два раза выступать, один раз по поводу того, о чем Лена говорила, а именно, когда рабочая группа, посвященная СМИ, пошла в очень неконструктивном духе, я бы сказала, взаимных обвинений, я попыталась сказать, что есть, условно говоря, федеральные каналы, за которые никто из нас ответственности не несет, мы их не видим и которые к СМИ не относятся, они относятся к инструментам пропагандистской войны. И есть украинские средства массовой информации, которые я как интересующийся человек внимательно читаю, целый ряд интернет-изданий и телевидение, конечно, Радио Свобода, "Эхо Москвы", "Новая газета", телеканал "Дождь", "Ведомости". С одной стороны вот этот момент. Потому что главной проблемой первой сессии было то, что многие российские коллеги-журналисты не понимали, что отключение российских федеральных каналов в Украине  -  это нарушение свободы слова.

 

Мне кажется это оправданной вещью, потому что это никакие не средства массовой информации, это пропагандистские орудия, орудия пропагандистской войны. А более важный момент – это об ответственности элит. Я всегда чувствовала на протяжение последних 20 лет, в последнее время может быть чуть меньше, это такая константа российского сознания и не только массового, но и в значительной мере либерального сознания, то, что можно назвать такой высокомерной снисходительностью по отношению к Украине., как к некоему несостоявшемуся обществу, какому-то новому периферийному образованию. Более того, очень распространено у нас такое отношение к нынешним событиям, как к некоему нашему 1991 году. Вот мы, де, тогда прошли, а они не прошли.

 

Михаил Соколов:    Или 1993-му?

 

Татьяна Ворожейкина: Я лично с этим глубоко не согласна. Потому что в первом случае речь идет о кризисе советского режима, а сейчас уже о кризисе постсоветского режима, то есть авторитарного такого клептократического устройства и в России, и в Украине. Вчера на той секции, где я выступала, выяснилось, что и в Украине это распространено. Может быть у них больше для этого оснований, потому что они жертвы агрессии России.  Некоторые украинские коллеги тоже говорили: о чем мы с вами можем разговаривать? Вы допустили до того, до чего вы допустили.

 

Михаил Соколов:    Они имеют в виду, что в России агрессивный фашистский режим Путина, а Путин – это Гитлер?

 

Татьяна Ворожейкина: Не совсем так. Было гораздо сложнее. Позиция была следующая, что Россия – это общество, которое допустило массовую поддержку агрессии, массовую поддержку авторитарного режима. В этих условиях разговаривать с Россией об украинских внутренних проблемах нет смысла. Мы только можем что-то показать, чтобы они на нашем опыте поняли, что они когда-то могут сделать. Моя позиция заключалась в том, чтобы сказать людям, что целый ряд проблем, которые у них стоят, в частности проблема самоорганизации народа, который привел Майдан к победе, а с другой стороны проблема новой власти, становление из старых институтов, из старых политических сил или проблема востока – это реальные проблемы. И если украинцы хотят, они, видимо, хотят, чтобы мы их понимали и теми нашими слабыми силами несли какую-то  правду в Россию, мы должны понимать эти проблемы, мы не должны писать агитки или какие-то жития, что здесь происходит. Мы должны писать серьезные тексты или говорить о серьезных вещах со всеми теми проблемами, не упуская то главное, что произошло на Украине, а именно гражданское движение, гражданская революция против коррумпированного авторитарного режима.

 

Михаил Соколов:   Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем был Майдан?

 

Виталий Коротич: Майдан начинался как восстание против коррумпированного автократического режима. Я был там в это время, я помню. И потом к нему присоединились гораздо более радикальные группы, требования которых были гораздо более политичны и серьезны. Начинался он как митинг людей, разочарованных своей властью, а дальше пошло по-разному.

 

Михаил Соколов:    Сейчас я читаю, господин Маргелов из Совета Федерации говорит: "Захват власти в Киеве наследниками Степана Бандеры – это нацистская зараза" и так далее. Что вы думаете о таких выступлениях?

 

Виталий Коротич: Вы знаете, я слышал очень много выступлений, которые то ли не понимают, что происходит, то ли искажают. Я говорю о том, что захват наследниками Бандеры сегодня невозможен. Просто надо объяснить, что это такое. Движение бандеровское возникло вначале как борьба против польского шовинизма. Затем уже оно перебросилось на восстание против советской власти, которая была тоже не весьма добродушна.

 

Сегодня я бы сказал, что националистическое движение содержит в себе бандеровцев как может быть маленькую ортодоксальную фракцию. На самом деле это движение всенародное, которое хочет демократического развития, национального развития в стране, но многое здесь преувеличено.

