По данным новостной службы медиакорпорации "Кан", один из террористов, освобожденных в рамках третьего этапа сделки по обмену заложниками и заключенными, отказывался покидать тюрьму, поскольку не хотел вновь оказаться в секторе Газы.
Алла Абу Санима, по данным "Кан", просил оставить его в тюрьме, так как в случае возвращения в сектор Газы он прекратит получать "зарплату" от администрации Палестинской автономии.
Несмотря на возражения, террорист был освобожден и доставлен в сектор Газы.
ДеСантис в настоящее время отстает от Трампа на 30 пунктов в Айове, согласно среднему показателю RCP.
Губернатор Флориды Рон ДеСантис недавно получил два ключевых одобрения в Айове, поскольку он продолжает направлять ресурсы предвыборной кампании в штат. Этот шаг, по словам политических экспертов Fox News Digital, является стратегией «все включено», поскольку он надеется расстроить бывшего президента Трампа в тяжелой битве и это может повлиять на его президентские амбиции в следующем году.
Вскоре после получения поддержки губернатора Айовы Кима Рейнольдса ДеСантиса поддержал влиятельный евангелистский лидер Айовы Боб Вандер Плаатс, который сказал, что «определенно есть шанс, что бывшего президента можно победить здесь», несмотря на то, что Трамп опережает ДеСантиса как минимум на 30 пунктов, согласно данным среднего показателя Real Clear Politics. До кокуса в Айове осталось чуть больше шести недель.
«Американцы любят победителей и хотят быть частью победы», — сказал Дэвид Авелла, председатель GOPAC и ветеран-республиканский стратег. «История говорит нам, что номинантом будет тот, кто выиграет хотя бы два из первых трех состязаний. Хотя история также говорит нам, что победа в Айове не является существенной. Ясно, что команда ДеСантиса стремится к победе, чтобы противостоять неизбежности бывшего президента Трампа. Это может оказаться эффективным и должно сработать, учитывая ресурсы и внимание, которое команда ДеСантис вложила в Айову».
ДеСантис и его основной Super PAC, Never Back Down, вложили подавляющую часть своих ресурсов в Айову в стратегию, которую стратег Республиканской партии Алекс Конант, партнер-основатель Firehouse Strategies, сказал, что это стратегия, рожденная из «необходимости» и это признает «политическую реальность того, что, если Трамп победит в Айове», «трудно понять, как его где-либо остановить».
«Это эквивалент «Радуйся, Мария», — сказал Конант. «Это могло бы сработать, как когда Джон Маккейн пошел ва-банк в Нью-Гэмпшире в 2008 году и потряс политический мир, став кандидатом. Барак Обама сделал то же самое в 2008 году в Айове, когда он выступил против Хиллари Клинтон, когда он заявил "Айова или крах", и он выиграл Айову и выиграл номинацию. Существует множество прецедентов, когда кандидат пошел ва-банк в одном штате».
Несмотря на исторический прецедент позднего подъема голосов в Айове и кандидатов, использующих Айову в качестве трамплина для выдвижения, Конант сказал, что 2024 год не является «нормальными праймериз», поскольку Трамп занимает позицию «де-факто действующего президента», где, по его словам, другие кандидаты до сих пор потерпели неудачу в попытке эффективно объяснить, почему его следует сместить.
«Хорошая новость для Рона ДеСантиса заключается в том, что он является фаворитом в Айове, если бы бывший президент Трамп не боролся за победу в Айове», — сказал Авелла. «Плохая новость для Рона ДеСантиса заключается в том, что бывший президент Трамп организуется для победы в Айове. Чтобы ДеСантис победил, ему нужно собрать [там] собрания тех избирателей, которые все еще сохраняют свои варианты открытыми, и тех избирателей, которые рассматривают любых кандидатов, кроме Дональд Трампа. Ему потребуется убедить избирателей ясным и кратким сообщением о том, что его идеи являются лучшими решениями».
Конечно, кампания ДеСантиса была «слишком много о Флориде».
