Синтия Дэй Уоллес
Основы международного юридического права еврейского народа и Государства Израиль: последствия для нового палестинского государства
ЧАСТЬ I: ОСНОВЫ ПРАВ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА И ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ ПО МЕЖДУНАРОДНОМУ ПРАВУ.
В международном праве, как и во всяком праве, всегда есть две стороны вопроса. Если бы это было не так, то и не было бы нужды в юридических решениях. Более того, обе стороны в любом конфликте считают, что их право на их стороне или, по крайней мере, у них есть средства доказать, что это так.
Соответственно, никакой закон никогда не создается в вакууме; закон создается, когда в нем возникает достаточно серьезная необходимость..
В 1917 году, в связи с событиями Первой мировой войны, была выявлена серьезная потребность, и вознесен голос. Потребность была у еврейского народа, рассеянного по планете на протяжении почти двух тысяч лет, иметь национальный дом..
Голос был голосом лорда Бальфура, выступившего от имени британского военного кабинета в защиту еврейского народа во всем мире. Эта неотложная потребность нашла официальное выражение в Декларации Бальфура.1917 года.
Декларация Бальфура была политическим заявлением, не имеющим юридической силы, и даже более того, она не была международной.
Тем не менее, это был важный поворотный момент в истории рассеяния еврейского народа, дав ему надежду на будущее в осуществлении его нескончаемой тоски по своей древней Святой Земле.
Это позволило повысить значимость на международном уровне необходимости лицам без гражданства иметь «национальный дом», в который они могли бы вернуться. Колоссальное значение имело официальное признание важнейших исторических, религиозных и культурных связей евреев с землей их предков, землей, которая стала известна при греках и римлянах как «Палестина».
Поскольку причина была справедливой, а концепция оправдана, было необходимо найти способ поднять содержание этой Декларации до уровня международного права. Соответственно, этот вопрос был рассмотрен Высшим советом основных союзных и объединенных держав (Великобритании, Франции, Италии, Японии и США) на Парижской мирной конференции в 1919 году.
Вопрос усложнялся по мере подачи заявлений о территориальных притязаниях, как арабской, так и еврейской делегациями, когда бывшая Османская империя была разделена между победившими державами. Так что этот вопрос не удалось решить в сроки Парижской конференции.
Что действительно произошло на Парижской конференции и повлияло на развитие событий, которые мы рассматриваем здесь, так это учреждение Лиги Наций, которая в статье 22 своего Пакта предусматривала создание мандатной системы в качестве доверительного фонда для бывших османские территории.
Следующей важной вехой на пути к международно-правовому статусу и еврейскому национальному дому стала конференция в Сан-Ремо, проходившая на вилле Девачан в Сан-Ремо, Италия, с 18 по 26 апреля 1920 года. Это было «продолжением» Парижской мирной конференции 1919 г. с целью решения некоторых нерешенных вопросов. Целью четырех (из пяти) членов Высшего совета основных союзных и объединенных держав, которые встретились в Сан-Ремо (Соединенные Штаты присутствуют только в качестве наблюдателя в связи с новой политикой невмешательства президента Вудро Вильсона), было рассмотрение более ранних доводов истцов, обсуждение и принятие решений о юридическом признании каждого требования.
В результате, опираясь на статью 22 Пакта Лиги Наций, было учреждено три мандата: один - для Сирии и Ливана (позже разделенный на два мандата), один - для Месопотамии (Ирак) и один - для Палестины.
Мандат для Палестины был передан Великобритании как «священное доверие цивилизации» в отношении «создания в Палестине национального очага для еврейского народа». Это была резолюция, имевшая обязательную силу со всей властью международного права.
В двух из трех первоначальных мандатов было признано, что коренные народы обладают способностью управлять собой, а мандатная держава просто содействует созданию институтов государственной власти.
В двух из трех первоначальных мандатов было признано, что коренные народы обладают способностью управлять собой, а мандатная держава просто помогает в создании правительственных учреждений, где это необходимо.
Это не относилось к Палестине, поскольку Палестина, согласно мандату, должна была стать родиной («национальным домом») для еврейского народа. Хотя еврейский народ был частью коренного населения Палестины, большинство из них в то время не проживало на этой земле. Таким образом, Мандат для Палестины сильно отличался от других и определял, как именно евреи должны были заселить Землю в рамках подготовки к формированию жизнеспособной нации на территории, известной тогда как «Палестина».
Таким образом, уникальные обязательства мандатария (Великобритании -- прим. пер.) перед еврейским народом в отношении создания его национального очага в Палестине, сделали мандат для Палестины sui generis (уникальным, единственным в своем роде).
