МОЁ "ДЕЛО БЕЙЛИСА"

Мне было 29 лет, когда написал эту небольшую повесть. Подарили редкие материалы о том, давнем суде - вот и решился. Сегодня я бы справился с подобным текстом без фокусов, гораздо проще, но в молодости так хочется быть особенным, единственным и т.д. Текст этот был опубликован отдельным изданием 20 лет назад "Новостями недели", но "цифру" найти не удалось. Печатаю обнаруженную, небольшую часть.

Аркадий КРАСИЛЬЩИКОВ •

 ДЕЛО БЕЙЛИСА

 ВЕЧНОЕ ДЕЛО НАШЕ

Этот отчет - труд коллективный.

Двое написали его. Двое одноруких, одноглазых, одноногих, разделивших единый мозг на два полушария: немую страсть и болтливость мысли.

Миллион распятых, зарезанных, удушенных газом, пристреленных в затылок составили этот отчет.

И еще один человек, потерявший имя, - Человек Без Имени.

Горьким молчанием, шепотом и криком написаны эти строчки. В тексте этом нет ни­чего, что может привлечь слабое сердце и больную совесть. В нем нет плавности чтива, любовных услад, пустых надежд и сладкой паутины сюжета. В нем есть начало, но нет конца. Каждый неизбежно продлит его своей историей, своей молитвой или своим равнодушием.

В отчете этом много цинизма и чести, пустой бравады и искренней боли. В нем есть трусость, и есть мужество... В нем много - и ничего.

Человек Без Имени не считает антисемитизм самой гнусной игрой из всех гадостей, изобретенных человечеством. Он помнит, например, о работорговле или привычке вес­ти войны.

Но он - еврей. И знает о своем еврействе достаточно, чтобы сделать попытку выразить это знание в словах, записанных на бумаге.

Он вправе сделать это, так как всему живому на земле свойственно издавать звуки. Человек лишь научился преображать эти звуки более сложной связью и запечатленностью.

Человек Без Имени пишет иудейский отчет по-русски. Но если бы первыми словами его детства были слова на языке Торы, он, возможно, и не стал бы его писать.

В отчете использованы документы процесса над Бейлисом, а также изречения раз­ных знаменитостей. Подбор сделан тенденциозно.

Но Человек Без Имени знает - депо не в том, в чем стараются убедить, а в том, чему хотят верить.

Истина достаточно банальная, но в этом отчете полно банальных мыслей. Он написан без должной серьезности Человеком Без Имени, который мог бы сочинить сам слова известного сонга:

ЕСЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ, ТЕБЕ ТОЛЬКО КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ.

 ЧТО ЭТО - ДЕЛО БЕИЛИСА?

"Правосудие россиян поймало за руку кровавую жидовскую банду, пьющую кровь невинных христианских младенцев! Но выпустило ее, подкупленное сребрениками иудеев и ложным гуманизмом неискушенной публики".

Это ответ в "коричневых тонах".

"Мендель Бейлис был обвинен в садистском убийстве ребенка, преследующем ритуальные цели. Бейлис был оправдан за полным отсутствием улик".

Это ответ бесцветный.

"Дело Бейлиса было первой попыткой русского нацизма ожесточить юдофобство государственной политики. Потерпев поражение, Черная сотня на время отошла в тень, чтобы уступить место более радикальному течению - большевизму.

Дряхлый кентавр интеллигентского жидоедства и тупых предрассудков черни - русский фашизм - страдал извечной бедой всякой отечественной идеи - был половинчат и был труслив".

Это ответ Человека Без Имени.

ЗНАК

Придумаем исполнителей: музыкантов с прекрасными иконными ликами непорочных дев. И вот какой состав оркестра: треугольники, колокольчики, ксилофоны, арфы и нежные бутылочки из-под молока для грудных младенцев.

Оркестр необходим, потому что имя первого героя отчета музыкально: Иннокентий Третий, Третий Иннокентий.

До, Ре, Ми, Фа, Соль, Ля,

Ля, Соль, Фа, Ми, Ре, До.

Если вы слышите музыку, можно приступить к делу.

Папа Иннокентий Третий в добром городе Авиньоне, петом 1237 года, первым додумался пришить к шкуре еврея желтый лоскут позора и чести.

Шил так: туфлей священной, чтобы не поранить пальцы, втыкал иглу в кожу, протягивал вощеную нить крепкими зубами.

Он шил, сдерживая тычками корчи иудея, и слушал документ, читаемый птичьим голосом безбородого монаха.

- Означенный Мендель Бейпис, - читал монах. - Жид, бичевавший Христа, учителя нашего, проповедует речью глаз и лукавством поступков "мудрость" маймонидову, в коей утверждается, что лишь четыре вида приобретений доступны человеку на этом свете.

