О. Журавлева― Добрый вечер. И гостем сегодняшней программы должен был быть Сергей Удальцов. Который был задержан час назад полицейскими. И сейчас, насколько я знаю, направляется в суд. Поэтому у нас в студии главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Здравствуйте, Алексей Алексеевич.
А. Венедиктов― Здравствуй, Оля. Как я понимаю, Сергею вменяется участие в митинге 28 июля против пенсионной реформы. И к величайшему сожалению я его заменяю здесь.
О. Журавлева― Будем надеяться и будем следить. А сейчас, пожалуйста, ответьте мне на вопрос, который всех занимает. Зачем Трамп такой оборонный бюджет на 700 миллиардов подписал?
А. Венедиктов― Смотрите, две крупных страны, державы, которые противостоят сейчас Америке в разных видах. Это Россия и Китай. Мы тут в марте радостно демонстрировали свои новые разработки. Ракеты Х-101, Сармат, Авангард. Можно перечислять. Это ответка. К этому отнеслись не как к мультфильму. К этому отнеслись серьезно. Конечно, американский ВПК радостно вцепился в эту подачку, брошенную ему Путиным 1 марта. И начал давить своих лоббистов в конгрессе: смотрите, у русских уже девушки в волейбол играют, а мы до сих пор сетку натянуть не можем. Если посмотреть более подробно на этот бюджет в 717 млрд. долларов, финансовый год в Штатах начинается с 1 октября. То есть вступит через полтора месяца. На секундочку. Чтобы было понятно. Это не полгода впереди. Первое, около 300 млрд. это денежное довольствие военнослужащих. Надо сказать, что армия США как известно такая контрактная. Добровольно-контрактная, как сказал Алексей Арбатов. И около половины бюджета это оклады, медицинские страховки, льготы, жилищные субсидии. Это люди. 300, больше 300 млрд. долларов – это люди. В армии. Теперь дальше. Новое оружие. Обама, как известно вел к сокращению военного бюджета. Наш главный недруг, президент Обама, он сокращал военный бюджет США и сокращал на НИОКРы. То есть на научно-исследовательские разработки. Администрация Трампа и конгресс, сенат, который поддержал, огромную часть бюджета вкладывает именно в научные разработки. Это обновление ядерных сил. И нового оружия. Более того, я всех адресую к блогу, который написал Константин Эггерт, который изучал более тщательно этот бюджет, чем я, безусловно, но я уже говорил – создание нового министерства военно-космических сил. Это ответ на предложение Путина начать разоружение. Вот если вы предъявляете новое оружие, вы что, ждете, что вероятный противник сделает что. Вот что. Он будет финансово…
О. Журавлева― Испугается.
А. Венедиктов― Так он и испугался. И он финансово стал наращивать на разработки в первую очередь. Я уже говорил про СНВ-2, про договоры стратегических наступательных вооружений. Трамп считает, что этот договор, подписанный Обамой и Медведевым крайне невыгоден Америке. А Путин знает, что он крайне выгоден России. Поэтому говорит: «Слушай, давай продлим». А продлить его очень легко. Обменяться протоколами, даже ратификация не нужна конгресса. Просто дипломатическими нотами обменяться. А тот говорит: «Не-не». И вот в этот закон о бюджете внесен вопрос о том, а входит ли новое оружие в договор. Сармат попадает под договор. Ракета Х-101 попадает под договор, ракеты с ядерными топливными установками, торпеды – попадает под договор. И выясняется, что как говорят наши бывшие военные и мои знакомцы: да, Сармат попадает под договор. Ракета Х-101 попадает под договор. В законе. В бюджете США.
А.Венедиктов: Две страны, державы, которые противостоят сейчас Америке в разных видах. Это Россия и КитайQТвитнуть
О. Журавлева― И что это значит?
А. Венедиктов― А торпеды не попадают под договор, потому что их нет в договоре. И значит надо финансировать на контроружие против новых разработок России. В космос, целое министерство создаем. Бюрократию. Вот что это значит. Это значит, что та администрация, которую всячески Россия поддерживала при ходе власти против администрации Обамы, который сокращал военный бюджет, республиканцы всегда раздували. А Трамп раздувает еще больше. И еще раз, когда говорят о том, что это какая-то борьба внутриполитическая, — ничего подобного. Бюджет утвержден двухпартийным сенатом и промоутирован, подписан президентом США Трампом. Это означает гонка вооружений. Это означает, безусловно, что наши специалисты, бывшие особенно, которые работали в генштабе и прекрасно понимают, они предупреждали Совет Безопасности России о том, что, ребята, у американцев мускулов больше. Они как вбухают деньги в науку и опережат. И всё.
