ЯКОВ ДЕХТЯР: НА ТЕМУ РОДИНА

                                              Вариации  на  тему,  Родина… 

Моя  первая  жена,  родилась  в  тюрьме.  Моя  первая  тёща,  Нина  Максимовна,  в девичестве  Кандинская,  по  мужу  Мочалова,  получила  25  лет  сроку,  за  своего  кассира,  который  с  огромной   суммой  денег,  зарплатой  на  большой  коллектив,  пропал  вместе  с деньгами.  Как  в  землю  канул.  Её,  на  всякий  случай,  посчитали  соучастницей,  кого то  ведь  нужно,  обязательно  наказать.  Это  другим  пример,  что  жива  ещё  советская  власть  и  безнаказанно,  обижать  её,  средь  бело  дня,  никто  не  сможет. Посидит,  подумает, решил  по  привычке  судья,   может  и  сознается,  за  меньший  срок.  Так  её,  беременную  Зинкой,  оторвав  от  мужа  Василия  Егоровича  и  семилетней  дочурки  Людочки,  уже  в  после  сталинские  времена,  воткнули,  четвертак.  До  пресловутой хрущёвской  оттепели. Хотя   в  переходе  от  сталинского  тоталитарного  геноцидного  фальсифицированного  социализма,  к  хрущёвской  лживо – демагогической  социалистической  оттепели,  было  много,  по  инерции,  общего  бесчеловечного,  но  уже  в  меньших  масштабах.  Там,  в  неволе  и  родилась  моя  первая  жена.  А  через,  какое то  время,  был  найден  кассир  со  всеми  деньгами  и  срок  в  25  лет  моей  тёщи,  перевесили  на  него.  А  Нину  Максимовну,  выпустили  на  свободу,  без  всяких   глупых  извинений  и  компенсаций,  надо же,  как  повезло,  говорили  доброжелатели,  с  обеих  сторон  гулаговской  фемиды.

Нина  Максимовна  была  на  половину  буряткой,  на  половину  полячкой,  где то  из  читинско – бурятских  мест. А  польская  кровь  от  сосланных  туда,   ещё  в  царское  время,  когда  Польша  входила в  состав  Российской  Империи,  самых  не спокойных,  бунтовавших  поляков,  конца  X1X века. Вот  от  Максима  Кандинского, фамилия  на  слуху  в  России, может и родственники  далёкие,  кто  знает.  А  мать  её  была  буряткой,  с  редким  именем  Олимпиада.  Даже,  для  сегодняшних  дней  и  крупно  городских  мест,  имя  уж  слишком,  а  тогда  и  для  той  глуши,  вообще,  экзотика,  как  Тунгусский  метеорит, которому  ещё  предстояло  появиться.  А  она,  бабушка  моей  первой  жены  уже  была  на  свете  и  не  плохо  себя,  в  тех  условиях,  чувствовала.

                                                  Мой  первый  тесть 

Мой  первый  тесть,  Василий  Егорович  Мочалов,  родился  в  Сибири  в  г. Енисейске  Красноярского  края,  до  революции.  Тогда,  называлась,  кажется  не  край,  а  губерния.  Но,  о  месте  рождения  и  особенно  о  фамилии,  не  очень  громко  и  без  подробностей  т.к. чего  то,  рефлекторно  побаивались  со  скотских  сталинских  времён. Возможно,  в  момент,  каких то  гулаговских  мытарств,  ему  удалось  её  сменить,  в  интересах  выживания?  Кто теперь  скажет?  Мой  свояк,  муж  Зинкиной  старшей  сестры  Людочки,  Сашка  Новицкий,  мне  намекал,  мол что,  вроде  и  фамилия  у  него  липовая,  вернее,  не  та  с которой  он  появился  на  свет,  т.е.  не  родная. Поэтому,  в  каждой  семье  или  через  одну,  были  люди,  которые,  даже  в  брежневские  все дозволенные  времена  сладкого  застоя.  Разговаривая  по  телефону  или  в  живую,  при  щекотливых  темах,  вдруг  скукоживались,  притихали,  оглядываясь  по  сторонам  и  почти  шёпотом,  хоть  рядом  никого  не было,  говорили  порой, - ну  это  не  телефонный   разговор.  Или  - скучно  тебе,  что  ли,  на  свободе то,  на  воле то, - да?

В  Кызыле,  столице  Тувы,  он  был  сперва,  водителем  самого  крупного  грузового  автопредприятия.  Его  знала  и  уважала  вся  самая  разнообразная  шоферская  братия,  включая  чиновников  их  предприятия.  Автодорожный  транспорт  в  Туве,  был  единственной  связующей  ниточкой  средневековой  Тувы  с  Большой  Землёй,  т.е.  с  СССР,  её  югом  Сибирью. Ни  водного,  ни  ж\д  транспорта,  т.е.  связи  со  всей  страной,  в  Туве  тогда  не было,  только  машины,  кстати,  как  и  сегодня.

 Саяны! 

Выделяясь  среди  общей  толпы  водителей  интеллектом,  опытом  жизни  и  рабочей  хваткой,  он  был  выбран  шоферами  в  профсоюзные  лидеры  автопредприятия.  Когда  я  попал  в  их  семью, он  был  уже  на  пенсии,  подрабатывая  к  пенсионному  обеспечению,  снабженцем  в  аэропорту  Кызыла.  С  персонально  выделенным  ему, начальником  авио предприятия  Кызыла,  полу грузовым  ,,Москвичом", - ,,Шеньён",  по  типу  женской  прически  с  начёсом.  Машинка  его  была  с  будочкой  сзади  и  сиденьем  на  двоих  спереди. Потому,  Егорыч  его  прозвал  так, что б  возить  кое, что  по снабжению, но  главным  образом, что б  передвигаться   шустрее  с больными  коленками.  Там  знали,  если  Егорыч,  едет  в  Москву,  то с  пустыми  руками  он  не  вернётся,  выбьет  всё,  что  нужно,  кровь  из  носа. Начальнику  их  авиапредприятия  в  Москве  говорили,  где  ты  взял  этого  своего  снабженца?  Он   ведь,  девочек  в  министерстве  одним  взглядом  или  словом  добивает  на  повал,  что  они  даже  не думают  с  него  требовать,  всякие  там,  конфеты  и  букеты…

Девчонки!  Обратился  первый  раз  мой  тесть  к  сотрудницам  управления  снабжения  и  комплектации  министерства  гражданской  авиации  СССР,  сидевшим  в  общем  большом  кабинете,  где  случайно  присутствовала  заместитель  начальника,  к  которой  он  должен  был,  неминуемо  попасть  на  утверждение  заявки  тувинского  авиаотряда.  Девчонки!  Повторил  он,  я  вам  крем - брюле  и  крепдешины  всякие,  не  купил.  Это всё,  что я помню  из  женского  довоенного  шика. Потом,   я  10  лет,  повышал  благосостояние  страны,  бескорыстно  в  субтропиках  Колымы. Вот  фотографии,  где  я  на  флагманском  крейсере,  во  время  инаугурации  английской  монаршей  особы,  в   английском  порту  Ливерпуля.  Как  раз  за  сутки,  когда  на  меня  был  состряпан  донос  и  я  отличник  боевой  и  политической  подготовки,  в миг,  превратился  во  врага  трудового  народа. А вот,  мои  русские  красавицы,  справка,  что  я  все  деньги,  заработанные  на   каторге,  перечислил  всё  до копейки,  на  победу  в  войне  с  фашистами  и  просьбой  отправить  меня  на  фронт,  защищать  Родину.  Мою  заявку  удовлетворили  на  50%,  т.е.  деньги  взяли,  а  сидеть,  оставили   до  упора. А  вот  фотка,  каким  я  вышел  на  свободу  с чистой  совестью,  как  висело  у  нас  на  плакате  зоны  при  выходе  из неё.  Не  смотрите,  что  доходяга,  зато  со  своими  зубами.

 Кто  не был  не  знает,  кто  был,  не  забудет.

Ну,  так  что  и  где  и в каком  количестве,  я должен  вам  купить,  красавицы,  чтоб  заказ  моей  маленькой  бедной Тувы,  оказался бы  выполненным  на  все  сто?!

Тут,  вмешалась  начальница, заместитель  и  пригласила  его  к  себе  в  кабинет  сразу,  и  произошло  удивительное.

