Элла Грайфер: Такие же люди…
А если завтра евреев и в самом деле в море скинут, то не отнесутся ли к ним как к предателям? Могут ли они считать себя израильтянами с той же искренностью, с какой капитан Дрейфус считал себя французом, а Януш Корчак — поляком? Думаю, что ожидать этого от них было бы с нашей стороны большой наивностью…
Мне жаль солдат. Но раз ты прибыл
Чужой порядок насаждать —
Ты стал врагом. И кто бы ни был —
Пощады ты не вправе ждать.
К. Симонов
Стремление «тольконебибонов», взять в союзники арабский список, вызвало в обществе оживленное обсуждение «арабского вопроса». С одной стороны слышим, что эти товарищи — открытые пособники врагов, с другой — что они такие же граждане, как и мы, и, стало быть, право имеют.
Скажу сразу, что предоставление всем им без разбору гражданства с подписанием всяких международных соглашений о правах мне удачным не кажется, хотя, возможно, других вариантов не было… в общем, имеем то, что имеем. Но является ли формальное гражданство залогом реального равноправия? Все мы на собственном опыте «инвалидов пятой группы» убедились, что, увы, нет, но мы не одиноки. После распада империи Габсбургов совершенно в такой же ситуации оказались судетские немцы, в ней веками жили и живут японские буракумины, да и отмена кастовой структуры Индии пока что все-таки больше декларативная. И главное — в арабском обществе, куда ни глянь, реальные права гражданина на самом деле ой как зависят от его религиозной и клановой принадлежности.
… Да-да, слышу, уже слышу из самой глубины сердца исходящий вопль: «Не уподобляться! Мы же не можем, не должны как они!». Вот ведь как интересно… с одной стороны они «такие же люди», а с другой — ни в коем случае уподобиться им не смей… Вы бы уж, батюшка, право, либо крестик сняли, либо трусы надели. Нам постепенно, но последовательно навязывают мнение, что «неуподобление» куда важнее, чем победа. Точь-в-точь как у Козьмы Пруткова:
Осада Памбы
Романсеро, с испанского
Девять лет дон Педро Гомец
По прозванью Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
И все войско дона Педра,
Девять тысяч кастильянцев,
Все по данному обету,
Не касаются мясного,
Ниже хлеба не снедают;
Пьют одно лишь молоко.
Всякий день они слабеют,
Силы тратя по-пустому.
Всякий день дон Педро Гомец
О своем бессильи плачет,
Закрываясь епанчою.
Настает уж год десятый.
Злые мавры торжествуют;
А от войска дона Педра
Налицо едва осталось
Девятнадцать человек.
Их собрал дон Педро Гомец
И сказал им: «Девятнадцать!
Разовьем свои знамена,
В трубы громкие взыграем
И, ударивши в литавры,
Прочь от Памбы мы отступим
Без стыда и без боязни.
Хоть мы крепости не взяли,
Но поклясться можем смело
перед совестью и честью;
Не нарушили ни разу
Нами данного обета, —
Целых девять лет не ели,
Ничего не ели ровно,
Кроме только молока!»
Ободренные сей речью,
Девятнадцать кастильянцев
Все, качаяся на седлах,
В голос слабо закричали:
«Sancto Jago Compostello!
Честь и слава дону Педру,
Честь и слава Льву Кастильи!»
А каплан его Диего
Так сказал себе сквозь зубы:
«Если б я был полководцем,
Я б обет дал есть лишь мясо,
Запивая сатурнинским».
И, услышав то, дон Педро
Произнес со громким смехом:
«Подарить ему барана!
Он изрядно подшутил».
(«Каплан» — это, если кто не понял, капеллан — полковой священник. У Пруткова такие сокращения часто встречаются).
Но если НАМ «уподобление» воспрещается под страхом причисления к расистам, то ИМ — напротив. Предполагается, что по определению не могут они иначе мечтать и жаждать, поступать и думать, кроме как только и исключительно как мы (а кто в этом сомневается, тот, опять же, расист).
Конечно, следует учесть, что те, кого мы зовем «израильскими арабами» — не единый, сплоченный коллектив, но мозаика общин и культур. Есть христиане — потомки доарабского населения византийской эпохи, есть друзы, черкесы, бедуины и даже некоторые мусульманские кланы, чье отношение к Израилю совершенно не соответствует политике «Объединенного списка», и, возможно, нам стоило бы энергичнее налаживать с ними связи, но проблема не в таких меньшинствах, дискриминируемых внутри самого арабского мира, а в тех, кто определенно и откровенно является пятой колонной наших врагов.
Нас усиленно приглашают прислушаться к их «нарративу» и посочувствовать их страданиям, при этом по умолчанию принимая, что страдания эти подобны нашим страданиям в Европе конца 19 — первой половины 20 века, когда мы и сами уже начали себя считать «настоящими французскими гражданами» или «немцами Моисеева закона», когда честно сражались и гибли каждый за свою «Родину» на фронтах Первой Мировой, и потому были не просто недовольны ограничением в правах, но до глубины души оскорблены, получив в ответ дело Дрейфуса и легенду об ударе в спину, не говоря уже о последующем Холокосте. Немецкие евреи имели основания считать себя гражданами Германии, а французские — Франции, хотя бы потому, что именно к этим государствам де факто и де юре относилось место их проживания. А что арабы?
Арабы — такие же люди, и потому, как все нормальные люди, действуют согласно ситуации, в которой живут сегодня они, каковая коренным образом отличается от той, в которой тогда оказались мы.
Имеют ли они реальные основания, считать себя гражданами государства, право на существование которого усиленно отрицают не только их родственники, но и Европа, и немалая часть Америки (эти, правда, так прямо не выражаются, но не думайте, что у арабов на затылке глаза), а главное — и в самом Израиле есть партия МЕРЕЦ, члены которой на последних выборах голосовали за арабский список, а также могучий блок «на голубом глазу», готовый хоть завтра тот же список открытых пособников террористов включить в свое правительство?
Прежде всего, у них нет того, что было тогда у нас: худой ли, хорошей ли, но — определенности. А если завтра евреев и в самом деле в море скинут, то не отнесутся ли к ним как к предателям? Могут ли они считать себя израильтянами с той же искренностью, с какой капитан Дрейфус считал себя французом, а Януш Корчак — поляком? Думаю, что ожидать этого от них было бы с нашей стороны большой наивностью, но и с их стороны не стоит предполагать причину для обид, типа — я-то к ним со всей душой, а они… Да, многие арабы прекрасно работают, и не только на должностях «хватай больше — кидай дальше», но вот именно в медицине (прав Айман Уда!), и в армии служат добровольцами, но…
Если уж с нами сравнивать, то их выбор можно сравнить, например, с решением любавичского ребе во время войны 12-го года: поддержать русского царя против Наполеона, из двух зол выбирая по его мнению наименьшее. Русским патриотизмом тут не пахло, да никто его от хасидов и не ожидал. Так что за отсутствие лояльности на арабов нечего обижаться, но и доверять им особо оснований тоже нет. Что в автономию переходить не желают, тоже понятно: она ведь, автономия, тоже на ООН-овской коленке склепана, того гляди вовсе ноги протянет, в Израиле хотя бы комфортнее да сытнее.
Да, действительно, ситуация у них нелегкая, но, увы, ничем не можем мы им помочь. Вот если бы «мировая общественность» наше право на существование признала, если бы арабы «палестинских беженцев» приняли, как приняли немцы судетских, иными словами, если бы достигнут был настоящий мир… Тогда бы, возможно, через пару-другую поколений смогли бы израильские арабы поверить, что они уже действительно куда-то относятся, и даже начать интегрироваться в израильское общество, но сегодня брать их в союзники в политической борьбе…
… Ну, в общем, сами понимаете.
Такие же люди…
Элла Грайфер
Мне жаль солдат. Но раз ты прибылЧужой порядок насаждать —
Ты стал врагом. И кто бы ни был —
Пощады ты не вправе ждать.
К. Симонов
Стремление «тольконебибонов», взять в союзники арабский список, вызвало в обществе оживленное обсуждение «арабского вопроса». С одной стороны слышим, что эти товарищи — открытые пособники врагов, с другой — что они такие же граждане, как и мы, и, стало быть, право имеют.
Скажу сразу, что предоставление всем им без разбору гражданства с подписанием всяких международных соглашений о правах мне удачным не кажется, хотя, возможно, других вариантов не было… в общем, имеем то, что имеем. Но является ли формальное гражданство залогом реального равноправия? Все мы на собственном опыте «инвалидов пятой группы» убедились, что, увы, нет, но мы не одиноки. После распада империи Габсбургов совершенно в такой же ситуации оказались судетские немцы, в ней веками жили и живут японские буракумины, да и отмена кастовой структуры Индии пока что все-таки больше декларативная. И главное — в арабском обществе, куда ни глянь, реальные права гражданина на самом деле ой как зависят от его религиозной и клановой принадлежности.
… Да-да, слышу, уже слышу из самой глубины сердца исходящий вопль: «Не уподобляться! Мы же не можем, не должны как они!». Вот ведь как интересно… с одной стороны они «такие же люди», а с другой — ни в коем случае уподобиться им не смей… Вы бы уж, батюшка, право, либо крестик сняли, либо трусы надели. Нам постепенно, но последовательно навязывают мнение, что «неуподобление» куда важнее, чем победа. Точь-в-точь как у Козьмы Пруткова:
Осада Памбы
Романсеро, с испанского
Девять лет дон Педро Гомец
По прозванью Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
И все войско дона Педра,
Девять тысяч кастильянцев,
Все по данному обету,
Не касаются мясного,
Ниже хлеба не снедают;
Пьют одно лишь молоко.
Всякий день они слабеют,
Силы тратя по-пустому.
Всякий день дон Педро Гомец
О своем бессильи плачет,
Закрываясь епанчою.
Настает уж год десятый.
Злые мавры торжествуют;
А от войска дона Педра
Налицо едва осталось
Девятнадцать человек.
Их собрал дон Педро Гомец
И сказал им: «Девятнадцать!