О. Журавлева― А вы хотите сказать, что сейчас Россия в чем-то опережает…
А. Венедиктов― Конечно. Россия и Советский Союз в чем-то всегда опережали. Это все не симметричная история была. Поэтому и требовались договоры разные, о ракетах средней и меньшей дальности. О стратегических наступательных вооружениях. Об открытом небе. Ровно поэтому – что они не симметрично развивались. СССР и США. И поэтому эти двусторонние договоры в 90-е годы, а переговоры начинались еще при Эйзенхауэре и Хрущеве, вообще-то, если вспомнить. Скажем, про открытое небо. Которое тоже ставится под вопрос сейчас. Эта система действительно разрушается. Но когда Лавров говорит о том, что только американцы виноваты. Это не так. Взаимные претензии. Они же очень интересные. История с открытым небом. Полетами. Действительно Эйзенхауэр и Хрущев начали говорить, но потом наш товарищ Пауэрс U-2 и Хрущев сказал, что все, не буду я с Эйзенхауэром разговаривать. Какое вам открытое небо, тут шпионы летают. И после этого только в 80-е годы начались переговоры. Был заключен договор об открытом небе. К нему присоединилось еще 32 страны. Ну вот возникли взаимные претензии. Оказывается, мы все об этом забываем, что в 14-м году после Украины Россия запретила американцам летать над Калининградской областью. Более того, Россия запретила летать американцам над Чечней и над Осетией с Абхазией. Простите. Это же Грузия, говорят американцы. Это вообще не ваше собачье дело. Грузия, вот Грузия нам разрешает летать над Осетией и Абхазией. Нет, мы вам не разрешаем летать. То есть с 14-го года вся история пошла и дальше, как пришел Трамп, с 15-го пошла эскалация, эскалация, в результате весь договор под вопросом. Это все в бюджете США. Это все находится в бюджете. Потому что американцы идут через деньги. Не через мультфильмы, не через анимацию, а через конкретные суммы. Вот конкретная сумма, ребята.
О. Журавлева― Тогда возникает вопрос про наши суммы.
А. Венедиктов― У нас тоже суммы. Наверное.
О. Журавлева― Мы начнем сейчас тоже что-то менять в своих военных бюджетах.
А. Венедиктов― В бюджетах я не знаю. У нас вообще военный бюджет, во-первых, там больше секретных, чем не секретных статей. Во-вторых, он частично как в советское время развит через другие области. Минпромторг какой-нибудь, Минсвязи. Много чего есть. Поэтому мы не знаем. Это знают несколько человек в стране. Я думаю, что и депутаты даже комитета по обороне не все знают. Ну может и правильно. Все течет, как показала записка Белоусова. Все у них течет. Поэтому, конечно, мы начнем сейчас искать возможности ответа, но то, что центральная история это перенос оружия в космос, это совершенствование ядерного оружия, это связка новых санкций с делом Скрипалей. То есть нарушение закона от 1991 года. Что американцы говорят. И вся наша проблема, на мой взгляд, заключается в том, что люди, принимающие решения в России, никак не хотят встать на место своих вероятных противников. Вот сто раз мне говорили, что, послушай, мы не травили Скрипалей. Ну, послушай, это все, что они делают это чушь, вздор, суета и срамота. Я говорю: «Натурально, шеф». Мы не травили Скрипалей. Хорошо. А теперь представим себе на секунду, что для них это не повод, они в это верят. Потому что то, что Трампу положила Мэй, понимаешь, так не бывает. Он бы сказал, что это фуфло ты мне принесла, девушка. Иди дальше разбирайся. Так не бывает. Значит, у них что-то есть. Давайте предположим, говорю я, что они верят в то, что мы отравили Скрипалей. Что ответственность за это несет государство. И вот давайте с этой позиции посмотрим, что они будут делать. Но мы же не травили. Но они-то так не считают. Давайте зайдем за их спины и посмотрим глазами в обратку. Но мы же не травили. И вот это все. То есть никто не хочет считать оттуда, все считают отсюда. Тем более что никто не знает правды. Ну кроме Скотланд-Ярда, наверное как всегда.
