Такой он гораздо симпатичней. Вот бы еще запел.
вторник, 7 января 2014 г.
ИОСИФ ГРИГУЛЕВИЧ - АГЕНТ КГБ
В июле 1951 года посольство республики Коста-Рика в Риме переехало в старинный дворец на улице Бруно Буосси. Это здание было арендовано, капитально отремонтировано и превращено в фешенебельный посольский особняк стараниями вновь назначенного Первого секретаря костариканской миссии Теодоро Б. Кастро. Таких расходов правительство этой нищей банановой республики позволить себе не могло, и сеньор Кастро выложил собственные денежки.
Судя по всему, они у него водились в избытке. Он появился в Риме летом 1950 года и сразу же открыл две экспортно-импортные фирмы, поставлявшие в Коста-Рику нефть и вывозящие оттуда кофе. Предъявив костариканский паспорт, он установил тесный контакт с миссией этой страны и подружился с ее послом доктором доном Антонио А. Уллоа.
Через некоторое время указом президента Коста-Рики сеньер Теодоро Б. Кастро возводится в ранг Первого секретаря посольства. Главную роль в этом назначении сыграл тот факт, что практически все расходы по содержанию миссии взял на себя этот состоятельный коммерсант. Видимо, именно это и послужило основной причиной его феноменального дипломатического роста: уже в начале мая 1952 года Кастро становится Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром республики Коста-Рика в Италии и Югославии, а также в Ватикане.
Сеньер Кастро и его жена, очаровательная донья Инелия пользуются расположением всего дипломатического корпуса Рима и уже две недели спустя после утверждения его послом, он избирается Ответственным секретарем Ассоцииации глав миссий стран Центральной Америки в Италии. По его ходатайству президент Коста-Рики утвердил на пост атташе посольства молодого человека по имени Хулио Паскаль Рока.
Вскоре Папа награждает его Большим Мальтийским крестом. Сеньер Кастро становится членом делегации своей страны на Шестой сессии Генеральной Ассамблеи
ООН в Париже. В апреле 1953 года он вручает верительные грамоты Президенту Югославии маршалу Тито. Он в прекрасных отношениях с руководством МИДа Италии, в дружбе с послом Франции в Риме, с руководителями миссий всех стран Южной и Центральной Америки.
5 декабря 1953 года Тодоро Б.Кастро отправляет в столицу Коста-Рики город Сан-Хосе телеграмму: «Вынужденный серьезной болезнью жены, выезжаю сегодня в Швейцарию». После чего он исчез бесследно вместе с женой и дочерью. Как и атташе посольства Хулио Паскаль Рока. По дипкорпусу Рима бродили неясные слухи о причинах столь сенсационного исчезновения. Большинство склонялось к версии похищения, осуществленного членами тогдашней оппозиции костариканскому президенту. Полиция и жандармерия Италии на запросы не реагировали.
А в это время сам господин посол с вполне здоровой женой и дочерью прибыл в Москву и вместе с атташе Х.Рока явился к своему настоящему начальнику - шефу внешней разведки КГБ. Впрочем, с ними беседовал лишь генерал Коротков. Впоследствии Кастро рассказывал своему близкому другу Юрию Папорову: «Я опасался худшего, тогда сажали всех, кто хоть как-то соприкасался с Берия, Слава богу, обошлось. Но Коротков тут же объявил мне об увольнении из кадров внешней разведки. И я чувствовал у него, да и у многих в Управлении, явную неприязнь ко мне. А у Короткова - даже отвращение, наверное потому, что я еврей».
Иосиф Ромуальдович Григулевич (он же Иосиф Лаврецкий, Юзек, Максимов, Артур, Макс и еще множество кодовых псевдонимов) родился в 1913 году в Вильно (ныне Вильнюс). Отцом его был литовский караим, матерью - еврейка Ида Лаврецкая). После Первой мировой войны семья переселилась в Паневежис, где Иосиф окончил 6 классов гимназии. В 16 лет он поступил в Вильнюсский университет (Вильно тогда входило в состав Польши), там и стал членом польской компартии, принимал участие в самых серьезных и кровопролитных ее актах, за что и попал в тюрьму.
После освобождения, в 1933 году Иосиф переселился в Париж, поступил там в Высшую школу социальных наук и одновременно стал членом редколлегии одного из коммунистических изданий. Кстати, Григулевич был подлинным полиглотом - он в совершенстве владел литовским, польским, русским, французским, испанским, португальским и итальянским языками.
Социальными науками он так и не овладел, поскольку по указанию Коминтерна был направлен в Аргентину. Подробности его трехлетней работы в Буэнос-Айресе до сих пор неизвестны. Легально Иосиф работал в качестве сотрудника одной из столичных газет. Нелегально же - по весьма неполным данным - был участником ряда криминальных операций, осуществленных аргентинскими коммунистами с целью пополнения партийной кассы.
В сентябре 1936 года по решению Коминтерна Григулевич прибыл в Испанию, где в это время шла гражданская война между республиканским режимом и силами мятежников, возглавляемыми генералом Франко. В Мадриде он стал адъютантом начальника штаба Мадридсккого фронта. Но это, так сказать, официально. На деле же, Григулевичем заинтересовался руководитель советских спецслужб в Испании Александр Орлов (подлинное имя - Лев Фельдбин). Он поручил своему заместителю Науму Белкину (тоже еврею) завербовать Иосифа для работы в советской разведке. Григулевич согласился и получил оперативный псевдоним Юзик.
Он вошел в специальный диверсионный отряд республиканской контрразведки и участвовал во множестве его операций, в том числе - направленных против испанской Рабочей партии троцкистского толка, руководство которой этот отряд уничтожил. Кстати, на испанской земле он познакомился с другим караимом - Родионом (Рувимом) Малиновским - советским комбригом, который там был заместителем главного военного советника Григория Штерна.
В начале 1938 года Григулевича вместе с его начальником Орловым вызвали в Москву. Но Орлов, отлично зная о сталинских репрессиях, предпочел бежать в Канаду. Затем - в США. А Григулевич в Москву прибыл. Ему повезло. Учитывая диверсионный опыт Иосифа, знание им языков Латинской Америки, его сохранили и после курса спецподготовки летом 1938 года направили в Мексику.
Операция, в которой он принял участие, имела наименование «Утка» и проводилась по указанию самого Сталина. Ее цель - ликвидация Льва Троцкого, который жил тогда в пригороде Мехико Койакане. Руководил ею советский диверсант высокого ранга Наум Эйтингон. Григулевич выполнял в ней вспомогательные функции и после того как во втором покушении Троцкий был убит, Иосифа наградили орденом Красной Звезды.
