Редко ставлю в блог интервью действующих политиков, но Исраэль Кац - это тот, кто не болтает и лжет, а честно работает в том поле, которое ему поручено. Вижу всё это своими, собственными глазами.
Исраэль Кац о транспортной революции и войне в Сирии. Интервью
время публикации: 07:24 | последнее обновление: 07:33
Министр Исраэль Кац ("Ликуд") вот уже третью каденцию возглавляет министерство транспорта. После выборов в Кнессет 20-го созыва он стал также министром по делам разведки.
В интервью NEWSru.co.il Исраэль Кац рассказал о проектах, которые продвигает, о своих предложениях по борьбе с волной террора, а также поделился мнением о развитии событий в Сирии.
Господин Кац, нынешняя каденция – ваша третья на посту министра транспорта. Редкое постоянство по израильским меркам.
Не просто редкое, это явление почти беспрецедентное.
Оно является результатом политических обстоятельств или вам так полюбилось это министерство?
Семь лет тому назад оно было предложено мне, как одно из возможных министерств. За эти годы выработали концепцию, заложили основы работы, которую хотелось продолжать. Перед последними выборами речь шла о том, что возможно я получу одно из трех ведущих министерств: МИД, минфин или минобороны. Если бы это реализовалось, то я бы согласился. Когда же выяснилось, что, прежде всего в рамках коалиционной ситуации, это невозможно, мне предлагали на выбор любую должность, но я предпочел остаться в министерстве транспорта и продолжить начатые реформы.
Любое министерство. МВД, внутренней безопасности, просвещения.
Ничто из этого вас не заинтересовало?
Нет. Я сразу сказал, что если речь идет о министерской должности, то я хочу продолжить начатое. То, что мы делаем – меняет облик государства. Эту революцию совершили в США 200 лет назад, "план Маршалла", преобразивший Европу, во многом базировался на смене инфраструктур. Каждая страна, присоединяющаяся к Евросоюзу, совершает такие реформы, их прошли страны Азии – Япония, Китай, Корея, Сингапур. Сейчас мы проводим эти реформы, и у этого есть огромное значение.
Израильская политическая система функционирует таким образом, что министр, выдвигая ту или иную инициативу, крайне редко доводит ее до реализации, так как не задерживается на должности. Вам довелось видеть плоды своих инициатив?
Да. Я сформировал и представил свою программу семь лет назад, и тогда многие относились к ней крайне скептически. Прежде всего, думаю, что представил правильную программу. Но для того, чтобы преуспеть, необходимы два условия: способность действовать и время. Если есть время, но вы ничего не делаете, то результатов нет. Если вы хотите что-то сделать, но у вас нет времени – результатов тоже нет. Все время уходит на борьбу с бюрократическими препонами, с бюджетными сложностями, с разного рода противодействиями. Необходимо очень много желания. Изначально – желания инициировать то, что вам кажется правильным, потом бороться за реализацию своего предложения. Любая реформа связана с противодействиями, нередко и с политическим риском. Любая структура, в которой вы планируете реформу, охраняет свои бюджеты и свою силу. Реформа в портах, реформа "Открытое небо", железнодорожная реформа. Когда мы хотели пригласить сюда компании из Китая, России, Италии для строительства коммуникаций, естественным образом местные подрядчики выступали против. Но сегодня очевидно, что расширение конкуренции пошло на пользу всем, в том числе и рынку, а значит и тем, кто работает в этой отрасли. Если бы мы не добились расширения конкуренции, не было бы той революции в сфере инфраструктур, которую мы сегодня видим на севере, на юге, по всей стране.
Глядя на инициированные вами проекты, вы можете выделить один, который считаете главным или наиболее существенным?
Я могу говорить о концепциях. Во-первых, соединение Негева, Галилеи и Иерусалима с центром страны, а во-вторых, строительство сети метро и трамваев в центре страны. Эти концепции связаны воедино.
Давайте поговорим о Иерусалиме.
То, что мы делаем сегодня в Иерусалиме, там не происходило со времен царя Давида. Я говорю и о том, что происходит в самом городе, и о ведущих туда магистралях.
Когда начнет курсировать скорый поезд из Тель-Авива в Иерусалим?
В первом квартале 2018 года, то есть через два года, поездка на поезде из Тель-Авива в Иерусалим займет 28 минут.
Окончательно? Несмотря на технические проблемы, о которых сообщалось в прессе?