 

Михаил Соколов:    А что все-таки с Востоком? Многие уравнивают: Майдан – антикоррупционная революция с одной стороны, а теперь это отзвук на Востоке, что может быть и антикоррупционное движение там, в конце концов, хотя с помощью России.

 

Виталий Коротич: Вы знаете, я, что касается помощи, я уже очень много слышал о помощи Америки и об американских наемниках, о российских спецназовцах. Я бы предпочел увидеть хоть одного наемника и спецназовца, выставленного на пресс-конференции – это была бы всемирная сенсация. Очень многое утонуло в этом навозе пропагандистском, который перепутал праведное с грешным, и сегодня нельзя говорить о многом, бросаясь определениями. Многие люди, которые сегодня хотят, чтобы в Украине было демократическое хорошее, нормальное общество, многие эти люди еще не определились. И так же точно, как еще впереди и рождение настоящих лидеров, выборы – все это еще впереди, надо подождать немного. Швыряться определениями сегодня – это самое последнее дело.

 

Михаил Соколов:   Хочется вас спросить про Виктора Януковича. Вы ведь с ним делали целую серию интервью в период последнего этапа его правления. Закончилось это, я так понимаю, что они вам от дома отказали за какой-то неприятный вопрос.

 

Виталий Коротич: Это была очень интересная история. Дело в том, что я в Киеве часто бываю и работаю, я говорил о том, что в российском телевидении российский президент постоянно, американский президент тоже не редкий гость. Януковичу в связи с накипевшими проблемами не вредно было бы время от времени исповедоваться перед прессой. И я рекомендовал несколько украинских ведущих, которые могли бы этим заняться. Но чисто по-армейски, раз сам предложил, сам давай, мне сказали: вот ты и веди.

 

 Я провел несколько передач, но первые передачи были хорошие, и Янукович разговорился. Он вообще не великий оратор, а тут как-то, он хрущевского типа. В последней передаче вдруг я спросил то, о чем мы не говорили, готовя передачу. Начал спрашивать о Юлии Тимошенко, о чем-то еще. Янукович ответил. После передачи на меня бросилась главный его идеолог Ганна Герман, начала мне говорить. Я очень нехорошими словами ответил.

 

Михаил Соколов:    Послали?

 

Виталий Коротич: До сих пор мне за эти три буквы неудобно. Так или иначе, передача на этом кончилась. После этого я в Киеве подлечивался, исцелял свое сердце и вдруг меня нашли и сказали: вы знаете, надо провести еще одну передачу. Ко мне приехали из администрации. Я в больнице был, у меня не было ни одежды, ничего. Меня приодели, поснимав пиджаки и другие предметы туалета с окружающих, и мы провели в общем-то очень хорошую передачу.

 

Михаил Соколов:    Это в какой момент было?

 

Виталий Коротич: Это было за дней 7-8 до полного разгрома, бегства и падения Януковича.

 

Михаил Соколов:    И бежать он не собирался в этот момент?

 

Виталий Коротич: Нет. Я собственно с этого и начал, я спросил: почему вы  довели страну до этого? Это был мой первый вопрос. Почему за два дня до подписания договора об ассоциации вы вдруг трах-бах, страна разочаровалась и выбежала на Майдан. И он начал объяснять, что там такие условия, которые были невозможны. Короче, все это по-житейски начал говорить.

 

Мы поговорили, и тогда он первый раз сказал мне то, что я до этого слышал только от Горбачева. Я Горбачеву, кстати, говорил: а что вы не вывели дивизию Дзержинского и быстро навели бы порядок. Он говорит: "Ты что, кровь бы пролилась". Янукович говорил, что он не разрешал никому, кровь бы пролилась.

 

Михаил Соколов:    Но она пролилась все равно.

 

Виталий Коротич: Еще бы, и сколько. Короче говоря, мы поговорили и расстались. Я вернулся в свою больницу, он вернулся в свое Межигорье, больше мы не виделись.

 

Михаил Соколов:    Вы удивились, когда он убежал?

 

Виталий Коротич: Вы знаете, я, пожалуй, не удивился. Я как все наивные люди, не причастные к глубинам, не мог представить себе очень сложной операции тайной полиции. Так протащить президента и увезти его. Я, например, до сих пор не знаю, что он увозил грузовиками доллары, еще что-то.

 

Михаил Соколов:    Но батон остался золотой.

 

Виталий Коротич: Потом пошли легенды о золотом унитазе. Батон то ли у Пшонки, то ли у него, то ли у обоих были. Дальше понеслось немыслимое. Но я подумал, что это была операция будь здоров, похожая на то, которую Скорцени осуществил в свое время в Италии с Муссолини. Это была операция высокого класса. Я мог только пожать плечами. После этого у меня нет никаких контактов, меня не приглашают проводить передачи другие ведущие.

 

Михаил Соколов:   Вы ведь подписывали какое-то коллективное письмо Януковичу в поддержку его летом 2011 года.