Монах сделал паузу, чтобы Папа мог усладить свой слух нежным перезвоном колокольцев. Папа слушал, пришивая лоскут, а еврей корчился, вопя от боли.

Монах продолжил:

- Учение их утверждает, что низшая ступень оных приобретений есть блага материальные.

В паузе Иннокентий сказал:

- Мы избавим его от них. - и скрепил узелком порванную нить.

Монах продолжил:

- Далее отмечается здоровье физическое - благо несомненное, но ставится оно также невысоко, как общее у человека с животным.

- Мы лишим его здоровья, - в паузе сказал Папа.

И вновь зазвучали нежные язычки колокольчиков.

Монах продолжил:

- В еретическом учении их указывается, что неоспоримо выше здоровья стоит доблесть нравственных качеств, но и они (эти качества) не есть вершина пирамиды, ибо теряют всякий смысл вне общества себе подобных.

- Мы избавим его от этого общества! - засмеялся Папа.

И колокольчики увлекли голубую струю музыки к золотым камням водопада.

Тем временем монах продолжил:

- Вершина же (с их точки зрения) есть совершенство умственных качеств. Из вели-

ких благ - величайшее.

И монах, свернув манускрипт, потупил

взор. Иннокентий отпустил его вялым взма-

хом руки. Сказал, страдая:

- Безумие' Ересь!.. Никогда не постигнет

ум Господа нашего. Душа способна - разум

никогда!.. Ты виновен, Мендель Бейпис! Ты

виновен и приговариваешься к пытке. Тебя

начнут пытать с этого часа, а закончат в

день Страшного суда, если суд этот не на-

ступит раньше для твоего племени, чем для

других племен... Не пытайся убежать или

скрыться, ибо к коже твоей пришит желтый

лоскут - круг. Пришит навсегда! - Папа закрепил нитку узелком, оборвал ее.

И вновь зазвучал волшебный оркестр,

смягчая тяжелый воздух покоев звоном ко-

локольчиков и пением арфы.

- Аминь! - поднял руку Папа.

Музыка! Как прекрасно это слово. И все

же, все же... Человек Без Имени больше ни

разу не вспомнит о нем.

Благословил Иннокентий... И в июне 1244

года началось так, как начинается всегда -

в городе Труа, во Франции, было сожжено

24 воза, груженных иудейской мудростью

Талмуда.

Там же, в 1288 году, сожгли на костре три-

надцать евреев, испивших крови христиан-

ских младенцев в целях ритуальных,

В Шиноне. в 1317 году, сожгли двоих, об-

виненных в том же.

В Лондоне и Париже, в Мадриде и Лисса-

боне...

И теперь уже другой монах, тихий и седо-

бородый хронист • Фабриций, выводил в

сумраке кельи буковки своих знаменитых

летописей:

 «От чумы гибнут тысячи людей, земле-

трясения. раскапывают землю, засуха пожи-

рает урожай - за все сжигают еврейскую мас-

су".

Массу...

Благословенны времена средневековья. В

XX веке из этой массы наловчились варить

мыпо, а пеплом сожженных иудеев удобрять

поля. Впрочем, из пепла евреев так и не успе-

пи изобрести зубную пасту, а многим она бы

пришлась по вкусу,

Прежде чем сочинить этот отчет, Человек

Без Имени написал десяток скверных сцена-

риев. и он знает, как сделать эту мысль кине-

матографически точной; он предлагает снять

на пленку пухлый тюбик с пастой, на котором

будет написано - Ж.Д.

О кинематографе

Человек Без Имени утверждает, что. хотя игру

в кинематограф трудно назвать невинной заба-

вой, есть в ней свои любопытные стороны.

Например, можно снять отдельно ноги Герин-

га в цивильных брюках, туловище Руди Гесса

в домашней курточке, а голову Альберта Энш-

тейна. С помощью монтажа нетрудно будет

убедить каждого, что перед ним не кто иной,

как отец "Теории относительности", запечат-

ленный на пленке от ботинок до макушки.

Человек Без Имени видит кощунство в по-

добном опыте, но отмечает, что жизнь способ-

на и на более чудовищные трюки.

Например, ирония судьбы может сочетать

браком голубоглазую жидоедку из города Смо-

ленска с местечковым евреем из Черновиц. В

        Монтаже вполне вероятен милый младенец

| совсем не похожий на чудовище.

^бывают  шутки и похлеще,

Человеку Без Имени нравится, как "волшеб-

ный фонарь" лихо и непринужденно тасует вре-

мя.