Однозначно. Более того, изначально речь шла о стоимости в семь миллиардов шекелей, а в итоге она составит 6,4 миллиарда. Пять лет этот проект был заморожен. Мне удалось его сдвинуть с мертвой точки, и через два года он будет реализован. Одновременно мы перестраиваем шоссе, ведущее в Иерусалим – оно будет значительно более безопасным. И в самом городе ведется работа – шоссе Бегин будет продлено до Гило, появятся новые ветки трамвая. Иерусалим превратится в город, имеющий нормальное внутреннее сообщение, нормальное внешнее сообщение, что должно привести туда новых жителей. Так развивают столицы во всем мире, и мы это делаем. Это развитие Иерусалима не на словах, а на практике.
И все публикации о том, что планируется вновь отложить запуск поезда в Иерусалим до 2020 года…
Ерунда. Я лично контролирую этот проект, естественно не технические его детали, а комплекс. Это самый сложный гражданский проект, который сегодня осуществляется, в основном из-за туннелей. Маршрут в Иерусалим может пролегать или через туннели, или по мостам. У Израиля нет опыта в такого рода проектах. Мы привлекли российскую компанию, участвовавшую в прокладке туннелей под Босфорским проливом. Кстати, к работе по строительству тель-авивского метро мы привлекли китайские компании, и до начала будущего года начнется строительство еще двух линий. Это проект на сумму 16 миллиардов шекелей, который превратит Гуш-Дан в современную метрополию. А чего только не говорили. Что будут крысы, что Гуш-Дан будет парализован…
Многие жители и люди, которые работают в Гуш-Дане, действительно жалуются на происходящее. Что вы им отвечаете?
Я им говорю, что, во-первых, это необходимо, а во-вторых, это будет. Если люди знают, что проект действительно необходим, и что есть конкретная дата его реализации, они готовы ждать.
Я жил в Иерусалиме, когда там прокладывали трамвай. Это был настоящий ад.
Там все делалось иначе, чем сейчас, в Иерусалиме многое было сделано неверно. В Тель-Авиве была очень серьезная подготовка. И кстати, нынешний проект более сложный, чем иерусалимский, так как в Тель-Авиве идет подземное строительство. Но жизнь в Гуш-Дане не останавливается.
Вы упомянули дату завершения реализации проекта. Напомните ее.
В 2021 году будет пущена первая линия. Из Петах-Тиквы через Бней-Брак, Рамат-Ган, Тель-Авив, Яффо в Бат-Ям. Это 70 миллионов пассажиров в год. Параллельно начнется работа над еще двумя линиями: из Ришон ле-Циона и Холона через Тель-Авив в Герцлию и из Кирьят-Оно и Яхуда в Тель-Авив. В чуть более отдаленной перспективе планируется строительство метро из Реховота и Рамле в Герцлию и Раанану.
Есть шанс, что весь этот комплекс хоть немного разгрузит пробки в Гуш-Дане?
Дело в том, что в этот же период в Тель-Авиве будут построены 200 тысяч новых квартир. В Москве без сирены вы не можете передвигаться. Все, что я могу пообещать – ситуация немного улучшится. Несмотря на загруженность ситуация улучшится и за счет более совершенных инфраструктур, и за счет того, что строительство поездов и шоссе все же приводит к снижению плотности населения в центре страны. Сегодня в Сдерот, Нетивот, Офаким строят тысячи единиц жилья из-за наличия железнодорожного сообщения. А это места и не совсем спокойные с точки зрения безопасности, и в экономическом плане они не на ведущих позициях. То же самое, в Афуле, Кармиэле и, конечно, Беэр-Шеве.
Один человек сказал, что ключ к решению проблем министра строительства находится у министра транспорта.
Поверьте, если бы они в министерстве строительства делали столько, сколько я в министерстве транспорта, жилищная проблема давно была бы решена.
Речь идет о том, что наличие хорошей транспортной сети превращает населенные пункты в более привлекательные. Вы это наблюдаете или речь больше о легенде?
Конечно, наблюдаю. Прежде всего, нужно было вернуть людям доверие к обещаниям власти. Раньше было много слов, и все. Когда мы поставили щиты с именем премьер-министра и моим, оппозиция кричала, что мы занимаемся саморекламой. Это была не самореклама, а обязательство. Вот наши имена, вот даты. Сегодня щитов уже нет, а поезда есть. В октябре этого года начнет курсировать поезд в Афулу и Бейт-Шеан, в следующем году в Кармиэль, через год в Иерусалим. Есть станция возле шоссе №531 в районе Кфар-Сабы. Мы строим огромную сеть железных дорог. Запланировано строительство путей из Кармиэля в Кирьят-Шмону и из Беэр-Шевы в Эйлат.