Он остался в Латинской Америке и был направлен в Аргентину, где под псевдонимом «Дакс» возглавил нелегальную агентуру Лубянки. Григулевич развернул сеть агентов (60 человек) в Буэнос-Айресе, Монтевидео и Рио-де-Жанейро и руководил их деятельностью с помощью своей жены, красавицы-мексиканки Лауры Инелии, верной подруги, которая находилась при нем безотлучно во все перепетиях жизни разведчика, диверсанта, до самого конца, когда Иосиф был уже совсем в другой ипостаси.
После начала Великой отечественной войны Григулевич получил указание московского центра: при помощи диверсий срывать снабжение Германии горючим и другим стратегическим сырьем из Латинской Америки. В ходе войны группа «Дакса» заложила более 150 мин на судах, направлявшихся в германские порты. В результате на 16 транспортах возникли сильные пожары и они не дошли до пунктов назначения. Москва потребовала в первую очередь уничтожать суда, которые везли чилийскую селитру и диверсанты Григулевича добились того, что вывоз ее из Буэнос-Айреса был прекращен и перенесен в уругвайский порт Монтевидео. Григулевич немедленно отправил туда группу своих диверсантов во главе с Хулио Паскалем Рока.
Диверсионная деятельность Григулевича продолжалась почти до конца войны. Тогда его группы насчитывали около 200 агентов. По итогам диверсий он был в апреле 1945 года награжден орденом Боевого Красного Знамени.
Более пяти лет после Победы Григулевич выполнял задания московского разведцентра, среди которых были весьма нетривиальные. К примеру, ему было поручено выявить местонахождение наиболее видных соратников Гитлера, бежавших в Латинскую Америку. Он обшарил весь континент от Панамы до Огненой Земли. По данным, просочившимся уже в последнее время из архивов Лубянки, Григулевич сумел точно установить местожительство Эйхмана, Бормана, Мюллера и еще некоторых выдающихся деятелей Третьего рейха. Впрочем, как распорядились этими поистине бесценными сведениями на Лубянке, неизвестно и по сей день.
В каждую латиноамериканскую страну Григулевич приезжал с женой, имея вполне официальные документы на имя уроженца костариканского города Арахуэла Теодоро Б. Кастро и уроженки уругвайского Пуэрто-Ниевес сеньоры Лауры Инелии Идалины (на деле же - Лауры Араухо Агиляр, родившейся в мексиканском городе Агуаскалиентес). Такие же паспорта у них были в Сан-Хосе, столице республики Коста-Рики. Оттуда семья этого богатого коммерсанта выехала в Рим по делам его экспортно-импортной фирмы.
А затем последовала совершенно фантастическая авантюра, превратившая советского шпиона в костариканского посла. Такой трансформации не сыскать и в самых залихватских похождениях Джеймса Бонда. Но почему Григулевича отозвали в Москву, прервав блестящую дипломатическую карьеру, сулившую, казалось бы, совершенно невероятные возможности получения стратегической информации?
Сам Григулевич впоследствии объяснял это только самым близким своим друзьям, назвав причиной - гонения на евреев в СССР, достигшими своего пика в 1953 году. Несмотря на смерть Сталина и расстрел Берии, кампания выдворения евреев из разведорганов продолжалась. Дошла очередь и до Иосифа Григулевича и его вышвырнули из органов госбезопасности, невзирая на выдающиеся заслуги. Сегодня, правда, они вновь признаны и его портрет находится в так называемом «Зале Славы» в штабе Службы внешней разведки России.
А тогда он - 40-летний мужчина, вместе с женой-иностранкой и 8-летней дочерью, оказался, буквально, не у дел. Правда, по рекомендации Лубянки Григулевича вскоре приняли штатным переводчиком в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Затем он начал там преподавать, а через несколько лет стал ведущим специалистом по странам Латинской Америки в Институте этнографии Академии наук СССР. По совместительству - главным редактором журнала «Общественные науки в СССР».
Но основным в его научной деятельности было изучение истории Католической церкви и латиноамериканских стран. Через четыре года поле увольнения из разведки, выходит первая книга Григулевича «Ватикан: религия, финансы и политика». В следующем году - книга о вожде латиноамериканской революции Симоне Боливаре. Затем серия биографических очерков о Д.Сикейросее, Панчо Вилья, Б.Хуаресе, Д.Сикейросе, Эрнесто Че Геваре, Сальвадоре Альенде. Выходили один за другим серьезные научные труды: «История инквизиции», «Папство: век ХХ», «Крест и меч» и многие другие.
По совокупности его публикаций, Иосифу Григулевичу в 1965 году была присвоена степень доктора истории без защиты, он становится заместителем директора Института этнографии, а в 1979 году - избирается членом-корреспондентом Академии Наук СССР. Он был членом многих
общественных организаций, награжден советскими невоенными орденами. В общей сложности опубликованно около 60 трудов Григулевича, некоторые - за подписью И.Лаврецкий (девичья фамилия его матери).
Встречавшийся в 70-80г.г. прошлого века с Григулевичем доктор исторических наук Г.Чернявский, в своих воспоминаниях так описывает его: «...Григулевич остался в моей памяти бодрым и энергичным, спортивным и подтянутым, несмотря на пожилой возраст. Среднего роста, плотный, широкоплечий и мускулистый, он больше напоминал спортсмена-тяжеловеса, ушедшего на покой, чем ученого-академика...». И никто из его коллег не подозревал, что перед ним один из крупнейших нелегалов, прошлая деятельность которого была переполнена кровавыми и рискованными операциями, в сравнении с ними любые кино и теле - подвиги суперменов - детская басенка. Удивление у его сотрудников вызывала только нарочитая нелюбовь Григулевича к любым видам фото и теле- съемки. Потому и остались считанные его портреты. Но откуда было знать коллегам-этнографам кто служит рядом с ними.
Две жизни, в сущности, прожил этот неординарный разносторонне талантливый человек. Первую - двадцатилетнюю - в ипостаси выдающегося советского разведчика-диверсанта. Вторую - тридцатипятилетнюю - в имидже известного писателя, этнографа, академика.
Иосиф Ромуальдович Григулевич умер в 1988 году. По воспоминаниям его дочери Надежды, в последние годы своей жизни он обратился к истории караимов, разыскивал в Крыму и Литве книги их хахамов (мудрецов), собирался написать фундаментальный труд об этом малоизвестном колене иудеев. Не успел...
|
МИРОН АМУСЬЯ - МИХАИЛУ ВЕЛЛЕРУ
Открытое письмо писателю Михаилу Веллеру.
Господин Веллер! Как правило, я с интересом слушаю Ваши
комментарии по радио, и до недавнего времени полностью доверял им, поскольку,
иногда проверяя, убеждался в том, что, не зная вопроса, Вы воздерживаетесь от высказывания
мнения. Было приятно, что Ваши доводы убедительны и с ними, на основании
жизненного опыта и собственных конкретных знаний, легко соглашаться.