«Правда в том, что людей в Айове (как и в других Штатах) не волнует ваша репутация в других штатах. Они хотят знать, что вы собираетесь сделать для них в качестве президента», — сказал Конант, который работал директором по связям с общественностью сенатора от Флориды Марко Рубио, которая была близка к победе в Айове после позднего всплеска в 2016 году.
«Избирателям-республиканцам ясно, что стоимость повседневной жизни и провалы в обеспечении безопасности границ являются их главными проблемами», — сказал Авелла. «Рон ДеСантис должен убедить избирателей ясным и кратким сообщением, что его идеи являются лучшими решениями».
Эшли Хайек, исполнительный директор America First Works, рассказала, что стратегия ДеСантиса на ближайшие несколько недель «не имеет значения», поскольку результат «уже предрешен» благодаря «значительному влиянию» Трампа в Республиканской партии.
«Избиратели ностальгируют по экономическим успехам при Трампе, которые часто называют «Трампаномикой», — сказал Хайек.
«Избиратели ностальгируют по экономическим успехам при Трампе, которые часто называют «Трампаномикой», — сказал Хайек. «Это похоже на то, как компания повторно нанимает бывшего генерального директора, который ранее руководил ею в процветающие времена; знакомство и проверенный послужной список неотразимы. Кандидат от республиканцев, по сути, заранее определен, поскольку повторное назначение Трампа на горизонте к началу 2024 года».
Несколько видных спонсоров ДеСантиса сообщили в этом месяце, что их воодушевило то, как он проводит предвыборную кампанию в Айове, и выразили уверенность, что избиратели Айовы только сейчас начинают уделять пристальное внимание январскому собранию.
Директор по связям с общественностью DeSantis Эндрю Ромео заявил, что губернатор Флориды — единственный кандидат, который может победить Трампа независимо от того, где пройдут праймериз.
«Рон ДеСантис — единственный кандидат, обладающий организацией, ресурсами и посланием, необходимыми для того, чтобы победить Трампа в нескольких ранних штатах, включая первый и самый важный штат в календаре», — сказал Ромео. «Вот почему команда Трампа продолжает атаковать его каждый день».
Суперкомитет ПКК, поддерживающий кампанию Трампа, в прошлом месяце возобновил рекламу нападок на ДеСантиса, потратив миллионы на преследование ДеСантиса за последние несколько недель, что Ромео назвал в социальных сетях публичным признанием того, что ДеСантис «забирается в Айову».
Доверенные лица ДеСантиса доказали, что опросы отличаются от явки и что реакция на опрос отличается от фактического появления холодным зимним вечером в Айове на кокусе кандидата.
Несколько видных спонсоров ДеСантиса рассказали, что их воодушевило то, как он проводит предвыборную кампанию в Айове, и выразили уверенность, что избиратели Айовы только сейчас начинают уделять пристальное внимание январскому собранию.
«Чтобы заставить избирателей прийти в холодную ночь и проголосовать за кандидата, который потерял 15 пунктов, потребуется операция по явке, не похожая ни на одну другую в истории выборов», - сказал Авелла.
Если ДеСантис собирается сделать резкий скачок, Конант сказал, что «сильная треть» или «далекая секунда» «не смогут противостоять Трампу», особенно с учетом того, что ДеСантис занимает лишь пятое место в Нью-Гэмпшире и Южной Каролине, являющихся сильными штатами для Трампа и бывшего губернатора Южной Каролины Никки Хейли.
Авелла согласился, что Трамп обладает «настолько сильным преимуществом, что даже второго места может быть недостаточно, чтобы изменить текущий вероятный результат».
«Реальный вопрос в том, сколько стоит второе, а может быть, и третье место в Айове?» - сказал Хайек. «Несмотря на ряды увольнений, которые были частью широко разрекламированной «перезагрузки», ДеСантис потратил больше первичных денежных средств, чем он собрал за последние три месяца. Стратегия расходов кампании ДеСантиса показывает, что они видят надпись на стене: их недостаточно для Нью-Гемпшира или Южной Каролины, а при таких темпах его не хватит и для Айовы».
