Владимир Соловьев-Американский | Пацифист пяти войн

АНАЛИТИКА 15.05.2024 ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ

Роберт Капа: жизнь, ставшая легендой.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Роберт Капа

Роберт Капа был первым американским военным корре­спондентом, который погиб во Вьетнаме: подорвался на мине. Случилось это в 1954 году – вьетнамцы воевали тогда не про­тив Америки, а против Франции. Хотя Роберту Капе было все­го сорок лет, но это была уже его пятая война, и ко времени своей гибели он был одним из самых знаменитых военных фо­токоров. Его снимок времен Испанской гражданской войны «Смерть республиканца» – в своем роде такая же класси­ка, как «Герника» Пикассо. Точнее было назвать этот снимок «Падающий республиканец»: пуля уже попала в него, колени полусогнуты, ружье выпадает из рук, он вот-вот опрокинется на спину. Образ умирающего испанского лоялиста такой яр­кий, выразительный и незабываемый, в ряду лучших фотогра­фий 20 века, что возникли даже сомнения в аутентичности: не есть ли эта сцена – мизансцена, и не отрепетирована ли она впрок?

Начало сентября 1936 года. Смерть ополченца-лоялиста

Спустя столько лет после того, как этот «самый великий военный фотокор» сделал этот прославивший его снимок, со­мнения в его аутентичности зазвучали снова. Были даже предъ­явлены вроде бы неопровержимые доказательства постановоч­ности снимка: на заднем фоне холмистый пейзаж Эспехо, где боев между лоялистами и фалангистами в то время, к которому относится датировка снимка, не происходило. Кстати, негатива этого снимка в архиве Роберта Капы странным образом не со­хранилось. Нашелся зоил, который не только обвинил Роберта Капу в фальсификате, но пошел еще дальше: когда солдаты по­зировали ему, одного из них – героя его снимка – подстрелил снайпер. Это уже слишком. На мой взгляд, от лукавого. Роберт Капа был авантюристом, но не до такой же степени!

Хоть Роберт Капа и погиб таким молодым, странно, что он не погиб раньше – таких возможностей у него была тьма. Челове­ком он был рисковым, бесстрашным, авантюрным и не раз ставил свою жизнь на кон ради удачного снимка. Он спарашютировал в до­лину Рейна со своей «лейкой», чтобы быть в самом пекле театра во­енных действий. Единственный фотограф, он снимал первых мор­пехов, высадившихся на Омаха Бич. Фактически, именно Роберту Капе принадлежит копирайт на тот тип военной фотожурналисти­ки, который является сегодня доминирующим.

До него военная фотография была портретной галереей гене­ралов и прославлением победителей, а победители, как известно, и пишут историю. Роберт Капа первым показал трагическую, челове­ческую изнанку войны. Можно и так сказать: он дал войну с точки зрения того самого «пушечного мяса», которое она использует во славу – чего? кого? Тенденция, известная в литературе по окопной прозе Хемингуэя, Ремарка, Виктора Некрасова, Василия Гроссмана.

Лучшие фотографии Роберта Капы печатались в журнале «Лайф» и стали хрестоматийными, легендарными. Не менее ле­гендарна его жизнь, которую Хичкок положил в сюжетную основу фильма «Заднее окно», тем более о любовных приключениях Ро­берта Капы режиссер знал не понаслышке: на его глазах, во время съемок другого его фильма «Дурная слава», знаменитого своей фразой «Мама, я женился на американском агенте», Роберт Капа закрутил роман с исполнительницей главной роли Ингрид Бергман, которую взялся фотографировать для «Лайфа».

Было это сразу после окончания Второй мировой – Капа был молод, красив, неотразим, и ему нужна была разрядка. Сделавший войну своей специальностью, он ненавидел войну: «Самое горя­чее желание военного фотографа – стать безработным», – гово­рил он. А в киносценарии «Скрытая перспектива» он описывает переживания своего автобиографического героя, который делает фоторепортаж о раненых британских летчиках, только что вернув­шихся после боевого вылета: «В моей сумке лежали удачно отсня­тые пленки. Я ненавидел себя и свою профессию. Это фотографии для гробовщиков. Но какого черта? Я не хочу быть гробовщиком. Если уж участвовать в этих похоронах, поклялся я себе, то не в роли постороннего».

Коли даже Хичкок беллетризировал жизнь Роберта Капы – так она была насыщена приключениями, экзотикой и трагедией, то сам Бог велел сделать об этом документалисте документальный фильм, который я видел по кабельному телеканалу WNET в сериале «Американские мастера», а ньюйорктаймсовский телегид даже вы­нес портрет этого знаменитого красавца с камерой на свою облож­ку и поместил о нем заглавную статью.

Телевизионщики давно интересовались судьбой Капы, но ни­как не могли пробиться к его архиву, на страже которого стоял его брат Корнелл, тоже фотожурналист, основатель и директор Меж­дународного центра фотографии. По его словам, он начал думать о фильме про старшего брата сразу же по его смерти, но не хотел, что­бы из его жизни состряпали голливудское кино. Когда, наконец, он дал согласие на документари, то строго-настрого предупредил его создателей (продюсер Сюзан Лейси, режиссер Энн Мейкпис), что­бы акцент был сделан на работе Роберта Капы и чтобы его жизнен­ные похождения не заслонили его искусство.