Поезд в Эйлат – это один из вопросов, который многих занимает.
Идет планирование, в которое уже вложено 100 миллионов шекелей. Решение о строительстве железнодорожного сообщения с Эйлатом принял еще Бен Гурион в 50-х годах, но ничего сделано не было. В течение этого года или в начале будущего правительство примет решение о том, как именно проект будет осуществляться. Речь идет о скоростных поездах, до 250 км/ч. Дорога от Тель-Авива до Эйлата займет 2 часа и 10 минут. Такой проект потребует огромных вложений. Это стратегический проект. Надо помнить, что 60% территории государства – пустыня Негев. Наличие железнодорожного сообщения позволит оживлять эти районы, создавать и развивать населенные пункты. Так это делается во всем мире, мы ничего не изобретаем.
Вы упомянули моря. В Израиле нет внутреннего морского гражданского сообщения. Почему?
В мире почти нигде нет сообщения паромами в открытом море. Я постоянно проверяю это, так как очень заманчиво соединить морским сообщением Крайот и Хайфу с Нагарией, например. Но всякий раз мне объясняют, что технологически это почти невыполнимо. Проблема во-первых в том, что наши порта находятся не в заливе, а в открытом море, а во-вторых, мелкие суда и паромы не приспособлены к движению в открытом море. В Европе они курсируют по рекам, это совсем другое дело. Но мы строим новые порты.
Не для гражданского внутриизраильского сообщения.
Нет, для связи с зарубежными странами. 99% международных торговых связей в том, что касается экспорта и импорта, мы поддерживаем через порты и строим новые.
Война с профсоюзами продолжается?
Нет, она закончилась их капитуляцией. Когда началось реальное строительство, когда мы заключили контракты с китайской и голландской фирмами соглашения по поводу эксплуатации новых портов – не только строительства, но и эксплуатации – ко мне пришли представители профсоюзов и напомнили, что я обещал одновременно со строительством новых портов усовершенствовать существующие, чтобы обеспечить честную конкуренцию. Мы пришли к соглашению, что в каждом порту будет усовершенствован один причал. Это позволит им принимать крупные суда и создает платформу для честной конкуренции. Никаких взяток, никаких "премий за переходный период" в связи с началом эксплуатации новых портов. Такого не было за все время существования государства. Никто никогда не решался на реформы в портах. Когда Нетаниягу был министром финансов, им заплатили пять миллиардов шекелей, чтобы они согласились на конкуренцию. Деньги заплатили, а конкуренция так и не появилась. Я им не заплатил ни шекеля, вместо этого убедил суд по трудовым конфликтам поддержать мою позицию, и уже после этого приступил к переговорам с ними, причем без согласия "Гистадрута". Это первый раз, когда общественность сумела подчинить себе профсоюз. Нужна была конкуренция, и мы сказали, что не готовы платить за то, чтобы была конкуренция. Но я всегда стремлюсь к тому, чтобы конкуренция была честной. То же самое и с реформой "Открытое небо". Сначала мы добились вступления реформы в силу, понизили цены, а затем "Эль-Аль" и остальные интегрировались в новые условия и, кстати, впервые зарабатывают прибыль.
Каким образом?
Ниже цены, больше пассажиров и, как следствие, прибыль. Но это потребовало от них разных оздоровительных процедур.
Им это выгодно?
Еще бы. Впервые за 15 лет они позволили себе купить новые самолеты. В конечном счете, конкуренция выгодна всем, в том числе и тем, кто ранее был почти или полностью монополистом. И это верно во всех сферах – морской, авиационной, железнодорожной. Скоро будет завершен процесс принятия закона о реформе в автомобильной сфере. Это касается импорта автомобилей, ремонтной сферы, запчастей. Одиннадцать семей контролируют всю эту сферу, годичный оборот которой почти 30 миллиардов шекелей. В этой сфере также появится конкуренция, что приведет к снижению цен на импорт автомобилей, на техобслуживание машин. Все это, несмотря на высокое налогообложение, но это вопрос уже в компетенции министерства финансов. И в автомобильной сфере так же, как во всех остальных, приходится преодолевать очень серьезное сопротивление, будь то со стороны профсоюзов, будь то со стороны иных мощных структур.
Вы получаете поддержку министра финансов, премьер-министра?
Скажем так, идеи, концепция, идеология у нас безусловно общая. Когда семь лет назад я представил программу, она получила поддержку всех, в том числе премьер-министра. Но текущую работу ты должен делать сам. Если ты не устоишь в борьбе с профсоюзами, то никто тебе не поможет. Поддержка состоит в том, что никто не вмешивается в то, что я делаю, а с другой стороны всем предъявляющим претензии дают понять, что вопросы надо решать со мной. Так вели себя все три министра финансов – Штайниц, Лапид и Кахлон – и то же самое делает Биньямин Нетаниягу. И это самая что ни на есть реальная поддержка. Когда к ним приходят с давлением, все говорят, чтобы решали проблемы и находили общий язык с министром транспорта.
То есть, например, когда заходит речь о всеобщей забастовке…
Что касается всеобщей забастовки, то я положил на стол пистолет в виде законопроекта об обязательном арбитраже и всем сказал: "Если вы пойдете до конца, то мы проведем этот законопроект, и вы вовсе не сможете бастовать". Но это действительно крайняя мера. Пока что баланс сил действует. Мне необходимы были инструменты, позволяющие проводить в жизнь то, что я хочу. Ни один премьер-министр не будет в это вдаваться и не будет за меня делать эту работу.
Бывало, что премьер-министр говорил вам: "Стоп, с ними не ссориться, не воевать, не связываться"?
Нет. Во-первых, я умею настаивать на своем, во-вторых, видимо, я достаточно эффективен, и уже никто не делает того, что было раньше. В прошлом было очень модно за спиной министра идти к главе правительства, закрывать с ним сделку, унижать министра и губить инициативы.
Очень много говорится о бюрократии и власти юридических советников, чинящих препоны на пути к реализации инициатив министра. Несколько недель назад газета "Макор ришон" опубликовала большой материал на эту тему. Вы наверняка сталкивались с подобным.
Моя задача делать, реализовывать, а не давать объяснения.
И все-таки.
Можно в это уйти. Очень легко погрузиться в эти дрязги. Тогда я сидел бы сейчас перед вами и убедительно объяснял бы, почему у меня ничего не получилось. Комиссии, юридические советники. Когда я пришел в министерство, в судах было множество дел, касающихся министерства транспорта. Мы полностью очистили стол, на сегодняшний день нет ни одного временного запрета на реализацию какого-либо проекта. Но чудес не бывает. Это тяжелая, повседневная работа. Министр, который хочет чего-то добиться, должен задать концепцию и постоянно следить за тем, чтобы от нее не отклонялись. Это не значит, что надо вдаваться в каждую деталь, но все время надо быть на связи с теми, кто направляет проекты, подталкивать их. Это пазл, который все время должен быть собран. У меня есть правило: я лично принимаю участие в наиболее важных совещаниях с представителями иных ведомств и вношу предложения, которые только министр может сделать. Чиновники не могут. Кстати, этому я научился у Арика Шарона, когда работал с ним в 80-х годах. Он учил нас всегда видеть три точки: главное в любой проблеме, решение этого главного и пути к этому решению.
Так просто на словах.
Непросто, конечно. Но именно так это работает. И я не верю ни в переписку, ни в контакты через третьи лица. Собрать всех, кто замешан в проекте, выслушать спор, понять суть, предложить решение. Только так.
Но что вы делаете, когда юридические советники останавливают, держат за рукав?
У меня замечательная, очень опытная юридический советник, которая старается быть за меня, а не против. Она постоянно ищет пути, как сделать, чтобы все было возможно. Но когда она говорит "нет", я к ней прислушиваюсь. Факт остается фактом, нам удается осуществлять гигантские реформы, преодолевая все препоны, включая чиновников минфина. И секрет простой: время и постоянный углубленный контроль над происходящим. Я делаю то, что до меня никто не делал, хотя все, кто занимали этот пост, были отличными людьми, и без ложной скромности могу сказать, что и после меня никто так работать не будет. Кстати, все это понимают и поэтому стремятся завершить проекты в мою каденцию.
Вы не только министр транспорта, но и член военно-политического кабинета, министр по делам разведки. Почти полгода Израиль противостоит волне террора. Правительство знает, что делать с этой ситуацией?
