Пикет протеста против суда над Нетаниягу. Надпись на плакате: «Дело Дрейфуса-2. Версия Мандельблита»
.
Кэролайн Глик
Наблюдая из Израиля за судебным процессом над адвокатом Майклом Сассманом, представлявшим в 2016 году предвыборный штаб Хиллари Клинтон, невозможно не провести параллели с продолжающимся в Израиле судом над бывшим премьер-министром Биньямином Нетаниягу.
В США, как и в Израиле, поляризация между левыми и правыми нарастает день ото дня. Никогда ещё прежде наши общества не были так разобщены. И, вероятно, главной причиной этого социального и идеологического раскола стала политизация правовых систем наших стран. За прошедшее поколение левые идеологи захватили контроль над нашей прокуратурой и правоохранительными органами, превратив наши общие правовые институты в свой политический инструмент.
В последние недели мы стали свидетелями трагических последствий этого захвата власти залов судов — как в Вашингтоне, так и в Иерусалиме.
Во вторник адвокат Майкл Сассман, бывший партнер вашингтонской юридической фирмы Perkins Coie, представлявшей Демократическую партию и предвыборную кампанию Хиллари Клинтон в 2016 году, был оправдан Федеральным окружным судом Вашингтона по обвинению в том, что он лгал ФБР.
За несколько месяцев до президентских выборов 2016 года Сассман инициировал встречу со своим приятелем Джеймсом Бейкером, который в то время занимал должность главного юрисконсульта ФБР. На этой встрече Сассман поделился с Бейкером утверждениями о якобы имевших место неподобающих связях Дональда Трампа с Кремлем. Сассман утверждал, что Trump Organization, мол, делила компьютерный сервер с Альфа-Банком — российским банком, предположительно связанным с Кремлем.
В 2019 году тогдашний генеральный прокурор Билл Барр поручил прокурору США Джону Дарему расследовать происхождение этой лжи, получившей известность как «Рашагейт». «Рашагейт» — стал своего рода символом очевидного сговора ФБР, штаба Клинтон, Министерства юстиции и средств массовой информации с целью демонизировать Трампа и его советников, представив их российскими агентами.
Впервые эти лживые обвинения появились за несколько месяцев до президентских выборов 2016 года. Вскоре после вступления Трампа в должность обвинения достигли своего апогея. СМИ круглосуточно распространяли и обсуждали эти заявления. Директор ФБР Джеймс Коми фактически придал им легитимность.
Поддавшись давлению, генеральный прокурор в администрации Трампа Джефф Сешнс взял самоотвод от рассмотрения этих обвинений, а его заместитель Род Розенштейн, друг глав ФБР и назначенцев Обамы в Министерстве юстиции, уполномочил их общего знакомого — бывшего директора ФБР Роберта Мюллера в качестве специального советника по расследованию обвинений Трампа в незаконных связях с российским режимом.
Команда следователей Мюллера, откровенно симпатизировавшая Клинтон, постоянно подкармливала СМИ незаконными утечками информации, которые доминировали в общественном дискурсе в Вашингтоне на протяжении первых двух лет президентства Трампа. Утверждение о том, что Трамп не легитимен и более того, будто бы он является российским агентом, по сути парализовало его президентство. Во многом именно из-за этого Трамп был лишён возможности выстроить конструктивные отношения с Россией. Да и в целом его способность формировать политику была скомпрометирована и подвергалась сомнению, буквально на каждом шагу.
Затем, однако, следователи Конгресса смогли раскрыть нам правду. Ложные обвинения, в том числе и те, что Сассманом сообщил Бейкеру, оказались полностью сфабрикованными по ходу избирательной кампании Клинтон. Кампания Клинтон и Демократическая партия заплатили фирме Perkins Coie десятки миллионов долларов, которые там частично прикарманили, остальное же раздали частным сыщикам, экспертам по кибервойне и приближённым исследовательским фирмам, чтобы те состряпали ложные утверждения о Трампе и его советниках, скормив затем всё это ФБР, Департаменту юстиции и поддерживающим СМИ.
В марте 2019 года Мюллер наконец завершил расследование. Несмотря на утечки и попытки скрыть правду, в отчете был сделан ясный вывод об отсутствии доказательств того, что Трамп или его советники вступали в сговор с русскими во время предвыборной кампании 2016 года.
Барр уполномочил Дарема вскоре после того, как Мюллер представил свой отчет. Три года спустя Сассман стал первым участником заговора против Трампа, который предстал перед судом.
