Марина Неёлова: Приключения Души

Автор: Диляра Тасбулатова Марина Неёлова - одна из лучших актрис России, наряду с такими суперзвездами, как Чурикова, Мордюкова, Фрейндлих; также как и они, Неёлова почти всегда глубже, выше своей роли, и лишь изредка персонаж ей впору. Оживший карп Недаром сейчас она почти не снимается, как-то обмолвившись, что в последнее время увиденное на экране ее совершенно не вдохновляет, причем это «последнее время» длится уже лет двадцать как. Понятно, что так называемые «возрастные» роли - редкость, героиня как правило должна блистать молодостью, что, в общем-то, естественно, кино же основано на культе звезд и крупных планах. С другой стороны, Изабель Юппер, скажем, до сих пор востребована (а ей под семьдесят), да и фильмография у нее гораздо обширнее, чем у отечественных звезд. На месте наших драматургов я бы писала сценарии специально для Неёловой – как, видимо, это и произошло в «Карпе отмороженном» режиссера Владимира Котта. Неёлова играет здесь интеллигентную старуху, учительницу на пенсии, некую Елену Михайловну, чей смиренный нрав оттеняет резкость ее подруги, другой старухи, решительной и грубоватой Людмилы Борисовны (в роли которой привычно блистает Алиса Фрейндлих). Забавный сюжет: решив умереть, чтобы никому не мешать, Михайловна просит Борисовну … задушить ее подушкой, и они даже примериваются, как это сделать, предварительно хлопнув водки. Ну а гроб она себе давно заготовила, так он и стоит в сенях, отдельно - крышка, отдельно – само вместилище-пристанище. Последнее, так сказать… Внезапно явившийся к матери Олег обнаруживает ее в позе мертвой, с благостным лицом обретшей долгожданный покой, а в сенях гроб, поставленный на попа, и разоренный после пьянки бабушек стол. Смиренное выражение почившей в бозе – на самом деле просто крепкий сон спьяну да, как говорится, с устатку - хлопотала целый день, пытаясь умереть. Ко всему прочему замороженный карп, приобретенный по случаю для предстоящих поминок, внезапно оживает и, мирно нарезая круги в тазу, проглатывает случайно оброненный Олегом ключ от его машины.   Кадр из фильма "Карп отмороженный" Прелестная черная комедия – героиня Неёловой то навещает ветеринара вместе с карпом, привязавшись к рыбе как к родной (извлечь из него ключ она не позволит, надо, ха-ха, подождать, когда карп сам опорожнится), то идет в морг, где просит своего бывшего ученика подделать справку о собственной смерти, по блату, так сказать...Многим фильм показался облегченным, эдакой поверхностной комедией, затеянной ради демонстрации умений таких безупречных звезд, как Неёлова с Фрейндлих (совершенно, кстати, не опасающихся быть старыми и неприбранными), а заодно и примкнувшего к ним Миронова, лучшего в своем поколении. Всё так – играют они привычно филигранно (эти трое вам хоть пишущую машинку изобразят), и все же именно в исполнении Неёловой есть какая-то загадка. Это смирение нищей интеллигентки, эта покорность судьбе, одиночество и желание уйти «благородно», никому не мешая, хоть и порождает массу комических ситуаций, комедия есть комедия, пусть и черная, но все же у зрителя после просмотра остается какое-то послевкусие – что-то, чего не ухватишь, секрет, которым обладает эта большая актриса. Возможно, даже великая. Недаром так называемые «простые зрители» простодушно пишут, что, мол, вроде как и смешно, а вроде как и не очень. Пишут, что, мол, грустно - до слез… Еще бы не – в надуманной ситуации преждевременных похорон, как в лучших пьесах абсурда, просматривается сюжет более глобальный: боже, как грустна наша Россия. Некуда жить и думаешь в голову, вот и помереть не дадут, а ведь жить больше нечем, и результаты достойно прожитых лет не радуют… Котт задает именно такую интонацию - платоновского «некуда жить», недаром картина снята на фоне разоренной, мрачной, депрессивной русской провинции.   