Чем известен рабби Моше бен Нахман? Что отличает труды Рамбана от текстов других комментаторов Торы? И как выглядела структура комментариев Рамбана? Клуб литературных меценатов подготовил новый цикл лекций с Акивой Богдановым, выпускником иешивы «Торат Хаим» и University of St. Andrews.
В изложении рецензентов сюжет кажется очень складным и заманчивым: два демобилизованных солдата только‑только из Газы работают перевозчиками в бедных негритянских, испаноязычных районах Нью‑Йорка. Ближневосточный конфликт. Интересно — еще бы! Однако два солдата в бедных кварталах появляются только на 175‑й из 256 страниц, когда начинается глава Notes of Eviction . А этот вроде бы небольшой роман композиционно так рыхл и плохо собран, что я даже записывала, кто что и кто куда, чтобы не потерять нить, чего вообще никогда не делаю. Объясняется это не в последнюю очередь еще и тем, что образы в романе скорее не образы (за исключением, пожалуй, Дэвида Кинга), а функции. То есть автор расставляет фигуры на общественно‑политическом поле в соответствии со своими взглядами.
В романе четыре главных героя: Дэвид Кинг, Иоав и Ури, два солдата только из Газы, и чернокожий Авери Лютер, он же Имаму Наби.
Дэвид Кинг, владелец большой фирмы Moving Kings. Его отец выжил в Холокосте и уехал в Америку. Дэвид — патриот Израиля, делец разворотливый и удачливый, в личной жизни несчастлив. С женой разошелся, дочь Тэмми, избалованная в пику ему женой, деньги от отца берет, но его не любит, ведет самый распущенный образ жизни и вдобавок подсела на наркотики. А преданно любящую его Рут, менеджера его фирмы, Дэвид не любит и жениться на ней не хочет.
Иоав — племянник Дэвида, отслужил в Газе, после армии ни места, ни дела себе не находит, и его мать просит Дэвида принять сына в Америке и дать ему работу. Дэвид работу Иоаву дает (что, кстати, противозаконно). Иоав (плохой солдат) в Газе чуть не погиб. Его спас Ури, солдат его же взвода. Свою службу в армии Иоав проклинает: «I was a piece of shit ». А вот Ури после Газы и вовсе чуть не рехнулся, ему не помогают ни целители (он из простой семьи), ни психотерапевты, и Иоав перетаскивает Ури вслед за собой (как — нам не сообщают) в Америку и пристраивает опять же на работу в фирму Дэвида. И хотя Ури в отличие от Иоава считает, что в том, что они делали в Газе, виновно государство, тем не менее оба солдата с ужасом вспоминают службу. И не только потому, что она была опасной, а потому, что, с их точки зрения, она была жестокая и неправая. И их работа по выселению несправившихся с выплатами должников напоминает им Газу. Только там они взрывали дома арабов, а тут выкидывают людей на улицу.
Собственно, оба солдата ни о чем другом практически не думают, кроме как о том, как они расправлялись с жителями Газы и какой это груз на их совести.
Чернокожий Авери Лютер, поначалу мальчик из богобоязненной христианской семьи, на почве разочарования после Вьетнама принимает ислам. Теперь его зовут Имаму Наби, и главный предмет его ненависти — евреи, которых он считает «сионистскими ростовщиками» и т. д. Его история — отдельный рассказ, «показа» и там нет.
Долгая история Имаму «вплетается» в сюжет только для того, чтобы мы узнали: дом, который громят в процессе eviction работники Дэвида, это дом Имаму.
В результате Имаму — терять ему нечего — свой дом поджигает. Команда перевозчиков чудом спасается, а Ури уже всерьез сходит с ума и пытается убить Иоава. Иоава спасает подоспевшая полиция. При этом Ури она убивает, Иоава арестовывает (работа без разрешения), а Дэвиду грозят (по этой же причине) крупные неприятности, и он сбегает в Мексику.
