«Моя судьба куда хуже судьбы Бейлиса…»

«Моя судьба куда хуже судьбы Бейлиса…»

Ян Топоровский, Тель-Авив

Неизвестные документы и факты о трагедии Авраама Ставского 

Авраам на Земле обетованной 

Ему было 26 лет, когда он приехал в Палестину. Это произошло в марте 1933 года. Но эйфория от встречи с Землей обетованной через три месяца сменилась смертным приговором английского суда. Дело, как считал Ставский, было «кровавым наветом», а его судьба была «куда хуже судьбы Бейлиса». 

Владимир Зеэв Жаботинский освещал этот судебный процесс, вошедший в историю, как «Дело Арлозорова», в европейской прессе. Одна из его статей начиналась словами: «Ставский невиновен!» Обвиняемого он описывал с симпатией: «широкоплечий брест-литовский юноша, мужественный, с открытой душой, с чистой доверчивой улыбкой». Высокого роста, крепкого телосложения, Авраам по приезде в Палестину пошел в строительные рабочие, чтобы содержать себя и свою мать. Касательно его политических предпочтений, – он был членом молодежного крыла Союза имени Иосифа Трумпельдора (Бейтар), разделявшим, как и большинство еврейской молодежи, родившейся на западной окраине Российской империи, а если точнее, на литовско-польских землях, взгляды сионистов-ревизионистов, знаменем которых были идеи, а их автор, писатель Владимир (Зеэв) Жаботинский, – неоспоримым вождем. 

Авраам Ставский – бейтаровец 

Но и у других направлений (партий) сионизма были свои вожди. Например, у сионистов-лейбористов (МАПАЙ) – Давид Бен-Гурион. И в рядах этой рабочей партии выделялся молодой Хаим Арлозоров, выходец из Германии. 

Голда Меир считала его «восходящей звездой». Во время трагедии, случившейся 16 июня 1933 года на набережной Тель-Авива, она сделала «запись издалека», из Нью-Йорка: «Молодой Хаим Арлозоров, одна из восходящих звезд партии МАПАЙ, только что вернувшийся из Германии, где он старался найти пути для спасения немецких евреев после прихода Гитлера к власти, был убит, когда гулял по набережной Тель-Авива со своей женой. В убийстве был обвинен Авраам Ставский…». Ее и других жителей еврейских поселений в Палестине (и не только!) ужаснула не просто смерть молодого человека, а то, что один еврей убил другого. Но подобное все-таки произошло в еврейской истории, но только через 25 лет, в 1948 году. 

Суд над обвиняемыми в убийстве проходил в Яффо. Но в воздухе витало напряжение - сторонники и противники Ставского по-разному относились к тому, что происходило в зале судеьного заседания. Корреспондент газеты «Таймс» запечатлел реакцию местных жителей: «…Евреи очень возбуждены и полиция – на страже. Ставский стал местным героем у всех, за исключением рабочей партии. Во время процесса подсудимые входили в здание суда и выходили из него, сопровождаемые аплодисментами». 

А руководители и члены рабочей партии, по свидетельству Голды Меир, были «убеждены в виновности Ставского, как и я сама». Более того, Давид Бен-Гурион возложил вину за убийство на всё ревизионистское движение. И в первую очередь – на своего идейного противника, руководителя ревизионистов, писателя Владимира (Зеэва) Жаботинского, избравшего псевдоним Altalena. 

Английская администрация подмандатной Палестины считала, что судебные заседания могут закончиться столкновениями. А потому было решено перенести слушанье дела подальше, из Яффо в Иерусалим, где почти не было ни ревизионистов, ни лейбористов. Там жили, в основном, сторонники Всевышнего, находилась резиденция английского генерал-губернатора Палестины, и, главное, - на случай столкновений – английские солдаты. Но показание мэра Тель-Авива, данное под присягой, вернуло чашу правосудия в прежнее положение: рассмотрение дела оставили в Яффо. 

