НА ПУТЯХ К ФЕВРАЛЮ
Николай Митрохин
Наблюдатели спорят: продержатся (про)российские боевики в Донбассе до 1 сентября либо цирк уедет в Ростов-на-Дону пораньше? Что случится скорее - падение полностью блокированного Луганска и перекрытие последней транспортной артерии, связывающей его с российской границей, либо взятие Донецка, окраины которого за последние дни заняли украинские войска?
Мне же интереснее другое - какое влияние окажет военное поражение террористов на внутреннюю политику в России. Владимир Путин, устроивший донбасскую авантюру в надежде то ли отщипнуть у Украины очередной кусок "исконно русских" территорий, то ли разменять Донбасс на признание международным сообществом и властями Украины аннексии Крыма, попал в очень плохую историю.
Ни один из двух возможных вариантов решения проблемы Донбасса ему не подходит. Военное поражение (про)российских боевиков означает не только возвращение в Россию "улья рассерженных пчел". Думаю, что многие "пчелы" полягут в тех коридорах, который будут созданы для их прорыва из Донецка, Луганска и Краснодона в сторону границы под неофициальные гарантии российской стороны. Ведь даже прорыв "бригады" из Славянска не обошелся без тяжелых потерь - украинская армия уничтожила всю ее бронетехнику.
Гораздо больший эффект будет иметь внутриполитическое осмысление "предательства" Путиным "добровольцев". Партия войны в российских силовых органах и среди правопатриотической общественности будет несомненно предельно возмущена "сдачей Новороссии" и как минимум откажет Путину в политической поддержке, если не займется вынашиванием замыслов государственного переворота, чтобы "повоевать по-настоящему". Кстати, кандидат на роль нового диктатора уже есть - это Сергей Шойгу, максимально жестко проявивший себя в украинском кризисе и энергично занимающийся модернизацией армии на посту министра обороны.
Вариант правого переворота и военного путча кажется мне маловероятным в силу традиционно жесткого контроля спецслужб за армейской средой, исключающего любые реальные военные заговоры. Однако отсутствие поддержки режима Путина со стороны армии может стать важным фактором и при ином развитии событий.
Второй вариант действий Путина также очевиден. Это ввод войск на территорию Донбасса - сначала в рамках "гуманитарной" операции, а затем для удержания территории сепаратистских республик по приднестровскому варианту. Этот план, несмотря на опасения Запада по поводу концентрации российских войск у украинской границы, менее вероятен, поскольку будет означать открытую войну России с Украиной, Евросоюзом и Северной Америкой. По крайней мере полноценные санкции против России, включающие слом иглы Кощея - то есть полный запрет на экспорт российской нефти в Евросоюз и замораживание авуаров в европейских и американских банках, - будут введены незамедлительно. А это означает быстрый и неизбежный конец режима.
Добро бы дело закончилось первым вариантом. Политические проблемы с крайне правыми и военными - вещь в целом излечимая, особенно в обстановке националистической истерии, которая вполне можно переключить на новый объект ненависти. Но события последней недели показали, что Путин вошел в состояние войны с Западом, при котором крупные ошибки делаются неизбежно. Запрет на импорт европейских и американских продуктов и планы закрытия российского неба для западных компаний - это серьезные шаги по пути, который Россия прошла ровно сто лет назад.
Путь к российской революции февраля 1917 года начался в августе 1914 года не только в связи с началом войны России со своим основным европейским партнером - Германией. Как показал американский исследователь Эрик Лор ("Русский национализм и Российская империя: кампания против "вражеских подданных" в годы Первой мировой войны". М.: НЛО, 2012), начало войны означало коренной пересмотр российским правительством прежней экономической и этнической политики. В России того времени существовали мощные политические и общественные группы, требовавшие устранения экономической зависимости России от "немцев" и европейцев в целом и настаивавшие на возможности замены иностранного капитала и специалистов в России на отечественных.
Последовательная реализация этой идеи уже через полтора года привела российскую экономику к катастрофе, что, в свою очередь, спровоцировало социальные потрясения. Начиная отделяться от европейской экономики, изгоняя немецких (а потом и французских, и швейцарских) специалистов (сначала тех, кто с иностранными паспортами, затем тех, кто уже принял российское подданство, а потом и тех, кто родился и вырос в России, но носил иностранную фамилию), ликвидируя фирмы с иностранным участием, правительство совершенно не представляло себе значения "иностранцев" в экономической жизни страны. Так, на Дальнем Востоке было всего две крупные торговые компании, обеспечивавшие поставки товаров по всей сети складов и лавок на огромной территории, - и одна из них имела немецкого соучредителя. Понятно, что ее ликвидация (по жалобе конкурента) привела к резкому росту цен и, более того, к срыву поставок.
Бегство капитала, резкое сокращение объемов торговли (особенно после известного московского погрома в мае 1915 года), разрушение промышленности, в том числе военной, - все имело огромный негативный эффект, в частности способствовало военным поражениям и роста безработицы в городах. Финальной точкой стало отчуждение земель немецкого сельского населения на Южной Украине в 1915-1916 годах. Наиболее эффективные земледельческие хозяйства страны, обеспечивающие в довоенный период основную часть валютных поступлений от экспорта зерна, а в военное время поставки хлеба в армию и крупные города, были реквизированы в пользу славянского по происхождению крестьянства и военных инвалидов. Их хозяева продали все что могли, перерезали своих высокопродуктивных коров и перешли со статуса кормильцев в положение нахлебников, обеспечиваемых государством и родственниками. Урожай 1916 года пропал. Питер остался без хлебных поставок. Остальное известно.
Современный уровень технологической зависимости не в пример выше дореволюционного. В 1915 году, "наехав" на фабрику швейных машинок фирмы "Зингер" в Подольске (американскую, но причисленную к принадлежащим недружественных иностранцам), российское правительство вдруг осталось без моторов для русских самолетов, которые та должна была производить. В конце 1970-х Ленинград регулярно оставался без "синих кур", потому как расположенные в предместьях гигантские комплексы по производству курятины вставали из-за поломки (криворукими слесарями или полутрезвыми технологами) оборудования, которое оперативно могли починить только его поставщики - голландцы. Любая задержка с оплатой Минфином "спасательной команды" приводила к гигантским потерям и головной боли для руководства второго по величине города страны. Сейчас пара мировых фирм-монополистов по производству оборудования для упаковки в немецкой глуши может оставить всю Россию без целой группы продовольственных товаров, просто не обновив вовремя программу для нескольких станков или не поставив для них необходимые детали.
До этой недели наиболее вероятный сценарий падения Путина представлялся мне относительно консервативным. Общий спад российской экономики приведет к резкому снижению реальных доходов населения, падению многих секторов, однако финансовая подушка Фонда национального благосостояния и сохранение возможностей экспорта нефти, газа и металлов позволят еще несколько лет прокормить московский средний класс, обеспечивая иллюзию терпимого снижения уровня жизни, и компенсировать дефицит банковской системы. Лишь по мере исчерпания финансовых ресурсов и общей политической бесперспективности правления можно ожидать действительно массовых протестов (300-500 тысяч участников), которые могут привести к падению режима.
Однако намеченная Путиным и Медведевым тотальная экономическая конфронтация с Западом явно ведет к значительному ускорению этого сценария. Напомню, что уже без всяких санкций российская экономика переживает серьезные испытания. За последние месяцы закрыты десятки банков и финансовых компаний, выживание остальных зависит от закулисных манипуляций Центробанка и Минфина. За последние две недели рухнул туристический рынок. Объемы промышленного производства стремительно сокращаются (по автомобильной промышленности годовое падение будет минимум 8-12%). На очереди строительная и рекламная индустрия, которые в ходе любого экономического кризиса страдают неизбежно.
На этом фоне правительство России наносит мощнейший удар по всему комплексу внешнеэкономических связей страны. Сегодня запрет импорта продовольствия из ЕС, США и Канады, завтра закрытие неба для европейских авиакомпаний (минус 500 миллионов евро для страны), а в ближайшей перспективе Медведев угрожает проблемами для всех тех, кто, поддавшись уговорам российского правительства, последние двадцать лет инвестировал в российскую экономику, - от "Макдоналдса" и "Кока-Колы" до владельцев свежепостроенных европейцами автозаводов. Можно предвидеть и ответные санкции Запада - приостановку членства России в ВТО, запрет на импорт российской химической и металлургической продукции.
Что мы получаем в итоге в социальном плане? Недовольные путинским режимом европеизированные граждане, живущие в Москве и других крупнейших городах, уже почти полтора десятилетия разменивали примирение с политической диктатурой на работу в полностью или частично иностранных фирмах или российских компаниях, торгующих с Западом, где их зарплата регулярно пересматривалась в сторону повышения. Точное число этих людей неизвестно, но речь идет о сотнях тысяч. Десятки тысяч студентов, обучающихся в Москве и Питере экономике, международным связям, менеджменту и пиару, мечтают найти работу в подобных компаниях. И что - российское правительство предлагает всем этим людям, чтобы они в рамках политики импортозамещения, оставив взятые в кредит московские квартиры, отправились в малые города Черноземья работать бухгалтерами на еще не построенных птицефабриках?
Кстати, о кредитах. Критически важной точкой становится российская банковская система, которой одни из этих людей много должны, а другие многое доверили. Когда миллионы людей в результате спровоцированного правительством экономического кризиса теряют работу и не имеют более возможности платить по кредитам, система испытывает возрастающую нагрузку. Да, пока деньги в государственной кубышке есть, банковские проблемы будут компенсироваться - однако как долго это может продолжаться? И что еще сделают Путин и Медведев, чтобы эта кубышка истощилась побыстрее? Наращивание производства в военной промышленности? Огромные безвозвратные кредиты российским сельхозпроизводителям в тщетной надежде на насыщение рынка отечественными продуктами? Сотни миллионов российским авиакомпаниям для выплат за купленные в кредиты "Боинги" и "Аэробусы", которые будут стоять без дела, поскольку летать в Европу им более не придется?
И как долго вытерпят те самые сотни тысяч московского "офисного планктона", оставшиеся без работы, проевшие свои сбережения, а то и задолжавшие банку, стоящие в очереди за "суповым набором" и вспоминающие как невозвратное счастье свой последний семейный отпуск в Греции жарким летом 2013 года?
Когда они выйдут на улицы? Осенью 2016-го? Или в феврале 2017-го?
Думаю, что скорее это все-таки будут февраль. К исходу зимы обычно заканчивается картошка, которую вырастят на бывших газонах подмосковных дач летом 2016 года.