Это опять же, если сюжет выстроить, а там масса «невстроенных» подробностей, например долгие рассказы про армейских сослуживцев Ури и Иоава (кто ширяется, кто жует наркотики, кто ходит к проституткам, кто уехал в Индию). Разумеется, это для картины: как тяжко сказывается на психике неправедная служба в Газе, но к сюжету они никакого отношения не имеют, и нам не показаны.
Пропалестинская демонстрация с требованием прекратить военную операцию в Газе. Вашингтон. 4 ноября 2023Фото: AP / Jose Luis Magana
В романе то и дело появляется пространная отдельная история, и ты ждешь, как и когда она вплетется в сюжет. Так, роман начинается с долгой сцены: Дэвид за 4 тыс. долларов купил право попасть на прием с ВИПами, никого там не знает, болтается как известно что в проруби, но когда он уже уходит, его случайно знакомят с героем приема Фрэнсисом Бауэром Третьим. Ты, естественно, ожидаешь, к чему бы тебе об этой встрече рассказали. И вот, на странице примерно 200‑й, узнаешь: фирма Дэвида подрядилась перевезти особняк богача, а по недосмотру работников туда проникла окрестная шпана, все разорила и загадила. И оказывается, что это был особняк того самого Ф. Бауэра. Одна фраза. И лишь один пример.
Что удалось автору, это рассказать, как в Америке ненавидят Израиль, как все — от получившей образование в университете дочери Дэвида до уличных торговцев считают Израиль националистическим государством, угнетающим бедную Палестину. И, надо сказать, этому в романе ничего не противостоит.
Если еще что удалось автору, так разве что образ Дэвида, но вот беда — только заинтересуешься отношениями Дэвида с дочерью ли, с Рут, как автор о них забывает.
Словом, роман разочаровал и художественно, и позиция автора (в событиях в Газе виноват целиком Израиль) сочувствия не вызывает.
25-летний Джон-Майкл Грейвс выходил из своего общежития “Дом Мойше” в Сиэтле, когда заметил полдюжины антисемитских листовок, наклеенных на столбах у ворот здания, не имеющего, кстати, никаких вывесок, пишет журналист The Times of Israel Мэтт Лейбовиц.
Вашингтон, СШАAP Photo/J. Scott Applewhite, File
“Я содрал их. Непонятно, как вообще они узнали, что это “Дом Мойше”?” – задается вопросом Грейвс.
Листовки с надписью “Пошел ты, Израиль” и перечеркнутыми магендовидами были прикреплены к уличным столбам днем 24 октября.
“Это задело меня за живое”, – говорит Грейвс.
Тем не менее, он и его соседи не сообщили об этом инциденте движению “Дом Мойше”, которое охватывает 70 тыс. евреев в 27 странах, включая шесть общежитий в Израиле.
“Мы были напуганы и — сейчас это прозвучит иронично — опасались, что если это попадет в газеты, то привлечет к нам больше внимания. А я не хотел раздувать это дело ”, – рассуждает Грейвс.
Итак, он один из четырех обитателей “Дома Мойше”, в котором обычно проживают молодые специалисты и аспиранты.
“Мы по умолчанию считали, что это просто дурацкая листовка, а не реальная угроза смерти», – замечает Грейвс, добавляя, что история с расклеенными у «Дома Мойше» листовками стала ”невероятным” источником новой информации для него самого и для других обитателей его общежития в контексте войны между Израилем и ХАМАСом.
“Когда я увидела листовки, то почувствовала, что моя рука хватается за цепочку с магендовидом, – говорит 23-летняя Мэдисон Холт, еще одна жительница “Дома Мойше” в Сиэтле. – Я никак не могла решить, хочу я спрятать цепочку или нет. Всегда чувствовал себя в безопасности, живя здесь, но тут определенно раздался тревожный звоночек для понимания того, как все изменилось после 7 октября ”.
После беспрецедентного убийства ХАМАСом 1200 человек в Израиле и захвата около 240 заложников движение “Дом Мойше” стало предоставлять новые возможности и ресурсы своим участникам по всему миру, включая доступ к службам психологической поддержки, сообщает Грейвс.