 

Виталий Коротич: Летом 2011 года мне позвонила Ганна Герман и сказала: вот мы подготовили письмо, там стоит ваша подпись.

 

Михаил Соколов:    Вы же раньше не подписывали коллективных писем?

 

Виталий Коротич: Я и сейчас не подписываю. Она мне сообщила, что стоит моя подпись, а письмо уже было в эфире и везде. Кстати, мне мой друг Иосиф Кобзон говорил, что он ничего не подписывал, а его подпись стоит везде и так далее.

 

Михаил Соколов:   Под письмом против Ходорковского вы имеете в виду?

 

Виталий Коротич: Нет, сейчас, там было письмо уроженцев Украины, слава богу, меня под это не подписали, которые протестуют против того, что происходит на Майдане. Иосиф говорит: "Мне даже не сказали, что моя подпись там".

 

Михаил Соколов:    Сейчас он услышит нашу передачу и скажет, что ничего вообще вам не говорил.

 

Виталий Коротич: Потом он передумал. Я никогда не подписывал никаких писем, я всегда говорил, что в групповом сексе не участвую, если надо, я сам напишу. А мне как-то не надо было, поэтому никогда не писал.

 

Михаил Соколов:   Но все-таки повезло Украине, что из Януковича Путина не вышло?

 

Виталий Коротич: Вы знаете, там не могло выйти, в Украине оказался другой менталитет. Книга, которая у Кучмы называлась "Украина не Россия", оказалась так оно и есть. В Украине обожествления правителя не было. Оказалось, что его за шиворот можно вытащить из его конторы и ничего страшного при этом не произойдет. У нас отношение к руководителям высокого ранга массовое, народное практически такое, как было в самодержавной монархии: куда же мы теперь без него? В Украине это прошло. В Украине все четыре президента, я со всеми четырьмя имел честь выпивать и видеться, все они прошли через это, и надо сказать, все они убедились в том, что народ может их свергнуть в любой момент. Это отличие Украины от России очень существенное.

 

Михаил Соколов:   У нас на связи Кристина Горелик и, видимо, кто-то из участников конференции. Может быть нам как раз и объяснят, почему в Украине другой менталитет, почему власть не обожествляется и почему есть Майдан до сих пор, а с другой стороны где-то на востоке какие-то люди что-то захватывают. 

 

Кристина Горелик: Вы имеете в виду "вежливых" людей?

 

Михаил Соколов:    Вежливых и невежливых, а теперь там бородатые люди, которые вспарывают животы.

 

Кристина Горелик: Рядом со мной тоже сидит, как вы видите, бородатый человек, зовут его Борис Захаров, он представляет организацию, которая является соорганизатором конгресса – это "Третья украинская республика". Расскажите, чем отличается менталитет русских от менталитета украинцев?

 

Борис Захаров: В Украине традиционное недоверие к власти. В Украине  недоверие к власти, недоверие к силовым структурам, недоверие к средствам массовой информации, такой здоровый украинский скепсис. Благодаря этому украинцы не терпят никакого давления, не терпят авторитаризма и любые попытки его установления приводят к падению режима.

 

Михаил Соколов:   Знаете, я хотел спросить о разнице, условно, между Центром, Киевом и Востоком, Донбассом. На ваш взгляд, в чем принципиальная разница?

 

Виталий Коротич: Понимаете, в чем дело, Киев – это интеллигентский центр. Украина счастлива тем, что у нее больше одного центра, у нее есть Львов и есть Киев, два центра, которые дополняют друг друга.

 

Михаил Соколов:   А Харьков?

 

Виталий Коротич: Харьков скорее научный центр – это не центр той самой интеллигенции, изрекающий бесконечные свободолюбивые лозунги и так далее. Харьков – это Ландау, великие физики бывшие.

 

 Если говорить о Киеве, то Киев, у нас очень много в российской пропаганде сводят к филологическим проблемам: говорят по-русски или не говорят, сколько говорят. В Киеве я имею часть работать в двух изданиях, которые самые тиражные в Украине. Эти издания и сейчас никто не давит. Очень смешно мне было выступление, я вдруг услышал выступление писателя Лукьяненко. Мерзкое выступление совершенно. Я перед этим услышал его совершенно случайно, он выступал по радио, он говорил: "А Шевченко, что это вообще за поэт?". Все знают, а он не знает. Он заявил, что он не хочет, чтобы его переводили на украинский язык.

 

Михаил Соколов:   Он и с Путиным это обсудил.

