ИМПЕРИЯ ШУДР

Лев Прыгунов | Империя шудр

Опубликовано: 14.03.2020

(Эта статья была написана в конце 1990 года, но «ветер перемен» останавливал её напечатать: мне казалось, что перемены необратимы, и мы, наконец, из порочного блуждания по кругу вышли на «светлый путь» по спирали. 1991 и октябрь 1993 года подтвердили мои надежды и только заставили меня добавить в статью размышления о «перерожденцах жертв», которые ещё более прибавляли оптимизма. Мы живём в самое интересное, переломное время, и забытая мной статья сейчас кажется очень актуальной. Итак – вперёд!)

Лев Прыгунов

Широко известно признание Антона Павловича Чехова в том, что он «всю жизнь выдавливал из себя раба». Приходишь в ужас от сознания того, что если такой человек всю жизнь боролся со своим рабством, то как же быть нам, простым смертным, у которых в генах почти ничего кроме рабства-то и не осталось? «Прощай, немытая Россия,» – писал М.Ю. Лермонтов, – «страна рабов, страна господ…» Господ, как известно, извели: революция, эмиграция, красный террор, гражданская война, голод, а остальных даже с небольшим налётом благородства и одной лишь тенью свободомыслия перебили в сталинские времена. Мы много говорим о жертвах, но почему-то почти или совсем не вспоминаем, что на десятки миллионов расстрелянных и репрессированных было по меньшей мере столько же доносивших, лжесвидетельствовавших, охранявших, допрашивавших, пытавших и расстреливавших! Из уцелевших в 37м миллионы (как правило, лучшие) погибли на фронтах войны, из уцелевших в войне и подросших в советское время сотни тысяч (опять же лучших из всех, что остались) были «прибраны» в последние чистки сороковых и начала пятидесятых! И вот, из оставшегося в живых бессловесного раба, оболваненного ложью и страхом, из лжесвидетеля, охранника, жертвы и палача появилось на свет новое, доселе невиданное социальное животное – Homo Soveticus – Cоветский Человек!

Но откуда взялся его предок – раб российский?

По одной из версий древнеиндийских Вед около трёх тысяч лет до Новой Эры произошло расселение Каст (основных каст, или варн, было четыре: Брахманы – жрецы, Кшатрии – воины, Вайшьи – купцы и ремесленники и, наконец, Шудры – каста рабов, подневольных крестьян, слуг и неприкасаемых). Брахманы остались на востоке, Кшатрии поднялись в горы, Вайшьи ушли на запад, а ШУДРЫ ПОШЛИ НА СЕВЕР! Потом из этих каст произошли народы с определённой врождённой «кастовостью». Возможно, это миф, сказка, но…«Сказка ложь, да в ней намёк…» Похоже, что в Индии шудр так достали, что они попёрли Бог знает куда – где ни один нормальный человек и жить-то не может – лишь бы их забыли, только чтобы их не доставали, да и вообще, чтобы они сами забыли, что они – Шудры! Если принять эту версию, то буквально всё в истории России становится предельно ясным – никакой «загадочности русской души» никаких «Умом Россию не понять…» и т.д., и т.п…. И когда оглядываешься на нашу историю, – и древнюю, и особенно новейшую; когда смотришь вокруг или честно прислушиваешься к движениям души собственной, то с ужасом осознаёшь горькую правду: да, мы все, увы, потомки шудр. И пусть читатель не думает, что автор собирается противопоставить себя гипотетическим шудрам! Автор, слава Богу, давно понял, что в нём сидит такая же классическая ШУДРА, но он, как и А.П. Чехов, всю свою сознательную жизнь выдавливает её из себя. Даже без перевода слышится в этом слове что-то отталкивающее, презренное, низкое, как и в русском его синониме – ЧЕРНЬ.

Но если принять ещё одну восточную мудрость, абсолютно еретическую с точки зрения Православия, – теорию Реинкарнации, – то и в этом случае всё становится на свои места: дело в том, что переродиться в другую касту шудра может только в том случае, если он/она осознАет, что она/он является шудрой и после этого начнёт, как А.П. Чехов «работать над собой».

В самый «расцвет застоя» мне довелось по роду своей деятельности часто бывать в лагере строгого режима, и в первые же дни в глаза бросалась жутковатая аналогия – «зона» была миниатюрной и совершенно точной моделью нашей страны: так же обнесена несколькими рядами колючей проволоки, снабжена электронной охраной, инфровидением, строжайшей системой пропусков (и всё время сверлила мысль: если в крохотном, всего на тысячу зэков лагере ТАКАЯ ДОРОГАЯ охрана, то какова же тогда цена «границы на замке» одной шестой всей земной суши, рассчитанной на 250 миллионов заключённых!) «Политическое устройство» лагеря – такой же тоталитаризм с пронизавшими всё «общество» осведомителями; лагерная торговля – копия советской мафиозно-монопольной со всеми её уродствами: воровством, дефицитом, обсчётом, обвесом и т.д.; товары с «воли» – ну чем не наш «Внешторг» с его убогим импортом – неважно что, неважно какой, но всегда втридорога. Лагерная «стенная газета» – наша тогдашняя печать с оглушительной пропагандой, ложью и драконовой цензурой; и, наконец, лагерная самодеятельность – копия нашего официального искусства с обязательным отбором, идейностью и т.д. и т.п. Так же примерно делились лагерные слои общества – для «пацанов» – частые карцеры, как лагеря и тюрьмы для находящихся на свободе наших преступников, а для «козлов» – стукачей, активистов и отличников (как правило, в одном и том же лице) – масса привилегий, вплоть до свободного выхода из зоны – чем не наши коммунисты, кагебисты и прочие «сов. работники» – так наз. «выездные». Я уж не говорю о недовольных и возмущающихся «правдолюбцах» – там с ними обращаются пострашней, чем с нашими диссидентами! Но самая унылая и безнадёжная параллель – это лагерный труд – т.е. наш «вольный», в смысле «рабский», с его браком, «блатом», взятками «Куму», обманом, ленью и бессмысленно низкими коэффициентом и зарплатой. И сама собой составлялась пропорция: свободное мировое сообщество относится к нашей стране, точно так же, как наша страна относится к собственным «исправительным учреждениям».