О. Журавлева― Но когда заявляют о том, что мы никогда не нарушали международных обязательств…
А. Венедиктов― Ну ладно вам. Это же смешно. Нам тут же под нос Крым, Осетия, Абхазия.
А.Венедиктов: Американцы идут через деньги. Не через мультфильмы, не через анимацию, а через конкретные суммыQТвитнуть
О. Журавлева― Они сами в это же верят?
А. Венедиктов― Да нет, конечно. Эту историю все прекрасно знают. Осетия, Абхазия, Крым. Это нарушение российских международных обязательств. В частности Украина — это меморандум. Крым – это Будапештский меморандум, который Россия подписывала. Конец истории. Подпись документа — это обязательство. Обязательство.
О. Журавлева― И оно было нарушено.
А. Венедиктов― Было нарушено, конечно.Яндекс.Директ
О. Журавлева― Реплики и вопросы как всегда присылайте, лайки ставьте на Ютубе как полагается. Алексею Алексеевичу будет приятно.
А. Венедиктов― Да.
О. Журавлева― Я хотела спросить совсем серьезно, глядя на всю эту картину. Вы предполагаете, что Россия действительно представляет угрозу для мира?
А. Венедиктов― Важно же, во-первых, как ее воспринимают. Я еще раз обращаюсь. Зайдите за спины и посмотрите. Как воспринимают. Да, после того как мы оттяпали Крым, и мы воюем в Донбассе, так они понимают, и так наверняка понимает большинство населения. Да, мы оттяпали Крым, но сделали это правильно. Потому что мы таким образом восстановили справедливость. Сколько я слышал разговоров от чиновников класса «А». Да, мы оттяпали — дословно — Крым, но мы же восстановили справедливость. Но оттяпали. Но восстановили. Но оттяпали. Разговор как всегда замечательный. В этом смысле, конечно, близлежащие страны: Назарбаев, Лукашенко, например, — им есть чего бояться. А Латвии. А прибалтийским странам. Что содержать извините меня военную структуру в бюджет вместо того, чтобы тратить на своих избирателей, это никому неохота. Почему страны НАТО сопротивляются Трампу, когда он говорит, что надо до 2% ВВП поднять военные расходы. Да они тратят на социальные нужды что называется. Им нужно из социальных нужд взять, своих избирателей, скажем литовских обидеть. И в военную машину еще американцам заплатить за новую технику. Кому охота? Какому политику охота. И вот эта история, конечно, в наше поведение добавляет психоза. Мы себя ведем, да, мы такие. Мы такие, сумасшедшие, да. Понимаешь. И в этом смысле, конечно, угроза. Потому что я разговаривал с довольно значительным числом людей, работающих в Европе, не верили, что вы заберете Крым. Но после Абхазии, Осетии понимали, что вы высадитесь там. Но что вы заберете Крым, сделаете его как Осетию независимым, но что заберете – это невозможно. Это было ни для кого невозможно. Невозможно, невозможно, невозможно. Это были люди, которые стояли во главе не самых маленьких европейских государств. Просто не поверили. Просто нам когда говорили наши разведки, мы не верили. Даже когда случилось, мы думали, что это будет как с Осетией, дошли до Гори, как с Грузией, повернулись и ушли. Сделали свое любимое марионеточное правительство. Поэтому это угроза. Это всегда непредсказуемость. Чем хороши альянсы – тем, что там как бы ожидаема предсказуемость. И то появился Трамп непредсказуемый. Ну вот он там заявил: на хрен мне ваше НАТО…
О. Журавлева― И, кстати, страна НАТО под санкциями.
А. Венедиктов― Кто угроза-то больше: Трамп или Путин.
О. Журавлева― А кстати, кто угроза больше.