Защита Неёловой …Если совершить временной кульбит, почти на полвека назад, во времена зрелого застоя, и вспомнить игру Неёловой в старом фильме Абдрашитова-Миндадзе «Слово для защиты», ее необозримый диапазон становится еще более наглядным. В «Карпе» - интеллигентная старушка чуть ли не из «бывших», в «Слове» - девушка «из низов», старательная, пунктуальная, не щадящая себя работница почты, пораженная, как громом, великой любовью - как водится, к ничтожеству. Как и в триеровском «Рассекая волны», где у героини, по ее же словам, один талант – любить, так и у Вали-Неёловой, отдавшей в буквальном смысле кровь ради любимого (пристроилась донором, чтобы содержать его, хотя «полнокровной» худенькую Неёлову точно не назовешь), - редкий дар любви. Как у апостола Павла - любовь не сетует, долго терпит, любовь прощает – пока, если следовать этому, не апостольскому сюжету, не произойдет предательство, которое простить уже нельзя. Решившись на радикальный шаг и в отчаянии открыв все конфорки, чтобы отравить и себя, и своего возлюбленного, на суде Валя брякнет лишнее, оговаривая себя. Чувствуется, что ей уже все равно, жизнь кончилась, смысл утерян – и настолько, что даже тюрьма не страшна. Возлюбленный, расчетливый жиголо, абсолютный циник, некто Федяев (хорошая фамилия, вполне невзрачная) топит Валю на процессе, подводя судей к преднамеренному убийству, светит от трех до десяти.   Кадр из фильма "Слово для защиты" Тогда еще совсем молодая, двадцатипятилетняя, Неёлова переигрывает здесь всех, даже Янковского - вровень ей, пожалуй, только Любшин в роли Федяева, въедливый, уверенный в своем праве пользовать всех, кто под руку подвернется, внешне спокойный, корректный, изнурительно, как говаривал Чехов, вежливый подлец. Эдакий Жорж Дюруа в советском изводе – тот и до депутата доберется, и миллионером станет, этот, наш, не имея таких блестящих возможностей, сделает свою маленькую (хотя неизвестно, он пока в начале пути) карьеру ученого-начетчика и женится на московской квартире. Путь наверх – хотя какой там, господи, «верх» в СССР? Впрочем, как раз в нашей стране «равных возможностей» пробивались как раз такие, из самых что ни на есть низов – осторожные, въедливые, старательные, бездарные, на все способные… Что тут скажешь? Неважно, каков объект страсти, Валя-то его любит, и любит самоотверженно - так, что он «устает» от этой любви, страсти ему ни к чему, корми меня и одевай, и довольно. Миндадзе, в те времена совсем молодой драматург, дебютант, выписывает два противоположных по сути характера: как говорил, извините, Пруст, «лучшие из лучших достаются пошлякам». Когда молодая адвокатша, переживая за Валину судьбу, поражается ее наивности и чистоте, стремлению жизнь отдать за ничтожество, Валя, в свою очередь, поражается, что ее не понимают. «Ты любила когда-нибудь?» - этот рефрен-оправдание постоянно звучит в фильме. Сейчас, наверно, ее бы к психологу отправили, как и Бесс, эту святую «дурочку» из «Рассекая волны»: недаром Вуди Аллен потешается над современной цивилизацией, где стремление к покою суть главная цель жизни (сам, правда, посещает психоаналитика регулярно).   Четверка за мастерство Неёлова, хотя и сумела блеснуть уже в молодости, пришла к столь к ошеломляющему успеху не сразу: по окончании института она была единственной с курса, кто получил …четверку по актерскому мастерству. Смешно. Кто теперь помнит ее сокурсников? (Я, правда, точно не могу сказать, кто с ней учился - ладно, если кто-то известный, но явно не настолько). Напоминает позорный конкурс двойников Чаплина, где он сам занял то ли второе, то ли вообще четвертое место, дела давно минувших дней, уже почти апокриф. Или нежелание снимать Чурикову (и, видимо, подсунуть Панфилову смазливую блондинку-однодневку, чью-нибудь любовницу или племянницу), хотя роль Тани Теткиной писалась на Чурикову - столь великое дарование не вписывается ни в какие рамки, тут всякий, и видавший виды тоже, потеряет дар речи… Сама Неёлова переживала из-за своей невиданной худобы (она и сейчас