ПОКАЗАНИЯ ПОД ПРИСЯГОЙ 

Я, Меир Дизенгоф, мэр Тель-Авива, принеся присягу, могу сказать следующее: 

1. Я являюсь мэром Тель-Авива и, как таковой, в тесном и непосредственном контакте со всеми видами публичного мнения в Тель-Авиве. 
2. Хотя общеизвестно, что дело Арлозорова на начальных этапах усугублялось отношением между ревизионистской и лейбористской партиями, ситуация в настоящее время значительно ослаблена и смягчена, и я не считаю разумным предвидеть какую-либо серьезную вероятность любого расхождения между двумя сторонами в Тель-Авиве, если судебное разбирательство по этому делу состоится в Яффо. 

Мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф 

3. В любом случае я рассматриваю передачу суда из Яффо в Иерусалим совершенно бесполезной с точки зрения сведения к минимуму риска любых подобных нарушений, вопреки моему мнению. Я считаю, что риск, как он есть в Тель-Авиве, связанный с делом Арлозорова, был бы более значительным, если бы суд имел место в Иерусалиме, так как более вероятным было бы распространение необоснованных слухов. 
Я также утверждаю, что ненормальная и экстраординарная процедура изменения естественного и нормального места судебного разбирательства будет, на мой взгляд, определенно рассчитана на то, чтобы вызвать серьезное нарушение в такой возможности нарушения, которая могла бы существовать в противном случае. 
4. Я далее говорю, что у меня нет никаких сведений о каких-либо столкновениях (волнениях) в Тель-Авиве между ревизионистской и рабочей партиями в течение последних нескольких недель, хотя во время праздника Пурим некоторые незначительные и индивидуальные нарушения были связаны с определенными трудовыми спорами. Недавний праздник Пасхи прошел спокойно. 
5. Я делаю это заявление в своем личном качестве и никоим образом не от имени муниципалитета.

АЛИБИ И «ВСТРЕЧНАЯ ВЕРСИЯ» 

Обвинение основывалось на свидетельстве Симы Арлозоровой, которая в темноте успела отметить рост нападавших. На тель-авивской набережной за ними шли двое незнакомцев - «высокий» и «коротышка». «Высокий» посветил фонариком и задал вопрос, а «коротышка» - выстрелил. И эти двое были (по первой версии Симы) арабами. Но потом она изменила версию: это были евреи. В одном из представленных ей людей она опознала того, кто стрелял – «коротышку» - и указала на Розинблата (эту фамилию историки пишут через «е», однако в приведенном ниже письме на имя Меира Дизенгофа сам автор написал через «и»), а в «высоком» - признала того, кто «светил фонариком», - Ставского. 

(Забегая вперед, скажем: один из судей, не проголосовавший за приговор суда, в своем особом мнении отметил, что Сима Арлозорова путается в своих показаниях). 

В защиту обвиняемых выступили: Меир Дизенгоф – мэр первого еврейского города Тель-Авив, Владимир (Зеэв) Жаботинский – властитель умов еврейской молодежи, писатель, рав Авраам Кук – главный раввин Иерусалима, первый ашкеназский главный раввин Палестины, Бенцион Кац – писатель, журналист, издатель газет и журналов, Моше Смилянский – основатель города Хадера, общественный деятель, Иегошуа Равницкий – писатель, редактор и издатель, Генрих Слиозберг – общественный деятель и адвокат, Алтер Друянов – литератор, редактор, журналист и еврейский фольклорист и т.д. Защитником на процессе был известный адвокат Хорас Самюэль, которого пригласил Владимир Жаботинский. В тоже время в европейской прессе было опубликовано сообщение о создании Фонда в защиту Авраама Ставского. 

