Владимир Бейдер. Польский коридор.
А сегодня вы приедете в Краков – и вам обязательно повезет, то есть вас никак не минет приглашение на прогулку по «Кракову еврейскому». Зазывалы, определяя опытным взглядом приезжих, ловят клиентов во всех скоплениях туристов, в центре – на каждом углу. Прожужжат уши в мегафон, сунут в руки буклет, окружат рекламными стендами, затеют на ходу разговор на любом доступном вам языке, сделают щедрую скидку. Даже если вам нет никакого дела до евреев, даже если вы специально потратились на самолет и гостиницу, чтобы от евреев отдохнуть, хоть на несколько дней, даже если вы, не дай Бог, никого конкретно не имею в виду, а особенно вас, не к ночи будь помянут, антисемит, деваться вам попросту некуда, раз уж сюда занесло, — только Королевский дворец (полдня максимум, включая обед) – и да, Краков еврейский.
Так что все равно не отвертитесь – и поедете. Если с понтом – то на псевдостаринном конном экипаже, как графья (кучер в ливрее с аксельбантами и в шелковом высоком котелке и вы – в линялой футболке и шортах, с рюкзачком в ногах), если по скромному – то на многоместном туристском электромобильчике, которые курсируют по Кракову, кажется, сотнями. Вежливый до ласковости водитель подоткнет полог прозрачного целлулоидного тента, затянет застежку-молнию от пола до крыши, чтобы вы часом на повороте не выпали, засмотревшись на окружающую красоту, найдет на допотопном пульте кнопку с нужным вам языком, замкнет цепь – и тронет по брусчатке. Тут же, синхронно движению, из репродуктора, юный женский голос с украинским акцентом усталым речитативом в манере дикторши провинциального радио начнет экскурсию по главным краковским достопримечательностям – местам, где евреев больше нет.
Подбор словПервым делом вас повезут в Казимеж, но границы вы не заметите – сейчас это один из центральных районов Кракова, а когда-то был городом на другом берегу Вислы, пока она текла, где текла, и ей искусственно не сменили русло.
— Сначала евреи селились на этих улицах Кракова, а затем королевским указом им был отдан отдельный город – Казимеж, — беспристрастно поведает невидимый экскурсовод из репродуктора.
И вы скорее всего воспримете это как всего лишь исторические сведения. А вам уже скормили знаковую версию польской истории и истории евреев в Польше – так, как она трактуется поляками, потому что кто девушку-историю имеет, тот ее, милую, и трактует.
[pro_ad_display_adzone id="27855"]
Пропагандистам и журналистам (теперь граница между ними так же неразличима, как между Краковом и Казимежем) старой школы когда-то, когда эта деятельность еще требовала соблюдения некоторых этических норм (гусары, молчать!), хорошо известно, как можно грешить против истины, не замаравшись: не искажай фактов, но и всей правды не говори, пропускай детали и мотивы – и будет всем счастье.
В невинной фразе экскурсовода – о том, что евреи жили на нескольких улицах Кракова, а потом получили по королевскому указу целый город – вроде только информация, а на самом деле – эмоциональный подтекст: вот ведь как вольготно жилось в Польше евреям, как благоволили к ним польские короли.
Лишь знакомый с историей евреев Европы не только по версии составителей экскурсионных текстов, путеводителей и переведенных, очевидно, с польского статей в «Википедии», не до конца убаюканный туристической расслабухой может заерзать на сидении и встрепенуться от неясных подозрений. А что ж евреям в Кракове-то не жилось? Какой вменяемый торговец поменяет большой город на маленький? Может, не сами они переселились за Вислу? Может, наоборот, выслали их туда? Может – тем самым королевским указом?
Вы не поверите – так оно и было…
Первый погромТак вот, в 1495 сбылась вековая мечта простых краковян – евреев выгнали из города.
Этому счастливому событию предшествовало несчастье. В июне 1494-го в Кракове случился большой пожар. Не все взволнованные горожане растерялись – многие, воспользовавшись суматохой, стали грабить еврейские лавки и дома, а заодно убивать и калечить их хозяев, насиловать женщин – погром есть погром.
Это веселое занятие распространялось пуще пожара, и даже когда сам он погас, остановиться не было никаких сил. Но не объяснять же свой негаснущий энтузиазм корыстью и злобой? Причину нашли другую: это евреи и подожгли любимый город! Ну – как с чумой в Западной Европе. Был бы еврей – а вина найдется, случилась бы беда – найдется еврей, чтобы за нее ответить. Хоть пожар, хоть эпидемия – все едино: либо в расход, либо в исход. Не хотели добром – получите силой.
И раньше краковские мещане боролись с «еврейским засильем» неустанно — полтора века. Особенно усердствовали немцы. Им евреи мешали больше всего, поскольку занимались тем же, что они, – ссудами, торговлей и ремеслами. Их так же, как евреев, привечали польские короли для развития городов. Но конкуренты никому не нужны.
Тем преимуществом, которое было у немецких купцов перед немногочисленными польскими, – знанием языка основных торговых партнеров на Западе из немецких торговых городов — и евреи обладали. Но они, кроме того, благодаря связям с соплеменниками, торговали и с Востоком. Польские дворяне немцев не любили — ссуды предпочитали брать у евреев. И покупать у них считалось выгодным – они довольствовались малой маржой, держали низкие цены. То есть, чего ни коснись – везде от врагов Христовых помеха.