***
Дарем получил явные доказательства того, что Сассман лгал ФБР. В своё время, за два месяца до выборов 2016 года, Сассман сообщил Бейкеру, что, мол, выдвигает обвинения в адрес Альфа-Банка как частное лицо, а не как адвокат избирательной кампании. Теперь же, чтобы избежать осуждения, Сассман заявил, что переданные им лживые обвинения, всё равно, не имели большого влияния на действия ФБР, поскольку его друзья в этой организации прекрасно знали, что он ангажирован и представляет штаб Клинтон, а значит является заинтересованным лицом, но всё равно продолжали делать то, что делали.
Чтобы обосновать это его утверждение, адвокаты Сассмана сообщили, что на протяжении всей кампании Сассман действовал в полном сотрудничестве с руководством ФБР.
Среди прочего адвокаты Сассмана раскрыли то, что после его встречи с Бейкером полевой агент ФБР, расследовавший утверждения Сассмана о связях Трампа и Альфа-Банка, пришел к выводу, что вся эта история высосана из пальца и является полной чушью, пожелав выяснить источник этих лживых инсинуаций. Однако руководство ФБР не только проигнорировало его просьбу, но и оставило расследование открытым, перенеся его в штаб-квартиру ФБР.
При этом у самого Сассмана был пропуск, предоставлявший ему свободный доступ в здание ФБР. Он стал настолько близок к руководству ФБР, что те даже просили его редактировать пресс-релизы ФБР, связанные с утверждениями Демократической партии о том, что их компьютер, мол, был взломан Россией.
Как будто всего этого было ещё недостаточно, вскоре после оправдания Сассмана информатор из Perkins Coie сообщил двум конгрессменам-республиканцам, что с 2012 года ФБР обладало засекреченным объектом в помещениях адвокатской конторы Perkins Coie. И до своего ухода из этой фирмы в прошлом году Сассман управлял этим предприятием.
Вывод о том, что ФБР фактически было объединено с Демократической партией с 2012 года через Perkins Coie, без преувеличения является ошеломляющим.
Один из ключей к пониманию заговора «Рашагейт» заключается в том, что не только ФБР действовало как единое целое с Демократической партией. СМИ тоже были полноправными партнерами этой отвратительной интриги. Это была операция с круговой порукой.
Оперативники кампании, такие как Сассман, сообщали ФБР ложные обвинения, подбивая таким образом бюро начать расследование. Затем они передавали те же лживые басни вашингтонскому пресс-корпусу и, используя тот факт, что ФБР уже расследует эти инсинуации, убеждали теперь уже репортеров публиковать их. После чего, используя сообщения в СМИ, требовали от ФБР продолжения расследования.
И расследование действительно было продолжено, вылившись в расследование Мюллера и круглосуточную истерию СМИ с предвзятыми утечками, которые смогли успешно парализовать президентство Трампа.
При этом на протяжении всего этого времени все вовлеченные стороны прекрасно знали, что обвинения против Трампа и его советников ложны и исходят от кампании Клинтон и Демократической партии.
***
Глядя на суд над Сассманом из Израиля, невозможно не провести параллели с судом над бывшим премьер-министром Биньямином Нетаниягу. В обоих случаях политизированная юридическая клика вступила в сговор со СМИ, чтобы предотвратить победу на выборах своего политического оппонента. И в обоих случаях СМИ стали полноправными партнерами в этой подлой схеме.
Нетаниягу предстал перед судом за взяточничество и злоупотребление доверием. Обвинение в «злоупотреблении доверием» — это крайне субъективная и размытая концепция, которой, по признанию самой же прокуратуры, было бы совершенно недостаточно для привлечения Нетаниягу к суду.
Обвинение во взяточничестве стало ключом к политической дискредитации Нетаниягу.
Суд над Нетаниягу начался в апреле прошлого года. В мае прошлого года Нетаниягу потерял своё место премьер-министра. На сегодняшний день около 15 свидетелей обвинения дали показания в суде, один за другим не просто опровергнув все аспекты обвинений против Нетаниягу, но более того разоблачив глубокое и плотное сотрудничество полицейских следователей и прокуратуры в совместной миссии по «свержению Нетаниягу» — отстранению его от власти, вопреки демократическим нормам и здравому смыслу, во что бы то ни стало, любыми средствами, включая и откровенный подлог.
Для достижения своей политической цели полиция преследовала советников Нетаниягу одного за другим, обращаясь с ними как с террористами или жестокими преступниками. Их вытаскивали на рассвете из постелей на глазах всей семьи, чтобы привезти в следственные кабинеты для допроса, держали в тюремных камерах, кишащих блохами. Им не давали есть, подвергали публичному унижению в СМИ. Их электронные коммуникации незаконно прослушивались. Их семьям угрожали. Их средства к существованию были уничтожены.
Полиция не отпускала их до тех пор, пока они не соглашались дать хоть что-нибудь – что угодно — для изобличения премьер-министра Израиля.
