ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ

Это старое письмо полезно прочитать в преддверии  нового «мирного процесса». Элиэзер Бен-Исраэль, Иерусалим Письмо миру из Иерусалима Я не существо с другой планеты, как вам, похоже, кажется. Я иерусалимец, такой же человек из плоти из крови, как и вы. Я гражданин моего города, неотъемлемая часть моего народа. Мне хочется сказать вам кое-что, чтобы облегчить душу. Поскольку я не дипломат, мне нет нужды выбирать слова. Я не стремлюсь доставить вам удовольствие или даже в чем-то убедить вас. Я вам ничего не должен. Вы не строили этот город, не жили в нем; вы не защищали его, когда они пришли, чтобы его разрушить И мы будем прокляты, если позволим вам отобрать его у нас. Иерусалим был раньше, чем появился на свет Нью-Йорк. Когда Берлин, Москва, Лондон или Париж были гнилыми лесами и вонючими болотами, здесь была процветающая еврейская община. Она дала миру то, что вы, народы, неизменно отвергали с тех самых пор, как организовались - человеческий моральный кодекс. Здесь ходили пророки, чьи слова прожигали сердца, как молния. Здесь народ, который не хотел ничего, кроме того, чтобы его оставили в покое, отбивал волны язычников, которые стремились его завоевать; захлебываясь в собственной крови, народ погибал в бою, предпочитая броситься в пламя своих горящих Храмов, чем сдаться; а когда он был, в конце концов, подавлен - просто в силу численного превосходства врага - и был уведен в плен, люди этого народа поклялись, что прежде чем забудут они Иерусалим, язык у них присохнет к гортани и отсохнет правая рука. http://img708.imageshack.us/img708/8695/oldcity.jpg В течение двух наполненных болью и страданиями тысячелетий, пока мы были вашими незваными гостями, мы ежедневно молились о возвращении в этот город. Три раза в день мы просили Вс-вышнего: "Собери нас с четырех концов света, перенеси нас прямо в нашу землю, верни нас по милости Твоей в Иерусалим, Твой город, и живи в нем, как Ты обещал". Каждый Судный день и Песах мы отчаянно взываем с надеждой, что следующий год застанет нас уже в Иерусалиме. Ваши инквизиции, погромы, изгнания, гетто, в которые вы нас сгоняли, ваши насильственные крещения, ваши системы процентных норм, ваш благовоспитанный антисемитизм и, наконец, невыразимый ужас Холокоста (и еще хуже - ваше ужасающее безразличие к нему) - всё это нас не сломило. Это могло бы высосать у вас остатки моральной силы, которой вы еще обладали, но нас это только закалило. Вы думаете, что вы можете сломить нас теперь, после всего, что мы прошли? Неужели вы действительно верите, что после Дахау и Освенцима мы испугаемся ваших угроз блокады и санкций? Мы побывали в аду, который вы создали, и вернулись оттуда. Что же еще можете вы добыть из своего арсенала что могло бы нас испугать? Я видел дважды, как этот город бомбили страны, которые называют себя цивилизованными. В 1948 г., пока вы взирали равнодушно, я видел, как женщин и детей разрывало на куски - после того, как мы удовлетворили вашу просьбу превратить этот город в интернациональный. Это была смертоносная комбинация: британские офицеры, арабские стрелки и пушки американского производства. А потом дикое разграбление Старого города, злонамеренная резня, повальное разрушение всех синагог и религиозных школ; осквернение еврейских кладбищ; распродажа гнусным правительством надгробных камней для постройки курятников, армейских стоянок - и даже сортиров. А вы ни разу не произнесли ни слова. Вы никогда даже не выдохнули ни единого протеста, когда иорданцы закрыли доступ к самому святому из наших святых мест, к Западной стене, в нарушение всех обещаний, которые они дали после войны - войны, которую они затеяли, кстати, против решения, принятого в ООН. Ни звука, ни бормотания не было слышно с вашей стороны, когда легионеры в остроконечных шлемах небрежно открывали огонь по нашим гражданам из-за этих стен. Ваши сердца обливались кровью, когда Берлин оказался в осаде. Вы срочно послали свои самолеты "спасать храбрых берлинцев". Но вы не послали ни грамма еды, когда евреи голодали в осажденном Иерусалиме. Вы метали громы и молнии по поводу стены, которую восточные немцы провели через центр немецкой столицы - но вы даже не пикнули по поводу другой стены, той, что прорезала сердце Иерусалима. А когда то же самое случилось снова 20 лет спустя, когда арабы снова начали дикую, ничем не спровоцированную бомбежку Святого города, хоть кто-то из вас сделал что-нибудь? Единственный раз, когда вы вдруг ожили, произошел, когда город был, наконец-то, воссоединен. Тут вы начали заламывать руки и произносить высокие слова о "справедливости" и необходимости нам по-христиански подставить вторую щеку. По правде - и вы знаете это глубоко внутри - вы бы предпочли, чтобы этот город был разрушен, чем чтобы в нем правили евреи. Как бы дипломатично вы это ни выражали, многовековые предрассудки сочатся из каждого вашего слова. Если наше возвращение в этот город повязало вашу теологию узлами, очевидно, вам следовало бы пересмотреть свой Катехизис. После всего, что мы пережили, мы не намерены пассивно приспосабливаться к извращенной идее, что нам предназначено вечно страдать от бездомности, пока мы не примем вашего спасителя. Впервые после 70-го года н.э. во всем Иерусалиме существует полная свобода религии. Впервые с тех пор, как римляне подожгли наш Храм, все обладают равными правами. (Вы бы, правда, предпочли быть более равноправными, чем другие). Мы ненавидим меч - но это вы вынудили нас поднять его. Мы стремимся к миру - но мы не вернемся к миру 1948 года, как вы бы хотели. Мы у себя дома. Это потрясающе звучит для народа, который вы бы хотели видеть бродяжничающим по планете. Но мы не уйдем. Мы выполняем клятву, данную нашими предками: Иерусалим отстраивается. "В будущем году", и в следующем после него, и следующем, и следующем, и следующем - до конца времен - "в Иерусалиме!". Перевод с английского Элеоноры Шифрин Элеонора Шифрин | 04.06.2010 11:22 Здесь напечатан полный текст оригинала на английском: English version in the link below: http://www.icjs-online.org/indexphp?eid=3461&ICJS=5849&article=1387 Несколько слов об авторе Это письмо (которое впоследствии по непонятным причинам стало циркулировать за авторством Элиэзера Вартмана) было написано и впервые опубликовано под псевдонимом Элиэзер Бен-Исраэль летом 1969 года в качестве редакционной статьи в первом выпуске газеты "The Times of Israel", которую основал и редактировал репатриант из Южной Африки Стэнли Гольдфут. Именно он и был автором письма, которое вызвало множество откликов и стало своего рода сенсацией. Газеты давно уж нет, как нет, вот уже четыре года, ее основателя - Стэнли ушел из жизни в возрасте 92 лет 24 ноября 2006 года. Однако письмо его продолжает вызывать такие же сильные эмоции и такие же противоречивые отклики от людей разных направлений, как и тогда - два года спустя после Шестидневной войны.