Прежде всего, скажу, что силы безопасности получают полную поддержку со стороны политического руководства. ЦАХАЛ, ШАБАК, полиция, МАГАВ обладают полной свободой действий, а после операции "Защитная стена" нет и географических ограничений: если нужно, армия действует в Рамалле, в Дженине, где угодно. И существует концепция, которая говорит: мы проводим четкую грань между террористами и мирным населением, мы стремимся не допустить скатывания институтов Палестинской автономии к террору и заинтересованы в том, чтобы силы безопасности автономии не принимали участия в терактах, а были бы сдерживающим фактором. Такова концепция, а дискуссии возникают в тот момент, когда эту концепцию надо наполнять реальным содержанием. В какой степени свобода передвижения палестинцев должна обеспечиваться, даже если это несет угрозу жизни израильтян? Теракт на перекрестке Гуш-Эцион должен повлечь за собой закрытие шоссе для палестинцев? Теракт, совершенный жителем деревни X, должен привести к комендантскому часу и отмене разрешений на работу в Израиле для жителей деревни? Все это разумеется предмет споров, проходящих за закрытыми дверьми, но могу сказать, что в последнее время чаша весов начала склоняться в сторону тех, кто требовал принятия более жестких мер. Одним из требовавших был я. Мне не кажется верной идея глобального режима изоляции, но ограничения должны быть более ощутимыми. Так, например, изоляция конкретного населенного пункта, из которого вышел террорист, вполне может рассматриваться. С другой стороны, надо помнить, что мы имеем дело с террором одиночек.
Одиночек?
Говоря об одиночках, я имею в виду отсутствие развединформации о террористической группировке. Понятно, что в идеологическом плане речь не идет об одиночках.
Иными словами, с точки зрения министра по делам разведки, за террористами на стоит какая-либо единая направляющая и организующая сила?
Прежде всего, "Исламское государство", его идеология, подстрекатели из числа его сторонников, безусловно имеют влияние на происходящее. По счастью произошло то, чего я добивался очень давно: северное крыло "Исламского движения", начавшее все нынешние события, было объявлено вне закона. Я рад, что мне удалось убедить в своей правоте и премьер-министра. Я считаю такой шаг крайне важным, так как он и на практике ограничивает деятельность организации, поддерживающей ХАМАС, да и в смысле морального удара – решение важное. С тех пор, по крайней мере, и до Песаха, можно надеяться на спокойствие... В то же время, в отличие от первой или второй интифады, на сей раз нет диверсий с ярко выраженным "организованным почерком". ХАМАС хоть и пытается влиять на события в Иудее и Самарии, стремится оставаться внешне непричастным и сохраняет прекращение огня в Газе. Так что эти теракты можно назвать действиями одиночек, имеющих схожую идеологию. Что касается мер противодействия террору, я изначально настаивал на депортации семей террористов в Газу. Практика разрушения домов, которую мы возобновили, имеет определенный фактор сдерживания, но этого недостаточно. Если молодой человек, собирающийся совершить теракт, будет знать, а тем более его семья будет знать, что ее ждет депортация, это может иметь серьезное влияние на мотивацию молодых арабов к отказу от совершения терактов.
Юридические инстанции, включая юридического советника правительства, накладывают вето на этот шаг.
Да, но в смысле обеспечения безопасности премьер-министр полностью согласен со мной. А если правительственные инстанции приходят к подобному заключению, юридическая система должна находить возможность реализовывать данную политику. Это можно делать через специальное постановление ("ораат шаа"). Однако, увидев, что и юридический советник правительства выступает против, я обратился к депутатам с законопроектом о депортации семей террористов. Мою инициативу поддержали и некоторые депутаты от оппозиции, в частности от НДИ и "Еш Атид", и если юридические инстанции парламента не наложат вето, надеюсь, что закон удастся провести.
Что вы думаете о предложении, звучащем с самых разных сторон, отказаться от нескольких арабских деревень, формально находящихся на территории Иерусалима?
Это безумие. Во-первых, речь идет о части государства Израиль, о его суверенной территории, и для того, чтобы от нее отказаться, необходим референдум, это уже не в полномочиях Кнессета. Но даже те, кто готовы в рамках мирного договора отказаться от этих районов, должны понимать, какое значение может иметь тот факт, что несколько человек с ножами вынудили нас бежать со своей суверенной территории.
Одним из тех, кто намекал на возможность такого шага, был премьер-министр Биньямин Нетаниягу.
