Коронапутин. Запертые с царем
12 марта 2020
По всей России местные депутаты голосуют за вечного Путина. В эфире Леонид Гозман, Николай Марковцев, Виталий Садков
Поправки в Конституцию стремительно распространяются по стране. Их поддержали депутаты от Амура до Чечни, "от Москвы до самых до окраин". Народные избранники почти единогласно избавляют страну от возможности выбора нового президента. И все-таки несогласные есть. Сколько их? Что они могут? В эфире политики Леонид Гозман (Москва), Николай Марковцев (Владивосток), Виталий Садков (Калининград), Олег Хомутинников (Липецк).
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: По всей планете шагает новый вирус, а по территории Российской Федерации шагают новые поправки к Конституции. Широко и торжественно их принимают сегодня в каждом населенном пункте Российской Федерации. 64 страницы передо мной, я не пожалела редакционный принтер, распечатала всё, что якобы сегодня прочитал каждый депутат местного собрания, который голосовал за эти поправки. С нами Леонид Гозман. Относитесь вы к людям, которые освоили, осилили эти 64 страницы и, конечно же, проголосовали за или против них?
Леонид Гозман: Нет, я не отношусь. Я не имею чести быть депутатом никакого уровня.
Елена Рыковцева: А верите вы, что они эту пачку бумаги изучили?
Леонид Гозман: Нет, конечно. Риторический вопрос, конечно, они ее не изучали. Чего ее изучать? На самом деле самое главное было сказано – это обнуление сроков. Это означает, что у нас в стране произошло ужасное несчастье, как мне кажется, совершенно серьезно, что у нас впереди долгие годы диктатуры, усиления репрессий, может быть война, потому что такой режим войну делает. Люди, которые сейчас у власти, на самом деле объявили войну нам, то есть это война их с нами прежде всего. Они, конечно, воюют и с Украиной, и с Сирией, везде, по всем азимутам, но внутри страны воюют с нами. Нам надо понимать, что мы находимся в состоянии войны с ними, соответственно, понимать, как мы можем эту войну выиграть, как мы можем выжить в этой войне и так далее.
Елена Рыковцева: У нас на экранах заседание Думы, на которое пришел Владимир Путин и объявил, что с чем-то он не согласен, а с чем-то он даже очень согласен. Я вам специально прочитаю ту самую поправку, которая была принята после его выступления, за которую сегодня голосует страна, это самое главное, наверное, из-за чего эти 64 страницы: "Одно и то же лицо не может занимать должность президента Российской Федерации более двух сроков". С этим пунктом Валентины Терешковой он не согласился, который она ему навязывала, но он согласился с другим пунктом. Теперь я читаю, как это выглядит в этой горе бумаги: "Положение части 3 статьи 81 Конституции Российской Федерации, ограничивающее число сроков, в течение которых одно и то же лицо может занимать должность президента Российской Федерации, применяется к лицу, занимавшему или занимающему должность президента без учета сроков, в течение которых оно занимало или занимает эту должность на момент вступления в силу поправки в Конституцию Российской Федерации, вносящей соответствующие ограничения, и не исключает для него возможность занимать должность президента Российской Федерации в течение сроков, допустимых указанным положением". Вот такое количество слов ради всего лишь одного маленького предложения – не исключает возможность занимать эту должность. Каждый гражданин Российской Федерации, который 22 апреля пойдет голосовать за поправки, по-хорошему должен был бы их тоже прочитать.
Леонид Гозман: Нет, необязательно. Потому что главное в этих всех поправках ровно то, что вы сейчас прочитали. Главное – это право Владимира Владимировича Путина избираться еще в 2024 и 2030 годах, то есть быть на троне до 2036 года. Если ты идешь голосовать, то ты голосуешь за или против этого, все остальное – это финтифлюшки, которые придуманы для того, чтобы это как-то скрыть.
Елена Рыковцева: У нас на связи политики, депутаты с Дальнего Востока, из Липецкой области, где было сегодня голосование. С нами Николай Марковцев из Владивостока. Ваши, конечно, "за" на Дальнем Востоке. Разделяете ли вы это одобрение ваших депутатов?
Николай Марковцев: Я, конечно, не разделяю такое единодушное одобрение. Потому что у нас из 39 депутатов 32 проголосовало за одобрение этих поправок, 6 коммунистов воздержались, один депутат отсутствовал. Другого голосования мы не ожидали. Хоть что дай нашему Законодательному собранию, все будет одобрено единодушно, только иногда коммунисты воздерживаются, но иногда они тоже голосуют за. Две главные поправки, правильно вы заметили, это пожизненный срок, и второе – мы убрали приоритет международного права. Если наш суд установит, что какие-то международные договоры, которые мы ратифицировали, противоречат нашей Конституции либо нарушают права человека у нас в стране, то мы такие договоры можем не исполнять. То есть мы страну отгораживаем. Брежнев на это не шел, по-моему, даже Сталин не шел, а теперь мы выстраиваем "железный занавес". Сами будем управлять, сами будем жить, как хотим, как хочет наше руководство.
Елена Рыковцева: С нами Олег Хомутинников из Липецкой области, депутат местного собрания. Мне кажется, вы проголосовали сегодня против этих поправок. Вы сначала прочитали 64 страницы?
Олег Хомутинников: Я действительно против проголосовал.
Елена Рыковцева: Мы сегодня редких людей пригласили в эфир – которые проголосовали против. Здесь была применена такая хитрость, тут такие смешные есть поправки. Было написано в старой Конституции: "Президент формирует администрацию президента Российской Федерации". В новой редакции ставится запятая и пишется: "в целях обеспечения реализации своих полномочий". Казалось бы, зачем это добавлять? У меня версия – чтобы увеличить количество бумаги, количество поправок для того, чтобы этот новый срок человека, который может опять идти после обновленной Конституции снова, был оправдан. Что там маленькие три-четыре поправочки, а когда их много, когда такая масса, когда к каждой статье добавляется еще какая-то половинка предложения, уже фактически делает это все новой Конституцией.
Леонид Гозман: Мне кажется, есть два вопроса, один менее важный, другой более важный. Менее важный вопрос – это почему они сделали так, а не иначе, и так далее. Более важный вопрос – что делать нам в этой ситуации. Мне кажется, все это был план Б. Главная задача – сохранить власть, это самое главное, чем они занимались. Самый главный у них был план приоритетный – это аннексия Белоруссии, это новое государство и так далее. Александр Григорьевич Лукашенко не оправдал их надежд, сказал: фиг вам, буду сопротивляться. И общество его в этом поддержало, активная часть общества тоже была резко против. Поэтому пришлось быстро в панике делать план с Конституцией. На этом плане видна печать дикой совершенно спешки, все не подготовлено, все не продумано, одно с другим не согласуется. А потом произошел еще один слом. Вначале они, совершенно очевидно, хотели передать власть Госсовету, сделать из Владимира Владимировича аятоллу, подчиненного только Господу Богу и так далее. Потом, я думаю, он просто понял, что нет ни одного человека, которому он может доверять полностью. Сказать, что Госсовет формируется господом богом, – это напряг, Госсовет формируется президентом, должен быть свой человек. И вот тут он воспользовался кризисом, коронавирусом, еще чем-то – и давай сделаем вот это. Я не думаю, чтобы они, мне не кажется оправданной версия, что они хотели сделать как можно больше бумаги, чтобы в ней люди запутались.
Елена Рыковцева: Чтобы это было фактически новым документом, значит, президент может снова, потому что тот был старый.
Леонид Гозман: Конституционный суд будет проводить свое заседание на эту тему в закрытом режиме. Настолько все это, по-видимому, ужасно, что там будут делать с судьями Конституционного суда, за какие места их подвешивать, чтобы они проголосовали, я не знаю, но это все будет делаться в закрытом режиме. Это полный аут на самом деле. Здесь гостайна, написано, сколько "Искандеров" стоит? Нет, не написано. Чего же закрывать? Именно потому, что понятно, что это полный маразм. Повторяю, самый главный вопрос – что нам делать.
Елена Рыковцева: Очень любопытные есть вещи. Например, принимается статья, в которой говорится о том, что президент может быть когда-то отстранен от должности, совершенно другой глагол применяется. Раньше это было в такой утвердительной форме, статья 92: "Президент Российской Федерации прекращает свои полномочий досрочно в случае его отставки, стойкой неспособности и пр.". В новой редакции они даже допустить такого не могут, что он когда-то их прекратит. В новой редакции глагол меняет форму и становится: "Президент, прекративший исполнение полномочий в связи с истечением срока его пребывания, либо досрочно в случае его отставки по состоянию здоровья осуществлять свои полномочия, обладает неприкосновенностью. Иные гарантии президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение полномочий, устанавливаются федеральным законом".
Леонид Гозман: Это невозможно произнести.
Елена Рыковцева: Президент, прекративший, у него пряник, гарантии, да еще неприкосновенность.
Леонид Гозман: Мне кажется, что президент уже давно демонстрирует стойкую неспособность исполнять свои обязанности. То, что он творит, то, что он делает, – это и есть стойкая неспособность к исполнению своих обязанностей. Он давно должен был быть отправлен в отставку. Меня поражает их исторический оптимизм. Они пишут – гарантии бывшему президенту. Они всерьез думают, что после того, как все это накроется медным тазом, будет действовать то, что они сейчас нарисуют? Это будет революционное правосознание. Чего им не грозит, ни президенту, ни всем вот этим – это неприкосновенность, этого точно не будет. И они все сделали для того, чтобы это им не грозило. Только стабильная система, стабильная Конституция, которая действует и после ухода этого человека, она может что-то гарантировать.
Елена Рыковцева: Если не будет гарантий – это будет конституционный переворот. Значит, не будет выполнена эта часть Конституции, которая дает ему гарантии.
Леонид Гозман: А это можно будет уже в "Спортлото" жаловаться после того, как это все произойдет. Я предлагаю посмотреть сюжет, как сегодня голосовала страна за эти прекрасные поправки, которые делались ради одной на самом деле. Честно, объективно говоря, не все проголосовали за это. Давайте смотреть, кто за, кто против.
Елена Рыковцева: Список этих ослушников, отступников. КПРФ: Локтев, Савостьянов, Максимов, Янчук, Шереметьев, Ступин, Шувалова, Янгалычева. Это коммунисты, которые проголосовали против поправок. Но два лидера этой фракции, Николай Губенко и внук Геннадия Зюганова, воздержались, революцию эти двое делать не стали. Проголосовали против поправок "яблочники": Бунимович, Беседина, Круглов и Митрохин. И член "Справедливой России" депутат Тимонин. Кстати, он же выложил у себя в телеграме протокол голосования. То есть Москва, скажите слова про Москву. Может доверять президент Российской Федерации такой Москве?
Леонид Гозман: Это вы спросите президента Российской Федерации, кому он доверяет, кому нет. Он уже, по-моему, сам себе не доверяет. Это показывает, что если бы в Москве были нормальные выборы, то там была бы нормальная Городская дума. Москва – абсолютно нормальный европейский демократический город, как Петербург, как Екатеринбург, как и другие мегаполисы. Это вообще европейская страна. То, что происходит, – это наглое насилие над страной, то, что они делают сейчас. Это преступление на самом деле.
Елена Рыковцева: Николай, вы про Москву послушали, во Владивостоке не так. Почему в Москве могут депутаты против голосовать, а во Владивостоке нет? Потому что больше поддерживают власть, потому что действительно хотят, чтобы Путин оставался вечно?
Николай Марковцев: Во-первых, у нас люди больше боятся. Потому что то, что позволено в Москве делать, у нас не позволено здесь. Это никто никогда делать не будет, потому что с людьми расправляются очень жестоко. Меня поразило, что сейчас кандидаты в Московскую городскую думу возмущались, что у них подписи не принимают, беспредел с подписями избирательные комиссии творят. У нас это давно делается, еще хуже. В Москве это говорил, они просто нам даже не верили, а теперь они сами это ощутили. Если что-то случается в Москве, сразу международные журналисты, центральные газеты оппозиционные, поднимаются на защиту. У нас этого нет, у нас нет никакой оппозиции практически. Поэтому люди просто замолкли, все боятся что-то сказать против. У меня был один знакомый депутат, Герой России, я ему говорю: "Ты-то со мной разговариваешь, ты со мной соглашаешься, почему же ты на городской Думе так себя ведешь?" Он говорит: "А что я могу сделать, я боюсь, меня выгонят из депутатов". Люди запуганы на местах. Поэтому провинция одобряет все. Хотя все по углам шипят, недовольны, однако если что-то сверху спускают, все, никто против не идет. Пытаемся собрать митинг, выходит сто-двести человек, все – это весь Владивосток, где проживает 650 тысяч населения. Остальные все запуганы. Более того, сейчас одиночные пикеты хватают. Совершенно другая ситуация, поэтому люди и боятся. Хочу возразить Леониду Гозману, он сказал, что раз Путин себе неприкосновенность написал, все это удержится. Наверное, не удержится. Только жаль, что в эту пору прекрасную нам не доведется жить. Я думаю, что лет на 30 он это все заложил, за счет провинции он и будет держаться на штыках Национальной гвардии. Лет 30, не меньше, посмотрите, пока он жив. Эти люди себя загнали в угол, им отступать некуда, поэтому они будут стоять до конца, вплоть до применения оружия, но власть они не отдадут. Они понимают, что если они власть потеряют, то их ждет международный трибунал или местный российский трибунал, поэтому они никогда не уйдут. Вот почему они убрали приоритет международного права, они защищают в первую очередь себя, а не наш народ, конечно, прикрываясь красивыми лозунгами. Вот это правление будет до тех пор, пока вперед ногами их оттуда не унесут. Правильно здесь было сказано: изнасиловали в извращенной форме всю страну. Просто наплевали на весь народ. Я разговаривал с людьми вчера, сегодня: какое-то опустошение, руки опускаются. Раньше надеялись, что на выборах сагитируем, кого-то продвинем. Сегодня какое-то опустошение. Потому что все понимают, что если они так поступили с Конституцией, то с выборами они будут делать все, что захотят, и никто не пикнет, а кто пикнет, того либо убьют, либо посадят в тюрьму.
Опрос москвичей: как вы относитесь к протестам против нового срока Владимира Путина?
Елена Рыковцева: Границы закрываются. Мы все боялись, что этот режим закроет границы, опустит занавес, а занавес опускают как раз другие страны именно из-за того, что коронавирус. Страна оказывается один на один законсервированной на годы с одним и тем же. У вас это не вызывает лично страха, что вы закрыты со всех сторон, изолированы, с изолированным режимом, который сменить невозможно?
Николай Марковцев: Да, мы чувствуем, я лично чувствую, что с каждым годом страна все больше и больше закрывается. Это не коронавирус виноват, и без коронавируса страна все больше различными способами и методами закрывается. Опускается национальная валюта, чтобы наши люди не могли выезжать за рубеж, приоритет мы убираем международного права, чтобы все на нас смотрели волком цивилизованные государства, нас не принимали на международном уровне. От этого становится страшно. Коронавирус опасен для здоровья, но кажется, что тебя это пронесет, тебя не коснется, отсидимся. А вот то, что сейчас творят с законом, с Конституцией, с международным правом – вот это очень страшно. Потому что придется нашим внукам это все расхлебывать. Они будут проклинать наше поколение, что мы смогли такое допустить. Вот это очень плохо. Будут выплачивать дивиденды, суды, которые мы проигрываем, 50 миллиардов ЮКОСу, другие суды проигрываем. Вот что плохо, что наше поколение, которое мы сейчас воспитываем, будущее поколение, оно будет расхлебывать все, что творим сейчас мы. Мы потом не сможем оправдаться, что это один Путин виноват. А вы где были, вся страна, почему вы молчали? Как это несколько негодяев могли управлять 140 миллионами? Да никогда мы в это не поверим. Однако это происходит. Наш народ выиграл войну, наш народ многое что делал, вдруг какая-то кучка негодяев, и все притихли. Как "Таракан, таракан, тараканище", все этого тараканчика испугались. Он ходит, издевается над всей страной, ничего с ним сделать нельзя. Только кто-то вылезает из окопов, что-то пытается сказать – его в тюрьму, еще куда-то, грозятся и убивают, как Немцова. И все запуганы. Хотя прекрасно мы все понимаем, что если выйдут миллионы, они ничего с нами не сделают. Но как вывести эти миллионы? Это невозможно, не получается у нас. Вот такая сегодня обстановка, что мы по большому счету окажемся все виноватыми через 20, 30, 50 лет.
Елена Рыковцева: Возвращаемся к Владимиру Путину, который 18 минут читает эту речь в Думе. Это долгая речь о том, что я большой демократ, что я не хочу узурпации и так далее, я же хочу с вами советоваться. Вы говорите о насилии, а он говорит – я советуюсь. Эти люди, которые пойдут голосовать, они будут понимать, что все не совсем так, а скорее так, как вы говорите, или они поверят еще раз и еще раз Владимиру Путину, который с ними советуется?
Леонид Гозман: Мне кажется, ему уже никто не верит. У меня такое ощущение, что период любви и доверия к нему давно прошел. Очень многие люди пойдут голосовать, не думая о том, о чем мы с вами тут говорим, просто по привычке. Они выросли в той ситуации, в которой периодически проводится какая-то непонятная бессмысленная процедура, где-то надо поставить крестик, где велено, они ставят этот крестик. Жизнь так идет, и отец так голосовал, и дед так голосовал, я так голосую. Веры ему, мне кажется, уже нет, мне кажется, это уже давно прошло. Более того, я думаю, вся эта истерика, потому что он чувствует, что он и его команда не удерживают ситуацию. Он же президент не потому, что его избрали, его избрали, потому что он президент. У нас же все наоборот, на самом деле. Он президент, потому что он такой крутой, потому что его любили и так далее. Помните, какие-то дуры говорили, что у них чуть ли не оргазм, когда они его видят, и так далее. Вот это все прошло, прошла любовь.
Елена Рыковцева: Олег, вы с людьми общаетесь, они поверят, что с ними советуются, и пойдут, потому что они будут думать, что им оказывают уважение, а вовсе не насилуют, как некоторые говорят?
Олег Хомутинников: Я соглашусь с последним высказыванием по поводу того, что любовь прошла. После того, как Владимир Владимирович озвучил эти поправки 10-го числа, теперь я знаю человека, который снял у себя на рабочем месте его портрет.
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ СКОРО, ЗВУК И ВИДЕО ВСЕЙ ПЕРЕДАЧИ УЖЕ ЗДЕСЬ
Комментариев нет:
Отправить комментарий