СПЕШУ ПОДЕЛИТЬСЯ 23 июля

 Очень не люблю утверждение, что хороший человек - это не профессия, как не люблю Пушкинское, что гений и злодейство - вещи несовместные. Еще как совместны. Все вместе гении человеческой цивилизации не смогли охранить мир от ужасов ХХ века, а многие и способствовали кровавым войнам, геноциду и Холокосту, в то время, как хорошие люди спасали и спасают человечество от козней Сатаны. Музыкальный гений Вагнера был послан на землю дьяволом. Герр Вагнер лично не гремел засовами газовых камер, но все сделал, чтобы они были построены.

Юрий Аранович

Правда о Вагнере.

 Я хотел бы отослать сторонников и любителей музыки Вагнера к этим  страницам партитуры и потом спросить их, хотят ли они что-либо  подобное слушать со сцены в Израиле. К сожалению, все эти тонкости  практически неизвестны не только любителям музыки, но часто даже  профессионалам-музыкантам.  Зато защитникам Вагнера очень хорошо известно, например, о том, что  первым дирижером оперы Вагнера "Парсифаль" был еврей Герман Леви, и  это важный аргумент в устах защитников Вагнера. Но им нужно вспомнить  или знать о том, как все это происходило на самом деле. Герман Леви по  контракту был придворным капельмейстером баварской Королевской  капеллы. Оркестр этот не имел права выступать ни с кем другим, кроме  Леви. Контракт не мог отменить даже Людвиг Второй, король Баварии. Однако в случае с "Парсифалем" и Германом Леви между  Рихардом Вагнером и баварским королем был составлен новый контракт. Тех, кто хочет убедиться в его существовании, мы можем направить в  музей немецкого искусства в Мюнхене. Фотокопия этого документа,  который очень неохотно дают посетителям, находится в музее Вагнера в  Байрейте. А те, кому и то и другое трудно или невозможно, могут найти

 подробное описание этого контракта в книге Клауса Умбаха "Рихард  Вагнер".  Контракт этот состоит из трех пунктов. Первый: до того, как Герман  Леви начнет первую репетицию, он должен креститься. Во втором пункте  Вагнер оговаривает себе право никогда не разговаривать даже с крещеным  Германом Леви непосредственно, а всегда только через третье лицо.  Третий пункт: после первого исполнения "Парсифаля" Вагнер оговаривает себе право в присутствии баварского короля Людвига Второго сказать  Герману Леви, что он, как еврей, имеет только одно право - умереть и  как можно скорее. Под контрактом есть приписка,  сделанная Вагнером и баварским королем: "Контракт был выполнен во  всех его пунктах".