 Начальница,  сказала  моему  тестю,  что  её  отец  был  арестован,  так же,  в  те  довоенные  времена,  и  канул  в  неизвестность,  где то  на  северо  востоке  страны. Не  слыхал  ли  он  что то  о  нём.  Понимаю  шансы  мизерные,  но всё же.  Секретаршу,  попросила  принести  чая  с  печеньем.

Фамилию такую я  вроде  слышал,  сказал  Егорыч, а  где,  не  припомню,  хотя на память не  жалуюсь. 

Да эта фамилия   по  мужу,  а девичья  моя,  как  и  отца – Рутберг  Василий  Ицкович. Еврей,  что ли?  Переспросил  Егорович.  Да  не  стесняйся,  у  меня  самого  зять  Яшка,  еврей  врач.  Простодушней  любого  русака,  любит  мою дочку,  а  она,  характером,  не подарок и  говорит,  что  главное  это  она,  а  остальное  всё,  вторично. Щегол,  жизни  не видел,  хотя  в чём то  прав.  А  отец  твой,  не  имел  шрама  под  левым  глазом  и  через  всю щёку?  Перевел он сразу  тему  на  разговор  об  её  отце.  Она  обомлела  и  вскрикнула,  да! да!.  С гражданской,  он юношей  попал к   Щорсу. Слегка  прихрамывал,   да?  Продолжал  уточнять,  включивший,  свою уникальную  память, Егорыч.  У  него  дома  в  Москве,  осталась  жена  с  тремя  маленькими  дочками  погодками,  да?  Он  повернулся  к  бледной  начальнице  отдела.  Потом  спросил:  - А  дома  у  тебя  сохранилась  его  фотография?  Потому,  что  это  тот,  которого  я  имею  ввиду,  то  я  его  хорошо  знал  по  отсидке.  Ещё  с  Ванино,  где  нас  загрузили  на  пароход  и  морем  трелевали  на  Магадан.  Мы  с ним  скорефанились  ещё  на  пересылке.  А  потом  попали  в  Сусуман.  Через  два, с не большим  года, я  его  хоронил  и  помню  всё,  как  вчера,  потому,  что  он  был  моим  старшим  товарищем,  да  и  тёской.  Хотя  подозреваю,  что  его  звали  не  Василий?  Да,  сказала  начальница,  его  настоящее имя  Велвыл.  Она  позвонила  сестре  и  попросила, что б  она  привезла  срочно  довоенные  фотки  отца  и  его  многочисленных  друзей.  Они бережно  хранились у  старшей  сестры,  после  того,  как  умерла  их  мать, с  тех  самых  времён  и  Василий  Егорович (это  он  сам  попросил)  лично  выберет  из  многих  фоток,  его!  Заслышав,  о  каком то  странном  событии,  кажется,   там  даже  присутствовал,  какой то очень высокий  чиновник,  кажется  в  ранге  зам  министра.  Короче,  не  буду  томить, - когда  выложили  на  стол  дюжину  довоенных  пожелтевших  фотографий  и  пригласили  Егорыча  к  барьеру,  все  увидели  у него  на  глазах  слёзы,  и он  собрал  в  кучку  три  фотки  с  их  покойным  отцом,  на  остальных  пожелтевших  от времени  фотографиях,  были  многочисленные   его  друзья  и  сослуживцы.  Мой  тесть,  тут же  вспомнил,  что  какую то, свою дочурку  он  звал,  - кукушоночек.  Это  меня  он  звал  так,  всхлипнула  старшая,  которой  в  момент  его  ареста  было  уже  целых  6 лет.  Все  сёстры,  как  по  команде,  одновременно,  мешая  друг  другу, начали  его,  плача,  обнимать.  Главный  босс,  выходя,  пожал  ему  руку,  сказав  на  прощание  хозяйке  кабинета,  -  Не  обижайте  его. всё, что  нужно,  вы  меня  поняли.  Да,  и  выпишите  ему  премию,  по  моему  ведомству, я подпишу.

Кроме  всего  этого,  мой  первый  тесть, Василий  Егорович  был,  мне кажется,  чемпионом  по  совокупности  всех  мужских  качеств  и  достоинств.  Выше  среднего  роста,  широкоплечий,  с  лицом  русско – сибирско – княжеского, как бы  происхождения,  произведённого  природой,  специально  на  племенное  воспроизводство  гранитно – кремневой  славянской  элиты!  Мне  кажется,  что  если - бы  он  произнёс,  всего  одну  фразу  в  фильме,  номинированном  на  ,,Оскар",  то  сомнений  в  его  победе,  просто бы  не существовало! И  он,  взял бы  этот  главный  приз  мирового  кинематографа,  мимоходом,  без  ажиотажа,  придя  домой,  бросил  бы  его  равнодушно,  не  глядя,  в  чулан,  со  словами:  садимся  за  стол  ужинать.  Обращаясь  к  жене  одной  и  той же  фразой: - А, сооруди  ка,  нам  Максимовна,  что ни будь  на стол,  что  Бог  послал,  будь  ласка… С  одной  и  той же фразой,  в  одном   и  том же,  главном, человеко  любимом  и  оптимистическом  тоне, что  стоящие  в  центре  стола,  набор  специй (соли, горчицы и перца),  сразу, ощущали  бы  комплекс своей  кулинарно - социальной  неполноценности.

В  СССР,  он  попал  уже  юношей  из  Китая,  где  его  отец  был  одним  из  ведущих  инженеров  путейцев,  строивших  северо китайскую  железную  дорогу.

Кажется,  они  жили  в  Харбине,  и  ему  оставалось  пару  лет  до  окончания  гимназии,  но  они  решили  вернуться  на  Родину,  т.е.  в  СССР.  Вернувшись,  он  стал  комсомольцем  и  кажется,  входил  в  руководящий  комсомольский  комитет,  строящегося  автогиганта  на  Волге.  Откуда  и  был  призван  на  службу  в  РККА  во  флот.  Он,  как  образованный  и  грамотный  комсомолец,  попал  служить  на  флагманский  крейсер,  какого то   флота (северного  или  балтийского).  Однажды,  они  ещё  до  войны,  направились  с дружеским  визитом,  на  торжества  в  Англию.   На  коронование  или  женитьбу,  кого то  там  из  королевской  семьи.  И,  мой  тесть,  тогда  Василий  Егорович  или  просто  Василий,  сказал  своему  приятелю (имя  я  помню  точно, с его слов)  Ивану  Руденко,  он   сказал,  воодушевлённый  молодостью  и  радужными  перспективами  своей  жизни  в  самом  счастливом  справедливом  и  могучем  государстве,  он  сказал  своему  закадычному  дружку: -   С  капитализмом  не  нужно  бороться,  т.к.  уверенная  поступь  социализма,  закономерно  сметет  его  со  своего  исторического  пути! - 

Он  был,  частично  прав, -  действительно  смели,  но  не  капитализм,  а  его.

Визит  на  официальную  случку,  кого то  с  кем  то,  из  зарубежных  английских  монарших  особ,  обошёлся  моему  первому  тестю,  в  10  лет  колымских  лагерей.

Он  отсидел  от  звонка  до  звонка,  как  говорится.  Хотя  во  время  ВОВ,  пожертвовал  на  Победу  над  врагом  все  свои  сбережения,  накопленные  каторжным  трудом  в  неволе,   одновременно  попросившись  на  фронт  бить  врага. Ему  пришла  официальная  благодарность  в  виде  бумажной  грамоты  с  профилем  Маркса  Ленина  и  Сталина,  за  все  его  деньги,  которые  он  отдал  Родине  на  Победу,  но в  просьбе  отправить  на  фронт,  т.е.  на  войну,  отказали.  Что  означало,  сиди  контра  и  не  рыпайся.

Он  рассказывал  иногда,  когда  был  в  хорошем  расположении  духа, т.е.  под  водочку  и  селёдочку,  некоторые  истории  своих  лагерных  воспоминаний.

