Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 5
У каждого человека своя судьба. Одни говорят, что она дается при рождении, и человек проживает жизнь на «коротком поводке» – что ни делай, а от судьбы не уйдешь. Но есть и другие, кто доказывают обратное, и делают свою судьбу сами, иногда «переламывая» жизненные ситуации, чтобы идти только вперед. И это не мифические персонажи, созданные фантазией писателя, а реальные люди, живущие среди нас.Алек Брук-Красный «сделал себя сам». И как раз об этом наша книга – история человека, создавшего собственную судьбу.
Завтра начинается вчера
Роман
Читайте здесь: Алек Брук-Красный: «Завтра начинается вчера», Часть 1
Часть пятая
«Художественный» бизнес дал Алику понимание двух очень важных для жизни вещей: лучший и, пожалуй, единственный способ избежать серьезных неприятностей – это всегда и во всем рассчитывать только на себя, и стабильный доход может принести только организация производства какого-нибудь дефицита. Был ли такой вывод обусловлен сложными умозаключениями и экономическими расчетами? Нет. Все было совершенно очевидным. Нужно было только не бояться трудностей, а Алик никогда и с самого детства их и не боялся. Советская страна конца 70-х – начала 80-х годов, как локомотив, набравший скорость, уверенно катилась к полному экономическому краху. Цены на нефть и газ в мире падали, а Союз, кроме как эту нефть с газом качать, ничего толком производить не научился. Дефицитом было все – от продуктов питания до туалетной бумаги. А жизнь человека в стране победившего социализма сводилась к двум вещам: работе за нищенскую зарплату и стоянию в бесконечных очередях, чтобы хоть что-то за эту нищенскую зарплату «оторвать». Но, с другой стороны, дыры, бреши и прорехи в разваливающейся экономике стали быстро заполнять «деловые» фабрики местной промышленности и подпольные цеха – предтеча кооперативов. Плановая экономика, семьдесят лет погуляв по замкнутому и порочному кругу, возвращалась от отчаяния к новой экономической политике, очень смахивавшей на НЭП голодных 20-х. А люди хотели жить, жить хоть немного по-человечески, добавить чуть-чуть яркости в серо-мышиную советскую реальность. И Алик решил организовать производство по методу шелкографии, потому что сам всеми фибрами души ненавидел эту серость.
Что нужно было для этого производства? Стол, несколько комплектов очень мелкого сита, краска, резаки, обои и еще пара-тройка единиц несложного оборудования. Главным человеком в таком процессе должен был быть хороший фотограф. Затраты на такое производство были относительно небольшими, и Алик с тремя товарищами начал изготавливать методом шелкографии самоклеящиеся картинки – яркие, как правило, четырехцветные автомобили «Феррари», «Порше» и «Мерседесы», смешные таблички для туалетов, в общем, все, что можно было прилепить в квартирах на двери, холодильнике, телевизоре и других местах – по вкусу и фантазиям обладателей картинок. Фотографии для производства были, конечно же, импортные, и, благодаря хорошему фотографу, который их переснимал, самоклейки получались качественными и востребованными. Прибыль от их реализации была просто сказочной! При себестоимости такой картинки копеек в двадцать, Алик сотоварищи сдавал их оптом в киоски «Союзпечать» по рублю. Вот трудно сейчас себе представить, что чемодан самоклеек, сданный, скажем, в киоск на Курском вокзале, превращался мгновенно в чемодан денег. В этот «шелкографический» период Алик окончил институт, где в свое время перевелся на вечернее отделение, сменил «Запорожец» на «Жигули» и… женился. И это последнее событие оказалось судьбоносным. Несмотря на неудачный брак, в его жизни появилась прекрасная дочка Дина, и тесть – Ян Красный, ставший для него вторым, после отца, ментором.
