В этих множественных вселенных правит Зло, и Бог бессилен
Как научная космология поставила проблему зла под новым углом.
Вызов, который бросает идея о существовании множественных вселенных концепции всезнающего и всемогущего Бога, зачастую состоит в уточнении принятых нами допущений. Если число вселенных бесконечно, нам не нужно больше гадать, почему в нашей вселенной образовались идеальные условия для жизни. Однако некоторые из теорий множественных вселенных ставят вопросы посложнее. Теория параллельных миров квантового физика Хью Эверетта III (Hugh Everett III) и модальный реализм космолога Макса Тегмарка (Max Tegmark) предполагают существование миров, которых не потерпел бы благой, разумный Бог. Эти теории сильно отличаются друг от друга, но все они говорят о существовании миров, полных ужаса и боли.
Само собой, немало мыслителей доказывало, что и в нашем собственном мире слишком много боли и страданий, чтобы считать его божьим творением. Но столь же многие были с этим не согласны, давая весьма продуманные объяснения причин, по которым Бог мог бы сотворить подобный нашему мир. К примеру, то, что без понимания трудностей, опасностей и ошибок нет и прощения, смелости и решимости. Наиболее впечатляющие человеческие достижения требуют существования подобных препятствий.
Однако многие чудовищные явления не имеют очевидных выгод. А теория параллельных миров Эверетта и модальный реализм Тегмарка предполагают существование великого множества ужасающих вселенных, состоящих сплошь из несчастий такого рода. Кто-то вроде меня, продолжающий цепляться за традиционное представление о Боге как о любящем творце, неизбежно сочтет нечто подобное шокирующим и задумается о том, насколько вещественны доказательства этих теорий.
Идея о существовании множественных миров основана на одной из проблем квантовой механики. Уравнение Шредингера, фундаментальный закон квантовой теории, описывает изменяющиеся состояния частиц. Однако некоторые из предсказываемых им состояний являются сочетанием — «наложением» — на первый взгляд несочетаемых состояний, к примеру падения монеты одновременно решкой и орлом. Нам остается гадать, отчего же нам не довелось наблюдать сочетание несочетаемых состояний, ограничившись падением монеты либо решкой, либо орлом. Некоторые теоретики полагают, что помимо уравнения Шредингера, есть и другие факторы. Они вводят процесс, называемый «коллапсом волновой функции», который приводит к определенному исходу — падению монеты орлом или решкой.
Однако в 1950-х Эверетт предложил смелое альтернативное объяснение. Его теория основывается не на коллапсе, вместо этого предполагая одновременное существование всех составляющих этих «наложенных» состояний в одинаково настоящих, но отдельных друг от друга мирах. Существуют точные копии одной и той же вселенной, в некоторых из которых монета приземляется орлом, а в других — решкой. Это касается любых физических состояний — не только исходов броска монеты. Существуют вселенные, в которых вам удается догнать поезд и попасть на работу вовремя, а также вселенные, в которых вы опоздали, и так далее. Эти небольшие различия создают множественные пересекающиеся вселенные, ветвящиеся из единого изначального состояния.
Классическая разновидность квантовой теории предполагает малую вероятность того, что в будущем все пойдет по-настоящему плохо. Она также предполагает, что в любой момент нашего прошлого все могло пойти куда хуже, чем вышло на самом деле. Поскольку теория множества миров подразумевает, что все эти вероятности были реализованы, она предсказывает существование ветвящихся вселенных, в которых все пошло настолько плохо, насколько можно вообразить.
К примеру, когда бы не появилась сколь угодно малая вероятность катастрофы, которая заставила бы человечество страдать, однако оставила бы ему крохи здоровья, необходимые для дальнейшего размножения, появляется также ветвь вероятностного древа, в которой это прискорбное положение дел становится реальностью для одного поколения за другим. Из этого, кажется, следует вывод о существовании миров, в которых появление рода человеческого приводит к невероятной трагедии.
Верующий приверженец теории Эверетта может понадеяться, что Господь подрежет древо, оставив лишь те ветви, в которых добро торжествует над злом. Однако, как отметил Джейсон Тернер (Jason Turner), философ Аризонского университета, подобное подрезание опровергло бы уравнение Шредингера. Если Господь предотвращает появление наихудших вселенных в древе миров, детерминистический закон не может с точностью описать развитие множественной вселенной. Реализуются не все из предсказанных им наложенных состояний, а только те, которые счел приемлемыми Господь.
Даже если тезис о подрезании оказывается опровергнут, есть еще одна причина полагать, что теория множественных миров не противоречит вере в Бога. Множественная вселенная Эверетта представляет лишь изрядно расширенный плотский мир, подобный нашему собственному, и узнай мы с точностью, что находимся в таком множественном мире, это не слишком отличалось бы от знания о существовании множества других населенных планет, некоторые из которых воплощали бы худшие черты нашей собственной, а другие — лучшие. Таким образом, даже наихудшие уголки эвереттовской множественной вселенной — лишь необычайно гадкие версии Земли. Если загробный мир объясняет предназначение нашего, на первый взгляд бессмысленного, страдания, он точно так же объясняет и кажущееся бессмысленным страдание в наихудших из эвереттовских миров, стоит нам допустить, что каждая душа из каждой ветки окажется на том свете.
Верующему также будет спокойнее при мысли о том, что теория множественных миров все еще далека от общепринятой в научном сообществе. Хоть она и любима оксфордскими философами и распространена среди все большего числа физиков-теоретиков, эта теория остается весьма спорной, и эксперты до сих пор корпят над связанными с ней фундаментальными проблемами.