Обсуждение того, в какой мере мастера культуры
соответствуют своему общественному предназначению, придерживаются высоких
моральных принципов в столь меркантильное время, как наше – важнейшая тема,
вполне заслуживающая внимания столь критически мыслящего человека, как Вы.
Разумеется, обсуждая подобный вопрос, не следует лукавить, и конкретную резкую
критику заменять общими словами о «неких деятелях». В то же время, выбор
анти-героев должен быть очень аккуратен и точен.
Спроси меня об этом кто-то заранее, я бы сказал, что подобная
тема Веллеру по плечу. Однако Ваше недавнее заявление «Вектор культуриш», гуляющее по интернету, резко
изменило моё мнение о Вас. Был бы рад узнать, что этот короткий памфлет
принадлежит целиком или, по меньшей мере, частично – не М. Веллеру, а какому-то
безвестному и безответственному человеку. Понимаю, что это не так, и испытываю
боль разочарования в вас.
Поясню резкость своего утверждения. В обсуждаемом тексте
написано, опуская весьма видные фигуры, мне, однако, лично не знакомые: «Если
такой писатель, как Даниил Гранин. Устойчиво процветает при всех режимах,
партсекретарях и губернаторах, от Хрущева и Толстикова до Путина и Полтавченко,
неизменно награждаясь за честь и достоинство. …Если эти люди есть по заслугам
знаковые фигуры современной русской культуры.
То дерьмо мы народ. И так нам и надо. И имеем то
правительство, которого заслуживаем. И в конце тоннеля – не то расстрельная
стенка, не то свечение болотного газа над обрывом. И провались оно все
пропадом. Потому что когда совести нет у людей, делающих культуру – тогда скоро
не будет вообще ничего». Знаки препинания сохранил ваши, г-н Веллер.
Я точно не знаю – какой лично вы - народ. Мне кажется,
что здесь «мы» – неуместно. Не останавливаюсь на литературном уровне «Вектора
культуриш» - он лишь показывает, что имевшие место довольно давно промедления с
приёмом Вас в Союз писателей, равно как и моё разочарование Вашей повестью «Легенды
Невского проспекта», не случайны. Не буду разбирать Вашу философскую концепцию энергоэволюционизма,
которая с точки зрения научного работника-физика, просто не выдерживает
никакой критики. Но те комплименты, с которых начал, вполне заслуженно, на мой
взгляд, относятся к Веллеру–журналисту, не адресованы писателю или философу.
Речь же здесь я веду о Вас как об авторе конкретного текста не столько литературного
и морализующего, сколько пасквильно-гротескного.
Я массу лет знаю писателя Гранина. Уже задолго до личного
знакомства читал его книги, которые на меня и моих коллег-физиков произвели
сильное впечатление и оказали очень большое влияние, запомнившись на долгие
годы. Важными вехами для научных работников, и не только их, стал и ряд последующих
работ Гранина, в частности, повести о Тимофееве-Ресовском и Любищеве. Отец моей
жены был с ним вместе на фронте, и дружил после войны до конца своих дней.
Гражданская позиция Гранина всегда была достойной, и
демонстрировалась им весьма открыто, во всяком случае на пределе, или даже за
ним, возможностей того тяжёлого времени, на который в основном приходится его
жизнь. Стоит вспомнить, например, историю публикации «Блокадной книги»,
написанной Адамовичем и Граниным. Можно привести и ряд других примеров.
Гранина не удалось «прикупить» и в «новые времена» ни
шикарной квартирой, ни огромной дачей, ни машиной «от начальства». Квартира и
дача Гранина относятся к далёкому докапиталистическому периоду СССР, да и тогда
были весьма далеки от роскоши. А «прикупить» такого человека, как Гранин,
убеждён, да и просто знаю об этом, сегодня хотели бы практически все ведущие
партии. Мы с Вами лично не знакомы, но я был бы приятно удивлён, узнав, что в
быту и Вы, г-н Веллер, столь же скромны.
Не покупаем Гранин и наградами. Такому компетентному в
столь многих вопросах человеку, как Вы, следовало бы обратить внимание на тот
факт, что высшую награду России он не поехал получать в Москву, и она была
вручена президентом Медведевым в Петербурге. Не стоял и не стоит Гранин в
стороне и от современных громких общественно резонансных дел. Так, например, Вы
могли бы заметить его, с тремя другими соавторами, письмо в защиту
Ходорковского. Здесь к месту было бы упомянуть много разных коллизий, которые
прошли (точнее – Вы их прогнали!) мимо Вашего внимания. Например, не знаю,
носите ли Вы свой орден, но многочисленные награды Гранина, и военные и
гражданские, я на нём не видел никогда. Кстати, сам по себе факт получения
наград от власти не обязательно и не всегда есть свидетельство конформизма.
Скажем, государственные премии ордена получали не только привластные блюдолизы,
но и действительно крупные учёные, писатели, композиторы, режиссёры, актёры.
Обращу Ваше внимание и на то, что, откажись в своё время
А. Д. Сахаров от академических регалий и наград, вряд ли стал бы он впоследствии
столь известной и важной фигурой советского диссидентского движения. Без этих
прошлых официальных регалий, от которых Сахаров сам никогда не отказывался, его
протест не был бы услышан буквально во всём мире.
Стоит, в связи с проблемой моральных ценностей общества
упомянуть и те книги Гранина, которые появляются в последние годы, равно как и
его выступления в СМИ. Читая их, видишь, сколь далеки они от апологетики
власти. В то же время, в них видна определённая, понятная, я бы сказал,
эволюция Гранина-человека. Считаю, как и множество других людей, что Гранин в
лучшем смысле слова знаковая фигура российского общества.
Если бы каждый интеллигент России, в своей системе
координат, т.е. с поправкой на способности и общественную значимость, сделал бы
для общества столько полезного, сколько сделал писатель Гранин – за
нравственный климат в среде российской интеллигенции, да и, пожалуй, общества в
целом, не приходилось бы беспокоиться. Можно было бы сказать, следуя за поэтом:
Есть русская
интеллигенция.
Вы думали — нет?
Есть.
Не масса
индифферентная,
а совесть страны и честь.
Обдумывая причины вашей абсолютной к Гранину явной
предвзятости и необъективности, допускаю, что возможно когда-то он не оценил
ваши литературные способности. Мне это неизвестно, поскольку о вас с ним
никогда не говорил. Но, независимо от личных обид, если таковые и есть, прискорбно,
что Вы, вполне прощающий себе комсомольские шалости, не постеснялись так писать
о достойнейшем человеке и интересном, крупном, на взгляд очень многих,
писателе, которому 95 лет, т.е. примерно на тридцать лет больше, чем вам.
Это неуважение к преклонным годам, общеизвестным заслугам
вместе с явной неправдой, тиражируемой столь широко, заставляет меня серьёзно
пересмотреть своё отношение к Вам. Постараюсь распространить своё письмо по
возможности широко.