Розинблат, в котором Сима Арлозорова признала «коротышку», стрелявшего в ее мужа, был освобожден – у него оказалось железное алиби, а «высокого, светившего фонариком» Ставского приговорили к расстрелу. Его алиби и свидетелям, подтверждавшим, что в тот день он был за много километров от места преступления, – в Иерусалиме, суд не поверил, а обвинитель выдвинул встречную версию: «Ставский успел за ночь поехать в Тель-Авив, вместо себя оставить человека в гостинице, такого же широкоплечего (читай, двойника. - Я.Т.), затем появиться на набережной в Тель-Авиве, принять участие в убийстве Арлозорова и к утру вернуться в иерусалимскую гостиницу». Странный все-таки суд: «убийцу» освобождают, а «светившего фонариком» приговаривают к расстрелу. Однако Верховный суд Палестины отменил расстрельный приговор. И Авраама Ставского освободили из-под стражи. 

ПИСЬМО ОСВОБОЖДЕННЫХ 
29/VI - 34 г. 

Многоуважаемый г-н Дизенгоф, отец и создатель первого еврейского города Тель-Авив. 

Спешим благодарить Вас за все, что сделали и заставили других сделать для нас. Еврейская национальная молодежь никогда не забудет, что создатель Тель-Авива стал в защиту правды и национальной чести, и за то дай Вам Бог многие лета и плодотворной работы. 

С почтением 

Тель-Хай (приветствие бейтаровцев в честь Иосифа Трумпельдора, погибшего во время защиты поселения Тель-Хай. – Я.Т.) 

А. Ставский, Цви Розинблат 

КРИК ОТЧАЯНЬЯ 

Но Ставскому пришлось покинуть Землю обетованную. В Тель-Авиве происходили стычки с участием недовольных (членов партии лейбористов) оправдательным приговором. Известен случай нападения верующих (в том числе и женщин) на Авраама Ставского прямо в помещении синагоги! И англичане признали нахождение Ставского в Палестине нежелательным. (Хотя здесь проживала его мать, не говоря уже об отмене Верховным судом смертного приговора. И освобождении из-под стражи). 

В 1936 году в Тель-Авив пришло письмо от Авраама. В нем Ставский описывает жизнь, которую он проводит вдалеке от еврейской земли, высказывает беспокойство о своей матери, просит спасти его - ни работы, ни денег, и сообщает, что в Польше, где ныне пребывает, он пережил еще один «кровавый навет». 

Варшава 5/V – 36 
Г-ну Меиру Дизенгофу 

С большим трудом приходится мне писание этого письма, к главному человеку, который, я знаю, болен и которому это письмо может только причинить боль, но другого исхода у меня нету. Вот уже 22 месяца как меня освободили от кровавого навета. В это время я успел пройти еще один навет, где также моя невиновность вполне доказалась, и вот уже 18 месяцев на чужбине, издалека от любимой родины и семьи мучаюсь так, что прямо дошел до отчаяния, травленный врагами и опущенный друзьями, сижу здесь и не могу никуда двинуться – в Эрец не пускают, а чтобы пустили, никто не хочет ходатайствовать. Здесь не имею никакой работы и прямо сдыхаю и поэтому обращаюсь к Вам. 

Вы, который сделали при Вашей жизни столько хорошего, который, когда меня присудили, не остались тихо (сидеть) и содействовали, чем только могли, моему освобождению. 

К Вам обращаюсь, СПАСАЙТЕ! меня, более у меня не к кому обратиться. 

Моя бедная мать, которая обратилась к Вам еще 20.6.35, получила от Вас ответ, что сразу после Вашего приезда из Конгресса Вы готовы ее принять. 

Многоуважаемый г-н Дизенгоф! Прошу Вас во имя, во имя тех терпений, которые я прошел, не будучи виновен, спасайте человека, которого обличье смерти не сломало, но судьба теперь желает. Примите мою мать и сделайте что-нибудьня, чтоб спасти меня, ведь моя судьба куда хуже судьбы Бейлиса, а самое главное – он уже не живет, а я еще мучаюсь на потеху моим врагам. 

Если хотите повидать мою мать, будьте добры велеть ей прийти к Вам. 
(Далее указан адрес жительства матери Ставского в Тель-Авиве. - Я.Т.) 

Будьте здоровы. 
Ваш вечный слуга 
А. Ставский 
А.С. Warzsava, Twarda 5/4 
(стиль и орфография письма сохранены. – Я.Т.) 