А. Венедиктов― Территориальная угроза. Дело в том, что Россия пошла на нарушение территориальной Европы, сложившейся после падения стены. Или после Хельсинки. Одно дело, когда страна объединяется, другое дело, когда одна страна захватывает у другой страны кусок. Оттяпывает. Даже ради восстановления справедливости. Я сейчас представлю себе, как Германия оттяпает в очередной раз Судеты у Чехии. Например. Ради справедливости. Три миллиона, я не знал, там три миллиона немцев было выгнано в 45-м году. С мест, где они жили со времен Карла Великого.
О. Журавлева― В Калининграде.
А. Венедиктов― Ну да. Внутри Европы. Внутри НАТО. Внутри ЕС. Оттяпали. И эта история, эти угрозы воспринимаются как угрозы серьезные. И когда ты говоришь здесь себе «да ладно», я говорю: ну что значит ладно. Туда зашли, сюда зашли. Ракету на Флориду направляем. На контр Флориды. Я себе представляю, как люди смеялись, которые это рисовали. Говорили: ща мы этим пиндосам, ща они тут встанут на дыбы. 717 млрд. долларов – это те самые дыбы, на которые они встали. Военный бюджет США после Флориды. Ну ребята, даже дебаты не велись в сенате. Обычно, когда принимается военный бюджет, там всегда идут огромные деньги, лоббисты: давайте мы сделаем, нет, давайте… Чего-то как-то пролетело как по маслу двухпартийному.
О. Журавлева― А здесь избирателей никто не обирает. Слишком богатая страна.
А. Венедиктов― Защита. Это же для защиты. Видели картинку про Флориду. Все каналы показали. Все американские каналы показали, все американские газеты написали эту ракету, которая летит непонятно куда, на полуостров с очертанием Флориды. То есть США. Ты даже себе не представляешь, удивительно, когда говоришь про хакеров, про вмешательство в выборы. Я даже не знаю, я все время говорю одно и то же, мне все время возражают мои друзья одно и то же. Ха-ха-ха, десять хакеров. Ха-ха-ха, 13 человек. Ха-ха-ха, какой-то Пригожин. Я говорю, ребята, вы не понимаете, это нападение. Они это воспринимают как нападение. Вот один взвод высадится где-нибудь в Бостоне, ему, конечно, тут же наваляет морская пехота, тут же наваляет. Но это будет нападение. И Скрипали, отравление воспринимается, еще раз, слово, услышьте меня – воспринимается как нападение с помощью оружия массового поражения на территории Великобритании. Атака. Это атака. И хакерская – это атака. И неважно, 10 человек, 100 человек или тысяча. Главный вопрос — государство их покрывает или нет. Это главный вопрос. Государство их поддерживает или нет. Инфраструктурно. Или это какие-то сумасшедшие группы, которые там.
А.Венедиктов: У нас вообще военный бюджет, во-первых, там больше секретных, чем не секретных статейQТвитнуть
О. Журавлева― Но… этого государства ворует химоружие. Сумасшедшие группы. Тоже опасно.
А. Венедиктов― Да, тогда вместе надо каким-то образом действовать. А у нас вместе не сильно получается. Когда у нас говорят, что нет, в Шиханах никогда ничего не было. Мне полпред президент в твиттере мне пишет: «Венедиктов врет, в Шиханах никогда не производилось оружие». Бабич, который будет теперь послом в Белоруссии. Спецпредставитель. Натурально нет, конечно, он прав, потому что тогда Шиханы назывались по-другому. Так же как Арзамас-21. Я знаю, как они назывались. Поскольку военная тайна, я говорить не буду. Если надо будет – скажу. Если пойдем в суд – скажу. Там действительно в Шиханах было предприятие, которое носило 18-19-20-21…
О. Журавлева― Почтовый ящик это называется.
А. Венедиктов― Ну конечно. Ну кому он мозги-то крутит.
О. Журавлева― Нам всем крутят мозги. Объясните мне, пожалуйста, помимо оборонного бюджета у нас есть законопроект про новый этап санкций.
А. Венедиктов― Он сегодня опубликован. Кстати, надо понимать разницу. Есть новые санкции, которые вступят первый пакет 22 августа.
О. Журавлева― День рождения «Эхо Москвы».