Немцы, осевшие в Польше одновременно с евреями, эту ситуацию считали нетерпимой: им приходится конкурировать с тем же вражьим племенем, которое на их просвещенной родине уже низвергли в ад — травили и сжигали, как вшей, гоняли, как бешеных собак. Надо и темной Польше цивилизоваться — отнестись к нехристям как к нелюдям.
Первыми их союзниками стали церковники. Ведь речь шла исключительно о борьбе за веру — не о барышах же, упаси Господь. Правда, и у церкви было свое недовольство, не лишенное экономического резона. Королевские указы, регламентирующие права евреев, давали им свободу передвижения по стране, право заниматься торговлей и ремеслами, запрещали облагать особыми «еврейскими» налогами, а также предусматривали среди прочего, что монастыри вправе закрепощать для своих нужд окрестных крестьян, но только не евреев – они принадлежали королю. Тоже косвенный убыток. И в духовенстве немецкие коммерсанты нашли рьяных лоббистов своих бизнес-интересов в части ущемления главных конкурентов.
Из Германии хлынул поток духовной литературы с описанием козней евреев, наезжали проповедники, изобличающие этот мерзкий народ. Местные священники быстро распознали тренд и переняли его. В 1407 году один из них поведал миру, что евреи убили христианского младенца, чтобы, как водится, на крови безгрешного замесить мацу, – и в Кракове произошел первый в Польше погром.
Первое геттоПочин пришелся по душе городской черни: и святое дело, и кураж, и барыш. Право на грабеж и сжигание долговых расписок было самое приятное в погромах. Потому их повторяли время от времени, по мере накопления еврейского добра и христианских долгов. Ну, как кровопускание больному – излюбленный метод облегчения всех недугов в тогдашней медицине.
Так формировалась система отношения к евреям в благословенной стране-убежище – на основе интересов, никакой эзотерики.
Евреев становилось все больше – бежали, рожали, выживали, приспосабливаясь… На XV век пришелся пик еврейских беженцев. Из все той же Германии, из Чехии, Силезии, Моравии, Венгрии. Позже – из Италии, Испании, черноморских колоний, Константинополя, когда антисемитские гонения разгорались там. Прок от чужеземцев-иноверцев, конечно, был, но и раздражение росло. Урожай продать – нужен еврей. Денег занять – опять к еврею. Купить что-нибудь нужное – в еврейскую лавку, у них все есть. Кожух справить, карету, да хоть телегу, монисто жене – все у евреев. И все не бесплатно. Наживается еврей на наших нуждах. Это чья ж страна?
Купцы подзуживали городскую голытьбу, голытьба с готовностью зажигалась. Магистраты, идя навстречу пожеланиям граждан, устанавливали евреям ограничения на торговлю, ремесла, владение недвижимостью. Католические иерархи требовали от королей введения дискриминационных мер в масштабах страны. Короли – разные по-разному – понимая, какая польза казне и двору от евреев, сопротивлялись, как могли, но в конце концов уступали, ища компромисс.
Так, уже в XIV веке началась практика введения в королевских городах (федерального значения, как сказали бы мы сейчас) юридического статуса, называемого на латыни «Privilegium de non tolerandis Judaeis», то есть привилегия не толерантного отношения к евреям. Это давало право магистратам выселять евреев и не пускать их в города за исключением ярмарочных дней. Такой удобный способ избавляться от еврейской конкуренции так понравился, что все больше городов, даже не имевших статуса королевских, выбивали себе эту привилегию. В XVI веке их было уже 1300, хотя лишь в малой части из них законное избавление от евреев соблюдалось.
Именно эта тенденция выдавливания евреев из городов со временем сформировала нашу историю, географию и национальный динамический стереотип. Изгоняемые из городов Великой Польши, евреи уходили дальше на восток, где запретных городов было меньше, — на Украину. Оседали в маленьких городках и селах. Так возникли еврейские местечки, откуда корни большинства из нас. И появился новый род еврейских занятий – арендаторство. Нам потом это отольется кошмаром гайдаматчины и хмельнитчины – самым страшным испытанием, пока не затмил его Холокост…
…Далеко же мы отклонились от прогулки по сегодняшнему еврейскому Кракову в туристическом электромобильчике с вежливым водителем и экскурсоводом из репродуктора. Теперь можно вернуться. Теперь легче понять, что эта милая девушка говорит, а главное – чего не говорит.
Итак, после большого погрома королевским указом от 1495 года было предписано ввести в Кракове норму «Privilegium de non tolerandis Judaeis» — выселить евреев из города за Вислу, где в предместье Казимеж им определили на жительство квартал в четыре улицы, обнесли его стеной с тремя воротами. А христианам там селиться запретили.
То есть понятно, что это было? Гетто. Вот что такое Казимеж — первое еврейское гетто в Польше.
Но никто вам этого в сегодняшней Польше не скажет. Краковское гетто обязательно покажут. Однако совсем в другом месте.
Комментариев нет:
Отправить комментарий