Конечно, публично и в письменной форме принесённое
извинение кое-что могло бы исправить. Известно, что повинную голову меч не
сечёт. Но сомневаюсь, что у Вас хватит гражданского мужества на такой шаг. Был
бы, однако, рад ошибиться.
Профессор физики М. Я. Амусья, житель блокадного
Ленинграда.
07.01.14. Иерусалим
[1] Несколько более прямолинейная версия этого письма была размещена на блоге
М. Веллера при радио «Эхо Москвы» почти два месяца назад. Продолжение
распространения «Вектора культуриш» по сети и отсутствие извинений со стороны
писателя Веллера понудили меня направить в сеть настоящее письмо.
Мирон Амусья прав. Непонятно, почему это вдруг Веллеру понадобилось пнуть Даниила Гранина (приличного человека и хорошего писателя). Ну, не ссорился он с властями. Даже у Путина взял награду к дню рождения. Вот насчет культуры Веллер прав. Что делать - нет авторитетов, вроде Дмитрия Лихачева или Юрия Лотмана, - нет и культуры. А фигуры, вроде Боярского или Михалкова, и в прежние времена погоды не делали. Здесь произошла некая подмена понятий для красного словца и возможности тряхнуть известными именами.
РАЗГОВОР ПРАБАБКИ ОЛЬГИ С ПРАВНУКОМ ДАВИДОМ
Ольге — 86 лет, Давиду — три года. Наедине они никогда не оставались. Все-таки разница в возрасте существенная- А тут выхода не было: у всех дела неотложные, а малыш температурил. В сад его решили не отводить, привезли к Давиду Ольгу. Малыш старушку любил. Впрочем, он старался любить всех взрослых. Достался маленькому человеку счастливый характер. Он был отважным, умным и добрым малышом, при двух недостатках в воспитании: он боялся кошек и не знал русского языка. Прабабушка Ольга кошек любила и разговаривать могла только по-русски.
Ольге оставили все возможные телефоны и пелефоны, сто раз повторили, как накормить Давида и где лежит лекарство. Потом все ушли, и они остались вдвоем.
— Какой же ты у меня красивый, — сказала прабабушка, доставая цветные карандаши и бумагу. — Ты очень похож на моего папу, твоего прапрадедушку. Он знал пять языков. Он жил в другое время. Тогда интеллигентные люди должны были знать языки, потому что порядочные граждане жили дружно. И ездили друг к другу в гости, а потом все стали воевать и ненавидеть друг друга. Зачем тебе язык того, кого ты хочешь убить? Ты не подумай, я не оправдываюсь, но в мое время было не принято хорошо учить иностранный язык, а сейчас уже поздно этим заниматься — память не та. Утром, бывало, выучу слово, а вечером его забываю. У стариков мозг, как бесплодный суглинок. Вот ты — другое дело, в твоей головенке чистый чернозем под ясным солнышком. Что ни посей, все вырастет. Твоя мама совершенно напрасно не учит тебя говорить по-русски. Ну, твой папа здесь родился. Для него наш язык чужой, но мама... Ладно, не будем критиковать. Самое последнее дело наводить критику. Твой прапрадедушка говорил так: «Дело хорошего человека — защита, плохого — нападение». Он был присяжным поверенным в Петербурге. Весь город знал Григория Марковича Песиса — высокого, очень красивого человека. Тогда мало было быть высоким, умным и красивым. Тогда нужно было креститься, чтобы иметь право жить в столице.
Мой папа был выкрестом. Он принял лютеранскую веру. Мы жили как раз напротив кирхи, и улица наша называлась — Кирочной. В этом районе города издавна селились немцы, много немцев: колбасники, аптекари, булочники и мелкий чиновный люд; немцы состоятельные, богатые жили рядом, на Фурштадтской улице... Нет, солнышко мы нарисуем желтым карандашом, а дерево — зеленым. Где у тебя голубой карандаш для неба?.. Ага, вот он... Так о чем мы? Вот видишь, все забываю... Твой прапрадедушка ничего не забывал. Он речи свои в суде говорил без бумажки, наизусть. Он был замечательным актером и оратором. Его слушали, затаив дыхание. Он выигрывал процессы на одном вдохновении и таланте. Так говорила моя мама. Твоя прапрабабка не была красавицей, но душу имела кристальной чистоты. Она умерла, потому что не смогла понять, чем заняты люди и куда все идет... Молодец' Вот нарисуем здесь две палочки — и получится человечек... А ты знаешь, какая у нас была библиотека? А сколько комнат? Мы занимали целый этаж большого доходного дома. Мама моя говорила, что наш отец пожертвовал своим Богом ради детей. Ради детей можно пожертвовать всем. Он хотел, чтобы мы получили европейское образование, увидели мир и были этим счастливы. У моего папы было четверо детей. Я — самая младшая.
Так вот, он пожертвовал — и совершенно зря. Он напрасно ходил в кирху, потом началась революция, и было уже не важно, какой у кого Бог, потому что Бога вообще отменили декретами Советской власти. А вместе с Богом отменили хорошее образование…. Если бы только это... Я тебе говорила, что твой прапрадедушка был адвокатом. Он после революции тоже работал в суде. И жили мы там же. Только теперь в двух комнатах, а не в шести. Многие тогда с наших улиц уехали. Людвиг, мой друг, уехал. Я его очень любила. Он был совсем не похож на немца: смуглый, волосы курчавые, только глаза голубые - голубые. Мой папа спас его отца от каторги. У отца Людвига был ресторан на Литейной, Там случилось несчастье: убили повара. Все показывали на хозяина, но мой папа доказал его невиновность. Мы с этим Людвигом очень дружили, в школу ходили вместе и в Таврический сад кататься на качелях. Я думаю, со временем у нас бы получилась любовь, но в 1922 году вся его семья уехала в город Гамбург. Он писал мне письма, а я ему. Мы переписывались лет пять. У меня сохранилась фотография Людвига. Я тебе обязательно ее покажу. Он уже взрослый мальчишка. Он в гетрах, футболке и сидит на велосипеде...