Границы «Палестины», упомянутые в притязаниях заявителей, включали территории к западу и востоку от реки Иордан.
В доводах еврейских истцов указывалось, что конечной целью мандата будет «создание автономного содружества» при условии, что «не должно быть сделано ничего, что могло бы нанести ущерб гражданским и религиозным правам нееврейских общин, в настоящее время основанных в Палестине».
В результате, Мандат для Палестины, одобренный Советом Лиги Наций в июле 1922 года, стал международным договором и, как таковой, имел обязательную юридическую силу.
Решение, принятое в Сан-Ремо, стало переломным моментом в истории еврейского народа, который около двух тысяч лет был народом без дома.
С точки зрения Хаима Вейцмана президента недавно созданной сионистской организации, а затем ставшего первым президентом Государства Израиль, «признание наших прав в Палестине закреплено в договоре с Турцией и стало частью международного права. Это важнейшее политическое событие во всей истории нашего движения, и, пожалуй, не будет преувеличением сказать во всей истории нашего народа со времен изгнания».
Для Сионистской организации Америки резолюция Сан-Ремо «венчает британскую декларацию (Бальфура), провозглашая ее частью международного права».
Политика, которая должна быть реализована в Мандате для Палестины, соответствовала Декларации Бальфура, в значительной степени признавая исторические, культурные и религиозные связи еврейского народа со Святой Землей, и даже сильнее, чем Декларация, благодаря включению основополагающего принципа, что Палестина должна быть преобразована в национальный дом еврейского народа.
Особенно уместно подчеркнуть включение в условия мандата (посредством статьи 2) фундаментального принципа, изложенного в преамбуле этого международного соглашения, что «тем самым было дано признание исторической связи еврейского народа с Палестиной и основания для восстановления его национального очага в этой стране».
Основная цель мандата заключалась в том, чтобы предоставить еврейскому народу, в том числе, евреям, рассеянным по всему миру, национальный дом на их исконной родине.
Арабскому народу, который уже осуществлял суверенитет в целом ряде государств, была гарантирована защита их гражданских и религиозных прав в соответствии с мандатом до тех пор, пока они желали оставаться, даже после того, как в 1948 году было, в конечном итоге, сформировано Государство Израиль. Кроме того, Трансиордания была добавлена как территория под арабским суверенитетом, высеченная из самой подмандатной территории, до фактического подписания мандата в 1922 году (см. ниже).
Когда Совет Лиги Наций утвердил мандат для Палестины в июле 1922 года, он стал обязательным для всех 51 члена Лиги.
Этот акт Лиги позволил окончательно реализовать давнюю мечту о восстановлении еврейского народа на его древней земле и подтвердил существование исторических фактов и событий, связывающих еврейский народ с Палестиной.
Для Высшего совета основных союзных держав и для Совета Лиги Наций эти исторические факты считались принятыми и установленными.
По словам Невилла Барбура, «в 1922 году Декларации Бальфура была дана международная санкция в связи с вопросом мандата для Палестины». Права, предоставленные еврейскому народу в Мандате для Палестины, должны были действовать по всей Палестине. Отсюда следует, что юридические права претендентов на суверенитет над Старым городом Иерусалима аналогичным образом проистекают из решений Верховного совета основных союзных держав в Сан-Ремо и из условий мандата для Палестины, утвержденного Советом Лиги Наций.
В марте 1921 года в Каире Великобритания решила разделить подмандатную территорию Палестины, исходя из своих международных политических причин.
Статья 25 Мандата давала мандатарию разрешение отложить или приостановить большинство условий Мандата в области территории к востоку от реки Иордан («Трансиордании»). Как мандатарий Великобритания воспользовалась этим правом.
По мнению бывшего посла в ООН, профессора Иегуды Цви Блюма, права арабского народа Палестины в отношении принципа самоопределения были реализованы в результате этого первоначального раздела Палестины, одобренного Советом Лиги Наций в 1922 году. По словам профессора Блюма: «Палестинские арабы давно пользуются самоопределением в своем собственном государстве - палестинском арабском государстве Иордания». (Здесь стоит упомянуть, что в письме, написанном, по-видимому, 17 января 1921 г. личному секретарю Черчилля, полковник Т. Э. Лоуренс («Аравийский») сообщил, что в обмен на арабский суверенитет в Ираке, Трансиордании и Сирии, старший сын короля Хусейна, Эмир Фейсал -- человек, по словам Лоуренса, известный тем, что держал свое слово -- «согласился отказаться от всех притязаний своего отца на Палестину»).