Это просто демагогия. Люди бросают лозунги, не до конца понимая, о чем говорят. Во-первых, некоторые из этих деревень и так находятся восточнее забора безопасности. Во-вторых, совершенно очевидно, что такой шаг ничего не изменит с точки зрения безопасности, так как жители остаются на своих местах, ведь никто не говорит о трансфере. Поэтому выйдя оттуда, мы лишь сведем на нет едва начавшуюся после длительного перерыва деятельность полиции внутри этих районов и превратим их в отличный плацдарм для контрабанды оружия и организации терактов. Я категорически против подобных идей. Территорию надо контролировать, а не сбегать с нее.
Напряженная обстановка и на наших северных границах. Начальник генштаба заявил, что Израиль ничего не знал о намерении России вывести силы из Сирии.
Верно. Заявление Путина стало для нас неожиданностью. Мы знали о намерении России войти в Сирию, знали об этом, кстати, больше, чем американцы. Между нами и Россией существовала координация действий, что помогало избежать случайной конфронтации. Такого рода координация является почти беспрецедентной. Если верны публикации зарубежных СМИ о том, что Израиль атаковал цели в Сирии в то время, как Россия действовала там, речь идет о крайне интересном и важном моменте.
Координация действий продолжится после ухода России из Сирии?
Безусловно. Россия сохранит определенное присутствие в регионе, и, с моей точки зрения, координация шагов является крайне важной для Израиля. Сирия, Иран и "Хизбалла" наверняка ожидали, что Россия будет активно противодействовать шагам Израиля. Этого не произошло. У нас есть свои интересы в связи с происходящим в Сирии: в первую очередь, не допустить возникновения очага террористической активности на Голанских высотах, а также предотвратить передачу стратегического оружия из Ирана через Сирию в Ливан. Координация шагов между нами и Россией позволяет Израилю отстаивать эти интересы, не боясь российского вмешательства, и это крайне важно не только в ближней, но и в дальней перспективе.
Вы видите перспективу завершения войны в Сирии?
Как говорится, разбитое яйцо обратно не соберешь. Трудно говорить о возможности возвращения к ситуации единого государства с Асадом во главе. Думаю, что и Россия понимает это, и стремится к сохранению режима Асада на части территории страны. Нам нужно помнить, что у нас есть интересы, касающиеся Голанских высот, и очень хорошо, что в случае того или иного урегулирования в Сирии, мы имеем возможность плодотворно контактировать и с Россией.
Где США во всей этой картине?
США проводят новую политику. Сокращают вмешательство, больше держатся в стороне. Россия пользуется этим вакуумом, закрепляя свои позиции в регионе. Это ставит перед нами непростые задачи, так как Россия обладает огромным потенциалом, и мы совершенно не заинтересованы в том, чтобы он был обращен против нас. С другой стороны, как мы видим, с Россией можно достигать договоренностей, что не отменяет очевидного факта: мы отстаиваем свои интересы и полагаемся только на себя.
Последняя тема, господин Кац. Вы один из лидеров "Ликуда". Намереваетесь ли вы баллотироваться на пост его лидера?
Я всегда говорю, что должен быть одним из тех, кто достоин права баллотироваться на пост премьер-министра, когда это станет актуальным. Сейчас Нетаниягу возглавляет "Ликуд" и правительство. Против него я баллотироваться не буду.
По вашему мнению, эта его каденция последняя, или он намерен баллотироваться вновь?
История учит нас, причем применительно не только к Израилю, но и к бывшему СССР, что вопрос преемников и смены власти очень сильно связан с фактором случайности. Я должен доказать обществу, что способен занимать пост премьер-министра. Как сложатся обстоятельства, мы сейчас предвидеть не можем.
Политики от оппозиции, с которыми мы беседовали, говорят о том, что новые выборы состоятся в конце этого или в начале будущего года. Вы согласны с такой оценкой?
Нынешняя ситуация так не выглядит. Никто из участников нынешней коалиции не заинтересован в досрочных выборах, в том числе Кахлон, которого принято считать слабым звеном. Я продолжаю свою работу и должен быть в правильном месте в правильное время. Кто сменил Сталина? Хрущев. Бен Гуриона – однажды Шарет, однажды Эшколь, Голду Меир – Рабин, Бегина – Шамир, Шамира – Нетаниягу, Шарона – Ольмерт. Все они были в нужном месте в нужное время. И этот фактор в политике зачастую решающий.
Беседовал Габи Вольфсон
Комментариев нет:
Отправить комментарий