Сейчас, спустя несколько недель после начала войны между Израилем и ХАМАСом, мировое общественное мнение перестало оплакивать, а нередко и признавать эти зверства.
Нежелание Грейвса и Холт своевременно сообщить об антисемитском инциденте выглядит частью широко распространенного явления. Согласно статистике Американского еврейского комитета, почти четверо из пяти евреев, подвергающихся антисемитским преследованиям, не сообщают об этом в правоохранительные органы или СМИ.
За отсутствием сообщений стоят “различные степени травматизма”, утверждает пресс-секретарь Антидиффамационной лиги (ADL) Джейк Хайман.
“Некоторые люди сообщают об этом сразу, в то время как другие хотят притвориться, что ничего не случилось”, – говорит Хайман.
По его словам, событием для американских университетов стала новая “Правовая линия по борьбе с антисемитизмом в кампусах”, призывающая любого студента, семью, преподавателей или сотрудников “сообщать о случаях антисемитской дискриминации, запугивания, оскорблений, вандализма или насилия, которые могут потребовать судебного иска”.
Поступающие сообщения будут обрабатываться юристами, работающими на общественных началах, чтобы представлять интересы жертв: они «предпочитают продвигаться вперед с конкретными делами», объясняет Хайман. Линия также “направит вас в социальные службы, службы консультирования по вопросам психического здоровья и другие соответствующие службы поддержки в том или ином регионе”, – отмечает пресс-секретарь ADL.
Не от моего имени
Многие старшеклассники и студенты колледжей боятся документировать домогательства, потому что “почти невозможно сообщить анонимно, если кто-то хочет расследования с реальными результатами и последствиями”, замечает исполнительный директор юридического отдела Saidoff в произраильской образовательной организации “Стоим вместе” Яэль Лерман.
“Студенты, которые от своего имени подают жалобы на дискриминацию или предвзятость, почти неизбежно становятся объектами преследований в социальных сетях со стороны отдельных лиц, антиизраильских студенческих групп и даже персонально”, – рассказывает Лерман.
Отсутствие сообщений об антисемитизме распространено не только в студенческих организациях, продолжает Лерман.
“Многие еврейские профессионалы в кампусах не сообщают об антисемитских инцидентах, потому что они напуганы тем, что видят вокруг себя”, – заявляет Лерман, адвокат, которая возглавляет созданную в США сеть юристов, готовых бесплатно защищать жертв антисемитизма в кампусах.
“Они удаляют доказательства и надеются, что те просто «исчезнут». Идея привлечения антисемитов к ответственности с помощью системы уголовного правосудия – вместо того чтобы продолжать жить со своим страхом – пока не получила широкого распространения”, – замечает Лерман.
Благодаря возможностям социальных сетей и развивающихся технологий студенты и сотрудники “боятся, что их накажут и подвергнут новым преследованиям, если они готовы будут выступить свидетелями антисемитских нападений”, – говорит Лерман.
Чувство стыда
Израильско-американский совет (IAC) указал на “стыд” как на одну из причин, по которой так много американских евреев не сообщают об антисемитизме.
“Мы знаем об этом, потому что, когда получаем сообщения об антисемитских инцидентах, то нередко учащиеся и родители указывают: они пережили несколько других инцидентов, прежде чем решили наконец о чем-то сообщить”, – рассказывает вице-президент IAC Карен Бар-Он.
“Кроме того, когда мы обсуждаем эту тему с членами сообщества или проводим тренинги по антисемитизму для преподавателей и учащихся в рамках наших школьных или общественных мероприятий, они рассказывают о тех случаях, с которыми столкнулись, и признают, что не сообщали о них», – продолжает Бар-Он.
Основанный в 2007 году IAC представляет более 800 тыс. израильтян и их семей, проживающих в США. Бар-Он буквально повторяет слова адвоката Лерман, попросившей евреев понять важность своевременных сообщений об антисемитских оскорблениях и не отмахиваться от этой темы.