Однако поскольку Нетаниягу на самом деле не совершал никаких преступных действий, тогдашний генеральный прокурор Авихай Мандельблит и государственный прокурор Шай Ницан решили заново крайне широко интерпретировать закон о взяточничестве, заявив, что законные действия, которые предпринимал Нетаниягу, на самом деле, мол, были преступными.
Как любой политик в каждой демократической стране, Нетаниягу искал положительное освещение в новостных агентствах.
Прокуратура заявила, что, мол, эти действия равносильны вымогательству взятки. Будучи премьер-министром Нетаниягу, подписал регулирующие решения, затронувшие телекоммуникационную компанию, принадлежащую его знакомому. Прокуратура заявила, что это, мол, была услуга — плата за положительное освещение на новостном сайте, принадлежащем этому знакомому.
К несчастью для прокуроров, Нетаниягу на деле получал ужасное освещение на этом самом сайте.
Но ничего, прокуратура просто обновила определение взяточничества. Они заявили, что Нетаниягу получал «особое отношение» со стороны руководства веб-сайта в ответ на его просьбы о лучшем освещении, и теперь уже именно это стало определением взятки.
В течение первых нескольких месяцев судебного разбирательства свидетели обвинения один за другим разрушали и опровергали картину, созданную прокуратурой.
Выяснилось, что руководство веб-сайта вовсе не реагировало особым образом на запросы Нетаниягу или его представителей ни в абсолютном выражении, ни в сравнении с аналогичными запросами других политиков.
Тогда в последние три месяца эпицентр судебного разбирательства сместился на предполагаемые регуляторные льготы, которые Нетаниягу якобы предоставил этому своему знакомому, владевшему телекоммуникационным гигантом Bezeq, наряду с упомянутым веб-сайтом.
Но и здесь версия обвинения полностью развалилась. Нетаниягу лишь формально утверждал решения, принимаемые в соответствии с протоколом госчиновниками по ходу процесса регулирования.
Он не давал никаких указаний своим подчиненным. Не было ни льгот, которые бы он предоставил, ни ответных действий в его пользу.
Короче говоря, взятки, даже по новому определению, как оказалось, всё-таки не было.
Есть много разных точек зрения на поведение прокуратуры. Некоторые комментаторы считают, что там полагали, будто бы дело просто не дойдёт до суда. Что Нетаниягу не решится предстать перед судом, предпочтёт не тратить огромные средства на адвокатов и просто согласится признать вину в обмен на то, чтобы избежать тюрьмы, уйдя в политическую тень и передав руководство страной кому-то другому.
Другие комментаторы считают, что прокуроры крайне непрофессионально, некомпетентны или же невероятно глупы.
Так или иначе, но судя по их поведению, израильская юридическая клика была — и остается — яростно ангажированной и политизированной. Она использовала все свои ресурсы, все свои силы, которыми только обладала, чтобы свергнуть Нетаниягу, вопреки демократическим выборам и нормам.
Она выдумала против него персональные новые законы. Она переопределили политику и журналистику, превратив их, по сути, в преступные предприятия лишь для того, чтобы криминализировать действия Нетаниягу, прежде никогда не считавшиеся преступными, и которых, как выяснилось, он даже и не предпринимал.
Она растоптала само понятие верховенства закона в своей кампании «цель оправдывает средства», направленной на отстранение Нетаниягу власти.
Но самое важное здесь то, что, как и в случае с «Рашагейтом», прокуратура и полиция никогда не смогли бы осуществить свой незаконный законодательный государственный переворот без полного сотрудничества со СМИ. Как и в случае с Трампом и американскими СМИ, так и в случае с Нетаниягу, израильские СМИ стали полноправными партнерами в сговоре с целью свержения Нетаниягу.
На протяжении двух лет расследования в СМИ поступал непрерывный поток незаконной и грубо искаженной информации из полицейских допросов, которую тщательно отобранные ангажированные репортеры с истеричным придыханием, ежедневно сообщали в вечерних новостях.
Хуже того, израильская прокуратура привязала свои действия к календарю выборов, чтобы склонить результаты против Нетаниягу. И им это удалось. В течение четырех лет тогдашний генеральный прокурор Мандельблит был самым влиятельным «политиком» в Израиле. И он выиграл. Нетаниягу был сначала парализован и ослаблен расследованием, затем тяжело ранен обвинительным заключением и, наконец, вынужден покинуть свой пост.
Независимо от того, будет ли в итоге реабилитирован Нетаниягу или нет, оправдан ли оправдательный приговор Сассману, факт остается фактом: ни один вердикт не принесет справедливости и не устранит разногласия в американском и израильском обществах, пока правовые системы, которые создали «Рашагейт» и отстранили Нетаниягу от власти, продолжат оставаться глубоко коррумпированными политизированной бюрократической группировкой.
Наши общества же тем временем будут становиться лишь ещё более разобщёнными и нестабильными.
Июнь 2022
