Русскоязычная община: фантом или реальность?
В последнее время социологи и выходцы из СССР-СНГ ведут ожесточенный спор о том, можно ли говорить о существовании в Израиле некой единой русскоязычной общины, и если да, то что именно объединяет всех или, по меньшей мере, большую часть репатриантов из бывшего Советского Союза; в чем заключаются их интересы и кого можно считать их представителем
Петр ЛЮКИМСОН
В поисках ответа на эти вопросы мы обратились к известным на "русской улице" общественным активистам, блогерам и литераторам, а также к случайным прохожим на улицах. Ответы, которые мы получили, оказались разными и в то же время похожими. Причем, как выяснилось, их характер не зависит ни от времени пребывания отвечающего в стране, ни от его возраста, а скорее определяется личными взглядами, успешностью абсорбции и средой обитания.
Первый наш вопрос, как можно догадаться, заключался в том, существует ли вообще русскоязычная община в Израиле и выступала ли она когда-либо как единый, сплоченный организм. Спектр мнений по нему оказался необычайно широк — от однозначного "до" до столь же однозначного "нет".
Так, по мнению известного в 1990-е — начале 2000-х годов общественного активиста Феликса Ушеренко, такое понятие как "русскоязычная община", безусловно, существует, и проблема ее в том, что как организация она никак не оформлена.
— В начале 1990-х была попытка создания некоммерческой организации — амуты — под названием "Община русскоязычных граждан Израиля", — вспоминает Феликс Ушеренко. — Я стал одним из трех сопредседателей вместе с Эфраимом Меламедом и Эдуардом Альтшулером. В рамках амуты были созданы и функционировали медицинский, инженерный и юридический центры. У каждого из них было свое помещение, устав и некоторое финансирование. Одним из организаторов и лидеров амуты была журналист "Новостей недели" Инна Стессель. Но в середине 1990-х по разным политическим причинам эти организации прекратили свое существование.
Многие наши собеседники вслед за Ушеренко ударялись в воспоминания о 1990-х, когда, на их взгляд, русскоязычная община — по меньшей мере в аморфном виде — существовала, но так и не выкристаллизовалась в некие реальные и влиятельные общинные институты, притом, что породила партии "Исраэль ба-алия" и "Наш дом Израиль".
— В 1987-1989 годы в Израиль из СССР прибыла большая группа сионистов — долголетних отказников, — вспоминает другой известный общественный активист Арон Мунблит. — Среди прочих, их тепло встречали представители англосаксов, в частности женской организации "The 35’s, the Women’s Campaign for Soviet Jewry". В беседах, связанных с трудностями абсорбции, сформировалось мнение: мы долгие годы боролись за вас на самых разных международных форумах, готовы помочь и здесь, но вам необходимо создать что-то свое, чтобы отстаивать интересы русскоязычной общины на политической карте Израиля. Так возник "Сионистский форум", но по-настоящему сорганизоваться так и не сумел — уже тогда стало ясно, что между выходцами из СССР существуют серьезные внутренние разногласия. Сегодня существуют всевозможные "кружки по интересам", амутот, Союз писателей и даже русскоязычный "Фейсбук". Но все это очень далеко от того, чтобы говорить о русскоязычной общине по аналогии с давно сформировавшейся и сплоченной сефардской.
Однако есть немало тех, кто убежден, что изначально понятие "русскоязычная община" была некой фикцией, фантомом, родившимся на фоне общих проблем алии 1990-х.
— Не стану рассуждать о прошлом. Возможно, в годы Первой алии, когда еще не существовало Государства Израиль и из России в Палестину приехало много переселенцев, существовала некая общность русскоязычных евреев, строивших свою страну, — говорит писатель Павел Амнуэль. — Что касается последней алии, к которой принадлежу и я, репатриант 1990 года… Не думаю, что можно говорить об общине. Русскоязычное население Израиля — да, было и есть, но вряд ли его можно назвать единой общиной. Есть несколько общин, говорящих на русском языке, но мало связанных между собой. Например, община грузинских евреев, община горских евреев, бухарских. Есть даже община евреев — выходцев из Баку. У каждой есть специфические интересы, объединения, встречи, некое руководство и цели. В целом же у русскоязычного населения Израиля общих целей, общей организации нет.