 

Виталий Коротич: У меня сразу на языке чесался вопрос из старого анекдота, когда человек говорил, что он не берет взяток. Ему сказали: а вам предлагали? Дело в том, что я совершенно точно могу сказать, что Лукьяненко никто никогда в жизни не предлагал в переводе издаться. Российские книги в Украине продаются в больших количествах свободно, и никто в жизни не переводил бы этого Лукьяненко на украинский язык никаким образом. Поэтому если говорить об этих спекуляциях, то Киев, будучи во многом русскоязычным городом, был украинским патриотическим городом на русском языке.

 

Я буквально полслова в сторону, скажем, в Соединенных Штатах Америки 19% населения дома разговаривают не по-английски, но от этого уровень их патриотизма совершенно не рушится. Очень скудно мыслить надо, чтобы свести всю проблему к филологии. Поэтому Киев мыслительный центр Украины, центр демократических процессов. Добавляет туда радикализма западная Украина. А  Восточная Украина, Донбасс и примыкающая к нему Харьковская область, все соседние районы, Днепропетровск, эти все районы рабочие сегодня районы.

 

Я на последних выборах в Верховный совет СССР был депутатом от Харькова. Как сейчас по "Скайпу" мелькает и опять исчезает наш бородатый собеседник, такие люди там нередки, ученые умные и работяги. Но в Донбасс после войны было переселено больше двухсот тысяч человек из Западной Украины, когда пацифицировали там националистическое движение. Поэтому говорить, что сегодня Донбасс сплошь русскоязычный, там все сложно, и в Харькове сложно, и везде сложно.

 

Михаил Соколов:    Они жалуются, что их не понимают.

 

Виталий Коротич: Понимаете, в чем дело, в больших странах, а Украина большая страна, далеко не всегда понимают все всех и в унисон. Если говорить о России, то Кубань  далеко не всегда понимает Якутию и ничего страшного в этом нет. Это и есть часть демократии, если демократия должна существовать.

 

Михаил Соколов:   А уж как в России не понимают Северный Кавказ – это можно не рассказывать.

 

Виталий Коротич: Поэтому и необязательно, чтобы все пели в унисон. Хоровое пение – это ужас. Обязательно, чтобы люди имели право говорить, что они думают, и знали, что по старой формуле: моя свобода кончается там, где начинается свобода других.

 

Михаил Соколов:    Все-таки там появилось какое-то количество людей, которые готовы пожертвовать Украиной ради присоединения к России за деньги или еще как-то. Кто эти люди, на ваш взгляд?

 

Виталий Коротич: Мне кажется, там все сложнее. Я много разговариваю с украинцами,  и мне много говорят о том из Киева, что Донбасс полностью на дотациях. В России нет таких регионов и получать на свою шею дотационный регион, я не уверен, здесь очень рвутся. Я думаю, с Крымом тактически могло быть все иначе, если бы Крым, допустим, объявил свою независимость. Как, скажем, Косово, Северный  Кипр и так далее.

 

Михаил Соколов:    Не удержался Путин.

 

Виталий Коротич: Если бы Донбасс объявил себя какой-то федеративной частью Украины, наверное, это могло бы состояться. Я совершенно не уверен, что в Донбассе массовые настроения немедленно в Россию.

 

Михаил Соколов:   Давайте еще раз попробуем соединиться с Киевом.

 

Борис Захаров: Россия ведет против Украины сетицентрическую войну. Засылаются диверсанты, проплачиваются агенты, набирается криминалитет и создается информационное поле, пропагандируется, что вот, это сепаратисты, они хотят отделяться. Это не сепаратисты – это диверсанты российские, плюс нанятый местный криминалитет, какое-то количество местных маргиналов.

 

В Харькове более 80% не поддерживают ни идею федерализации, ни идею присоединения к России. На Донбассе чуть хуже ситуация. Но речь идет в любом случае больше о маргиналах. Менталитет украинский отличается тем, что украинцы индивидуалисты. Когда-то один известный экономист пошутил, что два министра на заседании кабинета министров на Украине хвалятся друг другу, кто какой золотой унитаз поставил у себя на даче, а два пьяницы в России в луже обсуждают ситуацию с Курилами и Японией.

 

Михаил Соколов:    Они дообсуждались – “Крым наш”. Они уже Крым не обсуждают, а Курилы они отдавать не собираются.

 

Борис Захаров: Крым – это временно оккупированная территория.

 

Михаил Соколов:    Вот видите, у вас своя терминология.

 

Борис Захаров: На самом деле проголосовало 34% за присоединение Крыма к России. У нас совершенно другие,ч ем в России,  данные касательно этого референдума. Мои знакомые все в Крыму категорически против присоединения Крыма к России.

 

Михаил Соколов:    Это сильный аргумент, потому что все мои знакомые против Путина, но я не знаю, как дело обстоит на самом деле. Когда доходит дело до выборов, все оказывается совсем не так, как нам хочется.

 

Борис Захаров: Безусловно, зависит от круга общения и от выборов.