Вот,  несколько  из  них:

История  первая  - 

Во  время  отсидки  на  Колыме,  было  время,  когда  Москва,  как  высшую  меру  наказания,  расстрел,  заменила  на  25  лет  лагерей.  И  вот  один  эЛ эС,  ЛС -  означало  на  официально  конвойном  языке  -  Лишённый  Свободы.  Можно  и   с  маленькой  буквы  - лс.  И  вот,  один  лс,  поссорившись  с  таким же, как  он  сидельцем,  т.е.  лс,  убил  его,  отрубил  ему  голову.  Взял  её  подмышку,  пришёл  на  вахту,  где  сидели  сотрудники  лагерной  охраны,  и  поставил  голову  на  их  крыльцо,  со  словами: -  Имеете  право  добавить  срок  до  вышки,  т.е.  до  25  лет!  Оказывается,  у  него  уже  было  25лет,  из  которых,  он  отсидел,  всего  2  года.  И  ему  осталось  отсидеть  23  года,  вот  он  и  куражился,  зная,  что  ему  добавят  всего  2  года.  А  по  старому  закону,  ему  бы  корячился  -  возможно,   расстрел.

История  вторая  -

Раз   в  полгода,  или  в  год  (точно не помню)  зк (заключённый)  или  лс (лишённые  свободы),  разрешалось  получать  от  родных  посылочку.  Это  у  кого  были  родные,  но  этого  мало.  Нужно  ещё,  что б  они  знали,   где  ты  сидишь  и  не  боялись  с  тобой  контактировать,  ведь  они  все  были  потенциальные  полу  преступники,   а  точнее  -  родственник  врага  народа,  даже  если  с  тобой  не  поддерживают  контакт,  а  если  поддерживают,  то…,  если,  что,  то  не  обессудь,  всё  припомнят.  Но  и  этого  мало, что б  получить  посылочку  с  воли,  нужно  ещё,  что б  родственник  имел  материальную  возможность,  т.е.  по  сути,  не  был  нищим  и  голодным  в  обыденной  свободной  жизни.  А  то  зарплата,  мизер,  голодных  ртов…, короче,  как  бы  на  воле  с  копыт  не  слететь  в  тартарары.  Про  жадность  некоторых  родственников,  замаскированную  под  презрение  к  врагам  народа  (могли  и  отказаться  от  родственника - врага  народа,  что  приветствовалось  властями,  как  победа  социализма  над  родоплеменными  стадными  рефлексами  масс).  Короче,  пришла  посылочка  от  старушки  матери,  двум  её  сыновьям,  сидевшим  в  одной  зоне  и  даже  в  одном  бараке  с  Василием  Егоровичем  моим  первым  тестем.  Жила  эта  старушка  одна  в  каком то,  толи  городке,  толи  деревушке.  Жила  бедно,  но  как то  поднапряглась  и  сварганила  посылочку  с  выпечкой,  т.е.  всякими  там  крендельками  из муки.  С  печённым,  так  надёжней,  подсушить  и  отправить  в  дальний  и долгий  путь,  в дороге  не  испортится.

Эти  два  брата,  были, как бы  погодки  или  близнецы,  точно не  помню  с  его  повествования.  Помню, что  один  брат,  был  в  два  раза  крупнее  другого, щупленького.  По  не  писанному  лагерному  закону,  посылка  -  это  радость  для  всего  барака  и  каждому,  должно  было,  что то  достаться.  Однако,  видимо,  не  в этот  раз.  Посылку  получать  вызвался  крупный  брат,  с  ней  он  и  воротился   в  барак,  неся  её  подмышкой. Сел  отдельно  от  всех,  вскрыл  и  не  спеша,  смакуя,  на  виду  у  присутствующих,  стал  поедать  одно  за  другим  содержимое  посылки,  никого  не  приглашая  к  трапезе. Тогда  подошёл  к  нему,  его  родной  щупленький  брат,  назвав  его  по  имени,  он  попросил,  типа:  -  дай  хоть  попробовать  шанешку,  что  маманя  наша  напекла  и  прислала.  На,  что он,  на  миг,  оторвавшись  от  индивидуального  поглощения  содержимого  из  фанерной,  пахнущей  домом,  на  весь  барак,  посылки,  в  присутствии  всех  сидельцев,  ответил  своему  родному  брату:

 -  Шанешка,  она  и  есть  шанешка  и  нехер  её  пробовать, -

Продолжая  есть,  как  ни  в чём  не бывало, так  и  не  поделившись,  даже  с  родным  братом,  хотя бы,   кусочком.  Скушав,  за  один  присест,  всё  содержимое  посылки,  он,  почесал  или  погладил,  раздувшийся  свой  живот.  Ещё,  он  по  хозяйски  осмотрел  опустевший  посылочный  ящик,  постукал,  убедившись в  его  пустоте,  обнюхал,  что б  запомнить  запах  материнской  домашней  стряпни  и  задвинул  себе  под  нары,  ногой, мало ли,  что,  ещё  пригодится,  может,   для  чего...  После  вечерней  проверки,  он  набухался,  задорма,  кипятком,  упал  на  нары  и  сразу  захрапел,  на  весь  барак,  счастливым  сном  праведника,  улыбаясь  чему то,  во  сне.

На  утренней  проверке,  он  не  отозвался  и  все  заметили,  что  его  нет  в  строю. Явившийся  в барак  начальник  отряда,  молодой  офицер  НКВД,  обнаружил  его  мёртвым  на  его  нижних  нарах  с  приподнятой  рубашкой  над  распухшим  животом,  задранная  рубашка  прикрывала  шею  в  кровоподтёках.

Азяб,  сказал  вечно  дежурный  по  бараку  старик,  сиделец,  чуть ли не с  дореволюционных  времён. Да  вижу, что  не  дуркует,  ответил  молодой начальник  отряда,  вглядываясь  в  лицо  покойника. Ладно,   сактируем,  продолжил  он,  а  почему  у  него  так  разбарабанило  брюхо,  будто он  уже  неделю здесь  тухнет?  Спросил  он,  у  видавшего  виды  за   35  лет  отсидки,  вечного  дневального,  т.е.  дежурного  по  бараку. Который  опирался,  как  на  трость,  на  деревянную  швабру,  в  рукоятке  которой  был  тайно вставлен  металлический  штырь,  обклеенный  деревянной  оболочкой,  так  на  всякий  случай,  для  общего  и  педагогического  удобства.  Да,  гражданин  начальник,  такое  бывает  иногда,  что  некоторые  фильтипесовые  фрукты,  ещё  при  жизни,  такая  тухлятина, что  мёртвыми  выглядят,  даже  поприличней.  Ты  знаешь,  что  надо  делать, продолжил  офицер, найди  людей  и…  Слушаюсь,  гражданин  начальник,  не  впервой,  как положено,  со  всеми  почестями, на  два  штыка  в  землю,  вечная  мерзлота,  летом  смердить,  не  будет. Лично прослежу, рассуждая,  решил  вечный  дневальный  т.е.  дежурный  по  бараку,  что б ему  одну  одинёшенькую  палку  воткнули  на  могиле,  без  поперечины,  в виде  креста,  пусть,  Всевышнему  объяснит,  что  почем…

- Видимо,  потому, что  шанешка,  она  и  есть  шанешка,  и  нехер  её  пробовать. –

История  третья –

По  лагерю  разнеслась  весть,  что  по  этапу  идет  к  ним  известный  исполнитель  русских  романсов  Вадим  Козин  и  отдохнув,  на  следующий  день  он  даёт  большой  концерт,  естественно  сперва  для  сотрудников,  в  основном  офицеров  НКВД  всех  лагерей  северо востока  ГУЛАГ – Дальстроя.

На  следующий  день,  огромный  зал – красный  уголок  НКВД  в  их  лагере  был  набит  офицерами,  свободными  от  службы,  со  всех  лагерей,  до  отказа.  Ни  одному  зеку  не  удалось  туда  проникнуть,  за  исключением  клубной  обслуге,  находившимся  там  по  работе. От  них,  лагерь  и  узнал,  что  концерт  прошёл  на  самом  высоком  уровне.  В  зале  не  смолкали  аплодисменты  и  крики  ,,браво"!

На  следующий  день,  после  концерта,  ближе  к  вечеру,  зал – красного  уголка,  опять  был  полон  теми же  зрителями,  но  стояла  гробовая  тишина.

Выступал  самый  крупный  начальник  всех  лагерей  северо востока  СССР.  Он  негодовал.  Ему  донесли,  всё  как  было,  система  круговых  и  перекрёстных  доносов,  работала, как  часы.  Выступавший  супер  босс,  знал,  что  как  ему,  донесли  тайно  о  происходившем  вчера,  так  и  народному  комиссару  в  Москву  донесут  на  него,  всё  до  мельчайших  подробностей,  что  будет  сегодня.  Поэтому,  он  должен  быть  примером  и  не  давать  повода  Москве  усомнится  в  его  руководстве.