После этого раздела Черчилль, бывший в то время министром Великобритании по делам колоний, немедленно подтвердил обязательство претворить в жизнь политику Декларации Бальфура во всех других частях территории, подпадающей под действие мандата для Палестины к западу от реки Иордан.
В него была включена территория Иерусалима и его Старый город. По словам самого Черчилля: «Совершенно очевидно, что евреи, разбросанные по всему миру, должны иметь национальный центр и национальный дом, где они могут воссоединиться. И где еще это может быть, как не на земле Палестины, с которой более трех тысяч лет они были тесно и глубоко связаны?».
Одним словом, первичным основанием в международном праве для «юридических» притязаний, основанных на «исторических правах» или «историческом правовом титуле» еврейского народа в отношении Палестины, являются решения Сан-Ремо от апреля 1920 г., Мандат для Палестины от июля 1922 г., одобренный Советом Лиги Наций и подписанный теми же основными союзными державами, но делающий его международным договором, обязательным для всех государств-членов, и Пакт самой Лиги Наций (ст. 22).
ЧАСТЬ II: ВОПРОС ОБ ОДНОСТОРОННЕЙ ДЕКЛАРАЦИИ ГОСУДАРСТВА "ПАЛЕСТИНА"
Много лет прошло с момента принятия мандата в 1922 году до создания Государства Израиль в 1948 году. Событием, ускорившем создание израильской государственности, стало голосование Генеральной Ассамблеи ООН в 1947 году за раздел Палестины (Резолюция 181 (II)), рекомендовавшее создание еврейского и арабского государств на этой территории. Хотя резолюции ГА ООН носят не более чем рекомендательный характер и не имеют обязательной юридической силы, евреи приняли план раздела, тогда как арабы его отвергли.
Великобритания прекратила свою роль мандатария и покинула территорию 14 мая 1948 года. В этот же день, евреи сделали заявление о создании Государства Израиль, которое вступило в силу в полночь. На следующий день армии пяти соседних арабских стран напали на новое еврейское государство (Израильская война за независимость). Неожиданно арабы потерпели поражение, и, хотя Иордания незаконно аннексировала Иудею и Самарию, Израиль восстановил контроль над своей мандатной территорией в ходе оборонительной Шестидневной войны, в 1967 году.
Несмотря на эти промежуточные события, которые с тех пор повлияли на сохранение актуальности мандата, в том числе, выполнение его главной цели -- создание еврейского государства, некоторые его основополагающие аспекты остаются в силе, имеют обязательную юридическую силу и весьма актуальное значение для определения "ключевых вопросов", которые будут обсуждаться в ходе переговоров между двумя сторонами по "постоянному статусу" (или "окончательному статусу") Иерусалима и "Западного берега".
Чтобы получить правильную перспективу при рассмотрении международно-правовой базы, окружающей вопрос об одностороннем провозглашении палестинского государства со столицей в восточной части Иерусалима, нам, возможно, придется выйти за рамки закона как такового, чтобы рассмотреть влияние общественного мнения на формулировку как обычного, так и кодифицированного международного права.
Соответственно, следует обратить внимание на то, в какой степени справедливые резолюции по «ключевым вопросам» сегодняшнего израильско-арабского палестинского конфликта могут быть усилены с помощью лингвистических гипербол, искажения фактов или чисто политических маневров и расчетливой риторики. Такая риторика частично бывает крайне необходима в свете юридической терминологии и точности. В противном случае, она может легко привести к грубым искажениям истины, которые могут даже привести к неразумным международно-правовым ответам.
Взять, к примеру, «палестинскую» идентичность. Во время решения Сан-Ремо и последующего мандата для Палестины, территория, известная тогда как «Палестина», была специально предназначена для «восстановления» «национального очага» только еврейского народа. Хотя были приняты меры для защиты прав арабских жителей, одни евреи были народом без страны. Это и было целью Мандата для Палестины и предшествовавшей ему Декларации Бальфура.
Во время действия мандата было бы более точным называть «палестинских евреев» и «палестинских арабов» (наряду с различными другими нееврейскими жителями). Но из-за создания Государства Израиль палестинские евреи сохранили свое древнее название «израильтяне», в то время как неевреи (в основном, арабы, но не все) присвоили себе имя «палестинцы», в результате чего их часто ошибочно рассматривают как законных жителей этой территории. На самом деле территория под названием «Палестина» охватывает землю, которую евреи называли «Святой Землей» задолго до того, как название «Палестина» было впервые использовано греками и римлянами.