А. Венедиктов― Да, подарочек. Это решение президента. Это решение администрации Трампа, никакого конгресса не надо. Это решение так называемое скрипалевское. Оно связано с уже существующим законом, который был принят конгрессом в 1991 году. Это закон о химическом, бактериологическом, биологическом оружии. Совмещается со странами НАТО, солидарностью евроатлантической. То есть нападение на одну страну является нападением на все остальные страны.
О. Журавлева― Ах, вот почему они…
А. Венедиктов― Конечно, и применение химического, биологического, бактериологического оружия на территории Великобритании, если признать «Новичок» химическим оружием, попадает под закон конгресса 1991 года и санкции вводятся на ту страну, которая это применила.
О. Журавлева― Это не притянуто по-вашему?
А. Венедиктов― Если нападение было, то это закон. Это не притянуто. Можно применять, а можно не применять. Взяли и применили. Это санкции. 22 августа. Если в результате трех месяцев Россия откажется сотрудничать, войдет второй этап санкций.
О. Журавлева― А мы думаем, что она откажется.
А. Венедиктов― Что такое «думаем». Ну что я тебе фантазировать. Судя по моим разговорам, думаю, что откажется. То тогда начинаются проблемы для всех банков. Таких санкций не было после Афганистана. Чтобы понимала. После Афганистана были самые серьезные санкции. Таких санкций не было после Афганистана. То есть там, грубо говоря, если у тебя есть долларовый счет в российском сбербанке – всё, каюк. Сбербанк не может проводить операции с долларами. Грубо говоря. Например. Или ВТБ или ВЭБ, там есть перечисления. Но это санкции администрации. А конгресс или вернее, сейчас двухпартийный закон, который внесли, сегодня он опубликован. Была утечка. Это новый закон конгресса, где все санкции соединяются в одно и там самое главное прописано, что давайте признаем, что Россия является спонсором терроризма. И Россия таким образом приравнивается, отношения с Россией к КНДР, Сирия, Иран. Запрет торговли полный, вообще. И для американцев, это же санкции вводятся не к России, а к американским гражданам. И предупреждение европейцам, что ну, выбирайте рынки. Американский или российский. Как скажете. Это ваше право, мы ничего. Но если вы идете в Россию, вы не работаете на американском рынке. Пожалуйста, уважаемые Сименсы. Как хотите, как скажете. И Трамп понимаешь, эти ребята помимо того, что мы там накрутили, навертели. Но еще надо же помнить, кто контрагент. Этот вот, который записки жует. Секретные. Ну как в книге его помощница, которая завтра выйдет…
О. Журавлева― Уже вроде опровергали.
А. Венедиктов― Опровергает адвокат, который при этом не был. Она-то была. Есть масса фото, где она стоит за его спиной. Она была близким помощником. Она была шефом коммуникаций. Она была Алексеем Алексеевичем Громовым. Чтобы было понятно. Совсем близкий человек. И она утверждает, что он взял записку и сжевал ее. Тайна такая, уровень секрета.
О. Журавлева― Так подождите, если это законопроект со всеми чудовищными…
А. Венедиктов― Это законопроект. Он только внесен четырьмя сенаторами, если мне не изменяет память. Но двухпартийный. Республиканцы и демократы. Поэтому когда идут разговоры: а, это их внутриполитическая борьба, эта внутриполитическая борьба заключается в том, что – кто радикальнее. В отношении с Россией. Наперегонки. Администрация, республиканцы. Или демократы. И, собственно говоря, ничего радостного и ничего хорошего в этом нет.
О. Журавлева― Измениться этот законопроект же может, когда дойдет до стадии закона.
А.Венедиктов: Россия пошла на нарушение территориальной Европы, сложившейся после падения стеныQТвитнуть
А. Венедиктов― Ну, конечно, может.
О. Журавлева― И может в худшую сторону.
А. Венедиктов― В любую. Он же законопроект.
О. Журавлева― А может ли Россия чего-то испугаться? И вдруг пойти навстречу.
А. Венедиктов― Россия — это кто? Я уже боюсь. Я весь дрожу.
О. Журавлева― Кремль.