Мы давно привыкли во всех наших бедах обвинять других: Америку, Европу, или некую «советскую систему» вообще, как нечто, стоящее вне нас, навязанное нам откуда-то извне: то мифическими масонами, то злополучными евреями, то оголтелыми большевиками. Но может быть всё дело в нас самих? Может быть мы всегда были такими? Может быть элементы «системы», на которую мы всё валим, как споры простейших, веками спали в наших жилах и тут вдруг при благоприятных условиях (созданных ВКПб, ВЧК, ГПУ, ОГПУ, МГБ, НКВД, КПСС и КГБ), как в курином бульоне, расцвели пышным цветом? Может быть всё дело лишь в том, что мы – ШУДРЫ?! Посмотрим Даля – слова шудра у него нет, но есть раб и чернь. «Раб – невольник, крепостной, обращённый в собственность ближнего своего, состоящий в немой власти его… Встарь были различные степени рабов: холоп, смерд, кабальный и проч. Рабами писались сами в просьбах царям, князьям, даже вельможам писывались рабами, рабишками. Раб Божий – всякий человек…» «Чернь, чёрный народ, толпа, ватага их. «Чернь бушует, о чём не знает», «из черни вышел, да пообчистился».

Можно обвинить автора в специальном подборе цитат, но всё же попробуем обратиться к истории. Вот что пишет Н.М. Карамзин о России XV века при великом князе Иване III (между прочим, дедушке Ивана Грозного) : “Ничто не удивляло так иноземцев, как самовластие Государя Российского и лёгкость употребляемых им средств для управления землёй: «Скажет, и сделано», – говорит барон Герберштейн, – «жизнь, достояния людей мирских и духовных, вельмож и граждан совершенно зависят от его воли. Нет противоречия и всё справедливо, как в делах Божества, ибо русские уверены, что Великий Князь есть исполнитель воли небесной. Обыкновенные слова их – так угодно Богу и Государю, ведает Бог и Государь. Не знаю, свойство ли народа требовало таких самовластителей, или самовластители дали народу такое свойство…» (Н.М. Карамзин «История Государства Российского» том VII, гл. IV). И как же знакома нам попытка Карамзина противопоставить нормальным и здравомыслящим суждениям образованного иностранца ещё аж XV века демагогию и лицемерие российской идеологии века XIX! “Без сомнения дали», – убеждает нас Карамзин, – «чтобы Россия спаслась (от кого? Татар? Евреев? Масонов? Л.П.) – и была великой державой. Сия неограниченная власть монархов казалась иноземцам тираниею: они в легкомысленном суждении своём забывали, что тирания и есть только злоупотребление самодержавием». Не правда ли, что-то до боли знакомое в этих строчках для современного читателя? Да и А.С. Пушкин отметил Карамзинскую историю известной эпиграммой:

В его истории изящность, простота

Доказывает нам, без всякого пристрастья,

Необходимость самовластья

И прелести кнута.

Вот что пишет о том же времени и о Великом Князе Иване III замечательный русский историк Н.И. Костомаров: «Заметно возрастала жестокость характера московского государя по мере его могущества. Тюрьмы пополнялись, битьё кнутом, позорная торговая казнь стала частым повсеместным явлением, теперь от неё не избавлялись ни мирские, ни духовные, навлекшие на себя гнев государев. Страшные пытки сопровождали допросы. Иван Васильевич сознавал нужду в иноземцах, и вслед за Аристотелем Фиораванти появилось их уже несколько в Москве; но московский властитель не слишком ценил их безопасность, когда что-нибудь было не по его нраву. Был у него врач немец по имени Антон; этот врач лечил одного татарского князька Каракуча, находившегося при царевиче Даниаре, служившем Москве: вылечить его не удалось. Великий князь не только выдал этого бедного немца сыну умершего князька, но когда последний, помучивши врача, хотел отпустить его, взявши с него окуп, Иван Васильевич настаивал, чтобы татары убили Антона; и татары, исполняя волю великого князя московского, «повели Антона под мост на Москву-реку и там на льду зарезали ножом яко овцу», по выражению летописца. Это событие навело такой страх на Аристотеля, что он стал проситься у Ивана Васильевича отпустить его на родину, но московский властитель считал своим рабом всякого, кто находился у него в руках; он приказал ограбить всё имущество архитектора и засадить в заключение на дворе немца Антона. Итальянец был выпущен только для того, чтобы по неволе продолжать службу в земле, в которую имел легкомыслие заехать добровольно».

Вот ещё свидетельства и мнения иностранцев о российском быте XV и XVI веков, собранные Карамзиным: «Удивительно ли, что Великий Князь богат: Он не даёт денег ни войску, ни послам и даже берёт у них, что они вывозят драгоценного из чужих земель: так, князь Ярославский, возвратясь из Италии, отдал в казну все тяжёлые золотые цепи, ожерелья, богатые ткани, серебряные сосуды, подаренные ему императором…» Браво! Мы сравнялись с XV веком! До недавних пор работающие заграницей отдавали советскому «Великому Князю» 80% своего заработка!