“Прежде всего мы должны сообщить людям, как именно они могут донести свою информацию, постоянно напоминать, какие ресурсы к их услугам, – говорит Бар-Он. – И что еще более важно, члены сообщества должны понимать важность каждого сообщения о каждом инциденте, с которым они сталкиваются: противостоять ему, каким бы “незначительным” он ни казался”.
Согласно данным Американского еврейского комитета в 2021 году, 79% американских евреев, ставших мишенью антисемитских высказываний, не сообщали об этих инцидентах, говорит директор комитета по делам средней школы Аарон Брегман.
“Многие старшеклассники, столкнувшиеся с антисемитизмом, дискриминацией или предвзятостью, предпочитают не сообщать об этих инцидентах, опасаясь социального возмездия и потенциальной изоляции”, – заявляет Брегман.
Еще одним фактором, занижающим отчетность, служит то, что учащиеся “могут не быть уверены, подверглись ли они дискриминации, могут недооценивать серьезность проблемы, – говорит Брегман. – Некоторым учащимся может быть трудно распознать антисемитские действия, что затрудняет их способность сообщить об этом”.
Брегман рассказывает, что “неопределенность” в отношении дискриминации “часто проистекает из восприятия того, что сам опыт еврейских студентов не идет ни в какое сравнение с дискриминацией, с которой сталкиваются их сверстники”.
Несколько экспертов указали на “микроагрессию” как на ключ к пониманию занижения количества сообщений.
Одна из директоров студенческих служб университетов Лиги Плюща рассказала: многие профессора “ругают соблюдающих студентов-евреев из-за пропусков занятий во время еврейских праздников”. Кроме того, студенты могут предполагать, что они задокументировали инцидент, хотя процедурно это не так.
“Студенты думают, что они сообщили о чем-то, если прокомментировали это в ходе институционального опроса. Но подобные сообщения не передаются в системы, которые отслеживают антисемитизм в кампусе”, – заявляет бывшая сотрудница “Гилеля”, пожелавшая остаться анонимной.
Неверие в то, что будет что-либо предпринято
В Великобритании о значительной доле антисемитских инцидентов в государственных школах и университетских городках не сообщается никогда, утверждает Дейв Рич из Фонда общинной безопасности, который регистрирует проявления антисемитизма и реагирует на них с 1984 года.
“Наиболее вероятные причины не сообщать заключаются в неуверенности, что возникнет реакция и что-либо будет сделано, также люди не знают, как сообщить”, – говорит Рич.
Европейский союз провел исследование уровня антисемитизма в 2012 и 2018 годах. Результаты показали, что “о большинстве случаев антисемитских преследований никому не сообщалось”, – продолжает Рич.
“У нас нет конкретных данных о том, что не было сообщено об антисемитизме, связанном с кампусом или школой, но есть представление, на что нам следует обратить внимание”, – замечает он.
Поскольку частные католические университеты в США открывают двери для приема студентов-евреев, подвергающихся преследованиям, общественность все еще видит только лишь “верхушку айсберга” в отношении антисемитизма, полагают эксперты. Без значительного увеличения числа жертв, сообщающих о случаях оскорблений, дискриминация евреев может по-прежнему оставаться в значительной мере незамеченной.
По каким меркам ни суди, эпизод шокирующий. Яаков расположился станом в окрестностях города Шхем, правителя которого звали Хамором. Дина, дочь Яакова, выходит из стана, чтобы осмотреть город. Сын Хамора, Шхем, увидев Дину, похищает ее и насилует, а затем влюбляется в нее и решает жениться. Он упрашивает своего отца: «Возьми мне эту девушку в жены!»
Услышав о произошедшем, Яаков безмолвствует, но его сыновья приходят в ярость. Дину нужно спасти, а людей, которые ее обидели, наказать!
Хамор и его сын приходят навестить семейство Яакова и испрашивают согласия на брак. Сыновья Яакова делают вид, что воспринимают это предложение всерьез. Мы поселимся среди вас, говорят они, и породнимся с вами, заключая браки с людьми из вашего народа, при условии, что все мужчины из вашего народа будут обрезаны.