Он  сразу  понизил  в  звании  начальника  лагеря,  где  проходил  концерт,  хотя,  тот  болел  и  на  концерте  не был.  Весь  лагерь  зеков,  в  этот  же  день  валился  со  смеху,  когда  зековская  обслуга  клуба,  подслушав  его  нагоняй,  пересказала  слово в  слово,  из  его  разноса.

-  Кому  хлопали?!  Орал  он  в  зал  офицерам.

- Пидару  хлопали!  Хорошего  друга  завели офицеры  НКВД, и  даже  оценили  по  достоинству.

- Какая  блядь  из  зала  кричала  этому,  очко втирателю  ,,Браво!?"  Вас же  расстрелять  здесь  мало  за  это,  паскуды.  За  этот  позор,  за  это  пятно  на  чистом  мундире  офицера  НКВД.  Расстрел – это  слишком  легкая  смерть. 

- Даже зеки  с  опущенными,  не  едят  с  одной  посуды  и  за  одним  столом,  и  держат  их  у  параши.   

- Вы,  что,  хотите  с  ним  поменяться  местами?  Так  с  вами  там,  без  романсов,  разберутся  до  упора,  за  пару  часов  и  поливай  фикус!

Вадима  Козина,  не смотря  на  его  ориентацию,  уважали  всё  время  отсидки,  за  то,  что  он  всех  офицеров  Сев. Восток. Лага,  поставил  раком,  да  и  за  талант,  так же.

История  четвёртая –    ,,Без  последнего!"…

Когда  сегодня,  кое - кто  говорит,  что  количество  жертв,   сталинских  репрессий  было  не  большим.  Мол,  к  высшей  мере  приговаривали  сущий  мизер. И то,  оголтелых  антисоветчиков  и  не  исправимых  врагов  народа.  А  основная  масса,  осужденных,  была  попросту  включена  в  систему  социалистической  перековки  людей  на  индустриальных  просторах  родины.

Я  хочу,  привести  всего  один  пример  из  воспоминаний  моего  первого  тестя  Василия  Егоровича  Мочалова.

В  один  из  дней,  его  десятилетней  отсидки  на  Колыме,  вохра  с  разрешения  своего  местного  НКВД ешного  начальства,  в  целях  повышения  эффективности,  т.е.  скорости  прохождения  через  основные  ворота  лагеря  на  ежедневную  работу  в  рабочую  зону  и  вечером  с работы  обратно в лагерь,  внесло  инициативу.  Каждого  последнего,  кто  случайно  им  оказывался,  в  момент  прохождения  ворот,  охрана  публично,  прилюдно,  средь  бело дня,  расстреливала.  А  его тело,  вывешивали  на  колючке  основных  ворот,  как бы  в  назидание  остальным.  И  оно,  на  колючке  ворот,  находилось  ровно  сутки,  а  на  следующий  день,  на  том же  месте,  висело  тело  уже  другого  ,,неудачника" сталинской  социалистической  перековки. Каждый  день,  висело  один  или  два (на  работу  и с работы)  тела  и  вохру  это  забавляло.  Всё таки,  какое то  разнообразие серых  служивых  будней,  у  чёрта  на  куличках  т.е.  на самых  отдаленных  рубежах,  самой  свободной  и  счастливой  социалистической  сталинской  Родины.

Пятая  история

 Пятая  и  последняя  история,  как  бы,  уже  после  его  отсидки,  на  свободе.  В  1953 году  в  начале  марта,  находился  Василий  Егорович  в  командировке,  в  одном  из  районов  Тувы,  в  глухомани  в  то  время,  но  радио  там  было.  Сидит  компания  из  трёх  человек  и  выпивает  вечерком.  И  вдруг,  по  радио  сообщают,  что  умер  Сталин!  После  временной  оторопи,  у  Егорыча,  на  глазах  появились  слёзы.  Разумеется,  уже  выпивали  не  просто  так,  а  за  упокой.  Короче,  спустя  много  лет,   будучи  уже  в  преклонных  годах,  но  продолжая  работать  снабженцем  в  кызыльском  аэропорту,  встретился  он, как то  в непринуждённой  обстановке  с  одним  давно  знакомым  пожилым,  как  и  он, бывшим  работником  местного  КГБ.  Разговорились  они, как  принято,  под  рюмочку  с закусочкой.  И  тот,  бывший  чекист,  говорит  моему  тестю,  так,  между  прочим.  Мы  знали,  там  у  себя  в  ведомстве,  что  ты  настоящий  наш  советский  человек.  Это  почему же?,  спросил  Егорыч, - даже  после  10  лет  Колымы?  Да,  утвердительно  ответил,  бывший  офицер  КГБ.  Мы  знаем,  как  ты  плакал,  когда  умер  Иосиф  Виссарионович  Сталин!  Не  знаю,  плакал  ли  он  искренно  или  понимая  правила  скотской – советской  системы,  памятуя  о  колымском  периоде  своей  жизни,  решил,  не  испытывать  судьбу  и  ,,слепил  горбатого",  т.е.  обманул,  прикинулся  скорбящим, увы -  не знаю…

Вот  вам  и  последний  рассказ  о  моём  первом  тесте. Их  там  было  три  человека,  минимум  один  был  стукачом   на  КГБ  или,  как  оно  тогда  называлось,  МГБ?

И  первый   тесть  Василий  Егорович,  и  его  жена  Нина  Максимовна,  моя  первая  тёща,  были  прекрасными  людьми, и  я  их  искренно   уважал.  Да будут  благословенны  их  память.

Мой  второй  тесть:

Ефим  Яковлевич  Борунов  и  его  жена,  моя  вторая  тёща  Ада  Зельмановна  Борунова,  в  девичестве  Орман,  были  простыми  людьми.

Его  звали  Ефим,  хотя  по  паспорту  звали  Хоня.  Это  имя  есть  в  Танахе.  Он  был старшим  сыном   в  семье  из  4  детей.  Его  отец  был  перегонщик  и  закупщик  скота,  в  Унечах,  кажется  на  Орловщине  или  границе  с  Белоруссией. Ефим, как  старший,  как  водилось,  с  ранних  лет,  помогал  отцу  в  работе.  По  приезду   в   Биробиджан,  в  те  голодные  тридцатые  годы,  они  поселились  в  селе Бирофельд.    Старший  Борунов  захворал  и  слег  в  Биробиджане  в  больницу, где  вскоре  и  умер. Достав,  с большим  трудом  машину,  Ефим  погрузил  тело  в  кузов  и  повёз  его  на кладбище  в  Бирофельд.  Но  в  дороге  разразилась  гроза,  перешедшая  в  проливной  ливень.  Дороги,  в  то  время,  были  проблемные,  даже  в  сухое  время  года.  Машина  застряла  и  водитель,  взрослый  еврей,  сказал,  даже  если  дождь  прекратится,  мы  из  этой  трясины  не  выберемся  без  трактора.  Да  и по  еврейским  законам,  тело  нужно  придать  земле  быстрее.  И  Фимка  взял  лопату  у  шофера,  и  где то  на  обочине  дороги,  сам  выкопал  последнее  углублённое  земляное  пристанище,  тому,  кто  его  родил. Слёз  не было  видно,  в  такой  дождь,  потому  он, не  стесняясь,  плакал,  тем  более  водитель  сидел  в  кабине,  дожидаясь,  когда  можно  будет  подростку  помочь  снести  труп  в  не  глубокую могилу.

Ефим  Яковлевич, не  помнил  точно,  где  похоронил  отца,  темнота,  дождь.  стресс,  помнил  только,  что  на  обочине  (в  кювете)  дороги  на  Бирофельд. Вот  так то,  строился  Биробиджан.

С  красавицей  Адой,  он  познакомился,  не  сбивая  ног.  Прямо  в  том же  двухэтажном  деревянном  доме (сегодня  их  называют  бараки)  по  улице  Калинина.  Квартиру,  т.е  комнату  им  дали  при  условии,  что  Фимка,  закончивший  курсы  тракториста,  поедет  зимой  заготавливать  (трелевать)  древесину  в  Биробиджан. Он  был  главным  кормильцем  в  семье. Выехать  из  деревни в город, просто  так,  было  невозможно.  Он  вспоминал,  что  уже  тогда,  начинались  повальные  аресты,  которые затем  сопровождались  митингами,  по  типу:  как мы  проглядели в  наших  рядах  врага.  И  тот, кто  на  последнем  митинге,  поддержки  борьбы  с  замаскировавшимися  врагами  народа,  громче всех,  возмущался,  мол,  как же  так,  мы  проявили  непростительную  классовую  слепоту. Уже  на  следующем,  подобном  митинге,   говорили  уже о  нём.