Тебе надоело рисовать? Хорошо, давай играть в мячик... Как ты говоришь? Кадур. Хорошее слово, простое. Я его обязательно запомню. Мы с тобой играем в кадур. Только осторожней. Я же не могу прыгать. Твоя баба Оля еле ходит, а ты хочешь, чтобы я прыгала. Давай-ка лучше почитаем книжку. Вот какая толстая и с картинками... Нет, ты только не подумай, что твоя прабабка осталась без образования. У меня есть диплом. Я закончила Библиотечный институт, потому что очень любила книги. Институт успела закончить до папиного ареста. Папу отправили в лагерь | кировским потоком. Ты, конечно, понятия не имеешь, что такое «кировский поток» — и слава Богу. Дай Бог тебе не знать этого никогда... Потом у нас началась совсем другая жизнь. Все разъехались по своим углам. Мои сестры и брат нашли свою судьбу. Я тоже вышла замуж за твоего прадеда. Он приехал в Петербург из местечка. Он почти не знал русского языка. Он знал идиш. Но мы, евреи, — народ талантливый. Твой прадед так выучил русский язык, что в сороковом году уже преподавал историю партии в Текстильном техникуме на Выборгской стороне. Твой прадед верил в победу коммунизма. Он был очень идейным человеком. Давай не будем говорить о нем плохо. Он воевал, был ранен... Он честно работал, мой муж. Он делал то, что мог делать, и верил в то, во что хотел верить. Он прожил свою жизнь, не чужую, а это не так уж мало, правда? А потом, он отец твоего деда — Семена... В те годы все старались помнить только то, что рядом, а что чуть подальше — забыть. Мы старались забыть нашего папу. Мы только во время войны узнали, что он умер в пересыльном лагере на Крайнем Севере. Мне всегда казалось, что он умер от холода, потому что на Крайнем Севере должны быть очень сильные морозы...
Знаешь, что я тебе скажу: твой прадед был очень благородным человеком. Он женился на мне, на дочери врага народа, и прожил со мной всю свою жизнь. Он меня любил и не разу не попрекнул папой…. Только ты никому не говори. Я твоего прадедушку, к стыду своему, никогда не любила. Такого достойного, порядочного человека, если не считать его преданность Сталину. Сколько раз по ночам плакала. А куда деваться? Женечка на свет появилась, потом Иосиф, Твой дедушка — Семен — родился после войны. Мы тогда боялись, что наши дети погибли в эвакуации, и решились на третьего ребенка. А они не погибли, мы их нашли после войны в Уфе. Твой прадед воевал на Ленинградском фронте, а я осталась в блокаде и работала медсестрой в Мечниковской больнице. Работала, потом умирала, потом опять работала…. Что ты хочешь? Пить? Вот бутылочка.,. Не хочешь. Как ты сказал? Подожди...
Прабабка Оля звонит по телефону внучке.
— Миля! — кричит она в трубку. — Что такое труфот? Давид, скажи маме, что ты хочешь?
Малыш объясняется с мамой по телефону. Отдает трубку прабабке.
— Лекарство дать? — удивлена Ольга. — Ты посмотри, какой умница. Где ты видела, чтобы дети сами просили лекарство. Ах, оно сладкое... Хорошо, сейчас измерю температуру. Но, знаешь, я безошибочно умею ее определять губами — с точностью до одного градуса... Ну, извини. Да, я понимаю, что ты работаешь... Пока.
Прабабка находит лекарство и дает его малышу. Потом они сидят рядом. Давид держит градусник под мышкой, а Ольга рассеянно перелистывает книгу.
- Ничего не поделаешь, — говорит она, вздохнув, — дети болеют. Пока они привыкнут к этим микробам, к этому сумасшедшему миру. Твоя бабушка болела каждые две недели. Ничего — вон какая выросла. Ты тоже вырастешь большой и сильный. Только меня уже не будет на свете, а это очень жалко, потому что ты так похож на моего папу. У меня есть одна его фотография. Я тебе ее увеличу и повешу в рамке под стеклом. Ты будешь смотреть, удивляться и говорить всем: «Это мой прапрадед Григорий — присяжный поверенный из Петербурга. Правда, мы очень похожи?» Тебе совсем необязательно говорить, что твой прапрадед был выкрест, а прадед преподавал историю ВКП(б). Люди этого не поймут, а то, что люди не понимают, им и знать совсем необязательно….
Давай посмотрим градусник. Тридцать семь и пять. Так я и знала, Ничего — завтра ты будешь здоров. Я своих детей протирала водкой. Водка в доме была всегда. Твой прадедушка употреблял. Он после войны стал употреблять. Он лежал год в госпитале и думал, что станет инвалидом, тогда и стал пить. После войны он больше не преподавал историю партии. Он работал завхозом в том же техникуме, а я ушла обратно в библиотеку. Мне эта работа нравилась, но не очень. Ты, например, не знаешь, что такое изъятие. До войны особенно часто приходила разнарядка на разные книги. Мы эти книги отбирали и грузили на специальный грузовик с закрытым кузовом. Этот грузовик ездил по всем библиотекам и собирал запрещенную литературу. Мы составляли список наименований и количества томов. Ответственный товарищ нам ставил на список печать, а потом уезжал с книгами. Мне однажды поручили ехать с ним. Зачем-то была организована комиссия. Мы привезли книги в Озерки. Там, за высоким забором, сгрузили их у дымящейся черной кучи. Книги сгребали граблями, как навоз. Потом полили керосином и подожгли. Жутко воняло. Я оглянулась. На меня никто не смотрел. Я нагнулась, вытащила из огня небольшую книжку и спрятала ее в карман пальто. Мне тогда качалось, что я спасла человеческую жизнь. Знаешь, как называлась та книжка: «Испанские и португальские поэты — жертвы инквизиции». Наверно, автора этой книжки репрессировали. Вот как тогда работали библиотеки. Но после войны стало тише. Книги продолжали исчезать, но уже не в таком количестве. Помню только, как забрали еврейскую литературу: Бергельсона, Маркиша, Квитко... Я не люблю эти разговоры, как хорошо мы жили там и как плохо живем здесь. Там жгли книги и убивали людей. Убивали и жгли, жгли и убивали. Что в этом хорошего?.. Нет, ты только не подумай, что твоя прабабка никогда не грешила. Я не ангел. Было разное. Если человек долго живет, он успевает попробовать все запретное. Меня часто мучила совесть. Вот, после блокады я могла послать вызов одному человеку, но я его не любила, совсем не любила, и тянула с вызовом целый год и он мучился где-то в Средней Азии, не мог приехать, потому что без вызова в Ленинград не пускали….