А. Венедиктов― Там люди не пугливые. Но я думаю, что там, мне кажется, что там они все друг друга заводят. Включая президента. Вот они все рассказывают ужастики и все говорят, какие мы крутые и вот смотрите, да пусть, да мы их сами. Да мы круче. Я вот сейчас читал комментарии, правда, пока эксперты, есть очень серьезные эксперты. Бывший начальник международно-правового управления генштаба Бужинский Евгений. Очень серьезный. Очень серьезный человек. Господин Есин, бывший начальник по-моему, ПВО страны или ракетно-космических… Очень. Это настоящие эксперты. И они самые сдержанные. Они говорят: ну да, надо как-то быстро начинать переговоры, потому что они знают ситуацию. А всякие такие политологи типа, даже которых называть не хочется, потому что они ничего не читают, ничего не знают, ни с кем не общаются. Они говорят: надо поругать Америку. Куда это все, у нас кто. Помнишь гениальный трубопровод. Дело Рейгана – труба. После введения санкций по Афганистану, Тюменьгаз: «дело Рейгана – труба». Ну и хорошо. Хорошая фотография, историческая. Я ее люблю.
О. Журавлева― Советский Союз развалился из-за тех санкций?
А. Венедиктов― Они сыграли свою роль, безусловно.
О. Журавлева― Прекрасные перспективы. Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» со своим особым мнением. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.
НОВОСТИ
О. Журавлева― И снова с вами наш сегодняшний гость — главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. И хотела вас еще спросить по поводу Сенцова. Кто или что его может спасти и какой вообще выход. Уже скоро сто дней голодовки.
А. Венедиктов― Дело Сенцова на столе у президента. Я не имею в виду бумагу или файлик. Президент очень подробно осведомлен в деталях о деле Сенцова. В деталях. И на приход к нему людей не только тех, которые об этом говорили публично и в эфире, но и тех людей, которые об этом публично в эфире не говорят. Со словами ну типа, ну чего нам Сенцов этот. Он террорист. Это ответ не под публику. Это ответ людям, которые даже политикой, в общем, сильно не занимаются. Так, знакомые президента Путина. Он террорист. Дело читал? Вот посмотри. Мы не можем на это пойти. Кроме того, есть второе обстоятельство, которое не упоминается вслух. Я про него один раз уже говорил. Но, видимо, придется повторить. История в том, что с точки зрения российских законов Сенцов – российский гражданин.
О. Журавлева― Ну как.
А. Венедиктов― С точки зрения российских законов Сенцов – российский гражданин. Потому что был принят закон, по которому всем жителям, прописанным в Крыму, предоставлялось автоматом, еще раз – автоматом российское гражданство. Если не был оформлен отказ. Отказ Сенцова не был оформлен, он просто не признавал этот закон. С точки зрения российского законодательства он российский гражданин. Мы не выдаем своих граждан в обмен на других своих граждан.
О. Журавлева― Мы их душим прямо здесь.
А. Венедиктов― Он наш гражданин. Еще раз, мы не выдаем своих граждан. И признать Путину его в порядке обмена – это признать, что тот закон ничтожный. Что закон, который дал крымским жителям российское гражданство, он ничтожный. Потому что если ничтожный по отношению к Сенцову, он ничтожный по отношению к Поклонской. Ну чтобы было понятно. Кстати, с замужеством. Так вот, и поэтому попытки юристов правильные. Идти через помилование. Чего там признает, не признает. Помиловали. Предположим. А дальше-то что. Выслать же не можем. Как Солженицына. Мы же не можем лишать гражданства по закону. Солженицына лишили тогда гражданства. Есть прецедент Ходорковского. Собственно, об этом идет речь. Но когда это не всех на всех, это один Сенцов, а девять подельников Сенцова или пять или три, пусть сидят. Он же голодает не за себя.
О. Журавлева― Он за них голодает.
А. Венедиктов― Ну, конечно. И это все такая история, надо понимать, что представление президента об этом деле оно заключается в его личном представлении, что а) это была попытка теракта. Он террорист. С какого бодуна.
О. Журавлева― Он же читал дело.