Деревообрабатывающее предприятие  Биробиджана,  получив  согласие  молодого  тракториста,  работать  у  них  на  вывозе  древесины,  освободило  его  семью  от  советской  беспаспортной  крепостной  сельской  зависимости  и  выделило одну  комнату в  городе.  Что  было,  по  тем  временам,  большим  богатством  и  везением. Поясню,  что  в  сталинские  довоенные  времена,  когда  звучала  песня,  что  человек  проходит как  хозяин  или,  -   Я  другой  такой  страны  не  знаю, где  так  вольно  дышит  человек!?  Так в те  времена,  существовало  советское  крепостное  право,  т.е.  живя  в   деревне,  у  тебя 1).  Не было  паспорта  и  2). Ты  не  имел  права  самовольно  уехать  из  деревни.  Поймают  без  паспорта,  сразу  срок  и  ГУЛАГ.

Работы  он  не  боялся,  а  любил,  т.к.  вошло  у  него  в  рефлекс,  если  есть  работа,  будет  и, что  покушать. Он  говорил  мне,  что  спиленные  деревья,  а  их  было  много  вокруг  Биробиджана,  связывали  проволокой  в  хлысты  по  метров  10  и  более,  цепляли  за  трактор  и  он  по  реке  Бире,  с  краю,  рядом  с   берегом,  где  вода  промерзала  до  дна, трелевали  прямо  в  город. 

Они  быстро  с  Адой  поженились.  Она  тоже,  в  её  семье,  была старшей  из 4 детей. До  ухода,  моего тестя  на  войну, у  него  уже  был  свой  маленький  домик и  двое  детей,  девочек.

Тяжело  ей  было  одной,  подымать  девочек  в  голодные  военные  времена,  в  тылу в  Биробиджане.  Она  работала  кассиром (обе  тёщи  кассиры,  убиться  - а?) .  Однажды,  придя  с работы,  она  увидела, что  её  корова, кормилица  всей семьи,  погибла.  Сунула  голову  в  щель  между  изгородью и  забором и  удушилась. Я  став  её  зятем,  узнав эту  историю, подкалывал  её  иногда, в  присутствии  тестя,  мол,  как  она  так,  довела бедную  корову  до  самоубийства.

На  самом  деле,  ей  пришлось в то  время,  сдавать  кровь  за  деньги, чтоб  выживать  с  девочками.

На  войне  Ефим  был  фронтовым  шофёром.  Вот  несколько  эпизодов  о  том  периоде  его  жизни.

 Первый – это когда  он, чтоб  сохранить  жизнеспособность  автомобиля,  быстро  выкапывал  яму (грунт  там  мягкий)  и  закатывал  машину  носом  (мотором)  вниз, а  тухес,  т.е.  задняя  часть,  не  главное.  И  комбат  Бондаренко,  приводил  его в  пример  молодым  шоферам,  как  грамотно  сохранять  во  время  артобстрела  противника,  живучесть  вверенного   тебе  Родиной, авто.

Второй  случай, это  когда,  на нейтральной  полосе, т.е.  между  немцами  и  нашими, была  разбита  наша  автоколонна  на  марше,  американских  грузовых машин  с  гаубицей  в прицепе.  И  комбат,  спрашивает  Ефима: - А что,  можно  оттуда,  ночью  украсть  вон ту  машину,  что  напротив  нашей  дислокации?  Жалко,  если  просто  так  погибнет. Да  и  нашим  парням,  подымим  настроение, а  им  опустим,  а  Фимка? Есть  шанс,  ,,Убить  медведя".  Комбат  видел  фильм  ,,Искатели  счастья" и  тесть  знал  об  этом.  Он  знал,  что  у  него  уже  есть  семья  и дети,  поэтому  сказал,  что  ты  можешь  отказаться, у  тебя  семья  и дети,  чтоб  рисковать,  но  лучше  тебя  никто  этого  не  сделает. Добудешь,  Ефим  личное  оружие, -  ,,Студебеккер" так  сказать  для  себя,  украв  у  них  из  под  носа,  тебе  на  нём  и  ездить. Это  воровство  тебе  Родина  простит.

Предупредив  своих,  что б  они  его  пропустили  и  не  ,,встретили"  по  ошибке  огнём,  а  наоборот,  сразу  все  ответили  ночью  дружно,  если  противник,  что то  заметит  и  засуетится.

Ночью  он  пополз  к  машине.  Сперва,  он  полежал  под  машиной,  даже  на  спине,  ощупывая  её  части,  вдыхая  запах  заводской  новизны  изделия.

Затем,  он  взялся  за  ручку  дверцы  кабины,  думая, а  вдруг  они  успели  её заминировать?  Открыл,  -  вроде  жив  ещё,  залез,  осмотрелся.  Ночь,  запомнил  на  циферблате  спидометра,  у  американцев,  цифры  светятся.  Помнит  пробег,  всего  19  миль.  Ключ  в  зажигании,  торчит.  Здесь,  три  варианта  работы  с ключом: взорвётся, заведётся  или  нет?  Полежал  на  мягких  сидениях,  приятно,  но  нужно  делать  дело. Повернул  ключ  зажигания и  мотор  сразу  завёлся  и  он  рванул  с места  газуя,  не  теряя  времени.  Немцы  очухались  с  опозданием.  Но  наши  сразу  стали  палить  со  всего, чего  только  можно  было,  подсвечивая  ему  место  прохода.  Только. Когда  всё  стихло  и  дело  было сделано,  он  осматривая  трофей с  комбатом,  поняли,  что  до  трагедии  был  всего  один  шаг,  вернее  одна  пуля.  Кузов  машины, наполовину  был  заполнен  ящиками  со  снарядами  к  его  подцепленной  гаубице. И  достаточно  было  одной  пули  попасть  туда  и…

Другой  случай,  когда  он  в  немецком  городке,  заскочил  в  какой то  дом  и  там  сидела  семья  за  столом  и  глава  семьи старик,  сказал ему,  русишер  швайн  (русская  свинья).  Дед  был  безграмотным,  но  идиш,  похожий  на  один  из  диалектов  немецкого  языка,  был  для  него  родным.  Короче,  он  понял.  Что его  оскорбили  в присутствии  третьих  лиц,  и  вообще, за  двойную  ошибку  (и не  русиш,  и  не  швайн)  он  взял  его  за  грудки  и  на  глазах  всей  семьи  выбросил в  окно, не  раскрывая  его, благо  это  было на  первом  этаже. Он же  не кровопийца,  а  так,  для  урока.  Попросил  их,  аф  идиш,  попить  воды  (они  поняли  и побледнели,  боясь  продолжения).  Но он  выпил  из  ковшика  воды,  вытерев  губы  ладонью,  поблагодарив  за  услугу,  развернулся  и    молча  вышел.

Последний  эпизод войны,  они  уже  были в  пригороде  Берлина.  Водитель,  младший  лейтенант,  менял спустившее  колесо, на  запаску. Этот  младший  лейтенант,  был  евреем.  Он  был к  тому же  франтом,  ну  такой  характер.  Каждую  свободную минуту,  он  или  чистил  сапоги,  что б  блестели,  то  ли  причёсывался,  или,  что то  подобное, в том  же  духе.

Он  поставил  домкрат  и  стал  подымать   машину.  Раздался  оглушительный  взрыв.  Его  разорвало  на  кусочки,  т.к.  домкрат,  он  установил  на  замаскированную   противотанковую  мину.  Их  часть,  уже  несколько  дней  не  принимала  участия  в  боевых  действиях, т.е.  больше  не  воевали.

Когда  он  возвращался  в  солдатском  эшелоне  с  войны  домой,  он  казал,  что  проезжая  один  участок  трассы,  видел,  свою  подбитую,  в  конце  45г.  сгоревшую  американскую  машину, (его  именное  оружие) один  железный  скелет  остался, я  тогда  попал  в  госпиталь.