«Наши свойства казались наблюдателям и худыми, и добрыми, обычаи любопытными и странными. Контарини пишет, что москвитяне теснятся с утра и до обеда на площадях, на рынках, а заключают день в питейных домах: глазеют, шумят, а дела не делают. Герберштейн, напротив того, с удивлением видел их работающими в праздники… Замечали, что россияне не злы, не сварливы, терпеливы, но склонны (особенно москвитяне) к обманам в торговле. Славили древнюю честность новгородцев и псковитян, которые уже тогда начинали изменяться в характере». Прошло с тех пор пятьсот с лишним лет, а мы узнаём и нашу вороватую торговую Москву, и наши «субботники» и «воскресники», ставшие у нас чуть не национальной гордостью, и наше раздолбайство и пьянство. Очень интересны мнения Карамзина и иностранцев тех времён и об умении русских воевать: «В битвах мы надеялись более на силу, нежели на искусство: обыкновенно старались зайти в тыл к неприятелю, окружить его, вообще действовать издали, не в рукопашную, а когда нападали, то с ужасным стремлением, но непродолжительным. «Они, – пишет Герберштейн, – в быстрых своих нападениях как бы говорят неприятелю: беги, а то мы сами побежим! И в общежитии, и в войне народы удивительно разнствуют между собою – татарин, сверженный с коня, обагрённый кровью, лишённый оружия, ещё не сдаётся в плен, машет руками, толкает ногою, грызёт зубами. Турок, видя слабость свою, бросает саблю и молит победителя о милосердии. Гонись за русским – он уже не думает обороняться в бегстве, но никогда не требует пощады. Коли, руби его: молчит и падает». Не так ли бессловесно шли на убой миллионы жертв сталинского террора? Молчали и падали..

А вот и самое горькое замечание Карамзина, на котором бы хотелось остановиться особо: «Рабство, несовместное с благородством, было (по словам Герберштейна) общим в России». Рабство, несовместное с благородством!.. Страшные слова, повисшие над нами, точно проклятие. Разрыв с Европой, где понятия о благородстве укоренились ещё с рыцарских времён, был громадным, увы, и в XV веке! И тут возникает вопрос: являются ли понятия «раб», «чернь», «рабство» прерогативой одного лишь сословия угнетённых, или это особое свойство «нутра» (рука не поднимается написать «души»), или характера любого человека, стоящего на любой ступени общественной лестницы? Конечно же, «чернь», «шудра» понятия не сословные (вспомним магический палиндром: раб – бар). Если у человека отнять совесть, сострадание, чувство долга, стремление к правде, любви, жажду справедливости, то он становится самым страшным и опасным животным на планете. Вот это и есть ШУДРА. Всякий народ здоров. «Чернь» – болезнь народа, его плесень, ржа, его раковая опухоль. Народ мудр и добр. Чернь тупа и зла. Российские шудры больше всего на свете ненавидят изобличающую их правду, вечно и привычно называя её клеветой, а сами расправляются с неугодными им правдоискателями лжесвидетельством и неправедным судом, подкидывая им при обысках наркотики или оружие. «Кто любит наставление, тот любит знание, а кто не любит обличения, тот невежда… Не утвердит себя человек беззаконием; корень же праведников неподвижен». (Книга притчей Соломоновых, гл. 12) Шудры монополизировали российскую историю – и древнюю, и новейшую, но самое страшное – они присвоили, (можно сказать украли у народа) понятие истинного патриотизма, подменив его на лживое и трескучее самовосхваление.

Совсем недавно (1990 г.) в Москве в издательстве СП Интерпринт вышла знаменитая книга французского путешественника Маркиза де Кюстина «Записки о России», написанная им в 1839 году в царствование Николая I и которая вызвала у одних читателей (меньшинства) восторг и восхищение, а у других (большинства) ярость и ненависть. И всего лишь потому, что в ней очень много точных заметок о российском закоренелом рабстве, слишком болезненных для сознания наших шудр. Приведу несколько цитат. «Пристрастие к парадам в России доходит до мании. Мне это не смешно: ребячество в больших размерах – нечто ужасное; это уродство, возможное только при тирании, которая в нём проявляется, быть может, наиболее страшным образом…» (стр. 20). «Россия – нация, состоящая из немых; какой-то маг превратил 60 миллионов людей в автоматов, ожидающих волшебного жезла другого чародея, чтобы возродиться и жить. Эта страна производит на меня впечатление чертога спящей царевны: всюду блеск, позолота, великолепие, есть всё… кроме жизни, т. е. свободы» (стр. 59).

Об «исправительных» учреждениях: «Неизвестны даже преступления некоторых узников, которых всё-таки постоянно держат в заключении, потому что не знают, кому их передать, и думают, что удобнее продолжать злодеяние, чем оглашать его. Боятся дурных последствий запоздалого правосудия и отягчают зло, чтобы не пришлось оправдывать его чрезмерность… (Подчёркнуто мной Л.П.) Так, нам твердят ежеминутно, что в России нет смертной казни. Заживо погребать не значит убивать!» (стр. 71). Княгиня Трубецкая подала прошение Николаю I о помиловании её мужа, хотя тот уже отбыл назначенный ему срок каторги, но царь его не помиловал. Вот слова Маркиза де Кюстина: «Он давно бы простил, если бы был так велик, как он кажется, но милосердие, помимо того, что оно противно его природе, он считает слабостью, которою царь унизил бы своё царское достоинство; привыкнув измерять свою силу страхом, который он внушает, он смотрел бы на милость, как на измену своему кодексу политической морали». (стр.73). Между Петербургом и Новгородом, на протяжении нескольких перегонов, Кюстин заметил второй путь, параллельный главному шоссе, но содержимый менее исправно. Смотритель объяснил, что во время проезда царя все едущие по шоссе должны сворачивать на второй путь. Кюстин не сразу поверил серьёзности такого объяснения – настолько диким показалось оно европейцу. Ведь король, говоривший: «La France c*est moi!” – останавливался, чтобы пропустить стадо баранов, и в его царствование всякий француз, пеший и конный, мог сказать любому лицу из королевской фамилии словами старой поговорки: «дорога принадлежит всем без разбора».(стр. 77). Вот что пишет Кюстин, почитав Карамзина: «Такое царствование (Ивана IV) ослепляет навсегда (выделено мной Л.П.) человеческую душу у нации, терпеливо вынесшей его до конца: на последних потомках людей, клеймённых палачами, отзовётся измена их отцов своему долгу. Преступное оскорбление человечества унижает народы в их отдалённейшем потомстве. Это преступление состоит не только в неправедных действиях, но и в перенесении их». (стр. 90). «Не человека обожают в императоре Николае, а честолюбивого повелителя нации, еще более честолюбивой, чем он.» И, наконец, последнее из Маркиза де Кюстина: «…Много лет Париж читает революционные журналы, оплачиваемые Россией.» (стр. 127).

Между прочим, Сталин своим «Коминтерном» купил полмира.

После записок Кюстина о «неправедном суде в России» сразу вспоминается жестокая судьба Афонского монаха Максима Грека, приглашённого царём Василием (отцом Ивана Грозного) в Москву для исправления «священных книг», в которых невежественные переписчики допустили массу ошибок. Ошибок оказалось так много, что и сам царь, и вся «православная верхушка» в 1525 году устроила над ним судилище с откровенными лжесвидетелями, объявила его «врагом народа» и, соответственно, «турецким шпионом», на тридцать с лишним лет лишила свободы и до самой его смерти отказывалась отпустить его на Афон. Вот отрывок из «Русской Истории в жизнеописаниях ЕЯ ГЛАВНЕЙШИХ ДЕЯТЕЛЕЙ» Н.И. Костомарова, где он описывает жизнь Максима Грека: «…В одном из своих поучений он говорит: «Страсть иудейскаго сребролюбия и лихомания до такой степени овладела судьями и начальниками, посылаемыми от благоверных царей по городам, что они приказывают слугам своим вымышлять разные вины на зажиточных людей, подбрасывают в дома их чужие вещи; или притащат труп человека и бросят на улице, а потом, как будто отмщая за убитого, начнут истязать не только одну улицу, но всю часть города, по поводу этого убийства, и собирают себе деньги таким неправедным и богомерзким способом. Слышан ли когда-нибудь у неверных язычников такой гнусный способ лихоимания? Разжигаемые неистовством несытого сребролюбия, они обижают, лихоимствуют, расхищают имущества вдовиц и сирот, вымышляют всякие обвинения на невинных, не боятся Бога, страшного мстителя обиженных, не срамятся людей окрест их живущих, ляхов и немцев, которые хоть и латынники по ереси, но управляют подручниками своими с правосудием и человеколюбием». Указать на превосходство латын пред православными в то время было до крайности резкою выходкою». Максим Грек оставался в заточении до самой смерти в 1556 году. «Не довелось ему увидеть Афона: Москва боялась его отпустить, потому что он узнал в Московском государстве «всё доброе и лихое… В Москве не любили, чтобы о русских порядках и нравах дурно толковали за границей, а этого от Максима, конечно, можно было ожидать после той горькой чаши, которую он выпил в земле, на пользу которой посвятил свою жизнь» (Н.И. Костомаров. Русская История в жизнеописаниях…» I том, стр. 355, 357.) Но вот что поражает больше всего: после смерти Максима Грека почитание его (православными!) началось уже в конце 16го века, а святой митрополит Макарий почитал преподобного Максима как святого при жизни! И даже существуют иконы 17 века с его НЕКАНОНИЗИРОВАННЫМ изображением! Православные опомнились только в 1988 году!, когда среди новопрославленных русских святых был канонизирован и преподобный Максим Грек. Сами погубили и сами прославили!

И ещё – за триста лет(!) до судилища над Максимом Греком английские бароны (уже тогда почти все они были юристами(!) осадили Лондон, потребовали открыть городские ворота и, арестовав короля, заставили его говорить с ними больше недели (!) и в конце концов убедили его в том, что Король обязан соблюдать все Британские законы наравне со своими подданными!!! Так появилась на свет «Magna Carta” – фантастический документ, – первая «Хартия Вольности»! И это в 1215 году! В общем, можно с прискорбием признаться, что нынешняя Россия в правовом отношении до сих пор не смогла догнать древнюю Британию!

Но вернёмся в новейшую историю. Казням чекистов поначалу сопротивлялся НАРОД (мятежи матросов, солдат, рабочих, бунты крестьян), но Советская власть, объединившись с чернью, объявила беспощадную войну НАРОДУ, которую вела долго, упорно и, к несчастью, очень успешно. В казни «чрезвычаек» поначалу не верили и если сопротивлялись, то вяло. А когда поверили, было поздно – слова уже были названы! Ленин давно понял убийственную магию ярлыков, (как позже Сталин, Гитлер и Мао): свою крохотную фракцию назвал БОЛЬШЕВИКАМИ, захват власти – Великой Октябрьской Революцией, кровавый разгул ОГПУ – ВЧК – «диктатурой пролетариата», тоталитарный режим – Истинной Свободой и т.д. и т.п., а несогласных и сопротивляющихся заклеймил страшными словами: кулаками-мироедами, «контрой», буржуями, которых непременно надо было уничтожить, как класс, а уж позже – каких только кличек не придумывалось Великими Шудрами достойным людям! И одним из самых страшных ругательств было слово «благородный»!

Кроме внутреннего врага, – раба внутри себя, о котором говорил А.П. Чехов, у нас имеется ещё по крайней четыре категории шудр: политические, торговые, шудры-преступники и шудры-силовики, а Россия, увы, похожа на громадное запущенное животное, сплошь покрытая паразитами. Политическая чернь с остервенением делит пирог власти, а торговая и преступная душит народ, объединяясь в монолиты-симбиозы, плодясь рэкетирами, наёмными убийцами, шудрами-силовиками и посредниками посредников. Ко всем ним присоединяются люмпены, и все вместе они захлёбываются в ненависти к демократам. И всех их кормит НАРОД, т.е. те, кто хочет всего лишь честно жить и работать, и на чью долю, в основном, и падают лишения нашего времени.