ОПЕРАЦИЯ «СВАДЬБА» 

Секретарь тель-авивского муниципалитета Иегуда Нативи ответил (22.05.1936) Аврааму Ставскому, что мэр болен, что кроме его письма, в канцелярии скопились сотни писем, которые требуют ответа, что «по соглашению между правительством и национальными органами» мэр города не имеет права вмешиваться в вопросы репатриации. Отказ передали и матери Авраама через Хавацелет Шапиро, которая вела переговоры от имени своей подопечной с мэром Дизенгофом. 

Но, видимо, помощь бейтаровцу Ставскому пришла от Бегина, который в то время был значимой фигурой в польском отделении Бейтара и считал своим учителем Жаботинского, а после смерти Altalena стал во главе партии ревизионистов. 

При Бегине проводились в Польше операции, на основе которых и возник «кровавый навет», о котором упоминает Ставский. 

к Итак, суть дела. В тот период англичане свели к минимуму выдачу сертификатов на въезд евреев в подмандатную Палестину. Нелегалов же перехватывали в море (или на суше) и отправляли обратно в Европу или, в лучшем случае, в английские лагеря, которые располагались на островах Кипр и Маврикий. Но в английском законе была лазейка. Ставский и его друзья-бейтаровцы этим и воспользовались. 

Некоторые детали подобной операции упомянуты в книге «Жизнь Бегина» (Марк Зайчик, Иерусалим, 2001): «Дорога в спасительную Палестину стоила в Варшаве 600 злотых, которые были далеко не у всех. Авраам (Абраша) Ставский – организатор нелегальной алии, брал с богатых людей больше – для того, чтобы у него была возможность отправить бедных. 

Сначала он привез в Варшаву 12 мотогонщиков из Палестины и женил их на 12 местных девушках. Те, таким образом, получили право въезда в страну. Затем он отвез членов хайфского мотоклуба в Ригу, где они переженились во второй раз. В Ковно свадьбы были сыграны в третий раз. 

Затем он привез группу хайфских докеров…». 

Одна из поездок (возможно, первая, ибо Ставский оказался в Польше в конце 1934) членов клуба «Бейтар» в Европу состоялась летом-осенью 1935 года. 

Сохранился список команды, который Меир Дизенгоф сопроводил своей просьбой 28 мая 1935 года в Генеральное консульство Австрии в Иерусалиме о скорейшей выдаче виз 11 мотоциклистам (12, возможно, был Йегошуа Шмерлинг, который упоминается в сопроводительном письме мэра Тель-Авива, ибо именно он попросил мэра оказать содействие его команде в получении виз для поездки по Европе). 

Вот имена мотоциклистов (возможно, это те самые ребята, которые принимали участие в операции «Свадьба»?!): Самуэль Кац, Пинхас Шехтер, Меир Маркус, Исраель Мозес Ашри, Самуэль Таганский, Аарон Чернович, Абрахам Лев, Иосиф Таганский, Яков Карман, Исаак Кирш. 

Подобные поездки молодых евреев Палестины не остались незамеченными (может, кто-то донес?!) и организатор операции Авраам Ставский был арестован. Это и был тот самый «кровавый навет», который ему пришлось пережить в Варшаве. Затем Авраам был отпущен, ибо состава преступления в его действиях не усмотрели. 

«PARITA» 

Вскоре Ставского, уже имевшего опыт по спасению евреев, привлекли к более масштабной операции. Летом 1939 года он вместе с Ари Жаботинским (сыном писателя Altalena) зафрахтовали греческое судно и, переименовав его в «Parita», приняли пассажиров на борт – бо̀льшая часть бейтаровцы из Польши и Румынии, - и направились к берегам Земли обетованной. Отметим, что сами беженцы называют разное число спасенных: от 850 до 950 (судно же было рассчитано на 250 человек!). Но разница в показаниях самих бейтаровцев о количестве еврейских беженцев на борту «Parita» объясняется тем, что судно подбирало их в разных портах, и если в Констанце (Румыния) корабль принял 850 человек, то в Марселе (Франция) еще 100… 

22 августа 1939 года "Parita" прибыла в порт Тель-Авива. О том, как англичане относились к людям, стремящимся на свою еврейскую родину, общеизвестно: депортация или лагеря. 