А.Венедиктов: Таких санкций не было после АфганистанаQТвитнуть
А. Венедиктов― Он террорист. В его понимании умысел это то, что у нас говорила, по-моему, Нарусова. Она говорила с Путиным про это, ее поразило, что президент считал умысел на взрыв совершившимся преступлением. То есть он осужден за умысел. Это читай Нарусову. Я со слов. Тут чего не знаю, то не знаю. То, что она говорила публично. И эту историю пройти невозможно. Ну многие люди, сейчас буду из себя представлять Маргариту Симоньян, серьезные люди в серьезных организациях реально говорили: да на хрен нам вот это всё. Из-за этого. Макрон звонит, зачем нам. Ну, Макрон ему говорит: отдай мне. Еще на форуме. Отдай мне, потому что моя интеллигенция французская вся как одна бьется. Он же еще кавалер ордена. Да, помоги мне, Володя. Ну смысл. Ну отдай мне из гуманных соображений. Это было в мае. Вот у нас август. Еще раз звонит, видимо, он так сказал, что Макрон понял, что Путин понял, что он может чего-то такое. В августе позвонил. Все опять зашевелились. Но эта история восприятия президента Путина, это помешано на Украине, если бы он пытался взорвать, не знаю где, не дай бог, не хочу говорить. Может быть, было бы легче. Но наличие вот этого закона, отрицание российского гражданства. Как, мы вам благодеяние сделали. А вы чего. Позволяете себе. Это создать прецедент. Невозможно. Как человек с юридическим образованием он, как легалист, это невозможно. Создадим прецедент. И вот найти такую форму, которая бы он сказал бы: да хрен с вами. Савченко была украинской гражданкой. Украинской гражданкой. Ходорковский был человеком, который не совершал терактов. Ну, вот в эту сторону…
О. Журавлева― В убийстве его прямо лично обвинял.
А. Венедиктов― Да, но только не было уголовного дела возбуждено по убийству, я напомню. Это все потом возникло. Эта история очень тяжелая на самом деле, потому что все понимают, что решить… Вот если какой-нибудь сейчас пограничник возьмет Сенцова, погрузит в машину, отвезет через Аляску или наоборот через Кольский полуостров, скажут, что Путин дал команду. Все, теперь они связаны, Путин-Сенцов, Сенцов-Путин. Всё. Вот Зоя Светова сегодня была у Сенцова, я надеюсь, что завтра она сможет прийти к нам в эфир. Прилетит. И подробнее поговорит. Своими глазами расскажет. Но я просто с другой стороны, со стороны людей, которые этим активно занимались, не активно занимались, пассивно занимались. Они все показывают, ну, Леш, мы что, людоеды что ли. И он не людоед. Он так видит.
О. Журавлева― А вы правда считаете, что это не людоедская позиция?
А. Венедиктов― Вот с Павликовой я считаю, что людоедская позиция. А это политическая история.
О. Журавлева― Человек может умереть.
А. Венедиктов― У нас умирает каждый день в СИЗО, скажу я тебе цинично. Мы сейчас чуть ли ни на втором месте в мире по количеству заключенных. Я просто цифру сейчас не вспомню. Но сотнями в СИЗО, тысячами от разных причин. От болезней или просто. Умирают в СИЗО. Ну, плюс один. Я себе представляю, если я ему скажу, если бы я сказал Путину, он бы: а Салман Радуев. Террорист, умер в СИЗО. Слезу урони. Жаловался. Ты что, на радио тогда плакал, когда Салман Радуев умер. В СИЗО. Или когда умер убийца Буданова. Вот только-только. Ну, да, люди умирают.
О. Журавлева― А многие плакали.
А. Венедиктов― Ну многие плакали.
О. Журавлева― И выходили на большое шествие.
А. Венедиктов― И что?
О. Журавлева― Это кстати тоже граждане России.
А. Венедиктов― Да, и что?
О. Журавлева― Хорошо. С этим гражданином России мы более-менее разобрались. Так давайте все-таки про Марш матерей.