 Можно попытаться обнаружить начало антисемитизма Вагнера. Он стал  юдофобом после смерти его матери и последовавшей вскоре после этого  смерти его первой жены Минны Планер, которая была еврейкой. В одном из  своих писем в этот период Вагнер неожиданно пишет: "Я был на кладбище  и посетил могилу моей любимой собаки" (собака лежала рядом с его  женой, но Вагнер пишет только о посещении могилы любимой собаки).  Именно в этот момент начинается вспышка зоологического атисемитизма,  который не оставляет Вагнера до самой смерти.  Однако вернемся к "Парсифалю", который занимает в творчестве Вагнера  особое место. Он называл эту оперу "завещанием для будущих потомков".  В предисловии к первому изданию "Парсифаля" Вагнер писал: "В моей

> опере "Парсифаль" я представляю идею фигуры Христа, которая очищена от  «еврейской крови". Для Вагнера "Парсифаль", как  он сам называет, - это "избавление от Избавителя". Почему нужно  избавиться от Христа? Вагнер пишет дальше: "Ведь в жилах Христа текла  еврейская кровь". Отталкиваясь от этого, Вагнер пускается в долгие философствования о том, какая часть еврейской крови может дать право  человеку считаться неевреем. И вот что он пишет в своем дневнике и  что подтверждает также дневник Козимы Вагнер, его второй жены:  "Сначала я пришел к выводу, что одна шестнадцатая доля еврейской крови  уже может освободить еврея от его преступления перед  человечеством". Кстати, напомним, что эту пропорцию – одна шестнадцатая - Гитлер считал уже достаточной, для того чтобы  изолировать, но не уничтожать человека физически.  Но потом, как пишет Вагнер: "Я пришел к выводу, что даже одной микроскопической капли крови (он употребляет даже не слово "капля", а  "целле" /клетка/), одной микроскопической клетки еврейской крови уже достаточно, чтобы человек никогда не смыл с себя позор быть евреем, и  он должен быть уничтожен".

 Здесь мы видим, что Вагнер пошел даже дальше нацистов. И вот этой-то  идее посвятил себя Вагнер в "Парсифале".  И еще одна цитата. Вагнер просит, чтобы перед исполнением "Парсифаля" на сцене была разыграна мистерия, в которой "тело Христа будет сожжено  вместе с другими евреями как символ избавления от еврейства вообще".  Но даже во времена Вагнера никто не решился на подобные вещи. Или  приведу такой диалог между Кундри и Парсифалем, когда Кундри не знает,  кто пришел, и она говорит: "Кто ты, неизвестный путник? Ты устал, и  твои руки обагрены кровью. Но если они обагрены еврейской кровью, тогда ты желанный гость в моем доме". После окончания  работы над "Парсифалем" Вагнер писал своей жене, что "звуки уничтожения, которые я написал для литавр в соль миноре, олицетворяют  гибель всего еврейства, и, поверь мне, я не написал ничего  прекраснее".

 Я хотел бы спросить у защитников Вагнера, знают ли они об этом? И те,  кто знает, хотят ли они слушать его произведения, или, может быть, эти  слова заставляют задуматься о том, что музыка не всегда является сочетанием звуков, иногда она может быть оружием смерти. Даже Ницше назвал "Парсифаль" черной мессой. И это действительно так.  Из того, что Вагнер посеял на музыкальной почве, взошли хорошие  всходы.  Очень часто можно слышать: "Да, но Вагнер в этом не виноват". К  сожалению, все, что пишет сам Вагнер о себе, опровергает подобный  подход. Потому что Вагнер не только хотел осуществления своих идей, но  даже сказал: "И после нашей смерти (он называл себя во множественном  числе, ибо считал, что он и Б-г - это почти одинаковые по важности явления) мы сверху будем следить, чтобы все шло по пути, указанному  нами".  Именно эти идеи Вагнера были приняты нацистским режимом, и не было  необходимости изменять ни мелодию, ни слова - все подходило и без этого.