Хоть эвереттовская теория множественных вселенных и подразумевает существование миров, которые трудно увязать с верой во всеблагого Бога, мультивселенная Тегмарка включает наихудшие из возможных миров. Его теория, изложенная в книге 2014 года «Наша математическая вселенная» (Our Mathematical Universe), основана не на квантовой механике, а на модальном реализме — доктрине, предложенной философом Дэвидом Льюисом (David Lewis), согласно которой любой путь, по которому могло пойти бытие — каждая непротиворечивая, целостная версия истории вселенной — так же реальна, как и наша собственная вселенная.
Большинство философов рассуждают о возможных мирах как об абстракции, подобной числам, что находятся за пределами времени и пространства, как будто они принципиально отличаются от настоящего мира, плотского и сотканного из старой доброй материи. Тегмарк соглашается, что возможные миры — абстракции наподобие чисел. Однако он отрицает, что это делает их менее реальными, чем физический мир. Он считает нашу вселенную, в основе своей, математической структурой. Каждый физик согласится, что существует некоторый набор математических сущностей, отношение между которыми в точности отражает распределение полей и частиц, составляющих физический мир. Но Тегмарк полагает, что наша вселенная идентична этим математическим сущностям.
Если наш мир — чисто математическая структура, все остальные миры, доступные нашему воображению, столь же реальны, а их существование — неизбежное порождение немного отличающихся друг от друга математических структур. На каждый возможный способ, которым математические модели могут заполнить вселенную пространства-времени материей, приходится один такой мир.
Среди этих возможных способов распределения материи неизбежно попадутся те, что приводят к появлению жестоких вселенных, полных бессмысленного страдания — вселенных, подобных наихудшим ветвям эвереттовского древа миров, и бесконечного множества столь же пугающих реальностей. Однако будут существовать также и миры пострашнее. В отличие от миров Эверетта, плодов физической теории, миры Тегмарка рождаются от малейшей вероятности, которую он определяет через математическую последовательность.
Если верить Тегмарку, любая история о живом существе, которую можно выразить через математическую модель, основанную на физических фактах, происходит на самом деле. Это значит, что даже если некоторые из миров Тегмарка существуют достаточно долго, чтобы допустить загробную жизнь для своих обитателей, существование математических структур всевозможных форм и размеров подразумевает существование и малых миров тоже. Соответственно, бесконечно многие из этих миров не продлятся достаточно долго, чтобы их обитатели могли обрести жизнь после смерти.
Таким образом, вызов, который бросает верующему теория множественных вселенных Эверетта, меркнет по сравнению с теорией Тегмарка. Теория Эверетта не подразумевает бездействия Господа перед лицом человеческого страдания, ровно как она не подразумевает и того, что Господь не наградит мучеников за гробом. Подразумевает она лишь существование худших жизней чем наши собственные, тогда как теория Тегмарка предполагает существование миров, обитатели которых не просто страдают, но еще и умирают окончательно, лишенные посмертного бытия.
Что хуже, то, что ужасающие миры являются плодом чистой математики, делает их существование обязательным, а значит, Господь бессилен их изменить! Выводы из этого оскорбительны для благочестивого слуха: всеблагой Господь, любящий свои творения, но вынужденный наблюдать за неутолимыми страданиями бесконечного их множества — божество исключительно трагическое.
Однако у верующего остается повод для надежды.
В отличие от теории множественных миров Эверетта, основанной на экспериментальных теориях физики, которые сложно сбрасывать со счета, теория Тегмарка зиждется на хрупких философских допущениях. Взять, к примеру, его утверждение, что физический мир является чисто математической структурой; с чего бы нам соглашаться? Физики часто используют математические структуры в качестве моделей для возможной работы физического мира, однако они не уравнивают математические модели с самим миром. Причина, по которой это решил сделать Тегмарк — его уверенность, что физика должна быть очищена от чего-либо кроме математических формулировок. Иные концепции помимо математических он назвал «антропоцентричным грузом», от которого надлежит избавиться, чтобы достичь объективности. Но с чего это вдруг математические формулировки — единственный способ описать вещи объективно, такими, каковы они есть в себе? Насколько я могу судить, он не обосновывает этого допущения. А теории, основанная на таком противоречащем нашей интуиции тезисе, недостаточно, чтобы пошатнуть веру во всеблагого Господа.
Если не считать вызова, брошенного существованием чудовищных миров во множественных вселенных Эверетта и Тегмарка, мысль о том, что мы живем в мультивселенной вовсе необязательно противоречит вере в Бога. Любой верующий должен всерьез рассматривать вероятность существования иных вселенных, хотя бы на том основании, что Бог мог пожелать сотворить больше благого. Действительно, от бесконечно разумного, творческого и могущественного Существа следует творения в масштабе миров — бурлящих действием, минималистичных или полных разумной жизни вроде нашей собственной. Теории таких физиков как Алан Гут (Alan Guth) или Андрей Линде (Andrei Linde), чьи мультивселенные представляют собой бесконечно расширяющееся пространство, порождающее дочерние вселенные, или Пола Штейнхардта (Paul Steinhardt) и Нила Турока (Neil Turok), мультивселенные которых являются бесконечными циклическими вселенными, испещренными большими взрывами и большими сжатиями — вполне сочетаются с религиозным мировоззрением.
Может оказаться так, что наш мир — одна из множества вселенных, которые Бог посчитал достойными творения. И благодаря мысли о существовании мультивселенной, состоящей из разорванных во времени-пространстве вселенных, легче поверить, что наш мир — наша вселенная — является частью куда большей, в которой добро перевешивает зло, и которая была создана абсолютно благим божеством.
Дин Зиммерман (Dean Zimmerman)