А. Венедиктов― Ой, Господи, Боже мой. Здесь, Оль, все очень просто. Понятно, что адвокат Максим Пашков пытается договориться. И понятно, что, цитируя Марго Симоньян, и я ей в этом верю, многие серьезные люди в серьезных организациях видят, какой ущерб это дело Павликовой наносится России, президенту, правоохранительным органам, ФСБ. Ну потому что провокатор, понятно. История же понятная. Освободить невозможно, потому что ФСБ есть организация, есть умысел. Но можно договориться. Ну, например, я не открою тайну, наверное, скажу, что последнее время очень много серьезных людей ходило и говорило о том между собой и к адвокатам. Давайте в особом порядке. Она признает вину, условка и до свидания. Как дело в особом порядке. Без суда. Признала в чем-то вину. Это юридическое, с Пашковым надо говорить. Я не знаю, делалось это предложение от конкретных людей, но такая идея была внесена в обсуждение. И Максим Пашков как адвокат, не брошу в него камень, он очень много сделал для этого. Он считает, что привлечение, превращение ее в икону чего-то этих девочек помешает договориться про особый порядок. Одна позиция. Другая позиция мамы. И в данной ситуации я не могу взвешивать. Я всегда на стороне мамы. Ее мамы. Она была у нас в эфире. Она говорит, она же выходит от безнадеги. Если бы вы ей дали надежду, вот вы те, следователи, которые знают, как это было сделано. Судья, которая отпустила бы ее под домашний арест. Навесив на нее 47 браслетов. И приставив к ней 10 омоновцев с собаками. К ее квартире. Вот эта надежда. Она даже надежду эта Юлия Рудакова, судья ей не дала. И этот выход он от безнадежды. И поэтому нужно поддерживать людей, у которых нет надежды. А не тех, у которых надежда есть. Они сами справятся. Поэтому в этом смысле я понимаю, почему мама Анны Павликовой идет на этот Марш матерей. И зовет за собой тех, кто пойдет, тот пойдет. Сколько пойдет, столько пойдет. Но в данном случае понимаю одну и другую сторону. Спроси меня, на чьей стороне. На стороне мамы. Потому что я понимаю лучшее ее, чем понимаю то, что делает адвокат. Потому что там я могу только конструировать, догадываться. Получать обрывки информации. Встречаться с разными людьми. Поэтому, конечно, мы и так освещаем процесс и будем освещать Марш матерей. И таким же самым образом. И те мамы, которые солидарны с Анной Павликовой, надо же понимать, что их дети могут оказаться ровно в такой же… Они же глупые, дети-то. В такой же истории. Их развести на провокацию, ну все горячие. Они же подростки на самом деле. Даже 18-летние. Они инфантильные. Вот их развели на провокацию. Посмотрите материалы дела. Представьте своего ребенка, которого в компании вот так разводят. На провокацию. Чуть старшие товарищи. Я могу представить.
О. Журавлева― А почему мужчины под домашним арестом, а девочки в тюрьме?
А.Венедиктов: Мамы, которые солидарны с Павликовой, надо понимать, что их дети могут оказаться в такой же историиQТвитнуть
А. Венедиктов― Это я не знаю, Оль. Это техническая история какая-то. Я не могу тебе сказать. Я ничего не могу сказать.
О. Журавлева― Просто это очень бросается в глаза.
А. Венедиктов― Мужчины – какие?
О. Журавлева― Другие участники этого…
А. Венедиктов― Видимо, там есть переписка. Там есть формальные поводы, где каждый занимал какую-то позицию. Я не знаю. Это к Юлии Геннадьевне Рудаковой.
О. Журавлева― Хорошо. Объясните, почему московские власти так боятся этого марша.
А. Венедиктов― Да ничего они не боятся. Это дело ФСБ. Московские власти, на мой взгляд, считают, что это дело ФСБ. Обращайтесь в ФСБ. Если бы это было какое-то другое дело, а это все сконструировала ФСБ. Ну не будет Собянин ссориться с Бортниковым, разрешая марш, это же марш против ФСБ. Против провокаторов. Так это воспринимается там. Ну, как разрешить марш против… Оль, ну не серьезно. Честное слово. А может быть московская мэрия как раз и есть те самые серьезные люди в серьезных организациях, которые хотят тишком, способствовать, тишком договориться, что условка. Или там засчитать время, пока сидела. Или сактировать по болезни. Может быть, они и в другой стороне. Но я могу сказать, что когда опять говоришь про это дело с серьезными дядями и даже тетями, все возводят очи горе, ну Леш, а… Ну что «а», пойди и бухнись. Пойди и скажи.
О. Журавлева― В ноги.
А. Венедиктов― В ноги все бухнулись уже. Уже все бухнулись, я тебя уверяю.
О. Журавлева― Ну хоть это утешает. Алексей Венедиктов со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго.
Комментариев нет:
Отправить комментарий