Знаешь, давай устроим пир... Там тебе оставили бульон и котлетки из индейки. Сейчас баба Оля тебе все разогреет в волшебной печке. Туда надо все поставить на минуту. Повернуть вот эту ручку — и... Перестань надо мной смеяться. Что за ребенок? Он даже с температурой улыбается. Садись вот сюда. Держи ложку. Только осторожно — не обожгись. Ты ешь, а я тебе расскажу, что было после войны... Однажды меня послали в командировку, в Москву, в коллектор. Год шел, кажется, сорок девятый. Коллектор этот помещался за городом, в поселке Болшево. Слезла я с электрички, иду по улочке зеленой. Вдруг слышу немецкую речь. Смотрю, военнопленные строят что-то вроде теремков — дачи для генералов. Тогда Сталин генералов-победителей дачами отметил. Он понимал, что от генералов многое зависит. Он на рядовых внимания не обращал. Генералы — другое дело. Так вот остановилась — и смотрю. И вдруг слышу: «Ольга!» Людвиг! Он меня узнал. Прошло двадцать семь лет, а он меня узнал. Там их один солдатик охранял, а Людвиг был кем-то вроде бригадира. Его ко мне пустили. Он русский язык не забыл. Я говорю: «Как ты меня узнал? Столько лет прошло». А он говорит: «Как тебя не узнать? Ты самая рыжая девчонка в мире». Это правда. Это теперь волосы уже не те, а тогда... Вот мы сидим с Людвигом на бревнах и говорим про жизнь нашу. И никак понять не можем, почему так полулось, почему вдруг люди с ума сошли, разбежались по разным углам и стали друг друга убивать. Почему злые и глупые люди так портят жизнь добрым и умным? Я его спросила, почему фашисты убивали евреев и знал ли он об этом? Он сказал, что догадывался. Хотя сам убийств не видел. Его только в сорок третьем забрали на войну, а раньше он преподавал в школе математику. Он в плен попал под Курском. Он сказал, что никогда фашистом не был и Гитлера не любил. Он рассказал, что женат. В Германии его ждет семья: жена и двое детей. Он мне даже показал карточку своего семейства. Он был уверен, что скоро всех военнопленных отправят домой, в Германскую Демократическую Республику, страну рабочих и крестьян. Он так и сказал: « страну рабочих и крестьян». Мы с ним долго вспоминали Ленинград и как катались на каруселях в Таврическом саду. Глаза у Людвига были уже не такие голубые, и волосы сильно поредели. Он меня тогда погладил по руке и сказал, что часто вспоминал «рыжую девчонку Ольгу». У него рука была шершавая и жесткая, сплошная мозоль, а не рука. И я заплакала. Он тоже стал всхлипывать, как маленький. А потом привезли полевую кухню, чтобы их накормить. Мне тоже предложили миску варева. Я отказалась. Я сидела и смотрела, как ест Людвиг. Он совсем плохо выглядел. Человеку, чтобы выглядеть хорошо, нужны не борщ и каша, а свобода... Вот какая встреча получилась. Он взял мой адрес и сказал, что обязательно напишет из Германии, когда вернется к семье. Но он не написал. … После обеда Людвиг ушел работать. Они затаскивали обтесанные бревна на второй этаж дома. Он мне помахал рукой, и я ушла…. Больше мы никогда не виделись...
Давид, миленький, ешь. А то ты меня так слушаешь, будто понимаешь. А может быть, все тебе и так ясно, без слов, кто знает... Ты бери котлету. А можешь ручкой — так удобней. Еще научишься приличиям разным. Ешь, родненький. Говорят, ты мой пропуск в рай. Дождался правнуков — и можешь умирать спокойно, но мне что-то не хочется даже в рай. Знаешь, что я хочу: научить тебя русскому языку, но вовсе не потому, что он «великий и могучий», и не потому, что на этом языке писали Пушкин и Гоголь. Просто твоя прабабушка знает только русский язык и теперь уже никогда не осилит иврит. Ты, конечно, меня понимаешь и без языка, ты умница, но сам-то молчишь. Вот только одно слово и выучил: «Кошка». И то только потому, что кошек боишься.
— Кошка, — сказал малыш по-русски и улыбнулся.
Из книги "Рассказы в дорогу"
ШУТКИ ОТ БРЮНЕТКИ
Для того чтобы скрывать лицо от мужчин, женщинам не обязательно надевать
паранджу. Мини-юбка гораздо эффективнее.
Если пропали, утеряны или украдены деньги, мудрые евреи говорят:
"Спасибо, Господи, что взял деньгами! "
Жизнь как супермаркет, бери что хочешь, но не забывай касса — впереди. За
все придется платить!
Как только дети начинают жить отдельно от родителей и на свои деньги, они
начинают понимать, что они – не самые умные, а их родители — не самые глупые.
Случается, кто-нибудь звонит и спрашивает: — Это кто?
Я придумал гениальный ответ, который просто загоняет звонящего в ступор: —
Где?
Дружу ли я с головой? Я вам больше скажу! Мы спим вместе!
*****
ЗАКИНУЛА БЕЛЬЁ В СТИРАЛКУ, ПРОДУКТЫ НА СУП В МУЛЬТИВАРКУ, ИНГРЕДИЕНТЫ ДЛЯ
ХЛЕБА В ХЛЕБОПЕЧКУ, ГРЯЗНУЮ ПОСУДУ В ПОСУДОМОЙКУ И ПРИСЕЛА К КОМПУ...
ЗВОНИТ МУЖ И СПРАШИВАЕТ:
- ЧЕМ ЗАНИМАЕШЬСЯ?
ОТВЕЧАЮ:
- СТИРАЮ, СУП ВАРЮ, ХЛЕБ ПЕКУ, ПОСУДУ МОЮ...НУ, НИ ДАТЬ НЕ ВЗЯТЬ — РАБЫНЯ ИЗАУРА!
*****
Оказывается, иногда нужно просто сменить мужчину и ты снова умница,
красавица и офигеть как готовишь.
*****
ПОЛУЧИЛА ОТПУСКНЫЕ, ДОЕХАЛА ДО АЭРОПОРТА! ЛЮДИ! НЕ ЗНАЕТЕ, ГДЕ МОЖНО
ОТДОХНУТЬ В АЭРОПОРТУ?
- Дорогая! А почему котлеты разного размера?
- Ну ты же сам хотел разнообразия в еде!
*****
Остался один с трёхлетней дочкой на неделю... Никогда больше не скажу жене,
что я устал на работе!!!
*****
В магазине я с мужем выбираю шубу, к нам подбегает продавщица:
- Что-нибудь ищите?
Муж солидно:
- Дорогой корм для моли.
*****
Пришла женщина с 3-х месячным ребенком к врачу на очередную проверку. Врач,
молодой практикант, старается показать себя специалистом. Когда оказалось, что
малыш немного недовешивает, врач спрашивает: — А он на грудном вскармливании
или на искусственном?
Получив ответ, что на грудном, доктор говорит:
- Раздевайтесь по пояс.
Ну она так и сделала. Доктор начал мять и массажировать ее грудь, и так, и
эдак, двадцать минут старался, и говорит:
- Неудивительно, что ребенок недовешивает. У вас же нет ни капли молока!
Женщина отвечает:
- Я знаю. Я его бабушка. Но так рада, что пришла к вам!
Три месяца ходил мимо обувной мастерской <<Набоечка>>,
постоянно путая
буквы в названии.
Вчера они вернули мне мои ботинки..
И все-таки я был прав
*****
Ты с ним спала?
- Дурак что ли? Мы только потрахались, а спать он домой уехал.
Сантехник Сидоров прослыл в жэке интеллигентом после того, как на
вопрос Кто-кто? ответил: Агния Барто
*****
Самая популярная фраза в Третьяковской галерее: <<О! Это же
это!>>
Здравствуйте, это вам из ФСБ звонят.