В 1940 году Авраам Ставский (по некоторым сведениям, с женой) перебрался в США. Оттуда продолжал оказывать помощь в спасении евреев Европы. После окончания Второй мировой войны перед Ставским руководством партии ревизионистов, которой руководил уже Менахем Бегин, была поставлена задача: найти выживших евреев в Европе и организовать их переправку на историческую родину. 

ДЕСАНТ ДОБРОВОЛЬЦЕВ 

Имена группы известны: Гиллель Кук, Гершон Хаким, Виктор бен-Нахум. Руководитель операции – Авраам Ставский. В порту Нью-Йорка он приобрел десантный корабль USS LST-138 (ВМС США), с носовыми воротами для выгрузки – своим ходом - танков и пехоты. (Некоторые историки почему-то называют его сухогрузом!?) 

Вот она, знаменитая «Альталена»... 

USS LST-138 дали имя «Altalena» - в честь Зеэва Жаботинского. И через некоторое время судно прибыло во Францию, где на его борт поднялись выжившие, но теперь они не считали себя беженцами, несчастными людьми. Пережившие Катастрофу, они называли себя еврейскими добровольцами, желавшими с оружием в руках защищать свою родину – Государство Израиль. Их было 940 на борту, а в трюмах – оружие: 2 тысячи винтовок, 2 миллиона патронов, 3 тысячи снарядов, орудия и взрывчатка… 

20 июня судно бросило якорь у берегов Израиля, близ поселения Кфар Виткин. В первую ночь его не смогли разгрузить. Только на следующую справились, но при помощи местных жителей. А часть добровольцев сошла на берег. Утром «Altalena» направилась к Тель-Авиву. 

«Альталена» у берегов Тель-Авива

Приказ получен: бойцы Армии обооны Израиля готовы стрелять по «Альталене»... 

И там ее встретили отряды (уже переименованные в АОИ - Армия обороны Израиля) Давида Бен-Гуриона. Они требовали передать им оружие, привезенное на корабле. Во время переговоров по судну был открыт огонь (приказ Давида Бен-Гуриона), хотя оружия на борту к тому времени было не много, как и добровольцев... И Бен-Гурион не мог об этом не знать. (Возможно, этим приказом он хотел предотвратить двоевластие в стране: отряды ревизионистов стали обладать оружием; или хотел показать, кто в доме хозяин, а, может, в душе продолжала жить старая неприязнь к Altalene?!). 

Еврейские добровольцы на палубе «Альталены» 

Горящая «Альталена

На корабле USS LST-138 начался пожар. И капитан, во избежание взрыва, дал команду затопить судно. Во время расстрела (стреляли и в добирающихся к берегу вплавь) двести выживших в Катастрофе были ранены, 16 добровольцев погибли, в том числе и руководитель операции «Altalena» Авраам Ставский. Это был тот самый момент, когда евреи впервые стреляли в евреев! 

Ныне жертвы этого побоища покоятся на кладбище в Тель-Авиве. 

Об этой постыдной главе еврейской истории старались не вспоминать. «Дело Авраама Ставского» превратили в «Дело Хаима Арлозорова», который был таким же светлым человеком, как и Ставский, и тоже, но от партии лейбористов, занимался спасением евреев Европы. Именем Арлозорова назвали корабль, городок Кирьят-Хаим, поселок Кфар-Хаим, кибуц Гиват-Хаим, школы и улицы… И только через многие годы на тель-авивском берегу появился памятный камень «Altalena». Это - памятник расстрелянному кораблю, погибшим еврейским добровольцам – и организатору нелегальной алии Аврааму Ставскому, чье имя внесено в этот каменный список, - правда, как рядового. 

Памятник расстрелянному кораблю и добровольцам (в списке по алфавиту есть и фамилия Авраама Ставского) 
"МЫ ЗДЕСЬ"