 

Кристина Горелик: Что касается менталитета, я присутствовала на секции "Права человека", и там сказали очень просто: когда за евроинтеграцию на Майдан вышли несколько сотен человек – это были несколько сотен человек, а когда начали избивать украинцев на улице, вышло почти миллион человек.

 

Борис Захаров: Миллион человек только в Киеве, а по всей Украине вышло несколько миллионов. Это была, как у нас называют, революция достоинства, это была  революция прав человека.

 

Михаил Соколов:    Борис, я понимаю, у вас революция прав человека состоялась, а что делать с контрреволюцией и интервенцией?

 

Борис Захаров: Вы понимаете, сложился план Путина по подчинению всей Украины, он хотел сделать невыездным Януковича, поставить его в полное подчинение, поставить своего премьер-министра Медведчука или Клюева. Этот план рухнул благодаря Майдану. Дальше Путин через своих агентов пытался делегитимизировать протест. В январе все общество украинское, и пенсионеры, и студенты, и средний класс, втянулись в противостояние с "Беркутом", с силовыми структурами. План Путина провалился второй раз, Янукович был свергнут.

 

После этого задействован был план  третий – интервенция, сначала взять Крым. Крым отдельно – это тяжкий грузи для Путина, ему обязательно нужен юго-восток в том или ином виде. Без юго-востока Крым – это изоляция для России, санкции и дотационный регион, в который   никто не сунется отдыхать, туда 4 миллиона украинцев ездило из 6 миллионов всего, чуть больше миллиона россиян и остальное иностранцы. Кто теперь будет ездить в Крым, за счет чего Крым будет существовать?

 

Михаил Соколов:    За счет нефти.

 

Кристина Горелик: Я вам скажу – за счет госкорпораций. Чиновникам российским запретили ездить за границу – все в Крым.

 

Борис Захаров: Из-за изоляции цены на нефть в России упадут. Россия оказывается в очень тяжелом положении и все, что делает Путин, это состояние цугцванга в шахматах, когда каждый его ход ухудшает его положение на шахматной доске.

 

Михаил Соколов:    Хорошо, он, предположим, ухудшает положение, а реальная ситуация такова: есть город Славянск, там сидят люди с уголовными физиономиями.

 

Борис Захаров: Я знаю прекрасно ситуацию в Славянске из первых рук.

 

Михаил Соколов:    Методами большевиков действуют там, собираются объявить какой-то референдум и так далее. Киевская власть, мягко говоря, хотела там навести какой-то порядок, получила учения российских войск на границе. Что дальше, ваш прогноз?

 

Борис Захаров: Прогноз – будет результативная антитеррористическая операция в конце концов. Тут надо сказать об украинских силовых структурах. МВД было репрессивным органом, а не правоохранительным при Януковиче. Арсен Аваков, министр внутренних дел, получил репрессивный деморализованный орган, который проиграл войну собственно народу. Невозможно быстро привести в порядок МВД для того, чтобы МВД смогло эффективно действовать. Армия разваливалась в Украине систематически. Сейчас происходят реформы в армии, мобилизация.

 

Спасибо большое Путину, у нас такой рост патриотизма на Востоке, что сейчас можно сравнивать Харьков с Киевом вполне, а Днепропетровск вообще.

 

Михаил Соколов:    Особенно, если учесть, что в Днепропетровске  платят за голову сепаратиста.

 

Борис Захаров: Я ситуацию в Харькове знаю очень хорошо. В Харькове только 7% поддерживает Россию и Путина – это в основном маргинальные элементы, а также старые советские пенсионеры, которые смотрели все время российские каналы, плюс криминалитет, финансируемый Федеральной службой безопасности России. Вот что такое сепаратисты в Харькове. Это уголовные группировки, которые нанимаются для того, чтобы избивать евромайдановцев.

 

На нас нападали, я координатор харьковского Евромайдана, на меня налетали люди с битами, мы отбивались. А в последнее время после революции из-за полной раскоординации уже несколько раз, три раза не смогли отбить. Причем каждый раз одна и та же технология. Происходит у нас большой митинг, 10 тысяч человек, после этого митинг расходится, остается несколько десятков человек, аппаратуру собирают и так далее, и тут на эти несколько десятков человек нападает толпа уголовников. Вот что делают в Харькове спецслужбы России.

 

Михаил Соколов:   Спасибо большое за ваш рассказ. Пожалуй, последний короткий вопрос: как вы считаете, выборы состоятся в Украине 25-го мая?

 

Борис Захаров: Выборы состоятся. Я думаю, что у Украины хватит сил провести эти выборы. Может быть в каких-то отдельных регионах в этот момент будут заброшены опять диверсанты. Дело в том, что Россия сейчас создает хаос на востоке Украины. Сейчас задача государства строить такую же сетецентрическую оборону и противодействовать этому хаоса. Я думаю, что у Украины хватит сил провести выборы 25 мая.

