О любимом кинотеатре, и о своей школе, ставшей 239-ой, математической, прочел в книге Маши Гессен о Григории Перельмане: «Перельман занимался только математикой…. Игнорировал он и популярный кинотеатр, расположенный в бывшей церкви, к которой примыкало здание школы». Гессен – человек московский: не церковь, а кирха, и не примыкала к ней школа, а была напротив. Впрочем, все это географические мелочи. Существенно, что любой фанатизм опасен. Маша Гессен отмечает, чуть ли не с восторгом: «Перельман же признавал только те правила, которые полагал разумными, а все остальные считал опасными фальшивками…. Кроткий, хорошо воспитанный мальчик из еврейской семьи оказался загнанным в угол и превратился в домашнего тирана. Если мир не собирается уважать его уединение, он будет считать мир – весь, целиком - враждебным». Перельман фанатично стремится к одиночеству. Стремление это понятно и, возможно, разумно. Мир враждебен высокому таланту с его поисками абсолюта. Но где «красная черта», за которой суицидальное безумие отрицания мира живых? Опасен гений, полагающий, что мир ему враждебен. Почему бы не уничтожить этот враждебный мир? Одиночество опасно. На место любви приходит равнодушие, а следом за равнодушием отрицание ценностей вне себя самого. Нет, я не хочу сказать, что Григорий Перельман - некий гений зла, но знаю что Сатана тоже гениален и ищет он разные лазейки в душу человека.
Понимаю, что высокий талант весь в своем предмете, но вдруг предметом этим станет нечто, способное уничтожить род людской, как «Лед 9» в романе Курта Воннегута «Колыбельная для кошки», а все остальное – фальшивкой. Книга Гессен называется «Совершенная строгость». Во мне как-то больше доверия и симпатия к строгости НЕ совсем СОВЕРШЕННОЙ, как, например, у Галилея, Ландау, Эдисона или Эйнштейна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий