УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ОДЕССЫ

Александр Ройтбурд о погромах, титушках и стереотипах, работающих в Одессе

07 Фев, 18:25

Художник Александр Ройтбурд, родившийся в Одессе и являющийся сегодня одним из наиболее известных и востребованных арт-деятелей Украины (в том числе за ее пределами) в представлении не нуждается. Не будучи искусствоведческим изданием, НОВОСТНИК задал мастеру вопросы, касающиеся в основном не живописи, а общественной позиции художника в контексте происходящих в Украине событий.

- Александр, в Одессе скоро состоится выставка в формате Евромайдана «ЯнукоВИЧ». Ее куратор Сергей Бакуменко говорит, что творческие люди Одессы протестуют против перекрытия им кислорода. Ощущается ли это в Киеве — перекрытие кислорода?

- Не знаю, у меня нет такого ощущения. Я пишу то, что хочу. У меня пока не было проблем с тем, что выставлять. Не могу сказать, что я испытываю давление. Другое дело, что мне не нравятся процессы, происходящие в стране. Пока у нас по сравнению с Россией цензуры нет. Хотя некоторые такие случаи бывали, но они пока не носили характера массированного государственного давления. Это частные случаи. Но они происходят везде в мире.

Однако тенденция того, что пространство свободы сужается, есть, и игнорировать ее нельзя.

- В Одессе, как вы наверное, знаете, немало противников Майдана. Один из их аргументов — антисемитизм, который якобы активно исповедуется участниками протеста. Вы видите ситуацию, бывая среди протестующих. Что вы можете ответить этим людям?

- Читайте мой блог на Facebook, я писал об этом там, и ряд изданий ретранслировал это. Нет никакого антисемитизма Майдана! Есть антисемиты на Майдане. Есть они и в «Беркуте», а также среди тех, кто изображает из себя защитника евреев. И в Израиле есть, и в консерватории. И на Майдане есть антисемиты. Но Майдан как движение не имеет антисемитской направленности, у него другие цели и задачи. А то, что там антисемиты есть — а где их нет?

- Существует ли, по вашему мнению, какая-то реальная опасность, связанная с Майданом — как для общества, так и для мира искусства? От кого она исходит — со стороны протестующих либо власти?

- Если говорить об опасности непосредственно, то на самом Майдане очень безопасно. Да, там иногда бывает — бьют пойманного так называемого титушку. Это, конечно, плохо. С другой стороны, никаких других форм борьбы с этими гопниками у Майдана нет. И если они его, например, посадят под арест каким-то образом, то это будет статья — незаконное лишение свободы. С ним ничего нельзя сделать. Отдать в руки милиции? Так это же милиция его и вооружила бейсбольной битой и сказала «Иди и громи!».

Обратите внимание: поблизости от Майдана нет ни одной разгромленной витрины. А ведь часто приходится слышать аргументы тех, кто, скажем, занимается «менеджментом ситуации»: о том, что Майдан — это погромщики. Но и они поняли, что это несколько расходится с месседжем, который рассылает «министерство правды».

Вот вчера в Киеве были разграблены два ресторана. Что интересно, при разгроме их обоих были фотокорреспонденты проправительственной газеты «Сегодня», других представителей прессы не было. Они снимали людей в масках, которые громили. И эти люди были в кроссовках! А в кроссовках, как известно, на Майдане не стоят — холодно.

- Вы имеете в виду, что могут распространиться погромы, которые провоцирует власть?

- Я думаю, не провоцирует, а скорее инсценирует. Осуществляют их те же люди, которые жгут машины активистов, и так далее. Организованный криминал работает как раз против Майдана.

Возвращаясь к предыдущему вопросу: опасность — в том, что повышается градус насилия. Но в этом я вижу вину не Майдана, а тех, кто игнорирует требования людей и не оставляет им другого выбора, как переходить к силовым действиям.

Да, действительно во всем мире, когда люди бросают в полицию коктейли Молотова, к ним применяют жесткие меры, и это правильно. Но нигде в мире не бывает же такого, чтобы власть не замечала мирные протесты, которые длятся два месяца. Чтобы не ушло в отставку правительство, не было новых выборов. Чтобы миллионы людей выходили на улицу, а власть делала вид, что этого нет.

Кроме того, было несколько неспровоцированных актов насилия со стороны власти, когда «Беркут» калечил людей. Это было абсолютно неоправданное и непропорциональное проявление жестокости. И за это никто не понес ответственности.

- Это было сделано для устрашения?

- Это было запугивание, которое в итоге только обозлило людей. Поэтому за эскалацию насилия несут ответственность те, кто сделал ставку на жесткий вариант реакции на события. Те, кто нанимает вот этих так называемых титушек — хотя это для них очень ласковое название.

В истории есть аналоги подобных формирований уголовников, действующих по приказу. Это эскадроны смерти. В России это были черносотенцы, в Германии — штурмовики. Это ведь полные аналоги наших титушек.

- Но ведь сам Вадим Титушко, от фамилии которого пошло это прозвище, вроде бы сейчас кается и готов быть за протестующих.

- Меня не интересует его личность. Я думаю, Ксюша Шкода дала ему сто гривен, и он рассказал, как любит Януковича, а через три дня ему дали еще сто гривен, и он сказал, что поддерживает Майдан. Да, этот человек сегодня — символ, но это не интеллектуальный авторитет, не opinion maker. Мне, конечно, смешно, что вот имя человека вошло в Википедию, наряду, скажем, с Ампером, Ньютоном. Они сделали великие открытия, а этот человек один раз ударил журналиста. Хотя тут можно вспомнить, что в Англии был человек по фамилии Хулиган…

- Как отражается революция, происходящая в Украине, на поле отечественного искусства? Всем известно о всплеске народного творчества, а как обстоит дело в «высшей лиге»? Можно ли говорить о каком-то импульсе, полученном артистами?

- Разумеется, если все время об этом думаешь, это так или иначе выплеснется в творчестве. Вот, например, Матвей Вайсберг, который часто был на Майдане, сделал серию работ, и другие авторы тоже. Я вот тоже сейчас работаю. Больших результатов пока еще нет, но быть художником и игнорировать тот громадный эмоциональный заряд, который несут в себе происходящие события, либо нечестно, либо трусливо.

Нет, конечно бывают люди, которые находятся как будто в нирване, над страстями этого мира, — я их тоже понимаю. Нот так или иначе тот, у кого открыты глаза, кто чувствует себя частью этого мира, — тот на все это отреагирует.

- Вы работали с россиянами (например, с Маратом Гельманом) — наверняка и сейчас связи в арт-кругах сохранились. В медиа-пространстве можно увидеть, что даже среди российских либералов «украинский вопрос» достаточно болезнен. А каково отношение среди художников соседней страны к происходящему у нас?

- Конечно, практически все художественное сообщество следит за событиями в Киеве, — по крайней мере, судя по моим друзьям, — с сочувствием и восхищением. А с теми, у кого иная точка зрения, я стараюсь не общаться, чтобы не портить себе нервы.

Художник — человек, который думает, как-то отражает реальность. Он не может не видеть, где силы добра, а где — зла. Понятно, что есть пропаганда, оболванивание, навязывание стереотипов.

Одесса, кстати, один из примеров того, как навязывание примитивных стереотипов работает. Хотя я помню Одессу советского времени, — тогда все, что партия говорила, — было смешно. А здесь вот партия говорит — и Одесса начала верить. Не очень смешно.