не страдает ожирением, как-то видела ее случайно в театре – статуэтка), невысокий рост и «заплетающиеся» от худобы ноги: ничего такого я не заметила, уже в юности она была, как говорят в народе, складненькая, тем более, что экран прибавляет килограмм шесть, а то и семь. У нас тут другие эстетические идеалы, статные девушки типа Чурсиной, слегка деревянные красавицы – в этом смысле Неёлова, скорее, на французский вкус, наша отечественная Юппер, в жизни тоже почти незаметная, худенькая, скромная, «простая» - не дива, не Моника Беллуччи. Неёлова, правда, как заметил какой-то кутюрье, благодаря гармоничному сложению, порой как раз и дива, образец элегантности, изящества внутреннего и внешнего, какой-то нездешней, европейской повадки. Хотя играть может и крестьянку – попадаются среди них и такие, не всё же бой-бабы, в самом-то деле…   Вошла в шинель Да что там говорить – она, как выяснилось, и мужчину может сыграть, эдакого анти-Гамлета (все актрисы мечтают сыграть именно Гамлета, не говоря уже об актерах), то бишь Акакия Акакиевича Башмачкина. О «Шинели» писали разное - возможно, Валерий Фокин перемудрил, и шинель выросла у него и в размерах, занимая чуть ли не всю сцену, и, так сказать, концептуально (живьем спектакля я не видела и уже, видимо, не увижу, а видео не отражает энергетики постановки), но что в этой экзотической истории удивительно – так это отношение самой Неёловой к роли, настолько въедливое, подробное, вдумчивое, что уже сродни режиссерской концепции. Башмачкина ей посоветовал Юрий Рост, знаменитый журналист и фотограф – я в свое время читала их блестящую беседу, хотя Неёлова интервью не дает принципиально (беседовал, правда, задолго до Гоголя). Неёлова загорелась и «горела» буквально синим пламенем до самой премьеры, все время пребывая в поисках персонажа – ну, например, через костюм, через внешность. Фокин предупредил – мол, придется …побриться наголо, вот как хочешь, сказал. Способная на любую жертву ради роли, Марина Мстиславовна все же призадумалась: не то чтобы волос жалко (а грива у нее роскошная), но это как? Бриться наголо каждые три дня, они же отрастают? И придумала надеть чулок на голову, с дырками, из которых торчат жалкие волосенки титулярного советника, самого униженного и оскорбленного, ниже уже некуда, титулярного советника мировой литературы… То же и с башмаками, и с петушиным криком – она сама придумала надевать левый на правую ногу и наоборот, и кричать как петух на рассвете: выяснилось (Неёлова поначалу не знала об этом, она же не литературовед все-таки), что Николай Васильевич, бывало, путал ботинки и мог, из озорства ли или по дури, «дать петуха». Поразительные совпадения, согласитесь – мне сейчас пришло в голову, что далеко не на всех снисходит, только если душа, характер и воля настроены на воплощение великой прозы. Прозрения прозрениями, это уже из сферы мистики, Неёлова и без них, всяких поразительных догадок, умеет докопаться до зерна роли – да так, что может взбесить режиссера, как это было на съемках «Осеннего марафона», где Данелия, не выдержав ее въедливости в поисках «зерна», чуть не порвал с ней отношения. Позже они подружились. Давила, впрочем, и Гундарева, меняя на ходу реплики – в общем, две выдающиеся актрисы, похоже, устроили ему ад.     Лицо ...Вообще хорошо, что есть театр, где Неёлова переиграла чуть ли не весь мировой репертуар, все роли, о которых можно только мечтать, являясь примой «Современника». В кино ей везло меньше, но и отказывалась она часто – прямо как Даниэль Дей-Льюис, снимающийся раз в пять лет, и играя всякий раз на самом высочайшем уровне. То же самое и у Неёловой: ее лучшие роли в кино остались в истории культуры, не меньше, хотя на выдающихся режиссеров ей не слишком везло. Секретарша Аллочка в «Осеннем марафоне», Валя у Абдрашитова, принцесса у Кошеверовой, и, конечно, две великие роли у Авербаха. Вот здесь повезло так повезло: и юная Нина из «Монолога», и Саша