- Я знаю.
- Откуда?
- Вы мне на выключенный мобильник дозвонились.
-----------------------------------------------------------------
СПИТ СОЛДАТ
Спит солдат по-соседству -- ни выправки нету, ни стати,
Замусолена куртка, прикрыла затылок кипа.
Не увидишь такого, пожалуй, у нас и в стройбате.
Спит усталый солдат, и судьба его дремлет, слепа.
Кто сегодня предскажет, что может назавтра случиться
С этим мальчиком спящим, что так на бойца непохож?
Может, будущей ночью воткнётся ему под ключицу
Мусульманский кривой, для убийства наточенный нож?
Тонкошеий, небритый, с загаром спалённою кожей,
Автоматный ремень в полудетском его кулаке.
Я не знаю иврита, он русского тоже, и всё же
Как нетрудно мне с ним говорить на одном языке!
Почему так легко понимать мне его? Потому ли,
Что в тылу он не станет искать безопасных путей?
Что меня не сразит центробежною смертною пулей?
Что саперной лопаткой моих не порубит детей?
Мчит автобус ночной по дороге меж горных селений,
И во сне улыбаясь звезды заоконной лучу,
Спит солдат на сиденьи, усталые сдвинув колени,
Автомат, словно скрипку, прижав подбородком к плечу.
Городницкий А.
|
АНГЕЛА МЕРКЕЛЬ
Ангела Меркель Интересные факты
|
Ангела Доротея Меркель имеет польские корни.
Хотя Анна выросла в религиозной семье (отец ее был пастором), она не отличалась строгими нравами. В спорах с родителями Ангела часто выходила из себя и не слушалась отца-священника. В интервью журналистам Меркель призналась, что буквально впадала в ярость, когда мать посылала ее за петрушкой в огород.
Дом детства
Из своих воспоминаний школьных лет Меркель отмечает: «Я была девушкой, которая постоянно ела арахис и не танцевала. Единственной группой, на концерты которой я когда-то ходила, была Puhdys». Нравился ей и русский язык, в подростковом возрасте она стала призером олимпиады и приехала в СССР. Она и сейчас неплохо говорит по-русски. Школу закончила на «отлично».
В 1974 она познакомилась с Ульрихом Меркелем, за которого в 1977 году она вышла замуж. Однако брак не был счастливым и по прошествии пяти лет завершился разводом.
В 1986 году прошла «экзамен на верность государству», проведя несколько дней в ФРГ.
В 1989 году Ангела Меркель поехала в Польшу, где пела у костра с друзьями и своим будущим супругом Йоахимом антисоветские песни Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого.
Во времена ГДР Меркель – восторженная поклонница коммунистической системы, она была завсегдатаем различных политических собраний.
В 36 лет Ангела стала самым молодым министром кабинета Гельмута Коля. В 90-е годы ее часто называли«девочкой Коля», так как ее продвигал великий Гельмут.
Второй раз замуж Меркель вышла в 1998 году за Иоахима Зауэра, талантливого ученого мирового масштаба в сфере квантовой химии. Детей у Ангелы Меркель нет.
Из-за нежелания быть в центре общественного внимания профессор Йоахим Зауэр не посетил инаугурацию супруги.
По мнению Forbes, Ангела Меркель – самая влиятельная женщина-политик в мире за последние 3 года. Ее называют «тевтонской Маргарет Тэтчер».
Со своими подчиненными она общается при помощи SMS.
Электронную почту Ангела не любит и не пользуется ею из соображений безопасности .
В кабинете Меркель на рабочем столе стоит портрет российской императрицы, немки по происхождению, Екатерины Великой.
Два ближайших помощника Ангелы Меркель – женщины. Это личный секретарь Беата Бауман и политический советник Ева Кристиансен. Зарплата первой леди государства составляет около 290 тысяч евро в год.
Меркель не носит колец, браслетов и сережек, не пользуется духами. Предпочитает классическую музыку, например оперы Вагнера, симфонии Баха и Бетховена. Любимый фильм – «Легенда о Пауле и Пауле».
А также фрау Меркель – заядлый футбольный болельщик, что помогает ей в налаживании контактов с политиками-мужчинами.
Впервые она побывала в США после падения «железного занавеса». Мечта ее реализовалась в 1990 году – она отдыхала в Калифорнии вместе с Иоахимом Зауэром.
Ангела Меркель вместо привычного для многих кофе на завтрак пьет мятный чай, служебная машина у канцлера – марки Audi А8, а личная – Volkswagen Golf.
Служебный бронированный лимузин весит 4 тонны,максимальная мощность — 500 л.с., максимальная скорость – 210 км/час. В салоне все достаточно строго. Только телевизор и телефон, а отделка — простой пластик.
Меркель крайне редко носит платья и юбки, в основном предпочитая брючные костюмы. Как правило, их шьет дизайнер из Гамбурга Беттина Шенбах.
Одежду Ангела Меркель оплачивает из своего кармана. Примерку портниха проводит на квартире канцлера.
Меркель сама ходит за продуктами в расположенный недалеко от дома магазин. Ангела любит возиться в саду, готовить. Она считает, что лучше всего ей удаются картофельный суп, бульоны, шницели,блюда из рыбы. Меркель с удовольствием печет пироги и утверждает, что еще ни разу гости не уходили от нее голодными. Ангела очень любит густые немецкие супы, салаты, а также сыр и виноград на десерт. Предпочитает простую крестьянскую кухню, которую в совершенстве освоил ее шеф-повар. Выбирает обычно региональные рецепты и ингредиенты. Если овощи — то черный корень, кольраби и спаржа с полей Бранденбурга, где прошло ее детство, если рыба — то из Балтийского моря. Главное при приготовлении блюд — никаких изысков и полетов фантазии.
На даче Меркель выращивает клубнику и различные сорта картофеля.
Загородный дом Меркель
Ангела Меркель и Иоахим Зауэр живут в центре Берлина, но их нельзя назвать столичными жителями.
Супруги не является собственниками своей квартиры. Меркель только снимает ее, а в государственную переезжать она отказалась. Еще ни один журналист не побывал у нее в гостях на этой квартире.
За отпуск федеральный канцлер платит сама. Государство финансирует только ее авиа перелёт на отдых: в австрийский Тироль или Южную Италию. Для этих целей правительство выделило Аirbus А340 для полетов на дальние расстояния и Global 5000 – на средние. В служебном вертолете канцлера все достаточно скромно. На борту, например, не кормят даже бутербродами.
Льготы по оплате авиаперелётов не распространяются на ее мужа, поэтому экономный Йоахим Зауэр предпочитает летать в отпуск отдельно от супруги – это дешевле, чем платить за место в канцлерском самолёте. Никаких яхт, загородных резиденций и других атрибутов роскошной жизни у Ангелы Меркель нет: просто по должности не положено, да и самой ей это, похоже, не особенно нужно.