Этот 90-минутный фильм так и называется: «Роберт Капа в любви и на войне». Если Изабелла Росселлини рассказывает о зна­менитой харизме Роберта Капы и о его романе со своей матерью Ингрид Бергман, то Стивен Спилберг вспоминает, как и почему ис­пользовал в начальных кадрах своего «Рядового Райана» военные снимки Роберта Капы. Пропорции соблюдены, эквилибриум не на­рушен, жизнь военкора-пацифиста обрастает легендами и становит­ся судьбой.

Лично для меня, хотя я знал, конечно, его фотографии, в этом фильме много нового и неожиданного. Одна из самых по­разительных историй связана с его фамилией, как оказалось, бла­гоприобретенной. По внешности и фамилии я держал Роберта Капу за итальянца, но он родился Эндре Фридманом в семье ев­рейского портного в Будапеште и сызмала был замешан в полити­ке. В 17 лет вынужден был покинуть Венгрию, так как участвовал в протестах против фашистской диктатуры. С тех пор и начались его хождения по жизни, которые привели его к мировой славе и трагической гибели.

Со своей портативной «лейкой» он путешествовал из стра­ны в страну, красивый, франтоватый, энергичный, не знающий личного страха и охочий до женщин (как и женщины – до него). Казалось, он коллекционировал женщин, но сам он утверждал, что изучает в их постелях иностранные языки. Будучи полигло­том, он говорил на некоем волапюке, лингво-гибриде, который его друг писатель Ирвин Шоу назвал Capanese, сложный продукт венгерского воспитания и многочисленных путешествий – и по­хождений. На втором месте после женщин, у него стояли азарт­ные игры. Играл он, однако, не только в казино, но и в жизни. Од­ной из его игр был его псевдоним – Роберт Капа.

Псевдоним возник по аналогии с фамилией любимого кино­режиссера Франка Капры путем пропуска одной согласной. Игра, однако, заключалась в том, что Эндре Фридман изменил не только имя и фамилию, но и свою личность, свое айдентити. Безвестный иммигрант из маргинальной страны превратился в великого фо­тографа и мировую знаменитость.

Случилось это еще в 30-е, в Париже, где он жил с очеред­ной герл-френд Гердой Таро, совершенствуя с ней в постели свой французский. Сама фотограф, Герда Таро всем и всюду представ­лялась как агент американского фотографа Роберта Капы, у ко­торого нет времени для встречи с редакторами – такой он был трудоголик. Что касается Фридмана, то он был представлен Гер­дой как ассистент Роберта Капы, который проявлял ему пленки и печатал снимки. (Герду Таро ждала страшная смерть – она по­гибла в Испании под гусеницами танка.)

Эта уловка с раздвоением авторской личности на Фридмана и Капу сработала, тем более представленные фотки были классны­ми, и Капа-Фридман стал получать заказ за заказом. К тому време­ни, когда обман раскрылся, это уже не имело большого значения: репутация Капы была такой высокой, что розыгрыш с именем воспринимался как невинное чудачество. Прошло всего десять лет, и он на самом деле стал тем знаменитым американским фо­тографом Робертом Капой, которого он выдумал вместе со сво­ей французской подружкой. В 1946-ом году, став американским гражданином, он уже легально из безвестного Фридмана превра­тился в знаменитого Капу. Забавно, что и Корнелл Фридман, при­быв в Америку, также взял в качестве своей официальной фами­лии артистический псевдоним старшего брата.

Хоть Роберт Капа и прославился как военный фотокор, во­йна была не единственным сюжетом его снимков. Он был масте­ром портрета и создал целую галерею голливудских образов – от Ингрид Бергман до Хэмфри Богарта. Широко известен его пляж­ный снимок Пикассо, проказничающего с Франсуазой Жило. На­шим читателям небезынтересно будет узнать, что Роберт Капа отправился в Советский Союз и запечатлел в серии фотографий послевоенную жизнь страны. Однако его хроника пяти войн за­слонила его мирные снимки.

Что отличает эту военную фотолетопись, что бросается в гла­за, так это гуманистический подход фотографа к натуре. Человеч­ность – вот общий знаменатель фототворчества Роберта Капы. Куда бы ни был направлен его объектив – на высадку союзников, на умирающего испанского солдата, на плачущую израильскую девочку, на скорбящую у могилы погибшего мужа вьетнамскую женщину, на играющих в снежки китайских ребят – в каждом снимке угадываешь сочувствие, жалость, сопереживание. Даже в снимках немецких военнопленных. Нацисты убили родственни­ков Фридмана-Капы, у него были все основания изобразить плен­ных солдат как монстров, но он, верный гуманистическим прин­ципам, даже в них увидел страдающие человеческие существа. Его жизнь полна парадоксов. Вся его жизнь – трагический парадокс. Он вымечтал себе необычную, сказочную судьбу, которая мате­риализовалась, стала реальностью. Он стал знаменитым военным фотографом, оставаясь пацифистом и ненавидя войну. Его фан­тастически успешная жизнь оборвалась, однако, на самом взлете, трагически рано.

Роберт Капа: жизнь, легенда, судьба, трагедия.

Эрнест Хемингуэй

       

Автор статьиВладимир Соловьев Писатель, журналист

Владимир Исаакович Соловьев – известный русско-американский писатель, мемуарист, критик, политолог.