Теперешний момент нашего существования – это маленькое звено в очень длинной цепи событий, случайностей, достижений, ошибок и преступлений – наша КАРМА, как сказал бы восточный философ, явно нисходящая, то есть мы, говоря по-русски, просто катимся вниз. В советское время сконцентрировались и расцвели все самые негативные стороны России: ложь, лицемерие, страх, (и в ответ – агрессия), лень, воровство, лжесвидетельство, зависть; ко всему этому прибавился тщательно скрываемый разврат и откровенный, наглый, немыслимый раньше цинизм, который, можно сказать взорвался особенно в последние советские и постсоветские годы. Весь цивилизованный мир старается жить по принципу «не укради», наш принцип – «не пойман – не вор»; истинное христианство требует полного, безоговорочного покаяния, а мы бодренько твердим: «Не согрешишь, не покаешься!» (Сколько храмов поставлено на Руси во искупление кровавых преступлений – один Бог ведает!) Весь нормальный мир старается выявить свои проблемы и болячки, чтобы немедленно начать их решать, мы же талдычим своё: «Не выноси сор из избы!» И во все века находилась армия идеологов-паразитов. Вот отрывок из «Духовной беседы» за 4-е января 1864 года (речь идёт о польском восстании и реакции Европы на его подавление Россией: «Все истинно русские теперь видят и понимают, что от Европы нам нечего ждать добра в политическом отношении, что все европейские народы, чуждые нам по своей национальности, характеру, образованию и вере, завидуют нам, боятся нас, желают нам всевозможного зла, даже когда и сами сознают, что не могут сделать его в достаточной мере. Что же поставило Россию на такую высоту и в такие отношения к Европе? Главным образом – Вера, Православие…» (Читай – марксизм, ленинизм, социализм, коммунизм…») «Больно умный!» – вот классическое отношение шудры к просвещению и яркой личности. А вот из нашей истории: «5го февраля 1498 года князю Семёну Ряполовскому отрубили голову на Москвеё-реке за то, что он «высокоумничал» с Патрикеевым, как выразился князь. (Н.И. Костомаров, «Русская История в жизнеописаниях Её главнейших Деятелей.» стр. 263) «Просвещение возмущает: раб требует чего-нибудь безусловного, он понимает только тиранию даже и в морали, он любит и ненавидит без оттенков, до глубины души, до боли, до болезни, – все вынесенные им скрытые страдания возмущаются против аристократического вкуса, как будто отрицающего страдание…» – писал немецкий философ Фридрих Ницше. (Ф. Ницше «По ту сторону добра и зла» параграф 46) И тут, я думаю, можно посочувствовать глубокому страданию шудры – он, всё-таки, тоже человек.

Самодовольство и невежество также всегда были вопиющими среди российских шудр. «Мы университетов не кончали!» – кричит он во всё горло. «Своих русских людей, способных отправлять посольство к иноземным государям, у Великого Князя Московского было немного: нравы московских людей были до того грубы, что и впоследствии, когда посылались русские послы заграницу, нужно было написать им в наказе, чтобы они не пьянствовали, не дрались между собою, и тем не срамили русской земли», – пишет Костомаров о российских нравах во времена Ивана III, – ну чем не наши парткомы и райкомы, на которых проверяли и напутствовали наших граждан, выезжавших заграницу в самое недавнее время?

* * *

Семьдесят лет мы кричали о преимуществах социализма! И это всегда было в России! Все цари похвалялись преимуществами самодержавия. Ни одна европейская страна не смогла бы так быстро построить целый город на болоте (читай: на костях и на крови), как это сделал Пётр I, используя преимущества беспросветного рабства! Так и повелось с него – всем нашим самодержцам хотелось и рыбку европейскую съесть, и наше рабство оставить нетронутым. И перестройками Россию не удивишь – во все времена так рьяно принималась она за всякие перестройки, да переделки, что потом сама не выдерживала непомерного напряжения. Застоявшаяся часть талантливых и честных людей (а их всегда было меньшинство) набирала высокий темп, чем вызывала лютую ненависть у бездарного большинства и подлого меньшинства, которое в конце концов захватывало власть и всё меняло по своему, и снова наступал мрак на долгие годы. Так было после Лжедмитрия, после Петра I и при Павле Петровиче, после декабристов, при Александре II, во времена Столыпина, перед первой мировой войной, после февральской революции, при Хрущёве и, наконец, всё это происходит в наши дни. Если бы «декабристы не разбудили Герцена», если бы народовольцы, с фанатическим остервенением несколько раз покушавшиеся на царя-освободителя Александра II, не достигли своей цели, если бы не был убит Столыпин, если бы Корнилов пробился к Петрограду, если бы Хрущёв, сказав «А», хотя бы произнёс «Б»… О, Боже! Сколько этих «если бы» в русской истории! И всё по вине ШУДР всех мастей! И бросается в глаза жуткая закономерность – народ полностью смиряется, терпит любые муки от тиранов древних и новейших, при этом исступлённо их прославляя (ни на Ивана Грозного, ни на Сталина не было ни одного покушения, а многие «старые большевики», расстреливаемые «сталинскими соколами-чекистами кричали «да здравствует Сталин!»). Но как только преступный деспотизм уходит в прошлое, а новое правительство искренне желает произвести благодатные реформы, в народе тут же появляются лже-цари и лже-пророки, подстрекающие к смутам, заговорам и бунтам, и именно тогда, когда жизнь, наконец, становится сносной, когда брезжит рассвет недосягаемой свободы, вольного труда и свободной торговли. – именно тогда народ, как сговорившись, набрасывается на «верхи» и вынуждает их прибегать к жестоким репрессиям. И снова на удивление всему свету наступает тишина и всеобщая покорность. Декабристы воспитывались, предназначались стать первыми людьми государства, потерпи они ещё пару лет, и все рычаги управления оказались бы в их руках, Россия неизбежно стала бы конституционной монархией, и медленно и верно страна вошла бы в «Европейский дом» ещё более ста лет назад. И вот ведь удивительно! Когда проливались реки крови и гибли тысячи и миллионы людей, почему-то не находились герои, желавшие остановить преступления тиранов, но стоило правительству начать эволюционные изменения сверху, тут же появлялись Пестели, Каракозовы, Веры Засулич, Софьи Перовские, Богровы и целые армии боевиков, глупцов, фанатиков и честолюбцев, искренне готовых пожертвовать своими жизнями! И к 1917 году, когда власть окончательно ослабла, возникли, как чёрт из коробочки, трусливые и подлые бандиты: Ульянов-Ленин, Бронштейн-Троцкий, Джугашвили-Сталин и «железный Феликс» с армией чекистов!

* * *

Человек отличается от животного только чувством долга, интуитивным предчувствием Божественного и ощущением прекрасного. И микроб, и человек существа биологические. Микроб только пожирает и размножается, и существует до тех пор, пока не сожрёт тот объект, на котором паразитирует. Жизнь шудры так же незамысловата и ограничивается лишь отправлениями хищного, прожорливого животного плюс незатейливые развлечения, желательно до «полной отключки». Какие уж тут высокие идеалы! Поэтому любое покушение на священное право шудры «отключиться» вызывает в нём яростную «классовую» ненависть и безоговорочные требования «социальной справедливости»: «У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает!» Материалистический постулат «бытие определяет сознание» снимает всю ответственность и за убогий уровень сознания, и за преступное состояние «бытия», и пока человек не почувствует, что всему и начало, и причины ДУХ СВЯТОЙ, – он останется полу животным. «Неверье – слепота, но чаще – свинство», – говорит поэт. Преступление коммунистов против человечества и Божественной Истины в том и состоит, что они 70 лет исключали само понятие Духа Святого из жизни народа, и то ли в насмешку, то ли в наказание Господь поставил печать мертвечины на всём советско-коммунистическом. Безумный лозунг, который несли шудры в день похорон «вождя пролетариата»: «Могила Ленина – колыбель человечества!» стопроцентно воплотился в коммунистической реальности: главная святыня коммунистов – труп, площадь, где до сих пор отправляются государственные церемонии – кладбище, а вся наша видимая действительность и, особенно, эстетика, – гробовые, кладбищенские. Всё, что мы производили до сих пор – это гробы разных видов и размеров – от спичечного коробка до многоквартирного дома.

* * *

Мы не можем жить без какой бы то ни было идеологии опять же из-за своего рабства – боимся остаться без подпорок, цепляемся за неё, поскольку сами мыслить не умеем. И какое раздолье бездарным мошенникам! Прилепился ко дну «идеологической шлюпки» как паразит-моллюск, и жизнь сделана! Во все века любой отход от догмы предавали анафеме. И это всё тот же вечный комплекс российской власти, то бишь тирании! Вот почему во всю историю России СЛОВО было таким же преступлением, что и ДЕЛО, (но чаще даже б0льшим). Многие наши властители были неумны, не образованы, грубы, бездарны и трусливы, – при таких властителях гонение на слово всегда ожесточалось. Не так ли и сейчас стонет кое-где наша провинция от засилья дураков или подлецов-начальников? Вот где полное единомыслие: вместе воруют, вместе пьют, вместе расправляются с неугодными; и смотрит с чёрной завистью полу немая провинция на раскрепощённую столицу с её «Аргументами», «Курантами», «Коммерсантами» и «Московскими новостями» как на что-то далёкое, нереальное и недосягаемое.

Раб – вор, раб – лжесвидетель, раб – паразит. И наоборот. Раб убеждён, что причина его несчастья – счастье другого. Раб никогда не считает себя виноватым, у него всегда и во всём виновны другие: правительство, мировая буржуазия, Европа, Америка, евреи, масоны, сосед и всё, что угодно. Раб – деспот. Маленький – в кругу семьи, большой – в масштабах страны, континента, мира. Основные признаки – зависть и жадность. Ещё одно совпадение, лингвистическое – только в русском языке слова «работа», «рабочий», «работник» образованы от корня «раб». Мы жили не в «Империи зла», а жили и пока ещё живём в «Империи шудр», и коммунистическая партия – ярчайший пример их объединения. Как бы ни оправдывались коммунисты своей приверженностью к светлым идеалам, мотивы их вступления в КПСС всегда были ясны каждому свободно мыслящему человеку. Вся история раскулачиваний, уплотнений, реквизиций и разоблачений врагов народа «во имя социальной справедливости» есть не что иное, как акты грабежа, доносов и клеветы с целью свести счёты, занять место повыше во властной иерархии или лучшую квартиру, хапнуть под шумок чужую мебель, коллекцию, библиотеку, жену или драгоценности.

Из порядочных и честных – бесстрашное меньшинство жертвовало собой (А.Сахаров, А. Солженицын, А. Гинзбург, Н. Горбаневская и др.), а осторожное большинство пряталось, спивалось, предпочитало нести лишения, но не лгать, не предавать, не «стучать», и последние шесть горбачёвских лет явились для них истинным чудом! Мог ли кто-нибудь предположить, что с уходом нелепейшего из генсеков Черненко власть черни хотя бы пошатнётся!

Так возможны ли свобода и демократия у нас, в стране, где, как мы только что выяснили, внутреннее рабство далеко ещё не «выдавлено»? Прекрасный ответ на это дал Столыпин в своей знаменитой речи на открытии Второй Государственной Думы: «Легко сказать – дайте стране все свободы. И я говорю: надо дать свободы, но при этом добавлю, что предварительно нужно создать граждан и сделать народ достойным свободы».