Разовьем свои знамена,
В трубы громкие взыграем
И, ударивши в литавры,
Прочь от Памбы мы отступим
Без стыда и без боязни.
Хоть мы крепости не взяли,
Но поклясться можем смело
перед совестью и честью;
Не нарушили ни разу
Нами данного обета, —
Целых девять лет не ели,
Ничего не ели ровно,
Кроме только молока!»
Ободренные сей речью,
Девятнадцать кастильянцев
Все, качаяся на седлах,
В голос слабо закричали:
«Sancto Jago Compostello!
Честь и слава дону Педру,
Честь и слава Льву Кастильи!»
А каплан его Диего
Так сказал себе сквозь зубы:
«Если б я был полководцем,
Я б обет дал есть лишь мясо,
Запивая сатурнинским».
И, услышав то, дон Педро
Произнес со громким смехом:
«Подарить ему барана!
Он изрядно подшутил».
(«Каплан» — это, если кто не понял, капеллан — полковой священник. У Пруткова такие сокращения часто встречаются).
Но если НАМ «уподобление» воспрещается под страхом причисления к расистам, то ИМ — напротив. Предполагается, что по определению не могут они иначе мечтать и жаждать, поступать и думать, кроме как только и исключительно как мы (а кто в этом сомневается, тот, опять же, расист).
Конечно, следует учесть, что те, кого мы зовем «израильскими арабами» — не единый, сплоченный коллектив, но мозаика общин и культур. Есть христиане — потомки доарабского населения византийской эпохи, есть друзы, черкесы, бедуины и даже некоторые мусульманские кланы, чье отношение к Израилю совершенно не соответствует политике «Объединенного списка», и, возможно, нам стоило бы энергичнее налаживать с ними связи, но проблема не в таких меньшинствах, дискриминируемых внутри самого арабского мира, а в тех, кто определенно и откровенно является пятой колонной наших врагов.
Нас усиленно приглашают прислушаться к их «нарративу» и посочувствовать их страданиям, при этом по умолчанию принимая, что страдания эти подобны нашим страданиям в Европе конца 19 — первой половины 20 века, когда мы и сами уже начали себя считать «настоящими французскими гражданами» или «немцами Моисеева закона», когда честно сражались и гибли каждый за свою «Родину» на фронтах Первой Мировой, и потому были не просто недовольны ограничением в правах, но до глубины души оскорблены, получив в ответ дело Дрейфуса и легенду об ударе в спину, не говоря уже о последующем Холокосте. Немецкие евреи имели основания считать себя гражданами Германии, а французские — Франции, хотя бы потому, что именно к этим государствам де факто и де юре относилось место их проживания. А что арабы?
Арабы — такие же люди, и потому, как все нормальные люди, действуют согласно ситуации, в которой живут сегодня они, каковая коренным образом отличается от той, в которой тогда оказались мы.
Имеют ли они реальные основания, считать себя гражданами государства, право на существование которого усиленно отрицают не только их родственники, но и Европа, и немалая часть Америки (эти, правда, так прямо не выражаются, но не думайте, что у арабов на затылке глаза), а главное — и в самом Израиле есть партия МЕРЕЦ, члены которой на последних выборах голосовали за арабский список, а также могучий блок «на голубом глазу», готовый хоть завтра тот же список открытых пособников террористов включить в свое правительство?
Прежде всего, у них нет того, что было тогда у нас: худой ли, хорошей ли, но — определенности. А если завтра евреев и в самом деле в море скинут, то не отнесутся ли к ним как к предателям? Могут ли они считать себя израильтянами с той же искренностью, с какой капитан Дрейфус считал себя французом, а Януш Корчак — поляком? Думаю, что ожидать этого от них было бы с нашей стороны большой наивностью, но и с их стороны не стоит предполагать причину для обид, типа — я-то к ним со всей душой, а они… Да, многие арабы прекрасно работают, и не только на должностях «хватай больше — кидай дальше», но вот именно в медицине (прав Айман Уда!), и в армии служат добровольцами, но…
Если уж с нами сравнивать, то их выбор можно сравнить, например, с решением любавичского ребе во время войны 12-го года: поддержать русского царя против Наполеона, из двух зол выбирая по его мнению наименьшее. Русским патриотизмом тут не пахло, да никто его от хасидов и не ожидал. Так что за отсутствие лояльности на арабов нечего обижаться, но и доверять им особо оснований тоже нет. Что в автономию переходить не желают, тоже понятно: она ведь, автономия, тоже на ООН-овской коленке склепана, того гляди вовсе ноги протянет, в Израиле хотя бы комфортнее да сытнее.
Да, действительно, ситуация у них нелегкая, но, увы, ничем не можем мы им помочь. Вот если бы «мировая общественность» наше право на существование признала, если бы арабы «палестинских беженцев» приняли, как приняли немцы судетских, иными словами, если бы достигнут был настоящий мир… Тогда бы, возможно, через пару-другую поколений смогли бы израильские арабы поверить, что они уже действительно куда-то относятся, и даже начать интегрироваться в израильское общество, но сегодня брать их в союзники в политической борьбе…
… Ну, в общем, сами понимаете.
Комментариев нет:
Отправить комментарий