 

Михаил Соколов:    Спасибо вам большое. Послушали из Киева активиста из Харькова, видимо, активный молодой человек, оптимистичный, как и мы были лет 25 назад, смотрит в будущее хорошо, видит соборную незалежную Украину, демократическое государство. Скажите, с вашим опытом – перестройка,  ельцинский период, ваши путешествия постоянные в Украину, как вы к такому оптимизму относитесь?

 

Виталий Коротич: Вы знаете, я, например, хотел бы, чтобы такой бодрый оптимизм немножко взвешен был. Дело в том, что эти статистики насчет уголовники, 34% голосовали и так далее, надо изловить. Существует цивилизованный способ показа, изловить хотя бы одного-двух засланных людей, показать одного-двух на пресс-конференции. Когда говорят о том, что там наемники американские, изловите, покажите. Очень много голословности: проведем выборы, разгоним уголовников и так далее.

 

Михаил Соколов:   Но выборы провести надо?

 

Виталий Коротич: Выборы провести очень надо. Но я думаю, что здесь происходит борьба не только на уровне Украина – Россия, но и на уровне каких-то политических сил в Украине, которые сегодня не чувствуют себя достаточно мощными для того, чтобы оказаться победителями в грядущей схватке.

 

Михаил Соколов:    Это вы так деликатно. Вы наверняка намекаете, что есть господин Порошенко, который лидирует, почти 50%.

 

Виталий Коротич: Да. Все другие понимают, что проиграв, они уйдут с политической арены, наверное, навсегда.  Сегодня последнее выжимается советское поколение. Было поколение коммунистов, которые мгновенно перековались во главе с Кравчуком, сейчас комсомольцы  последние.

 

Михаил Соколов:    Юлия Тимошенко, вы хотите сказать?

 

Виталий Коротич: Тимошенко, тот же Турчинов в Днепропетровске идеолог комсомольский. Все эти ребята уходят. Я жду, когда придут, сегодня тем людям, которые родились в независимой Украине, по 23 года. У нас почему-то  упустили из виду, что лет через 20, хочет кто-то или нет, биологически они будут министрами, депутатами. Этих людей надо хватать и вытаскивать.

 

Вы знаете, я приезжал и очень интересно провел день с Саакашвили, когда он был во власти. Я посмотрел на его администрацию и на его правительство, там был только один 40-летний министр.

 

Михаил Соколов:    Там уже все поменялось.

 

Виталий Коротич: Там поменялось, но при нем был один 40-летний министр. Молодежь, причем не только молодежь, а ребята, успевшие закончить Сорбонну, Оксфорд и так далее. Надо это молодое поколение, которое не отягчено никакими забитыми в мозги догмами, вытаскивать и приближать к управлению государством. Они в хорошем возрасте сейчас.

 

Михаил Соколов:    Так выборы – это социальный лифт, если провести президентские выборы, а затем парламентские, я думаю, состав украинской Рады изменится.

 

Виталий Коротич: Вот именно, если это будут демократические выборы. Сегодня выборы в Украине списочные, такие же, как в России. Ходят слухи, сколько стоит место в списке и так далее. Я  помню, как единственный раз на моей памяти были демократические выборы. Я избирался в Харькове из 12 кандидатов – это же было хорошо. Мы ходили по улицам, мы пожимали руки, мы разговаривали. Это было здорово.

 

Михаил Соколов:    Технология скупать голоса и в мажоритарных округах существует.

 

Виталий Коротич: Может быть теперь будет иначе. Короче говоря, надо сейчас найти способ. Опять же, отскакивая в сторону, я потом 10 лет преподавал в американских университетах, и ко мне со второго курса приходили представители больших фирм, банков, говорили: у вас есть хорошие умненькие ребята? И они их брали под опеку, начинали буквально с 18-20 лет тащить за уши. В Гарварде всех разбирали моментально с первого курса. И уже к окончанию университета это были люди, подготовленные к серьезной работе. В Украине сейчас упущено, да и в России тоже, целое поколение. Это поколение, эти ребята, сейчас я не хочу говорить ничего плохого, там много честных людей, но ребята, которые  сейчас в парламенте и во власти в Украине, стали барьером, не подпуская эту молодежь.

 

Михаил Соколов:    Да и в России социальный лифт не работает.

 

Виталий Коротич: Нигде не работает. Эти люди не подпущены, и они потерянное поколение.

 

Михаил Соколов:    Очень многие просто уезжают и реализуются вне Украины, вне России.