Все подарки стоимостью свыше 150 евро , которые получает канцлер, сдаются в парламент. В зале резиденции действительно роскошные вещи — презенты лидеров иностранных государств. Например, лихая тройка, подаренная Брежневым тогдашнему канцлеру Гельмуту Шмидту. Колье, серьги и кольцо с изумрудами и бриллиантами — презент Меркель от главы Туркмении.
Есть у нее и страхи. Так, Ангела с детства боится грозы. Ведь это так страшно оказаться без укрытия, когда вокруг сверкают молнии. Кроме того «железная леди» боится собак. В 1995 году соседский охотничий пес вцепился ей в ногу, когда она возвращалась с прогулки на велосипеде в свой загородный дом у польской границы.
Хотя и кажется Ангела Меркель этакой невозмутимой и хладнокровной, иногда и она теряет самообладание. Ее девиз: «Сила в спокойствии».
|
ЧЕТВЕРТОГО ИСКУШЕНИЯ НЕ БУДЕТ
« В годы Второй мировой войны не для кого не было секретом связи великого муфтия с нацистами, от которых он ожидал помощи с целью осуществления «окончательного решения» на Ближнем Востоке, - писала Ханна Арендт в своей книге «Эйхман в Иерусалиме». - Не удивительно, что газеты в Дамаске и Бейруте, Каире и Аммане не скрывали ни своих симпатий к Эйхману, ни сожалений относительно того, что он «не довел до конца свое дело»». Они и сегодня не скрывают этих симпатий. Ну и что? Не забудем и слова Георга Фридриха Гегеля: «История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса». Участвовать в фарсе с трагической маской на лице – дурной вкус. И простит мне читатель эти заметки.
Согласен, что пастух Иваноджад в горах Ирана беден и несчастен, потому что на свете живу я, мои дети и внуки, и существует Еврейское государство. Не буду спорить, все беды сантехника Иванова из города Иваново происходят по той же причине, а бедный безработный Иванопулос из Афин страдает по вине «акул Уолл – Стрита» - понятно, какой национальности. Об арабах, живущих в Израиле или около, и говорить не приходится. Эти сразу станут счастливейшим в мире народом, как только будет решен «еврейский вопрос» в планетарном масштабе. Я даже не спорю с тем, что птички-агенты Моссада уничтожили всех пчел Турции, а другие, нормальные акулы-людоеды были засланы не из Нью-Йорка, а из Эйлата к побережью Египта, чтобы изничтожить тамошних туристов. Я верю всем кровавым и бескровным наветам, но должен с полной убежденностью заявить, что известная, обездоленная часть рода людского совершено зря надеется на повторение Холокоста любым способом: с помощью камней, минометов, живых бомб или ядерного оружия. Сатана в прошлом веке исчерпал все свои возможности, и я докажу почему.
Всевышний видел в поединке добра со злом некий залог развития жизни на земле, потому он и даровал особые права Сатане – врагу рода человеческого.
Известно, что Авраам прошел десять искушений на пути своей веры в Бога Единого, но особенно примечательно последнее искушение. В Торе, и в комментариях к ней, нет упоминания об этом, но уверен - «князь тьмы» стал нашептывать Богу, что монотеизм Авраама несовершенен и любовь его к Господу сразу померкнет, как только будет отцу приказано принести в жертву своего сына – Ицхака, а значит и весь будущий «народ избранный», обещанный ему Творцом. Сатана посмел усомниться в великом проекте и тогда отдал Господь Аврааму страшный приказ. Отец выдержал искушение и рука его, поднятая с ножом на сына, была остановлена в последний момент.
В очередной истории из Торы Сатана уж точно играл не последнюю роль. Это он указал пальцем на счастливого человека – Иова. Это он стал нашептывать Богу, что святость Иова в этом самом счастье: в здоровье, богатстве и большой семье. Лиши этого ангела всех благ, и он сразу превратиться в черта. Господь отвернулся, не стал перечить Сатане и тот отнял у Иова здоровье, семью и богатство. Несчастный принес жертву не менее страшную, чем та, которая была уготована Аврааму, но остался верен себе и своей вере. Так снова был посрамлен «князь тьмы».
Двинемся дальше по пути искушений. Илья Рипс считает, что в Торе закодировано предостережение о Холокосте. Возможно, так оно и есть. В любом случае, только Сатана мог предстать перед Богом со словами: «Видишь, Господи, как они бегут от тебя толпами, как молятся Золотому тельцу и забывают имя Твое. Позволь уничтожить хотя бы треть Твоего народа, и Ты увидишь, что остальные проклянут Тебя». И снова промолчал Господь, так как видел, что в словах Сатаны есть правда.
Жертва эта оказалась самой чудовищной. Не семью одного Иова, а почти всех евреев Европы Сатана лишил не только семьи, богатства и здоровья, но и жизни. Казалось, он добился своей цели и многие не выдержали искушения и отвернулись от Господа, но чудо вновь произошло. Вера в Бога не исчезала даже тогда, когда хасиды весело праздновали Пурим в скотовозках на пути в Аушвиц, да и после чудовищного жертвоприношения, когда зло рухнуло в смертельном поединке с другим злом и под тяжестью своих же греховных, кровавых дел. И это искушение выдержал народ Торы. И не только выдержал, но преумножил в своем государстве армию Бога и расширил сеть йешив. Вот почему мне кажется, что четвертого искушения Сатаны больше не будет. Творец устал от злых нашептываний дьявола. И зря, совершенно зря стараются агенты нечистого в Иране и злобствует Интернационал юдофобов. Хватит! Если прошел народ еврейский Катастрофу и остался с Богом, больше ничего ему не грозит. Вот почему меня, человека без кипы, не только не пугает пресловутое «религиозное засилье» в Израиле, а очень даже радует, так как уверен в том, что бородатые очкарики в пейсах из Иерусалима – не менее надежная защита Еврейского государства, чем всего танки и самолеты вместе взятые. И здесь готов объяснить почему. Да просто потому, что на каждый вид оружия найдется другой, более сильный вид оружия, но нет и никогда не родится тот, кто убедит упомянутого бородача, что Бога нет и Господу, чтобы доказать верность Ему народа Торы, понадобится еще одно искушение. Нет, и не будет такой силы.
И не надо со мной спорить, топать ногами, размахивать руками, обзывать меня «религиозным мракобесом» и кричать, что Бога нет, а какой-нибудь бесноватый Ахмадинеджад есть, и «проклятые харедим не хотят работать и служить в армии». Я и с этим готов согласиться, как, напомню, согласен с тем, что птичка, засланная из Израиля, съела всех турецких пчел, а акулы-людоеды – агенты Моссада.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)