Истина в том, что территория, известная как «Палестина», никогда, ни с тех пор, как это название стало фигурировать, ни раньше, не была арабским государством и не определялась как арабское государство. Но такая терминология имеет большое психологическое воздействие, поскольку позволяет сделать вывод, что именно бывшие арабские жители Палестины являются настоящими «палестинцами», и что только они принадлежат к «Палестине».
Что касается вопроса о беженцах, то юридическое определение «беженца» -- это «лицо, которое бежало или было выслано из страны, особенно по причине преследований, и ищет убежища в другой стране» (Юридический словарь Блэка).
Нынешнее тяжелое положение всех тех, кто живет в лагерях беженцев, поистине плачевно и по праву вызывает сострадание в мире; но большинство палестинцев, идентифицированных как «беженцы», более чем на одно поколение отстоят от событий, которые заставили бежать предыдущее поколение.
Огромные арабские земли получили статус государств несколько поколений назад и могли легко принять всех этих самых несчастных «беженцев», которых превращали в зрелище целых шесть десятилетий вместо того, чтобы интегрировать их в качестве продуктивных членов общества среди своего собственного народа.
В дополнение к другим подмандатным территориям Сан-Ремо, которые получили государственность до Израиля и вполне могли интегрировать своих арабских братьев, Трансиордания была выделена специально для палестинских арабов на территории, изначально предназначенной для еврейского национального дома. Этим уже было создано законное «новое государство» для арабов на территории «Палестины».
В Международном праве никогда не было вопроса о наследовании статуса беженца, и такая ситуация является уникальной в истории человечества.
Что касается «линий 1967 года» как точки отсчета для потенциального нового палестинского государства, то постоянно упоминается уход к «границам 1967 года».
Во-первых, такая терминология неверна с юридической точки зрения. Слово «границы» обычно используется в международном праве для обозначения «национальных границ», которыми, безусловно, «линии» 1967 года не являются. Определение «границы» в соответствии с международным правом — это «граница между одним государством (или политическим подразделением этого государства) и другим» (Юридический словарь Блэка).
У возрожденного Государства Израиль никогда не устанавливались такие национальные границы. «Линии» 1967 года — это чисто военные непересекающиеся линии («демаркационные линии перемирия») времен Войны за независимость Израиля 1948 года.
Эти «линии» были четко повторены в многочисленных израильско-палестинских соглашениях 1949 года о перемирии, чтобы не отражать национальные границы и не наносить ущерба будущим двусторонним переговорам по ним. Эти линии перемирия 1949 года оставались в силе до начала Шестидневной войны 1967 года. Связывание их с войной 1967 года, когда потерянные территории были возвращены Силами обороны Израиля, подвергшегося нападению, путем называния их «границами 1967 года» вместо «линий перемирия 1949 года», порождает ошибочное представление о том, что это «границы», полученные нечестным путем, что является в значительной степени предвзятым отношением к проблеме и ее исходу.
Юджин Ростоу, заместитель государственного секретаря США по политическим вопросам в 1967 году и один из разработчиков резолюции 242 Совета Безопасности ООН 1967 года о «безопасных и надежных» границах, заявил в 1990 году, что эта и последующая резолюция 338 Совета Безопасности «. . . опирается на два принципа: Израиль может управлять территорией, пока его арабские соседи не заключат мир; а когда будет заключен мир, Израиль должен будет уйти к «безопасным и признанным границам», которые не обязательно должны совпадать с демаркационными линиями перемирия 1949 года».
Одним словом, линии 1967 года вовсе не являются «границами», и это слово не должно использоваться для создания и увековечения впечатления, что Израиль незаконно преступил границы другого государства, когда это явно не так.
Аналогичным образом, что касается спорных территорий, то широкое использование слов «оккупированная территория», вместо, на самом деле, «спорная территория», оказывает серьезное психологическое воздействие, которое может привести к реальным и даже юридическим последствиям. Более того, этот язык и то, что он имеет тенденцию означать «воюющая оккупация», полностью игнорирует язык международных договоров «воссозданная», содержащийся в Мандате для Палестины. Воссозданная территория исключает «военную оккупацию», даже если постоянные национальные границы еще не согласованы.
Государство по определению не может быть «воюющей оккупирующей державой» на территории, которая «воссоздается» от его имени в соответствии с положениями юридически обязательного документа международного права.
«Оккупация происходит, когда воюющее государство вторгается на территорию другого государства с намерением удержать эту территорию хотя бы временно» (Энциклопедия американского права Уэста).