 

Виталий Коротич: Сегодня они уезжают на Запад, сегодня они  из Украины уезжают в Россию, сегодня они уезжают куда угодно, понимая, что там им хода нет. Немедленно это должно быть изменено, и тогда  изменится вся политическая картина Украины. Это будут действительно независимые, интересные, со многими из этих людей я разговариваю, кстати, и в России тоже. Вот это поколение с незаштампованными мозгами, не привыкшие петь хором. Пока они могут только проявлять себя в фанатских объединениям на футболе, а в общем-то им надо дать выпустить пар из общества. В Украине сейчас идет очень интересный процесс, его нельзя свести к тому, что уголовники там, а здесь честные люди. И там, и там есть всякие. Нельзя терять поколение, нельзя терять людей. Кстати, националист Мыкола Хвылевый, был такой писатель запрещенный, он же Фитилев, он русский. Если говорить о гетмане Скоропадском, он тоже не мог говорить по-украински. Нужно вытягивать, поднимать новых людей и с этими людьми будет связано будущее и в Украине, и в России.

 

Михаил Соколов:    У Украины есть шанс. У Украины нет такого тяжелого имперского комплекса, он не насаждается. У России беда в том, что государственная пропаганда десятилетиями вбивает в голову разнообразные идеи и русского мира, и защиты соотечественников, и защиты соотечественников вне границ России и теми способами, как это было сделано с Крымом. Если Россия не будет вмешиваться в дела Украины, возможно, там будет то, о чем вы говорите. А если будет вмешиваться так, как сейчас, боюсь, что нет.

 

Виталий Коротич:  На Брайтон-бич в Нью-Йорке высадите десант русскоязычных защитить. Если на то пошло, то это настолько фальшивый лозунг о защите русскоязычных. Вы знаете, какая самая англоязычная страна сегодня? Индия. 10% мирового населения, говорящего по-английски, живет в Индии. Если говорить обо всем об этом, то нужно уходить от фальшивых определений, от фальшивых догм.

 

Имперское насаждаемое чувство в России порочно. В Украине очень много выдуманной истории, очень много выдуманных сказок о великой Киевской Руси, которая была лучше и умнее всех. Потом нам все время мешали. Я не хочу сейчас вдаваться в эти вопросы, я хочу, чтобы в Украине все получилось, и чтобы не было войны. Мне очень важно, чтобы те, кто толкает под локоток и российских, и украинских людей, чтобы они не допустили до сталкивания лбами и до кровопролития.

 

Михаил Соколов:    Когда президент России говорит про действующую в Украине власть, что это хунта, при том, что парламент тот же самый, который был  при Януковиче, выглядит это не очень хорошо и, прямо скажем, не способствует нормальному диалогу, согласитесь.

 

Виталий Коротич: Я  согласен с тем, что системы информации сегодня во многом ответственны за то  ужасное состояние общественное, которое существует.

 

Михаил Соколов:   У вас как-то получается, что обе стороны равно виноваты. 

 

Виталий Коротич: Я хочу сказать, что шекспировская фраза "чума на оба ваши дома" мне в голову приходила. Сегодня я думаю, что в Украине очень много определяет и российское вмешательство, и довольно агрессивное вмешательство Запада.

 

Михаил Соколов:   А какие у вас претензии к Западу?

 

Виталий Коротич: Да никаких, только поучительство.

 

Михаил Соколов:   А лучше бы деньгами?

 

Виталий Коротич: Вы знаете, да, денег не дают.

 

Михаил Соколов:    Так не доверяют, что прогуляют. Россия тоже давала Януковичу много денег, а в результате они отлились в золотой батон.

 

Виталий Коротич: Украина и Россия – это как человек после резекции желудка, можно кормить чем угодно, аппарата для переваривания этой пищи у него нет. В Украине сегодня невозможно, сейчас дадут туда 20 миллиардов, надо создать систему, которая это переварит.

 

Путь к этому созданию сегодня намечен. Приходят люди, насколько я понимаю, охотно бравирующие своей скромностью, охотно бравирующие тем, что они не ездят с мигалками, что они не строят себе дач с золотыми унитазами – хорошо. Но это внешняя сторона дело. Сегодня необходимо, чтобы пришло новое мышление. Мы задержались в своем развитии, мы задержались с люстрацией лет на 20-30.

 

Михаил Соколов:    А в России ее и не было.

 

Виталий Коротич: Я же и говорю, мы задержались, с 1991 года беря, с люстрацией очень надолго. Мы задержались с очень многими процессами, которые спасли Восточную Европу. Можно было поучиться у своих братьев по несчастью.

 

Михаил Соколов:    Украина хочет уже второй раз поучиться, вспомним "оранжевую революцию", Россия не дает.

 

Виталий Коротич: Слишком поздно, уже сегодня поздно. Сегодняшнюю Украину создали люди, которых во время люстрации не повыбрасывали. Если так говорить...