Ян Красный, в благодарность и из уважения к которому, Алик впоследствии и взял его фамилию, был замечательным во всех отношениях человеком. Веселый, остроумный, никогда не унывающий, Ян жил в Сухуми и был очень серьезным цеховиком. И насколько брак Алика оказался неудачным, настолько же удачными были его отношения с тестем – буквально с первых минут их знакомства, длиною в сорок лет. Через несколько дней после свадьбы Ян усадил Алика за стол на кухне и, разлив по бокалам вино, спросил: «Не боишься?»
– А чего я должен бояться?
– Не чего, а кого. Ментов с «конторскими». Брежнев умер, пришел другой, а, как известно, новая метла по-новому метет. В общем, грядут серьезные перемены, так что бизнес свой сворачивай, и побыстрее. Иначе можешь сесть. И надолго.
Алик отпил вина, пристально посмотрел на Яна: «И это советуете мне вы? Моя шелкография, по сравнению с вашим пластмассовым производством, просто дешёвка».
Ян вздохнул: «Понимаешь, я к этому производству шел не один год. Связи заводил, знакомства нужные. У меня в Сухуми много друзей – с кем-то выросли вместе, с кем-то работали. И среди них есть и судьи, и прокурор, и председатель КГБ. Многим из них я помог и помогаю до сих пор материально. Так что никто меня не тронет, пока эти люди со мной. А ты, кто за тобой в Москве стоит, а?»
Алик пожал плечами: «Так что, инженером на завод идти, на сто рублей, или челюсти пластмассовые делать?»
(Он к тому времени выучился еще и на зубного техника, хотя за два года в техникуме преуспел только в КВНе, где был капитаном команды.)
– На завод, конечно, не нужно, и челюсти вставные лепить – не занятие… Подумай, что тебе интересно по жизни, а я помогу это реализовать.
– Пока я думать буду, деньги быстро закончатся. И у меня теперь семья, как ты знаешь.
– Деньги не закончатся и тем более – не быстро, – перебил Ян. – А я на что? У меня их достаточно, на безбедную жизнь вам с дочкой моей хватит.
– Ян, прищурившись, посмотрел в окно: «Послушай меня, сынок, дело говорю».
За окном была весна 1982 года, через несколько месяцев престарелого Черненко на посту Генерального секретаря ЦК КПС сменит «гэбэшник» Андропов, и начнутся судебные процессы над «деловыми людьми», облавы в кинотеатрах, кафе и ресторанах – на тех, кто посещает их в рабочее время…
Алик прислушался к словам своего тестя, и незамысловатое производство самоклеек партнеры начали понемногу сворачивать. А, как известно, когда закрывается одна дверь, обязательно открывается дверь другая. Это для тех, кто привык идти вперед, не останавливаясь для вздохов, нытья и сетований. И Алик вскоре стал начальником большого и многопланового цеха «Рембыттехники». Стал не просто «за красивые глаза» – помог мамин брат Игорь Брук – заместитель начальника областного объединения «Рембыттехника». А поскольку в стране по-прежнему ничего практически не было, а того, что было, всегда было недостаточно, такие цеха процветали. Наварка нового протектора на «лысые» автомобильные покрышки, ремонт холодильников, стиральных машин и часов и еще десятки других образцов убогой советской домашней техники приносили очень даже неплохой заработок.
Страна скрипела из последних сил, словно огромная, наспех сколоченная телега, которую семьдесят лет забывали вовремя смазать, да и смазывать было особенно нечем. И вместо капитального ремонта замелькала отчаянная и бесполезная перспектива «перестройки», объявленная последним Генсеком Горбачевым. Шел уже 1988 год. До развала Советской империи оставалось два года, а до отъезда в Америку – в два раза меньше.
И эту фразу можно было бы поставить эпиграфом к рассказу о построенной на крови и бесславно рухнувшей Советской империи, рухнувшей так же, как бесславно рухнули и все предыдущие империи в истории человечества.
Виктор ЗОНИС
Продолжение следует…
Комментариев нет:
Отправить комментарий