Шольцландия

АНАЛИТИКА 3.04.2022

Жили в нормальной стране, а оказались в сумасшедшей, хотя и не эмигрировали.

Photo copyright: Dirk Vorderstraße, CC BY 2.0

Сегодня утром, проснувшись, я был потрясен, осознав, что я иностранец. Я родом из мирной страны с трудолюбивыми гражданами, которая была одной из самых богатых стран в мире. Ее жители были хорошо образованы, придавали большое значение порядку, чистоте и безопасности. Молодежь, как всегда, плохо себя вела и танцевала в Страстную пятницу. Страна была экономически высокоэффективной, производила товары и продукты, которые пользовались спросом во всем мире, и имела превосходную инфраструктуру.

Конечно, иногда страна была педантичной и немного бюрократичной, но в целом ее граждане наслаждались процветанием и радовались жизни. Ее правительство установило достаточно просторные ограждения, в пределах которых бизнес и средний класс могли свободно перемещаться, а в остальном следило за тем, чтобы страна не ввязывалась в войны и чтобы проблемы решались с помощью щедрых сумм из госбюджета. Не всегда хорошо, не всегда справедливо, но ее политики очень серьезно относились к своей клятве «предотвращать вред немецкому народу». Если кто-то из круга правящих политиков зарвался (и был пойман на мошенничестве), его обычно – не всегда – бесшумно убирали или он сам уходил в отставку. Просто вопрос приличия.

Этой страны больше нет. Вместо нее появилась Шольцландия – страна сумасшедших, безумцев, негодяев, беспринципных грабителей, вымогателей и бандитов. Страна, откуда я родом, была либеральной. Слишком либеральной. Мы позволили идеологам добиться того, чтобы мы не только мягко улыбались сумасшедшим мнениям безумцев, но и «уважительно» и «благодарно» принимали их как «важные». Следствием этого является то, что в Шольцландии действительно важные и насущные проблемы населения больше даже не рассматриваются, а за рычагами власти сидят неквалифицированные дураки, бездумно и безрассудно нажимающие на все кнопки – просто чтобы посмотреть, когда погаснет свет. И, конечно же, чтобы за их глупость им хорошо платили.

В Шольцландии соседствуют слезы и клоуны. Шольцландия – это когда люди, бросившие школу или университет и ни одного дня за всю свою жизнь не проработали в свободном предпринимательстве, занимают ответственные посты. В Шольцландии плагиатор с владением иностранным языком на уровне 12-летнего ребенка и в лучшем случае рудиментарным знанием предмета занимает высший дипломатический пост. В Шольцландии становится возможным для самоуверенного, но лишь умеренно успешного политика сперва быть выброшенным на свалку, а затем снова появиться во главе федерального агентства. В Шольцландии истеричный гном может решать вопросы здоровья и болезней 80 млн человек и определять, можно ли семье вместе съесть пиццу в выходные. И за это его прославляют как бога все маленькие шольцы.

Шольцландия дает возможность вечной студентке, которая охотно привлекает внимание пикантными фото из приятных заведений Шольцландии, претендовать на высшие партийные должности. Такие персоны не фигурируют ни в качестве прямых кандидатов, ни в избирательных списках, но при этом становятся министрами. В Шольцландии такое возможно. Здесь неизвестному почти никому человеку даже разрешено управлять полицией и устраивать охоту на безобидных граждан и придуманных фантомов. Шольцландия дает бабушке левых взглядов серьезный пост министра обороны, который ей разрешено занимать с таким же малым опытом, как и на предыдущих должностях.

Но лучшим в Шольцландии является Обершольц. Вовлеченный в различные скандалы, которыe все так или иначе связаны с большими деньгами (скорее, с их уничтожением), Обершольц сумел стать Обершольцем, потому что его конкуренты на пост Обершольца наделали столько глупостей, что Обершольцу оставалось только молча сидеть, сложив руки на животе. Что он и делает по сей день. Он мало говорит, а когда что-то и произносит, это просто речевые штампы из набора для конструирования речей.

Шольцам в Шольцландии удалось добиться этого благодаря послушной прессе, которая, хотя и с радостью принимает миллионные дотации, тем не менее утверждает, что является независимой; общественно-правовому вещанию, которое зависит от милости шольцев; спортсменам, для которых радужный флаг и мужские прокладки важнее спортивного успеха, и судебной системе, которая охотно закрывает на всё глаза, если получает взамен горячий обед, что, кстати, роднит ее со многими маленькими избирателями шольцев.

В Шольцландии все идет наперекосяк, и если бы мне не приходилось отдавать половину своего дохода за всю эту ерунду и бредни всех больших и малых шольцев, то я мог бы просто сидеть, уплетая попкорн, потягивая диетическую колу, и смотреть на их проказы. Мне пришлось покинуть Германию, хотя я этого не хотел. Но, по крайней мере, мне не пришлось собирать чемоданы – Шольцландия сама приехалa ко мне. Хотя я всегда изо всех сил старался ее не допустить.

Я бы хотел вернуть мою старую добрую страну, где проще было попасть на рождественский базар, чем пересечь границу. А на рождественском рынке было еще и менее опасно. Потому что люди были порядочными и по-настоящему уважали друг друга. Но я думаю, что эта страна разрушена. Навсегда. Остались лишь буржуазные руины, на которых непопулярные и не избранные шольцы, финансируемые мной, весело танцуют в своих пестрых костюмах дураков.

Тило Шнайдер, «Еврейская панорама»