В девяностых годах делались попытки объединить "русских" в партию "Исраэль ба-алия". Известно, чем это закончилось. Вторая попытка объединения русскоязычных израильтян в партии "Наш дом Израиль" изначально была провальной, поскольку Либерман и не стремился к созданию общины с едиными целями и средствами. Сейчас русскоязычной общины нет, хотя присутствуют некоторые разрозненные попытки общинной жизни — "русские" магазины, театры, библиотеки. Но когда действительно нужно было проявить общинные признаки и совершать совместные действия, этого не случалось. Вспомним хотя бы время, когда над радио РЭКА и русской библиотекой в Иерусалиме нависала угроза закрытия. Сколько человек выходило на демонстрации в их поддержку? Сотня пенсионеров? Была ли за все эти годы хоть одна действительно массовая акция "русских" в защиту своих прав, как не раз поступала, например, "эфиопская" община? А какие бывали в свое время выступления "марокканской" общины! Из этих сравнений ясно, что русскоязычной общины в Израиле не было, нет, и вряд ли уже будет.
Признаемся, несколько иной ответ мы рассчитывали получить от Даниэля Клинка — основателя и председателя амуты "Лига справедливости", пользующейся большой поддержкой среди жителей Лода и получившей еще более широкую известность в дни недавних арабских волнений в этом городе. Однако Даниэль был еще более категоричен.
— Нет, никакой русскоязычной общины не существует, поскольку выходцы из бывших республик СССР не имели между собой ничего общего, кроме языка и базисного школьного образования, дававшего смутное представление о "дружбе советских народов", — убежден Даниэль. — При этом культурно и социально "русские" евреи соотносили себя с теми коренными народами, среди которых жили и воспитывались. Поэтому, приехав сюда тридцать лет назад, они чаще всего продолжали жить среди бывших земляков. Советские евреи, скорее, объединяются волной репатриации, средой абсорбции и уровнем образования и трудоустройства.
Несколько неожиданным на этом фоне оказалось мнение известной правой публицистки Лоры Шавит. Неожиданным — потому, что она приехала в Израиль больше тридцати лет назад, совсем юной, и является представителем того самого "полуторного поколения", которое интегрировалось в Израиль в куда большей степени, чем родители. Тем не менее, по словам Лоры, она демонстративно сохраняет русский акцент, да и ее родившиеся в Израиле дети тоже считают себя русскоязычными. Но значит ли это, что они являются частью русскоязычной общины?
— Думаю, община существовала в 1990-х, когда в Израиле внезапно появился целый миллион беззащитных советских евреев и членов их семей с общим прошлым опытом и одинаково слабым социальным лифтом. Сейчас единой общины нет, а люди, которые выдают себя за выразителей чаяний общины, представляют явное меньшинство русскоязычных, — говорит Лора.
С точки зрения поэта Марка Вейцмана, под "русскоязычной общиной" обычно понимают всех носителей русского языка, и в своей основе это верно, поскольку язык является огромным объединяющим фактором. И все же только его недостаточно.
— Существовало ли в прошлом в Эрец-Исраэль понятие "русскоязычная община"? — задается вопросом Марк Вейцман. — Полагаю, первые российские эмигранты так себя не именовали. Это название появилось тогда, когда они превратились в репатриантов, и утвердилось после образования Государства Израиль. Я живу в стране с 1996 года, с этого времени содержание понятия, как мне кажется, существенно не изменилось. Люди, для которых родным является русский язык, в основном предпочитают общаться с себе подобными.
Редактор "Российской еврейской энциклопедии", иностранный член РАЕН раввин Зеэв Вагнер убежден, что правильнее говорить не об общине, а об общности, основанной исключительно на общем родном языке.
— Главное и почти единственное, что объединяет "русских" в Израиле, — это язык, а не ментальность, — убежден рав Вагнер. — В прошлом алия не была в этом смысле столь однородной. К примеру, еще в 1970-х годах среди репатриантов из СССР был довольно ощутимый процент носителей идиша, но сегодня он сведен к минимуму. Олим из Грузии и Средней Азии в последние лет двадцать практически нет. Язык — это именно то, что объединяет приехавших в последние десятилетия. Что касается ментальности, то у выходцев из столиц и "глубинки" она очень разная. Да мы не так давно стали свидетелями, как серьезно расколол эту общность российско-украинский конфликт. Будь русскоязычное население Израиля действительно общиной, раскол по такому вопросу был бы невозможен. Куда больше, чем вопрос существования или не существования русскоязычной общины, нас должен беспокоить тот факт, что среди репатриантов 1990-х — 2000— годов, в отличие от тех, кто приехал в 1970-е — 1980-е, очень высок процент людей с нулевой еврейской ориентацией.