Орден  ,,Красной  Звезды"  и  медаль  ,,За Отвагу",  для  простого  еврейского  парня,  было  не  плохо.  Главное,  вернулся  живым  к  жене  и детям.

Он,  как  орденоносец  и  фронтовой  шофёр,  сразу  устроился  водителем  в  обком  КПСС  ЕАО,  где  его  жена,  моя  тёща в  будущем,  работала  кассиром.  В  его  распоряжении  было  несколько  машин.  Легковая  и  грузовая,  американская (из  военной  помощи)  уже  известный  ему  по  войне  ,,Студебеккер". Проходимость,  мощного  американца.  была  выше,  но вслух,  хвалить  было  нельзя.  Дороги  в  области  были  плохие,  но  и  хаять  советские  дороги,  тоже  было  не  нужно (своё – же).  Благодаря,  поездкам  в  отдаленные от  Биробиджана  районы (Ленинский  и  Октябрьский),  куда  можно  было  гарантированно  доехать  и  вернуться,  на  грузовом  ,,Студекке",  семья  не  голодовала  а даже ещё  и более. К  примеру:  везёт  он  секретаря  обкома  в  район,  и  пока  партийный  руководитель,  занят  своим,  Ефим  посмотрит,  что  на  базаре.  Познакомится  с  колхозниками.  Смотришь,  и  на  радость  кого то,  купит  у  него  кабанчика  по  местной  цене,  которая  раза  в три  дешевле,  чем  в  Биробиджане.  Ну  как  простому  крестьянину,  за  150 – 180 км.  по  бездорожью  довести  свою  личную с\х  продукцию  до  областного  центра?  А  кому  ему  продать  в  деревне,  даже  в  районном  центре?  У  всех  ведь  свое подсобное хозяйство.  Они  и  были  рады,  хоть  кому то  продать  избыток  и  добыть  наличность,  т.е.  деньги.  В магазине,  ведь  без  рубля,  т.е.  без  наличности, ты  только смотришь,  а  не  покупаешь.

На  общем  послевоенном  нищенском  голодном  фоне,  они стали  выглядеть,  без  излишней  показухи,  подальше  от  завистников,  более зажиточными, т.е.  более  сытыми.

В  виду  этой  возможности,  моя тёща,  превратилась  как бы  в  фабрику  кухню,  т.е.  многочисленные   родственники  с обеих  сторон,  в полном составе,  регулярно,  по  несколько   раз в  неделю,  ходили  со  всего  города,  полным  составом,  в гости.  Что б, в  теплом семейном  кругу,  за  столом,  где,  что  Бог  послал,  посидеть  и  пообщаться.  И  делали  мои  тесть  и  тёща  это,  всегда  с   открытой  душой,  без  каких  бы  то  ни было претензий,  понимая, всё это,  сочувствуя  и  жалея  свою  родню, -  они  ведь  старшие  были  в  своих  семьях.

Я,  хоть  описал  некоторые  эпизоды  его  работы  водителем  в обкоме КПСС  ЕАО,  в  своем  произведении  ,,Биробиджанский  % коэффициент".  Но  я не  знаю  увидит ли эта  итоговая  работа  свет,  т.е.  смогу ли я её  издать (без  опыта  и  без  денег) .  Потому,  некоторые  эпизоды,  работа  моего  второго  тестя  Фимы Борунова,  я частично,  повторю здесь.

  Работа  моего  тестя,  водителем  первых  лиц  области,  в  послевоенное  время,  совпала  с  целой  серией  антиеврейских,  по  сути – антисемитских  государственных  компаний  в  СССР  и  ЕАО.

Сперва  боролись  с  безродными  космополитами  и  еврейскими  националистами.  Одновременно  убили  Соломона  Михоэлса,  сказав,  что  несчастный  случай,  мол,  попал  под  машину  в Минске.  Затем,  во  всеуслышание,  стали  сажать и  пытать  престарелых  еврейских  врачей  и.т.д. 

В Биробиджане,  сперва  закрыли  еврейский  государственный  театр.  Из  его  занавеса,  сшили  чехлы  для  ,,Победы" на  которой,  отец  возил  первого  секретаря  обкома КПСС  ЕАО,  Симонова,  присланного  специально  из Москвы.  Когда,  отец  его  встречал  в  хабаровском  аэропорту,  то  подогнал  машину  к  трапу  самолёта.  И  он  услышал,  как  спускающийся  по  трапу новый  самый  главный  начальник  сказал: -  Ну,  что  еврейчики,  расхулиганились. И  сам же  ответил: -  Ничего,  мы наведем здесь  порядок,  что  надо!

Бывшего  первого  секретаря обкома  ЕАО  Бахмутского,   ,,по дружески"  сняли  на  сессии  обкома.  Сперва  ему  дали  высшую  меру – расстрел.  Но  потом  смилостивились  и (не злодеи же  они  сталинские соколы)  заменили  на  25  лет  ГУЛАГа.

Когда,  задницы  высшего  партийного руководства,  как  могли  объяснялись в  любви  к бывшему  занавесу, бывшего  государственного  биробиджанского  еврейского  театра, превращённого  в  чехлы  сидений ведомственного  легкового  автомобиля  ,.Победа" первого  секретаря  обкома  ЕАО  Симонова, -  ведущий  актер  театра  сидел  на  ул.  Карла Маркса  в г.Хабаровске  и  заправлял  зажигалки. Он  устроился лучше  своего  учителя Соломона  Михоэлса,  по  крайней  мере,  пока  ещё  на этом  свете.  В  центре  города,  во  дворе  библиотеки,  на  центральной  площади,  рядом  с бывшей главной еврейской школой,  в  которой,   я  в  последствии учился  и  в  кочегарке типографии  -  пылали  костры  из  книг и журналов  на  еврейском  языке идиш (проза,  поэзия).

За  время  работы  Симонова  в  ЕАО,  не было построено  ни одного  социального  объекта. Снизилась  поставка  в разы  основных  продуктов  питания и.т.д.  Голодали,  даже  в  деревнях  ЕАО.

Отец  говорил,  что  новый  начальник  области  Симонов,  присланный  Москвой  дать бой  еврейским  националистам,  был  обычный   махровый  алкоголик.  Он порой,  напивался  так,  что  отцу,  с  его  двумя  классами  образования,  было стыдно  вести  его  в город. И  если  дело  было  летом,  то  он  останавливался  у  ручья,  км. за  15 до города,  вытаскивал  в  стельку  пьяного  корректора еврейского  беспредела,  стелил  ветки  и  тряпки  на землю  и  укладывал  монаршую  особу,  прикрывая  голые  участки  тела  от  комаров,  особенно лицо. Разводил  костёр,  пил  чай  и  ждал  пробуждения. Когда же  он  пробуждался,  то  сразу  спрашивал  отца: - Скажи  Фимка, а  там,  где  мы  были,  перед  тем  как…я  был  ничего?  Всё   в  порядке,  говорил  отец,  без  происшествий,  на  этот  раз.  Хорошо,  хорошо – продолжал Симонов,  а  не  осталось  ли  того,  сам  понимаешь  чего,  спрашивал  он  у  отца,  с  лицом  страдальца.  Да  вот осталось  полбутылки.  И  он  выпивал  её  из  горла,  без  стаканов  и.т.д.  Он, даже  разработал  особый  язык,  используя  марксистско -  коммунистический  подпольный  язык,  что б  посторонние  не  догадались.  Он  обучил  своего  водителя, т.е.  отца  где,  пол  литра  водки,  на его  языке  звучала  так: - А   не  найдётся ли  у  нас  пол  пачки ,,Беломора"?.  Симонов  был  простым  человеком.  Его  послали  разобраться  с  еврейскими  националистами,  он  и  поехал.  Он  был  настолько  прост,  что  не  стыдился  занимать  деньги  на  ,,пол пачки Беломора"  у  своего  шофера.  Он  был  на столько  прост,  что  иногда  даже  отдавал  отцу,  ,,Беломорские"  денежки.

Мой  тесть  Фима  Борунов,  жил  в Биробиджане  по  ул. Фибролит  в  собственном  доме  на  две  семьи. С правой  стороны  жила  его  семья,  с левой  стороны  жила  семья  Давида  Рогинского,  первого  переселенца. Давид  был  первым  переселенцем.  Не  одним  из  первых,  а  именно  первым.  Да  именно  он,  с  группой  еврейских  юношей,  закончивших  минский  агротехнический  техникум,  приехали  первыми  в мае  1928 года  в  первом  вагоне,  строить  свободную  еврейскую  социалистическую  жизнь  на  станцию  Тихонькая.