Хамор и Шхем возвращаются в город, сообщают его жителям об этом предложении, и те соглашаются.
На третий день после обрезания, когда боли особенно усилились и мужчины обессилели, Шимон и Леви, братья Дины, входят в город и убивают всех мужчин. Это было ужасное возмездие. Яаков отчитывает сыновей: «Вы навлекли на меня беду, вызвали ненависть жителей этой страны — ханаанеев и перизеев! Мы малочисленны. Если они соберутся и нападут на меня, то я погибну вместе со своей семьей» (Берешит, 34:30).
Но Шимон и Леви отвечают: «Разве можно обращаться с нашей сестрой как с продажной женщиной?» (Берешит, 34:31).
В тексте есть намек на то, что поступку Шимона и Леви было оправдание. Вот что необычно: Тора трижды дополняет рассказ этакими «авторскими комментариями» о серьезности сложившейся ситуации в морально‑нравственном смысле: «Сыновья Яакова вернулись с поля. Когда эти люди узнали [обо всем], то огорчились и очень разгневались. Ведь [Шхем], переспав с дочерью Яакова, совершил подлость [по отношению к] Израилю — так делать было нельзя» (Берешит, 34:7).
«Сыновья Яакова прошли среди убитых и разграбили город — в расплату за бесчестие своей сестры» (Берешит, 34:27).
Тем не менее Яаков осуждает поступок сыновей, и, хотя в тот день больше не делает им замечаний, память об этом продолжает его мучить. Через пятнадцать библейских глав, спустя много лет, Яаков на смертном одре проклинает обоих братьев за их поведение:
Шимон и Леви — братья,
их ножи — оружие грабителей!
Не вступай с ними в сговор, моя душа,
не присоединяйся к их сообществу, моя честь!
Ибо в гневе они убивали людей,
по своей прихоти калечили быков.
Прокляты их жестокий гнев
и их свирепая ярость!
Разъединю их в Яакове,
рассею их среди Израиля.
(Берешит, 49:5–7)
Хамор и Шхем просят у Яакова согласия на брак. Мартен ван Хемсерк. 1585British Museum
Кто был прав в этом споре? Маймонид оправдывает братьев Дины. В своде законов «Мишне Тора» он объясняет, что учреждение судов и установление верховенства закона — это один из семи законов Ноаха , обязательных для всего человечества: «В чем заключается для сыновей Ноаха заповедь учредить справедливый суд? В каждом городе они должны назначить старейшин и судей, которые судили бы на основании перечисленных выше шести заповедей и предостерегали народ от их нарушения. А сын Ноаха, который нарушил одну из этих семи заповедей, должен быть казнен мечом. По этой причине все мужчины города Шхема заслужили смертную казнь (от рук Шимона и Леви, сыновей Яакова): ведь Шхем (сын правителя города) похитил (и изнасиловал) [Дину, дочь Яакова], и они это видели и знали и не судили его» (Маймонид. Законы о царях, 9.14).
На взгляд Маймонида, существует принцип коллективной ответственности. Жители Шхема знали, что сын их правителя совершил преступление, но не привлекли его к судебной ответственности. Значит, они коллективно виновны в отказе в правосудии.
Нахманид придерживается иного мнения. Заповедь потомкам Ноаха об учреждении справедливого суда — это так называемая позитивная обязанность установить законы, учредить суды и назначить судей. Но нет ни принципа коллективной ответственности, ни обязанности карать смертью за неисполнение заповеди на практике. Нет, да и быть не могло: ведь если, как утверждает Маймонид, поступку Шимона и Леви было оправдание, почему Яаков в тот день высказал им упрек, а впоследствии, на смертном одре, проклял их?