Главный ученый министерства алии и интеграции, профессор Ариэльского университета Зеэв Ханин на вопрос о том, существует ли и существовала ли когда-либо некая единая русскоязычная община Израиля, отвечает категорично: "Была и есть!" Однако тут же переходит к термину "общность", которым пользуется его тезка Зеэв Вагнер. Дискуссия в научных кругах и в обществе, по мнению Ханина, идет о том, в какой мере общность русских евреев в Израиле соответствует классическим представлениям об общине.
— Но это уже академические тонкости, — констатирует проф. Ханин. — Как бы то ни было, сегодня существование местной "русской" общины в том или ином ее понимании является фактом. Ее контуры образуют лидерские группы, представленные во всех сферах общественной, политической и экономической жизни страны; многочисленные институты, оказывающие специфические услуги и воспроизводящие структуры общинной идентификации; развернутая система формальных и неформальных связей и отношений. Есть также различные общественно значимые символы — от хайтека, театра "Гешер" и школ "Мофет" до праздников — Новый год, 9 мая и пр., которые давно утратили эксклюзивный русскоязычный характер, но по-прежнему воспринимаются коренными израильтянами в качестве домена "русской" алии и ее вклада в социально-экономическую и культурную палитру местного общества.
Другое дело, что понятие русскоязычной общины за годы, прошедшие с начала Большой алии, заметно эволюционировало. В отличие от классических эмигрантских общин, русскоязычные репатрианты в массе изначально стремились стать интегральной частью израильского общества. Таким образом, модель общины как "русского гетто" не была доминирующей, но все же весьма значительной — по моим оценкам, за такую модель в 1990-х выступало порядка 30% новоприбывших. Однако сейчас доля ее сторонников сократилась до 10%, то есть, по сути, они представляют собой маргинальную группу. Таким образом, "русская" община в стране есть, а вот "русского гетто" — нет. При всем множестве противоречий, можно назвать множество факторов и понятий, которые определяют границы этой общности…
Несколько неожиданный ответ дал на этот вопрос известный правый активист доктор Марк Радуцкий:
— Российское еврейство является порождением галута. На самом деле в Израиле существует не одна, а две русско-еврейские общины: репатрианты и эмигранты. Это и галахические евреи, и полные, но "воцерковленые" в "совок" и коммунизм. Это люди советской национальности, бегущие от своего еврейства и вынужденно прибывшие в еврейское национальное государство. Это евреи, не доехавшие до Америк и обиженные на судьбу. Потомки евреев, поколениями жившие вне всякой связи с еврейством и волей российской реальности вынужденные вспомнить о давно забытом еврействе бабушки. Понятно, что им чужды все наши еврейские штучки и сантименты
* * *
Прекрасно понимая, как легко запутаться в этой паутине мнений, мы задали нашим собеседникам вопрос о том, существуют ли какие-либо общие проблемы, объединяющие, по меньшей мере, 80% выходцев из СССР-СНГ и способные сцементировать общину. А заодно и то, по каким вопросам проходят линии раздела внутри русскоязычного сообщества Израиля. И вот какие ответы мы получили.
Павел Амнуэль:
— Общие проблемы существуют. Например, проблема социального жилья и пособий по старости. Среди "русских" велика доля людей, репатриировавшихся в таком уже возрасте, когда трудно или просто невозможно найти работу, освоить язык, заработать на собственное жилье. Но такие проблемы есть не только у "русских", это проблемы общеизраильские, просто у "русских" они выходят на передний план именно в силу того, что приехало много людей в возрасте за 60. Надежды на решение проблем возлагались именно на "русскую" общину, которая могла бы выступить единым фронтом. Но не выступила, поскольку общины, собственно, и не было. А "русские" партии имели очень малый вес в Кнессете и не могли – а в значительной мере и не собирались — отстаивать интересы "своих".