Есть три основных рычага для «создания» граждан: 1) Закон и, соответственно, независимый Суд; 2) Частная собственность и 3) Культура. Самым трудным и почти безнадёжным является восстановление Законности и Суда, поскольку у советского человека навсегда отбита вера в понятие «Конституция», так же как в отделениях сов. милиции отбивали почки только за произнесение этого слова. Что касается частной собственности, то здесь ещё теплится кое-какая надежда. Раб безответственен, поскольку ему «нечего терять, кроме своих цепей». Частная собственность и вытекающие из неё ответственность и конкуренция – единственно верный и здоровый путь к естественному отбору в экономической сфере (тоже, конечно, с помощью Закона и его исполнения), и это настолько очевидно, что неприятие шудрами этой аксиомы говорит о полном отсутствии у них здравого смысла. Что касается Культуры, то нам необходимо включаться во всемирный культурный поток, поскольку за семьдесят лет цензуры и идеологической пропаганды в «Советском Искусстве» мы почти безнадёжно отстали от свободного мира, традиционно лидируя кое-как в классическом балете и исполнительском мастерстве наших уникальных музыкантов. Гениальный Пушкин бог знает когда предсказал всю суть так наз. «Социалистического реализма» – культуры шудр в чистом виде – в своём гениальном стихе «Поэт и толпа». Вот из него небольшой отрывок:

…И толковала чернь тупая:

зачем так звучно он поёт,

напрасно ухо поражая?

К какой он цели нас зовёт?

О чём бренчит? Чему нас учит?

Зачем сердца волнует, мучит,

как своенравный чародей?

Как ветер песнь его свободна,

зато как ветер и бесплодна,

какая польза нам от ней?

И когда поэт отвечает:

«Тебе бы пользы всё – на вес

кумир ты ценишь Бельведерский.

Ты пользы, пользы в нём не зришь,

но мрамор сей ведь Бог! Так что же?

Печной горшок тебе дороже –

ты пищу в нём себе варишь».

И «шудра» очень чётко и требовательно перечисляет Задачи Советского Художника:

Нет, если ты Небес избранник,

свой дар, божественный посланник,

во благо нам употребляй:

сердца собратьев исправляй!

Мы малодушны, мы коварны,

бесстыдны, злы, неблагодарны,

мы сердцем хладные скопцы,

клеветники, рабы, глупцы,

гнездятся клубом в нас пороки.

Ты можешь, ближнего любя,

давать нам смелые уроки,

а мы послушаем тебя…»

И вот достойный ответ великого поэта российским шудрам:

«Подите прочь – какое дело

поэту мирному до вас!

В разврате каменейте смело,

 Не оживит вас лиры глас!

 Душе противны вы как гробы…»

Какое удивительное лингвистическое пророчество! Сколько гранитных, бронзовых, мраморных и гипсовых памятников было возведено нашими шудрами их ИДОЛАМ, которые до сих пор пьют энергию и кровь российского народа!

И, между прочим, эти стихи были напечатаны, не смотря на «драконовскую царскую цензуру», в журнале «Московский вестник» в 1829 году под названием «Чернь»!

* * *

Советская власть была кромешным Адом для свободного человека и блаженным Раем для шудр – не случайно чуть не с первых дней Сов. Власти была создана так наз. «мандатная комиссия» – этакий фильтр, не пропускавший в «шудровскую» номенклатуру представителей народа, т. е. всего лишь нормальных честных и образованных людей.

Тиран может появиться только в той стране, где шудры берут верх, и его появление у нас было прекрасно подготовлено всей большевицкой шайкой во главе с Лениным. К концу двадцатых годов чернь в разных её ипостасях возносит на вершину власти свою суперзвезду, свою Сверх шудру – ИОСИФА СТАЛИНА, и уже в 1933 году Осип Мандельштам пишет знаменитый портрет деспота:

Его толстые пальцы, как черви жирны,

А слова, как пудовые гири верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей,

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подковы куёт за указом указ –

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него, то малина

И широкая грудь осетина.

Как тут не вспомнить одного из самых гнуснейших тиранов в истории человечества – царя Ивана IV “Грозного» – тот же сброд полу людей, та же ненасытность крови, та же подозрительность и тот же безумный страх – мало кто знает, что Иван «Грозный» в ужасе перед возможным мщением за свои злодеяния успел договориться с Елизаветой Английской о своём «политическом убежище» в Англии! (Его письмо Елизавете выставлено в витрине Британского музея). И «Грозный», и Сталин, казня одного, казнили, как правило, и всю его семью. Мы сейчас сокрушаемся об уничтожении генофонда России во время «строительства коммунизма» – было, всё это было в России и до Советской власти! И Иван III, и Василий, и Иван IV, и Пётр I, и обе Анны, и Елизавета, и даже Екатерина расправлялись с неугодными им умнейшими и благороднейшими людьми России безжалостно и методично. И во все времена чернь доносила, клеветала, предавала, пытала, казнила, улюлюкала, а народ России, увы, почти всегда безмолвствовал. Когда читаешь историю зверств Иоанна, волосы становятся дыбом – вот один из множества примеров, описанный в летописи: «Иногда тиран сластолюбивый оставлял пир, громким кликом созывал дружину, садился на коня и скакал плавать в крови. Так он из-за роскошного обеда устремился растерзать литовских пленников, сидевших в темнице… Умертвив более ста человек, тиран с торжеством возвратился в свои палаты и снова сел за трапезу…» «Таков был царь, – продолжает Карамзин, – таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошёл в мучительстве, то они превзошли всех в терпении, ибо считали власть государеву властию божественною и всякое сопротивление беззаконием». И снова пропагандистский трюк придворного историка! Не этот ли ложный патриотизм и сделал наше рабство безнадёжным и неискоренимым? «Гибли, но спасали для нас могущество России, ибо сила народного повиновения есть сила государственная…» Да что же это за народ такой?! И почему он обязан повиноваться уроду и преступнику?! И какова цена Государству и его Могуществу, достигнутому таким повиновением? А недостаточно ли всего-навсего соблюдения гражданами разумных и твёрдых законов, исключающих в самих себе любой произвол? Во все века дурные правители требовали от своих подданных слепого повиновения, – вот основной корень «комплекса власти», когда надо бы желать одного лишь честного выполнения гражданского долга с полной гарантией со стороны власти и закона абсолютной неприкосновенности достоинства гражданина. Только в стране свободных и гордых граждан, только в стране, где оскорбление человеческого достоинства неукоснительно наказывается законом, к власти никогда не сможет прийти тиран.