 

Михаил Соколов:    То надо их повыбрасывать?

 

Виталий Коротич: Уже поздно, уже не надо обращаться назад и наводить порядок с этими людьми.

 

Михаил Соколов:    А что же делать? Есть реальные политики, есть Тимошенко, Турчинов, Яценюк, Порошенко и так далее, много разных людей, они же никуда не денутся в ближайшее время.

 

Виталий Коротич: Надо признать, что у них на столе не только их счета, но счета Кравчука, Ющенко, Кучмы, Януковича. Мы все думаем, что это Янукович один сделал, нет, это, как пел Высоцкий, "все придумал Черчилль в 18-м году". Все развитие Украины шло порочно. Сегодня сломать все это так быстро нельзя. Быстро можно построить баррикаду, а сломать все это. Россия сегодня, глядя на Украину, может увидеть очень многие свои будущие опасности и многие  рецепты для спасения. Пока, по крайней мере, во всем постсоветском пространстве все еще подвержено во всем.

 

Михаил Соколов:   Путин явно видит грядущие опасности. Он посмотрел, что случилось с Януковичем, как тот бежал на вертолетах, а потом в своей стране не мог найти пристанища. Наверное, он тоже задумался. И в этом как раз его реакция на события. Михаил Ходорковский на конференции, которая  проходит в Киеве, говорил о том, что он считает, что просто Путин мстит, мстит революции, мстит Майдану, мстит Украине. Вот эти его действия хаотические и не очень понятные миру, связаны с личной местью. Вы как к этой версии относитесь?

 

Виталий Коротич: Я не хочу сказать, что Ходорковский мстит Путину, вообще нельзя все переводить на такой уровень. На новый год  я разговаривал по телефону с Горбачевым, и я ему сказал: "Вы знаете, вы сделали так, что эта страшная система рухнула". Он сказал: "Ты знаешь, ничего я не сделал. Довели до того, что она сама упала, я ее только легонько подтолкнул". Вот сейчас, если все  довести до того, что все рухнет, это будет гораздо страшнее, потому что под этой кучей обломков погибнет очень много хороших людей, хороших мыслей и хороших дел. Поэтому, я думаю, урок Украины очень важен для всего мира. Это урок выхода из тоталитарного общества, из которого мы никак выкарабкаться не можем.

 

Адам Михник, варшавский редактор, когда-то сказал: "Вы хотите сделать из ухи аквариум. Это такой трудный процесс". Мы уха, вареная уха, превратить опять с чистой водой, с живой рыбой очень трудно. Я думаю, что процесс этот возможен, но просто он нелегок. И сейчас одна из вспышек. Не дай бог, чтобы кому-то пришло в голову столкнуть лбами и пулеметами два великих народа. 

 

Михаил Соколов:   Знаете, один историк, по-моему, точно написал, что политика России в чем-то копирует ее действия XYIII века, когда империя вторгалась в Польшу и защищала шляхту от централизации, а потом еще отхватывала куски. Вы не боитесь такого сценария – первый раздел Украины, второй раздел Украины, третий?

 

Виталий Коротич: Сегодня уже Украина не одинока. Когда поделили Польшу между Пруссией, Австрией и Россией – это был один, второй, третий раздел. А сегодня Украину уже защитит цивилизованное сообщество вокруг. Украина не разделится. Скорее сегодня надо думать о том, что и раздел Грузии нереален, нереальны другие разделы. Россия сегодня, пожалуй,  в очень сложной позиции, стоя перед регионами, которые не раз многие намекали на свое стремление к тому, чтобы немножко. Я помню, как на моих выборах в Харькове люди шли с плакатами "Горбачев, дай порулить".

 

Михаил Соколов:    Если вы говорите людям где-то там о национальном самоопределении, вы рискуете в своей стране все с места сдернуть?

 

Виталий Коротич: Национальное самоопределение в XXI веке в Европе – это уже настолько устаревший лозунг. Есть Швейцария с четырьмя национальными самоопределениями, Финляндия с двумя.

 

Михаил Соколов:    А были Балканы с гражданской войной.

 

Виталий Коротич: Были Балканы с гражданской войной, где национальное самоопределение в чистом виде не получилось, получилась какая-то Босния с куском Сербии и так далее.

  

Я думаю, сегодня надо научиться жить в человеческом сообществе и не унижать друг друга и не спорить, кто лучше кого, не угрожать пулеметами друг другу, особенно не угрожать страшными бомбами. Сегодня надо понять, что Россия, Украина, все остальные, мы не можем уплыть как льдины друг от дружки, мы останемся здесь навсегда. Сегодня заложить бомбы под это единство – это страшное преступление. Суд над Милошевичем очень красноречиво напоминает о том, что сегодня Европа способна к самозащите.