И все же, повторю, однозначно секторальных проблем, важных исключительно для русскоязычных репатриантов, я не вижу, практически все в той или иной степени относятся к любому израильскому сектору. Но именно в решении таких проблем вижу возможность — и даже необходимость — объединения русскоязычных израильтян. Линии разделения возникают, когда речь заходит именно об общеизраильских проблемах: безопасность и политика, в первую очередь. Политический спектр "русских" израильтян максимально широк: среди нас есть и крайне правые — как говорил в былые годы Либерман, "правее меня только стенка", — и крайне левые, и члены организации "Шалом ахшав". Есть "русские" харедим, есть атеисты — и те, и другие вполне достойные люди. Чрезвычайно трудно, если вообще возможно, найти для всех нечто общее, кроме русского языка, способное создать русскоязычную общину. Вопрос: нужно ли ее вообще создавать? Община либо возникает естественно на основании общих интересов и перспектив, либо не возникает, и искусственно этот процесс вряд ли будет идти.
Феликс Ушеренко:
— Общие проблемы и интересы, безусловно, существуют. Это обеспечение жильем, трудоустройство, защита прав русскоязычных граждан, неравенство в величине пособий и льгот. Линия разделения проходит по политическому представительству общины в израильском обществе. После создания партий ИБА и НДИ, частично защищавших интересы русскоязычной общины в Кнессете и в муниципальных советах, произошло разделение на сторонников этих партий, а после слияние ИБА с "Ликудом" разделение вылилось в группы сторонников НДИ и "Ликуда".
Марк Вейцман:
— Безусловно, общие проблемы имеются. Например, мошенники, пользуясь неосведомленностью новых репатриантов, обирают и обманывают их — разве это не наша общая проблема?! Недобросовестные владельцы съемных квартир дерут с репатриантов втридорога — тоже проблема. Существует определенная дискриминация при приеме на работу и оплате труда. Неприязнь к чужакам, правда, наблюдается во всех странах. Тем более, если они являются сильными конкурентами на рынке труда. Всему этому приходится противостоять. А гуртом, как говорят на Украине, и батька бить сподручнее. Думаю, нас еще объединяет общее прошлое, общие культурные коды и язык. Как правило, выходцам из СССР-СНГ чужда восточная музыка, они не посещают, как правило, ивритоязычные театры, а книги израильских авторов, которые поначалу пробуют читать в переводах, быстро отбивают у них охоту к дальнейшему чтению. Шокируют манеры новых сограждан — громогласность, бесцеремонность, избыточная мимика и жестикуляция. Условные скульптуры, постмодернистская живопись тоже не вдохновляют. В то же время хотел бы заметить, что при благожелательном в целом отношении к репатриантам у израильтян возникает к ним немало вопросов. Многие из наших дважды соотечественников не знают, а зачастую и не желает осваивать иврит. Да и идиш не знают. И истории своего народа. И к иудаизму равнодушны, и к нашим обычаям. И невольно возникает вопрос, который опять-таки можно задать очень многим: а зачем приехали?!
Лора Шавит:
— Думаю, наш общий интерес заключается в педалировании роли и влияния российского еврейства и изучение его в школах: от трудов Жаботинского до деятельности узников Сиона. Кроме того, требуются какие-то государственные механизмы по вовлечению в еврейский культурный код уже второго неассимилированного поколения неевреев по Галахе. Что касается линии раскола внутри русскоязычного сообщества, то для меня лично она проходит по отношению к Закону о национальном характере государства, откуда и происходит деление на "своих" и "не своих".
Зеэв Ханин:
— Опросы последних лет четко показывают наличие абсолютного большинства — 70-80 процентов , включая от 40 до 50 с лишним процентов молодежи, — которое признает наличие у "русской улицы" множества или отдельных специфических проблем. На практике, речь почти всегда идет обо всем спектре традиционных проблем, которые приходится решать большинству израильтян. Просто репатрианты, в том числе полуторного и второго поколения, ощущают их острее и потому полагают важным наличие у общины общественных и политических платформ, которые позволяют им высказать свое видение путей решения данных вопросов. Но все это не отменяет факта, что в русскоязычной общине, в целом интегрированной в местное общество, есть весь набор существующих в стране водоразделов — правые и левые, светские и традиционалисты, сторонники рыночной и "социальной" экономики и т.п.
Трое наших собеседников — Зеэв Вагнер, Марк Радуцкий и Даниэль Клинк — были по-прежнему категоричными: с их точки зрения общие проблемы русскоязычной общины — такой же фантом, как и она сама.
— Вряд ли можно точно указать на какую-либо общность интересов, — добавил Даниэль Клинк. – Возможно, есть некоторые общие проблемы, которые в равной степени соответствуют некоторым возрастным и социальным группам. Но практически ничего из этого не носит специфического "русского" характера.
Комментариев нет:
Отправить комментарий