из «Фантазий Фарятьева» - это уровень запредельный. …Об Авербахе я недавно писала, и, конечно, о «Фарятьеве», лучшем, на мой взгляд, его фильме. Писала и об операторе Дмитрии Долинине, запечатлевшем лицо Неёловой в разных, как говорится, ипостасях: эти портреты высокого операторского искусства должны, по идее, стать хрестоматийными. И вот тут возникает тема ЛИЦА: красавица Неёлова или нет (на мой вкус так красавица, и еще какая) - этот вопрос Долинин решил как живописец. Его взгляд (а он и фотограф выдающийся) запечатлевает порой невозможную красавицу (например, в эпизоде, когда она в первый раз благосклонно слушает инопланетные фантазии Фарятьева), а порой даже и дурнушку, злую, несчастную, заплаканную. Сложное лицо, «журнальез», как говорят французы, женщина дня, меняющаяся от настроения, освещения, да и взгляда постороннего. То мадонна, то простушка, то почтальонша Валя, то - лик, опять-таки, в том самом эпизоде с Фарятьевым. Антропологически, а это важно для кино, она, конечно, чудо как хороша – черты тонкие, глаза «говорящие», а пресловутая балетная худоба – преимущество, крупному человеку сложно быть пластичным. В конце концов Одри Хепберн, икона ХХ века, тоже не страдала излишним весом. С другой стороны, не Софи Лорен, конечно (и слава богу): как говорила Джулия Ламберт, героиня романа «Театр» – великие актрисы никогда не были великим красавицами. По мне так и хорошо – для такого большого таланта более чем достаточно, это же вам не пин-ап герл, обложка глянца, гламур в принципе противоречит Неёловой. Досужие рассуждения, часто лицемерные, что, мол, красота духа важнее или, дескать, красота в глазах смотрящего, в этом случае и годятся, и нет. Неёлова, повторюсь, обладает приметами и классической красоты тоже, и в то же время не боится быть некрасивой, а благодаря мощи дарования ее облик постепенно стал каноническим. Так бывает – крайне редко, но бывает: Арлетти или Элеонора Дузе не были открыточными милашками, как, собственно, и Жанна Моро или Изабель Юппер. Другим, идеально красивым, Алену Делону или Мэрилин Монро, приходилось, наоборот, доказывать, что красивый – не значит дурак или бездарь.   Приключения Духа О ее Нине в «Монологе» я тоже уже писала - что здесь всех и вся побеждают две актрисы, Терехова и Неёлова, две ипостаси, духа и тела. Практичная Терехова и романтичная Неёлова, сюжетно мать и дочь - совершенно разные, чужие друг другу, хотя обе терпят поражение. Ни житейская сметка мамаши, не порывистость дочери никаких «дивидендов» им не приносят: их обеих бросают, Нину в первый раз, мамашу – бессчетно. Габрилович, автор сценария, знает, что делает – жизнь не перехитришь, она идет себе и идет по своим внутренним законам.   Кадр из фильма "Монолог" После «Монолога» о Неёловой наконец заговорили как о большой драматической актрисе – собственно, она и перетянула на себя зрительское внимание, хотя Авербах снял, в общем, эпос, пусть и на примере одной семьи. В Нине как раз прозревалось будущее – в девочке, выросшей в семье ученого с традициями, чувствовались и новые «веяния». Сколько ей сейчас? Если в 1972-м было семнадцать, сейчас – за шестьдесят, а во время Перестройки – чуть за тридцать, самый что ни на есть активный возраст. История интеллигенции в стране насилия – вот что такое и Нинин дед, профессор Сретенский, и сама она, последние из оставшихся, недобитки вроде моих нынешних подруг, переживающих происходящее как личную драму. Сейчас и всегда… То есть Неёлова, как выяснилось, почти всегда играет не только свой персонаж, но и более глобально - ТЕМУ: в «Фантазиях», в «Слове для защиты» или в «Монологе» - тему необъятной женской души, которую она легко переносит, как это ни странно прозвучит, и на …Акакия Акакиевича, ибо Душа пола все же не имеет. Это уже, извините, мировая душа, Анима, и Неёлова своими ролями как бы намекает на ее существование. Как-то так, в общем.    фото: Советский экран/FOTODOM; kinopoisk.ru Источник