Позже,  он  работал  областном  сельхоз управлении.  Часто  по  весне,  давая  своему  соседу  шоферу  Ефиму,  мешок  нового  семенного  картофеля.  И  тесть,  во  главе  своего  семейства, шутка ли,  пятеро  детей,  шумной  ватагой,  сажали  картошку  на  очередном  пригородном  земельном  участке. На  домашнем  приусадебном  участке,  в основном  место было  для  овощей,  надворные постройки для  скотины,  теплица  и  по  периметру,  пару кустов  смородины, малины,  вишни  и  яблоня. Мой  будущий  тесть,  говорил  своему  семейству  перед  посадкой  картофеля: - Глаза  страшат,  а  руки  делают.  Эх, -  лиха  беда,  начало  и  поплевав  на  мозолистые  ладони,  первым  брал  в  руки  лопату  и  все  за  ним,  только  успевали…

Ефим  Борунов,  обладал  огромной  физической  силой  и  феноменальной  работоспособностью.  Сосед  Давид  Рогинский,  видя  его  иногда  по  пояс  обнажённым  говорил: - Ефим,  скульпторы  должны  с тебя  лепить  бюсты  ударников  пятилеток!

Он  был  скромным  и  никогда  не  кичился  своей  силой,  даже  не  понимая,  что  этим  можно  хвастаться.

Однажды,  кто то  раззадорил  его  и  он,  не  споря,  а  что бы  было  понятно, в  присутствии  многочисленных  профессиональных  грузчиков  бирторга,  взвалил  себе  на  плечи  два  мешка  сахара  по  104 кг. каждый  и  сомневающегося в  физической  силе  фронтового  шофёра  Ефима  Борунова  сверху и  понёс  их  по  территории  склада.

В  семье  было  много  историй  о  нём,  без  всяких  прикрас,  а  просто,  как  было. Вот  одна  из  них. Из Хабаровска,  приехала  специальная  комиссия, по  кляузе кого то,  мол  Борунову,  по  блату  приписывают  зарплату. Там  посмотрели,  действительно,  в  платёжной  ведомости,  сумма  у  него  в  2 – 3  раза превышает  норму  в  те  времена. Запахло  судом  за  расхищение  денежных  средств  и  комиссия,  поняла,  что  её  правильно  информировал,  какой то  аноним  и  прибыла  с  проверкой.  Велико же  было  её  разочарование,  когда  ,,преступник,,  оказался  честным,  но  очень  работящим  тружеником.

Тесть,  зимой,  вставал в  4 часа  утра  и  выезжал  на  речку  Бира.  Часто,  моя будущая  жена,  ребёнком, просила  его  взять  её с  собой.  Благо дело было  в городской  черте.  И  Ефим,  приехав  на  замёрзшую  речку,  кувалдой  и  клиньями,  нарубал  полную  машину  льда,  от  интенсивного  труда,  разгорячившись  так,  что  порой  раздевался  по  пояс  догола,  сам  быстро  грузил  в  кузов  и  отвозил  на  продуктовые  склады. Где  этот  лёд,  перемешивали  с  древесными  опилками  и  солью  и  всю  эту  смесь  хранили.  А  потом  летом,  использовали  как  охлаждающее  устройство,  при  продаже  газ  воды  или  мороженного.  И  тесть  это  делал  с  утра, – дважды,  а потом  в  8 часов  утра,  как  ни в  чём не бывало, выезжал  на  обычную  работу.

А  обычная  работа  у  тестя  была,  тоже  не  для  хиляков.  Он  на  машине  объезжал  молочно товарные  фермы  и  собирал  молоко  в бидонах.  В  бидон,  вмещалось  32 литра  молока + вес  самого  бидона. И  он  должен  был  этот бидон  на  машину  поднять  и  снять.  А бидонов за  рабочий  день было.  примерно,  250!  А  работал  он  не  грузчиком,  а  водителем.

Был  случай,  когда  он  летом, вёз  2 тоны  мяса в Хабаровск.  И   мотор  забарахлил  и  сломался.  Лето,  жара,  рефрижератор  охлаждает  от  работающего  мотора. Закрытая  будка, какое то  время,  держит  холод,  а потом…

Тесть,  пошёл   на  свалку  металла  и  всяких  бывших  механизмов.  Он  искал  подобный  двигатель,  что б  снять  с блока  цилиндров,  прокладку,  которая  у  него  вышла  из  строя.  И  нашёл!  И  снял  и  поставил, и  доехал  вовремя!  Что  вы  хотите  -  фронтовой  шофёр.

Однажды,  придя  с работы  вечером,  он  сидел  на  кухне  и  поздно  ужинал,  перед  сном. Вдруг,  в  окно  кто то,  постучал  и  он  увидел  силуэт  человека.  Он  вышел  и  обнаружил,  только,  что  освободившегося  из  колонии  человека.  Это  было  в  1953г.  во  времена  большой  амнистии  после  смерти  Сталина. У  этого  человека,  его  ,,коллеги,,  по  отсидки  и  амнистии,  украли  всё.  И  деньги  и  документы  и  он  не  мог  уехать  домой,  где то  в  западную  часть  СССР.  Тесть,  завёл  его  на  кухню,  хорошо  накормил   и  проболтал  с  ним  всю  ночь,  а  на  утро  собрал  ему  в  дорогу,  на  первое  время  узелок  с  едой  и  дал  денег,  на  ж\д  билет  и  немного  на  карманные  расходы  (табак,  еда  и.т.д.)  путь не  близкий,  ехать – неделю.  Он  заплакал,  когда  они  прощались.  Теща,  после  того,  как  он  уехал,  стала  потихоньку  ворчать,  выражая  своё  несогласие  с  поведением  мужа,  т.е. Ефима.  Она  говорила,  что,  мол  -  покормил  и  достаточно,  деньги  пусть  другие  ему  на  дорогу  дадут.  На  что  дед (я  его  звал  иногда  и  так)  сказал: - Должны  же  мы  отличаться,  здесь,  от  тех,  кто  его  окружал,  там?  Я  с ним  проговорил  всю  ночь,  ты  знаешь  Ада,  сколько  он  мог  накосить  сена  за  раз? И  моя  тёща,  замолчала.

Через  пару  месяцев,  на  их  адрес  пришло  благодарственное  письмо  и  денежный  перевод  от  того  ночного  гостя.  Так  как  Ефим  Борунов,  не  мог  читать  письменный  текст,  да  и  печатный  с  трудом,  он  попросил  прочитать  письмо  жену.  Прослушав,  он  сказал: -  Я  по  рукам  видел,  что  он  человек… Трава  там  нынче, как  и  у  нас,  наверное,  по пояс.  Думаю,  отдохнет  с  косой  до  обморока,  а  что  ещё  нормальному  человеку,  для  счастья,  нужно?