Спор между Маймонидом и Нахманидом остается неразрешенным, совсем как спор между Яаковом и сыновьями. Мы знаем, что в еврейском законе есть принцип коллективной ответственности: «Коль Исраэль аревин зе ба‑зе» («Все евреи — поручители друг за друга»). Но является ли этот принцип специфичной чертой иудаизма? Возможно, он обусловлен особым характером еврейского закона, а именно тем фактом, что источником закона стал завет Б‑га с сынами Израиля у горы Синай, когда люди индивидуально и коллективно дали слово соблюдать закон и гарантировать его соблюдение?
Маймонид, по‑видимому, хочет сказать, что коллективная ответственность свойственна всем обществам (и в этом он расходится с Нахманидом). Мы несем ответственность не только за собственные поступки, но и за поступки окружающих — тех, среди кого мы живем. Либо, возможно, это понятие вытекает не из понятия «общество», а из характера нравственных обязательств. Если Икс поступает дурно, я должен не только воздержаться от таких же поступков, но и, если это в моих силах, воспрепятствовать дурным поступкам других людей. А если я им не препятствую, то их вина падает и на меня. Сегодня мы бы назвали это «вина безучастного наблюдателя». Вот что говорится об этом в Талмуде: «Рав, рабби Ханина, рабби Йоханан и рав Хавива учили: всякий, кто мог одернуть домочадцев, [совершающих нечто предосудительное], но не одернул, будет схвачен за [грехи] домочадцев; [мог, но не одернул] жителей своего города — будет схвачен за [грехи] жителей города; [мог, но не одернул] весь мир — будет схвачен за [грехи] всего мира» (Шабат, 54б).
И все же вопрос этот сложный, необходимо вникать во все тонкие нюансы. Между преступником и безучастным наблюдателем есть разница. Одно дело совершить преступление, другое дело — увидеть, как другой совершает преступление, и не попытаться его предотвратить. Возможно, мы считаем безучастного наблюдателя виновным, но не до такой степени, как самого преступника. В Талмуде употреблено слово «схвачен». Возможно, оно означает моральную виновность. Этого человека можно привлечь к ответу. Возможно, он будет наказан «небесным судом» в этом мире или в Грядущем. Но это не значит, что его могут вызвать в суд и вынести ему приговор за преступную халатность.
Широко известен случай, когда этот вопрос был поставлен в связи с поведением немецкого народа и Холокостом. Философ Карл Ясперс разграничил моральную виновность тех, кто совершал преступления, и метафизическую виновность (этот термин он ввел сам) безучастных наблюдателей: «Есть такая солидарность между людьми как таковыми, которая делает каждого тоже ответственным за всякое зло, за всякую несправедливость в мире, особенно за преступления, совершаемые в его присутствии или с его ведома. Если я не делаю, что могу, чтобы предотвратить их, я тоже виновен. Если я не рискнул своей жизнью, чтобы предотвратить убийство других, но при этом присутствовал, я чувствую себя виноватым таким образом, что никакие юридические, политические и моральные объяснения тут не подходят. То, что я продолжаю жить, когда такое случилось, ложится на меня неизгладимой виной» .
Итак, виновность несомненна, но, утверждает Ясперс, ее нельзя свести к юридическим категориям. Возможно, Шимон и Леви были правы, сочтя мужчин из Шхема виновными, потому что горожане бездействовали, когда сын их правителя похитил Дину и надругался над ней. Но это не значит, что Шимон и Леви были вправе взять правосудие в свои руки, казнив всех мужчин в городе. Яаков был прав, расценив поступок сыновей как жестокое нападение. В этом случае позиция Нахманида выглядит убедительнее, чем позиция Маймонида.
Один из самых глубоких израильских мыслителей, занимавшийся вопросами морали, Йешаяу Лейбовиц (1903–1994) писал, что, хотя действия Шимона и Леви, возможно, имели этическое оправдание, «есть также этический постулат, который сам по себе не подлежит рациональному объяснению и требует проклясть все эти веские и имеющие под собой оправдание соображения» . По словам Лейбовица, есть поступки, которые можно оправдать, но все равно они отвратительны. Именно это имел в виду Яаков, когда проклял своих сыновей.
Одно дело коллективная ответственность, а совсем другое — коллективное наказание.
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..