В наши «новейшие» времена «Империя шудр» всё-таки получила, или, скорее, обрела долгожданную новую идеологию: сейчас государственной (сознательной, или подсознательной) идеологией является ОТКРЫТОЕ И ПОВАЛЬНОЕ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО, будь то ИСТОРИЯ, ПОЛИТИКА, ОБРАЗОВАНИЕ, ПРОПАГАНДА, ГОСУДАРСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ, СУДОПРОИЗВОДСТВО, или ДИПЛОМАТИЯ и не видеть, или не признавать это могут только ШУДРЫ. И уж если оглянуться на совсем недалёкое прошлое, когда власти после прокисшей идеологии коммунизма буквально впихивала в неокрепшие народные мозги идеологию Православия, ещё не ставшего ВЕРОЙ, то сразу бросается в глаза полное неприятие ими, то есть властями, самых простых христианских истин: не убий, не укради, не ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВУЙ… и так далее.

Так всё-таки – есть ли хоть какой–нибудь шанс покончить с беспросветным «шудризмом» в нашей несчастно-прекрасной и прекрасно-несчастной стране? Если вернуться к теории реинкарнации, то определённо есть! Попробуем разобраться в том, что произошло в августе 91го и октябре 93. И то, и другое для коммунистов и чекистов оказалось настолько невероятным, что они до сих пор недоумевают: ну, как в сказке! Народ взял и просто подвинул их, и под самым их носом снёс их ИДОЛА!!! И это при том, что и КГБ, и КПСС реально были у власти! А всё объясняется очень просто: Сталин расстрелял, уничтожил, унизил такую массу людей, что перерожденцев этих жертв оказалось в несколько раз больше оставшихся в живых палачей и их перерожденцев, которые в это время были ещё слишком молоды. Годы рождения всей активной части либерально настроенных людей (журналистов, экономистов, политиков, силовиков и проч.) были с 1930 по 1958 год, плюс молодёжь, не заражённая ещё ни цинизмом, ни жадностью. Жертвы, прошедшие расстрелы, издевательства и всяческие мучения в ГУЛАГе, кармически очистились и вышли из касты шудр! (На заметку будущим тиранам!) Так что если через какие-нибудь двадцать-тридцать лет палачи возьмут верх, то их уже будут «поджимать» перерожденцы перерожденцев жертв, и всё повторится снова. Но перерожденцы палачей будут с каждым «витком» слабее и слабее, поскольку никакой новой идеологии, кроме наживы и грабежа, они уже никогда не получат – слишком чудовищный урок получила Россия от ленинско-сталинских бесчинств! А перерожденцы жертв с каждым появлением на свет будут только крепнуть, поскольку правдивую информацию заглущить, как в советские времена глушили всяческие «голоса», будет уже невозможно. Получается, что Ленина со Сталиным послал нам Господь, «чтобы Россия спаслась, – как говорил Н.М. Карамзин, – и была великой державой»! И ещё: как безошибочно определить, свободный ты человек, или шудра? Очень просто. Если ты соврал, и знаешь, что ты соврал, ЗНАЧИТ, ТЫ ШУДРА! Если ты украл, и знаешь, что ты украл, ЗНАЧИТ ТЫ ШУДРА!

Некоторые мои читатели негодуют: Что это ты на Россию накинулся – будто рабы и шудры – только у нас! Отвечаю на это одной своей любовью к нашей замечательной стране, которую я объездил вдоль и поперёк, и громадным желанием видеть её честной, чистой и благородной. А шудры есть ВЕЗДЕ, но почему-то в нашей Империи их больше всего. К примеру, до «колониального освобождения», начатого, проплаченного и во многом совершённого нашими шудрами, во всех колониях были Законы, порядок, доступное образование, миролюбие и, главное, открытая возможность для шудр постепенно, шаг за шагом переходить в другие касты! Но миллионы калашников, миллиарды долларов, экспроприированных нашими вышестоящими шудрами у нашего народа, привели в «освобождаемых от колониального гнёта» странах к хаосу, бандитизму, нескончаемым войнам, эпидемиям, терроризму и проч., и проч.. И воспринимать мои мнения не стоит буквально, потому что в каждом человеке сидит гигантская или крохотная шудра – разница только в одном: знает ли он сам об этом, желает ли бороться с этой коррозией собственной души, или нет. Ни национального, ни материального (богатый-бедный), ни культурного (образованный-необразованный), никакого ценза в определении понятия «ШУДРА» нет, и именно это надо иметь в виду, читая мои «ненаучные» рассуждения.

И, наконец, последнее: каждый, которому не понравится смысл моей статьи, должен подойти к зеркалу, внимательно на себя посмотреть и честно признаться самому себе: Да, я – чистая ШУДРА! И это станет его первым шагом к освобождению. Только вот вопрос: захочет ли он его?

1990 г., 2018 г.

Лев Прыгунов

Об авторе. Лев Георгиевич Прыгунов (род. 23 апреля 1939, Алма-Ата, Казахская ССР) — советский и российский актёр театра, кино и дубляжа, художник, поэт, Народный артист Российской Федерации (2013).

В 2011 году выпустил книгу воспоминаний «Сергей Иванович Чудаков и др.», посвящённую многолетней дружбе с поэтом Сергеем Чудаковым. В 2015 году вышла книга мемуаров Льва Прыгунова «По ту сторону камеры», а также сборник стихов «Сто стихов о неизбежном».

Фото. Надя Делаланд