ТЁЛКИ ВЛИЯЮТ СИЛЬНЕЕ

Юлия Гусарова: Экстракт Бузовой

История о том, как instagirls стали главным двигателем поп-культуры

Фото: David M. Benett / Getty Images

+T-

Кого вы себе представляете, когда видите слово instagirl? Кендалл Дженнер, Елену Перминову или вашу бывшую однокурсницу, которая похудела, подколола рот и скулы, накрутила число подписчиков в инстаграме и теперь пытается заработать на своих пляжных фотографиях? Если вы никогда не использовали слово instagirl, то самое время ввести его в вокабуляр, потому что прямо сейчас абстрактные «телки из инстаграма», «инстаграм-модели» и «эскортницы», как называют их некоторые теневые деятели российского фэшн-бизнеса, влияют на поп-культуру сильнее, чем кто-либо и что-либо еще. Сильнее, чем Трамп, исламизация восточных государств, политика мультикультурализма и ее кризис.

Несколько дней назад многим сотрудникам редакции «Сноба» настойчиво писали (а некоторым еще и названивали), приглашая на мероприятие под названием «Пивная йога». Процитирую фрагмент приглашения:

«ИСПЕЙТЕ ЭТУ ШАВАСАНУ ДО ДНА. В рамках подготовки к лету бренд <...> решился на смелый эксперимент: провести первую официальную сессию пивной йоги в России. К проекту присоединится Ида Галич (@galichida), фея юмористических скетчей в Instagram. Занятие пивной йогой специально для гостей мероприятия проведет Марина Вовченко (@vovchenkomarina), тренер по йоге, ставшая известной благодаря блогу в Instagram с “голыми” асанами. Теперь заниматься йогой можно в паре, ведь бренд <...> вывел для этого идеальную формулу: пиво, сексуальный тренер и, собственно, йога. Девушкам не придется больше скучать без мужчин, а у сильного пола появился весомый повод присоединиться к подругам».

Когда изумление от профанации ЗОЖ, спонсируемой пивным брендом, и такого незатейливого сексизма в адрес и женщин, и мужчин прошло, мне стало любопытно, кто согласился стать лицом этого мероприятия. Инстаграм-шутница Ида Галич: 1,8 миллиона подписчиков, тренер Марина Вовченко: 1,1 миллиона подписчиков. Если вы не знаете этих имен, то это нормально. Только сравните: у главной певицы СССР и РФ Аллы Пугачевой 570 тысяч подписчиков, у лица Первого канала Эвелины Хромченко — 883 тысячи, у самой известной персоны глянца Алены Долецкой — всего 129 тысяч, у одной из самых популярных молодых актрис Анны Чиповской — 238 тысяч, у секс-символа русского спорта Аделины Сотниковой — 315 тысяч. Супермодель Наталья Водянова уже может тягаться с этими женщинами: у нее 1,3 миллиона. О’кей, цифры Галич и Вовченко, наверное, бог знает как накручены, но даже если поделить на десять, они по востребованности у пользователей инстаграма будут сравнимы с деятелями массовой культуры, которых знает если не каждый первый, то каждый второй наш соотечественник.

Какие-то бессмысленные цифры, которые ничего не стоят и ни о чем не говорят? Не нужно так думать: масса людей в любую свободную минуту скроллят инстаграм — их лайки конвертируются в средства для существования instagirls. Совсем недавно в русском фейсбуке полыхал скандал: одна в прошлом красивая и творческая пара после разрыва делит двух рыжих котов, поскольку они, эти коты, приносят хозяевам славу и прибыль в инстаграме — о животных и их владельцах даже писали в одном развлекательном западном СМИ, когда котики только становились известными. Подробности этой довольно драматичной истории из уважения к частной жизни опустим.

Людей лайкают побольше, чем котов, потому рост числа instagirls можно сравнить с золотой лихорадкой и массовым увлечением китайцев игрой на бирже: низкий порог входа и вполне реальная перспектива большого куша. Кто не хочет быть как экс-участница, а ныне и ведущая шоу «Дом-2» Ольга Бузова, которая на одном фото в инстаграме может заработать 120 тысяч?

Highsnobiety берет у популярных пользователей инстаграма интервью, причем эти люди становятся популярными благодаря одежде, которую носят. Лео Манделла, подросток из британского Уорикшира, занят тем, что тоннами заказывает вещи Supreme, Palace и Гоши Рубчинского, фотографируется, а потом перепродает. Китаянка Фэйфэй учится в университете и тратит на одежду уличных марок (то есть даже не на люкс) по 10 тысяч долларов в месяц. И там же, в Highsnobiety колумнист Алекс Эрор говорит о том, что эти популярные пользователи инстаграма в большинстве своем не эксперты в моде, а обычные потребители, которые стали так же значимы, как собственно эксперты, негативно влияют на моду: во время всего этого «эгалитэ» люди не обращают внимания на убийственную коммерциализацию, торжество посредственности и снижение креативной планки у арт-директоров и дизайнеров. Впрочем, модельер Тигран Аветисян давно сказал, что сейчас главное — быть инстаграм-френдли и продать побольше футболок с принтом.

Гегемонию популярных пользователей инстаграма можно заметить не только в моде — в этой сфере она просто быстрее бросается в глаза. Вот случай из жизни: некая компания, титульный спонсор одной из сильнейших гоночных команд «Формулы-1», как-то раз вывезла на гран-при в Сочи человек тридцать: примерно четверо были журналистами lifestyle-изданий, которые собирались писать про гонку (я была в этой малой группе), остальные — тусовщиками, основной задачей которых было выкладывать в инстаграм не меньше трех снимков в день с мероприятий, организованных этой компанией.

Instagirl тянет на образ эпохи, как моды и тедди-бойз в шестидесятых, завсегдатаи «Студии-54» между семидесятыми и восьмидесятыми, рейверы и grunge kids в девяностых. Пару лет назад художница Амалия Ульман использовала собирательный образ instagirl в качестве основы своего художественного проекта — разобрала «инстаграмную» идентичность на составляющие: сексуальные части тела, присутствие где-то за кадром и иногда в кадре воображаемого мужа (куда же без инстаграм-мужа), одержимость улучшением тела, тяга к роскоши в быту или ко всему, что на роскошь намекает — например, золотые смесители в ванной и веер наличных денег.