Тесть  был  сыном  скупщика  и  перегонщика  скота  и  будучи  старшим сыном,  с малых   лет  помогал  отцу в  работе,  закончив  всего  2  класса. Он  мог  за  полчаса,  как  заправский  мясник,  разобраться  с  коровой.  А  именно:  убить  корову,  снять  шкуру,  вынуть  внутренности  и  разделать  по  сортам.  Быстрее  меня, на  2  минуты,  мог  один  профессионал  с мясокомбината.  Поэтому,  руководство  биробиджанского  торга,  брала  его  зимой в  вояж  по сёлам,  когда  у  многих  крестьян-колхозников,  заканчивались  корма  и  купить  скотину  на  мясо,  было  легче,  т.е.  дешевле.  С  Ефимом,  говорил  начальник,  хорошо,  он  и  водитель,  он же  и  первоклассный  мясник.  Дед же за  работу  брал  только  шкуру,  которую сдавал  за  деньги,  да  и  потрохов,  кое  каких  от  забоя  скота.  Однажды   в  одной  из  деревень,  попался  упрямый   и  своенравны  хозяин  одной  бурёнки,  утверждавший,  что  его  корова  весит  не  меньше  300  килограмм.  А скупали  они,  по  живому  весу.  Сколько в ней  килограмм,  как  ты думаешь?  Обратился  зам. торга  к  тестю. Тотыле  взглянул  и сказал,  что  триста  килограмм,  она  никогда  не  весила.  А  сегодняшний  её  вес?  Уточнил  просьбу  начальник.  Я  думаю,  что  около  230 кг.  Сельчанин  обиделся  и  стал  кричать (темпераментный  был мужичок), что  он  может  поспорить  на  ящик  вина! Приближающееся   неминуемое  вознаграждение,  за  несчастную  бурёнку,  делало  его  поведение, в  предвкушении  кратковременного  появления  денежных  средств,  более  неуправляемым.  После  четвёртого  обращения  к  деду,   мол,  спорим  на  ящик  вина  -  что  сдрефил?  Они   поставили  корову  на  весы  в другой  стороне  села.  И  каково же было  удивление,  хозяина,  когда  весы  показали  235 килограмм!  Дед  не  пил  и  взял  мясом, свой,  не типичный,  выигрыш. Увидев,  как  дед  ловко  и  быстро  разделывается  с  его  бывшей  коровёнкой,  незадачливый  крестьянин,  подошел  к  Ефиму  и  сказал: - Извини,  погорячился.  Ты  не  со  мною  погорячился,  ответил  ему  мой  тесть,  а  со своей т жизнью.  И он продолжил  своё  нравоучение,  одновременно  разделывая  тушу: - Живёшь  в  деревне, - живи  деревней! Что  тебе  помешало,  прошедшим  летом  поставить  ещё  пару  стожков  сена  для  бурёнки? А  результат?  Смени  два  нижних, уже  сгнивших,  венца  избы,  начни  с этого. Пока  за  твою  лень,  заплатила  корова  своей  жизнью.  А  завтра,  жизнь  сделает  с  тобой  то - же  самое,  что  и  я,  с  коровой.  Но  за  тебя  никто  не  даст  и  ломаного  гроша.

Закончив с   коровой,  Ефим  хозяина  позвал  в  полу хлев,  полу  сарай,  где молодой  колхозник  держал  свою коровёнку.  Он  сказал  ему,  что б стать  другим,  он  должен  каждое  утро,  как  проснётся,  и  каждый  вечер  перед  сном, заходить в этот  хлев,  прислониться лбом  к  бревенчатой  стенке   и  сказать,  простите  меня  мои  коровушки,  я  буду  другим.  Никто  не  должен  этого  не  видеть и  не слышать.  В  начале  лета,  я  заеду  к  тебе  и  если  всё  будет  нормально,  я  помогу  тебе  купить  тёлочку.  Ты  меня  понял?  Начинай  точить  косу!  Живя  в деревне,  живи  деревней!

Чем  кончилась  эта  история,  не знаю,  да  это  и  не  столь  важно.  Важно, не  проходить  мимо!

Дед,  обладал  природным  умом   и  тактом.  Он  ни разу,  не поссорился  ни с одним  из  четырёх  зятьёв!  К  каждому,  в  многочисленном  своём  семействе,  с  обеих  сторон,  он  всегда  находил  нужные  слова.  И  если,  у  кого то,  действительно,  возникала  серьёзная  ситуация,  требующая  помощи, он  всегда  готов  был  помочь,  без  всяких  плодово выгодных  условий.

Не  смотря  на  то,  что  он  был  на  войне,  он  не  убил  ни  одного  немца.  Хотя  с  его  силой  и  практикой  профессионального мясника,  в это  верилось  с  трудом.  Но  он,  никого  и  никогда,  даже  не  ударил  рукой,  ни  детей  в  процессе  воспитания,  ни  кого  то, другого. 

 Хотя,  был  один  случай,  о  котором  вспоминают  со  смехов  в  семье,  когда  Еффиму,  пришлось  поколотить,  хотя  он  не  знал,  как это  делается,   двухметрового  матроса  тихоокеанского  флота.

Как то,  подъезжая  к  дому,  дорогу  ему  перегородил  высокого  роста  парень  в  морской  форме.  Он  был  пьян  и  расставив  руки, как бы  запрещая  проезд.

В  кабине  у  Ефима,  сидела  его  жена  Ада,  которая  громко  начала  возмущаться,  этим  пьяным,  неизвестно  откуда  взявшимся  регулировщиком.  Пьяный  матрос,  услышав  возмущение,  держась  за  машину,  подошёл  и  плюнул  моей  тёще  в  лицо.  Не  знаю,  попал  он  в  неё  или  нет,  это  уже,  не  имело  значения.  Ефим,  молниеносно   выскочил  из  кабины  и  этот  парень  стал  летать  и  падать,  короче,  жене  и  подбежавшим  детям,  с  трудом  удалось  его  оттащить  от  этого  парня.  Естественно,  весь посёлок  об  этом  узнал,  через  считанные  минуты.  А  на  завтра,  смотрит  Фима  Борунов,  когда  он  с  утра  стал  готовить  машину  к  выезду,  на  их  улице,  он  вновь  увидел  идущего  к  нему  с  разбитым  в  синяках  и  кровоподтёках  лицом,

  вчерашнего  ,.героя".  Улица  уже  приготовилась  к  очередному  представлению. Матрос  подошёл  к  отцу  и  спросил,  не  знает  ли  он,  что  вчера  было  и  кто  его  побил.  Ефим  его  спросил: - А что,  больно?  И двухметровый  парень,  сказал,  ещё  как  больно.  На,  что  тотыле  сказал,  что  это  плохо,  когда  болит  и  человек  не  знает  отчего.  Потому,  что  ты  не  будешь  знать, что   нужно  делать,  чтоб, опять  не  попасть  в  подобную  историю.  Да,  да,  поддакнул  матрос.  И   дед  сказал,  что  тебе  повезло,  потому  что  я  знаю,  что  было  и почему.  И  он  всё  пересказал,  как  было.  Матрос  не  поверив,  сказал: - Не  может  быть,  что б  ты  такой  маленький   и… Тогда  Ефим,  подошёл  к  своей   машине  с  одного  угла  и  вцепившись  двумя  руками,  на  глазах  этого  парня,  приподнял  слегка,  край  грузовой  машины.  После,  сказав.  что  если  этого  доказательства  мало,  то  он  может  повторить  и  ты  тогда,  обратился он  к  парню,  сравнишь.  Но  тот  извинился  и  ушёл.  Больше  он  по этой  улице  не  ходил,  т.к.  ему  было  стыдно,  да  и  соседи  шептались  и  показывали  в его  сторону  рукой,  объясняя  непосвящённым,  чем  прославился  этот  парень.

Когда,  молокозавод, упирался  в  их  внутренний  забор  и  дед  работал  там.  Бывали  случаи,  когда  он  мог  перебросить  с  согласия  старшей  смены,  десяти  килограммовую  гильзу  мороженого.  Это  было  ближе  к  вечеру.  И  тогда,  девочки  звали  рядом  живущих  подруг,  и  они  садились  и  ели  это  мороженное   до  полу ночи,  радуясь  чему-то  неповторимо  весёлому  и беззаботному,  как  можно  радоваться,  только в детстве.

Последний  случай,  произошёл,  в то  время,  когда  старшая  сестра  моей  жены, т.е.  первый  ребёнок  родителей,  вступила  в  комсомол. Помогая  дома  по  хозяйству,  она  залезла,  как то,  на  чердак  дома,  чтоб  собрать  куриные  яйца,  одной  странной  курицы. Она,  кроме  яиц,  нашла  там   пачку  писем, перетянутых  аккуратно  шпагатом.  Когда,  новоиспечённая  комсомолка,  прочитала  одно  из  них,  то  оказалось,  что  это  какая-то  женщина  пишет  любовные  письма,  её  отцу,  т.е.  Ефиму. Парадоксом в   этой  ситуации,  было  то,  что  Ефим,  не  мог  читать  письменный  текст,  т.к.  и  печатный  он  читал  с  трудом.  Но  она, была  женой  моего  преподавателя  по  английскому  языку  Александра  Марковича   Шпильмана.  Не  умея  читать,  он  брал  её  любовные  послания  и  собирал  в  пачку,  перетянув  шпагатом,  спрятал  на  чердаке.  Не  знаю  почему.  Его  уже  нет,  и  не  спросишь,  зачем  хранил  он  эти  письма  и  знал  ли  он,  о  их  содержании?  Думаю,  что  нет. Он  был  настоящим   мужчиной,  и  он  понимал,  что  явилось  причиной,  взволнованной  односторонней  переписки  и  это  его  устраивало.