Территория, которую Израиль отвоевал в 1967 году, никогда по праву не была «территорией другого государства», и Израиль не получил ее в результате агрессивной войны. На самом деле, это была территория, специально предназначенная для еврейского национального дома в соответствии с юридически обязательным мандатом для Палестины в 1922 году.
Близко к этому стоит вопрос о поселениях. Чувствительность, связанная с этим вопросом, обостряется тем фактом, что законность/незаконность таких поселений основана на факторах, которые могут не соответствовать предписанным нормам международного права, а, скорее, осложняются уникальным характером дела Израиля.
Например, хотя часто утверждается, что такие поселения нарушают статью 49 Женевской конвенции (IV), включение этой статьи в Конвенцию имело совершенно иную цель, нежели регулирование обстоятельств, подобных тем, которые существуют в современном Израиле.
Авторы проекта стремились защитить уязвимых гражданских лиц во время вооруженного конфликта, создав сразу после Второй мировой войны, международно-правовой инструмент, который объявляет незаконной любую принудительную депортацию, от которой пострадали более сорока миллионов немцев, Советский Союз, поляки, украинцы, венгры и др.
В случае с Израилем, согласно международному праву, закрепленному в Мандате для Палестины, евреям разрешалось и даже предписывалось селиться во всех частях Палестины; они не были депортированы или насильственно перемещены.
Соответственно, называть «Восточный Иерусалим», Иудею и Самарию «незаконными» израильскими поселениями является неправильным применением Четвертой Женевской конвенции.
Вопрос об Иерусалиме может быть самым трудным из всех. Благодаря святости этого города, многим стало очевидно, что позиции Израиля и палестинцев в отношении Старого города практически непримиримы. Свидетельством этого является тот факт, что он не был назван в рамках мира на Ближнем Востоке, согласованных в Кэмп-Дэвидских соглашениях 1978 года между Израилем и Египтом.
В последнем случае Иерусалим действительно фигурировал в повестке дня, но был исключен из фактических соглашений из-за неспособности обеих сторон разрешить свои принципиальные разногласия по сильно нагруженному вопросу.
Провал кэмп-дэвидского саммита в июле 2000 г. вновь подчеркнул важность вопроса об Иерусалиме и его Старом городе.
Переходя к роли Организации Объединенных Наций в нынешних дебатах, необходимо напомнить, что, согласно Уставу ООН, Генеральная Ассамблея ООН не имеет полномочий принимать юридически обязательные решения.
Резолюции Генеральной Ассамблеи имеют только рекомендательную силу и не имеют обязательной юридической силы.
Следовательно, если бы существовала резолюция, «признающая» «палестинских арабов» политическим/государственным образованием, то это, само по себе, не означало бы создания Государства Палестина в соответствии с международным правом, точно так же как Резолюция 181 (II) 1947 года (План раздела ООН) не создала Государство Израиль.
Более того, обе стороны взяли на себя обязательство вести переговоры о «постоянном статусе». В 1993 году руководство ООП обязалось разрешать практически все важные вопросы «постоянного статуса» только путем переговоров.
В соответствии с Временным соглашением 1995 года (Осло II) стороны обязались не действовать в одностороннем порядке для изменения статуса территорий до результатов переговоров о постоянном статусе. Было четко оговорено и согласовано, что: «… ни одна из сторон не должна инициировать или предпринимать какие-либо шаги, которые изменят статус Западного берега и сектора Газа, в ожидании результатов переговоров о постоянном статусе» (курсив добавлен).
Таким образом, объявленное в одностороннем порядке палестинское государство нарушает обязательства, закрепленные в международно-правовом документе, а также в публично заявленных и опубликованных официальных заявлениях и документах.
Короче говоря, это не традиционный конфликт по поводу границы. Проблема вовсе не в этом, о чем свидетельствует тот факт, что национальные границы так долго остаются неопределенными. Это конфликт по поводу исторических прав и международно признанной потребности объединенного народа в том, чтобы иметь место (и территориальное пространство), куда он мог бы вернуться «домой» после примерно двух тысяч лет «безгражданства» и отделения от Земли своих отцов — единственного места, которое они называют «святым», и единственной Земли, которую они когда-либо называли «домом».
Перевод Miriam Argaman, Транслариум
https://www.ec4i.org/wp-content/uploads/2017/09/Executive-Summary.pdf, 12.2021
Синтия Дэй Уоллес - доктор философии
Комментариев нет:
Отправить комментарий